По лицу горца пробежала тень задумчивости. Он размышлял, а полумрак плел вокруг него хоровод теней. Затем горец кивнул. Спрятав меч в ножны, он решительно указал рукой вниз.
Ратибор не согласился с этим и показал пальцем, что, по его мнению, пропавшая девчонка должна быть наверху. Горец отрицательно покачал головой и начал спускаться. Тронув росса за руку, он несильно, но настойчиво повлек его за собой вниз.
Ратибор не стал сопротивляться. Он ограничился тем, что пробормотал, ласково улыбаясь:
– Если ты, приятель, попытаешься обвести меня вокруг пальца, я отрублю его тебе заодно с шеей!
Горец кивнул, словно подобная перспектива устраивала его.
Ведомый новым знакомым, Ратибор вернулся на то место, откуда начал свое восхождение к шпилю. Здесь Моорв указал рукой направление, где, по его мнению, следовало искать девочку. Ратибор задумался. У него не было оснований доверять первому встречному, как, впрочем, не было и оснований не доверять. Видя, что росс колеблется, горец воспринял это по-своему. Пожав плечами, он двинулся вперед первым, хотя на его лице и не было видно особого желания идти этой дорогой. Моорв знал, чем это может грозить ему, и если б не гордость, присущая любому горцу…
Если б не гордость, он остался бы жив.
Ратибор так и не понял толком, что это было, то ли какое-то оружие, толи звериная лапа. Выскользнув ниоткуда, из колышущегося белесого полумрака,
этоскользнуло по шее Моора. Всхрипнув, горец упал. Моментально выхватив меч, Ратибор нанес несколько суматошных ударов в пустоту. Клинок со свистом рассекал зыбкий воздух, но цели так и не нашел. Осознав тщетность своих усилий, Ратибор прекратил избиение пустоты. Ухватившись за эфес обеими руками, росс выставил меч перед собой с таким расчетом, чтобы можно было отбить внезапный выпад, хотя у него не было уверенности в том, что это выпад последует спереди. После этого он склонился над своим проводником. Тот уже не дышал. Остекленевшие глаза были наполнены застывшим ужасом, а из разорванной шеи тоненько цевкала кровь. Должно быть, именно в этот миг гаснущее сердце предприняло последние усилия. Взвившись вверх фонтанчиков, струйка крови окропила правую руку Ратибора. Росс машинально отер ладонь о штаны.
Издалека донесся слабый крик. Перепрыгнув через мертвое тело горца, Ратибор устремился вперед. Он бежал вверх по лестнице сквозь зыбко переливающийся светом и тьмою воздух, стараясь не думать о том, что из полумрака в любой миг может появиться
это,только что принесшее смерть его случайному знакомому.
А тени продолжали свою причудливую игру. Они таинственно переливались из угла в угол, порождая ужасные видения. Невидимые лапы цепляли Ратибора за ноги, нечеловеческий хохот раздирал сознание. Росс с размаху пронзал видения мечом, и клинок проваливался в пустоту. Но Ратибор уже знал, что любой из призраков способен обрести силу. Он рубил наотмашь, рассекая полумрак яркими отсветами своего меча.
Крик повторился, на этот раз совсем близко. Ратибор с удвоенной энергией рванулся вперед. Он пробегал мимо очередного факела, когда что-то неразборчиво огромное выскользнуло из отступающей темноты и бросилось ему в лицо. Мгновенно отпрянув, Ратибор ударил по черному мечом. Раздался короткий злобный вой, эхом пронесшийся по извилистой галерее. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Ратибор сшиб факел и отшвырнул его за спину. Стало совсем темно, зато отвратительные тени отступили, а голоса стихли.
Росс продолжал подниматься, пока не очутился в небольшой, слабо освещенной зале. Среди уже привычных глазу колонн взгляд Ратибора различил неясный силуэт какого-то существа, склонившегося над неподвижно лежащим телом ребенка. Издав воинственный клич, воин бросился на врага. Однако не успел росс сделать и пары шагов, как тот отпрянул в тень ближайшей колонны и исчез. Ратибор так и не понял, куда он делся. Склонившись над Нолой, росс оглядел ее. Девочка дышала ровно и безмятежно, словно во сне. На тоненькой шейке алели два крохотных пятнышка.
