ИГРОКИ - И вот пришел ты

      Она улыбнулась Россу обычной светской улыбкой, но было поздно.
      – Леди Рейфорд, – сказал молодой человек, переводя взгляд с нее на Джузеппе. – Матушка послала меня разузнать о вашем таинственном госте.
      – Это мой давний знакомый по Италии, – с притворной беспечностью ответила Лили. Она понимала, что подобное знакомство унижает ее, но деваться было некуда, и ей пришлось представить Джузеппе:
      – Лорд Лайэн, позвольте представить графа Джузеппе Гавацци, который недавно прибыл в Лондон.
      – Как нам повезло! – с подчеркнутой вежливостью произнес Росс, из-за чего его слова прозвучали как оскорбление.
      Джузеппе напыжился и улыбнулся:
      – Надеюсь, лорд Лайэн, мы оба извлечем пользу из нашего знакомства.
      – В самом деле? – величественно сказал Росс, чем очень напомнил свою мать. Повернувшись к Лили, он учтиво спросил:
      – Леди Рейфорд, вы хорошо проводите время?
      – Великолепно!..
      Его губы растянулись в слабой улыбке.
      – Леди Рейфорд, вы когда-нибудь задумывались о карьере актрисы? Кажется, вы зарываете свой талант в землю. – Не удосужившись выслушать ответ, он неторопливо вернулся в бальный зал.
      Лили тихо чертыхнулась.
      – Он пошел к моему мужу! Убирайся, Джузеппе, и давай закончим этот фарс! Эти изношенные лохмотья никого не введут в заблуждение, никому даже в голову не придет принять тебя за аристократа.
      Джузеппе взбесился – Лили поняла это по тому, как сверкнули его черные глаза.
      – Я все же останусь, милая!
      Лили услышала, как ее окликнул кто-то из только что прибывших гостей. Она ответила улыбкой и помахала рукой.
      – Наверняка здесь есть свободная комната, – тихо сказала она Джузеппе. – Там и поговорим. Только скорее, пока мой муж не нашел нас.

* * *

      Росс, держа бокал с бренди в руке, стоял перед Алексом, который вместе с другими мужчинами перебрался в курительную и теперь принимал живое участие в обсуждении военной тактики.
      – Если бы соединения расположились здесь… – говорил один из джентльменов, передвигая по столу табакерку, очки и небольшую статуэтку.
      – Нет, им проще разделиться и двигаться здесь… а также здесь… – усмехнувшись, возразил Алекс и, зажав в зубах сигару, сдвинул табакерку и статуэтку так, что противник, представленный маленькой вазочкой, оказался в ловушке. – Вот. Теперь у вазы нет никакого шанса.
      – Но ты забыл о ножницах и об абажуре, – вмешался в разговор кто-то третий. – У них превосходная позиция, чтобы атаковать с тыла.
      – Нет-нет… – начал было Алекс, но Росс оттащил его от стола.
      – У тебя интересная стратегия, – усмехнулся он. – Но в ней есть один изъян, братец. Следует всегда оставлять путь к отступлению.
      Алекс устремил оценивающий взгляд на стол.
      – Думаешь, нужно было оставить табакерку на прежнем месте?
      – Я говорю не об этой чертовой табакерке, братец, и не о бутафорском сражении. – Росс понизил голос:
      – Я имею в виду твою маленькую хитрую женушку.
      Лицо Алекса изменилось, его серые глаза превратились в лед. Он вынул изо рта сигару и загасил ее в пепельнице.
      – Продолжай, – спокойно сказал он. – Только выбирай слова осторожно.
      – Я говорил тебе, что Непокорная Лили не из тех, кого можно удержать? Алекс, ты совершил ошибку, женившись на ней! Она одурачит тебя. Она дурачит тебя прямо сейчас.
      Алекс смотрел на него с холодной яростью. Ему хотелось избить Росса до полусмерти за резкость в адрес Лили, но сначала нужно выяснить, что происходит. Вполне возможно, что она опять ввязалась в какую-то историю.
      – Где она?
