Ночь судьбы

Дмитрий КАЗАКОВ

НОЧЬ СУДЬБЫ

Глава 1

Старик

Утро пятого дня месяца Оленя выдалось хмурым. Сизые башни туч загромоздили небеса, снежинки плясали над застывшей в зимнем сне землей.

Родомист отвел взгляд от окна, тяжко вздохнул. В день Осла, который положено посвящать работе, он сидит в бездействии. Смотрит в небо, и в низких облаках ему мерещатся крылатые тени, стремительные и беспощадные. Мерещатся ему, магу, пусть и старому, но осененному пламенем Дара!

Вещи собраны, и давно пора уходить. Но что-то еще держит мага в башне, которая серым пальцем высится над столицей маленького княжества. Невидимые цепи воспоминаний и нерешительности держат крепче металлических. Но еще день-два промедления, и серые тени в облаках обретут реальность, обрушатся огнедышащими смерчами. И оставят от строения лишь пышущую жаром груду обломков.

Маг завозился в кресле, обуреваемый тяжкими думами: чтоделать ему, одному из магов народа людей, самого слабого сейчас из Семи Племен? Что делать, ведь идет к завершению год Сокола, а вместе с ним и Цикл Воды? Что делать момент, когда не собрать Совет магов и не выбрать должным порядком людей для похода? Тех, один из которых должен пережить Ночь Судьбы!

Но молчит небо, роняя перышки снега, безмолвствует земля. Да, приходится все решать одному...

– Леслав! – крик Родомиста отдается от стен, и холодным призраком блуждает по башне, заставляя вспомнить, что зима в самом разгаре.

– Я здесь, – высокий юноша переступил порог. Лицо его весело и чисто, глаза сияют. Для него жизнь все еще чудесный и бесконечный праздник.

– Мы выходим. У тебя вес готово?

– Да, учитель. Вещи собраны, слуги распущены по домам, – улыбка видна в голубых глазах, на блестящих губах, и волнистые русые волосы воинственно топорщатся. Для него, ученика мага, сегодня начинается приключение. Он не знает, что на самом деле учитель бросает его прямо в огонь. Но и оставить юношу нельзя. Попади в руки врагов ученик, и они сделают с учителем все, что захотят. В отношении магов фраза, что «ученик – продолжение учителя» совсем не красивый оборот речи.

– Вперед, – маг с кряхтением поднялся из кресла. Вслед за учеником спустился к выходу. Ключ противно проскрежетал в замке, закрывая дверь, которая не запиралась, наверное, лет десять. Ох, не подходит день Осла для путешествий, но поздно отступать. Леслав побежал со всех ног к крайнему от башни дому. Там живет Яромир, старший из слуг. Он и получит ключ на хранение.

Маг, не спеша, пошел к северным воротам. Снег хрустел под ногами, любопытные снежинки залетали под капюшон полушубка и смертью платили за любопытство, мокрыми трупиками расползаясь по коже. Мешок за плечами почти не тяготил. Но это лишь первые сажени пути.

По дороге до городских ворот Родомист не встретил никого. Время раннее, да и зима. Для горожан день еще не начался. Для тех, кто желает скрыться это только на руку.

За спиной топот ног, шум сбитого дыхания.

– Вот и я, учитель!

Калитка сбоку от основных ворот всегда откроется по слову мага, приближенного к князю. Вот и сейчас стражник, хоть и выпучил спросонья глаза, почтительно поклонился, заскрипел вынимаемый засов, и вот уже городская стена осталась позади.

Дорога на север хорошая, наезженная. Путь этот ведет в края, где долгие годы продолжается война с Длиннорукими. Хотя войной назвать то, что там происходит, сложно: набеги, малые сражения, стычки. Едва городские башни скрылись за лесом, маг скинул мешок. Леслав распахнул рот от удивления, когда, свернув с дороги, проваливаясь по пояс в снег, учитель пошел к кустам. Раздраженно прошелестел раздираемый снег, и в руках Родомиста возникли две пары снегоступов.

– Мы на них пойдем? – в рот Леслава при желании свободно пролетела бы крупная ворона.

– Нет, полетим, – ухмыльнулся маг. – Надевай.

Ученик

Давненько не приходилось Леславу ходить на снегоступах. Почитай, с того времени, как он попал в обучение. Скоро будет тому пять лет. В конце года Лисицы забрал неразговорчивый маг непоседливого мальчишку из отчего дома. «Дар», – сказал, и склонились перед суровым стариком жители небольшой деревни. Пять лет – долгий срок, и за него ученик ни разу не видел, что учитель ходит на снегоступах, и не знал, что он делает это столь ловко.

Вон, шагает чуть впереди: полушубок расстегнут, мешок на спине, словно приклеенный, и только поспевай за ним. В зимнем лесу тихо, лишь иногда разнесется цокот клеста или шорох опадающего снега. Напоенный хвоей воздух приятно холодит горло. Большие деревья стоят, держа на могучих ветвях целые облака снега. Стукнешь по стволу, и рухнет такое облако за шиворот. Деревья поменьше и кусты утонули в сугробах. Если бы не снегоступы, люди тоже провалились бы, да не по пояс, а глубже.

Как ни глазел по сторонам, Леслав все же заметил, что учитель то и дело смотрит на небо. Вдруг насторожился, рявкнул свирепо: «Нишкни», – и замер, превратился в статую под ветвями могучей сосны. Юноше почудилось, что среди туч мелькнула огромная тень, но исчезла так быстро, что не успел рассмотреть. Что-то глухо пророкотало в вышине, багровый отблеск лег на облака. Гроза? Но откуда гроза зимой?

После странного явления двинулись еще быстрее. Перешли пару небольших речек. Перед тем, как вступить на лед, учитель долго вглядывался в небеса, высматривая неведомую опасность.

Шли без остановок, учитель молчал, но когда солнце, светлое пятно среди туч, перевалило полуденное положение, юноша не выдержал:

– Куда мы идем, учитель?

– На Болотные Выселки, – не снижая шага, ответил Родомист. Дыхание его, несмотря на пройденные версты, не сбилось.

– Это где? А далеко еще? – не отставал Леслав. Жутко интересно, зачем в такой спешке покинули обжитую башню и ринулись в чащу.

– Идти до Выселок еще долго. Особенно, если будешь болтать. Устал? – неожиданно сменил тему учитель.

– Нет. Конечно, нет, – гордо ответил юноша, хотя мешок натер спину, а дыхание вырывалось такое горячее, что того гляди, начнет таять снег.

– Ясно, – усмехнулся маг, и остановился. – Небольшой привал. А ты запахнись, а то простудишься, – ученику пришлось подчиниться, но грудь под полушубком так ходила ходуном, что, казалось, вот-вот прорвет его.

Отдыхали недолго. Не успел Леслав дожевать вытащенный из мешка хлеб с салом, как учитель прервал трапезу:

– Пошли, обжора.

– Уже? – юноша вздохнул так, что разжалобил бы самого закоренелого злодея, но на мага вздох никак не подействовал.

– Уже-уже. Нам еще больше пятнадцати верст идти. Или ты хочешь в лесу ночевать?

– Нет, не хочу, – поспешно ответил Леслав, и лямки мешка вновь впились в плечи. Доедать обед пришлось на ходу.

Шли по ельникам, темным и мрачным, словно пещеры, по березнякам, таким светлым, что казалось, там светится сам воздух. По редколесью учитель гнал безжалостно, заставляя пересекать его как можно быстрее.