Мерный, эхом доносившийся из-за спины свист Ратибор услышал слишком поздно. Росс успел обернуться, но на то, чтоб поднять меч, времени не осталось. Последнее, что он увидел, были крылья – громадные, перепончатые, черные, разбитые на множество сегментов ажурно-белой паутиной. Ослепляющие крылья смерти.
6. Нежные глаза зверя
– Странно, – заметил Мудрец по возвращению в покои, обнаружив дверь открытой. Впрочем, девочка и Ратибор были в полном здравии. Они дружно посапывали на кровати – огромный, распластавшийся во всю длину ее, Ратибор и крохотная, прижавшаяся калачиком к его боку, Нола.
– Вот это охранник! – засмеялся вошедший следом Правдомысл. Он хотел было разбудить Ратибора, но Мудрец не позволил это сделать.
– Пусть спит. По крайней мере, с ними ничего не случилось, и это не так уж плохо. Отправляйтесь в свои покои и не забудьте затворить двери. И будьте чутки во сне! Кто знает, какие сюрпризы может преподнести ночь в этом замке!
Посмеиваясь над незадачливым Ратибором, братья стали расходиться. Шедший последним Дор замешкался у двери. Мудрец вопросительно посмотрел на него.
– Хочешь что-то сказать? – Юноша замялся. – Говори смелее! – подбодрил его Мудрец.
В этот миг гаснущий огонь вдруг ожил, и отсветы пламени заскользили по стенам. Вздрогнув, юноша отрицательно покачал головой и вышел. Мудрец, пожав плечами, улегся на лавку. Вскоре его сморил сон. Дору же так и не довелось заснуть этой ночью.
Следуя совету Мудреца, юный росс затворил дверь на засов. В покоях было душно и сумрачно. Затухающий камин отбрасывал красноватые блики, темными пятнами скользившие по стенам. Дор поворошил тлеющие поленья витиевато изогнутым прутом и направился к ложу. Отстегнув от пояса меч, юноша поставил оружие у изголовья, после чего улегся прямо на меховую полсть, служившую покрывалом. Кровать была большой и слишком мягкой. В другой раз это последнее обстоятельство непременно вызвало б неудовольствие Дора, но сейчас он был слишком далек от того, чтобы думать о подобных пустяках.
Дор был взволнован и, чего греха таить, слегка испуган. Дело в том, что смятение, охватившее юношу на пиру, когда он увидел прекрасное лицо княжны, было вызвано не восторгом, как решил Мудрец, а самым настоящим ужасом. Дор признал в дочери князя ту самую девушку, которую видел в подземелье. Именно это, а не красота княжны, поразило Дора, хотя и красота, надо признаться, была достойна восхищения. Россу припомнились истории, затаенным шепотом рассказывавшиеся по вечерам, о мертвецах, что выходили на землю и утаскивали в свои могилы неосторожных путников. Мертвецы были непередаваемо злобны и очень сильны. Никто из живых не мог совладать с ними. И меч, и стрела были бессильны против мертвецов. Чтобы победить их, заставив навсегда вернуться в могилу, требовалось знать магическое слово. Увы, Дор его не знал. Возможно, слово знал Мудрец, но он наверняка посмеялся б, скажи ему Дор, что видел княжну мертвой, и потому юноша не решился рассказать о своем приключении в подземелье. Дор и сам охотно посмеялся б над подобной историей, не случись она с ним. Но он мог поклясться чем угодно, что именно княжна лежала в том странном гробу в подземелье и что щеки ее были холоднее льда.
