Священные чудовища

      Флоран. Это все театр! Во всем виноват театр... Он уродует нас, искажает, обманывает нас всех. Все и всех!
      Шарлотта. Хотите, я вам погадаю? Предскажу будущее?
      Флоран. Будущее?
      Шарлотта. Будущее... в ваших руках...
      СЦЕНА ПЯТАЯ
      Те же, Эстер и Лиан.
      Лиан. Достаточно трех минут с Эстер, и все встает на свое место.
      Эстер. Это было нетрудно...
      Лиан. Для вас.
      Флоран. Поторопись, малышка. Мы выходим на сцену в пять часов.
      Лиан. Я тороплюсь. Помогите мне, Шарлотта.
      Лиан и Шарлотта уходят наверх и исчезают за дверью на площадке.
      Эстер. (кричит) Он пока повторит финал!
      СЦЕНА ШЕСТАЯ
      Эстер, Флоран.
      Флоран. Я поднимусь, чтобы причесаться.
      Эстер. Останься, Флоран. Мне нужно поговорить с тобой.
      Флоран. У нас так мало времени.
      Эстер. То, что я хочу сказать тебе, будет очень коротким. Послушай, Флоран, сегодня ночью я была ниже всякой критики... Я хочу, чтобы ты меня простил...
      Флоран. Эстер! Это ты должна простить меня...
      Эстер. Нет, Флоран. Мне было бы трудно простить тебя, если бы в тот вечер в моей уборной исповедь Лиан оказалась бы правдой. Теперь все иначе. Это я поселила Лиан у нас в доме, между нами обоими. Я полюбила ее, как родную дочь... Я, если можно так сказать, научила тебя любить ее. Ты помнишь, как она пугала тебя, действовала тебе на нервы?
      Флоран. Послушай, Эстер...
      Эстер. Нет, послушай ты. Я знала, что эта девочка тебя любит. Это моя вина! Не твоя. Ты мужчина, мужчина определенного возраста. Я уже немолода... Это было неизбежно!
      Флоран. Ты заставляешь меня стыдиться самого себя. Я умоляю тебя, Эстер!
      Эстер. Мы должны высказать все до конца, Флоран. Несчастье происходит от нашего молчания. В театре, в пьесах, которые я играю, я двадцать раз говорила себе: "Как это глупо! Если бы они все сказали друг другу, то..."
      Флоран. То не было бы пьесы...
      Эстер. Но мы не играем пьесу, мой дорогой. Надо говорить друг с другом, чтобы избежать недоразумений. Ты должен знать, что я люблю Лиан, что ее присутствие, ее молодость не оскорбляют меня, даже наоборот, и что очень скоро я перестану быть вам в тягость. Пойми, я перестану быть женщиной, которая страдает, которая пересиливает себя. Я не страдаю больше, Флоран. Я признаюсь: я страдала, я мучилась, а потом стала размышлять. Когда не размышляешь, счастье становится глупым. Наше счастье должно быть выше некоторых вещей... К этому пониманию постепенно приходишь... Попытайся, я прошу тебя, не избегать меня, не упрекать себя, не бояться, что я буду упрекать тебя. Я буду улыбаться, и моя улыбка будет естественной. Моя мечта... остаться около вас, не надоедая вам и не делая при этом вида жертвы... Если только Лиан это поймет, это почувствует, особенно...
      Флоран. Эстер... Эстер...
      Пауза.
      Эстер. Не будем жалеть друг друга. Я не жалости твоей ищу. Нет, то, чего я хочу, к чему стремлюсь, - это жить жизнью, которую осуждает свет, потому что он ненавидит любовь, и жить этой жизнью во всей ее простоте, во всей ее естественности. Я не требую яркого, возвышенного счастья... Это будет тихое счастье... Счастье...
      Флоран. Я восхищаюсь тобой, Эстер! Но это счастье не может быть счастьем. Ни для тебя, ни для меня, ни для Лиан.
      Эстер. (тихо) Она меня не любит?
      Флоран. Что ты выдумываешь?
      Эстер. Скажи мне правду, Флоран, эта девочка меня ненавидит?
      Флоран. Ты сошла с ума!
      Эстер. Мадам де Ковиль в этом уверена!
      Флоран. Мадам де Ковиль - язва!
      Эстер. Потому что если это так, это... это... будет... будет...
      Флоран. (тряся ее за плечи) Очнись! Послушай, Эстер, ангел мой. Как ты могла подумать, что я смогу любить женщину, которая не любит тебя?..
