Джек Райан (№7) - Долг чести

— Что это?

Капитан третьего ранга Пич и её самолёты электронного противодействия приступили к работе. Поисковые радиолокаторы обладают огромной мощностью, но, подобно всем радарам такого типа, они действуют на низкой частоте, а потому легко поддаются глушению. Огромное количество бликов заполнило их экраны, лишив возможности оценивать происходящее в воздухе и одновременно скрыв крохотные точки приближающихся крылатых ракет. Японские истребители, которые могли бы попытаться противостоять им, на самом деле уже опередили крылатые ракеты, оставив их позади себя, что позволило ракетам продолжать полет к целям на острове. Поисковый радиолокатор на вершине горы Тапотчау заметил их на расстоянии всего тридцати миль вместо расчётных ста, одновременно пытаясь вести подсчёт приближающихся американских истребителей. Перед тремя операторами возникла, таким образом, сложная задача, но это были хорошо подготовленные специалисты, и они взялись за работу. Один из них успел предупредить об опасности зенитные батареи «патриот», расположенные на острове.

* * *

Первая фаза операции протекала успешно. Боевой патруль из японских истребителей, заметил Санчес, был ликвидирован без потерь. Интересно, подумал он, может быть, и мой «феникс» сбил один из японских «иглов»? Впрочем, выяснить это никогда не удастся. Теперь, прежде чем прилетят остальные истребители, надо сбить японские самолёты дальнего радиолокационного обнаружения. Для решения этой задачи звено из четырех «томкэтов» включило форсаж и устремилось прямо к ним, выпуская в эти цели все свои ракеты.

Пилоты японских самолётов оказались слишком храбрыми, и это стало причиной их гибели. Японским «хокаям» надо бы попытаться уйти вместе с прикрывающими их «иглами», но истребители, выполняя свой долг, бросились в бой против первой волны атакующих «томкэтов», вместо того чтобы выждать. Может быть, причина заключалась в том, что они приняли эту первую волну отвлекающего манёвра за настоящую атаку. Четыре истребителя, прилетевшие с фланга, выполнили свою задачу, сбили самолёты радиолокационного обнаружения и вернулись на «Джона Стенниса» для заправки и пополнения боеприпасов. Теперь единственными АВАКСами в небе были американские. Японские истребители продолжали мчаться вперёд, стремясь отбить нападение, которого на самом деле не существовало, стараясь вступить в бой с истребителями, единственная цель которых заключалась в том, чтобы отвлечь внимание перехватчиков, уходящих все дальше от прикрываемых ими самолётов.

Для операторов наземного радиолокатора стало очевидным, что львиная доля ракет направлена в них, а не на авиабазу. Операторы не стали обмениваться впечатлениями по этому поводу — для разговоров не осталось времени. Они видели, как взорвались и рухнули вниз самолёты Е-2. Это произошло слишком далеко, чтобы узнать почему, но оставшийся самолёт раннего радиолокационного обнаружения все ещё стоял на взлётной полосе аэродрома Коблер в ожидании своей очереди. Пока вверх взлетали истребители, причём первые из них уже приближались к далёким американским самолётам, которые, к их удивлению, вовсе не летели к Сайпану, Гуам вызывал по радио радиолокационную станцию, запрашивая информацию и одновременно сообщая о том, ято базирующиеся там истребители взлетают, чтобы отбить атаку.

— Две минуты до прилёта крылатых ракет, — сообщил один из операторов по системе внутренней связи.

— Передайте на Коблер, чтобы оставшийся Е-2 немедленно взлетал, — скомандовал старший офицер из фургона управления, видевший, что те два самолёта раннего радиолокационного обнаружения, что находились в воздухе, сбиты. Фургон находился в сотне ярдов от РЛС, но ещё не был вкопан в землю. Это предполагалось сделать на будущей неделе.