Взбудораженное сознание юноши распалось на две части. Одна отказывалась поверить в увиденное, вторая терпеливо настаивала, что все это было. Перед глазами Дора мелькали вереницей причудливые видения: скалящийся острыми клыками шпилей замок, громадный волк с горящими глазами, готовый наброситься на скорчившуюся в страхе девочку, мрачно улыбающийся князь Вульго, за чьей спиной хлопали, подобно крыльям гигантской птицы, полы зловеще черного плаща. И все это отступало перед лицом княжны – тонким, изящным, с матовой, гладкой, словно шелк кожей. Яркие губы навевали грезу страстных поцелуев, а колдовские глаза смеялись, смеялись, смеялись…
Вот и сейчас их наполняла усмешка – скользящая, зеленая, лучащаяся. Целый мир, расписанный хризоберилловыми тонами, таинственно переливающимися в бездонной глубине. Глаза страстно шептали, ласкали, манили к себе. Не отдавая отчета в том, что делает, Дор потянулся губами к этим прекрасным глазам. В тот же миг мягкие ладони обняли голову юноши, и он ощутил сладостное прикосновение нежных губ. Упруго сомкнувшись с его губами, они слегка раздвинулись, и Дор почувствовал легкий шаловливый укус, словно птичка щипнула клювиком, проколов до крови кожу. Вздрогнув от неожиданности, юноша отпрянул.
Его видение обратилось в реальность – у кровати стояла княжна Иленна. Губы девушки были полураскрыты, глаза насмешливо улыбались.
– Как ты попала сюда? – осевшим голосом выдавил Дор, непроизвольно закидывая руку за голову, где покоился меч.
– Захотела увидеть тебя и пришла!
– Но как? Я запер дверь!
Иленна покачала головой, густая волна волос вороновым крылом разлетелась по воздуху.
– Нет, она была открыта. – Прозрачные глаза девушки были столь искренни, что Дор не осмелился усомниться в ее словах. Он и впрямь мог забыть задвинуть засов. Юноша попытался вспомнить, делал он это или нет. Ему казалось, что делал, однако полной уверенности не было.
Пауза затянулась. Дор молчал. Гостья также безмолвствовала, с ярких уст ее не сходила легкая улыбка.
– Что тебе нужно? – наконец отважился выдавить Дор.
– Разве витязь может задавать девушке подобные вопросы? – поинтересовалась княжна.
Дор смутился. Еще через мгновение до юноши дошло, что невежливо разговаривать со стоящей перед тобой девицей, развалясь на кровати, и он смутился еще сильнее. Следовало либо предложить ей сесть рядом, либо встать самому. На первое Дор, будучи по натуре застенчивым, не отважился, зато второе исполнил со всей поспешностью, на какую только был способен. Вскочив с кровати, он предложил княжне:
– Присаживайся.
– Благодарю.
Чинно расправив подол платья, княжна уселась на постель. Какое-то время она смотрела в пол, будто бы пребывая в замешательстве, потом подняла свои лучистые глаза на росса. Смущение Дора достигло крайней степени, какую только можно было вообразить. Видно, оно забавляло княжну, та улыбнулась, словно подбадривая юношу. Зубы ее были ослепительно белы и ровны, будто привезенное с севера жемчужное ожерелье.
– Может быть, ты тоже присядешь?
– Да-да, конечно! – Дор вдруг понял, что остался без меча, который оказался точно под рукой княжны, и ощутил досаду. Нет, конечно же он и в мыслях не имел опасаться маленькой хрупкой девушки. Сумей даже она взмахнуть мечом, в чем Дор весьма сомневался, он справился б с таким противником голыми руками. Просто юноша разозлился на себя за то, что незваная гостья застала его врасплох. Невольно мелькнула скользкая мысль о том, что с ним было б, окажись на месте княжны сильный и опытный враг. Изобразив на лице вымученную улыбку, Дор уселся на кровати с таким расчетом, чтоб оказаться по возможности подальше от княжны. Она заметила это и улыбнулась вновь.
– Тебя зовут Дор?
– Именно так, госпожа.
– Можешь называть меня Иленной.
– Госпожа Иленна. – Росс выдавил это имя с некоторой заминкой.
По личику княжны скользнула гримаса неудовольствия.
– Просто Иленна. Без всякой госпожи, понял?!
– Да, Иленна, – послушно ответил Дор. Княжна благосклонно кивнула головой.