      Эту последнюю фразу слышит Лиан, которая появляется на площадке лестницы в белом одеянии Музы.
      СЦЕНА СЕДЬМАЯ
      Эстер, Флоран, Лиан.
      Лиан. Ну что ж! Пора наконец свести счеты и прояснить положение.
      Флоран. Лиан!
      Лиан говорит, спускаясь по ступенькам лестницы.
      Лиан. Замолчи, Флоран. Я слышала, что ты сказал. У нас осталось несколько минут, но нам их хватит. Вы правы, Эстер, я ненавижу вас!
      Эстер. Моя дорогая Лиан! Моя маленькая девочка!
      Лиан. Я не ваша, Эстер, и не ваша маленькая девочка. И так как Флоран слишком труслив, чтобы высказать вам всю правду, я беру это на себя! Выслушайте меня внимательно, Эстер. Я не отношусь к эпохе супружества втроем. Мое поколение более определенно, более решительно, более спортивно, чем ваше. Если женщину обманывают, значит, ее больше не любят, и, если женщина обманывает, ее тоже перестают любить. Ее ненавидят. Вы актриса, Эстер, и вы обманули меня.
      Эстер. Я?!
      Лиан. Да, вы! Вы меня ненавидите и играете комедию любви ко мне! Вы рассчитываете потрясти, растрогать Флорана своим великодушием, возвышенностью, величием! Хватит с меня вашей беззаветной преданности! Я не собираюсь подражать вам. Вот уже четыре месяца, как я терплю ваши попытки унизить меня и возвыситься надо мной.
      Эстер. Лиан, Лиан... Всего минуту назад ты целовала мне руки, ты благодарила меня со слезами на глазах.
      Лиан. А вы нарочно доказываете свое превосходство и в работе и во всем остальном.
      Флоран. Лиан, ты слишком несправедлива. Эстер само великодушие, сама искренность. Она не способна ни на малейший расчет. В гневе ты ищешь предлога для несправедливых упреков. Я не допущу! Это недостойно тебя!
      Лиан. Я не ищу предлогов. Я нахожу их на каждом шагу. Это я простодушна и не способна к расчетам. Вы оба просто поразительны!
      Эстер. Лиан права, Флоран. Ты сам не прав. Нет ничего страшнее молчания. Лиан выслушает меня и все поймет. Вполне естественно, что мое поведение ее раздражает. Она молода, энергична, полна огня. Она никогда не страдала, а ты хочешь, чтобы она разобралась в этом лабиринте, в котором я сама заблудилась и не могу найти себя.
      Флоран. Хорошо, пусть Лиан выслушает меня, выслушает тебя и не оскорбляет тебя больше. Зачем говорить о ненависти? Зачем произносить оскорбительные слова, о которых потом всегда жалеешь и не можешь забыть? Я предпочел бы видеть вас дерущимися, царапающими друг друга, лишь бы не слушать слова, которые навсегда остаются в памяти. Лиан не может ненавидеть тебя, Эстер. Лиан, ты не питаешь ненависти к Эстер, ты лжешь...
      Лиан. Нет. Я ненавижу ее! Не надейся, что тебе удастся все сгладить, всех примирить. Какая отвратительная привычка, от нее просто тошнит! И именно в этом я вас и обвиняю.
      Флоран. Неужели тебе было необходимо за пять минут до отъезда спуститься вниз в костюме Музы и высказывать Эстер вещи, о которых ты и не думаешь... ты не можешь так думать...
      Лиан. Разве я тебе все это уже не говорила?
      Флоран. Никогда!
      Лиан. Возможно, я была менее откровенной, менее категоричной... Но мне кажется, было нетрудно читать между строк... Вы из породы тех, кто бросается вперед закрывать своим телом жертву и получает пулю в лоб... Когда, наконец, вы кончите воображать, что вы на подмостках?
      Флоран. Ты сама все драматизируешь и устраиваешь театр.
      Эстер. Оставь ее в покое... Флоран... оставь ее... Лиан!
      Лиан. Вы решили окончательно свести меня с ума. Хватит, хватит, хватит... Хватит с меня вашей патоки!
      Флоран. Лиан, Лиан... Спроси свое сердце...