Зимний день короток, и даже утомительный путь, что обычно день тянется, не удлинил его. Вроде и прошли немного, а небо потемнело, солнце, невидимое за тучами, закатилось за горизонт. Деревья угрожающе надвинулись исполинскими белыми призраками.

Силы начали иссякать. Мысли из головы исчезли, стало неважно, в какую сторону переставлять ноги, зачем. Мир для Леслава сжался до фигуры учителя впереди, белесых силуэтов по бокам, и одной мысли: «Когда же дойдем?»

Когда откуда-то справа, из-за прошитого снегом лесного занавеса донесся едва слышный собачий лай, юноша встрепенулся:

– Мы пришли, учитель?

– Нет, нам дальше, – с вздохом ответствовал маг. Он тоже устал,

И они пошли дальше, сквозь темный лес и начавшийся снегопад. Сначала снежинки падали мелкие, словно песчинки. Потом вьюга усилилась, и повалили огромные хлопья. Видать, кто-то сердитый рвал на небе белые ткани и швырял обрывки вниз, на землю.

Деревья стали неразличимы под шелестящим белым пологом. Леслав брел почти вплотную к учителю, иначе непременно отстал бы. Когда началась вьюга, маг слегка замедлил ход, но шагал уверенно, не страшась леса, мрака и снегопада, словно помнил дорогу наизусть. Не терял направления, даже когда приходилось петлять, обходя завалы.

Охотник

Хорт шел по лесу спокойно, уверенно. Вокруг знакомые места, на ногах – сделанные им самим снегоступы. Чего бояться? День не для промысла, не велит «Книга Дней» охотиться в день Осла, так что Хорт обходил лесные угодья больше по привычке. Не сидеть же целый день дома?

Дошел до приметного знака – огромной сосны-выворотня, чьи корни раскоряченным пауком торчат из-под снега, и тут охотника настиг приступ. В груди засипело, словно туда поместили дырявые кузнечные мехи. Воздух загустел острыми иголочками, отказался лезть в мгновенно окостеневшее горло.

Хорт остановился, привычно напрягся, сдерживая животное желание вдохнуть. Делать этого пока нельзя, воздух сейчас – яд. И лишь когда в глазах потемнело, а в висках застучали тяжелые молоты, он позволил тонкой струйке проникнуть в измученную грудь.

Долго еще стоял, отдыхая, подставляя лицо падающему снегу. Еще два раза пришлось сдерживать дыхание, пока не ушло противное сипение. Хорт давно привык к болезни, к ужасным, выматывающим приступам. Они преследовали его с раннего детства, не помогали лекарства, не помогала магия.

Он сам научился справляться с приступами, сам и вел хозяйство. Какая девка пойдет за неизлечимо больного? Вот и жил охотник бобылем, на отшибе. От Болотных Выселок, ближайшей деревни, добрых две версты. Болезнь не мешает ставить капканы, сети, рыть ловушки, бортничать, да и сидеть в засаде, поджидая дичь, почти не мешает. Добычу Хорт сбывал в деревне, меха возил на торг в Весеград, ближайший городишко.

Восстановив дыхание, двинулся к дому. Стемнело, да и снегопад усилился. Заблудиться Хорт не боялся, но зачем торчать на морозе ночью? Вот и изба, стоит средь могучих сосен, маленькая и неказистая. Иной раз так занесет снегом, что откапываться приходится. Зато тепло, и ветер не беспокоит. Собаки Хорт не держал, незачем. Свой нюх не хуже собачьего, а слуху позавидует даже рысь.

Привычно скрипнула дверь, пахнуло теплом. Охотник снял полушубок, снегоступы, разулся. Из сеней перешел в горницу, в единственную комнату своего обиталища. Пахнет здесь шкурами и черствым хлебом. В печи, что по заветам предков занимает северо-восточный угол, оранжевыми глазками моргают угольки. Дрожащий желтый свет лучины вырвал из тьмы небогатое убранство: лавки, стол, лари.

Лавка скрипнула под телом охотника, рука его потянулась под стол, к небольшому ящику. Там лежит выменянная на прошлой неделе на шкуры фляга с самогоном. Хорт выудил булькающий сосуд и неожиданно замер. Среди вечного шума леса за стенами послышались ему чужие, неправильные шорохи. И точно, скрипнул снег у крыльца, раздались голоса.

– Держись, Леслав, мы пришли, – произнес кто-то, и Хорт вздрогнул; голос показался знакомым.

В дверь постучали.

– Входите, – сказал охотник, пряча флягу. Рукой же нащупал топор.

Послышалась возня в сенях, затем дверь отворилась. Вошли двое мужчин. Вглядевшись в лицо первого из них, хозяин обмер, а затем усмешка исказила его лицо.

– Вот кто явился ночью в дом ко мне, словно тать, – сказал он. – Тот, кто отказывается помочь, когда в нем есть нужда, но кто сам ни в жизнь не откажется от чужой помощи. Что же, маг, я не скажу, что рад тебя видеть. Но законов гостеприимства не нарушу. Мой дом – ваш дом.

– Благодарю, – Родомист склонил голову, и сел. Спутник его, почти мальчик, опустился рядом.

Хорт подкинул в очаг дров. В комнатушке сразу стало светло. Тьма, недовольно ворча, попряталась по углам.

Ученик

Когда Леслав проснулся, хозяина видно не было. В избе стояла тишина, не нарушаемая звуками вьюги из-за окон. Пахло мышами и гречневой кашей. Мышцы сладко болели, томились от усталости. Печь сохранила тепло даже под утро, и некоторое время юноша лежал, наслаждаясь отдыхом.

Но валяться до полудня не к лицу будущему магу. Со стоном слез с печи, оделся. В тот же миг дверь стукнула, впуская учителя.

– Ага, а вот и соня наш проснулся, – усмехнулся он. – Ну, ты и спать горазд, словно медведь!

– После такой дороги кто угодно заснет, – гордо ответил юноша, и рассмеялся.

– Ты думаешь, это была сложная дорога? Отнюдь. Это лишь легкая прогулка, – маг уселся за стол. – Трудные дороги ждут впереди. Но о них потом. Сначала – завтрак.

Когда они закончили трапезу, вернулся хозяин. Первым его шаги услышал маг, насторожился, поднял голову. Затем и Леслав различил скрип снега. Донеслись звуки возни в сенях, затем дверь открылась, и явился Хорт, на вид спокойный, но напряженный, словно тетива. Серые глаза смотрели серьезно, двигался охотник рваными, нервными движениями.

– По добру ли почивалось, гости дорогие? – спросил, тем не менее, он, подсаживаясь к стволу.

– Спасибо, все хорошо, – учтиво ответил юноша, удивившись, почему молчит маг. Невежливо, просто оскорбительно не ответить на такой вопрос. Но Хорт, как казалось, совсем не обиделся.

Он извлек флягу, запах самогона потек по избе, послышалось бульканье. Закончив пить, охотник крякнул, с видимым удовольствием утер губы рукавом.

– Ну что же, гости, раз мое радушие вам по нраву, перейдем к делу. Что тебе надо от меня? – Хорт задал вопрос резко, почти грубо, на лице его заиграли желваки, глаза, устремленные на Родомиста, недружелюбно блестели.

– Помощи, как ты вчера догадался, – поднял глаза на охотника маг.