– Ты воин?
– Да, Иленна.
– Должно быть, опытный воин?
Юноша подозрительно посмотрел на княжну, заподозрив усмешку. Но, похоже, Иленна и не думала издеваться над ним. Как ни хотелось Дору прихвастнуть, он решил быть честным.
– Не очень. Пока мне удалось поучаствовать лишь в одном сражении. Зато мои братья очень опытные и сильные воины.
– Ты тоже не выглядишь слабым. Вон какие у тебя руки и шея!
В голосе Иленны звучало почти не скрываемое вожделение.
Дор покраснел. Что и говорить, похвала княжны была приятна ему. Он и впрямь был необычайно силен для своего возраста. Далеко не каждый взрослый мужчина племени Рось отважился б померяться силой с этим юнцом, с легкостью гнущим руками непрокованные заготовки для мечей.
– Ты наемник? – Дор не понял, что княжна имела в виду, но на всякий случай утвердительно кивнул. – Твои братья тоже наемники? – Дор подтвердил и это. – А ваш предводитель, как его, Келрун?
– Мы называем его – Мудрец, – сообщил росс.
– Мудрец? – Девушка удивилась. – Почему?
– Он очень мудр.
Иленна пожала плечами, словно желая сказать: вот уж не заметила. Тонкие пальчики ее скользнули по ворсу покрывала почти до самой руки Дора и, словно застыдившись, поспешно вернулись обратно.
– Кто он такой?
– Он живет среди нас, мы уважаем его. – Дор знал о Мудреце не так уж мало, однако, повинуясь внезапно пробудившемуся чувству осторожности, юноша не стал говорить всего того, что знает. – Мудрец – наш друг. Когда он объявил, что ему нужны спутники в опасном путешествии, мы сами вызвались сопровождать его.
– Отец сказал, что вы следуете в земли, населенные воинственными и храбрыми людьми. Это и впрямь может быть опасно.
Дор приосанился.
– Потому Мудрец и избрал в качестве спутников нас. Люди из рода Серого Медведя всегда там, где опасно.
– Ты любишь опасность?
– Жить не могу без нее! – Почувствовав, что его слова прозвучали слишком выспренне, юноша прибавил:
– Опасность не дает скучать!
– Здорово, – прошептала княжна. – Вот мне бы так…
– Как так?
– Вот так же, чтоб была опасность. – Вздохнув, Иленна потупила взор. – Мне скучно в замке. Кроме отца, здесь даже не с кем перекинуться словом. Одни, как отцовский секретарь Фрес, корчат из себя умников, другие слишком глупы, с третьими отец запрещает мне общаться.
– Почему?
– Ему кажется, что они пытаются завладеть моим сердцем.
– И что в этом плохого?
– Все мои ухажеры не нравятся отцу. Он говорит, что у них куриные мозги и гнилая кровь. По его мнению, мне следует сделать Посвяшенником сильного, молодого, горячего сердцем варвара.
Дор не знал, кто такие варвары, но невольно приосанился.
– Да, у вас скучновато, – протянул он, в который раз скользя взглядом по лицу и стройной фигуре княжны. Она была очень красива, много красивее девушек племени Рось, хотя красота княжны была совсем другой. Подобная красота не только восхищает, но и вызывает безотчетный страх. И еще она ослепляет, затмевая собою все на свете. У юноши засосало под ложечкой, и он понял, что влюбился в княжну. Он еще не знал точно, что такое любовь, но почувствовал, что это именно она. Как раз в этот миг княжна подняла свои прекрасные глаза и посмотрела на него. Их взгляды встретились, и Дор понял, что он небезразличен княжне. А княжна, верно, поняла, что совсем небезразлична этому могучему, пришедшему с далеких равнин юноше. Рука Иленны медленно потянулись к Дору, тот схватил эту маленькую ручку и притянул девушку к себе. Она не сопротивлялась, и губы Дора быстро нашли губы княжны. Ее губы были мягки и пахли свежей, сочащейся из расколотого ствола смолой. Вдыхая этот запах, Дор вдруг вспомнил о похожем на гроб ящике, что служил княжне ложем. Юноша вздрогнул и оттолкнул Иленну.
