Ночь судьбы

– Вот и славно, – улыбнулся Родомист. – Тащи в дом. Хватит пока.

– Хорошо, – юноша распрямился. – Учитель, а можно вопрос?

– Конечно, – маг, уже открывший дверь, обернулся.

– Почему вы уже третий день не прибегаете к магии? Совсем. И тогда, когда мы в лесу шли, и потом....

– Да, об этом я тебе еще не говорил, – маг покачал головой. – Но теперь ты должен знать. Мага очень легко обнаружить в момент, когда он творит заклинание, меняет что-либо в окружающем мире. От него словно расходятся волны, как от камня, упавшего в воду. А я не хочу, чтобы кто-либо знал, где я, вот и не прибегаю к Силе. Разве что перемещаю ее внутри собственного тела, обучая тебя. Такое действие засечь невозможно. Если же я попробую вылечить кого-нибудь, или же костер разжечь магией, то недруги будут точно знать, где я. Понял?

– Да. А кто наши враги?

– «Наши!» – усмехнулся Родомист. – Пока лишь мои. А ты вчера слышал, от кого мы бежим, – и дверь домика со скрипом закрылась, прервав дальнейшие расспросы.

Государь

За спиной вежливо кашлянули. Бран слышал, как кто-то вошел, но торопиться не стал, продолжал смотреть в окно. Обилие зелени на улице напоминает о лете, а ведь идет месяц Оленя, середина зимы. Но владыка Эмайн Махи может позволить себе поддерживать дубы и буки вокруг своего замка зелеными круглый год. Снег, если падает на листья, сразу тает, повинуясь могучим чарам, что наложили придворные маги.

Когда Бран обернулся, ожидающий посетитель напрягся, застыл стройным тополем. Кондл, глава лазутчиков.

– Кондл из клана Ночующих под Снегом приветствует повелителя, – выговорил он положенное, и опустился на колено, склонив голову так, что серебристые волосы упали волной, скрыв лицо.

– Бран, Носящий Венок, принимает приветствия Кондла, – ответил правитель Эрина. – Говори.

Кондл поднялся, синие глаза его туманила нерешительность.

–Плохие новости, повелитель.

– Что случилось? Вернулись ли драконы?

– Возвратились. Но не все закончилось удачей. Один из Волосатых сумел уйти.

– Понятно, – стала ясна неуверенность молодого альва. Среди подданных бытовала байка о том, что принесший плохие новости государю – носителю Дара, непременно заболеет, а то и умрет. – И кто же это?

– Маг Родомист из Северинского княжества.

– Интересно, как он почувствовал угрозу? – Бран задумчиво закусил губу. – Рассказывай подробности.

– Два дня назад боевой отряд, согласно предписанию, добрался до Северина. Прощупали башню – обиталище Родомиста, но мага там не оказалось. Тогда они посадили дракона за городом и сумели наладить связь с теми, кто служит нам в Северине. Так вот, они видели, что ранним утром того же дня маг покидал город через северные ворота. Сопровождал его ученик. На драконе обыскать дорогу на север – дело несложное. Они просмотрели все вплоть до границы, все городки на тракте. Но Родомист, словно в воду канул.

– Это плохо, – от легкого кивка Брана Кондл вздрогнул. Правитель почти незаметно поморщился. Иногда действие Дара бывает утомительно. – Но я не гневаюсь на тебя, – Кондл облегченно вздохнул. – Ты сделал все, что мог, как и твои подчиненные. А что с другими заданиями?

– Маг Слибен уничтожен.

– Это последний из Завальского княжества?

– Да, повелитель, – о хороших новостях Кондл докладывал твердо и четко.

– Так, кто еще?

– Маг Зимич из Северинского княжества убит без вмешательства магии. Его зарезала женщина, которой мы хорошо заплатили.

– Кто у нас выжил на севере?

– Родомист и молодой маг из Старгорода, Летозар.

– Он не опасен. А на юге что-нибудь получилось?

– Ничего, повелитель. Маги Новгородского княжества держатся вместе. Защиту, которую они в состоянии поставить, не пробьет даже дракон. А подобраться незаметно мешает Завеса.

