Роберт Грендон (№3) - Опасный порт

Вскоре захватившее ее существо покинуло берег реки и, миновав множество проходов между домами-возвышенностями, остановилось перед холмом, размерами во много раз превышающим остальные и расположенным в самом центре «города». Из множества входов жаба выбрала самый большой и, согнувшись, вошла в большую сводчатую комнату, освещенную причудливым фосфоресцирующим светом, придающим всему призрачный зеленоватый оттенок. Этот странный свет испускали подвешенные на цепях корчащиеся светляки. Пахло плесенью, как и снаружи, но так сильно, что трудно было дышать.

Вернию опустили на пол и поставили на ноги. Она повернулась и оказалась перед лицом существа еще более мерзкого, чем то, что захватило ее. Сидя на корточках на шляпке серой скользкой поганки, растущей у стены, оно смотрело на нее обведенными золотым ободком глазами навыкате. Чешуйчатая шкура висела на теле складками, придавая ему вид истощенный и даже как бы частично мумифицированный. В одной когтистой лапе оно сжимало огромную булаву. Другой поигрывало рукоятью длинного кривого ножа, подвешенного на массивной цепи, стягивающей живот чудовища.

По обе стороны этого поганого трона, занятого отвратительным созданием, стояло по желтому хьютсенцу со сложенными на груди руками и в позе рабов. Эти два пирата, очевидно попавшие некогда в плен к жабьему народу, прислуживали главной жабе. Их покрывали корки грязи, а от одежды остались лишь мерзкие лохмотья. Оба злобно посмотрели на красивую пленницу и усмехнулись беззубыми ртами.

Минут пять посмотрев на пленницу, чудовище на поганке перекатило глаза к желтому человеку, стоящему справа, и издало стремительную череду хриплых кваканий.

К огромному удивлению Вернии, человек ответил похожими звуками, явно на языке жабьих людей. Затем он обратился к Вернии:

– Его величество желает знать твое имя и откуда ты, – сказал он на патоа.

Верния подняла брови.

– Его величество! Это ты об этом квакающем монстре?

– Я говорю о Гранке, рого валькаров. На этом острове воля его – закон. И с твоей стороны разумнее отвечать на его вопросы.

– Ну так скажи ему, что я – Верния, торрога Рибона, – продиктовала она. – И что его щедро вознаградят, если меня в целости и сохранности вернут моему народу.

На несколько минут жабий правитель и желтый человек отвлеклись в квакающей беседе. Затем пират вновь обратился к Вернии.

– Его величество понятия не имеет о наградах, да они ему и ни к чему, – сказал он. – На валькарийском языке трудно изложить даже саму идею, но даже и тогда она не произвела на него никакого впечатления. Он интересуется тобою только потому, что его воины впервые взяли в плен женщину. Жабьи люди время от времени захватывают в плен хьютсенцев, приплывающих сюда за водой, и делают их своими рабами. Поскольку мы более искусны, чем они, в добывании, плавке металлов и изготовлении из них оружия и украшений, они ставят перед нами эти задачи. Признавая, что некоторые из нас обладают большей проницательностью, нежели остальные, они сделали меня, Хью Сена, и моего брата, Лю Сена, советниками их рого. Мы стараемся, поскольку только хорошая работа и польза от нас дают нам возможность оставаться в живых. Однако, если мы разочаруем Гранка, нас или убьют, или съедят, или скормят Систабецу.

– А кто такой Систабец?

