Лекарство от скуки - Список запретных дел

—  Ведь ты этого не делаешь? — ахнула я. — Не выкидываешь их?

Снова пауза.

—  Нет, — на этот раз тихо и неохотно произнесла Трейси. — Они у меня.

—  Может, он и псих, может, и нет, но, послушай, мне кажется, я кое-что поняла. Думаю, в моих письмах он шлет послания тебе, а возможно, и Кристин. А в твоих письмах может найтись нечто, что пойму только я, и наоборот.

Долгое время она не отвечала, но я хорошо знала Трейси. Надо было подождать, она обдумывала мои слова.

—  Сара, и как это поможет? Думаешь, он дает нам понять, насколько мы особенные для него? Как он нас любит до сих пор? Полагаешь, он подкинет нам подсказку, как помешать его выходу на волю? Джек — псих, но не дурак.

—  Да, он не дурак, но любит рискованные игры. Возможно, он действительно хочет дать нам подсказку. Сама мысль, что он раскрывает нам важную информацию, а мы слишком глупы, чтобы ее увидеть, должна доставлять ему неимоверное удовольствие.

Я чуть ли не физически ощущала, как напряженно Трейси размышляет над моими словами.

—  В этом есть смысл, — наконец сказала она. — Так что нам делать? Переслать друг другу его письма?

—  Думаю, все намного сложнее. — Я сделала глубокий вдох. — Считаю… нам нужно встретиться.

—  А я считаю, это совершенно лишнее, — с ледяной ненавистью отозвалась Трейси.

—  Слушай, Трейси, я вернусь в Нью-Йорк через два дня. Сможешь подъехать и встретиться со мной? Знаю, у тебя сейчас много дел с журналом, но мы не должны терять времени. Какой твой номер мобильного? Могу написать тебе сообщение, когда доберусь до дому, и мы встретимся.

—  Я подумаю, — ответила она и повесила трубку.

Глава 9

Я заказала в номер травяного чая, чтобы успокоиться после этого разговора, а затем вновь отправилась в Килер — нанести визит Ною Филбену в его новом офисе. До сегодняшнего дня я старалась избегать любых контактов с людьми радикальных взглядов. Фанатики, приверженцы мистицизма и экстремисты имели склонность к неожиданным и иррациональным поступкам, которых нельзя было просчитать с помощью статистики.

Если бы люди соответствовали своему положению в обществе — возраст, образование, уровень дохода, — при помощи этих сведений можно было бы понимать и предсказывать их действия, выбирать подходящую линию общения. Без этого могло произойти что угодно, как считали мы с Дженнифер. Однако, к моему сожалению, существовало слишком много категорий, не вписывающихся в рамки статистики.

Бензина оставалось еще больше чем полбака, тем не менее я заехала на очень опрятную заправку. К моему превеликому удовольствию, обслуживающий работник сидел за непробиваемым органическим стеклом. Вот бы всем иметь такое.

Затем я без всяких проблем нашла нужный торговый центр и припарковалась поближе к супермаркету с его непрерывным потоком покупателей, громыхающих тележками по неровному асфальту. С минуту просто сидела в машине, размышляя, что, черт побери, я здесь вообще делаю.

Порывшись в сумке, выудила мобильник, по привычке проверила заряд батареи: полностью заряжена, на иконке сигнала — пять делений. Это немного успокаивало, мои плечи чуточку расслабились, и я сделала глубокий вдох.

Правда, стоило мне подумать о следующем шаге, как захотелось тут же умчаться обратно в Нью-Йорк и забыть про эту вылазку. Достаточно лишь дать показания, как того хотел Джим. Они не посмеют выпустить Джека Дербера на свободу — наверняка слушание о досрочном освобождении всего лишь формальность, принятая в штате Орегон. Мне не обязательно идти туда.

Но что, если есть хоть малая вероятность?

