Рама (№2) - Рама II

— Значит, научный корабль улетел, — сказала она Ричарду.

— Да, — ответил он. — Я этого ожидал. — Но опасался, что они уведут оба корабля, и после заплыва через море мы обнаружим себя в западне — только в более просторной.

Этого боялась и сама Николь. Она улыбнулась Ричарду.

— Итак, все просто. Переплываем море. Идем к лифту. А наверху нас кто-нибудь ждет.

Николь собирала пожитки. Тем временем Ричард перебирал на экране новые изображения.

— Что ты делаешь, дорогой? — ласково спросила Николь. — Ты не забыл, мы собирались плыть?

— Я еще не прошел всех датчиков после того, как обнаружил способ регулировать увеличение. Хотелось бы увериться, что мы не пропускаем ничего существенно важного. Еще час — не более.

Николь оставила сборы и уселась перед экраном рядом с Ричардом. Кадры действительно были интересными. Попадались снимки наружной части корабля, но в основном перед ними проходили изображения «интерьера» Рамы. Даже картинки из подземелий. Один великолепный снимок был снят как раз с потолка той комнаты, где окруженные губчатой паутиной, посреди сетчатых занавесей, покоились горячие сферы. Ричард и Николь внимательно разглядели картинку в надежде обнаружить черно-золотого октопаука, но ничто не шевельнулось.

Они почти заканчивали обзор, когда изображение нижней трети лестницы «Альфа» ошеломило их. По ней спускались четыре человеческие фигуры в космических скафандрах. Пять секунд глядели они на спускавшихся и разразились радостными воплями.

— Идут! — крикнул Ричард, поднимая к потолку руки. — Мы спасены!

51. СПАСИТЕЛЬНАЯ УПРЯЖЬ

Ричард терял терпение. Уже целый час они с Николь стояли на стенах Нью-Йорка, ожидая появления геликоптера.

— Черт бы их побрал, — ворчал он, — где они там болтаются? От подножия лестницы «Альфа» до лагеря «Бета» всего пятнадцать минут езды вездеходом.

— Может быть, еще куда-нибудь заглянули, — подбадривающим тоном проговорила Николь.

— Это просто смешно, — отозвался Ричард, — но в первую очередь они должны были отправиться на станцию, а там — если не сумеют наладить связь

— по крайней мере отыщут мою записку. Я написал, что на одной из моторок отправляюсь в Нью-Йорк.

— Наверное, они помнят, что на геликоптере в городе нигде не сядешь и, быть может, тоже поплыли на лодке.

— Даже не попытавшись разыскать нас с геликоптера? Едва ли, — обратившись к морю, Ричард принялся искать взглядом парус.

— Лодку! Лодку!!! Полцарства за лодку! — Николь рассмеялась, но Ричард сумел только изобразить нечто напоминающее улыбку. — На складе в лагере «Бета» два человека соберут лодку менее чем за тридцать минут, — раздраженно бросил он. — Черт возьми, что их там держит?

В порыве раздражения Ричард включил передатчик.

— Эй вы, типы! Если кто-нибудь сейчас возле Цилиндрического моря — отзовитесь. И поживее сюда. Мы устали ждать вас на этой стене.

Ответа не было. Николь опустилась на стену.

— Что ты? — спросил Ричард.

— Мне кажется, хватит того, что ты достаточно волнуешься за нас обоих. И я уже устала махать руками. — Она поглядела за Цилиндрическое море и с тоской произнесла. — Куда проще было бы перелететь на ту сторону.

Наклонив к плечу голову, Ричард взглянул на нее.

— Великолепная идея, — проговорил он через несколько секунд, — почему она не пришла нам в голову раньше? — Тут же сел и принялся что-то вычислять на компьютере. — Трус умирает множество раз, — бормотал он, — но отважный лишь раз узнает вкус смерти.

Николь только оставалось глядеть, как ее друг отчаянно выстукивает на клавиатуре.

— Что это ты делаешь, милый? — спросила она, заглянув через плечо на экран компьютера.