      Лиан. Не говори со мной о сердце. И ты, и Эстер, вы оба путаете сердце с... давно устаревшей театральной сентиментальностью! Жертвуйте собой. Отдавайте себя! Убивайте себя, но не говорите со мной о сердце. Ах! Нет... Сердце - это совсем другое. У меня жестокое сердце, Флоран, и я горжусь этим. Мягкие сердца мне отвратительны! Ты хочешь, чтобы я любила тебя, мой бедный Флоран, и ты хочешь, чтобы и волки были сыты, и овцы целы, чтобы я постоянно присутствовала на спектакле, смотря на Флорана, ходящего на цыпочках, и Эстер, находящуюся в ожидании...
      Эстер. В ожидании чего?
      Лиан. Продолжаете изображать невинность? Вы хотите, чтобы я вам откровенно сказала, на что вы будете похожи в этом доме? Берегитесь! Флоран. Лиан!
      Лиан. Вы будете похожи на людей, которые в переполненном ресторане стоя ждут, когда освободится столик. Их присутствие мешает сидящим за столиком спокойно есть!
      Флоран. Эстер, не слушай ее... Лиан, это мерзко! Эстер только что меня глубоко растрогала, признавшись мне, что ее мечта - спокойно жить около нас...
      Лиан. Потому что она труслива и не смеет прижать тебя к стенке. А ты... ты тоже трус, мой добрячок! Ты все улаживаешь, Флоран... Эстер тоже все приспосабливается... А я никогда в жизни не буду приспосабливаться, что бы ни случилось.
      Флоран. Жестокое сердце... Черствое. На сердце тоже бывает мода. Сейчас оно больше не в моде. Твое поколение его "не носит".
      Лиан. Сердце действительно нельзя носить. Его нельзя демонстрировать, обнажать. Мое поколение целомудренно. Мы его скрываем.
      Флоран. Не существует тысячи видов любви... Любовь - одна. Эстер тебя любит.
      Лиан. Цыганский романс! А цыганскую музыку можно переносить только вдвоем, поздно ночью, рука в руке, много выпив... предварительно...
      Эстер. Я ничего не понимаю... Я больше не могу.
      Флоран. (к Лиан) И это ты называешь иметь сердце?
      Лиан. Эстер специалистка по слезам...
      Эстер. Она меня ненавидит! Флоран... Флоран... Это слишком... слишком... Объясни ей... скажи ей, Флоран...
      Флоран. Это бесполезно, Эстер. Она упорствует. Я в отчаянии.
      Лиан. Ах, ты в отчаянии! Вот все, что он может сказать! Продолжай в том же духе. (Смотрит на часы.) О, мы опоздаем на концерт. Наш выход через пятнадцать минут.
      Флоран. Какой кошмар! Я совершенно забыл о концерте.
      Эстер. Иди, Флоран. Нельзя опаздывать на выход... Даже если ты потерял близкого человека, самого близкого человека!
      Лиан. У нас впереди еще вечер, ночь и весь завтрашний день для решения всех наших проблем. Скорее, Флоран! (Бежит к выходу в сад и исчезает.)
      СЦЕНА ВОСЬМАЯ
      Эстер, Флоран, Шарлотта, которая появляется на площадке лестницы, натягивая перчатки.
      Шарлотта. Вы уезжаете? Я еду с вами.
      Флоран. Останьтесь, Шарлотта. Вы останетесь с Эстер... Нельзя ни на минуту оставлять ее одну.
      Эстер. Не бойся, что я покончу с собой.
      Голос Лиан. Флоран! Ты идешь наконец, да или нет?
      Флоран. Я возьму твою машину, тогда я возвращусь быстрее.
      Эстер. Скажи точнее: "Тогда мы скорее доедем". Нет, Флоран, ее надо заправлять, кончилось горючее, и нужно достать запасное колесо. Вы опоздаете. Возьми лучше свою.
      Голос Лиан. (кричит) Ну где же ты?
      Флоран. Так! (Бросается к выходу.) Я сойду с ума! (Уходит.)
      СЦЕНА ДЕВЯТАЯ
      Эстер, Шарлотта.
      Шарлотта. Что случилось? Что с вами?
      Эстер. Вы были правы, Шарлотта. Лиан меня ненавидит.
      Шарлотта. Это так естественно!
      Эстер. Я не умею ненавидеть, Шарлотта. Возможно, это какая-то неполноценность. Я ничего не понимаю в ненависти. Я на нее просто неспособна. Случается, что я кидаюсь к людям, с которыми я в ссоре, с криком: "Как я рада вас видеть!" Я забываю...