      – Трудно сказать, – пожал плечами Росс. – Я бы предположил, что она нашла укромный уголок и сейчас наслаждается страстными объятиями бездельника-итальянца, выдающего себя за графа. Кажется, его зовут Гавацци. Тебе не знакомо это имя? Мне – нет.
      Алекс устремил на кузена мрачный, почти дьявольский взгляд и, не промолвив ни слова, быстро пошел прочь, а Росс лениво прислонился к стене, более чем когда-либо убежденный в том, что все же он получит желаемое, надо только набраться терпения и выждать.
      – Как я и предсказывал, – уверенно пробормотал он, – я буду следующим, кому она достанется.

* * *

      – В твои намерения не входит положить этому конец, верно? – возмущенно воскликнула Лили, располагаясь в маленькой гостиной на верхнем этаже. – Это будет продолжаться вечно. И я никогда не получу ее назад!
      Джузеппе жалобно застонал и попытался умиротворить Лили:
      – Нет, красавица. Все это скоро закончится, очень скоро. Я приведу к тебе Николетту. Но сначала заставь этих людей принять меня в свой круг. Помоги подружиться с кем-нибудь. Ради этого я трудился все годы. Деньги нужны были мне для того, чтобы стать важной персоной в Лондоне.
      – Понятно, – вздохнула Лили. – Ты оказался недостаточно хорош для итальянского бомонда – Боже милостивый, ты же преступник, которого разыскивает полиция Италии, – и теперь решил попытать удачу здесь? – Она с презрением посмотрела на него. – Я знаю, что у тебя в голове. Ты надеешься жениться на какой-нибудь богатой вдове или глупой наследнице, а потом до конца дней изображать из себя лорда-феодала. Ведь таков твой план? Ты хочешь, чтобы я за тебя поручилась и открыла тебе доступ в высший свет? И ты думаешь, что эти люди примут мои рекомендации? – Она горько рассмеялась и тут же осеклась. – Боже мой, Джузеппе, да меня саму трудно назвать уважаемой дамой! У меня нет ни капли влияния…
      – Ты графиня Вулвертон, – глухо напомнил он.
      – Эти люди терпят мое присутствие исключительно из уважения к моему мужу!
      – Я уже сказал, чего хочу, – упорствовал Джузеппе. – Сделай это для меня. И тогда я верну Николетту. Лили исступленно покачала головой.
      – Джузеппе, это смешно! – с отчаянием закричала она. – Пожалуйста, верни мне дочь. Даже если бы я хотела, я бы все равно ничего не смогла сделать для тебя. Тебе не место в высшем свете. Ты используешь людей и презираешь их – неужели ты думаешь, что они не увидят этого по твоему лицу? Неужели ты не понимаешь, что тебя не раскусят?
      Лили содрогнулась от отвращения, когда Джузеппе стремительно приблизился к ней и обнял. Ей в нос ударил мускусный запах дешевого одеколона. В следующий миг она почувствовала его горячую, влажную ладонь на своей шее.
      – Ты все время спрашиваешь меня, когда я верну тебе твою малышку, когда я положу всему этому конец, – с наигранной мягкостью проговорил он. – И я отвечу тебе, что конец обязательно настанет. Но только после того, как ты поможешь мне стать частью этого мира.
      – Нет! – замотала головой Лили и задохнулась от омерзения, когда его рука скользнула ей на грудь.
      – Помнишь, что между нами было? – прошептал Джузеппе, уверенный в своем умении обольщать. Лили бедром ощутила, что он возбудился. – Помнишь, как я учил тебя любви? Как мы кувыркались в постели, какое наслаждение я доставил тебе, когда мы делали нашу очаровательную дочку…
      – Пожалуйста, – сдавленно взмолилась Лили, пытаясь оттолкнуть его, – отпусти меня… Скоро сюда придет мой муж. Он очень ревнив и не допустит…
      Внезапно у нее по спине пробежали мурашки, волосы на затылке зашевелились. Ее начала бить дрожь. Замолчав, она в ужасе повернулась и увидела в дверном проеме Алекса. Он был бледен как смерть и ошеломленно смотрел на нее.
      Джузеппе проследил за взглядом Лили и удивленно поднял бровь.