— Три! — выкрикнул он, закончив подсчеты. — Хватит и трех, — Ричард поглядел на изумленную Николь. — А теперь я расскажу тебе о самом сумасбродном плане в истории межпланетных полетов.

— Давай, — улыбнулась она с некоторым сомнением.

— Сейчас мы свяжем для себя упряжь и птицы перенесут нас через Цилиндрическое море.

Николь несколько секунд просто глядела на Ричарда.

— Предположим, упряжь мы сумеем сделать, — без особого энтузиазма проговорила она, — но как уговорить на это птиц?

— Надо убедить их в том, что это нужно в их же собственных интересах, — отвечал Ричард. — Или же чем-то припугнуть… Не знаю, сама подумай, как это сделать.

Николь была настроена скептически.

— Во всяком случае, — продолжил Ричард, хватая ее за руку и потянув за собой со стены, — лучше так, чем стоять здесь, ожидая геликоптер или лодку.

Никаких признаков спасательного отряда не появилось и через пять часов. Ричард оставил Николь на стене, а сам вновь спустился в Белую комнату, чтобы проверить показания видеодатчиков. Вернулся он с новостями — похоже, те человеческие фигуры были замечены им возле лагеря «Бета», — однако этот самый кадр все-таки был недостаточно четок. Как они решили, Николь каждые полчаса повторяла вызов по коммуникатору. Ответа не было.

— Ричард, — проговорила она, пока тот возился с графикой, — почему, как ты думаешь, они спускались по лестнице?

— Откуда мне знать? Или лифт сломался, или чинить некому.

«Странно, — размышляла Николь. — Что именно меня беспокоит во всем этом?.. С Ричардом рано делиться сомнениями: он не верит в интуицию. — Николь поглядела на часы. — Хорошо, что мы экономили дыню. Если не заявятся спасатели или не сработает этот дикий план, плыть можно будет лишь на следующий день».

— Предварительный проект завершен, — с удовлетворением произнес Ричард. Жестом руки он пригласил к себе Николь. — Если ты одобряешь чертеж, я продолжу, прорабатывая детали.

На рисунке три большие птицы, тела которых охватывала веревочная петля, уголком летели над морем. Под ними на трех тросах в веревочной упряжи сидела примитивная человеческая фигурка.

— Ничего, — ответила Николь, не допуская даже мысли о том, что подобное действительно может осуществиться.

— Сама себе не верю, — проговорила Николь, еще раз отодвигая крышку с логова птицеподобных существ.

Первая попытка контакта, как она и предполагала, закончилась весьма холодным приемом. Во второй раз к птицам обратился Ричард.

— Слушайте меня, птицы, — рычал он свирепым тоном. — Я хочу переговорить с вами. Сейчас же. Жмите сюда на своих двоих. — Николь не могла не рассмеяться.

Ричард стал бросать в логово черные предметы.

— Надо же, — ухмыльнулся он. — Знал ведь, что эти поганые штуковины на что-то сгодятся.

Наконец на самом дне шахты как будто бы завозились. Та же пара птиц, которую Николь уже видела неоднократно, взмыла к выходу; при виде Ричарда и Николь птицы разразились негодующими криками. На протянутый Ричардом монитор они не обратили внимания и, накричавшись, нырнули вниз — мимо танка-часового. Крышка вновь закрылась.

— Бесполезно, Ричард, — ответила Николь, когда тот попросил ее вновь открыть крышку. — Даже друзья против нас. — Она помедлила, прежде чем нажать на пластину. — Что, если они вдруг нападут на нас?

— Не нападут, — жестом Ричард велел Николь открывать, — но, на всякий случай, держись подальше. Я сам разберусь с нашими пернатыми друзьями.

Едва крышка открылась в третий раз, в логове послышалось бормотанье. Ричард немедленно разразился воплями и принялся швырять вниз черные предметы. Один из них, угодив в танк-часовой, вызвал небольшой взрыв — вроде ружейного выстрела.

Изнутри вылетели обе знакомые птицы и принялись кричать на Ричарда. Еще три или четыре держались чуть сзади. Шум поднялся просто невероятный. Ричард не отступал. Он вопил и указывал на экран компьютера. Наконец он все-таки добился своего, и птицы обратили на него внимание.