– Божество жабьих людей. Они считают его богом, хотя это всего лишь змей, но огромный змей и старый. Ему лет, наверное, тысяча, поскольку он пережил уже множество поколений валькаров. Сколько помнят свои традиции валькары, Систабец всегда жил в пещере в горах, регулярно спускаясь за пищей. И тогда ему в жертву приносятся живые существа, дабы оградить город от его набегов, которые он уже несколько раз предпринимал, если жертву приносили не слишком проворно. Иногда он пожирает лишь одну жертву, иногда три или четыре. Когда он появляется из своей пещеры, охрана поднимает тревогу, и жертву тут же приковывают цепями к столбу у него на дороге. Вторую жертву помещают чуть дальше по той же дороге, а третью – еще дальше. Он может ограничиться первой или добраться и до второй, но иногда он пожирает и все три. Если он возвращается в пещеру, значит, все идет хорошо. Если нет, тогда на пути у него ставят четвертую жертву. Не было еще такого, чтобы он пожирал за раз больше четверых. Но горе валькарам, если он рассердится, поскольку он тогда устроит бессмысленную резню и прикончит сотни их, прежде чем вернуться в свое логово.

Хью Сен повернулся и вновь обратился к Гранку на квакающем языке. Какое-то время рого валькаров молчал, таращась на Вернию круглыми, с золотым ободком глазами. Затем, очевидно приняв какое-то решение, он проквакал приказ желтому рабу.

– Его величество, – сказал Хью Сен, – решил оставить тебя в живых, чтобы ты могла служить тем целям, для которых женщина и предназначена, а стало быть – увеличивать число рабов. Позже он произведет умственную проверку рабов, чтобы выбрать тебе мужа.

До самого этого момента Верния не теряла надежды когда-нибудь вновь воссоединиться с Грендоном и не впадала в отчаяние. Но теперь, когда она осознала значение слов Хью Сена, у нее осталось лишь одно желание – поскорее умереть. Рядом приглашающе торчала рукоять ножа схватившего ее существа. Внезапно повернувшись, она выхватила этот нож и развернула острием к себе, чтобы пронзить грудь. Но стоящий рядом с троном Лю Сен, менее болтливый, чем брат, но более наблюдательный, предотвратил ее намерение. Кошачьим прыжком он оказался рядом, схватил ее за запястье и вырвал нож. Рого проквакал какой-то приказ, и Вернию выволокли из помещения.

Ее повели по городку мимо обросших мхом куч к большому холмику, стоящему посреди огромной площади, окруженной металлическим забором и охраняемой вооруженными валькарами. Обменявшись кваканьем с ее проводником, охранники отворили ворота, и ее втолкнули внутрь. На этой площади трудились сотни рабов-хьютсенцев, под присмотром валькаров занимаясь ковкой, заточкой и полировкой оружия для своих господ. Кузницы представляли из себя пустотелые камни, в которых пылали уголья. Мехами служили легкие огромных валькаров, вдувавших воздух в тростниковые трубочки, подведенные под кузницы. Роль наковален выполняли большие круглые камни, у которых желтые рабочие ковали крючья, головы булав и лезвия ножей.

Тут царил бедлам – звенел металл, ревело пламя, квакали надсмотрщики, переговаривались рабы. Площадка была завалена грязью и заплевана красным соком керры. Валькары, сами не пользующиеся этим наркотиком, понимали, что без этого средства рабы будут трудиться не столь эффективно, а потому в достатке снабжали их стручками, содержащими красные семена. Рабы жевали эти семена с утра до вечера, оплевывая все вокруг красным соком.

В то время как одни рабы затачивали лезвия ножей, наконечники крючьев и шипы булав грубыми камнями, другие полировали их песком. Затем металлические части поступали к сборщикам, где ножи и булавы насаживались на деревянные рукояти, а крючья – на шесты.

Ощущая головокружение от мерзости этого места и пораженная мыслями о судьбе, уготованной ей Гранком, рого валькаров, Верния без сил опустилась рядом с забором. Бывшие пираты, уже прознав о намерениях Гранка относительно ее, оглядывали ее похотливыми взорами, обменивались грязными шутками и спорили, какому рабу достанется эта женщина, руки которой тщетно добивались могущественнейшие императоры.

Рядом с нею группа хьютсенцев собирала ножи, бросая готовые в кучу. Если завладеть хоть одним из этих ножей, то замыслам Гранка не суждено будет сбыться. От кучи ее отделяло лишь несколько шагов. Догадываются ли о ее намерениях?