– О ней – наслышан. Ты хорошо поработал, Кондл. Родомиста я найду без твоей помощи. Так что беспокоиться не о чем, – Бран повернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. – Ты свободен.

– Служу повелителю, – по военному ответил Кондл, приложив правый кулак к сердцу. Бран вновь недовольно поморщился, и снежно-белый полумесяц Дара над его головой, хорошо видимый любому магу, на миг потерял чистоту свечения.

Охотник

Шаги Ратана Хорт услышал задолго до того, как воевода добрался до костра. И немудрено, в лесу – тишина. К вечеру смолкли самые отважные пичуги, а ветер целый день не тревожил глухой северный край. Непонятно только, какая сила резво носила по синему небосклону огромные белые облака, настоящие горы. Но к моменту, когда явился Ратан, небосвод потемнел, глянули на землю разноцветными колючими глазками звезды. Мороз усилился, и Хорт подкинул в вяло горящий костер цельную лесину. Пускай тлеет. Тепла от нее много, зато дыма почти нет.

– Привет тебе, Хорт, – сказал воевода, подойдя. – Нелегко тебя найти.

– Привет и тебе, Ратан, садись к костру. Ты как, не голоден?

– Нет, благодарю, – ответил воин, садясь. – Я сыт. Как твое здоровье?

– Все хорошо. А как твоя рана?

– Также в порядке. Лекарь смазал ее какой-то дрянью и забинтовал. Заживет, не впервой.

– Ну что же, – Хорт улыбнулся. – Долг вежливости выполнен, можно перейти и к делу, – охотник смущенно огладил бороду, хмыкнул. – Не приходилось мне никогда гонцом бывать. Ну, да ладно! Тот, кто послал меня, велел передать следующее: «Брось все и следуй за посланцем. Ты мне нужен».

– Вот значит, как? – губы Ратана скривились в усмешке, а лицо в неверных бликах пламени показалось злым и жестоким. – Раз маг Родомист зовет меня, я должен бросить службу, оставить полк и идти? Куда хотя бы? Далеко?

– Нет, недалече. Тридцать верст на полудень.

– И все равно! Как я брошу полк? Не могу же я сказать: «До свидания, но меня ждут». После такого заявления меня обвинят в измене, и будут правы. А у предателя одна дорога – на виселицу. А если, пока меня в отряде не будет, нападут Длиннорукие? – Ратан говорил все громче, ноздри его раздувались, в глазах замелькали красные искры, словно у рассерженной кошки. – Как мне быть? Что делать? Скажи ты, человек, принесший очень плохие вести!

– Не знаю я, чего тебе сказать. Не мне за тебя решать. Но Родомист велел мне запомнить и передать тебе несколько строчек из «Книги Дара»: «Носитель меньшего Дара должен следовать за носителем Дара большего, повинуясь его указаниям, сколь бы странно они не выглядели. Если же он будет противиться, то Дар отвернется от него, и ждут его великие беды и напасти».

– Да, есть там такие слова, – Ратан опустил голову. – «Носитель меньшего Дара должен». Но там ничего не говорится о том, что будет счастье и благоденствие, если носитель меньшего Дара покорно последует за носителем большего. Но у меня нет выбора, – глаза воина полыхнули, и Хорту показалось, что он видит алое сияние вокруг его головы, тот самый Дар воина, который, по слухам, известный в княжестве воевода носит с рождения. – Хорошо, я согласен. Когда выходим?

– Завтра. Родомист очень торопится, – Хорт развел руками.

– Но завтра же день Хорька! А он очень плох для путешествий.

– Что делать! Сегодня мы уже не сможем выйти. Послезавтра выходить – целый день потеряем. Придется пойти против велений судьбы, – Хорт пожал плечами.

– Да, делать нечего, – ответил воин твердо, но в глазах его была печаль.

– Тогда встречаемся завтра, на восходе? Снегоступы у вас в лагере, я думаю, есть. А с продуктами у меня не очень. Захватишь?