Вся группа птиц разглядывала графическое изображение полета за море. Ричард взял в левую ладонь одну из упряжей и повторно запустил демонстрацию. Среди птиц завязался оглушительный разговор. Наконец Ричард ощутил, что проигрывает. И когда пара птиц нырнула вглубь, Ричард последовал за ними на первый карниз логова.

— Остановитесь, — кричал он изо всех сил.

Приятель черно-вельветовой птицы метнулся вперед, грозный клюв остановился в метре от лица Ричарда. Шум уже сделался абсолютно непереносимым. Ричард не сдавался и, несмотря на птичьи протесты, спустился на второй карниз. Теперь ему вряд ли удалось бы выскочить, если бы крышка начала закрываться. Он снова приподнял упряжь и указал на экран. Ответил ему хор хриплых воплей. И тут, покрывая все птичьи вопли, раздался пронзительный крик — словно сирена, возвещающая о пожарной тревоге в госпитале или школе. Птицы немедленно стихли. Они уселись на карнизы и принялись смотреть в сторону танка-часового.

В логове царила странная тишина. Несколько мгновений спустя Ричард услыхал взмах крыльев и в шахте показалась новая птица. Она медленно поднялась и повисла в воздухе перед Ричардом. Тело новой птицы было покрыто серым бархатом, она строго глядела проницательными серыми глазами, ее шею охватывали два ярко-вишневых кольца.

Изучив Ричарда, крылатое создание приземлилось на карнизе напротив него, на другой стороне шахты, и заговорило — отчетливо и чисто. После чего черно-вельветовая подлетела поближе и явно принялась объяснять причину шума. Время от времени обе птицы поглядывали на Ричарда. Наконец заподозрив, что их склоненные головы приглашают его повторить, Ричард вновь извлек компьютер и продемонстрировал схему полета и прихваченную с собой упряжь. Птица с вишневыми кольцами на горле подлетела поближе, чтобы все разглядеть.

Внезапное ее движение испугало Ричарда, чуть не сорвавшегося вниз. Несколько слов серо-бархатной предводительницы мгновенно остановили поднявшийся птичий, так сказать, хохот. Предводительница же застыла в явном раздумье. Наконец, поманив когтем Ричарда, она распростерла громадные крылья и взметнулась наружу — к свету.

Несколько секунд Ричард выжидал. Огромное создание поднялось в небо над логовом, и к нему присоединились два знакомых силуэта. Чуть погодя в отверстии появилась голова Николь.

— Идешь? — спросила она. — Не знаю, как это тебе удалось, но наши друзья готовы.

52. РЕЙС 302

Ричард туго охватил веревкой ягодицы и грудь Николь.

— Ноги будут болтаться, — пояснил он. — Сперва упругий материал будет растягиваться, и тебе может показаться, что ты падаешь.

— А если я буду задевать воду?

— Придется довериться птицам. По-моему, они достаточно разумны, особенно та с красными кольцами.

— Это их королева? — спросила Николь, оправляя упряжь.

— Наверное, что-то в этом роде, — ответил Ричард. — Она мне с самого начала показала, что будет лететь первой.

Ричард поднялся по крутому откосу вверх с тремя петлями в руках. Птицы сидели спокойно, разглядывая море. Когда Ричард закрепил придуманную им упряжь на задней части их тела — за крыльями, — птицы не выразили протеста. Затем он показал на экране, в каком порядке надо взлетать, и они молчаливо смотрели. Следовало одновременно оторваться от грунта, натянуть веревки над головой Николь, чтобы она поднялась прямо вверх, и потом уже пускаться в путь — за море.

Ричард проверил узлы и вернулся к Николь, находившейся в нижней части откоса. От воды ее отделяло только пять метров.

— Если птицы по какой-то причине не вернутся за мной, — проговорил Ричард, — не жди долго. Ты найдешь спасателей, соберете лодку и приплывете. Я буду ждать в Белой комнате. — Он глубоко вздохнул. — Ну, удачи, дорогая, — добавил Ричард, — помни, что я тебя люблю.