Она решила действовать не напрямую, чтобы усыпить бдительность наблюдающих за ней. И для начала она двинулась в противоположном направлении, останавливаясь возле различных групп рабочих, словно бы очень интересуясь тем, что они делают. Грубые шутки при ее приближении замолкали. Величественность торроги Рибона внушала им чуть ли не благоговение. К тому же многие из них, в эгоистических своих целях, старались произвести на нее впечатление воспитанностью и вежливым обращением.

Наконец она подошла к группе рабочих, сидевших у быстро растущей груды ножей. Небрежным жестом она подхватила один из них, словно бы для рассмотрения. Быстрым движением она взмахнула им, целя в грудь.

Над ее плечом метнулась грязная рука, схватила за запястье и вырвала нож. Над ухом прозвучал хриплый смех.

Она обернулась и оказалась перед грязным и оборванным Хью Сеном. Ясно, что он украдкой следил за ней.

– Пошли, – сказал он, беззубо усмехаясь и продолжая крепко держать ее за руку. – С этого момента ты принадлежишь мне, ибо выбор рого пал на меня.

Глава 6

ОБМАНЧИВЫЙ СВЕТ

Сражаясь с бушующей водой, Грендон сумел бросить взгляд вокруг, выискивая Кантара. Но кроме льющегося на камни впереди фосфоресцирующего света, ничего не было видно.

– Кантар! – крикнул он. – Кантар! Где ты?

Большая волна накатила врасплох. Грендон нахлебался воды. Задыхаясь и кашляя, он натужно старался выплюнуть из легких соленую воду. И все это время его несло к обманчивому свету. Грохот прибоя стал оглушающим. Грендон понял, что если их с Кантаром разделяет хотя бы футов пятьдесят, то тут никакой крик не услышишь.

Наконец его руки наткнулись на покатый край какого-то выступа. Он вскарабкался на него и встал. Но гигантский бурун сшиб его с ног. Острые камни порезали руки, лицо и тело. Испытывая боль, он пополз вперед. Наконец выступ сменился каменными обломками, а затем и крутым откосом, где среди выходов вулканических пород росли тростники. Какое-то время он отдыхал на обветренном куске лавы, тяжело дыша после пережитого. Порезы и царапины вдвойне болели от соленой воды.

Наконец он встал. От источника фосфоресцирующего света его отделяло футов пятьсот, и казалось, что источник медленно приближается, но как-то странно, блуждающим образом. Он освещал колышущийся тростник и кустарник бледно-зеленым светом. Пока Грендон всматривался, источник остановился за рощицей высоких тростников.

Внезапно между Грендоном и источником появилась человеческая фигура, бредущая по лужам, оставшимся от прибоя. В этой грязной фигуре просматривалось что-то странно знакомое, и Грендон наконец узнал артиллериста.

– Кантар! – воскликнул он, бросаясь вперед.

Кантар продолжал двигаться вдоль берега, очевидно ничего не слыша из-за рева бурунов. Подбежав на несколько футов, Грендон вновь окликнул:

– Кантар! Артиллерист обернулся.

– Ваше величество! – воскликнул он. – Я уж думал, вы утонули вместе с этим Желтым Пиратом. Хвала Торту, вы живы!

– Нам надо быстрее отыскать эту хижину хьютсенцев, – сказал, подходя, Грендон. – Не знаешь, где ее искать?

– Наш проводник говорил о каком-то свете, – ответил Кантар. – Я собирался отыскать источник его.

– Только что я видел, как он перемещался, – сказал Грендон. – Я не думаю, что хижину построили на болоте и она там плавает. Возможно, свет испускают те самые существа, которых пираты называют валькарами. Но посмотреть не помешает.

Они осторожно двинулись вперед, приседая в зарослях тростника. Вскоре Кантар положил ладонь на руку Грендона и воскликнул:

– Я вижу, ваше величество! Э, да это какой-то огромный червь!