– От меня? И чем же я, простой лесной охотник, могу помочь тебе, великому магу? – ядовитая усмешка исказила лицо Хорта, и он неожиданно закашлялся. Леслав подумал, что так кашляют, наглотавшись дыма. Но где можно наглотаться дыма в лесу?

– От тебя. Ты не просто охотник, и можешь помочь, – твердо ответил Родомист.

– Все ясно. Я не просто охотник, а очень больной охотник! Что, не так? – Хорт закашлялся еще раз, тяжело, надрывно. – Я калека! Что же я для тебя могу сделать? – лесовик почти кричал, слова его сочились горечью, словно рана – гноем. – Ведь ты для меня сделать ничего не можешь!

– Ты не калека, а я – не великий маг. И сделать для тебя я на самом деле ничего не могу. Это правда. Но мне очень жаль, что ты носишь свою боль в себе, – слова Родомиста подействовали на Хорта, точно вода на пламя. Охотник сгорбился, глаза его погасли:

– Не калека, пусть так. Но немногим лучше, – Хорт поднял взгляд, и Леслав вздрогнул, столько боли ощутил он за серыми зрачками.

– Я не могу вылечить тебя, – сказал Родомист твердо. – Но я могу помочь тебе немного отвлечься от боли. Помогая другим, забываешь о себе, помни об этом.

– Тогда я повторяю вопрос: чем я могу помочь? – теперь Хорт говорил спокойно, лишь губы его время от времени кривились.

– Во-первых, тем, что оставишь меня и моего ученика на несколько дней у себя. Во-вторых, тем, что никому не скажешь об этом.

– От кого скрываешься, маг? От собратьев, или от князя? В опалу попал?

– Все хуже, Хорт, много хуже. От Остроухих и их драконов.

– Плохо дело, – покачал головой охотник, глаза его расширились от удивления. – Но в том, что ты просишь, нет ничего сложного. Живите, сколько надо. Человек человеку друг, а не волк, если рядом Остроухие, – охотник ухмыльнулся. – Что еще?

– В-третьих, тебе предстоит отправиться к северной границе. Отыскать там одного человека и привести сюда.

– И кого же?

– Воеводу Ратана.

– Ты с ума сошел? – вяло возразил Хорт. – Это же почти тридцать верст в один конец! Да и не послушает меня твой воевода.

– Послушает. Я дам тебе знак, увидев который, он обязательно последует за тобой. Но привести Ратана нужно опять же тайно, – маг говорил твердо и уверенно, и Леслав понял: главное сделано, Хорт согласился помогать.

После того, как Хорт ушел, Леслав полез, было на печь – понежиться еще немного, но резкий окрик остановил его:

– Это ты куда собрался? А учеба?

– Какая учеба, наставник? Ведь мы в такой глуши.

– Ну и что? Настоящий маг учится где угодно, даже в нужнике! И, кроме того, вспомни «Книгу Дней». Какой сегодня день?

Леслав со стоном слез с печи:

– Шестой, день Сойки.

– Правильно, и что положено делать в этот день? – продолжал допытываться маг.

– Рекомендуется отдых, напрягаться нельзя, – вспоминалось с трудом. Память тоже устала вчера, и работала со скрипом. – День целительства и приготовления лекарств, укрепления здоровья и совершенствования воинского умения.

– Ты все сказал правильно, о мудрейший среди безбородых. Марш на улицу!

Вышли из избы. Снаружи оказалось не холодно, солнце, предвещая весну, заливало лес потоками теплого золота. Ветер, что вчера грозно рычал и тряс вековые сосны, словно тростинки, сегодня едва ощущался. Пахло хвоей.

– Вот там хорошее место, – Родомист указал на небольшую полянку в полукружье обсыпанных снегом почти по макушки сосенок. – Сначала – расслабление.

– Но как, учитель? На чем я буду сидеть? – возмутился Леслав.

– На чем? На снегу, естественно. Если хорошо сконцентрируешься, то и холод, и сырость тебе не помешают. Давай, садись.

Леслав, морщась, уселся. Снег оказался неожиданно плотен, почти не просел. Пятой точке сразу стало холодно.

Юноша закрыл глаза, заставил себя не слышать шум леса. Когда это удалось, принялся гасить мысли, привычно сосредотачиваясь на ощущениях. Мысли ушли, и сразу, скачком нахлынули ощущения от всех мышц, от органов, от каждого по отдельности и от всех вместе. Мгновение – и юноша почувствовал текущую сквозь него Силу. Силу, что дает жизнь всему, от огромнейшей сосны до крошечной букашки. «Лишь победив себя, сможешь одолевать других» – первая заповедь мага, а победа над собой начинается с победы над собственным телом, над его леностью и косностью.

Вот слегка подергивает мизинец левой ноги. Леслав мягко, осторожно направил туда чуть больше Силы. Теплая волна омыла стопу, и подергивание прекратилось. Так он прошел все тело, от пяток до макушки, снял все заторы на пути Силы, которые и рождают болезни. И в тот момент, когда все тело стало единым целым, словно кусок расплавленного металла, он легко, одним движением, вскочил на ноги.

– Я готов, учитель, – звонкий голос пронесся по лесу.

– Хорошо, – ответил Родомист, выходя из-за деревьев.

Они встали друг напротив друга, слегка расставив ноги и согнув колени. Сторонний наблюдатель не заметил бы никакого движения, словно две диковинные статуи встали средь деревьев. Но мощь мага не в рукомашестве и дрыгоножестве, а в умении владеть Силой, в умении распознавать ее, накапливать и использовать. И когда тела магов, молодого и старого, сохраняют неподвижность среди леса, и лишь пот, несмотря на мороз, стекает по лицам, разум их работает. Учитель создает фантомы болезней на своем теле, и показывает, какой вид и какая дозировка Силы необходимы, дабы сию болезнь разрушить. В шестой день любого месяца хорошо заниматься целительством, в том числе и учиться ему, как сказано в «Книге Дней». А книга эта известна не то, что магу, каждому человеку, и не только человеку, от восточных гор до западного моря.

Ее текст есть в каждом доме населенного мира. Бумага дешева, и первое, что дарят молодоженам на новоселье – именно эту книгу. Без нее невозможно вести хозяйство. Описан каждый день месяца, указано, что делать, как жить. Но полный список «Книги Дней» – «Книгу Дара» имеют у себя лишь правители и маги, слишком много содержит она того, что не стоит знать обычным людям. Но кроме упомянутых Книг, есть и третья, вершина откровений Творца, «Книга Циклов», в которой повествуется о времени, измеряемом Циклами и Великими Годами. Многие слышали об этой книге, но мало, кто видел. Говорят, что существует всего семь ее копий, по одной на каждое из Племен, и лишь облеченные Даром маги и правители могут читать ее. После обеда Родомист усадил ученика за «Книгу Дара». Ее каждый маг должен знать наизусть, вот и корпел Леслав над страницами, запоминая, сопоставляя с уже известным. Когда же за окнами совсем стемнело, и при лучине стало невозможно читать, юноша с вздохом отодвинул книгу, и спросил:

– Учитель, а откуда вы знаете Хорта? Ведь он в таком медвежьем углу живет?