– Ты что? – в голосе княжны звучала обида.
– Я не буду целоваться с тобой, – пробормотал Дор. – Ты спишь в гробу.
– С чего ты взял?
– Я сам видел это, когда спускался в подземелье.
– Ты был там?
– Да. – Дор брезгливо скривился. – Я видел тебя лежащей в большом ящике. Ты была похожа на мертвую. Твои щеки были холодны, словно лед.
– Ты трогал меня?! – возмущенно вскрикнула Иленна.
– Да, – смутившись, признался росс.
Княжна вскочила с кровати.
– Да как ты посмел?! Как только ты посмел прикоснуться ко мне?!
Юноша поморщился. Он не переносил, когда девчонки начинали визжать.
– Кто-то испачкал твое лицо кровью, я стер ее.
– И все?
– Все. Дверь стала закрываться, и я ушел.
Иленна с подозрением посмотрела на Дора. Грудь ее бурно вздымалась, на щеках играл густой румянец. Княжне потребовалось время, чтоб прийти в себя. Легонько покусывая нижнюю губу, он промолвила:
– Я объясню тебе все.
– Было б неплохо, – согласился Дор.
– Все дело в обрядах, которые мой отец почерпнул из учений чернокнижников Востока. – Иленна говорила взволнованно, ее кожа источала тонкий, дурманящий аромат. Медленно обойдя кровать, она подошла к догорающему камину. Отблески огня придавали ее лицу золотистый оттенок, отчего княжна стала еще прекрасней. – В нашем роду у всех очень горячая кровь, а люди с горячей кровью живут недолго. Они быстро теряют жизненные силы и умирают. Моя мать умерла сразу после моих родов. Ей не было и двадцати. Мне и отцу грозило та же участь, тогда отец отыскал в древних манускриптах способ остудить кровь, заставить ее течь медленнее и тем самым продлить жизнь. Для этого мы должны часть времени проводить в холодном помещении, погруженными в волшебный сон, который вызывается заклинаниями. Мы спим в специально изготовленных ящиках, наполненных магической смесью. И в этом нет ничего ужасного или загадочного!
– Правда? – Дор выдавил смешок. – Но я видел там человека с прокушенной шеей!
– Ну и что? Это бедняга, погибший от укуса волка прошедшей ночью. Его подобрали неподалеку от замка. Отец распорядился поместить тело в холодное подземелье, чтобы потом предать его достойному погребению.
Рассказ Иленны походил на правду. Дор ощутил неловкость. Почесав пятерней затылок, он решил извиниться перед княжной.
– Знаешь кня… То есть Иленна! Я был не прав. Извини меня.
Княжна улыбнулась.
– Хорошо. Надеюсь, больше ты не будешь приставать ко мне с глупыми подозрениями?
– Не буду. – Дор сглотнул слюну и прошептал:
– Иди ко мне.
Иленна неторопливо, покачивая бедрами, вернулась к кровати и уселась рядом с Дором. Юноша обнял ее и принялся покрывать лицо и шею жаркими поцелуями. Княжна отвечала, а нежное тело ее трепетало от едва сдерживаемой страсти. Однако она не позволила Дору развязать тесьму, стягивавшую ворот платья, прошептав:
– После. Сначала ты должен ответить мне.
– Что? Что я должен сказать? – бормотал росс, лаская губами нежную розовую кожу.
– Останешься ли ты со мной, если я попрошу тебя об этом?
Дор замер. Не разжимая объятий, он прошептал:
– Остаться? Здесь?
– Да, – щекоча дыханием ухо юноши, ответила княжна. – Мне нужен муж, а отцу наследник. Ты будешь князем.
– Но как же мои братья? Как же Мудрец? Как же наш поход?! Нет, я не могу! – Дор попытался отстраниться, однако княжна крепко вцепилась в него своими тоненькими, но на удивление сильными пальчиками.