По ударам своего сердца Николь ощутила, что настал момент расставания. Она медленно поцеловала Ричарда в губы и шепнула ему на прощанье:

— И я тебя тоже.

Выпустив ее из объятий, Ричард махнул сидевшим наверху птицам. Серо-бархатная осторожно поднялась в воздух, товарки последовали за ней. Уголком зависли они над Николь. Тросы одновременно натянулись, и Николь поднялась в воздух. Упругий материал начал растягиваться, и Николь приблизилась к земле. Птицы взлетели повыше над водой… Когда птицы взяли еще выше, Николь уже казалось, что она игрушка йо-йо, поднимающаяся и опускающаяся на веревочке.

Удивительный был полет. Будучи еще у берега, она даже один раз задела воду — слегка. Николь едва успела испугаться, когда птицы подняли ее еще выше, — только ноги замочила. После того как упругий материал растянулся на всю длину, лететь было приятно. Николь сидела, держась за два из трех тросов, ноги болтались метрах в восьми над волнами.

Вдали от берегов море было спокойным. Посередине его Николь заметила в воде два темных силуэта, медленно скользивших под ней в ту же сторону, куда летели они. Николь не сомневалась в том, что видит биоты-акулы. Она успела даже заметить несколько биотов других разновидностей: один из них, длинный и тонкий, как угорь, выставился из воды, наблюдая за ее полетом. «Ну-ну, — подумала Николь, обозревая море сверху. — Хорошо, что я не плыву».

Посадка сошла вполне удачно. Николь боялась, что птицы не сообразят, что ее нужно перенести через пятидесятиметровый обрыв на другой стороне моря. Тревожилась она напрасно. Приближаясь к обрыву, птицы плавно увеличили высоту и мягко опустили ее на грунт — в десяти метрах от края.

Огромные птицы опустились возле нее. Выкарабкавшись из упряжи, она подошла к ним. Поблагодарила насколько могла, попыталась даже погладить по голове, но все отстранились. Передохнув несколько минут, по сигналу вожака птицы направились через море обратно в Нью-Йорк.

Нахлынувшие чувства удивили саму Николь. Став на колени, она поцеловала землю. И только тут поняла, что на самом деле и не надеялась вырваться из Нью-Йорка. И за какой-то момент разом припомнила все, что пережила после роковой поездки на ледомобиле. «Это было целую жизнь назад, — решила она.

— Как все переменилось».

Ричард отвязал упряжь от ведущей птицы, бросил ее на землю. Все три птицы были теперь свободны. Серо-бархатная повела головой, чтобы проверить, все ли закончил Ричард. Вишневые кольца на ее шее пламенели на дневном свету куда ярче. Ричард подумал: что значат эти кольца, зачем они… понимая, что им с Николь едва ли предстоит вновь увидеть эти внеземные создания.

Николь подошла к Ричарду: она кинулась обнимать его, едва он приземлился. Птицы смотрели, им явно было любопытно. «Они тоже гадают, кто мы такие», — думала Николь. Лингвистической части ее натуры было интересно попробовать поговорить с внеземлянами… догадаться, как действует разум, такой далекий от всего земного.

— Интересно, как по ихнему «спасибо» и «до свидания», — проговорил Ричард.

— Хотелось бы знать, — ответила Николь, — было бы…

Она остановилась, наблюдая за предводительницей птичьей стаи. Она кликнула к себе своих спутниц, и все трое стояли теперь перед Ричардом и Николь. По сигналу расправив крылья, птицы образовали нечто вроде круга и, описав один полный оборот, вновь разошлись в линию, обратившись лицом к людям.

— Давай повторим, — проговорила Николь.

Они встали рядом и, распрямив руки, повернулись лицом к своим птицекрылым друзьям. Опустив руки на плечи Ричарду, Николь повела его по кругу. Следуя за ней, Ричард несколько неуклюже завершил движение, даже раз споткнулся. Николь представилась улыбка на лице птицы-предводительницы, когда, описав оборот, они с Ричардом остановились рядом.