– В медвежьем углу? – маг повернул голову, и Леслав вздрогнул, настолько маг в этот миг походил на своего животного-покровителя, огромного черного ворона. – Лучше быть человеком в медвежьем углу, чем зверем в городе. А с Хортом... – маг примолк, опустил голову. – Ровно тридцать два года назад я проходил через эти места. Времена тогда были более спокойные, и шел я в земли Остроухих. Заночевал в Болотных Выселках. А утром Нового Года, прямо после Смены Цикла принесли мне младенца: «Благослови, великий маг!» Я посмотрел и удивился, очень удивился. Мальчик родился больным, столь сильно, что моего искусства не хватило вылечить его тогда, и не достает сейчас, – Родомист нервно дернул щекой. Леслав с удивлением заметил, что по лбу учителя стекают крупные капли пота, хотя в избе совсем не жарко. – Но не болезнь новорожденного удивила меня. Мальчик ухитрился появиться на свет в тот миг, когда старый день и прежний год, даже старый Цикл еще не умерли окончательно, а новые – не вступили в полную силу. Он родился в самый момент восхода. Ты прекрасно знаешь, что, родившись в определенный день, человек получает характеристику животного дня, его тотема. То же и с годом. Ты, например, родился в год Сороки, в день Окуня, – юноша кивнул. – А Хорт получил характер не от одного тотема дня, а от двух, не от единственного тотема года, а также от двух. И всего у него их четыре! Это воистину удивительно. Наш охотник настолько непредсказуем, что даже мне трудно предвидеть его действия. Почему так случилось, какая судьба суждена ему, я тоже не могу понять, хотя слежу за ним с самого рождения. Да, он болен неизлечимо, живет в глуши, но... – что значит это «но», Леславу не суждено было узнать. Родомист неожиданно замолчал, дунул на лучину, так что тьма ворвалась в комнату, и рявкнул: – Спать пора! Пришлось подчиниться.

Воевода

Утро Ратана, полкового воеводы, всегда начинается одинаково. Просыпаться в одно и то же время его приучили с детства. После подъема – омовение тела и воинские упражнения. Это святая обязанность каждого воина, а особенно столь родовитого: тринадцать поколений предков воевали за Северинское княжество, а до него – за Северинскую империю.

Вышел из шатра, когда лагерь еще спал. В стане тихо, шум доносился лишь со стороны кухни. Ратан успокаивающе махнул часовому и двинулся за пределы стана. Незачем показывать другим секреты боевого умения предков, что шлифуются родом Ратана уже столетия. Секреты эти он сможет передать только сыну, если такой появится.

Миновал островок осин, выбрался на полянку, которую сам и утоптал за время предыдущих занятий. Ночной снегопад лишь слегка припорошил ее. Полк под командованием Ратана стоял около границы уже второй месяц. Нападения Длинноруких ждали, хотя в последней битве у Тинной заводи северяне оказались изрядно побиты, и вряд ли нападут до начала лета. В той битве Ратан зарубил вожака Длинноруких, который на голову превышал воеводу в росте, а тяжелее был пуда на два. Но что сила против умения? И пока здоровяк махал тяжеленной секирой, Ратан спокойно выжидал, уклоняясь от свистящего лезвия. И в тот миг, когда великан открылся, последовал молниеносный выпад. Кровь хлынула багровой струей, тяжелое тело рухнуло так, что, сотряслась земля. И победный клич людей заглушил предсмертный хрип побежденного.

Ратан вздохнул, отвлекаясь от воспоминаний. Как ни велики победы, они всегда в прошлом. Пора было начинать. Воевода снял куртку, отстегнул меч. Сначала – разогрев.

После него упражнения с мечом. Лезвие порхает, оборачиваясь то лениво жужжащим южным ветерком, то сыро гудящим западным, то неприятно свистящим ветром с восхода, а то и грозно ревущим северным. После меча наступает черед тяжелого оружия. Конечно, булаву или палицу в лес не понесешь, но всегда выручал здоровенный сук.

После упражнений пробежка. Бежать по заснеженному лесу куда как трудно, постоянно проваливаешься, погружаешься почти по пояс. Но это и надо воину, иначе как сделать себя выносливым? Сегодня Ратан побежал не по обычной дороге. Его почему-то потянуло на юг.

Когда услышал вскрик, то просто опешил. Откуда здесь, в глуши, люди? Воины за пределы стана так далеко не уходят, а поселений нет на несколько верст вокруг. Но когда раздраженный рев колыхнул лес, заставив доселе царившую тишину попрятаться в укромные уголки, то Ратан понял – слух его не подвел. И, выхватив меч из ножен, он ринулся туда, где кричали.

Охотник

He повезло Хорту утром второго дня пути. Переночевал хорошо, соорудил шалаш, устроил ночью. Всю ночь спал в тепле. Встал очень рано, до солнца, и недосыпание сыграло злую шутку, притупив чувства.

Угодил в берлогу. Для бывалого охотника такое немыслимо, но и на старуху бывает проруха. Только миновал огромную сосну, как снег под ногами предательски подломился, и Хорт провалился по пояс. Немного ниже во тьме заворочалось нечто огромное, теплое, донеслось гневное ворчание. Как Хорт выскочил из берлоги на снег, сам позже и не смог вспомнить. Из дыры в снегу поднялся, словно подземное чудище, огромный бурый зверь. Раздраженный рев заставил трепетать иголки на деревьях.

Охотник заученно выставил рогатину, уперся ногой. В левой руке оказался нож. Страха не было, хотя зимой да весной медведь особенно опасен. А этот, вдобавок ко всему, оказался знаком с рогатиной. Не попер на человека всей тушей. Ударил лапой, и полетела рогатина в сугроб. Хорт отступил, нащупывая топор, запнулся, и упал. Снег противно заскрежетал под локтями. Понял охотник, все – конец.

Владыка леса победно зарычал, вскидывая лапы. Но тут треснули кусты, осыпался с легким шорохом снег с ветвей, и на поляну выскочил человек.

Глава 2

Охотник

Широкоплечий мужчина с коротким мечом мгновенно оценил ситуацию. Он ловко затанцевал, отвлекая зверя, уводя его от Хорта. Медведь, забыв про прежнюю жертву, двинулся на широкоплечего. Тот отступил к краю поляны, грациозно уворачиваясь от ударов лесного хозяина, а по одной из лап лесного зверя потихоньку начала струиться кровь.

Хорт, воспользовавшись передышкой, вскочил, кинулся к рогатине. И тут его прихватил приступ. Двигаясь, словно немощный старец, он едва смог доковылять до ближайшего дерева и зацепиться за него. Грудь занялась огнем, колючий воздух отказался лезть в горло.

Вывел его из ступора крик. Охотник с трудом развернулся. Сквозь багровую пелену удушья, застилающую глаза, увидел, что медведь теснит нежданного спасителя и почти прижал его к деревьям. Хорт сцепил зубы, прихватил рогатину и, стараясь не вдыхать, ибо каждый вдох отнимал силы, двинулся к косолапому. На миг стало легче. Воспользовавшись этим, охотник вытащил из-за пояса топор. Рука слегка дрожала, но не подвела. Топор звонко ударил в затылок медведю, но к стыду Хорта, лишь обухом. Огромная коричневая туша развернулась мгновенно, красные глазки уставились на Хорта. Охотник вновь выставил рогатину, уперся ногой. На этот раз медведь оказался слишком взбешен и напоролся прямо на острие. Хорт держал до тех пор, пока острые когти не цапнули за рукав. Лишь после этого отпустил древко и отпрыгнул в сторону. Захрустел под огромным телом сминаемый наст, и изрядно измятое полотно снега испачкалось около медвежьей туши неприятными бурыми пятнами. А приступ вцепился в Хорта с новой силой...

