Джек Райан (№7) - Долг чести

— Помню, — послышался голос Манкузо. — Ну и что?

— Похоже, все они по-спринтерски рванули на север. У нас их кто-нибудь поджидает? — Затем Джоунз вспомнил несколько запросов о водах вокруг Хонсю. Адмирал Манкузо не посвящал его во все подробности, чего и следовало ожидать в оперативных вопросах. Посмотрим, как он сейчас увернётся от ответа на этот вопрос — его поведение и будет настоящим ответом, подумал подрядчик.

— Ты мог бы проложить их курс? В самую точку.

— Да. Только нам потребуется немного времени. Наши данные ещё слишком неопределённые, шкипер.

Джоунз заметил, что адмиральский голос не прозвучал слишком разочарованно.

— Мы будем держать вас в курсе событий, сэр, — добавил он.

— Молодец, Рон.

Джоунз положил трубку и огляделся по сторонам.

— Старшина? Давай-ка проложим курс на основании известных нам данных. — Где-то на севере, подумал он, кто-то поджидает японские эсминцы. Интересно, кто это? — попытался догадаться он и пришёл к выводу, что есть только один ответ.

* * *

Время работало теперь в пользу другой стороны. Хироши Гото открыл заседание кабинета министров в десять утра по местному времени, когда в Вашингтоне, где находилась его делегация, принимающая участие в переговорах, была полночь. Теперь стадо ясно, что американцы предпринимают активные меры противодействия, хотя некоторые участники заседания считали, что это всего лишь попытка улучшить свою позицию на переговорах, что они не могут не продемонстрировать силу, чтобы их принимали всерьёз. Да, они нанесли чувствительный удар по противовоздушной обороне страны, но не более того. Америка не может и не захочет наносить систематические воздушные удары по Японии. Это слишком рискованно. Во-первых, у Японии есть ракеты с ядерными боеголовками. Далее, Япония обладает надёжной противовоздушной обороной, несмотря на печальные события прошлой ночи. Наконец, на её стороне простая арифметика. Сколько бомбардировщиков у Америки? Сколько из них смогут нанести удар по Японии, даже если они не встретят никакого сопротивления? Как долго могут продлиться такие бомбардировки? Хватит ли у Америки политической решимости на это? Ответы на все вопросы благоприятны для их страны, считали члены кабинета министров, по-прежнему видя перед собой сияющую цель, которая сулит всем такие неисчислимые блага. К тому же у каждого из министров за спиной скрывался патрон, заботящийся о том, чтобы государственный муж выбрал правильный путь. За исключением Гото, разумеется, чей патрон находился сейчас за пределами Японии, об этом знали все.

Как только начнётся следующее заседание в Вашингтоне, их посол в США выступит с резким протестом против американского нападения на Японию и выразит мнение, что подобные действия не помогают мирному решению конфликта и до тех пор, пока они не прекратятся, его страна не пойдёт больше ни на какие уступки. Далее он скажет, что любое нападение на японскую территорию будет рассматриваться как враждебный акт; в конце концов, Япония не наносила ударов по жизненно важным американским интересам… пока. Подобная угроза, скрытая за тонкой словесной вуалью, несомненно, заставит их образумиться.

Гото утвердительно кивал, выслушивая предложения, сожалея, что его патрона сейчас нет в стране, и зная, что Ямата уже провёл прямые переговоры с руководителями сил самообороны в обход самого премьер-министра. Придётся поговорить об этом с Райзо после его возвращения.

— А если они снова вернутся? — спросил он.

— Наша оборона будет в полной боевой готовности, а когда эсминцы займут свою позицию, она станет ещё более эффективной. Да, американцы продемонстрировали свою силу, но пока они и раза не осмелились пролететь над нашей территорией.

— Следует предпринять более решительные шаги, — произнёс Гото, вспомнив полученные им указания. — Мы можем усилить давление на американцев, опубликовав заявление о наличии у нас ядерного оружия.

— Ни в коем случае! — возразил один из министров. — Это приведёт к хаосу в стране!

— Но хаос возникнет и там, — возразил Гото, но не слишком убедительно, подумали остальные члены кабинета министров. В который раз, заметили они, он выражает чьи-то мысли и указания. Они знали чьи. — Это вынудит американцев пойти на уступки при переговорах.

— Это вполне может заставить их нанести по нам мощный удар.

— Они потеряют от этого слишком много, — настаивал Гото.