Птицы взлетели сразу же. Они поднимались в небо все выше, наконец исчезли из виду… Они летели на юг, за море, к своему дому.

— Удачи вам, — негромко шепнула Николь им вслед.

В лагере «Бета» спасательной команды не оказалось. Проехав тридцать минут на вездеходе вдоль берега Цилиндрического моря, Ричард и Николь не заметили даже следа людей.

— Дураки какие-то, — ругался Ричард. — Я оставил в лагере «Бета» записку на видном месте. Неужели даже досюда сложно было дойти?

— До темноты осталось только три часа, — ответила Николь. — Возможно, они уже на «Ньютоне».

— Ладно, тогда к чертям их всех, — буркнул Ричард. — Перекусим и к лифтам.

— А не отложить ли нам немного дыни? — спросила Николь несколько минут спустя, когда они уже приступили к еде. Ричард с удивлением поглядел на нее. — На всякий случай, — добавила Николь.

— На какой случай? — возразил Ричард. — Если мы не найдем здесь эту компанию идиотов-спасателей, то все равно до темноты будем уже снаружи. Помни, наверху лестницы нас ждет невесомость.

Николь улыбнулась.

— Кажется, я, как мне и положено, проявляю большую осторожность, — проговорила она, опуская в свой ранец несколько ломтей дыни.

Четыре фигуры в космических скафандрах они обнаружили, не доехав одной четверти всего расстояния до лестницы «Альфа». Похоже, они шли из конгломерата сооружений, на Раме именовавшегося Парижем.

— Говорю тебе, идиоты, — сердился Ричард. — Даже не хватило ума снять скафандры. Должно быть, специальный отряд, прибывший за нами на запасном корабле экспедиции.

Он повернул к людским силуэтам, шагавшим по Центральной равнине. Оказавшись в сотне метров от отряда, Ричард и Николь закричали, но люди в скафандрах неторопливо шествовали на запад.

— Наверное, они нас не слышат, — предположила Николь. — У них еще и шлемы на головах…

Разочарованный Ричард, подъехав на пять метров к единой колонне, остановил вездеход и выпрыгнул наружу. Он бросился к предводителю.

— Эй, ребята, — завопил он. — Вот они мы, здесь позади вас. Только обернитесь…

И буквально похолодел, заметив отсутствующее выражение на лице предводителя. Он узнал его. Иисусе, это был Нортон! Ричард невольно вздрогнул, по спине пробежали мурашки. Он едва успел отскочить в сторону, пропуская небольшой отряд. Онемев, Ричард разглядывал лица: люди невозмутимо шествовали мимо. Все были членами первой экспедиции на Раму.

Николь оказалась рядом, когда последняя фигура уже прошествовала мимо.

— В чем дело? — спросила она. — Почему они не остановились? — Заметила побелевшее лицо Ричарда. — Дорогой мой, что с тобой?

— Это биоты, — пробормотал тот, — проклятые биоты с человеческой внешностью.

— Чтооо? — протянула Николь, не скрывая ужаса. Она бросилась к голове колонны, заглянула в лицо идущего впереди. Да, это был Нортон. Каждая черта лица, оттенок глаз, небольшие усы — все было на месте… лишь глаза были пусты.

Впрочем, теперь она успела заметить, что в движениях тела было кое-что неестественное. Шаг ничем не отличался от шага. Правда, спутники псевдо-Нортона шагали в несколько иной манере. «Ричард прав, — подумала Николь. — Это биоты-люди. Их изготовили здесь по изображениям, как пасту и щетку». В душе вспыхнул страх. «Обойдемся и без спасателей, — успокоила она себя. — Военный корабль еще пристыкован к Раме».

Открытие биотов-людей ошеломило Ричарда. Несколько минут он сидел в вездеходе, не желая трогаться с места, только все задавал Николь и себе самому вопросы, на которые у него не было ответа.

— Что же это такое? — повторял он. — Неужели все эти биоты изготовлены по образу разных живых существ, обретающихся в разных краях Вселенной? И почему их вообще изготавливают… зачем они раманам?