      Шарлотта. Вы любите любить, а люди любят ненавидеть.
      Эстер. Но что я ей сделала, Шарлотта?
      Шарлотта. Что вы ей сделали? Вот те на! Вы ей позволили отнять у вас мужа. Вы ее любили. Вы не устраивали драмы. Вы отняли у нее роль.
      Эстер. Я вас удивлю, Шарлотта, но человек не меняется. Ненависть этой девочки причиняет мне не меньшую боль, чем неверность Флорана. Флорана я потеряла, не потеряв его, вы меня понимаете...
      Шарлотта. Именно это приводит ее в бешенство!
      Эстер. В то время как Лиан я потеряла сразу... в одно мгновение... Жизнь - это чудовищный театр...
      Шарлотта. А Флоран, он, конечно, молчал?
      Эстер. Да, он молчал. В средние века это называли колдовством. Его околдовали. Он только что мне солгал. Все повторял: "Я в отчаянии!"
      Шарлотта. Все мужчины одинаковы. Такое отродье! Хотите знать, как Жюль меня бросил? Он был малообразован. Я же всегда любила древние камни. Мы были на Акрополе. Я как раз объясняла ему, что такое Греция. Смотрю на него и вижу... перекошенное от злости лицо. Он крикнул мне только одно слово, вы догадываетесь какое, и... умчался, как козочка, между колонн. Я больше никогда его не видела.
      Эстер. Бедняжка моя...
      Шарлотта. Три года спустя я узнала из анонимного письма, что он живет с одной женщиной... Я стояла напротив этого дома, они жили на первом этаже. За занавеской я угадывала их тени. Ко мне подошел полицейский и спросил, что я здесь делаю. Я объяснила ему, что эти тени за занавеской - мой муж и посторонняя женщина. Так вот, дорогая, есть совсем простые люди, которые удивительно благородны. Знаете, что он сделал? Нет? Он отдал мне честь!
      Эстер. Неслыханно...
      Шарлотта. Да, неслыханно. А вы? Что вы собираетесь делать? Вы не должны оставаться пассивной, моя милая Эстер, это было бы совершенно абсурдно. Надо действовать! Что вы решили?
      Эстер. Все уже решено. Я уезжаю.
      Шарлотта. Вы уезжаете, а я?
      Эстер. Вы?
      Шарлотта. Да, я. Если вы уезжаете...
      Эстер. О, простите. Я не поняла. Послушайте, Шарлотта, мой отъезд ни в коей мере не обязывает вас уезжать отсюда.
      Шарлотта. Дезертирство, как вы знаете, не в моем стиле. Кроме того, моя мать сейчас в Даксе...
      Эстер. А гостиницы так дороги...
      Шарлотта. Да, гостиницы так дороги. (Опомнившись.) Хотя это не имеет никакого значения. Важно, чтобы кто-то остался здесь, защищать ваши интересы, напоминать о вас, охранять ваше место в доме.
      Эстер. Спасибо, Шарлотта.
      Шарлотта. Но это так естественно.
      Часы бьют пять раз.
      Пять часов. Время моего отдыха. Время моей головной боли. Моя головная боль как часы. Вы меня извините?
      Эстер. Ну конечно.
      Шарлотта. Флоран просил меня не оставлять вас ни на одну минуту. Надеюсь, дорогая Эстер, что вы не сделаете никаких глупостей. Можно на вас рассчитывать? Я могу отдыхать спокойно?
      Эстер. Вам нечего бояться.
      Шарлотта. (поднимаясь по лестнице) Мужчины этого не стоят.
      Эстер. Пошлите мне, пожалуйста, Люлю.
      Шарлотта. Это вампиры... вампиры. (Уходит.)
      СЦЕНА ДЕСЯТАЯ
      Эстер, Люлю.
      Эстер ложится ничком на диван, закрывая лицо руками. Она неподвижна. Люлю открывает дверь, опускается на четыре ступеньки.
      Люлю. Мадам звала?
      Эстер. (выпрямляясь) Да, Люлю. Быстро закончи укладывать чемодан, который я начала собирать сегодня ночью. Принеси мне пальто и шляпу. Завтра ты вернешься за остальными вещами.
      Люлю. Мадам покидает Шату?
      Эстер. Да, я покидаю Шату.
      Люлю. А куда мы поедем?
      Эстер. Не знаю. В Париж. Наверное, в отель напротив театра. Я буду там менее одинокой.