* * *

— Это да! — воскликнул Чавез. Теперь они стояли снаружи. Нашёлся умник, решивший выключить электричество в этой части острова, что позволило им выйти из дома, чтобы лучше наблюдать за фейерверком. В полумиле к востоку от них со стартовой установки «пэтриот» вылетела первая ракета. Ракета промчалась всего несколько сотен метров, когда управляющее устройство резко повернуло её подобно бильярдному шару, отскочившему от борта, и она устремилась вниз за видимый горизонт. Через несколько секунд за ней последовали ещё три зенитные ракеты.

— Приближаются крылатые ракеты, — заметил Барроуз. — Вон оттуда, с севера.

— Готов поспорить, что их целью является радиолокатор на вершине горы, — пробормотал Кларк. Тут же последовала серия вспышек, осветивших высокое плато на востоке. Через несколько секунд оттуда донёсся грохот разрывов. Из батареи «пэтриот» вылетели дополнительные ракеты, и у них на глазах обслуживающий персонал принялся устанавливать новый пакет с ракетами на пусковую площадку грузовика. Было заметно, что на это уходит слишком много времени.

Двадцать «томагавков», составляющих первую волну, начали набирать высоту. Раньше они мчались всего в трех метрах над гребешками волн, приближаясь к отвесным утёсам восточного берега Сайпана. Будучи полностью автоматическими, крылатые ракеты не обладали способностью уклониться или даже обнаружить заградительный огонь, направленный против них, и первый залп зенитной батареи «пэтриот» оказался успешным — из двенадцати ракет «земля — воздух» десять попали в цель, однако оставшиеся десять крылатых ракет стремительно набирали высоту, будучи нацеленными на одну и ту же точку. Зенитные ракеты сбили затем ещё четыре «томагавка», а пятый потерял скорость и врезался в утёс у Лаолао-Каттан. Начиная с этого момента радиолокаторы батарей «патриот» потеряли их из виду, и командиры батарей предупредили об опасности обслуживающий персонал радиолокационной станции, но было уже слишком поздно, и крылатые ракеты с тысячефунтовыми боеголовками одна за другой взорвались над вершиной горы Тапотчау.

— С этим покончено, — заметил Кларк, когда донёсся грохот взрывов. Он прислушался. Жители соседних домов тоже вышли теперь на улицу, стоя вокруг тупика. Отдельные радостные возгласы слились в единый восторженный хор, заглушивший крики ракетчиков у батареи «пэтриот» на вершине холма к востоку.

Истребители продолжали взлетать с аэродрома Коблер-Филд, обычно парами, иногда по одному. Голубые языки пламени форсажа уходили в небо и затем гасли, когда японские самолёты направлялись навстречу атакующим американским истребителям. Наконец Кларк и все остальные услышали рёв турбовентиляторных двигателей последнего «хокая», взлетавшего самым последним, несмотря на предупреждение персонала уже уничтоженной радиолокационной станции.

На несколько мгновений над островом воцарилась тишина, в воздухе образовалась какая-то странная пустота. Жители перевели дыхание, ожидая начала второго акта полуночной драмы.

* * *

«Пасадена» и ещё три американских подводных лодки, находившиеся всего в пятидесяти милях от берега, всплыли на антенную глубину и запустили по шесть ракет. Некоторые из них были нацелены на Сайпан, четыре — на Тиниан и две — на Роту. Остальные помчались над гребешками волн к авиабазе Андерсен на Гуаме.

— Поднять перископ! — приказал Клаггетт. Поисковый перископ плавно выдвинулся вверх, сопровождаемый шипением гидравлики. — Стоп! — скомандовал он, когда перископ чуть поднялся над поверхностью. Капитан медленно повернул его, пытаясь рассмотреть огни в небе, но там было пусто.

— О'кей, теперь антенна. — Снова послышалось шипение, и над волнами показался хлыст антенны УВЧ. Капитан не отрывался от объектива перископа, все ещё осматривая море вокруг, затем махнул правой рукой. Антенна принимала еле слышные сигналы от удалённых передатчиков, но в остальном эфир был чист и ничто не могло обнаружить подводную лодку.