      – А, лорд Рейфорд! – спокойно произнес он, убирая руки от Лили. – Думаю, произошло некоторое недоразумение. Я покидаю вас, дабы ваша жена могла вам кое-что объяснить, не так ли? – Он подмигнул, нагло ухмыльнулся и ушел, уверенный в том, что Лили все уладит какой-нибудь обычной для жен ложью. Ведь она как-никак многим рискует.
      Алекс продолжал смотреть на жену. Оба молчали, неподвижные, как на живых картинках. Им казалось, что шум бала доносится до них будто из другой вселенной.
      Лили понимала, что нужно говорить, двигаться, сделать хоть что-нибудь, чтобы стереть жуткое выражение с его лица, но не могла шевельнуться.
      Наконец Алекс нарушил молчание. Лили с трудом узнала его голос, резкий, чужой:
      – Почему ты позволила ему прикасаться к себе?
      Первой мыслью Лили было солгать, заявить, что он ошибся, сочинить какую-нибудь историю. Когда-то она бы сделала это мастерски. Однако она изменилась. Поэтому стояла, оцепеневшая, и молчала. Теперь она понимала, как чувствует себя загнанная лиса – сжимается и беспомощно ждет конца.
      Не получив ответа, Алекс заговорил снова:
      – У тебя с ним роман?
      На лице Лили появилось испуганное выражение, однако она продолжала безмолвно смотреть на него. Ее молчание послужило ему ответом. Застонав, Алекс отвернулся. В следующее мгновение Лили услышала хриплый шепот:
      – Мелкая шлюшка…
      Ее глаза наполнились слезами. Она в отчаянии смотрела, как он бредет к двери. Она потеряла его! Леди Лайэн была права… Смерть или предательство могут погубить его. В этот момент все, в том числе и ее тайна, потеряло для Лили значение. Главной ее целью стало спасти Алекса.
      – Алекс! – с мольбой позвала она.
      Алекс остановился, взявшись за ручку двери. Его плечи поднялись и тут же опустились, как будто он пытался совладать с собой.
      – Пожалуйста, останься! – надтреснутым голосом проговорила Лили. – Пожалуйста, позволь рассказать тебе правду… – Ей было невыносимо видеть его неподвижную фигуру. Обхватив себя руками, она набрала в грудь побольше воздуха. – Его зовут Джузеппе Гавацци. Я встретилась с ним в Италии. Мы стали любовниками. Давно… пять лет назад. Он тот, о котором я тебе говорила. – Она до боли прикусила губу. – Наверное, ты будешь презирать меня после того, как узнал, что этот ничтожный тип и я… – Она замолчала и всхлипнула. – Я же презираю себя. То, что мы испытали, было настолько ужасным, что ни у него, ни у меня не возникло желания продолжать отношения. Я думала, что отделалась от него навсегда. Но… все оказалось иначе. После той ночи моя жизнь изменилась, потому что я узнала… узнала… – Преодолевая страх, Лили исступленно замотала головой и приказала себе продолжать:
      – Я забеременела. – Алекс не издал ни звука. Что касается Лили, то от стыда она боялась поднять на него глаза. – У меня родился ребенок. Дочь…
      – Николь. – Его голос прозвучал глухо.
      – Как ты догадался? – удивилась Лили.
      – Ты произносила это имя во сне.
      – Конечно! – Она посмеялась над своей недогадливостью. – Кажется, я очень деятельна во сне. – По ее щекам текли слезы.
      – Продолжай!
      Лили вытерла слезы и заговорила:
      – Два года я жила с Николь и тетей Салли в Италии. Я скрывала девочку от всех, кроме Джузеппе, так как считала, что он имеет право знать и у него, возможно, пробудится интерес к ней. Ему же все было глубоко безразлично. Он не навещал нас. Салли умерла, и у меня осталась только Николь. Однажды я вернулась с рынка и… – Ее голос дрогнул. – Ее не было. Ее забрал Джузеппе. Я поняла, что она у него, потому что он принес мне платьице, в котором она была в тот день. Он прятал мою дочь и отказывался вернуть ее. И требовал денег. Ему все время было мало… он не позволял мне видеться с ней и требовал все больше и больше. Поиски полиции не увенчались успехом. Джузеппе ввязался во что-то противозаконное и вскоре вынужден был уехать из Италии. Он сказал, что отвезет мою дочь в Лондон, и я последовала за ним. Чтобы найти Николь, я наняла сыщика. Но ему удалось выяснить только то, что Джузеппе является членом какой-то подпольной организации, которая имеет корни во многих странах.