Прежде чем отправиться к лифту, Ричард настоял, чтобы они поподробнее отсняли шествие четырех биотов на видеоленту.

— Птицы, октопауки — все это великолепно, — говорил он, крупным планом снимая движения ног псевдо-Нортона, — но эта лента произведет фурор.

Николь напомнила ему, что до темноты осталось всего два часа, а им еще необходимо подняться наверх по Лестнице Богов. Удовлетворенный тем, что ему удалось запечатлеть для потомства удивительную процессию, Ричард уселся на место водителя и погнал к лестнице «Альфа».

Можно было не проверять, работает лифт или нет: подъехав, они заметили, что тросы в движении. Выпрыгнув из вездехода, Ричард кинулся в будку-пультовую.

— К нам кто-то едет, — проговорил он, показывая на лифт.

— Что-то, наверное, — мрачно отозвалась Николь.

Пять минут показались им вечностью. Поначалу оба они молчали. Потом Ричард предложил сесть в вездеход, чтобы бежать в случае опасности.

Они вглядывались через бинокли, пытаясь разглядеть, кто спускается к ним с небес.

— Человек! — крикнула Николь.

— Генерал О'Тул! — подтвердил Ричард чуть позже.

Так и было. Вниз спускался Майкл Райан О'Тул, генерал ВВС США. Он был только в нескольких сотнях метров над Ричардом и Николь, но еще не видел их. Генерал усердно рассматривал в бинокль удивительный инопланетный ландшафт.

О'Тул уже собирался навсегда оставить Раму, когда, поднимаясь наверх, заметил в небе нечто похожее на трех огромных птиц, направляющихся на юг. Генерал решил вернуться, на случай если птицы покажутся вновь. И оказался совершенно не готовым к радостной встрече, ожидавшей его внизу.

53. ТРОИЦА

О'Тул последним распрощался с Ричардом Уэйкфилдом, когда тот вновь отправился внутрь Рамы. Генерал терпеливо дожидался, пока остальные космонавты закончат разговаривать с ним.

— Ты и в самом деле уверен, что хочешь этого? — убеждал Ричарда Янош Табори. — Тебе ведь известно, что Комитет с минуты на минуту может запретить нам выход на Раму.

— К тому времени, — ухмыльнулся Уэйкфилд, — я буду уже на пути в лагерь «Бета» и технически не нарушу запрета.

— Что за дерьмо, — грубо вмешался адмирал Хейльман. — Экспедицией командуем мы с доктором Брауном. Мы же велели вам оставаться на «Ньютоне».

— Я уже несколько раз повторил, что оставил внутри Рамы весьма ценные для меня личные вещи. К тому же вам прекрасно известно, что в ближайшие два дня мне просто нечего здесь делать. Как только будет принято решение, все намеченные исследования будут прекращены. Нам прикажут отстыковываться и брать курс на Землю.

— Еще раз напоминаю вам, — ответил Отто Хейльман, — что считаю ваш поступок нарушением субординации. И когда мы возвратимся на Землю, я буду настаивать на самой серьезной…

— Зря стараетесь, Отто, — беззлобно перебил его Ричард. Подрегулировав скафандр, он надел шлем. Франческа, как всегда, снимала. После своего приватного разговора с Ричардом, состоявшегося полчаса назад, она была весьма молчаливой, отстраненной, что ли.

Приблизившись к Ричарду, генерал О'Тул подал ему руку.

— Уэйкфилд, нам редко доводилось работать вместе, но я всегда восхищался вашими успехами. Удачи вам. Постарайтесь не рисковать понапрасну.

Теплая улыбка на лице генерала удивила Ричарда. Он полагал, что американский офицер будет стараться отговорить его.

— Генерал, Рама — это великолепное зрелище, — ответил Ричард, — словно сразу видишь Большой Каньон, Альпы и Пирамиды.

— Мы потеряли уже четверых членов экипажа, — напомнил ему О'Тул. — Мне бы хотелось увидеть вас снова — в целости и сохранности. Благослови вас Господь.