Глянув сквозь раздвинутый артиллеристом тростник, землянин увидел толстое червеобразное существо длиною футов в пять. Все тело червя испускало зеленовато-белое свечение. Он неторопливо продвигался вдоль зарослей, объедая молодые побеги.

Встревоженное звуками голосов, существо вскинуло голову и уставилось на них. Выгнув шею, оно угрожающе задвигало жвалами.

– Интересно, а в мертвом виде эта штука светится? – спросил Грендон. – Если да, то это нам пригодится.

Вместо ответа Кантар навел дуло торка, нажал кнопку и прошил горло существа очередью иглообразных пуль.

Срезанная начисто, как саблей в руках умелого фехтовальщика, голова отлетела от тела, начавшего биться и крутиться среди луж и зарослей.

– Аккуратная работа, пушкарь, – прокомментировал Грендон. – Э, да эта штука засветилась еще ярче! А нам как раз необходимо два факела.

С этими словами он выхватил скарбо и, подойдя к тому месту, где билось безголовое тело, отрубил от него два куска, каждый длиною по футу. Воткнув в них вместо рукоятей трубки тростника, он соорудил пару факелов, каждый из которых освещал местность вокруг по крайней мере футов на пятьдесят.

Грендон передал один факел Кантару и, подняв другой над головой, двинулся вдоль берега в надежде отыскать описанную желтым моряком хижину и в ней Вернию, угодившую в лапы этого негодяя Сан Тоя. Двигаясь со всей возможной скоростью, которую позволял развить скалистый характер местности, они прошагали весь остаток ночи до рассвета, но так ничего и не обнаружили.

Грендон своим скарбо пронзил и вытащил из оставшейся от отлива лужицы большую колючую рыбину. Разложив костер из сухого тростника, они приготовили пищу. Рыба оказалась жесткой, костлявой, практически безвкусной, но тем не менее желанной для двух изголодавшихся путников.

Позавтракав, они вновь двинулись вдоль берега. Вскоре местность значительно изменилась. Пропали болота, появились крутые склоны и папоротниковые леса. Песчаный пляж уступил место сначала каменистым выступам, а затем и высоким утесам, поросшим до самого верха папоротниковыми деревьями и кустами, различными лианами и прочей примитивной растительностью. Здесь в изобилии произрастали большие заровианские водные папоротники, ветви которых содержали чистую, холодную и вкусную воду. Путники задержались, чтобы наломать этих ветвей, утолить жажду и наполнить фляжки. Затем пошли дальше.

Вскоре, совершенно неожиданно, они вышли к естественной небольшой бухте. Вход в нее узким каналом тянулся зигзагами между высоких утесов, а во внутренней лагуне, защищенной скалами от ветров, вода лежала гладко, как стекло.

– Должно быть, это и есть та самая бухта, – взволнованно сказал Грендон. – А где-то недалеко должна располагаться и хижина.

– Я вижу ее, ваше величество, – воскликнул имеющий острое зрение артиллерист. – Почти над серединой лагуны. Она слегка скрыта папоротниковыми деревьями.

– Точно! Вперед.

Грендон так быстро зашагал, что уставший артиллерист едва поспевал за ним. Когда они подошли ближе, Грендон увидел лодку, оставленную здесь Сан Тоем, и укрепился в мысли, что сейчас найдет в хижине Вернию. Но, не доходя сотни футов до хижины, он вдруг остановился.

– Надо подойти осторожно, – сказал он. – Этот желтый выродок наверняка вооружен торком и если увидит или услышит нас, то нам не поздоровится. Лучше подходить с двух сторон, чтобы в случае опасности хоть одному повезло.

Они разделились и осторожно двинулись к хижине с двух сторон. Добравшись первым к фасаду строения, Грендон увидел широко распахнутую дверь. Выхватив скарбо, он прыжком ворвался внутрь и остановился изумленный, поскольку одного взгляда хватило, чтобы понять – в хижине никого нет.

Тут же появился и артиллерист.

– Ушли? – спросил он.

– Похоже на то. Но куда?