Исходя из того, что я знала о судопроизводстве, такое вполне могло случиться. Система уголовного правосудия не всегда распределяла наказания справедливо и равномерно. Кто-то мог провести за решеткой всю жизнь за хранение грамма кокаина, а насильники, похитители и педофилы — отделаться коротким сроком. Вдруг штат Орегон посчитает, что десяти лет заключения вполне достаточно? Может дойти и до освобождения, особенно если они поверят в историю про духовное перерождение. Не сомневаюсь, в тюрьме Джек вел себя безупречно. Я слышала, что он даже ведет курс для своих сокамерников. Черт возьми, мне придется поговорить с Ноем Филбеном!

Вопреки моим ожиданиям, здание выглядело довольно приветливым. По-прежнему здесь преобладали яркие цвета, на фасаде красовалась гигантская радуга, оставшаяся еще со времен культурного центра. Сквозь стеклянную дверь, по левую сторону от себя, я увидела офис. Служащие, молодые девушка и парень, с серьезным видом перебирали бумаги. Приятной наружности, энергичные. По обстановке совсем не похоже на секту, скорее на христианскую молодежную ассоциацию. Мое волнение усилилось.

Я все же собралась с духом, открыла дверь и вошла в офис. Парень поднял голову и улыбнулся. Он выглядел вполне симпатичным, смущали лишь его глаза с блестящим взглядом фанатика. Я замешкалась.

—  Добро пожаловать в церковь Святого Духа. Чем могу быть вам полезен? — даже слишком оживленно спросил парень.

После глубокого вдоха я как можно вежливее объяснила ему, что хочу поговорить с Ноем Филбеном. Тот нахмурился, будто не зная, как поступить. Наверное, у Ноя Филбена не бывает много посетителей.

—  Я не уверен, что он на месте. Э… подождите минутку, — сказал юноша и ушел.

Я осталась наедине с девушкой. Она тоже улыбнулась мне, более открыто, чем ее коллега, и вновь опустила глаза, продолжив в тишине перебирать бумаги. Нормальный человек в такой ситуации заведет вежливый разговор, поздоровается, по крайней мере, скажет что-нибудь про погоду. Но я от такого отвыкла, поэтому лишь стояла под люминесцентными лампами и с чувством неловкости озиралась по сторонам.

Через несколько минут парень вернулся, ведя за собой высокого мужчину лет пятидесяти. Должно быть, это Ной Филбен, решила я, глянув на пасторский воротник и черную сутану до щиколоток. Всклокоченные светлые с проседью волосы до плеч, глаза пронзительно голубого цвета, на лице мужчины застыла маска спокойствия. Ной Филбен явно умел контролировать свои эмоции.

Заходя в офис, он криво улыбнулся девушке за стойкой. Та робко отвела взгляд, видимо смущенная его вниманием. По моей спине пробежал холодок. Отвратительное зрелище, подумала я, однако, когда мужчина приблизился, заставила себя поприветствовать его улыбкой. Даже попыталась сделать шаг навстречу, но ноги будто приросли к полу.

В это время вдруг зазвонил мой мобильник. Возможно, это доктор Симмонс, ведь сегодня наш обычный день сеанса. Я не стала отвечать.

Ной Филбен взглянул на мой карман, откуда доносился звук, и так же мерзко усмехнулся:

—  Хотите ответить?

—  Нет, это подождет. — Я сунула руку в карман и выключила звук. — Мистер Филбен, я…

—  Вообще-то — преподобный Филбен, мисс…

Видимо, это был намек, что мне следует представиться, но я целых три секунды стояла молча, пытаясь собраться с мыслями. Он терпеливо ждал, пока я разъясню ему, зачем пришла.

—  Мое имя Каролина Морроу, — наконец выдавила я. — Очень рада, что вы здесь. Не хочу прерывать ваши дела, но я кое-кого ищу, старую подругу. Ее зовут Сильвия Данхэм. Как я понимаю, она прихожанка вашей… церкви.

Я мельком взглянула на девушку, но та, опустив голову, по-прежнему перебирала бумаги. Юноша говорил по телефону в противоположном конце комнаты. Казалось, они меня не слушают.

Ной Филбен нахмурился.