— А мы разве не потеряем? — возразил министр, пытаясь провести разграничительную черту между преданностью своему патрону и долгом перед своим народом. — Что, если они решатся на упреждающий удар?

— Это им не по силам. Для такого удара у них нет необходимого оружия. Наши ракеты надёжно укрыты.

— Конечно, и наша противовоздушная оборона тоже непобедима, — фыркнул другой министр.

— Может быть, лучше всего предложить нашему послу в Вашингтоне, чтобы он дал понять американцам, что мы можем объявить о ядерном оружии, имеющемся в нашем распоряжении, — высказал предложение третий. Сидевшие за столом согласились с ним, и Гото был вынужден принять предложение, хотя и знал, что нарушает полученные им инструкции.

* * *

Самое трудное заключалось в том, чтобы не замёрзнуть, несмотря на всю тёплую одежду, которую они привезли с собой.

Рихтер поудобнее устроился в спальном мешке, стараясь сохранить тепло своего тела и испытывая неловкость из-за того, что рейнджерам приходится нести охрану вокруг временного аэродрома, созданного на заснеженной поляне. Больше всего его беспокоило, что у одного из вертолётов обнаружилась серьёзная неисправность. При том, что все бортовые системы вертолёта многократно дублированы, но у него есть несколько деталей, которые нельзя отремонтировать, — раз они выходят из строя, восстановить их можно только в хорошо оборудованной мастерской. Рейнджеры умели заправлять топливом «птичек» и заряжать своё оружие, но их познания в технике этим и ограничивались. Рихтер уже принял решение возложить на них ответственность за безопасность лагеря. Если на этой высокогорной поляне появится даже взвод японских солдат, группа американцев обречена. Рейнджеры сумеют, конечно, убить всех незваных гостей, но, если хотя бы один японец успеет передать по радио короткое сообщение, через несколько часов в горах высадится армейский батальон, а вот против него одиннадцать спецназовцев окажутся бессильны. Специальные операции, подумал пилот. Они оказываются успешными, если все идёт гладко, как во всём, чем занимаются военные, но у этой операции грань, отделяющая успех от катастрофы, была настолько тонкой, что её можно просто не принимать во внимание. Наконец, возникает вопрос о том, как спастись отсюда после завершения операции, напомнил себе Рихтер. Шансы на спасение ничуть не лучше, чем у экипажа боевого корабля, получившего серьёзную пробоину и находящегося вдали от берегов.

* * *

— Прекрасная вилла.

Во время войны правила меняются, напомнил себе Мюррей. Теперь работа стала проще благодаря компьютерам, хотя Федеральное бюро и запоздало с их внедрением. Он собрал группу молодых агентов. Первая задача заключалась в том, чтобы всего лишь проверить финансовые возможности Кука. Сразу же в распоряжении агентов ФБР появился его адрес. Расположенный по нему особняк оказался большим и дорогим, но всё-таки в пределах того, что мог позволить себе очень высокопоставленный государственный служащий, если он в течение многих лет сберегал каждый цент. Мюррей, однако, тут же увидел, что Кук не делал этого. Дипломат был клиентом Первого Виргинского банка, и ФБР, имеющее в своём штате сотрудника, способного взламывать компьютерные банковские коды, убедилось в том, что Кристофер Кук, подобно большинству государственных служащих, жил от зарплаты до зарплаты, получаемой им дважды месяц. За всю жизнь он сумел накопить всего четырнадцать тысяч долларов, намереваясь, по-видимому, потратить эти деньги на обучение детей в колледже. Мюррей знал, что в этом отношении Кук явно проявил излишний оптимизм, потому что стоимость американского высшего образования намного превышала такую сумму. Ещё более примечательным было то, что, когда дипломат купил этот дом, он не снял ни цента со своего банковского счета. Правда, Кук заложил дом в банке, однако сумма закладной равнялась лишь двумстам тысячам долларов, а поскольку при продаже предыдущего дома он выручил всего сто восемьдесят тысяч, между ценой этого особняка и средствами, имевшимися в его распоряжении, возникла значительная разница, объяснить которую банковские счета не могли. Откуда взялись остальные деньги? Мюррей связался со знакомым в Налоговом управлении, намекнув на вероятность уклонения от уплаты налогов, и в его распоряжении теперь оказалась дополнительная компьютерная информация. Из неё следовало, что объяснить это семейными доходами тоже нельзя. Проверка родственников продемонстрировала, что родители Куков, давно скончавшиеся, не оставили ни жене ни мужу крупного состояния. В результате дальнейшей проверки удалось установить, что один автомобиль куплен четыре года назад, а второй, приобретённый за наличные, был настолько новым, что из салона ещё не выветрился заводской запах. Итак, перед агентами ФБР оказался человек, живущий явно не по средствам, и хотя раньше при расследовании подозреваемых в шпионаже на это обычно не обращали внимания, за последнее время ФБР кое-чему научилось.