      Люлю. Мадам не уезжает одна. Мы уезжаем вместе, мадам.
      Эстер. Да, Люлю. Мне грустно.
      Люлю. Мадам не должна уезжать.
      Эстер. Но я не из тех женщин, Люлю, которые цепляются из последних сил.
      Люлю. Мадам не должна уезжать.
      Эстер. Нет, должна, Люлю... закрой чемодан... и возвращайся.
      Люлю уходит.
      (Шепотом.) Не одна, не одна...
      Эстер обходит гостиную, касаясь безделушек и мебели. Затем подходит к радио, включает его. Пока аппарат нагревается, она становится на колени и прижимается лицом к нему. Слышны голоса Флорана и Лиан, исполняющих "Октябрьскую ночь". Эстер рыдает. Первый раз она целиком отдалась своему горю. На лестнице появляется Люлю, нагруженная вещами и чемоданом.
      (Выпрямляется и сморкается.) Ты копаешься... копаешься.
      Люлю. (опускаясь) Так тяжело...
      Эстер. (надевая пальто, которое подает ей Люлю) Очень тяжело. (Еще раз оглядывает комнату, вещи. Уходит.)
      "Октябрьская ночь" продолжает звучать в пустой комнате.
      АКТ ТРЕТИЙ
      Та же декорация, что и во втором акте. Заметны некоторые изменения, внесенные Лиан для "осовременивания" дома. Зима. Идет снег. Комната освещена. Включен электрический радиатор. Портрет Эстер снят.
      СЦЕНА ПЕРВАЯ
      Лиан, Шарлотта, диктор
      На переднем плане стоит микрофон. Диктор ходит между Лиан, Шарлоттой и микрофоном, выбегает в сад, где, как можно догадаться, находятся его помощники и радиофургон.
      Диктор. (кричит в кулису) Ну как, вы готовы? Считаю! (Женщинам.) Начинаем. Приношу извинения. С одной стороны, всегда лучше записывать в домашней обстановке... С другой - мы всегда боимся нарушить покой, быть нескромными...
      Лиан. Ничего вы не нарушаете. Каждый раз, когда я выезжаю из дома, я веду машину прямо через газон. Вы поставили свой фургон там, где следует?
      Диктор. К сожалению, нам не всегда предоставляют газоны. Увы, консьержки запрещают ставить машину во дворах. Приходится записывать на улице, в окружении толпы зевак. О таких условиях, как у вас, можно только мечтать.
      Шарлотта. Когда меня записывали, пришлось вести провода на шестой этаж, проходить через комнату моей матери. Это была пытка!
      Лиан. Боже мой, я забыла вас представить. Шарлотта де Ковиль... Вы знакомы?..
      Диктор. О, мадам, я так счастлив... Нет... я еще не имел чести интервьюировать мадам де Ковиль.
      Шарлотта. Ко мне приходила молодая женщина. Если это поручат вам, дорогой мсье, не пугайтесь моего шестого этажа. Я теперь живу на маленькой вилле недалеко отсюда. Вокруг небольшой парк, и в доме только один этаж...
      Лиан. Мадам де Ковиль гостила у меня... У нас... Я хочу сказать, у Флорана. Она покинула нас всего несколько дней тому назад. Ее мать была нездорова... Ваша мама чувствует себя уже лучше, Шарлотта?
      Шарлотта. Да, уже начала выходить... Возможно, что к концу дня я устрою вам большой сюрприз.
      Лиан. Вы нас уже покидаете?
      Шарлотта. Я боюсь вам помешать.
      Лиан. Я вас не отпущу... Мсье, скажите мадам де Ковиль, что она вам нужна. Воспользуйтесь присутствием мадам и попросите ее сказать несколько слов...
      Диктор. Великолепная идея!
      Шарлотта. Лиан! Ангел мой! Что вам пришло в голову?! Я же простая деревенская жительница! Я ужасно выгляжу, можно напугаться. На мне старое пальто, старая шляпа, и нос красный!
      Лиан. Это же радио, Шарлотта!
      Шарлотта. Ах, правда! Какая же я глупышка! У меня маниакальный страх перед фотографией. Я всегда забываю, что по радио публика не может нас видеть.
      Диктор. Значит, у вас нет больше уважительных причин для отказа...
      Шарлотта. Если я смогу помочь Лиан...