Воевода

Утренняя драка с медведем никак ни входит в обязательные воинские упражнения. Но человек предполагает, а судьба решает. Примерно так думал Ратан, глядя на спасенного им человека, что, кашляя и сипя, сидел на снегу. Пахло над полем боя кровью и крупным зверем. Воевода чувствовал, что усталость от битвы не имеет значения, как и боль в задетой когтями руке, и что главное дело дня он уже совершил. Устал изрядно, болели руки и ноги, сквозь продранный рукав виднелась неглубокая рана на предплечье. Ратан снял куртку, разорвал нижнюю рубашку и принялся бинтовать рану. Помочь спасенному, которого корчила неведомая хворь, он все равно ничем не мог. Поэтому не лез, просто ждал. И вправду, тот вскоре оклемался сам. Глаза приняли осмысленное выражение, сипение и кашель прекратились, оставив лишь легкое пришептывание в голосе. Незнакомец поднялся, и протянул руку:

– Меня зовут Хорт. Благодарю тебя, воин. Ты спас мне жизнь, – с чувством сказал он.

– Меня зовут Ратан. И ты спас мне жизнь, – ответил Ратан, пожимая протянутую руку. – Не благодари. Ведь как сказано в «Книге Дней», которую даровал нам Творец: «День Ястреба есть день больших и серьезных дел». Свое большое и серьезное дело я сегодня уже содеял. Благодаря тебе я иду в ногу с циклом...

– Какая неожиданность! – имя воина поразило Хорта, казалось, сильнее, чем встреча с медведем. – Тебя, доблестный Ратан, я и ищу.

– Меня? – удивился Ратан. – Ну что же, ты меня нашел. Пойдем в стан, там и поговорим.

– Нет, – Хорт яростно замотал головой. – Обо мне не должен знать никто. Возвращайся в лагерь один. А я построю шалаш, к западу от этой поляны, саженях в ста. Приходи после захода, поговорим без помех.

– А кто ты такой, чтобы я тебя слушал? У меня хватает врагов, и не все из них Длиннорукие или Остроухие, есть и люди. А ты зовешь меня одного, ночью, в лес? – Ратан демонстративно положил руку на эфес, но Хорта это совсем не смутило.

– Эх, воин! Только что вместе бились! Но я понимаю тебя. Тот, кто послал меня, попросил в случае недоверия передать вот это, – в ладони Хорта очутился небольшой зеленый камушек. С гладкой поверхности скалил клыки барс. – Знакомо ли тебе это изображение?

– Да, знакомо, – твердо ответил Ратан, убирая руку с меча. – Вечером я приду. Обязательно. Да, и еще. Твоя болезнь. Может, нужна помощь? У нас в стане есть лекарь.

– Нет, благодарю. Никакие снадобья мне не помогут, – и Хорт мрачно улыбнулся.

Старик

Наступил второй день жизни в лесу. Судя по хитрому лицу, Леслав надеялся, что хоть сегодня учитель даст ему отдохнуть. Но Родомист ехидно усмехнулся и сразу после завтрака заставил читать на память опостылевшую «Книгу Дней». А когда Леслав при описании сегодняшнего дня, дня Ястреба, дошел до слов: «показаны любые хозяйственные работы», маг радостно ударил ладонями о стол и заявил:

– О, как кстати! Сходи, дровишек наколи. А я пока в доме приберусь.

Когда блин солнца добрался до вершины не особо длинного зимнего пути, маг вышел из дома. Леслав увлеченно махал топором. Рядом с ним уже возвышалась груда годных для печи поленьев.

– Вот и славно, – улыбнулся Родомист. – Тащи в дом. Хватит пока.

– Хорошо, – юноша распрямился. – Учитель, а можно вопрос?

– Конечно, – маг, уже открывший дверь, обернулся.

– Почему вы уже третий день не прибегаете к магии? Совсем. И тогда, когда мы в лесу шли, и потом....

– Да, об этом я тебе еще не говорил, – маг покачал головой. – Но теперь ты должен знать. Мага очень легко обнаружить в момент, когда он творит заклинание, меняет что-либо в окружающем мире. От него словно расходятся волны, как от камня, упавшего в воду. А я не хочу, чтобы кто-либо знал, где я, вот и не прибегаю к Силе. Разве что перемещаю ее внутри собственного тела, обучая тебя. Такое действие засечь невозможно. Если же я попробую вылечить кого-нибудь, или же костер разжечь магией, то недруги будут точно знать, где я. Понял?

– Да. А кто наши враги?

– «Наши!» – усмехнулся Родомист. – Пока лишь мои. А ты вчера слышал, от кого мы бежим, – и дверь домика со скрипом закрылась, прервав дальнейшие расспросы.

Государь

За спиной вежливо кашлянули. Бран слышал, как кто-то вошел, но торопиться не стал, продолжал смотреть в окно. Обилие зелени на улице напоминает о лете, а ведь идет месяц Оленя, середина зимы. Но владыка Эмайн Махи может позволить себе поддерживать дубы и буки вокруг своего замка зелеными круглый год. Снег, если падает на листья, сразу тает, повинуясь могучим чарам, что наложили придворные маги.

Когда Бран обернулся, ожидающий посетитель напрягся, застыл стройным тополем. Кондл, глава лазутчиков.

– Кондл из клана Ночующих под Снегом приветствует повелителя, – выговорил он положенное, и опустился на колено, склонив голову так, что серебристые волосы упали волной, скрыв лицо.

– Бран, Носящий Венок, принимает приветствия Кондла, – ответил правитель Эрина. – Говори.

Кондл поднялся, синие глаза его туманила нерешительность.

–Плохие новости, повелитель.

– Что случилось? Вернулись ли драконы?

– Возвратились. Но не все закончилось удачей. Один из Волосатых сумел уйти.

– Понятно, – стала ясна неуверенность молодого альва. Среди подданных бытовала байка о том, что принесший плохие новости государю – носителю Дара, непременно заболеет, а то и умрет. – И кто же это?

– Маг Родомист из Северинского княжества.

– Интересно, как он почувствовал угрозу? – Бран задумчиво закусил губу. – Рассказывай подробности.

– Два дня назад боевой отряд, согласно предписанию, добрался до Северина. Прощупали башню – обиталище Родомиста, но мага там не оказалось. Тогда они посадили дракона за городом и сумели наладить связь с теми, кто служит нам в Северине. Так вот, они видели, что ранним утром того же дня маг покидал город через северные ворота. Сопровождал его ученик. На драконе обыскать дорогу на север – дело несложное. Они просмотрели все вплоть до границы, все городки на тракте. Но Родомист, словно в воду канул.

– Это плохо, – от легкого кивка Брана Кондл вздрогнул. Правитель почти незаметно поморщился. Иногда действие Дара бывает утомительно. – Но я не гневаюсь на тебя, – Кондл облегченно вздохнул. – Ты сделал все, что мог, как и твои подчиненные. А что с другими заданиями?

– Маг Слибен уничтожен.

– Это последний из Завальского княжества?

– Да, повелитель, – о хороших новостях Кондл докладывал твердо и четко.

– Так, кто еще?

– Маг Зимич из Северинского княжества убит без вмешательства магии. Его зарезала женщина, которой мы хорошо заплатили.

– Кто у нас выжил на севере?

– Родомист и молодой маг из Старгорода, Летозар.

– Он не опасен. А на юге что-нибудь получилось?

– Ничего, повелитель. Маги Новгородского княжества держатся вместе. Защиту, которую они в состоянии поставить, не пробьет даже дракон. А подобраться незаметно мешает Завеса.