—  Интересно, — проговорил он, обдумывая мои слова. — Может, пройдем в мой кабинет?

Он указал на коридор, в конце которого была дверь. Ну уж нет, меня не затащить в какой-то кабинет в дальнем углу этого офиса. Туда я не пойду ни с этим мужчиной, ни с кем другим, ведь там могло произойти что угодно. Я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее и махнула на скамейку возле входа.

—  О, я не отниму у вас много времени. Могли бы мы поговорить всего минутку, вон там?

Он пожал плечами и приглашающе протянул руку в сторону скамейки:

—  Как пожелаете. После вас.

Я медленно опустилась на скамью, ни на секунду не сводя глаз с лица мужчины. Ной Филбен садиться не стал. В ту же секунду я пожалела, что села сама, — теперь он нависал надо мной, словно башня. Скрестив руки на груди, он прислонился спиной к стене, не обращая внимания на висевшую там доску объявлений со словами «Приходите помолиться с нами». Буквы, вырезанные по трафарету из цветной бумаги, слегка всколыхнулись от ветерка.

—  Откуда вы знаете миссис Данхэм? — спросил мужчина все с той же ленивой улыбкой.

—  Мы вместе росли, а я здесь проездом по делам. Слышала, она одна из ваших прихожанок.

—  Именно так, — ответил он, не отрывая от меня взгляда.

Очевидно, Ной Филбен не собирался сам что-то про нее рассказывать.

—  Я пытаюсь с ней связаться, но дома ее не оказалось. Вот я и подумала, может, кто из церкви знает, где она, — проговорила я притворно непринужденным голосом.

Да, актрисой мне не бывать. Я ощутила, как неудержимо краснею, явно проваливая свою роль.

Ной подался вперед. Улыбка исчезла, на долю секунды мне почудилась в его глазах угроза, хотя я старалась убедить себя, что сама все придумала. Я буквально вжалась в спинку скамейки под его тяжелым пристальным взглядом. Затем Ной Филбен выпрямился и вновь улыбнулся. Не знаю, заметил ли он мою реакцию.

—  Понятия не имею, — ответил он. — Уже несколько недель ее не видел. Совсем не похоже на Сильвию, пропускать… службу. Один Господь ведает, где она. Но… э… если что-то о ней услышите, сообщите мне, хорошо? Я очень переживаю за своих прихожан. Мне бы хотелось знать, что с ней все в порядке.

Ной вновь прислонился к стене, расслабленный и спокойный, как удав.

—  Разумеется, обязательно сообщу. В любом случае спасибо.

От его взгляда меня прошиб холодный пот, а желудок просто завязался в узел. Я вдруг стала задыхаться. Симптомы были до боли знакомыми. Я знала, к чему все идет, и не могла позволить этому человеку увидеть мою панику. Из последних сил я вскочила со скамейки и попятилась к двери, доставая из кармана ключи от машины.

Перебарывая подступающие слезы, я робко улыбнулась, кивнула и по-быстрому помахала рукой на прощание, затем толкнула стеклянную дверь, которая вела на парковку. Те двое так и не подняли головы. Не знаю, может, виной мое воображение, но мне показалось, я услышала за спиной смех Ноя Филбена — грубый, без капли радости.

Глава 10

На обратном пути в Нью-Йорк в самолете я пыталась уснуть, чтобы предотвратить приступ паники, но вместо этого все время думала об исчезновении Сильвии Данхэм. Может, мне стоило поговорить с Джимом, позволить ему заняться этим и выяснить, где она. Но я знала, что по закону у полиции нет оснований искать Сильвию, пока кто-нибудь из близких не подаст заявление о пропаже. Возможно, она просто уехала на некоторое время из города.

Пройдя шесть кварталов от метро, я с радостью увидела свой дом. А перетащив чемодан за порог, тотчас же почувствовала облегчение. Только в это мгновение я поняла, сколько моральных сил забирает мое расследование.