— «Инди карз», это «Пит кру», приём, — произнёс в микрофон офицер-связист.

— Слава Богу, — выдохнул Рихтер и включил свой микрофон. — «Пит кру», это ведущий «Инди», прошу сигнал опознания, приём.

— Фокстрот виски.

— Чарли танго, — ответил Рихтер, проверив радиокоды на блокноте, прикреплённом к колену комбинезона. — Мы в пяти минутах и хотели бы напиться, приём.

— Готовьтесь, — услышал он в ответ.

— Всплываем, — распорядился Клаггетт и взял микрофон бортовой трансляции. — Слушайте все! Мы всплываем. Всем оставаться на боевых постах. Армейским группам приготовиться.

Всё необходимое снаряжение находилось рядом со спасательным отсеком и большим люком, предназначенным для погрузки пакетов наведения баллистических ракет. Матросы одной из групп борьбы за живучесть стояли рядом, готовые передавать снаряжение, а старшина будет управлять заправочным шлангом, спрятанным в кожухе над ракетным отсеком.

— Что это там? — запросил по каналу радиосвязи «Инди-два». — Ведущий, это Второй. На севере вертолёт. Повторяю, на севере вижу большой вертолёт.

— Сбивай его! — тут же скомандовал Рихтер. Здесь не должно быть американских вертолётов. Он развернул «команч» и поднялся повыше, чтобы рассмотреть неизвестную машину. На вертолёте даже мигали навигационные огни. — «Пит кру», это ведущий «Инди», на севере вертолёт. В чём дело, приём?

Клаггетт не слышал этого разговора. Парус «Теннесси» только что показался над поверхностью, и капитан стоял у трапа, ведущего к верхнему люку паруса. Микрофон взял лейтенант Шоу.

— Скорее всего, это противолодочный вертолёт с эсминца, который мы только что потопили — сбивайте его, сбивайте немедленно!

— Воздушный радиолокатор на севере! — послышался через секунду возглас радиооператора. — Поблизости радар вертолёта!

— Второй, немедленно займись им! — передал приказ Рихтер.

— Атакую, ведущий, — отозвался второй «команч», разворачиваясь и опуская нос для увеличения скорости. Кто бы ни был на этом вертолёте, ему крупно не повезло. Пилот выбрал оружие для атаки. Под корпусом из обтекаемого кожуха выдвинулась двадцатимиллиметровая пушка. Цель находилась в пяти милях и не видела приближающегося штурмового вертолёта.

Пилот «команча» заметил, что это «Сикорский», собранный, возможно, на том же заводе в Коннектикуте, что и его «команч», военно-морской вариант UH-60 — крупная и удобная цель. «Команч» мчался прямо на него, рассчитывая сбить японский вертолёт прежде, чем тот успеет передать радиосигнал тревоги. Наверно, всё-таки успеет, и пилот выругал себя за то, что не выбрал «стингер», но сейчас было уже поздно. Он нажал на кнопку и выпустил пятьдесят снарядов, большинство которых попало в носовой кокпит приближающегося вертолёта. Результат был мгновенным.

— Сбит, — сообщил он. — Я прикончил его, ведущий.

— Понял. Как у тебя с топливом?

— На тридцать минут, — ответил второй.

— Барражируй поблизости и смотри по сторонам, — скомандовал ведущий.

— Ясно. — Едва он поднялся на триста футов, как заметил ещё один неприятный сюрприз. — Ведущий, это Второй. На севере — радиолокатор, оператор электронных систем определил его как военно-морской.

— Просто великолепно, — проворчал Рихтер, облетая субмарину. Она была достаточно большой для посадки, но если бы ещё эта проклятая лодка не перекатывалась с борта на борт, будто бочонок с пивом на ирландских поминках. Рихтер приблизился прямо с кормы, завис над палубой и выпустил шасси для посадки.