      – Дерек Крейвен знает об этом? – тусклым голосом произнес Алекс.
      – Да. Он пытался помочь мне, но тщетно. Все карты у Джузеппе. Чего я только не перепробовала! Я выполняла все его требования, а кошмару не видно конца. Каждую ночь я спрашиваю себя, жива ли Николь, не заболела ли, плачет или нет… А вдруг она зовет меня, а меня там нет? Иногда мне страшно при мысли, что она забыла меня. – Ей стало трудно дышать, и она перешла на шепот:
      – На днях он показал мне Николь… Я уверена, это была она… но он не позволил мне подойти к ней и заговорить… Думаю, она не узнала меня.
      Ее голос оборвался. Лили казалось, что она разлетится на мельчайшие осколки при малейшем прикосновении. Ей нужно было остаться одной… Впервые в жизни она была так беззащитна. Однако она сделала над собой усилие и отступила, когда Алекс положил руки ей на плечи. Внезапно ее начало трясти, грудь разрывали рыдания. Алекс прижал ее к своей широкой груди, и она дала волю слезам. В ее плаче вылилось все неизбывное горе, которое она таила долгие годы.
      Со слезами, намочившими его рубашку, Лили изливала свои страхи. Она цеплялась за Алекса, потому что он был единственным пристанищем на свете. Она судорожно вжималась в него, пока не сообразила, что в этом нет надобности, так как он не собирается уходить. Алекс нежно прижал ее голову к своему плечу.
      – Все в порядке. Отныне ты не одна… Лили никак не могла справиться с душившими ее рыданиями.
      – Спокойно, – проговорил Алекс, гладя ее. – Теперь я понял, – добавил он, и в его глазах появился угрожающий блеск. – Я понял все!
      Он бы с радостью отдал жизнь за то, чтобы избавить ее от страданий. Он целовал ее лоб, мокрые щеки, дрожащие руки и сожалел, что не может взять на себя ее боль. Он крепко прижимал ее к себе, пока она не затихла.
      – Мы выясним, что сталось с ней, – сурово произнес он. – Мы вернем ее, чего бы это ни стоило. Клянусь!
      – Ты должен ненавидеть меня, – прошептала Лили. – Тебе следовало бы бросить меня…
      – Ш-ш… – Он стиснул ее с такой силой, что едва не раздавил. – Почему ты так плохо думаешь обо мне? Черт бы тебя побрал! – Он поцеловал ее в макушку. – Ты меня совсем не знаешь. Ты считала, что я не захочу помочь тебе? Что я брошу тебя, если узнаю?
      – Да, – пролепетала Лили.
      – Черт бы тебя побрал! – повторил он. В его голосе слышались и любовь, и гнев.
      Он заставил Лили поднять голову и увидел в ее глазах такую безысходность, что у него дрогнуло сердце и душа оделась в ледяной панцирь.

* * *

      Алекс подозвал слугу и приказал, чтобы тот тайком проводил их из дома. С тем же самым слугой он послал леди Лайэн записку, в которой сообщал, что у Лили разболелась голова и они вынуждены уехать домой. Но прежде чем покинуть комнату, он ненадолго оставил Лили, а сам обошел особняк, однако Джузеппе нигде не нашел. Очевидно, у итальянца хватило ума исчезнуть.
      Лили, опустошенная и обессиленная до крайности, вынуждена была идти, опираясь на Алекса. В конце концов он взял ее на руки и отнес в закрытую коляску. Усадив ее, он начал было расшнуровывать ей корсет, но она отстранила его и дрожащим голосом сказала, что с ней все в порядке. Пока лошади быстрой рысью несли их к дому, Алекс пытался собраться с мыслями.