– Еще и вором стать предлагаешь? – невесело улыбнулся воевода. – Предатель и вор – каков путь для полкового воеводы Ратана! Хорошо, я захвачу еды. До завтра, – и высокая фигура воеводы скрылась в ночном сумраке, лишь хрустящий снег подсказывал Хорту, каким путем пробирается к стану воин.

Ветеран

Время подъема Илигор ощущал, как говорится, нутром. За что и получил среди дружинников прозвище Сыч. Когда ни встанешь, глядь, а Илигор уже проснулся, тут, как тут, распекает неряху за тупой клинок или еще за что. Дружинник спросонья глаза пучит, ничего не соображает, а воевода бодр и свеж. Вояка отменный, не раз лично князем награждался. Но роду незнатного, да и не выслуживался никогда. Посему и дожил до седых волос лишь младшим воеводой.

И в это утро Илигор встал рано, проверил посты. А после этого решил заглянуть в шатер к полковому воеводе. Неясное предчувствие беды потянуло его туда. Ох, не понравился вчерашний Ратан младшему воеводе, что-то скрыл бравый воин от подчиненных, вернувшись утром из леса.

Негромко зашуршал откидываемый полог, и Илигор переступил порог. В шатре пусто, лишь светится багровым жаром походная печка, да горит на столе свеча. Огляделся Илигор, и несоответствие привычному порядку мгновенно резануло глаза. Точно, меча воеводы нет на привычном месте, меча знатного, родового. Вот тебе и раз! И вещей, без которых Ратан ни в один поход не пойдет, тоже нет. Ушел воевода? Но такая мысль никак не могла улечься в голове старого воина, мешала въевшаяся в кровь военная дисциплина и уважение к Ратану. Ага, вот на столе, рядом со свечой, записка. Бумага нервно дрожала в пальцах, и младший воевода недовольно нахмурился. Два листа оставил Ратан. Первый – извещение об отбытии на неопределенный срок, дополненное прошением о назначении его, Илигора, командующим полка. Второй – записка, младшему воеводе Илигору. «Очень нехорошо получилось, старина, – писал Ратан, – но я вынужден оставить полк. Ты уж извини, но объяснить причин не могу. Под твоим началом ребята не натворят особых глупостей. Будь здоров. Может, еще увидимся». Подписи нет, но почерк спутать невозможно.

Некоторое время Илигор стоял в полном ошеломлении, пытаясь осознать случившееся. Новость оказалась огорошивающей, и только чувство долга помогло справиться с эмоциями. Облегчив душу ругательством, воевода, теперь уже не младший, направился к выходу. О случившемся нужно поставить в известность воинов.

Воевода

Побег удался. Никто не заметил, как воевода ранним утром, задолго да рассвета, когда дремота одолевает даже самых бдительных часовых, выбрался из шатра. И не просто выбрался, а еще и одетым для дальней дороги. Лишь тихо качнулись растопыренные лапы ели, что растет у самого шатра, и Ратан исчез, растворился в утреннем морозце, который незримым саваном окутал лес. Снег же вокруг стана так утоптан, что следов беглеца не сыскать.

За спиной остались соратники, честь, достоинство, впереди маячит лишь спина Хорта, и дорога, а за ней – неизвестность. Стыд жег душу сильнее раскаленного железа. Так плохо Ратан не чувствовал себя давно. Ощущать себя предателем было непривычно и больно. Не радовала даже солнечная, тихая погода, яркое солнце лишь раздражало. Воевода предпочел бы оказаться в темной пещере и никогда более не выходить оттуда.

Ученик

С самого утра Родомист казался сердит и мрачен. Леслав долго не решался спросить, в чем дело, но потом все же набрался смелости:

– Учитель, что с вами?

– Не обращай внимания. Просто меня начали активно искать с помощью магии. Над княжеством раскинута огромная сеть из Силы, и стоит мне задеть одну из ее нитей, как мое местоположение тотчас будет обнаружено.

– И что же делать? – испуганно спросил юноша.

– Тебе – ничего, – маг улыбнулся. – А мне придется Отменить сон, и постоянно уклоняться от ловцов. До тех пор, пока мы не оставим территорию, над которой раскинута сеть.

– И куда для этого нужно идти?