– О ней – наслышан. Ты хорошо поработал, Кондл. Родомиста я найду без твоей помощи. Так что беспокоиться не о чем, – Бран повернулся к окну, давая понять, что разговор окончен. – Ты свободен.

– Служу повелителю, – по военному ответил Кондл, приложив правый кулак к сердцу. Бран вновь недовольно поморщился, и снежно-белый полумесяц Дара над его головой, хорошо видимый любому магу, на миг потерял чистоту свечения.

Охотник

Шаги Ратана Хорт услышал задолго до того, как воевода добрался до костра. И немудрено, в лесу – тишина. К вечеру смолкли самые отважные пичуги, а ветер целый день не тревожил глухой северный край. Непонятно только, какая сила резво носила по синему небосклону огромные белые облака, настоящие горы. Но к моменту, когда явился Ратан, небосвод потемнел, глянули на землю разноцветными колючими глазками звезды. Мороз усилился, и Хорт подкинул в вяло горящий костер цельную лесину. Пускай тлеет. Тепла от нее много, зато дыма почти нет.

– Привет тебе, Хорт, – сказал воевода, подойдя. – Нелегко тебя найти.

– Привет и тебе, Ратан, садись к костру. Ты как, не голоден?

– Нет, благодарю, – ответил воин, садясь. – Я сыт. Как твое здоровье?

– Все хорошо. А как твоя рана?

– Также в порядке. Лекарь смазал ее какой-то дрянью и забинтовал. Заживет, не впервой.

– Ну что же, – Хорт улыбнулся. – Долг вежливости выполнен, можно перейти и к делу, – охотник смущенно огладил бороду, хмыкнул. – Не приходилось мне никогда гонцом бывать. Ну, да ладно! Тот, кто послал меня, велел передать следующее: «Брось все и следуй за посланцем. Ты мне нужен».

– Вот значит, как? – губы Ратана скривились в усмешке, а лицо в неверных бликах пламени показалось злым и жестоким. – Раз маг Родомист зовет меня, я должен бросить службу, оставить полк и идти? Куда хотя бы? Далеко?

– Нет, недалече. Тридцать верст на полудень.

– И все равно! Как я брошу полк? Не могу же я сказать: «До свидания, но меня ждут». После такого заявления меня обвинят в измене, и будут правы. А у предателя одна дорога – на виселицу. А если, пока меня в отряде не будет, нападут Длиннорукие? – Ратан говорил все громче, ноздри его раздувались, в глазах замелькали красные искры, словно у рассерженной кошки. – Как мне быть? Что делать? Скажи ты, человек, принесший очень плохие вести!

– Не знаю я, чего тебе сказать. Не мне за тебя решать. Но Родомист велел мне запомнить и передать тебе несколько строчек из «Книги Дара»: «Носитель меньшего Дара должен следовать за носителем Дара большего, повинуясь его указаниям, сколь бы странно они не выглядели. Если же он будет противиться, то Дар отвернется от него, и ждут его великие беды и напасти».

– Да, есть там такие слова, – Ратан опустил голову. – «Носитель меньшего Дара должен». Но там ничего не говорится о том, что будет счастье и благоденствие, если носитель меньшего Дара покорно последует за носителем большего. Но у меня нет выбора, – глаза воина полыхнули, и Хорту показалось, что он видит алое сияние вокруг его головы, тот самый Дар воина, который, по слухам, известный в княжестве воевода носит с рождения. – Хорошо, я согласен. Когда выходим?

– Завтра. Родомист очень торопится, – Хорт развел руками.

– Но завтра же день Хорька! А он очень плох для путешествий.

– Что делать! Сегодня мы уже не сможем выйти. Послезавтра выходить – целый день потеряем. Придется пойти против велений судьбы, – Хорт пожал плечами.

– Да, делать нечего, – ответил воин твердо, но в глазах его была печаль.

– Тогда встречаемся завтра, на восходе? Снегоступы у вас в лагере, я думаю, есть. А с продуктами у меня не очень. Захватишь?

– Еще и вором стать предлагаешь? – невесело улыбнулся воевода. – Предатель и вор – каков путь для полкового воеводы Ратана! Хорошо, я захвачу еды. До завтра, – и высокая фигура воеводы скрылась в ночном сумраке, лишь хрустящий снег подсказывал Хорту, каким путем пробирается к стану воин.

Ветеран

Время подъема Илигор ощущал, как говорится, нутром. За что и получил среди дружинников прозвище Сыч. Когда ни встанешь, глядь, а Илигор уже проснулся, тут, как тут, распекает неряху за тупой клинок или еще за что. Дружинник спросонья глаза пучит, ничего не соображает, а воевода бодр и свеж. Вояка отменный, не раз лично князем награждался. Но роду незнатного, да и не выслуживался никогда. Посему и дожил до седых волос лишь младшим воеводой.

И в это утро Илигор встал рано, проверил посты. А после этого решил заглянуть в шатер к полковому воеводе. Неясное предчувствие беды потянуло его туда. Ох, не понравился вчерашний Ратан младшему воеводе, что-то скрыл бравый воин от подчиненных, вернувшись утром из леса.

Негромко зашуршал откидываемый полог, и Илигор переступил порог. В шатре пусто, лишь светится багровым жаром походная печка, да горит на столе свеча. Огляделся Илигор, и несоответствие привычному порядку мгновенно резануло глаза. Точно, меча воеводы нет на привычном месте, меча знатного, родового. Вот тебе и раз! И вещей, без которых Ратан ни в один поход не пойдет, тоже нет. Ушел воевода? Но такая мысль никак не могла улечься в голове старого воина, мешала въевшаяся в кровь военная дисциплина и уважение к Ратану. Ага, вот на столе, рядом со свечой, записка. Бумага нервно дрожала в пальцах, и младший воевода недовольно нахмурился. Два листа оставил Ратан. Первый – извещение об отбытии на неопределенный срок, дополненное прошением о назначении его, Илигора, командующим полка. Второй – записка, младшему воеводе Илигору. «Очень нехорошо получилось, старина, – писал Ратан, – но я вынужден оставить полк. Ты уж извини, но объяснить причин не могу. Под твоим началом ребята не натворят особых глупостей. Будь здоров. Может, еще увидимся». Подписи нет, но почерк спутать невозможно.

Некоторое время Илигор стоял в полном ошеломлении, пытаясь осознать случившееся. Новость оказалась огорошивающей, и только чувство долга помогло справиться с эмоциями. Облегчив душу ругательством, воевода, теперь уже не младший, направился к выходу. О случившемся нужно поставить в известность воинов.

Воевода

Побег удался. Никто не заметил, как воевода ранним утром, задолго да рассвета, когда дремота одолевает даже самых бдительных часовых, выбрался из шатра. И не просто выбрался, а еще и одетым для дальней дороги. Лишь тихо качнулись растопыренные лапы ели, что растет у самого шатра, и Ратан исчез, растворился в утреннем морозце, который незримым саваном окутал лес. Снег же вокруг стана так утоптан, что следов беглеца не сыскать.

За спиной остались соратники, честь, достоинство, впереди маячит лишь спина Хорта, и дорога, а за ней – неизвестность. Стыд жег душу сильнее раскаленного железа. Так плохо Ратан не чувствовал себя давно. Ощущать себя предателем было непривычно и больно. Не радовала даже солнечная, тихая погода, яркое солнце лишь раздражало. Воевода предпочел бы оказаться в темной пещере и никогда более не выходить оттуда.