      Его угнетало сознание, что Лили прошла через такие муки. Да, она по собственному желанию предпочла выносить эту пытку в одиночестве, затаить свое горе в себе. Пусть так, но это не умаляет его сострадания к ней. Ведь он не в силах вернуть ей те годы. И у него нет уверенности в том, что ему удастся вернуть Николь, хотя ради этого он перевернет вверх дном весь Лондон. Его вновь охватила жгучая ярость. Он был зол и на Лили, и на Дерека, и на чертовых сыщиков, и на этого итальянского недоноска, принесшего ей такие страдания, и на себя самого.
      Но в отдаленных уголках его души затаился ужас. Лили слишком долго лелеяла надежду… если источник этой надежды исчезнет, если Николь не вернется к матери, она станет другой. Жизнерадостный смех и страсть, которые так ему дороги, канут в Лету. Он видел, как менялись люди, утратившие самое дорогое. Его отец превратился в бездушную оболочку, стремящуюся к смерти, потому что жизнь потеряла для него всякий смысл. Алекс понимал, что у Лили не осталось больше сил. Ее черты заострились, в глазах сквозила тоска.
      Когда они приехали в Свонз-Корт, граф помог жене подняться по лестнице. Едва Бертон открыл дверь, на его лице тут же появилось озабоченное выражение. Он вопросительно посмотрел на Лили, а потом перевел взгляд на Алекса.
      – Вы вернулись рано, милорд, – заметил он. У Алекса не было времени на объяснения. Он провел Лили вперед.
      – Принесите ей бокал бренди! – коротко приказал он дворецкому. – Если понадобится, влейте его силой. И не давайте ей что-либо делать. Пусть миссис Ходжес распорядится насчет горячей ванны. И до моего возвращения ни на секунду не оставляйте ее одну! Ни на секунду, поняли?
      – Вам незачем беспокоиться, милорд.
      Алекс обменялся с ним понимающим взглядом. Невозмутимость дворецкого немного успокоила его. Внезапно он со всей отчетливостью осознал, что именно Бертон, с его надежностью и обстоятельностью, в течение последних двух лет спасал Лили от ее ночных кошмаров.
      – Боже мой, только не продолжай… – произнесла Лили голосом, в котором не было даже намека на ее обычную жизнерадостность. – Бертон, дайте мне двойную порцию. – Помолчав, она взглянула на мужа. – Куда, черт побери, ты собрался?
      Алекс увидел, что в ее глазах на мгновение зажегся огонек, и возликовал.
      – Расскажу, когда вернусь. Я скоро.
      – Ты ничего не сможешь сделать, – устало возразила Лили. – Дерек уже сделал все возможное.
      Алекс разозлился, несмотря на все свое сострадание и любовь к Лили, и устремил на нее насмешливый взгляд.
      – Очевидно, – с деланной мягкостью произнес он, – тебе не приходит в голову, что у меня есть влияние в тех кругах, где Крейвен ничто. Иди выпей бренди, дорогая.
      Недовольная его высокомерным тоном, Лили собралась было ответить, но Алекс уже спешил по лестнице к коляске. На нижней ступеньке он остановился.
      – Скажи, как звали сыщика, которого ты наняла?
      – Нокс. Олтон Нокс. – Она горько улыбнулась. – Среди «хитрецов» он считается первым. Он лучший из тех, кого можно купить за деньги.

* * *

      Сэр Джошуа Натан, несколько лет назад ставший старшим магистратом <Так назывались мировые судьи и высшие полицейские чиновники в городах Англии.> города, превратился в довольно важную персону. Во время выборов Алекс использовал все свое влияние, чтобы был принят закон о некоторых новых общественных учреждениях. Политическая битва была жестокой и кровавой: пришлось сражаться с продажными судьями, которые за деньги, женщин и даже за выпивку меняли приговоры. Алекс месяцами участвовал в дебатах, готовил речи и просил о личных одолжениях ради того, чтобы протолкнуть законопроект. Он свято верил в настоятельную необходимость закона; к тому же Натан, честный и отважный человек, был его близким другом со школьной скамьи.