На вбитом в стену колышке висел пояс с торком, скарбо и нож. Грендон задел за него плечом, и скарбо звякнул о торк.

– А это что? – воскликнул он, снимая пояс с колышка. – Да это же оружие Сан Тоя! Вот его имя выгравировано на поясе.

– Я так думаю, что добровольно он бы с оружием не расстался.

– Не расстался бы.

– Кто же увел их отсюда? Что сталось с ее величеством, вашей женой?

– Кто, как не валькары, эти жабоподобные монстры, о которых нам рассказывал наш пленник. Надо отыскать след. Я возьму оружие Сан Тоя, а ты вооружись вторым скарбо.

– Она бежала, спасаясь от Желтого Пирата, – сказал он.

– И обоих захватили валькары, – договорил Грендон. – Надеюсь, это не ее кровь.

– Кровь начинается от той точки, где Сан Тоя подняли на ноги.

– Точно. Значит, будем надеяться на лучшее. А теперь – по следу.

Двум опытным охотникам не составило труда идти по отчетливому следу, оставленному жабьими людьми. След вел через пояс папоротникового леса, окаймляющего побережье, через лесистые и каменистые холмы в мрачные и коварные болота. Здесь Грендон, сделав первый же шаг, ухнул в трясину по подбородок. И его быстро засосало бы с головой, если бы не протянутая рука Кантара. И артиллеристу с большим трудом удалось вытащить землянина из липкого месива.

После этой неудачи Грендон уже осторожнее стал выбирать место для ноги, быстро выяснив, что там, где спокойно шагала жаба, человека ждала опасность. Не хватало терпения по нескольку раз пробовать ногой прочность почвы, но он понимал, что без этих предосторожностей путешествие может скоро прерваться.

Но не только коварная почва представляла опасность для людей в этих болотах. Приходилось постоянно следить за переползающими через тропу ядовитыми змеями или свистящими змеями, свисающими с ветвей в ожидании неосторожной жертвы, которую можно подхватить и задушить в могучих кольцах тела. К тому же приходилось избегать встречи с обитающими огромными здесь ящерами. Некоторые из них являлись травоядными и безвредными, если их не трогать. Но здесь же водились и могучие плотоядные, которым не составило бы труда одолеть двух хрупких людей, если бы они узнали об их появлении в этих охотничьих угодьях. К тому же донимали жалящие насекомые, облаком зудящие над путниками.

Оба издали вздох облегчения, оказавшись на возвышенной и сухой почве. Хоть здесь, среди высокой травы, могли и таиться опасные враги, но под ногой была надежная почва. Да и тучи насекомых-мучителей остались позади.

Они прошли с милю по этой саванне, когда Грендон внезапно схватил спутника за руку.

– Тихо! – сказал он. – Я слышу, что-то приближается! И оба тут же услыхали, как среди высокой травы что-то или кто-то быстро движется. Затем донесся вопль боли или страха и хриплое басистое кваканье.

– Вперед, – воскликнул Грендон. – Похоже на то, что какая-то свирепая тварь напала на человека.

Не успели они сделать и нескольких шагов в направлении доносящихся звуков, как впереди показался бегущий изо всех сил приземистый, коротконогий желтый человек. За ним, вытянув перед собою шест с крюком, с намерением подцепить жертву, мчалось чудовище, в котором Грендон и Кантар безошибочно узнали валькара, которого описывал им бывший их пленник. Расстояние между охотником и жертвой быстро сокращалось.

Кантар поднял торк.

– Не стреляй, – предупредил Грендон. – Звук выстрела может нас выдать, и тогда сюда набежит целая орда этих тварей. Ты держи желтого человека, а я возьму на себя валькара.

Выхватив скарбо, землянин притаился в траве по одну сторону тропы, а Кантар – по другую.

Беглец попался на крюк как раз в точке, расположенной напротив засады. Он завопил, хватаясь за пронзенную руку. Но не успел его преследователь потянуть оружие на себя, как скарбо Кантара перерубил древко, а Грендон бросился на валькара.