Попрощавшись за руку с генералом, Ричард надел шлем на голову и шагнул в воздушный шлюз. Адмирал Хейльман осудил поведение О'Тула, едва Уэйкфилд исчез.

— Майкл, вы меня разочаровали. Ваше теплое прощание с молодым человеком, по-моему, показало, что вы одобряете его поступок.

Обратившись лицом к германскому адмиралу, О'Тул проговорил:

— Отто, Уэйкфилд — человек отважный и убежденный. Его не страшат ни рамане, ни возможность предстать перед дисциплинарной комиссией МКА. Мне импонирует такая уверенность.

— Вздор, — ответил Хейльман. — Ваш Уэйкфилд — просто нахальный и вздорный школяр. Знаете, что он оставил внутри? Парочку своих дурацких роботов, персонажей Шекспира. Приказы ему, видите ли, не нравятся… а угодно поступать в соответствии со своими личными планами.

— Выходит, он поступает, как и все мы, — бросила Франческа. Все в комнате на мгновение притихли. Она негромко продолжила. — Ричард очень умен, возможно, у него есть причины возвращаться внутрь Рамы, о которых никто из нас даже не догадывается.

— Надеюсь, он вернется до темноты, как обещал, — отозвался Янош. — Гибели еще одного друга я уже не перенесу.

Космонавты вышли в коридор.

— А где доктор Браун? — поинтересовался у Франчески оказавшийся рядом с ней Янош.

— Он с Яманакой и Тургеневой. Рассматривают обязанности экипажа на обратном пути. При таком некомплекте потребуются дополнительные тренировки перед отлетом. — Франческа улыбнулась. — Он даже спросил меня, не соглашусь ли я исполнять обязанности дублера штурмана. Представляешь себе?

— Вполне, — ответил Янош. — По-моему, ты сейчас легко справишься с любой инженерной работой.

Позади них по коридору брели Хейльман и О'Тул. В холле, ведущем в каюты экипажа, О'Тул начал прощаться.

— Минуточку, — задержал его Хейльман. — Нам с тобой нужно еще переговорить кое о чем. Этот твой чертов Уэйкфилд заставил меня обо всем позабыть. Заглянем на часок ко мне в кабинет.

— Вот, — сказал Отто Хейльман, указывая на расшифрованную криптограмму на экране, — основное изменение в последовательности действий по плану «Троица». Это не удивительно. Теперь, когда мы больше знаем о Раме, объекты следует разместить по-другому.

— Но мы не предполагали, что придется использовать все пять зарядов, — отозвался О'Тул. — Лишняя пара была предусмотрена на случай отказа. Столько мегатонн превратят Раму в пар.

— На это мы и рассчитываем, — откинувшись на спинку кресла, Хейльман улыбнулся. — Между нами, девочками, — проговорил он. — Там внизу на генеральный штаб оказывают внушительное давление. Похоже, что возможности Рамы недооценили с самого начала.

— Но почему им надо разместить два самых крупных заряда в транспортном проходе? Одной мегатонной бомбы хватит с избытком.

— А если она не взорвется по каким-то причинам? Лучше сдублировать. — Хейльман энергично склонился вперед. — Я думаю, что подобное изменение распорядка действий полностью обрисовывает стратегию. Два заряда в торце обеспечивают полное уничтожение корабля… после взрыва Рама не должен предпринимать новых маневров. Остальные три бомбы следует разместить внутри — в разных местах, — чтобы разрушения были максимальными. Кстати, необходимо, чтобы взрывы изменили траекторию Рамы и обломки его пролетели мимо Земли.

Генерал О'Тул мысленно представил, как огромный космический корабль гибнет под взрывами пяти ядерных бомб. Не слишком приятное зрелище. Пятнадцать лет назад в числе двадцати представителей генерального штаба СОП он летал в южную часть Тихого океана посмотреть на взрыв стокилотонной бомбы. Инженерные службы СОП сумели убедить политических лидеров и мировую прессу в том, что раз в двадцать лет следует проводить хотя бы одно испытание — просто чтобы убедиться, сработают ли старые заряды. Так совместно с прочими О'Тул добросовестно следил за всем происходящим, стараясь извлечь из него максимум информации о последствиях ядерного взрыва.