– Сеть покрывает все Северинское княжество, – маг вздохнул. – Так что путь нас ждет неблизкий. Но это не повод, чтобы тебе отлынивать от учебы. Иди-ка в лес да и составь из того, что там найдешь, возбуждающий отвар, и чтоб не мужскую силу возбуждал, а спать не давал. Он мне вечером очень пригодится.

– Так ведь в лесу холодно? – вяло возразил Леслав.

– Отлично. Заодно потренируешься в пробуждении внутреннего тепла.

Леслав вздохнул и отправился в лес.

Князь

– Посланник государства Эрин, Фингар из клана Шепчущихся в Листве, – впускающий боярин стукнул посохом. «Потомственный посол», – подумал князь. При входе Фингара испуганно смолкли разговоры среди княжеской свиты, и князь со злобой подумал: «Боятся. Они боятся. И я боюсь. Запугали нас Остроухие. Стыдно».

Посол приблизился к трону. Высокий, стройный, никаких следов растительности на молодом лице. Не растут усы и борода у альвов, или Остроухих, как их называют за глаза.

Так что безбородость совсем не говорит о молодости. Золотистые волосы посланца стянуты в причудливую прическу, серые глаза смотрят прямо. Типичный представитель своего народа. Одет согласно обычаям Остроухих, добавлен лишь парадный панцирь поверх парадного же костюма. Да, панцирь, и это говорит о многом.

Фингар опустился на колено:

– Мое почтение князю Владигеру, да будут годы его долгими, правление – счастливым, а Дар – вечно сияющим, – звучный баритон разнесся по притихшей палате.

– Приветствую посла могучего Эрина, – ответил Владигер, но при этом подумал: «Издевается. Какой там Дар? Наделенных им правителей нет в роду людей уже более трехсот лет». – Встаньте, благородный посол, я вас слушаю.

Остроухий встал, развернул свиток, что до этого держал в руке. С шуршанием закачалась на шнурке печать-герб Эрина – дубовый лист и солнечный диск на нем.

– Могущественный правитель Эмайн Махи, Бран Венценосный, с прискорбием сообщает, что бесчинства и беззакония одного из подданных Северинского княжества переполнили чашу терпения его. И посему просит князя Владигера, как старший брат любимого младшего, выдать ему сего злодея, – легкий ветерок шепота пробежал по залу. Назвать правителя «младшим братом» означает посчитать его ниже себя, предъявить претензии на сюзеренитет над «младшим» родичем. Владигер стиснул зубы, но промолчал. Что может маленькое княжество, измученное долгой войной, противопоставить могучему западному соседу? Пришлось проглотить обиду.

– А именно, – продолжил посол, – мага Родомиста из Северина, по прозванию Башенный Ворон, который с сегодняшнего дня объявляется врагом государства Эрин, государя Брана лично и клана Плавающих во Мраке. Дано в день Ястреба месяца Оленя года Сокола, три тысячи восемьсот сорокового от Творения. Государь Бран, Эмайн Маха.

Когда посол прочел дату, мало кто в палате сдержал удивление. За сутки послание преодолело более чем пятьсот пятьдесят верст. «Не иначе, как на драконе летели. Чтоб им всем под землю провалиться, Остроухим этим», – думал князь, выдерживая достойную правителя паузу.

– Мы выслушали, что пишет нам брат наш, могучий Бран, да будет Сила его неисчерпаема. Но печалью полнится сердце наше, ибо нет мага, рекомого Родомист, в пределах владений, нам подвластных, – князь не любил произносить речи, но, когда надо, мог блеснуть красноречием. – Несколько дней назад покинул сей маг город Северин, оставив нас без мудрого советника. Не занято место княжеского мага около нашего трона, как может это видеть благородный Фингар.

– Это печально. Но, надеюсь, могучий князь не откажет нам в помощи? Ведь обида, нанесенная государю, есть обида всего Эрина, и посему не можем мы, верные слуги повелителя, стерпеть такого. – Фингар произносил слова медленно и вкрадчиво. – Если же князь откажет в помощи, то государь Бран посчитает, что злоумышленник действовал заодно с правителем Северина...