– Мудрец отпустит тебя. Отец уговорит его. Братья поймут. Ну что тебе искать в неведомой стране, где не любят чужаков, где ты можешь сложить голову?! А здесь ты будешь князем. Ты будешь повелевать людьми, скакать на великолепном коне, есть из золотых блюд. Перед тобой будут преклонять колена тысячи рабов. А я буду любить тебя, любить так страстно, что ты даже не можешь себе вообразить!
Сладкое дыхание княжны дурманило голову, упругое тело вызывало истому, столь сильную и сладострастную, что хотелось позабыть обо всем. Из последних сил сопротивляясь все более завладевающему им искушению, Дор бормотал:
– Нет, я не могу. Я должен…
Иленна не дала юноше договорить, неистово впившись в его губы. Обхватив шею юноши и прижавшись упругой грудью к его лицу, она возбужденно шептала:
– Ты никому и ничего не должен. Я люблю тебя и ты любишь меня. Мы будем жить в замке, и я рожу тебе много детей. Так много, сколько ты пожелаешь. И никто и никогда не будет любить тебя сильнее, чем я.
Забыв обо всем на свете, Дор принялся остервенело рвать заветную тесьму. Княжна, часто дыша, ласкала языком его шею. Распутав тесьму, Дор осторожно потянул кисейную ткань, обнажая нежное, белое, как молоко, тело. Упав на колени, росс стал покрывать это тело поцелуями. Иленна стонала от наслаждения, запустив пальцы в густую шевелюру росса. Но страсть не помутила ее рассудка. Едва Дор отважился ласкать округлые бедра, девушка ловко отстранилась.
– Но ты не ответил мне!
– Потом! – умоляюще прошептал юноша, протягивая руки к красавице.
– Нет, сейчас! – жестко отрезала княжна.
Двумя ловкими движениями она накинула на себя платье, прикрыв обнаженную грудь. Юноша ощутил, что сходит с ума от неутоленной страсти.
– Я… Я согласен! Только мне надо поговорить с Мудрецом и братьями. Я сделаю это завтра!
Ласково улыбнувшись, княжна позволила Дору заключить себя в объятия. Зеленые глаза ее сладострастно укрылись за прозрачной кожицей век. Влажные от поцелуев губы тихо шепнули:
– Тогда и меня ты получишь завтра. Завтра…
Высунув маленький алый язычок, княжна медленно повела им по подбородку росса, чуть ниже – по шее, и к уху. Ухватившись зубами за мочку, Иленна легонько прикусила ее. Дор застонал от наслаждения.
В этот миг в углу комнаты обозначилась неясная тень, издававшая тонкий, едва различимый свист. Глаза Иленны открылись.
Дор ужаснулся б, увидев эти глаза. Изумрудная зелень исчезла, уступив место ослепительному пламени нечеловеческой страсти – черному. С желтым узким зрачком посередине.
Нежные глаза зверя.
7. Послание из бесконечного далека
Россы напрасно рассчитывали, что им удастся покинуть замок утром. Метель разыгралась еще сильнее, в чем Мудрец самолично убедился, выйдя после завтрака на двор. Снег валил густыми непроницаемыми волнами, за ночь его выпало столько, что ноги тонули в пушистой массе выше колена. Делать было нечего. Постояв еще немного. Мудрец почувствовал, что замерзает, и направился в свои покои. Он проходил мимо обеденной залы когда двери отворились и в проеме показалось лицо толстяка, присутствовавшего накануне на пиру. Память услужливо подсказала Мудрецу имя этого человека – Фрес. Толстяк улыбнулся, и выяснилось, что улыбка делает его лицо привлекательным.
– Доброе утро, дорогой гость.
– Доброе утро, Фрес.
Толстяк отворил дверь и вышел в коридор. На нем был светло-зеленого цвета кафтан с изящными кружевными манжетами – весьма необычная одежда для этой эпохи. Мудрецу лишь однажды приходилось видеть подобную, но это было очень давно и на другом конце земли.
– Интересовался погодой? – Гость кивнул. – Ну и как? Метет?