Затем я заметила Боба: вахтер отчаянно жестикулировал мне. Приложив палец к губам, он указал на женщину, стоящую в углу с мобильником возле уха. Не успела я понять, что пытается сказать мне Боб, как женщина повернулась и посмотрела на меня.

—  Сара? — слегка неуверенно спросила она и выключила телефон.

Очевидно, Боба озадачило ее обращение.

—  Трейси! Ты приехала, — ошарашенно ответила я.

Боб перевел изумленный взгляд с меня на нее. Я прожила в этом доме шесть лет и не принимала иных посетителей, кроме родителей, моего психотерапевта и Джима Маккорди. И вот в холле передо мной стояла миниатюрная девушка с внешностью музыканта панк-рока — крашеные черные волосы, кожаная куртка с заклепками, черные лосины, высокие ботинки со шнуровкой, тату и пирсинг по всему лицу. К тому же я знала ее.

Мы встретились впервые за десять лет, и воспоминания разом нахлынули на меня. Пришлось опереться о стену, чтобы не упасть. В голове пронесся вихрь разных картин: глаза Трейси, сжавшейся в углу, приходящей в себя после пыток, ее взгляд, когда она тихонько смеялась в те долгие часы, когда мы были наедине, а наши разговоры становились последней ниточкой к настоящему миру и лишь мы помогали друг другу не потерять рассудок. И наконец, последняя картинка — глаза Трейси, наполненные яростью, когда она узнала, что я сделала.

Не этот ли взгляд сквозил и сейчас за завесой деланого безразличия? Полагаю, она тоже боролась со своими воспоминаниями, пока мы стояли среди сверкающих стен холла этим солнечным майским днем, окруженные тысячами людей, которым было невдомек, какую колоссальную важность имеет для нас этот момент. Я прикидывала, сколько еще значимых встреч происходит в данную секунду, но разве может что-то сравниться с нашей?

—  Сара, — вновь сказала Трейси и прищурилась.

Я не смогла толком разгадать выражение ее лица и подошла поближе, но не слишком, лишь чтобы Боб не смог услышать наш разговор.

—  Каролина, — тихо произнесла я. — Теперь меня зовут Каролина.

Трейси пожала плечами, бросила телефон в сумку и непринужденно произнесла:

—  Так можем мы подняться к тебе?

Она кивнула в сторону лифта.

Краем глаза я заметила, как слева подходит Боб, очевидно чтобы защитить меня от этого «преступного элемента». Он вышел из-за стола и приготовился к стычке.

—  Боб, все в порядке. Это моя… давняя подруга, — заикаясь, вымолвила я и ощутила, как вздрогнула Трейси.

Я нехотя повела ее к лифту. Думала, мы встретимся на нейтральной территории, но все пошло не по плану. Боб вернулся на место, однако я знала, что ему все это так же не нравится, как и мне.

В тишине, прерываемой щелканьем механизмов лифта, мы поднялись на одиннадцатый этаж.

—  Я принесла их, — еле слышно, будто про себя, проговорила Трейси.

Я знала, что она имеет в виду, и пожалела, что речь сразу же зашла об этом.

Когда мы добрались до моей квартиры, Трейси зашла и огляделась. Непонятно было, нравится ей здесь или нет. Она слегка улыбнулась и поставила сумку на журнальный столик.

—  Компенсируешь прошлое? — ухмыльнулась она. Затем немного смягчилась и, не глядя на меня, добавила: — Правда, Сара, здесь очень мило. Очень… умиротворяюще.

Не присаживаясь, я обрисовала ей свое путешествие в Орегон и поиски Сильвии, опустив тот факт, что куда-то выехала впервые за многие годы и поклялась никогда не возвращаться в тот штат.

Трейси, как всегда, восприняла все спокойно. Наверное, думала, что я слишком драматизирую отсутствие Сильвии.

—  Возможно, она просто уехала по делам. А если ты считаешь, что она пропала, то не следует ли первым делом пойти в полицию?

—  Боюсь, я не слишком доверяю своим детективным способностям.

Трейси слегка улыбнулась.