      Лиан. Вы тем более можете мне помочь, Шарлотта, что радио желает интервьюировать Флорана и рассчитывает на нечто вроде нашего дуэта. Флорана нет в Шату, и, если я буду говорить одна, получится суховато... Тем более, что микрофон внушает мне ужас...
      Шарлотта. А я-то как боюсь! Дорогой мсье, я играла сотни ролей в присутствии министров, великих князей, коронованных особ и никогда не боялась. А перед вашей мухоловкой я умираю от страха.
      Диктор. Но вы давно должны были привыкнуть.
      Шарлотта. Конечно, я привыкла, и, тем не менее, я никогда не привыкну. Я похожа на Флорана. Я боюсь машин.
      Диктор. Мсье Флоран боится машин? Вы нам об этом расскажете? Забавная деталь...
      Шарлотта. Представьте себе, однажды вечером... Это было... (Вспоминает.) Это было в тысяча девятьсот...
      Лиан. (прерывая) Шарлотта! Шарлотта! Мсье не может терять ни минуты, и его ждут товарищи. Вы можете рассказать эту историю в микрофон. Итак? Все готово?
      Диктор. (кричит в дверь) Все готово?.. Считаю... (Вынимает часы, считает, снова кричит.) Сначала проба голоса... Проба голоса! Вы готовы, мадемуазель?
      Лиан. (в микрофон) Два голубя любили друг друга нежно. Один из них затосковал!..
      Диктор. Довольно... Пойдет. Мадам де Ковиль?
      Шарлотта. (в микрофон) "Два голубя любили друг друга нежно. Один из них затосковал". Точка. Сокращенная до двух строк, эта басня наводит ужас. Дорогие слушательницы, вы согласны?
      Диктор. Прелестно! (Кричит в дверь.) Ну как? Отлично?! Продолжим. Начинаем. Считаю. (Считает и делает знак, что начинает передачу.). Дорогие радиослушатели, мы находимся на роскошной вилле в Шату. Это вилла Флорана. Нас принимает его любимая ученица мадемуазель Лиан, одна из самых юных и очаровательных актрис "Комеди Франсэз". Мадемуазель одета по последней моде. Настоящий туалет современной "звезды". Мадемуазель Лиан, скажите, ваши костюмы не вызывают смятения мраморных бюстов Дома Мольера?
      Лиан. (в микрофон) Не думайте, мсье, что "Комеди Франсэз" враждебно относится к новым веяниям и дерзаниям. Сегодняшний Дом Мольера не похож на вчерашний, и я уверена, что наш директор не осудит мой костюм. Сообщу вам по секрету, что мои брюки сделаны по фасону брюк его жены.
      Диктор. Это сообщение, безусловно, очарует наших слушательниц. А что об этом думает мсье Флоран?
      Лиан. Флоран более молод, чем сама молодость. И... он прощает мне все мои капризы... потому что - вы безусловно об этом слышали - мы собираемся обвенчаться в ближайшее время и отправиться в свадебное путешествие... в Голливуд.
      Шарлотта. О!
      Диктор. (делая жест, чтобы она замолчала.) Тсс... (В микрофон.) Мы счастливы услышать эту новость, которая уже давно муссируется, из ваших уст, мадемуазель Лиан! Вы поедете в Голливуд в качестве туристов или же вы предполагаете сниматься там в фильме?
      Лиан. Я не имею права отвечать вам определенно. Могу только сказать, что я буду сниматься в фильме, а Флоран готовит вам большой сюрприз...
      Диктор. Не хочу быть нескромным, но, возможно, Шарлотта де Ковиль, которую я имел счастье застать у вас в гостях, поможет нам ответить на этот вопрос. Мадам де Ковиль!
      Шарлотта. (с полной непринужденностью) К вашим услугам!
      Диктор. Знаете ли вы о том, что Флоран и Лиан уезжают в столицу звезд и будут там сниматься?
      Шарлотта. Флоран будет недоволен, если я начну разглашать его тайны. Хотя я всегда была его наперсницей, я не рискую входить в детали его планов. Но зато я имею возможность сказать, что меня настойчиво приглашают на большую роль в фильме и что я склоняюсь принять это предложение. Моя мать почти слепа и туга на ухо, но кино внушает ей ужас. Она часто рассказывает мне о первых фильмах: "Поезд проходит", "Политый поливальщик". Все это нас отнюдь не омолаживает! Она тогда была совсем маленькой девочкой... и когда она меня водила в кино... то есть... я хочу сказать... Это было уже много позже!.. Боже, я совсем запуталась...