– Да. Думаю, нам не удастся сегодня продолжить путь.
Лицо толстяка расплылось в еще более широкой улыбке.
– И хорошо. Гости нечасты у нас, особенно такие, как ты. Вчера на пиру я прислушивался к разговору между тобой и князем. Ты был немногословен, но мне показалось, ты много повидал на своем веку.
– Немало, – согласился Мудрец, которого неожиданно заинтересовал этот, похожий на жирного павлина, человек.
– Я как раз собирался выпить бокал вина, – продолжил Фрес. – Не составишь ли мне компанию?
– Охотно.
Толстяк улыбнулся во всю ширину лица.
– Это можно сделать в моих покоях, а, можно, если желаешь, в библиотеке.
– В замке есть библиотека? – удивился Мудрец.
– И, осмелюсь заметить, очень неплохая! Это гордость князя и моя тоже. Князь часто путешествует и неизменно привозит из своих странствий манускрипты. Кое-что оставлено путниками, гостившими в замке, а некоторые, особо ценные труды доставляли специально по заказу моего господина. Впрочем, сейчас ты сам сможешь увидеть все это.
Фрес громко хлопнул в ладоши и бросил явившемуся на его зов слуге:
– Кувшин вина, два бокала и фрукты – в библиотеку!
Слуга исчез, отправившись исполнять приказание, а Фрес повел Мудреца по лабиринту замка.
Со стороны могло показаться, что строители возводили это сооружение, не руководствуясь ни канонами архитектуры, ни даже здравым смыслом. Помещения были разбросаны с невероятной хаотичностью, связывавшие их коридоры были необъяснимо изломаны, а какое-либо понятие об этажности вообще отсутствовало. Мудрец не преминул отметить это. Фрес с улыбкой принялся объяснять.
– Замок планировал сам князь. Здесь все создано именно так, как пожелал повелитель. Быть может, на первый взгляд устройство замка может показаться не очень удобным, но на самом деле все продумано до мелочей. Помещения расположены с таким расчетом, чтобы можно было кратчайшим путем попасть из одного в другое, не заходя при этом в остальные. В замке есть одно-единственное место, миновать какое невозможно. Это площадка, объединяющая коридоры, какие ведут из шпилей в подземелье. Естественный центр, своеобразный, если хотите, пуп замка. Все остальное и впрямь напоминает лабиринт, кажущийся чрезвычайно запутанным. На деле, любой, проживший в замке хоть год, прекрасно ориентируется здесь. Это совсем несложно. Мудрец кивнул.
– Позволь задать тебе вопрос.
– Пожалуйста! – мгновенно отреагировал Фрес.
– Меня удивляет, почему в замке так мало окон, а естественный свет заменяют факелы. В горах не так легко найти дерево, пригодное для приготовления факела, а этих факелов в замке, полагаю, не одна тысяча.
– Примерно три. Однажды – я тогда только проступил на службу к князю – я спросил о том же. Он ответил мне: Фрес, разве в мире есть что-нибудь прекраснее игры пламени, этого бесконечного сплетения огня и наступающей на него тьмы. Я не нашелся, что возразить. Если князь считает нужным использовать для освещения факелы, это его дело. Он достаточно богат, чтобы позволить себе такую прихоть.
– Богат… – задумчиво протянул Мудрец. – Князь Вульго и впрямь богат. Я не заметил, чтоб ваши края отличались изобилием, меж тем князь не отказывает себе ни в чем. Внутреннее убранство замка поражает роскошью, яства, какими угощали на пиру, были отменного качества, посуде, стоявшей на столе, могли б позавидовать самые могущественные владыки.
Мудрец покосился на Фреса, ожидая его реакции. Однако тот предпочел отшутиться.
– Я не интересовался содержимым сундуков князя, – сказал он. – Единственное, что мне известно, так это то, что князь Вульго – обладатель несметных сокровищ. У князя много влиятельных друзей, которые осыпают его щедрыми дарами. Время от времени в замок приходят караваны, груженные золотом, драгоценной посудой, дорогими тканями, редкими яствами. Многие иноземные владыки ищут расположения князя.