— Что будем делать дальше? — спросил Мюррей у своих агентов.

— Пока мы не можем возбудить судебное дело, но все чертовски ясно ведёт к тому, — заметил его заместитель. Нужно побывать ещё в нескольких банках и проверить счета. Для этого требовалось судебное постановление, но они уже знали, к какому судье следует за ним обратиться. У ФБР всегда имелись «ручные» судьи, готовые оказать помощь.

Аналогичная проверка была проведена, разумеется, и в отношении Скотта Адлера. Удалось установить, что он разведён, живёт один в квартире в Джорджтауне, платит алименты и даёт деньги на воспитание детей, ездит в хорошем автомобиле, но все это не выходило за разумные пределы. Государственный секретарь Хансон стал богатым человеком после многих лет успешной юридической практики, и вряд ли кто осмелился бы попытаться подкупить его.

Проверке подверглись и все остальные служащие вплоть до секретарш, имевших хотя бы малейшее отношение к переговорам и обладавших допуском к секретному делопроизводству. Выяснилось, что все оказалось в пределах нормы, за исключением виллы и автомобиля, недавно купленных Куком. Агенты ФБР знали, что потребуется всего лишь тщательная проверка и где-нибудь они обязательно обнаружат погашенный чек какого-нибудь банка, способный объяснить уплату за особняк. В этом заключалось одно из преимуществ банковской системы — там хранятся все финансовые документы, написанные, как правило, на бумаге, и всегда остаётся след.

— О'кей, будем исходить из предположения, что Кук и есть тот человек, которого мы ищем. — Заместитель директора ФБР обвёл взглядом группу молодых агентов, которые, как и он сам, не сумели обратить внимания на вероятность того, что Барбара Линдерс принимала прописанное ей лекарство от простуды и что это лекарство могло самым странным образом подействовать на неё вместе со стаканом бренди, когда-то всегда хранившегося в настенном баре Эда Келти. Они были расстроены этой ошибкой ничуть не меньше его. В общем-то это не так уж плохо, подумал Дэн. После подобной ошибки люди всегда работают особенно прилежно, чтобы восстановить доверие к себе.

* * *

Джексон почувствовал сильный удар, характерный для посадки на палубу авианосца, затем стремительное торможение от захваченного крюком аэрофинишера. Его прижало к спинке пассажирского кресла транспортного самолёта, который совершал регулярные рейсы на авианосную группу, доставляя сюда главным образом припасы. Ещё одно странное переживание, подумал адмирал. Он привык совершать посадку на лётную палубу, держа руками штурвал истребителя, и вот. теперь чувствовал себя необычно, потому что его жизнь находилась в руках юного безусого лейтенанта — или по крайней мере такими теперь казались ему все молодые лётчики. Он заметил, как самолёт развернулся направо, выруливая на свободное место лётной палубы.

Наконец дверца распахнулась, и он спустился по трапу. На палубе его встретил матрос и указал на открытую дверь в надстройке авианосца. У входа висел медный колокол, и как только адмирал Джексон приблизился к двери, морской пехотинец, стоявший рядом с нею, отсалютовал ему, боцман пробил в колокол и по системе корабельной трансляции торжественно прозвучало:

«Прибыл командующий боевой группой семьдесят семь».

— Добро пожаловать на борт, сэр, — улыбнулся Бад Санчес, щегольски выглядевший в своём лётном костюме. — Капитан на мостике, сэр.

— Тогда принимаемся за работу.

— Как твоя нога, Робби? — спросил командир авиакрыла на середине третьего трапа.

— Чертовски онемела после такого продолжительного пребывания в сидячем положении. — Действительно, ему пришлось провести немало времени, сидя в кресле. Сначала инструктаж в Пирл-Харборе, перелёт на самолёте ВВС на атолл Эниветок, ожидание там транспортного С-2А6, который и доставил Джексона на подчинённую ему боевую авианосную группу. Он смертельно устал от смены часовых поясов, но был готов приступить к делу — судя по положению солнца на небе, здесь был полдень.