Даже захваченный врасплох, жабий человек проявил замечательное проворство. Отбросив бесполезный шест, он стремительно выхватил из-за пояса длинный нож и поднял его, чтобы парировать удар Грендона, направленный в голову. Лезвие скарбо изменило полет и срезало лишь кусок шкуры с чешуйчатого плеча. В то же мгновение жаба молниеносно нанесла удар землянину булавой, висевшей на левой лапе.

Для Грендона удар оказался совершенно неожиданным, и шип булавы болезненно пронзил плечо, инстинктивно поднятое землянином для защиты. С торжествующим кваканьем жаба дернула на себя землянина, намереваясь прикончить того ножом. Но Грендон мгновенно поднял скарбо и опустил со всей силой. Лезвие с ужасающей силой опустилось на голову монстра, прямо между глаз навыкате. С хриплым предсмертным кваканьем валькар осел на землю, дергаясь в конвульсиях.

Подбежал Кантар, волоча за собою желтого пленника, из руки которого он уже извлек крюк.

– Да вы в крови, ваше величество! – воскликнул он.

– Удар пришелся всего лишь в мякоть, – ответил Грендон. – Все будет нормально.

Артиллерист быстро свинтил крышку со своей фляжки и поднес к ране валькара. Наполнив этот своеобразный кубок кровью, он протянул его Грендону.

– Сейчас же выпейте, ваше величество, – или ранение окажется смертельным.

– Это еще что такое? – возмутился землянин. – Ты что, с ума сошел?

– Прошу вас, пейте быстро. Это противоядие против той гадости, которой они смазывают свое оружие.

– Верно. Я и забыл о том, что нам рассказывал наш пленник. – Он взял предложенный кубок, скривился и выпил.

Раненый желтый человек вырвался из рук Кантара, присел на корточки и, как собака, стал жадно лакать кровь с морды валькара.

– Позвольте перевязать вашу рану, ваше величество, – сказал артиллерист.

– Не надо, она небольшая, сама затянется. Давай-ка лучше займемся нашим пленным. – Он глянул на тщедушного желтого человека с опущенной головой, которого вновь держал за руку Кантар. – Ты Сан Той? – спросил Грендон.

– Нет, ваше величество, – ответил пленник, определив по розовому одеянию, что стоит перед лицом королевской крови. – Сан Той большой моджак, в то время как я, как вы можете определить по остаткам моей одежды, простой моряк.

– Как зовут тебя, моряк?

– Со Лан, ваше величество. Последнее судно – «Сагана», императорских военно-морских сил Хьютсена. Валькары захватили меня и дюжину моих товарищей три эндира назад, когда нас высадили здесь, чтобы мы набрали свежей воды. Сегодня я сбежал из лагеря, но этот валькар выследил меня и наверняка убил бы или вернул в рабство, если бы не вы.

– А Сан Тоя ты видел?

– Его и красивую белую принцессу сегодня утром привели в лагерь.

– Где они сейчас?

– Белую принцессу привели в загон для рабов незадолго перед моим побегом. Именно в силу того, что она привлекла к себе всеобщее внимание и рабов, и валькаров, мне и удалось сбежать незамеченным.

– А что эти самые валькары собираются с нею сделать? Потребовать выкуп?

– Нет, ваше величество. Их не интересуют ни деньги, ни другие виды сокровищ. А слышал я, что Гранк, их рого, которому еще не доводилось захватывать в плен женщину, собирается с ее помощью разводить расу рабов.

– Все, молчи! Веди нас к лагерю. Доведешь нас до того места, откуда я смогу увидеть мою жену. И можешь опять бежать. Но запомни, как только заподозрю вероломство, тут же умрешь.

– Вашу жену! Так вы и есть тот самый знаменитый Грендон с Терры, герой, добившийся любви самой красивой женщины Заровии! – Он упал на колени и, вытянув обе руки вперед ладонями вниз, прижался лбом к земле. – Позвольте засвидетельствовать почтение могучему бойцу и прославленному монарху, – забормотал он.