— Заходите налево, навстречу ветру, — скомандовал Клаггетт лейтенанту Шоу. — Нужно уменьшить бортовую качку, чтобы облегчить им посадку.

— Понял, шкипер. — Шоу отдал необходимые распоряжения, и «Теннесси» обрёл некоторую устойчивость, направляясь на северо-запад.

— Приготовиться у спасательного и грузового люков! — прозвучала команда капитана. Вертолёт начал медленно и осторожно снижаться. Зрелище посадки вертолёта на палубу корабля, почему-то всегда ассоциировалось у Клаггетта с сексом дикобразов. Нельзя сказать, что животные занимаются этим неохотно, нет, просто они не могут допускать ошибок.

* * *

Они вытянулись подобно армии конных рыцарей, подумал Санчес, японские самолёты в двухстах милях от северо-восточного берега Сайпана и американские на сто миль дальше. Эта ситуация проигрывалась много раз обеими сторонами и часто в одних и тех же центрах военных игр. У обеих сторон поисковые радиолокаторы действовали в активном режиме. Обе стороны могли теперь видеть противника и сосчитать количество противостоящих самолётов. Приходилось только ждать, кто начнёт первым. Японцы находились в более затруднительном положении и знали это. Их последний уцелевший Е-2 ещё не успел занять позицию, но хуже было то, что они не знали, кто противостоит им. По команде Санчеса первыми бросились в атаку «томкэты», включившие форсаж и взвившиеся высоко в небо, чтобы выпустить оставшиеся ракеты «феникс». Они осуществили пуск с пятидесяти миль, и больше сотни этих ракет, созданных на основе последних достижений высокой технологии, превратились в волну жёлтых языков пламени, поднявшихся ещё выше, чтобы начать затем стремительный спуск к цели. Тем временем исторгшие их истребители развернулись и полетели назад.

Это стало сигналом для начала общего воздушного боя. Тактически ситуация была ясной, а затем все снова запуталось, когда японские истребители тоже перешли на форсаж и с максимальной скоростью начали сближаться с американскими, надеясь поднырнуть под волну «фениксов» и выпустить свои самонаводящиеся ракеты. Для такого манёвра требовалась идеальная координация по времени, а добиться этого оказалось трудным без руководства со стороны самолёта радиолокационного управления боем, которого они не дождались.

* * *

Подготовить моряков к быстрым и слаженным действия было трудно, хотя группа матросов держала наготове крылья, которые крепились квалифицированными армейскими специалистами к бортам первого «команча». Затем в топливные баки вставили шланги и включились корабельные насосы, максимально быстро наполняющие их. Один матрос передал Рихтеру телефонную трубку на обычном проводе.

— Как все прошло, армия? — спросил Датч Клаггетт.

— Было очень интересно. У вас не найдётся горячего кофе?

— Сейчас принесут. — Капитан отдал команду в камбуз.

— Откуда взялся японский вертолёт? — спросил Рихтер, наблюдая за ходом заправки.

— Час назад пришлось потопить эсминец. Он мешал нам. Думаю, вертолёт успел взлететь с него. Готовы принять указания о дальнейшем полёте?

— Разве мы летим не на Уэйк?

— Нет. Вас ждёт авианосец — вот его координаты: двадцать пять северной широты, один-пятьдесят восточной долготы. Повторяю, два-пять северной и один-пять-ноль восточной.

Рихтер дважды повторил координаты, и Клаггетт подтвердил, что пилот правильно их запомнил. Целый авианосец для нас? — подумал Рихтер.

— Понял, сэр. Очень вам благодарен.

— Спасибо, что вы сбили японский вертолёт, «Инди».

К кабине подошёл матрос и постучал по металлической обшивке, показывая вверх большим пальцем. Затем он передал пилоту бейсбольную кепку с надписью «Теннесси». Тут Рихтер заметил, как оттопыривается нагрудный карман на форменке матроса. Он протянул руку и бесцеремонно вытащил оттуда начатую пачку сигарет. Матрос рассмеялся и бросил Рихтеру свою зажигалку.