      Имя Натана всегда называли вместе с именем Дональда Лирмана, пламенного молодого магистрата, служившего в вестминстерском отделении. Эти двое разделяли несгибаемую веру в свои методы поддержания порядка, считая их наукой, которую нужно совершенствовать и изучать. Они в поте лица, с методичностью военных, тренировали своих офицеров. Сначала общество, привыкшее к пожилым караульным, потешалось над ними. Однако, невзирая ни на какие преграды, они делали свое дело и вскоре достигли немалых успехов. Их примеру последовали и другие районы города. Офицеров из команд Натана и Лирмана, прозванных «хитрецами», нередко нанимали в частном порядке и банкиры, и состоятельные горожане.
      Натан, худощавый, холеный мужчина скромной наружности, приветствовал Алекса спокойной, дружелюбной улыбкой:
      – Привет, Алекс! Приятное лицо из прошлого.
      Алекс радушно пожал ему руку.
      – Прости, что приехал к тебе в такой поздний час.
      – Я привык трудиться допоздна. Такая уж у меня работа. По словам моей жены, она только и живет надеждой увидеть меня в середине дня за обедом. – Натан провел Алекса в библиотеку, и они расположились в кожаных креслах. – Ну что ж, – тихо проговорил он, – хватит шутить. Чем скорее ты расскажешь мне о своем деле, тем быстрее мы найдем решение.
      Алекс кратко изложил суть. Натан слушал внимательно, изредка прерывая его вопросами. Судя по его виду, имя Га-вацци ничего для него не значило, а вот при упоминании имени Олтона Нокса он насторожился.
      Когда Алекс закончил, Натан откинулся на спинку кресла и, сложив ладони «домиком», задумался.
      – Похищение детей – весьма распространенный вид воровства в Лондоне, – спустя некоторое время не без цинизма заявил он. – Симпатичные мальчики и девочки приносят большой доход. Их похищают из магазинов, из парков, а иногда даже из детских. Часто их продают за границу. Это чрезвычайно удобный бизнес, он легко прекращается при первых признаках неприятностей и с той же легкостью возрождается.
      – Думаешь, Гавацци варится в этом котле?
      – Да, уверен, он член какой-нибудь банды. Судя по твоему описанию, он не из тех, кому под силу самостоятельно заниматься таким делом.
      Алексу казалось, что наступившее молчание будет длиться вечно.
      – Проклятие, – не выдержал он, – и что из этого?
      Натан улыбнулся нетерпеливости друга, и тут же его лицо стало серьезным.
      – У меня есть кое-какие предположения, к сожалению, не очень приятные, – ответил он. – Человек, которого наняла твоя жена, мистер Нокс, – это гордость вестминстерского отделения Лирмана. Нельзя винить леди Рейфорд в том, что она посчитала, будто он достоин доверия.
      – А это действительно так? – осведомился Алекс.
      – Не уверен. – Натан тяжело вздохнул. – По долгу службы, Алекс, мои офицеры доподлинно знают преступный мир и разбираются в его планах. Иногда их подбивают на то, чтобы использовать эти знания во зло… продавать невинные души за деньги и, следовательно, предавать принципы, на страже которых они должны стоять. Боюсь, твоя жена и ее дочь стали жертвами одной из дьявольских сделок. – Натан помрачнел. – В этом году Нокс заработал целую кучу «кровавых денег» <Вознаграждение тому, кто поймал преступника> в виде премий за возвращение украденных детей. Столь бурный успех наводит меня на мысль, что он вошел в тайный сговор с самими похитителями. Он снабжает их сведениями, предупреждает, когда нужно перебираться на другое место, помогает избежать ареста. Допускаю, что Нокс и этот самый Гавацци – компаньоны. У Алекса на щеках заиграли желваки.
      – И что, черт побери, ты намерен с этим делать?
      – С твоего позволения, я бы хотел расставить им ловушку, используя леди Рейфорд в качестве приманки.
      – При условии, что ей не будет угрожать опасность.
      – Никакой опасности, – заверил его Натан.
      – А что насчет ее дочери? – настаивал Алекс. – Это поможет найти ребенка?
      Натан колебался:
      – Если нам повезет, мы выйдем на нее…
      Алекс потер лоб и устало прикрыл глаза.
      – Проклятие! – проговорил он. – Этого слишком мало, чтобы везти домой жене.