– Встань и прекрати эту болтовню, или, клянусь костями Торта, я разнесу тебе башку и пойду дальше без проводника. Да Верния из Рибона скорее лишится жизни, нежели подчинится диктату этого рептильего рого. Так что как бы нам не опоздать.

Пират торопливо поднялся.

– Я проведу вас, ваше величество. И быстро, – пообещал он, – но для того, чтобы добраться до лагеря, надо обойти поселение валькаров. Иначе мы далеко не уйдем.

И он двинулся по высокой траве. За ним со скарбо в руке шагал Грендон. Кантар замыкал шествие. Вскоре Грендон услыхал недалеко впереди человеческий говор, кваканье валькаров и лязг металла.

Со Лан обернулся.

– Лагерь прямо впереди, – прошептал он. – Эти звуки – от рабочих и надсмотрщиков.

Троица осторожно двинулась дальше. Со Лан, раздвинув заросли, указал на обнесенную металлическим забором площадь, в центре которой возвышался большой покрытый мхом холм.

Сердце Грендона подпрыгнуло, когда он увидел Вернию, стоящую у кучи ножей. Но тут же он мучительно вскрикнул и чуть не бросился вперед, увидев, как она хватает нож и заносит над собою. Но его перехватил Кантар. А нож из рук Вернии вырвал тут же какой-то желтый раб. К счастью, среди этого бедлама, царящего в лагере, никто не услышал вскрик Грендона, и троица осталась незамеченной.

– Что нам делать дальше, ваше величество? – спросил Кантар.

– Не знаю, пушкарь. Дай подумать. Может быть, лучше всего броситься в атаку, поливая их пулями из торка. Но так можно попасть и в Вернию. Надо придумать что-нибудь получше.

Он повернулся к притаившемуся в траве желтому человеку.

– Можешь идти, Со Лан. Ты честно заработал свободу.

– Ваше величество спасли жизнь Со Лана, – ответил пират. – А Со Лан никогда не числился среди неблагодарных. Позвольте ему остаться рядом с вами, чтобы он мог помочь вам спасти ее величество, вашу жену.

– Каким образом? Ты же безоружный. Впрочем, подожди. Возможно, ты нам и пригодишься. Ведь ты можешь спокойно разгуливать среди рабов, в то время как нас сразу же заметят.

– Жду приказов вашего величества, – ответил Со Лан, низко кланяясь.

Глава 7

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ

Верния билась отчаянно, но не могла вырваться из хватки грязного и оборванного Хью Сена. Тот ухмылялся отвратительным беззубым ртом и вкладывал новую порцию керры за щеку, подталкивая ее к воротам.

– Куда ты ведешь меня? – возмущенно спросила она.

– Сначала в логово его величества Гранка, рого валькаров, чтобы он лично приказал тебе. Затем, если он не изменит своего решения, что с ним иногда случается, но в данном случае, надеюсь, этого не произойдет, я отведу тебя уже в мою берлогу.

– Предположим, что я предложу тебе богатство и титул принца, сделаю тебя таким богатым и могущественным, что ты и мечтать не мог. Поможешь мне бежать?

– Это невозможно, ваше величество. Я не настолько сильный пловец, чтобы отсюда доплыть до вашей страны, а валькары вряд ли будут ждать, пока мы построим корабль.

– Но в той гавани, куда вы приплываете за свежей водой, уже есть суденышко с провизией и готовое к плаванию. Если бы мы добрались до него и ночью вышли в море, я думаю, твоего опыта плавания хватило бы, чтобы добраться до Рибона. И ты получишь то, что я обещаю.

– Поговорим об этом позже, ваше величество, – ответил Хью Сен. – А сейчас я должен привести вас к рого.

Он коротко переговорил на квакающем языке с охранником, и тот открыл ворота, позволяя им пройти.