Мы расположились в столовой и разложили наши письма в хронологическом порядке. В каждом случае почтовые отметки расходились лишь на несколько дней. Я принесла два пустых блокнота и новые шариковые ручки. Мы сели за стол и принялись изучать страницы.

Поначалу я была удручена обилием черных чернил посреди моего девственно-белого мира, но заставила себя сосредоточиться. В голове промелькнула моя мантра из прошлого: лишь разум может спасти нас.

Я расчертила в блокноте колонки, по одной для каждой из нас, и мы приступили к сортировке информации. Под именем Трейси я аккуратно написала печатными буквами, которые всегда использовала Дженнифер в наших прежних дневниках: «Новый Орлеан», «Одежды», «Озеро». Трейси заглянула в блокнот и отпрянула. Видимо, слово «озеро» растеребило больные воспоминания.

Я с осторожностью перебирала письма Трейси, с ужасом и предвкушением выискивая ответы. Наконец я нашла явную ссылку на нас с Дженнифер: «Крушение, и быстро тонем в море цифр». Под своим именем я тут же написала «Крушение», «Море», «Цифры». Разумеется, речь шла об автомобильной аварии, что унесла жизнь матери Дженнифер, и о наших дневниках. Он столько узнал о нас и о многом догадался, когда мы были его пленницами.

Где-то час мы изучали письма, пока я не исписала две страницы, заполнив обе колонки. Наконец Трейси откинулась на стуле, вздохнула и посмотрела на меня, на этот раз без всякой угрозы.

—  Все равно это не имеет смысла. Да, само собой, письма про всех нас. Он любил мучить нас тем, что знает. Видимо, за решеткой Джек проводит много времени, потехи ради перебирая старые воспоминания. Но что касается расшифровки, думаю, это бессмысленная затея.

—  Это головоломка. Головоломка из слов. Уверена, мы сможем разгадать ее, если прибегнем к логике и структурируем его мысли. Если только…

—  Сделаем расчеты? — раздраженно прервала меня Трейси. — Думаешь, это действительно может помочь? Считаешь, жизнь можно разложить по полочкам, систематизировать и легко понять? Что вся вселенная устроена в соответствии с законами внутренней логики и, используя статистический анализ, мы можем вычислить некий философский алгоритм? Сара, в жизни все иначе. Я считала, ты уже поняла это. Если три года в темнице ничему тебя не научили, тогда мои слова ничего не изменят. Посмотри, что он с нами сделал. Наш разум — вот где головоломка, а не в письмах. Он не один год запутывал нас, и ты теперь думаешь, что сможешь разгадать эти шифры методами из приключенческих книжек для подростков? Может, он еще и невидимые чернила использовал?

Она вскочила со стула и пулей вылетела на кухню. Я отправилась следом.

Трейси один за другим распахивала шкафчики, пока не нашла коробку хлопьев. Я оторопело смотрела, как она пытается ее открыть.

—  Что ты делаешь?

Она совсем сбрендила? Я попятилась, прикидывая, сколько времени займет добежать до двери, открыть замки и добраться до лифта.

—  Я ищу кольцо-дешифратор, Сара. Ищу тайные шпионские инструменты, чтобы решить нашу головоломку.

Должно быть, Трейси заметила панику в моих глазах, потому что поставила коробку на столешницу и сделала три глубоких медленных вдоха. Затем помассировала виски. Опустила руки и вновь посмотрела на меня, уже спокойно.

—  Мы не должны сами изучать эти письма. — Ее голос окреп. — Отправь их Маккорди вместе со своей таблицей. Пускай он поручит это агентам. У них есть свои методы, стратегии, технологии. А у нас лишь чертовы воспоминания, которые будут терзать с каждым разом все сильнее.

Я стояла рядом, вперив взгляд в пятнышко на полу, от которого никогда не избавиться, если только не переделать всю кухню.