— Всем отойти! — крикнул пилот. Матросы палубной команды отступили назад, но в этот момент из люка вынырнул матрос с термосом и передал его Рихтеру. После этого пилот опустил фонарь кабины и включил двигатели. Не прошло и минуты, как его «команч» поднялся, уступив место второму вертолёту, а сам Рихтер начал патрулирование. Ещё через тридцать секунд пилот сделал первый глоток кофе. По вкусу он отличался от армейского и казался намного более гражданским. Сюда бы ещё немного «Хеннесси», и напиток был бы что надо, подумал он.

— Сэнди, посмотри на север! — послышался сзади голос стрелка-радиста как раз в тот момент, когда шасси второго «команча» коснулось палубы подводной лодки.

* * *

Шесть «иглов» пали жертвой первого залпа американских ракет, а ещё два оказались повреждёнными и повернули назад, сообщили операторы с американских АВАКСов. Сам Санчес не видел этого, потому что уходил от приближающихся вражеских истребителей. Теперь на смену «томкэтам» пришли «хорнеты». Операция протекала успешно. Японцы, взлетевшие на форсированном режиме двигателей, преследовали американцев, отгоняя их подальше от острова — или так им казалось. На экране опасности Санчес заметил приближающиеся ракеты, Но изготовлены они были в Америке, и он знал, на что они способны.

— Что это? — удивился Ореза.

Сначала в воздухе промелькнула всего лишь тень. По какой-то причине аэродром остался освещённым, и они увидели, как над концом взлётно-посадочной полосы Коблера пронеслась одиночная жёлтая полоса. Затем она резко пошла вниз и ударилась о середину дорожки, нос у неё отвалился, и на асфальт высыпалось множество маленьких круглых предметов. Два или три шарика взорвались, но остальные исчезли из виду, слишком незаметные, после того как упали. Затем мелькнула вторая тень, третья и несколько других, проделавших то же самое — за исключением одной, устремившейся прямо к башне управления полётами и взорвавшей её, а вместе с нею и радиостанцию, через которую осуществлялось управление японским авиакрылом.

Дальше к югу, на по-прежнему освещённом поле гражданского аэропорта, у терминала или на стояночных площадках, виднелись четыре «Боинга-747». К аэропорту ничто не приближалось. На востоке располагались готовые к открытию огня пусковые установки «пэтриот», но они уже выпустили первые залпы, и теперь обслуживающий персонал готовил к установке новые пакеты с ракетами, подсоединяя их к фургонам управления, а на это требовалось время. «Пэтриотам» удалось сбить несколько приближавшихся крылатых ракет, но далеко не все.

— Интересно, крылатые ракеты не нацелены на зенитные пусковые установки, — заметил вслух Чавез, думая о том, что вообще-то им следовало находиться в укрытии, но… но никто не уходил с улицы — все с захватывающим интересом наблюдали за происходящим, словно это был фейерверк в честь Дня независимости.

— Стараются избегать районов с гражданским населением, Динг, — ответил Кларк.

— Неплохо задумано. Между прочим, что это за фокус с фамилией Келли?

— Это моя настоящая фамилия, — заметил старший оперативник.

— Джон, а сколько тех подонков ты убил собственными руками? — поинтересовался Ореза.

— Что? — вздрогнул Чавез.

— Давным-давно, когда мы оба были молодыми, вот этот твой босс занимался охотой за торговцами наркотиками, насколько я припоминаю.

— Ничего этого не было, Португалец, честное слово, — ухмыльнулся Джон и покачал головой. — По крайней мере никто ничего не сможет доказать, — добавил он. — Ведь я погиб, верно?

— В таком случае ты выбрал такие же инициалы, как и тот парень, приятель. — Ореза сделал паузу. — Что будет дальше?