— Как насчёт придуманной легенды? Все ещё держится? — спросил затем Санчес.

— Трудно сказать, Бад. Будем надеяться, что продержится до тех пор, пока мы не прибудем туда. — Морской пехотинец предупредительно распахнул дверь в рулевую рубку. Адмирал переступил коммингс и снова почувствовал, как затекла нога, — ещё одно напоминание о том, что его полётам за штурвалом истребителя пришёл конец.

— Добро пожаловать на борт, — произнёс командир авианосца, оторвав взгляд от лежавшей перед ним стопки депеш.

Форсажный рёв реактивных двигателей дал понять Джексону, что на «Джонни Ребе» ведутся полёты. Он быстро поднял голову и увидел, как «томкэт» сорвался с левой носовой катапульты. Сейчас авианосец прошёл половину пути между Каролинскими островами и атоллом Уэйк. Атолл находился несколько ближе к Марианскому архипелагу и по этой причине не использовался ни для каких целей, хотя там и был отличный аэродром, все ещё обслуживаемый ВВС. На атолле Эниветок располагался всего лишь запасной аэродром, и все знали об этом, вот почему он был более удобной скрытой базой для самолётов, хотя и намного менее подходящей для их технического обслуживания.

— О'кей, что произошло с тех пор, как я вылетел из Пирл-Харбора? — спросил Джексон.

— Есть приятные новости, — и капитан передал ему одну из шифровок.

* * *

— В этом можно ничуть не сомневаться, — Джоунз склонился над трассами, которые проложили по данным гидролокаторов.

— Да, они чертовски спешат, — согласился Манкузо, прикидывая на глаз скорость и расстояние. Ему совсем не нравилась вырисовывающаяся картина, что ещё больше подтверждало подозрения, возникшие у Джоунза.

— Так кто поджидает их?

— Рон, мы не можем…

— Сэр, я вряд ли смогу оказать вам настоящую помощь, если не буду знать, что происходит. — Слова Джоунза звучали весьма убедительно. — Неужели вы считаете, что я могу разгласить услышанное?

Манкузо задумался.

— «Теннесси» находится вплотную к Эшунанадаоки-Симаунт, осуществляя поддержку специальной операции, которая начнётся в ближайшие двадцать четыре часа, — ответил он наконец.

— А где остальные «огайо»?

— Рядом с атоллом Улити, направляются сейчас на север, но несколько медленнее. Подводные лодки прикроют переход авианосцев. «Огайо» должны прибыть раньше. — Все это представлялось Джоунзу разумным. Ракетоносцы обладали недостаточной скоростью, чтобы эффективно взаимодействовать с боевой авианосной группой, которую он тоже «слышал» на гидрофонах системы раннего оповещения, зато идеально приспособлены для проникновения через патрульное заграждение из японских подводных лодок… если, разумеется, их шкиперы знают своё дело. Это соображение всегда требовалось принимать во внимание.

— Японские эсминцы окажутся над «Теннесси» точно в…

— Я знаю.

— Что ещё можешь сообщить мне? — нетерпеливо спросил командующий подводными силами Тихоокеанского флота.

Джоунз подвёл адмирала к настенной карте. На ней виднелись теперь семь силуэтов японских подводных лодок, обведённые кружками, и только около одного стоял знак вопроса. Эта субмарина, точное положение которой оставалось неизвестным, находилась между самым северным островом Марианского архипелага, называемым Моуг, и островами Бонин, наиболее известным из которых являлся Иводзима.

— Мы старались обратить особое внимание на этот район, — пояснил Джоунз. — Мне удалось зарегистрировать несколько слабых сигналов, но их было недостаточно, чтобы попытаться определить курс и координаты. На месте японцев я бы прикрыл этот район.

— И я тоже, — согласился Чеймберз. Вероятным шагом американцев было бы выставить патруль из подводных лодок в Лусонском проливе, чтобы помешать проходу нефтяных танкеров к самой Японии; Впрочем, это являлось политическим решением. Тихоокеанский флот ещё не получил разрешения нападать на японские торговые суда, и по разведсводкам в настоящее время почти все танкеры, доставлявшие нефть в Японию, плавали под «удобными» флагами — они зарегистрированы в малых странах, где требования к судоходству наиболее мягкие, — и противодействие им приведёт к неприятным политическим последствиям. Можно ли пойти на риск обидеть Либерию? — подумал Манкузо с мрачной улыбкой.