      – Вот все, что я могу предложить, – последовал невозмутимый ответ.

Глава 13

      – Мистер Нокс помогал Джузеппе?! – в ярости вскричала Лили. – В то время как работал на меня? Алекс кивнул и взял ее руки в свои.
      – Натан подозревает, что Джузеппе является членом преступной шайки и что Нокс в сговоре с ними. Недавно Нокс получил много «кровавых денег» в придачу к своему жалованью.
      – Кровавых денег? – воскликнула Лили.
      – Премия, которую платят ему горожане за найденных и возвращенных детей. В этом году Нокс получил несколько премий за раскрытие подобных преступлений.
      Глаза Лили расширились от удивления.
      – Значит, банда похищает детей… мистер Нокс возвращает их… и они делят между собой премию. Но почему он вернул детей всем, кроме меня? Почему не Николь?
      – Возможно, Джузеппе убедил его в том, что они получат больше, если будут держать Николь при себе и вымогать у тебя деньги.
      – И был прав, – глухо проговорила Лили. – Я отдала ему целое состояние. Я выполняла все, что он хотел. – Она сжала голову руками. – О Боже! – простонала она. – Какая же я наивная, слепая идиотка! Я чертовски облегчила им дело!..
      Она продолжала сокрушаться, а Алекс гладил ее по голове, перебирая пальцами тугие локоны. До сих пор она отклоняла все его попытки обнять ее. Хорошо, что сейчас она хотя бы позволила прикоснуться к ней. Алекс почувствовал, как под его рукой дрогнула ее шея.
      – Не вини себя, – ласково сказал он. – Ты была одинока и испугана. Они воспользовались этим. Трудно сохранять хладнокровие, когда боишься за своего ребенка.
      В голове Лили роем кружились тысячи вопросов. Что он думает о ней теперь, когда узнал о ее прошлом?.. Жалеет ее или осуждает?.. Возможно, он будет ласков с ней до тех пор, пока она не окрепнет достаточно, чтобы стойко выдержать расставание? Лили убеждала себя в том, что не имеет права идти ему навстречу, пока у нее нет ответов на все эти вопросы. Уж лучше умереть, чем стать обузой для него! Однако его пальцы, перебиравшие ее волосы, мешали ей рассуждать здраво. Ее так тянуло к нему, что она, не сдержавшись, устремила на него молящий взгляд. Ей безразлично, жалость это или что-то еще. Ей просто хочется прижаться к нему.
      – Дорогая! – Алекс усадил ее к себе на колени, и она уткнулась лицом ему в шею. Казалось, он без труда читает ее мысли, как хорошо знакомую книгу. Она сама дала ему эту власть над собой, раскрыв свои секреты. – Я люблю тебя, – прошептал он. Его губы коснулись ее виска.
      – Ты не можешь…
      – Тихо. Вильгемина, выслушай меня внимательно. Твои ошибки, твое прошлое, твои опасения… ничто не изменило моего отношения к тебе.
      Лили сглотнула, стараясь остановить рвущиеся наружу слова.
      – Мне не нравится это имя, – все же неуверенно проговорила она.
      – Знаю, – нежно сказал Алекс. – Потому что оно напоминает тебе о детстве. Вильгемина испугана и нетерпелива, хочет, чтобы ее любили. А Лили сильна и отважна, если пожелает, она пошлет к черту весь мир.
      – И какую же предпочитаешь ты? – спросила Лили. Он взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза.
      – Обеих. Всю тебя!
      Уверенность, звучавшая в его голосе, наполнила Лили сладостным трепетом, однако она отпрянула, когда он потянулся к ней губами. Она еще не готова для чувственных поцелуев и объятий… ее душевные раны кровоточат… нужно время, чтобы они затянулись.
      – Погоди!.. – взмолилась она и тут же испугалась, что ее отказ рассердит его.
      Однако Алекс просто прижал ее к себе, и она со вздохом облегчения положила голову ему на плечо.

* * *

      Было десять часов утра. В лондонском Ист-Энде магазины открывались с восьми, поэтому на улицах царили шум и суматоха. Все торговцы, возчики, лавочники и молочницы спешили по своим делам. В Вест-Энде же население просыпаться не спешило.