— Не имею представления. — Ореза не имел допуска, который позволял бы познакомить его с предстоящей операцией, да и сам Кларк ещё не знал, осуществима ли она. Через несколько секунд кому-то пришло в голову отключить электричество и в южной части острова.

* * *

Вертолёт, взлетевший с палубы «Мутсу», сообщил о появлении на поверхности американской подводной лодки, но ничего больше. В результате один из «конго» поднял в воздух свой противолодочный вертолёт «сихоук», направлявшийся сейчас к югу. Туда же летели два самолёта Р-3 «Орион», однако вертолёт с двумя торпедами прибудет к цели раньше их. Он летел на высоте двухсот футов, не включая радиолокатор, но с мигающими навигационными огнями, которые казались очень яркими на экране перед Рихтером.

— Здесь почему-то оживлённое движение, — заметил пилот. Он находился на высоте пятисот футов, когда над горизонтом появилась новая цель. — «Пит кру», это ведущий «Инди». К нам приближается ещё один вертолёт.

— Сбивай его!

— Понял. — Рихтер увеличил скорость и полетел на перехват. У военно-морского флота, подумал он, не возникает проблем с принятием решений. Встречный курс гарантировал быстрое сближение. Рихтер выбрал из своего арсенала «стингер» и выстрелил с расстояния пять миль. Кто бы ни был в этом вертолёте, он не ожидал встретить здесь вражескую авиацию, а холодная вода внизу создавала отличный контраст для боеголовки теплового наведения. «Сихоук» взорвался и рухнул в море, оставив Рихтера в неведении уцелели ли члены его экипажа. Но он не мог заниматься спасательными работами и потому не подлетел поближе, чтобы проверить.

Второй «команч» успел заправиться и патрулировал над подводной лодкой, ожидая возвращения ведущего. Рихтер промчался низко над субмариной в знак прощального приветствия и полетел дальше. У него не было ни времени, ни топлива для того, чтобы медлить.

— Вы обратили внимание на то, что мы превратились теперь в авианосец? — спросил Кен Шоу, наблюдая за тем, как палубная команда заканчивает заправку третьего и последнего гостя. — Наша авиация даже сбила вертолёты противника.

— Хотелось бы поскорее снова стать подводной лодкой, — проворчал Клаггетт. Наконец фонарь кабины опустился, вертолёт взлетел и матросы начали наводить порядок на палубе. Через пару минут работа была закончена. Один из старшин сбросил за борт ставшее ненужным снаряжение, махнул рукой в сторону паруса и спустился в люк, захлопнув над собой крышку.

— Очистить мостик! — скомандовал Клаггетт, оглянулся вокруг и нажал кнопку микрофона. — Погружение!

— Но у нас ещё не проверена герметизация, — возразил боцман в боевой рубке.

— Ты слышал приказ, — проворчал вахтенный офицер. По его команде открыли клапаны, и главные балластные цистерны начали заполняться водой. Указатель герметичности верхнего люка изменился на дисплее с кружка на вертикальную черту, через мгновение в боевой рубке появился Клаггетт и закрыл нижний люк. Теперь герметизация лодки завершилась.

— Мы готовы к погружению. Быстро уходим!

* * *

— Это подводная лодка, — произнёс младший лейтенант. — Она погружается — продувает цистерны..

— Расстояние?

— Для этого мне придётся перейти на активный режим гидролокации, — предупредил офицер-акустик.

— Тогда действуйте! — яростно прошипел Угаки.

* * *

— Что это за вспышки? — удивлённо спросил второй пилот. Авиалайнер только что пересёк линию горизонта, чуть левее своего коридора, и определить расстояние было невозможно. Но вспышки были яркими, и одна превратилась в светящуюся полосу, врезавшуюся в море. В темноте появились новые огненные полосы бело-жёлтого цвета, стремительно перемещающиеся справа налево. Теперь всё стало ясно. — Вот в чём дело!