Ученик

С самого утра Родомист казался сердит и мрачен. Леслав долго не решался спросить, в чем дело, но потом все же набрался смелости:

– Учитель, что с вами?

– Не обращай внимания. Просто меня начали активно искать с помощью магии. Над княжеством раскинута огромная сеть из Силы, и стоит мне задеть одну из ее нитей, как мое местоположение тотчас будет обнаружено.

– И что же делать? – испуганно спросил юноша.

– Тебе – ничего, – маг улыбнулся. – А мне придется Отменить сон, и постоянно уклоняться от ловцов. До тех пор, пока мы не оставим территорию, над которой раскинута сеть.

– И куда для этого нужно идти?

– Сеть покрывает все Северинское княжество, – маг вздохнул. – Так что путь нас ждет неблизкий. Но это не повод, чтобы тебе отлынивать от учебы. Иди-ка в лес да и составь из того, что там найдешь, возбуждающий отвар, и чтоб не мужскую силу возбуждал, а спать не давал. Он мне вечером очень пригодится.

– Так ведь в лесу холодно? – вяло возразил Леслав.

– Отлично. Заодно потренируешься в пробуждении внутреннего тепла.

Леслав вздохнул и отправился в лес.

Князь

– Посланник государства Эрин, Фингар из клана Шепчущихся в Листве, – впускающий боярин стукнул посохом. «Потомственный посол», – подумал князь. При входе Фингара испуганно смолкли разговоры среди княжеской свиты, и князь со злобой подумал: «Боятся. Они боятся. И я боюсь. Запугали нас Остроухие. Стыдно».

Посол приблизился к трону. Высокий, стройный, никаких следов растительности на молодом лице. Не растут усы и борода у альвов, или Остроухих, как их называют за глаза.

Так что безбородость совсем не говорит о молодости. Золотистые волосы посланца стянуты в причудливую прическу, серые глаза смотрят прямо. Типичный представитель своего народа. Одет согласно обычаям Остроухих, добавлен лишь парадный панцирь поверх парадного же костюма. Да, панцирь, и это говорит о многом.

Фингар опустился на колено:

– Мое почтение князю Владигеру, да будут годы его долгими, правление – счастливым, а Дар – вечно сияющим, – звучный баритон разнесся по притихшей палате.

– Приветствую посла могучего Эрина, – ответил Владигер, но при этом подумал: «Издевается. Какой там Дар? Наделенных им правителей нет в роду людей уже более трехсот лет». – Встаньте, благородный посол, я вас слушаю.

Остроухий встал, развернул свиток, что до этого держал в руке. С шуршанием закачалась на шнурке печать-герб Эрина – дубовый лист и солнечный диск на нем.

– Могущественный правитель Эмайн Махи, Бран Венценосный, с прискорбием сообщает, что бесчинства и беззакония одного из подданных Северинского княжества переполнили чашу терпения его. И посему просит князя Владигера, как старший брат любимого младшего, выдать ему сего злодея, – легкий ветерок шепота пробежал по залу. Назвать правителя «младшим братом» означает посчитать его ниже себя, предъявить претензии на сюзеренитет над «младшим» родичем. Владигер стиснул зубы, но промолчал. Что может маленькое княжество, измученное долгой войной, противопоставить могучему западному соседу? Пришлось проглотить обиду.

– А именно, – продолжил посол, – мага Родомиста из Северина, по прозванию Башенный Ворон, который с сегодняшнего дня объявляется врагом государства Эрин, государя Брана лично и клана Плавающих во Мраке. Дано в день Ястреба месяца Оленя года Сокола, три тысячи восемьсот сорокового от Творения. Государь Бран, Эмайн Маха.

Когда посол прочел дату, мало кто в палате сдержал удивление. За сутки послание преодолело более чем пятьсот пятьдесят верст. «Не иначе, как на драконе летели. Чтоб им всем под землю провалиться, Остроухим этим», – думал князь, выдерживая достойную правителя паузу.

– Мы выслушали, что пишет нам брат наш, могучий Бран, да будет Сила его неисчерпаема. Но печалью полнится сердце наше, ибо нет мага, рекомого Родомист, в пределах владений, нам подвластных, – князь не любил произносить речи, но, когда надо, мог блеснуть красноречием. – Несколько дней назад покинул сей маг город Северин, оставив нас без мудрого советника. Не занято место княжеского мага около нашего трона, как может это видеть благородный Фингар.

– Это печально. Но, надеюсь, могучий князь не откажет нам в помощи? Ведь обида, нанесенная государю, есть обида всего Эрина, и посему не можем мы, верные слуги повелителя, стерпеть такого. – Фингар произносил слова медленно и вкрадчиво. – Если же князь откажет в помощи, то государь Бран посчитает, что злоумышленник действовал заодно с правителем Северина...

– Ты забываешься, посол! – прервал князь витиеватую речь. – Ты обвиняешь меня в злоумышлении на твоего государя?

– Нет, – Остроухий чуть смешался. – Но если могучий князь не поможет в поисках преступника, то государь Бран может понять это как недружественный шаг и будет действовать соответственно, – теперь посол говорил жестко, почти угрожающе.

– Я понял вас, благородный Фингар, – князь отвечал, а мысли метались испуганными мошками: «Откажу – тогда война. И они сомнут нас за несколько дней. К тому же, без мага. Куда он делся, жаба его задери?» – Как только мне будут предоставлены доказательства, что маг Родомист злоумышлял на брата нашего Брана, да сияет вечно его Дар, я окажу вам посильную помощь в поимке преступника.

– Князь сомневается в словах моего повелителя?

– Нет, но правитель должен защищать подданных, в том числе, и от подозрений. Если Родомист преступник, то лишится моей защиты, если же здесь какая-то ошибка, то я буду оберегать его до последнего.

– Речи, достойные правителя, – Фингар вежливо поклонился. – Требование князя справедливо. Доказательства будут представлены завтра, – посол вновь опустился на колено. – Благородный князь позволяет удалиться?

– Позволяет, – спокойно ответил Владигер, хотя внутри все кипело от злости. – Жду вас завтра, в это же время.

Лишь когда дверь за Остроухим закрылась, правитель Северина дал волю гневу. Нет, князь не кричал, не топал ногами, что не к лицу правителю. Он просто отдавал приказы ледяным голосом. И опытный служилый люд забегал, зашевелился ужами на муравейнике:

– Старший воевода Мстислав? Два полка к западной границе. Скрытно, ночами... Что? Оголим северную границу? По донесениям воеводы Ратана, Длиннорукие разбиты, и не нападут до весны... Полки не готовы? Вы давно не сидели в порубе, воевода? Быстро выполняйте! – кованые сапоги загрохотали по полу, и важный, грузный, как медведь, воевода, исчез с прытью, достойной резвого юноши. – Старший над гонцами Горыня? Почтового сокола в Старгород. Пусть пригласят мага Летозара ко двору. Ввиду исчезновения Родомиста ему предлагается чин княжьего мага, – огромный, соответствующий размерами имени глава гонцов удалился быстрым шагом. – Боярин Пустозвон? – тихий, тщедушный, похожий на сухую былинку, боярин, что ведает в княжестве «красной ложью», соткался перед князем, словно из воздуха. – Готово ли посольство, в Завалье, к князю Руевиту? Хорошо... А в Тускулум, к принцепсу Марку? Очень хорошо. Пусть отправляются немедленно. Времени мало. Остроухие ищут любой повод, чтобы напасть... Война неизбежна, – князь вздохнул. – А теперь оставьте меня одного.