– Но почему? Чем может князь Вульго, властелин далекой земли, не владеющий ни сильным войском, ни богатой казной, интересовать их? Ведь ничто в этом мире не делается бескорыстно.
На этот раз толстяк не ответил. Толкнув рукой дверь, он сообщил:
– А вот и библиотека. – Потом он воровато огляделся по сторонам и шепотом прибавил:
– А что касается источника власти князя… В мире много тайн, это – одна из них.
Что оставалось Мудрецу? Изобразив понимание, он кивнул и вошел внутрь.
Библиотека производила солидное впечатление. Ее, конечно, нельзя было сравнить с книгохранилищами владык Египта или Пергама, но для небольшого княжества это было более чем прилично. Вдоль стен тянулись высокие, похожие на соты стеллажи, до отказа заполненные намотанными на палочки папирусами и листами пергаментов. Между стеллажами стояли несколько весьма искусно изваянных статуй, а посреди комнаты располагался небольшой, удобный для работы стол с перьями, кистями, баночками с красками и прочими письменными принадлежностями.
Фрес внимательно посмотрел на гостя, желая понять, какое впечатление на него произвело увиденное. Мудрец не стал скрывать своих чувств.
– Действительно превосходная библиотека!
Толстяк улыбнулся. Его лицо приняло самодовольное выражение.
– Я прилагаю немало сил, чтоб содержать ее в образцовом порядке. Желаешь посмотреть манускрипты?
– Если хозяин не против.
– Что ты! Сделай одолжение!
Мудрец подошел к первому из стеллажей и осмотрел его. Он не мог не отметить, что хранение книг организовано великолепно. Размешенные в хронологическом и географическом порядке, манускрипты лежали в ячеях, к каждой из которых был прикреплен силлиб – кусочек папируса с названием труда и именем автора.
– Это эллины, – сообщил Фрес, став рядом с гостем. Мудрец пробежал взглядом по надписям. Кроме Гомера, Гесиода и великих трагиков здесь были труды Пифагора, Эмпедокла, Платона и многих других философов, математиков и мифографов. Некоторые имена, особенно из последних, не были известны Мудрецу, что означало, что библиотека активно пополняется.
Фрес позволит гостю удовлетворить любопытство, после чего продолжил объяснение.
– А теперь обрати внимание на следующий стеллаж. В нем помешены труды иудеев, вавилонян, сирийцев и египтян. – Мудрец наугад взял один из трактатов и прочел название – «Откровение Моисея». – Необычайно поучительная вещь, – прокомментировал Фрес.
– Да, – согласился Мудрец, тая усмешку. Ему доводилось встречаться с автором сего труда. Он был парсом, выдававшим себя за иудея, порядочным жуликом и плохо кончил. Но Фресу вовсе незачем было знать об этом.
Вошел слуга. Мудрец, скосив глаза, проследил, как тот поставил на стол поднос и вышел. «Откровение Моисея» заняло свое место.
– А вот это – предмет особой гордости князя – сочинения народов, исчезнувших с лика земли. Скажу тебе по секрету, – Фрес понизил голос до шепота. – У нас есть даже манускрипт, оставшийся от атлантов. Но никто не может прочесть его. Может быть, ты, наверняка знающий не один язык, попробуешь?
Мудрец пожал плечами.
– Мне ведомы многие языки, но не уверен, что сталкивался с языком атлантов. Впрочем, возможно, один из языков, что я знаю, похож на тот, каким пользовались атланты. Я должен посмотреть.
Фрес подошел к небольшому, отдельно стоящему стеллажу и извлек из ячеи завернутый в шелк предмет. Бережно развернув материю, толстяк достал золотистую коробочку. Затем Фрес отвернулся от Мудреца, дабы тот не видел, что делает, и нажал на потайную пружинку. Раздался мелодичный звон, Фрес повернулся к гостю. В руке его был небольшой, чрезвычайно тонкий лист.
– Только умоляю, будь осторожен, – попросил Фрес. – Это чудесный, но очень непрочный материал.