— Интересно, почему эсминцы возвращаются домой с такой спринтерской скоростью? — спросил Джоунз. Этому должно было быть объяснение.

— Прошлой ночью мы нанесли удар по японской системе противовоздушной обороны.

— Понятно, и теперь они выходят к западу от Бонин… Это означает, что скоро я не смогу следить за ними. Как бы то ни было, их средняя скорость составляет тридцать два узла и курс все ещё не определён окончательно, но можно не сомневаться, что они направляются домой. — Джоунз задумался. — Значит, мы начинаем охоту за черепами, а?

Манкузо позволил себе улыбнуться.

— Точно.

44. Точечный удар

— Нам действительно нужно поступать именно так? — спросил Дарлинг.

— Мы смоделировали ситуацию двадцать раз, — ответил Райан, перелистывая страницы, где приводилась соответствующая информация. — Всё дело в том, что мы должны быть уверены в успехе. Сэр, необходимо довести дело до конца.

Президент снова посмотрел на мозаику спутниковых фотографий.

— И всё-таки мы не уверены в стопроцентном успехе, верно? Джек покачал головой.

— Такой уверенности не бывает никогда, сэр. Собранная нами информация выглядит очень убедительно — я имею в виду спутниковые фотографии. Русские тоже собрали надёжные сведения, и у них не меньше оснований стремиться к этой цели, чем у нас. Вот здесь скрыто десять ракет. Они находятся в глубоких шахтах, место их расположения было намеренно выбрано таким образом, чтобы обеспечить относительную безопасность, гарантировать от нападения. Все это указывает на то, что наша информация соответствует истине. Это не военная хитрость. И наша главная задача заключается в том, чтобы вывести из строя все десять ракет. И действовать надо быстро.

— Почему?

— Потому что они перебрасывают к восточному побережью военные корабли с мощными радиолокационными системами, способными обнаружить наши самолёты.

— Значит, другого пути нет?

— Нет, господин президент. Если мы хотим добиться своей цели, это нужно осуществить сегодня ночью. — Посмотрев на часы, Райан понял, что на противоположной части земного шара ночь уже наступила.

* * *

— Мы самым решительным образом протестуем против американского нападения на нашу страну, — начал посол. — Япония всегда воздерживалась от подобных шагов и надеялась, что и Соединённые Штаты ответят ей взаимностью.

— Господин посол, со мной не советуются относительно военных операций. Значит, американские вооружённые силы нанесли удар по японской территории? — задал встречный вопрос Адлер.

— Вы отлично знаете, что произошло, и не можете не видеть, что это предвещает крупномасштабное вторжение. Мне поручено предупредить американскую сторону, — продолжил посол, — что такие действия повлекут за собой самые серьёзные последствия. — Угрожающая фраза повисла в воздухе, как облако смертоносного газа.

Адлер подумал, прежде чем ответить.

— В первую очередь мне хотелось бы напомнить вам, господин посол, что не мы начали этот конфликт. Далее, прошу иметь в виду, что ваша страна предприняла намеренную попытку подорвать нашу экономику…

— Мы всего лишь последовали вашему примеру! — огрызнулся посол с яростью, за которой вполне могло скрываться что-то другое.

— Извините, сэр, но сейчас говорю я. Мы внимательно выслушали вас и приводим теперь наши доводы. — Адлер терпеливо подождал, давая послу возможность успокоиться; было ясно, что оба провели беспокойную ночь и плохо спали. — Далее, мне хотелось бы напомнить вам, что действия вашей страны привели к гибели нескольких сотен американских военнослужащих, и если вы ожидали, что мы не предпримем ответных мер, то ошиблись в своих предположениях.

— Мы никогда не наносили ударов по жизненно важным американским интересам.

— Свобода и безопасность граждан Соединённых Штатов является в конечном итоге единственным жизненно важным интересом нашей страны, сэр.