По дороге к берлоге Гранка, шагая между покрытых мхом возвышений, Хью Сен огляделся осторожно, чтобы его не услышали, и сказал:

– Я не стану отрицать, ваше величество, что титул принца и богатства являются для меня громадным искушением, поскольку я много лет жил в нищете и грязи. И все это время я мечтал о власти и роскоши. Однако же и риск огромный. Пройти мимо охраны валькаров нелегко. Следующая сложность – миновать болото без проводника-валькара. Если бы не эти болота, мой народ давно бы уже покончил с валькарами. К тому же лодки может не оказаться на месте, и если валькары нас обнаружат, то по крайней мере я понесу ужасное наказание. Не говоря уж о том, что в вашем лице я теряю свою подружку.

– На этот счет можешь не переживать, – сказала Верния. – Разве хохотун берет в супруги мармелота или печальник – рамфа? Мой супруг – Грендон с Терры. И рано или поздно, но он отыщет этот остров и сотрет валькаров с лица планеты, как и тех, кто унижал меня.

– Грендону с Терры не отыскать этого места, – сказал Хью Сен уверенно. – И вам не напугать его именем, хоть он и великий воин.

– И еще запомни, – продолжила Верния, – что даже у подруги мармелота имеются когти. Я обещаю их тебе продемонстрировать, если станешь оскорблять меня. При первой же возможности я прикончу тебя, а потом и себя. И жизнь твоя все время будет в опасности, спишь ты или бодрствуешь, только затащи меня в свою вонючую нору.

– В этом я не сомневаюсь, – ответил Хью Сен, на которого речь принцессы явно произвела впечатление, – женщины Рибона известны своим отношением к чести. Что ж, придется тогда днем и ночью быть начеку. Хотя, может быть, вы все-таки полюбите меня?

– Полюбить тебя? Ах ты грязное желтое животное! Невыразимо грязное! Скорее я полюблю бородавчатого валькара, – проговорила она с горящими глазами, так что желтый человек как-то даже съежился.

– Я вовсе не хотел вас оскорбить, ваше величество, – захныкал он. – Но ведь даже червь может смотреть на звезду в надежде, что она светит только для него. Пусть это и глупо. Но вот мы и пришли к логову рого.

Они уже оказались у входа, когда Хью Сен вдруг застыл, склонив голову набок и прислушиваясь к далеким и странно скорбным завываниям.

– Что это? – спросила Верния.

– Стража кричит, – ответил Хью Сен. – Великий змей Систабец показался из своей пещеры.

Вой усиливался, к нему подключались тысячи обитателей поселка валькаров. В этот момент из логова вышел Гранк, рого валькаров, в сопровождении Лю Сена и двух огромных валькаров-охранников, которые, подняв морды и раскрыв пасти, громко завывали. Шум стоял такой, что говорить было: невозможно. Однако же Гранк, впившись в Хью Сена и Вернию своими круглыми, с золотыми ободками, глазами, сделал им знак идти за ним, а сам двинулся среди покрытых мхом возвышений гуда, откуда донесся первый вопль. Судя по толпе валькаров, самцов и самок, старых и молодых, направляющихся туда же, поднялся весь поселок.

Спешащая, толкающаяся толпа почтительно расступилась перед рого и его отрядом, и вскоре все плыли на окраину поселка. Отсюда узкая тропа вела по склону каменистого холма, петляя между валунами и чахлой растительностью. Вдоль тропы через каждые сто футов торчали из земли тяжелые железные столбы.

К дальнему из этих столбов уже был привязан несчастный желтый раб. Второй стоял под охраной у следующего столба, а третьего вели к последнему.

Внезапно все замолчали, и Верния увидела, как на склоне показалась огромная, отвратительная голова. Длиною футов в десять и футов в шесть в самом широком месте, она сужалась к квадратной морде футов двух в ширину. Эта массивная голова покоилась на толстой шее футов четырех в диаметре, поднимаясь над землей на высоту футов двадцати. Сзади тащилось длинное, извивающееся тело, грязно-зеленое сверху и лимонно-желтое, чешуйчатое снизу.