      Диктор. Короче, мы будем скоро иметь счастье аплодировать вам на экране.
      Шарлотта. Да, через несколько дней мы вместе с нашей великой Эстер возобновляем "Добычу". Это возобновление было назначено на октябрь, но Эстер решила убрать места на авансцене. Театр еще весь в лесах.
      Лиан за спиной Шарлотты разыгрывает целую пантомиму, показывая диктору, чтобы он остановил Шарлотту.
      Итак, после возобновления "Добычи" я буду играть вечерние спектакли, а мои дни я посвящу кино. Моя мечта...
      Диктор. Ваша мечта - это наша общая мечта, дорогая мадам де Ковиль. Увидеть вас на экране. (Подталкивает Лиан на место Шарлотты.)
      Лиан. Появиться на экране - это мечта каждого из нас... И я горжусь, что могу помочь кино, убедив Флорана преодолеть все свои сомнения и посвятить свой гений искусству кино.
      Шарлотта. (просунув голову к микрофону) Браво!
      Диктор. Мадам де Ковиль разделяет наши восторги и выражает их возгласом "Браво".
      Шарлотта. (беря микрофон) Да, браво! Тысячу раз браво человеку, который, не колеблясь, в конце долгого творческого пути... (продолжает, не обращая внимания на знаки, которые ей делает Лиан) не боится вступить на неизвестную дорогу и возродиться... Браво ему... Браво мне... Без малейшего колебания я говорю: "Да здравствует Франция! Франция, которая..."
      Диктор. Благодарю вас, мадам де Ковиль, благодарю. Вы так чудесно смогли выразить то, что все мы чувствуем.
      Шарлотта хочет еще говорить. Лиан продолжает делать ей знаки.
      (Высоко поднимает микрофон.) Добрый вечер, мадемуазель, добрый вечер, мадам, добрый вечер, дорогие слушатели.
      Шарлотта. Уф!
      Ей делают знак, чтобы она замолчала.
      Диктор. Вот и все! Не беспокойтесь, мы вырежем это "уф", монтаж делает чудеса. Мне остается только поблагодарить вас и извиниться за причиненное беспокойство.
      Шарлотта. Вы не причинили нам никакого беспокойства... Это я сама... не знала, как выйти из этого положения. (С равнодушным видом.) А это очень забавно - выступать по радио.
      Лиан возводит глаза к небу.
      Диктор. Не беспокойтесь, мадемуазель. Не провожайте меня. Идет снег. Я беру микрофон и удаляюсь. Еще раз благодарю.
      Лиан. Спасибо вам! Не поскользнитесь на ступеньках, и знаете (слегка толкая его), если пленка окажется неудачной, позвоните мне. Я запишусь еще раз.
      Шарлотта. Я надеюсь, что вы мне тоже дадите знать.
      Лиан. Конечно, до свидания, до свидания.
      Диктор выходит через оранжерею.
      СЦЕНА ВТОРАЯ
      Лиан, Шарлотта.
      Шарлотта. Это было очень забавно. Мысли мои сами приходили мне в голову неизвестно откуда. Я сама была удивлена.
      Лиан. Было чему удивляться...
      Шарлотта. У вас недовольный вид.
      Лиан. Вы знаете, Шарлотта, Флоран дома, у себя в комнате. Он прятался от них.
      Шарлотта. Флоран?!
      Лиан. Да, Шарлотта. Он ненавидит радио, я бы не хотела, чтобы он знал, что вы были здесь и что мы с вами говорили вкривь и вкось.
      Шарлотта. Я не нахожу, что мы говорили вкривь и вкось.
      Лиан. Я не уверена, что он одобрит наш импровизированный скетч.
      Шарлотта. Я убегаю. Я должна уже давно быть на своей вилле. Моя бедная мамочка всегда боится, что я попаду под автобус!
      Лиан. Осторожней, на ступеньках можно поскользнуться.
      Шарлотта. Возможно, я забегу к вам в конце дня... Я готовлю вам один сюрприз...
      Лиан. Какой сюрприз?
      Шарлотта. Если я вам скажу, он перестанет быть сюрпризом! Не провожайте меня. На улице сплошной буран. Я убегаю. Я счастлива, что могла быть вам полезной. (Уходит.)
      Лиан. (подняв руки) О-о-о-о! (Зовет.) Флоран! Флоран! Флоран!