— Башня управления полётами Сайпана, это «Джал — семь-ноль-два», мы в двух сотнях миль от вас. Что происходит? Приём. — Ответа не последовало.

— Возвращаемся в Нариту? — спросил второй пилот.

— Нет! Продолжим полет по маршруту, — ответил Торахиро Сато.

* * *

Лишь благодаря высокому профессионализму он не дал волю ярости. Ему уже удалось уклониться от двух вражеских ракет, и майор Широ Сато не поддался панике несмотря на то, что случилось с его ведомым. На экране своего радиолокатора он видел более двадцати целей, находящихся за пределами дальности, и хотя несколько истребителей его эскадрильи выпустили в них ракеты AMRAAM, Сато выжидал. Он видел также, что его самолёт ведут многие радары противника, но с этим ничего не поделаешь. Сато бросал свой истребитель из стороны в сторону, испытывая огромные перегрузки, и продолжал сближаться с вражескими самолётами на режиме форсажа. То, что началось как обычное воздушное сражение, превратилось теперь в беспорядочную схватку, где один истребитель преследовал другой, не обращая внимания на то, что происходит по сторонам, — подобно самураям, сражающимся в темноте. Сейчас он повернул на север, выбирая ближайшие отражённые сигналы, означающие самолёты противника. Бортовая система «свой — чужой» автоматически послала запрос, Сато убедился, что перед ним вражеский истребитель, нажал на кнопку пуска ракет с головками самонаведения и тут же бросил свой «игл» в крутой поворот, направляясь на юг. Он рассчитывал на такой бой, где противники соревнуются друг с другом, где искусство одного противостоит искусству другого в чистом небе. Здесь же шла хаотическая свалка в темноте, и майор просто не знал, кто одерживает верх, а кто терпит поражение. Оставалось одно — развернуться и лететь домой. Мужества у него хватало, но американцы выманили японские истребители так далеко от базы, что топлива едва оставалось на обратный полет. Сато так и не узнает, попали его ракеты в цель или прошли мимо. Проклятие!

Он в последний раз включил форсаж, чтобы оторваться от преследования, уходя вправо и оставляя поле битвы для истребителей, приближающихся с юга. Это, по-видимому, самолёты с Гуама. Сато мысленно пожелал им удачи.

* * *

— Внимание «Орлов», это ведущий «Орёл». Выходите из боя. Повторяю, выходите из боя! — Санчес находился сейчас далеко от места, где шло воздушное сражение. Ему хотелось сидеть за штурвалом «хорнета», а не как сейчас — более тяжёлого и большого «томкэта». Он услышал ответные сигналы подтверждения, и хотя потерял несколько истребителей своего авиакрыла, да и бой прошёл не совсем так, как он рассчитывал, успех был на стороне американцев. Санчес повернул на север, покидая район боя, и, посмотрев на приборы, проверил запас топлива. Тут он увидел мигающие навигационные огни в направлении на десять часов.

— Боже мой, Бад, это авиалайнер! — воскликнул офицер электронного обеспечения, сидевший позади него. — На нём логотип «Джал». — Это было очевидно по стилизованному красному журавлю на вертикальном стабилизаторе.

— Нужно предупредить его об опасности. — Санчес включил навигационные огни и приблизился к авиалайнеру слева. — «Джал-747», «Джал-747», это самолёт ВМС США у вашего левого борта.

— Кто вы? — послышался голос на частоте авиационных радиопереговоров.

— Истребитель Военно-морских сил США. Сообщаем вам, что в этом районе идёт воздушный бой. Советую повернуть назад. Приём.

— У меня не хватит горючего.

— Тогда летите на Иводзиму. Там есть аэродром, только будьте осторожны — к юго-западу от взлётно-посадочной полосы возвышается радиомачта. Приём.

— Спасибо, — прозвучал короткий ответ. — Продолжаю полет по своему маршруту. Конец связи.