Атмосфера в зале, где шли переговоры, накалилась до предела. Впрочем, причина этого была очевидной для всех. Судя по всему, Америка предпринимала какие-то серьёзные меры и они были не слишком утончёнными. Лица дипломатов, сидевших по обеим сторонам длинного стола в зале, расположенном на верхнем этаже здания Государственного департамента, казались высеченными из камня. Во время официальных заседаний никто не хотел идти даже на малейшие уступки. Когда говорили руководители обеих делегаций, головы присутствующих чуть поворачивались в их сторону, но это было единственным движением. Профессиональный карточный игрок мог бы позавидовать самообладанию дипломатов, сидевших с застывшими, ничего не выражающими лицами, — но именно такова и была игра за этим столом, даже в отсутствие карт. До первого перерыва, переговоры не продвинулись дальше упоминания о том, кому принадлежат Марианские острова.

— Господи, Скотт, — негромко пробормотал Кук, выходя через двери на террасу. Он заметил, что руководитель американской делегации, судя по синим кругам под глазами, не спал почти всю ночь, которую провёл, по-видимому, в Белом доме. Переговоры явно зашли в тупик. Средства массовой информации постоянно упоминали о выведенных из строя авианосцах, стоявших сейчас в сухих доках Пирл-Харбора, а в телевизионных передачах, ведущихся с Гуама и Сайпана, принимали участие жители островов, закрывавшие лица и говорившие изменёнными голосами. Они касались главным образом двух моментов — говорили, что предпочитают остаться американскими гражданами и что испытывают страх перед возможной высадкой американских войск И угрозой кровопролития, которое последует за этим. Эта двойственность была именно тем, что сбивало с толку общественность и приводило в замешательство организации, ведущие опросы общественного мнения, несмотря на то что большинство опрошенных выражало негодование по поводу случившегося, и чуть меньше граждан говорило о надежде на решение конфликта дипломатическими средствами. Если это возможно, разумеется. В соответствии с опросом, проведённым газетой «Вашингтон пост» вместе с телевизионной компанией Эй-би-си и опубликованным сегодня утром, сорок шесть процентов опрошенных не надеялись на мирный исход. Однако, неизвестной для них составляющей являлось то, что японцы владели ядерным оружием. Ни одна из стран не сообщила об этом, причём в обоих случаях из опасений вызвать панику среди собственного населения. Все, кто принимали участие в переговорах, тоже искренне надеялись на мирное решение конфликта, но за последние два часа эта надежда почти полностью исчезла.

— Сейчас решение вопроса превратилось в политическую проблему, — объяснил Адлер, глядя в сторону и делая глубокий выдох, чтобы снять напряжение. — Так и должно было произойти, Крис.

— Но ведь у них есть ядерное оружие!

Заместитель государственного секретаря в замешательстве пожал плечами.

— Мы не считаем, что они решатся на такой безумный шаг.

— Мы не считаем? Какой гений пришёл к подобному выводу? — резко бросил Кук.

— Райан, кто ещё? — Адлер сделал паузу. — Он руководит всем этим. По его мнению, самым разумным следующим шагом будет морская блокада Японии — мы установим вокруг неё зону, куда не будут допускаться любые морские суда, как это сделали англичане на Фолклендских островах. Перережем пути снабжения нефтью, — объяснил Адлер.

— Повторение тысяча девятьсот сорок первого года? Мне казалось, что этот тупица — историк! Ведь именно так и началась мировая война!

— Если Кога осмелится публично заявить об этом, по нашему мнению, это расколет их правительство. Так что, — продолжил Скотт, — постарайся выяснить у японской стороны — то есть, я хочу сказать, узнай, насколько в действительности сильна их оппозиция.

— Мы ведём опасную игру.

— Это верно, — согласился Адлер, глядя ему прямо в глаза. Кук повернулся и пошёл на противоположную сторону террасы. Раньше это казалось Адлеру нормальной частью дипломатической процедуры, составным элементом серьёзных переговоров, поскольку настоящее обсуждение велось за кофе, чаем и пирожными, раз официальные руководители делегаций не хотели идти на риск и делать заявления, которые… ну что ж, таковы правила, напомнил он себе. И противная сторона искусно пользовалась этим. Адлер наблюдал за разговором двух дипломатов. Японский посол казался гораздо более обеспокоенным, чем его ближайший помощник. О чём ты думаешь на самом деле? — эта мысль настойчиво билась в мозгу заместителя государственного секретаря. Он дорого заплатил бы, чтобы узнать это. Сейчас слишком просто думать о нём как о личном противнике. Такой ход мыслей представил бы серьёзную ошибку. Посол был профессиональным дипломатом, состоявшим на службе своей страны. На мгновение их взгляды встретились, причём оба намеренно старались не смотреть в сторону Кука и Нагумы. На какой-то момент исчезла и профессиональная сдержанность, поскольку оба понимали, что речь идёт о войне, о жизни и смерти людей и они обязаны обсуждать навязанную им проблему. Американец и японец ощутили узы, связывающие их друг с другом, и одновременно подумали о том, почему ситуация так внезапно ухудшилась и в чём причина того, что кто-то злоупотребляет их профессиональным искусством.