– Ты забываешься, посол! – прервал князь витиеватую речь. – Ты обвиняешь меня в злоумышлении на твоего государя?

– Нет, – Остроухий чуть смешался. – Но если могучий князь не поможет в поисках преступника, то государь Бран может понять это как недружественный шаг и будет действовать соответственно, – теперь посол говорил жестко, почти угрожающе.

– Я понял вас, благородный Фингар, – князь отвечал, а мысли метались испуганными мошками: «Откажу – тогда война. И они сомнут нас за несколько дней. К тому же, без мага. Куда он делся, жаба его задери?» – Как только мне будут предоставлены доказательства, что маг Родомист злоумышлял на брата нашего Брана, да сияет вечно его Дар, я окажу вам посильную помощь в поимке преступника.

– Князь сомневается в словах моего повелителя?

– Нет, но правитель должен защищать подданных, в том числе, и от подозрений. Если Родомист преступник, то лишится моей защиты, если же здесь какая-то ошибка, то я буду оберегать его до последнего.

– Речи, достойные правителя, – Фингар вежливо поклонился. – Требование князя справедливо. Доказательства будут представлены завтра, – посол вновь опустился на колено. – Благородный князь позволяет удалиться?

– Позволяет, – спокойно ответил Владигер, хотя внутри все кипело от злости. – Жду вас завтра, в это же время.

Лишь когда дверь за Остроухим закрылась, правитель Северина дал волю гневу. Нет, князь не кричал, не топал ногами, что не к лицу правителю. Он просто отдавал приказы ледяным голосом. И опытный служилый люд забегал, зашевелился ужами на муравейнике:

– Старший воевода Мстислав? Два полка к западной границе. Скрытно, ночами... Что? Оголим северную границу? По донесениям воеводы Ратана, Длиннорукие разбиты, и не нападут до весны... Полки не готовы? Вы давно не сидели в порубе, воевода? Быстро выполняйте! – кованые сапоги загрохотали по полу, и важный, грузный, как медведь, воевода, исчез с прытью, достойной резвого юноши. – Старший над гонцами Горыня? Почтового сокола в Старгород. Пусть пригласят мага Летозара ко двору. Ввиду исчезновения Родомиста ему предлагается чин княжьего мага, – огромный, соответствующий размерами имени глава гонцов удалился быстрым шагом. – Боярин Пустозвон? – тихий, тщедушный, похожий на сухую былинку, боярин, что ведает в княжестве «красной ложью», соткался перед князем, словно из воздуха. – Готово ли посольство, в Завалье, к князю Руевиту? Хорошо... А в Тускулум, к принцепсу Марку? Очень хорошо. Пусть отправляются немедленно. Времени мало. Остроухие ищут любой повод, чтобы напасть... Война неизбежна, – князь вздохнул. – А теперь оставьте меня одного.

С шуршанием и говором бояре и дьяки покинули помещение, и в нем воцарилась тишина, столь редкая в приемной палате.

Старик

«Магическая охота – это не шутки. Правитель Остроухих, да проклянет его Творец, оказался догадлив. Маги в Эмайн Махе всполошились, еще как! Целую ночь, наверняка трудились, дабы накинуть ловчую сеть на Северинское княжество. Такая сеть поможет поймать мага, даже если он сидит тише мыши и никак себя не проявляет. Но ничего, – думал Родомист, прохаживаясь по тесному домику Хорта, – не на того напали. Не зря над моей головой вот уже тридцатый год ярко сияет синее пламя Дара. Дара заработанного, а не врожденного!»

Стук входной двери прервал размышления. Вошел заснеженный и изрядно замерзший Леслав. Лицо его, искусанное морозом, раскраснелось, сияло наливным яблоком.

– Ну, докладывай, чего принес? – спросил маг, когда юноша немного оттаял.

– Чего-то принес, – Леслав улыбнулся и выложил на стол добычу. Родомист принял строгий вид и многозначительно воззрился на нее.

– Ну, так что, правильно? – Леслав от нетерпения аж подпрыгнул.