— Кретин, — произнёс Санчес, но перед этим отпустил кнопку передачи. Офицер, сидевший сзади, полностью согласился с пилотом. Во время настоящей войны они сбили бы вражеский авиалайнер, но эта не была настоящей. По крайней мере такое решение приняли наверху. Санчесу не суждено было узнать об ужасающих последствиях своей роковой ошибки.

— Капитан, но это очень опасно!

— Аэродром на Иводзиме не освещается. Мы подлетим к Сайпану с запада и обойдём район воздушного боя, — произнёс Сато, не обращая внимания на предостережение. Он изменил курс на западный, и второй пилот промолчал, решив не вмешиваться в действия капитана.

* * *

— Гидролокатор в активном режиме по правому борту, пеленг ноль-один-ноль, низкочастотный, по-видимому, подводная лодка. — Эта новость была неожиданной и неприятной.

— Готовиться к пуску! — немедленно скомандовал Клаггетт. Он безжалостно гонял команду «Теннесси» именно на такой случай, а на подводных ракетоносцах всегда были лучшие торпедисты флота.

— Готовим аппарат четыре, — ответили из торпедного отсека. — Открываем люк. Аппарат заполнен водой. Торпеда готова к пуску.

— Первоначальный курс ноль-один-ноль, — доложил прокладчик, посмотрев на планшет, где данных почти не было. — Отсечь провода, переход на активный режим поиска с тысячи ярдов.

— Готово!

— Пуск! — приказал Клаггетт.

— Пуск четвёртой, четвёртая ушла! — выкрикнул торпедист, едва не сломав в спешке пусковую ручку.

* * *

— Расстояние до цели четыре тысячи метров, — доложил акустик. — Крупная подводная цель, скулой к нам. Паразитные, паразитные — он выпустил торпеду!

— Мы тоже. Первая, вторая — пуск! — выкрикнул Угаки. — Лево на борт, — скомандовал он, как только вторая торпеда покинула торпедный аппарат. — Полный вперёд!

* * *

— Слышу торпеду в воде. Две торпеды, пеленг ноль-один-ноль. Действуют в поисковом режиме, — доложил старший акустик.

— Проклятие! Такое уже однажды было, — пробормотал Шоу, вспомнив пережитые им моменты ужаса на ракетоносце «Мэн». Армейский лейтенант и его старший сержант только что вошли в боевую рубку, чтобы поблагодарить капитана за отлично проведённую операцию по заправке вертолётов. Они замерли у входа, глядя по сторонам и чувствуя растущее напряжение.

— Отсек шестидюймовых приманок, пуск.

— Пускаю приманки. — Через секунду послышалось лёгкое шипение сжатого воздуха.

— У нас приготовлен ПШИДД? — спросил Клаггетт, хотя и знал, что уже отдал такой приказ.

— В аппарате два, сэр, — послышался ответ торпедиста.

— Приготовиться к пуску.

— Готово, сэр.

— О'кей. — Капитан третьего ранга Клаггетт позволил себе сделать глубокий вдох и подумать. У него оставался выбор, хотя и небольшой. Насколько «умны» японские торпеды? «Теннесси» шёл десятиузловым ходом, не получив новых приказов об изменении курса и скорости после погружения, находясь на глубине трехсот футов. Хорошо.

— Шестидюймовый отсек, приготовиться к пуску трех приманок расходящимися курсами по моей команде.

— Готовы, сэр.

— Торпедный отсек, установить на ПШИДДе глубину триста футов, на этой глубине максимально крутая циркуляция. Перевести в активный режим сразу после выстрела.

— Люк открыт… аппарат заполнен водой.

— Пуск!

— ПШИДД пущен, сэр.

— Шестидюймовый отсек, пуск!

Корпус «Теннесси» снова вздрогнул, когда в морскую глубину вырвались три приманки и подводный имитатор шумов субмарины, созданный на основе торпеды Мк-48. Теперь у приближающихся торпед окажется весьма привлекательная цель.

— Всплываем! Экстренное всплытие!