Генерал вспомнил вселяющий трепет огненный шар, вспыхнувший в мирном небе Южного полушария. И не расслышал вопроса адмирала Хейльмана.

— Извини, Отто, — проговорил он, — я что-то задумался.

— Сколько времени потребуется, чтобы получить одобрение на план «Троица»?

— Это ты про нас? — с недоверием спросил О'Тул.

— Конечно.

— Представить даже не могу, — торопливо отозвался генерал. — Мы запаслись этим оружием лишь для того, чтобы противодействовать открыто враждебным акциям раман. Базовый сценарий — неспровоцированное нападение на Землю, предпринятое инопланетным кораблем с помощью оружия, превосходящего все наши технологические возможности. Но сейчас ситуация совершенно другая.

Германский адмирал поглядел на американского коллегу.

— Никому и померещиться не могло, что Рама ляжет на курс, чреватый столкновением с Землей, — ответил Хейльман. — Если он не изменит своей траектории, то проделает в земной коре колоссальную дыру и поднимет такую пыль, что на несколько лет во всем мире наступит зима… Во всяком случае, так говорят ученые.

— Но это же нелепо, — возразил О'Тул. — Ты тоже слыхал все эти разговоры во время конференции. Никто, в ком есть хоть капля разума, не считает, что Рама и в самом деле столкнется с Землей.

— Соударение — это только одна из возможностей. А как бы ты сам поступил, если бы находился во главе генерального штаба? Уничтожение Рамы дает нам надежду на безопасность. Никто ничего не теряет.

В явном потрясении Майкл О'Тул извинился и отправился в свою комнату. Впервые за все время участия в экспедиции О'Тул подумал, что, возможно, вот-вот получит приказ воспользоваться своим кодом, чтобы привести оружие в действие. Никогда еще, даже на миг, не думал он, что бомбы в металлических контейнерах в кормовой части военного корабля могут послужить чем-то, кроме средства против страхов, одолевающих гражданских политиканов.

Садясь за терминал компьютера в своей комнате, озабоченный О'Тул припомнил слова Армандо Урбины, мексиканского борца за мир, выступавшего за полное уничтожение ядерного арсенала СОП. «Как показали нам Рим и Дамаск, — сказал сеньор Урбина, — если оружие существует, им можно воспользоваться. И только когда его не будет, мы сможем гарантировать, что ни один человек не падет жертвой ядерного уничтожения».

Ричард Уэйкфилд не возвратился до наступления ночи. Станция радиорелейной связи в лагере «Бета» была выведена из строя бурей. На «Ньютоне» следили по телеметрии за вскрытием Цилиндрического моря и началом урагана, когда она перестала передавать сигналы, и уже на половине пути по Центральной равнине Ричард вышел из зоны слышимости. Последний его разговор с Яношем Табори, вызвавшимся посидеть на связи, был типичным для Уэйкфилда. Доносящийся из Рамы сигнал заметно ослабевал, и Янош с обычным легкомыслием поинтересовался, как поминать Ричарда перед «почитателями его», если «Великий Галактический Упырь все же пожрет его душу».

— Скажи им, что я погиб по глупости, потому что слишком полюбил Раму.

— Что это? — удивился Отто Хейльман. Адмирал пришел переговорить с Яношем о каких-то технических проблемах.

— Убил таки, — произнес Янош, без успеха пытаясь вновь обнаружить сигнал.

— Кого убил, кто убил… о чем вы?

— Пустяки, — ответил Янош, поворачиваясь вместе с креслом и взмывая в воздух. — Чем могу вам служить, герр адмирал?

По поводу опоздания Ричарда особой тревоги не проявили, пока после очередного рассвета на Раме не прошло несколько часов. Остававшиеся на «Ньютоне» космонавты полагали, что весь вечер Уэйкфилд провел за каким-то делом («Наверное, чинил станцию „Бета“, — предположил Янош), потерял счет времени и решил не рисковать в одиночестве. Но, когда он не вернулся и утром, члены экипажа помрачнели.