– Да, ты молодец. Если из того, что ты принес, сделать отвар, то спать я не буду, точно, – юноша самодовольно улыбнулся, но Родомист не дал ученику загордится. – Я буду бегать всю ночь, по очень большой нужде.

– Да ну вас, учитель! Вам все шутить! – в голосе Леслава проскользнула обида.

– Конечно, без шуток никак нельзя. Но на самом деле ты справился отлично, – маг хитро улыбнулся. – За это тебе награда – будешь сам готовить отвар.

Леслав растопил печь, поставил котелок со снегом. Долго возился с принесенными ветвями и корнями, по избе потек горький аромат взвара. Часть его юноша перелил в кружку, остальное прямо в котелке выставил в сени – остывать.

Когда темная, пахнущая лесом, жидкость остыла, маг взял кружку, осторожно подул. Леслав наблюдал, затаив дыхание. Родомист ободряюще кивнул ученику и выпил. Обжигающая волна прокатилась по горлу, провалилась в живот.

Там сразу стало горячо, маг почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам, как участилось дыхание.

– Ну что же, – после некоторого размышления произнес он. – Ты справился очень неплохо, – Леслав облегченно вздохнул.

После серьезной процедуры подготовки отвара маг и ученик приступили к ужину.

Лучина горела неровно, краснеющие угольки с шипением отваливались и тонули в лохани, поставленной под светец. На улице темнело, и маг все с большим беспокойством прислушивался к лесным звукам. Хорту, вместе с Ратаном, давно пора появиться; не иначе, что-то случилось. Глядя на учителя, загрустил и Леслав. А это совсем не дело. Когда тоска смущает душу и окрашивает жизнь в темные тона, то лучшее средство борьбы с немочью – найти какое-либо занятие.

Маг заставил себя говорить бодро:

– Эй, Леслав, что понурился?

– Да так, не знаю, – последовал нерешительный ответ.

– Помнишь первые попытки Видеть?

– Помню, – поморщился юноша. – Ничего так и не вышло.

– Сегодня, я думаю, у тебя все получится гораздо лучше.

– Да? – неуверенность в возгласе смешалась с надеждой.

– Да, – твердо ответил маг. – Вставай, как я тебя учил, помнишь?

– Ноги шире плеч, колени согнуты, руки на бедра. Дышать ровно, – Леслав выполнил указания и стал похож на чудную статую – всадника без коня.

– Теперь закрывай глаза и сосредотачивайся на точке меж бровями. Возьми немного Силы из своего запаса и направь ко лбу. На вдохе собирай Силу, а на выдохе отправляй по назначению. Только потихоньку, маленькими порциями.

– Я понял, учитель, – дыхание Леслава поменялось. Только что бесшумное, теперь оно зазвучало ритмично и громко.

– Когда меж бровями нагреется, скажешь.

– Хорошо, – Леслав дышал, и пот тек по лицу, словно смола по дереву. Стало хорошо видно, как фиолетовая струйка Силы медленно поднимается от грудины, от места, где маги хранят ее запас, по горлу, к переносице.

Мир полон Силы, но воспользоваться ей не так-то просто даже для самого опытного мага. Чтобы использовать Силу, необходимо ее собрать, сделать одним целым с собой, а потом сберечь. А хранится она в одном и том же месте у каждого мага, будь он человек или Гологоловый, – за грудной костью. По величине запаса и судят о силе мага.

– Нагрелось, учитель, – слова Леслава оторвали Родомиста от размышлений.

– Так, теперь... – но маг не смог закончить фразу, ибо дверь с грохотом распахнулась, и вошел Хорт, а за ним Ратан.

– А, вот и вы, – обрадовался маг. Отвлеченный шумом, Леслав открыл глаза, и вопрос его прозвучал странно:

– Учитель, а что это красное вокруг его головы? – рука юноши указала на Ратана.

Маг ощутил себя так, словно с плеч его свалилась гора. Но вновь прибывшие в изумлении уставились на юношу. В избе наступила напряженная тишина.