      СЦЕНА ТРЕТЬЯ
      Флоран, Лиан.
      Флоран. (появляясь в дверях на площадке лестницы) Надеюсь, они ушли? Я могу спуститься?
      Лиан. Ты можешь спуститься. Это были хорошие ребята. Приехали в такую метель в фургоне с аппаратурой. Они явно не заслужили, чтобы их плохо принимали.
      Флоран. Именно для того, чтобы не принимать их плохо, я и скрылся.
      Лиан. Они требовали тебя во что бы то ни стало.
      Флоран. Ты им сказала, что я не терплю радио, журналистов, репортеров?
      Лиан. А для чего было их обижать? (Обиженно.) Я сказала, что тебя нет в Шату.
      Флоран. Они брали интервью?
      Лиан. Они хотели знать мои планы, то есть наши планы. Меня ужасно смущал микрофон. Я не сумела точно выразить то, что хотела сказать. Я боюсь, что ты рассердишься.
      Флоран. Ты говорила обо мне?
      Лиан. Публику интересуешь только ты! Я не строю на свой счет никаких иллюзий. Я сказала, что ты будешь сопровождать меня в Голливуд.
      Флоран. Лиан!
      Лиан. Очень мило с моей стороны признаться тебе в этом, потому что ты никогда не слушаешь радио. Ты бы никогда об этом не узнал.
      Флоран. А газеты? Ты отдаешь себе отчет в том, как опасно преждевременно говорить о некоторых вещах...
      Лиан. Вечный страх перед прессой. Ты же любишь рекламу, Флоран.
      Флоран. Не я люблю рекламу, а она любит меня - вот в чем разница. Я не отказываюсь от рекламы, которая увенчивает нашу работу после длительного труда, вопреки нам самим. Она доказывает, что публика нас не забывает. А возмущает меня, когда сами артисты ищут рекламу, провоцируют ее. Современная реклама - продукт машины.
      Лиан. Ты придерживаешься старой системы - реклама, сделанная вручную?
      Флоран. Да. Работа, сделанная вручную, внушает мне доверие. Я признаюсь, что машины мне не нравятся. Всякая ручная работа, даже реклама, сделанная вручную, меня успокаивает, согревает, потому что она натуральная. А ваши машины меня замораживают.
      Лиан. Не моя вина, что земля вертится и жизнь идет вперед, что существуют кино, радио, диски. И я нахожу чудесными этих людей, которые специально приезжают, расспрашивают меня и уносят в коробке мой голос.
      Флоран. Удивительно, как ваше поколение любит консервированное искусство.
      Лиан. А ты... и Эстер предпочитаете старую французскую кухню.
      Флоран. Возможно. Только не требуй от меня, чтобы я в моем возрасте изменился.
      Лиан. Грустно становится, очень грустно, когда подумаешь, что человек с твоей гениальностью мог бы принести в кино.
      Флоран. Ты ошибаешься, Лиан... Театр и кино повернулись друг к другу спиной. Красота театра, его чудо заключается в том, что мы способны восхищаться в театре располневшим Тристаном и не очень молодой Изольдой. На экране Тристану должно быть столько лет, сколько было Тристану, а Изольде столько, сколько Изольде. А потом пленку монтируют, вырезают, склеивают, пока она не начинает обманывать, вводить людей в заблуждение. В театре же надо играть, жить, умирать: Эдипы, Оресты, Рюи-Блазы, Ромео, Джульетты, Селимены требуют много лет работы на сцене. Эстер и я только теперь стали способны играть молодых героев. Увы! Молодость же, которая сегодня так черства и жестока, должна была бы, наоборот, играть стариков. Потому-то вполне естественно, что тебя привлекает кино.
      Лиан. Это парадокс?
      Флоран. Парадокс? Когда истина выходит наружу, ее называют парадоксом!
      Лиан. Запиши это!
      Флоран. Записать что?
      Лиан. В радиопрограмме не хватало авторского текста.
      Флоран. Я старомоден, Лиан... Ты должна с этим примириться.
      Лиан. Нет, ты говоришь это нарочно.
      Флоран. Не будем спорить, малышка, я тебе объяснил без малейшего чувства горечи, почему я отказываюсь от американских контрактов. Вот и все.
      Лиан. Ты разбиваешь мою карьеру!
      Флоран. Твоя карьера в том, чтобы оставаться в "Комеди Франсэз", тосковать, жертвовать собой и играть, быть занятой в репертуаре.