— Это будет очень глупым шагом, — сказал Нагумо, заставляя себя приветливо улыбаться.

— Если у тебя есть связь с Когой, воспользуйся ею.

— Есть, но для этого слишком рано, Кристофер. Нам нужны какие-то уступки с вашей стороны. Неужели вы не понимаете этого?

— Дарлинг провалится на предстоящих выборах, если предаст тридцать восемь тысяч американских граждан. — Действительно, всё было так просто. — Если для этого понадобится убить несколько тысяч ваших военнослужащих, он пойдёт на такой шаг. К тому же он считает, по-видимому, что угроза вашей экономике представляет собой простой и дешёвый выход из создавшейся ситуации.

— Это изменится, если ваш народ узнает, что…

— А как отреагируют японские граждане, когда узнают об этом? — Кук достаточно хорошо знал Японию, чтобы понимать, с каким ужасом и отвращением относятся рядовые японцы к ядерному оружию. Интересно, что и американцы стали придерживаться аналогичной точки зрения. Может быть, наконец возобладал здравый смысл, подумал дипломат, хотя и с некоторым опозданием и вне связи с возникшим тупиком в переговорах.

— Они поймут, что ядерное оружие совершенно необходимо для защиты наших жизненных интересов, — быстро ответил Нагумо, удивив этим американца. — Но ты прав, не менее важно и то, что это оружие не должно применяться. Тем более необходимо помешать вашим усилиям, направленным на подрыв японской экономики. В случае такой попытки начнут гибнуть люди.

— Люди гибнут и сейчас, Сейджи, судя по словам твоего босса.

После этого дипломаты вернулись к своим руководителям.

— Ну что? — спросил Адлер.

— Он утверждает, что продолжает поддерживать связь с Когой.

Подобная фраза была настолько очевидной, что даже не пришла в голову никому в ФБР, и, когда он предложил такой вариант, сотрудники ФБР не знали, как отреагировать на это, но Адлер хорошо знал Кука. Он получал удовольствие от своего участия в дипломатических переговорах, но это удовольствие было слишком большим, ему слишком нравилась та роль, которую он стал играть. И сейчас в упоении Кук не отдавал себе отчёта в том, что выдал себя. Это не являлось прямым, но было достаточным доказательством, чтобы убедить Адлера, что именно Кук передал японцам сведения о Коге. А теперь он, наверно, сообщил им кое-что ещё, как это было задумано Райаном. Адлер вспомнил, что много лет назад, когда Райан всего лишь входил в состав группы, которой была поручена проверка деятельности ЦРУ, высокопоставленные чиновники обратили на него внимание после изобретения им ловушки «поющая канарейка». Так вот, ловушка захлопнулась снова.

Сегодня было так прохладно, что делегации вернулись в помещение раньше обычного и возобновили переговоры. На этот раз, может быть, удастся достигнуть чего-нибудь, подумал Адлер.

* * *

Инструктаж о предстоящей операции проводил полковник Майкл Закариас. Самая обычная рутина, несмотря на то что ни один из бомбардировщиков Б-2 ни разу не открывал огня во бремя боевых действий — или, точнее, не сбрасывал ни единой бомбы, хотя в принципе это одно и то же. 509-я бомбардировочная группа была сформирована в 1944 году, и её первым командиром был полковник Пол Тиббетс, служивший в армейской авиации. Удивительное совпадение, подумал Закариас, сидя в своём фамильном доме, построенном отцом в районе авиабазы Элмендорф, штат Юта. Первый самолёт поведёт командир авиакрыла, бригадный генерал. Его заместитель поведёт второй бомбардировщик, а полковник Закариас, начальник оперативного отдела, будет сидеть за штурвалом третьего. На его долю выпала самая отвратительная часть операции, но ввиду её важности он подумал о том, что законы этики не распространяются на военное время, и пришёл к заключению, что операция не выходит за пределы тех ограничений, которые налагаются на военнослужащих юристами и философами.