Глава 3

Ученик

Леслав оторопело таращился на учителя. Яркое синее пламя окружало его голову, сама фигура начинала временами плыть, превращаясь в нечто текуче-сверкающее. За спиной и над головой мага угадывались какие-то смутные тени, но на них не получалось сконцентрировать взгляд. Похожее сияние, только алого цвета, окружало голову вошедшего с Хортом высокого мужчины.

– Ну вот, не зря трудился, – радостно вздохнул Родомист. – Ты, друг мой, увидел Дар. Это не морок, не наваждение.

– А почему Дары разного цвета? – поинтересовался юноша.

– Погоди задавать вопросы. Позволь сначала вас познакомить. Это воевода Ратан, ну, а это – мой ученик, Леслав.

Мужчины пожали друг другу руки, и Леслав переспросил:

– Так почему они разные?

– Все очень просто, – маг улыбнулся, чисто и радостно. Учитель был доволен, словно медведь, добравшийся до меда. – Есть три вида Дара, ты знаешь. Дар Воинов отмечен красным цветом, Дар Магов – синим. Есть еще Дар Правителей, его цвет чисто белый. Но носителей этого Дара единицы, их ты вряд ли встретишь.

– А кто его носит?

– Мне известны двое. Хан орды Аджад, самого крупного государства Красноглазых, а, кроме того, Бран, правитель Эрина.

– Да, на них посмотреть мне, скорее всего, не доведется! – с сожалением вздохнул Леслав.

Старик

Ночь без сна прошла тяжело. Дрема наваливалась каменным мешком. Отвар Леслава пришелся очень кстати. Когда сонливость совсем одолевала, Родомист выходил во двор, протирал лицо снегом. С несказанным облегчением встретил рассвет.

Розовый шар солнца, толстый, как откормленный поросенок, вальяжно выкатился из-за деревьев, и маг с удовольствием подставил лицо, пусть не очень теплым, зато солнечным, лучам. Поднял руки. Мягкая, легкая Сила, исходящая от светила, охватила кончики пальцев, потекла по Предплечьям. Когда волна Силы прокатилась по всему телу, МГ ощутил такую бодрость, словно проспал всю ночь. Так стоял бы, но к реальности вернул испуганный вопль за спиной.

– Учитель, я больше не вижу!?

Пришлось открыть глаза. Обернувшись, маг сказал:

– Не пугайся, Видение твое пока нестабильно, но оно вернется, обязательно. От него не так просто избавиться.

Леслав вздохнул так, что с соседнего дерева осыпался снег, и побежал умываться.

Маг постоял еще немного на морозе и вернулся в избу. Вчерашние путешественники уже проснулись, и Ратан, завидев мага, спросил прямо:

– Ну что, Родомист, зачем ты меня вытащил?

– Что же, я объясню. Все объясню.

Троице, смирив нетерпение, пришлось ожидать, пока маг уселся за стол, неторопливо прихлебнул отвар.

– Учитель, ну не томи! – не выдержал первым Леслав.

– Не следует торопиться в серьезных делах! – наставительно изрек маг, но глаза его при этом весело блеснули. Слушатели затихли, уши вытянули, словно зайцы. В избе стало так тихо, что слышно было, как возится мышь за печью. – Разговор у нас пойдет о делах непростых, о которых в обычное время думают только маги, да еще некоторые правители. Но в Северинском княжестве все настолько плохо, что именно нам придется на этот раз решать судьбы нашего Племени.

– Судьбы Племени? – хмыкнул Хорт. – Ты, видно шутишь, почтенный.

– Нет, не шучу. Подошло такое время, когда самый обычный человек способен перевернуть судьбы государств. Заканчивается очередной Цикл, идет к завершению год Сокола, последний в Цикле Воды. Это известно всем. Но есть то, о чем вы не знаете и знать не можете, – кашель волосатой рукой забрался в горло, и маг на некоторое время потерял возможность говорить. – Творец устроил наш мир очень разумно. Все в нем подчинено закону Цикла, правилу повторения. Цикл – порядок дней, месяцев и лет – неуклонно повторяется. Разумные существа подчиняются Циклу, соизмеряя поступки с его движением. Но существует один момент, когда все наоборот, когда Цикл подчиняется нам. Я говорю о Ночи Судьбы, в которую определяется Племя, которое будет править миром в следующие тридцать два года.