      Лили приехала на угол Гайд-парка рано и, сидя в коляске, разглядывала прохожих. Молочницы, трубочисты с мешками для сажи, продавцы газет и рассыльные из булочных стучались в двери богатых домов и беседовали с горничными. Пока родители нежились в постелях, няни выводили детей на утреннюю прогулку. Вдали слышалась барабанная дробь: это караул, покинув казармы, маршировал к Гайд-парку.
      Лили вся подобралась, увидев одинокую фигуру у деревянного столба на углу улицы. Она узнала Олтона Нокса, одетого в традиционную форму «хитрецов»:
      Черные бриджи, сапоги и серый китель с начищенными медными пуговицами. На голове у него была шляпа с низкой тульей.
      Стараясь успокоиться, Лили несколько раз глубоко вздохнула и, высунувшись из окна, замахала платком.
      – Мистер Нокс! – негромко позвала она. – Сюда! Прошу вас, садитесь в коляску.
      Нокс обменялся короткими замечаниями с лакеем, забрался в экипаж и сел напротив Лили. Сняв шляпу, он пригладил темные с проседью волосы и пробормотал что-то невнятное в качестве приветствия. Плотный, коренастый, он обладал ничем не примечательной внешностью. Ему было сорок лет, но по виду трудно было определить его возраст.
      Лили благосклонно кивнула ему:
      – Мистер Нокс, я благодарна вам за то, что вы согласились встретиться здесь, а не у меня дома. По понятным причинам я не могу допустить, чтобы мой муж, граф, обнаружил, что у нас с вами есть общее дело. Он потребовал бы объяснений… – Она замолчала и беспомощно посмотрела на него.
      – Разумеется, мисс Лоусон… – Помолчав, Нокс с улыбкой поправился:
      – Разумеется, леди Рейфорд.
      – Так случилось, что мое замужество во многом изменило мою жизнь, – смущенно призналась Лили. – Кроме одного… Я все еще полна решимости найти свою дочь Николь. – Она потрясла кошельком, и монеты тихонько звякнули. – К счастью, теперь у меня есть средства для продолжения поисков. Как и прежде, мне хотелось бы воспользоваться вашей помощью.
      Взгляд Нокса приклеился к кошельку. Изобразив на лице ободряющую улыбку, он кивнул:
      – Считайте, что наш договор возобновлен, леди Рейфорд. – Он протянул руку, и Лили вложила в нее небольшой, но увесистый мешочек. – А теперь расскажите мне, как обстоят дела с Гавацци.
      – Мое общение с графом Гавацци не закончилось, мистер Нокс. По сути, только вчера он выдвинул новые требования.
      – Вчера? – удивился Нокс. – Новые требования?
      – Да! – Лили сокрушенно вздохнула. – Раньше, как вам известно, Джузеппе хотел только денег. Это было мне по силам, я охотно отдавала ему крупные суммы, поскольку верила, что надежда вернуть дочь остается. Но вчера… – Ее голос дрогнул, и она, презрительно фыркнув, покачала головой.
      – Какого рода требования? – спросил Нокс. – Простите меня за непонятливость, миледи, но он требовал от вас благосклонности?
      – Нет… хотя он и заигрывал со мной, что не вызвало у меня ничего, кроме отвращения. Все оказалось гораздо хуже. Граф Гавацци угрожал, что лишит меня всего – дома, семьи, положения в свете, – если я не исполню его абсурдное желание: войти в бомонд! – Лили с удовлетворением заметила на лице Нокса искреннее изумление.
      – С трудом верится, – выдавил из себя сыщик.
      – Но это так! – Лили прижала кружевной платочек к глазам, притворившись, будто плачет. – Он пристал ко мне вчера вечером на балу в честь дня рождения леди Лайэн. Только подумайте, этот негодяй разговаривал со мной на глазах у сотен гостей! Он напоминал облезлого павлина. Потребовал, чтобы я ввела его в высшее общество и, поручившись за него, добилась, чтобы его приняли в аристократических кругах! О, мистер Нокс, жаль, что вы не присутствовали при этом сквернейшем спектакле!..