Трейси выпрямила спину и уныло посмотрела на меня:

—  Признаюсь, ты слегка обнадежила меня, но все равно я лишь трачу свое бесценное время. Мне нужно скорее выбраться отсюда… Журнал остался на милость моего заместителя. Лучше займусь новым выпуском. — Она медленно поднялась и начала собираться, вновь оглядывая комнату. — Знаешь, вся эта белизна угнетает.

—  Подожди минутку.

Мои человеческие инстинкты чуть не взяли верх, я даже подняла руку, чтобы дотянуться до Трейси, но затем отпрянула от живой плоти, как от огня. Мне одновременно хотелось и чтобы она осталась, и чтобы ушла.

—  Подожди. Твой журнал… Ты же пишешь… Он говорит «прочесть учения». Может, он имеет в виду твой журнал, работу? Или же Библию?

Трейси не остановилась, не стала вновь садиться, лишь на минуту уперлась коленом в стул, держа в руке блокнот. Я ждала, понимая, что она запросто может уйти, больше не слушая.

—  Нет, не мою работу, — медленно проговорила она. — Все, на что он ссылается, имеет отношение к прошлому, до… до… ну сама понимаешь чего. Не думаю, что это Библия, — его обращение к религии сплошной фарс. Он хочет сказать нам что-то другое. Может, его собственные «учения»? В конце концов, он был профессором. Может, он говорил про свою академическую деятельность? Что-то, имеющее отношение к его курсам в университете?

Трейси присела, погрузившись в размышления.

—  На самом деле любопытно. В смысле, это не имеет отношения к письмам, — подчеркнула она, — но мне интересно, думал ли кто об этом или нет. Все обретает логику, если ты поверишь, как и я, что он ставил на нас психологические опыты. В конце концов, мы были лишь подопытными крысами в лаборатории средневекового ученого.

Во мне вновь затеплилась надежда. Если бы только это идея могла привести к чему-то более конкретному. Теперь для меня нет обратной дороги. Я не смогу остановиться, пока не пройду этот путь до конца. Я обязана сделать это.

—  Если мы отправимся в университет, нам нужна Кристин. — Я подхватила нить ее размышлений. — Она была его студенткой и поможет там сориентироваться.

—  Ну конечно, — усмехнулась Трейси. — Кристин не хочет иметь с нами ничего общего. Совершенно ничего. Эту дверь она закрыла много лет назад. К тому же мы вряд ли найдем ее.

—  Вообще-то шанс есть.

Я вдруг вспомнила то, что весьма неосмотрительно рассказал Маккорди.

—  Что за шанс?

—  Я знаю, в какую школу ходит ее ребенок.

Трейси заинтересованно посмотрела на меня. В ее голове закрутились шестеренки.

—  Сегодня четверг. — Я взглянула на часы. — Уроки заканчиваются через час.

—  Что ж, тогда давай с ней встретимся.

Глава 11

Символично, что Кристин мы нашли в Верхнем Ист-Сайде, там, где началась ее жизнь. После всего рассказанного нам в подвале я никак не могла понять, почему она вернулась именно туда, хотя ей выпала возможность начать все с чистого листа. Не исключено, что горький опыт заставил ее вернуться на круги своя. Прежние попытки чуть не стоили ей жизни, и она больше не хотела экспериментировать. Кристин была единственным ребенком в семье богатого банкира с Манхэттена и его жены, светской львицы, с малых лет жила в самом элитном довоенном здании на Парк-авеню, наверху Карнеги-Хилл, в просторной девятикомнатной квартире, которой ее семья владела в течение нескольких поколений. На лето родные переселялись в Квог, а на зимние каникулы ездили кататься на лыжах в Аспен. У нее была хорошая жизнь, обособленная и степенная. Покладистая и мечтательная Кристин провела свои ранние годы счастливо, не обращая внимания на мир за пределами ее небольшой вселенной.

Примечания

1

Агорафобия — боязнь открытого пространства. — Здесь и далее прим. перев.

2

Гаптофобия — боязнь прикосновений.

3

Один на один (исп.).

4

Возлюби судьбу (лат.).

5

Водохранилище близ Нового Орлеана.

6

Произведение Альбера Камю.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.