– Ночь Судьбы? Когда она бывает? – спросил Хорт.

– Ночь перед первым днем нового Цикла, днем Грифона месяца Тура года Оленя. Племя определяется в раз и навсегда установленном месте – Храме Судьбы, который стоит далеко на юге, за Драконьими горами. В Храм могут войти семеро, по одному от каждого из Семи Племен. Но выходит только один. Что происходит внутри, не знает никто. Даже пережившие Ночь Судьбы никогда не рассказывают об этом.

– А какую выгоду получает выживший? – хмуро поинтересовался Ратан.

– Он получает власть над драконами, которой может делиться с сородичами. Сам избранный народ менее подвержен болезням, в нем растет рождаемость. У соплеменников победителя больше рождается носителей Дара Воина и Дара Мага. А тот, кто прошел храм, почти всегда получает Дар Правителя. Так приобрел ее нынешний государь Эрина.

– Так, – Ратан сориентировался первым. – Ты предлагаешь нам отправиться на юг, в этот твой Храм, и попробовать одержать победу от лица людей?

– Именно так, – Леслав стал похож на огромную сову, такие сделались у него глаза, Хорт издал удивленное восклицание.

– Разве мало в людских землях магов и правителей, которые помимо тебя пошлют кого-либо туда? – закусив губу, спросил Ратан. Судя по мрачному лицу, воевода перебирал в уме возможные препятствия.

– В последние годы Остроухие, которые, как вы теперь понимаете, избранный народ последних двух Циклов, тайно уничтожают магов в северных землях. В Завальском княжестве не осталось магов, владеющих Даром, в Северном – я один. Мало повелевающих Силой осталось и у Длинноруких.

– А Новгородское княжество? Оно ведь всегда славилось магами? – влез в разговор Леслав.

– Да, и сейчас там девятеро повелевающих Силой, из них пятеро – с Даром. Они точно кого-нибудь отправят. Но если владыки Новгорода получат власть над драконами, как вы думаете, на кого первыми обрушатся огнедышащие твари?

– На этот вопрос можно не отвечать, – грустно сказал Ратан. – Маги Новгорода враги нам.

– Несомненно. Как и маги Эрина, которые тоже отправят кого-либо в Храм. И маги империи Того, Полурослых и Красноглазых.

– Только маг может войти в храм? – спросил Леслав. Глаза его возбужденно сверкали. Он походил на сороку, заметившую блестящий предмет.

– Нет, любой человек, Остроухий или Зеленоволосый. Просто магу легче добраться до самого храма.

– Но ведь до нового года еще два месяца? Куда торопиться? – резонно заметил Хорт.

– На пути мы встретим сильное противодействие. В первую очередь, от магов и правителей Эрина, которые уже сейчас ищут меня. Пока мы не доберемся до Драконьих гор, придется опасаться нападения сверху. Кроме Остроухих, нам будут мешать и представители других Племен. Придется идти тайком, глухими лесами. Дорога далека, и два месяца – срок, в который мы как раз уложимся,

– Все ясно, – улыбнулся охотник. – Теперь понятно, зачем нужен я. Дабы провести вас лесами до северной границы степей.

– Ты лучший следопыт из всех, кого я знаю, – маг, словно извиняясь, развел руками.

– А я должен мечом расчищать дорогу? – хмыкнул Ратан.

– Да, и, кроме того, если я не дойду до Храма, то внутрь идти тебе. Носитель Дара имеет больше шансов на победу.

– А я зачем, учитель? – спросил Леслав с обидой в голосе.

– Как зачем? По дороге может погибнуть и Ратан, не только я. Тогда в Храм пойдешь ты.

– Я? Как? Да ладно вам шутить, – юноша надулся, решив, что над ним издеваются.

– Я не/ шучу. Твой Дар ничем не хуже моего или Дара Ратана, а возраст не имеет там такого уж большого значения.

– Что же, все понятно. Когда выходим? – Ратан задал вопрос столь будничным тоном, словно речь идет о прогулке на десяток верст.