С шуршанием и говором бояре и дьяки покинули помещение, и в нем воцарилась тишина, столь редкая в приемной палате.

Старик

«Магическая охота – это не шутки. Правитель Остроухих, да проклянет его Творец, оказался догадлив. Маги в Эмайн Махе всполошились, еще как! Целую ночь, наверняка трудились, дабы накинуть ловчую сеть на Северинское княжество. Такая сеть поможет поймать мага, даже если он сидит тише мыши и никак себя не проявляет. Но ничего, – думал Родомист, прохаживаясь по тесному домику Хорта, – не на того напали. Не зря над моей головой вот уже тридцатый год ярко сияет синее пламя Дара. Дара заработанного, а не врожденного!»

Стук входной двери прервал размышления. Вошел заснеженный и изрядно замерзший Леслав. Лицо его, искусанное морозом, раскраснелось, сияло наливным яблоком.

– Ну, докладывай, чего принес? – спросил маг, когда юноша немного оттаял.

– Чего-то принес, – Леслав улыбнулся и выложил на стол добычу. Родомист принял строгий вид и многозначительно воззрился на нее.

– Ну, так что, правильно? – Леслав от нетерпения аж подпрыгнул.

– Да, ты молодец. Если из того, что ты принес, сделать отвар, то спать я не буду, точно, – юноша самодовольно улыбнулся, но Родомист не дал ученику загордится. – Я буду бегать всю ночь, по очень большой нужде.

– Да ну вас, учитель! Вам все шутить! – в голосе Леслава проскользнула обида.

– Конечно, без шуток никак нельзя. Но на самом деле ты справился отлично, – маг хитро улыбнулся. – За это тебе награда – будешь сам готовить отвар.

Леслав растопил печь, поставил котелок со снегом. Долго возился с принесенными ветвями и корнями, по избе потек горький аромат взвара. Часть его юноша перелил в кружку, остальное прямо в котелке выставил в сени – остывать.

Когда темная, пахнущая лесом, жидкость остыла, маг взял кружку, осторожно подул. Леслав наблюдал, затаив дыхание. Родомист ободряюще кивнул ученику и выпил. Обжигающая волна прокатилась по горлу, провалилась в живот.

Там сразу стало горячо, маг почувствовал, как кровь быстрее побежала по жилам, как участилось дыхание.

– Ну что же, – после некоторого размышления произнес он. – Ты справился очень неплохо, – Леслав облегченно вздохнул.

После серьезной процедуры подготовки отвара маг и ученик приступили к ужину.

Лучина горела неровно, краснеющие угольки с шипением отваливались и тонули в лохани, поставленной под светец. На улице темнело, и маг все с большим беспокойством прислушивался к лесным звукам. Хорту, вместе с Ратаном, давно пора появиться; не иначе, что-то случилось. Глядя на учителя, загрустил и Леслав. А это совсем не дело. Когда тоска смущает душу и окрашивает жизнь в темные тона, то лучшее средство борьбы с немочью – найти какое-либо занятие.

Маг заставил себя говорить бодро:

– Эй, Леслав, что понурился?

– Да так, не знаю, – последовал нерешительный ответ.

– Помнишь первые попытки Видеть?

– Помню, – поморщился юноша. – Ничего так и не вышло.

– Сегодня, я думаю, у тебя все получится гораздо лучше.

– Да? – неуверенность в возгласе смешалась с надеждой.

– Да, – твердо ответил маг. – Вставай, как я тебя учил, помнишь?

– Ноги шире плеч, колени согнуты, руки на бедра. Дышать ровно, – Леслав выполнил указания и стал похож на чудную статую – всадника без коня.

– Теперь закрывай глаза и сосредотачивайся на точке меж бровями. Возьми немного Силы из своего запаса и направь ко лбу. На вдохе собирай Силу, а на выдохе отправляй по назначению. Только потихоньку, маленькими порциями.

– Я понял, учитель, – дыхание Леслава поменялось. Только что бесшумное, теперь оно зазвучало ритмично и громко.

– Когда меж бровями нагреется, скажешь.

– Хорошо, – Леслав дышал, и пот тек по лицу, словно смола по дереву. Стало хорошо видно, как фиолетовая струйка Силы медленно поднимается от грудины, от места, где маги хранят ее запас, по горлу, к переносице.

Мир полон Силы, но воспользоваться ей не так-то просто даже для самого опытного мага. Чтобы использовать Силу, необходимо ее собрать, сделать одним целым с собой, а потом сберечь. А хранится она в одном и том же месте у каждого мага, будь он человек или Гологоловый, – за грудной костью. По величине запаса и судят о силе мага.

– Нагрелось, учитель, – слова Леслава оторвали Родомиста от размышлений.

– Так, теперь... – но маг не смог закончить фразу, ибо дверь с грохотом распахнулась, и вошел Хорт, а за ним Ратан.

– А, вот и вы, – обрадовался маг. Отвлеченный шумом, Леслав открыл глаза, и вопрос его прозвучал странно:

– Учитель, а что это красное вокруг его головы? – рука юноши указала на Ратана.

Маг ощутил себя так, словно с плеч его свалилась гора. Но вновь прибывшие в изумлении уставились на юношу. В избе наступила напряженная тишина.

Глава 3

Ученик

Леслав оторопело таращился на учителя. Яркое синее пламя окружало его голову, сама фигура начинала временами плыть, превращаясь в нечто текуче-сверкающее. За спиной и над головой мага угадывались какие-то смутные тени, но на них не получалось сконцентрировать взгляд. Похожее сияние, только алого цвета, окружало голову вошедшего с Хортом высокого мужчины.

– Ну вот, не зря трудился, – радостно вздохнул Родомист. – Ты, друг мой, увидел Дар. Это не морок, не наваждение.

– А почему Дары разного цвета? – поинтересовался юноша.

– Погоди задавать вопросы. Позволь сначала вас познакомить. Это воевода Ратан, ну, а это – мой ученик, Леслав.

Мужчины пожали друг другу руки, и Леслав переспросил:

– Так почему они разные?

– Все очень просто, – маг улыбнулся, чисто и радостно. Учитель был доволен, словно медведь, добравшийся до меда. – Есть три вида Дара, ты знаешь. Дар Воинов отмечен красным цветом, Дар Магов – синим. Есть еще Дар Правителей, его цвет чисто белый. Но носителей этого Дара единицы, их ты вряд ли встретишь.

– А кто его носит?

– Мне известны двое. Хан орды Аджад, самого крупного государства Красноглазых, а, кроме того, Бран, правитель Эрина.

– Да, на них посмотреть мне, скорее всего, не доведется! – с сожалением вздохнул Леслав.

Старик

Ночь без сна прошла тяжело. Дрема наваливалась каменным мешком. Отвар Леслава пришелся очень кстати. Когда сонливость совсем одолевала, Родомист выходил во двор, протирал лицо снегом. С несказанным облегчением встретил рассвет.

Розовый шар солнца, толстый, как откормленный поросенок, вальяжно выкатился из-за деревьев, и маг с удовольствием подставил лицо, пусть не очень теплым, зато солнечным, лучам. Поднял руки. Мягкая, легкая Сила, исходящая от светила, охватила кончики пальцев, потекла по Предплечьям. Когда волна Силы прокатилась по всему телу, МГ ощутил такую бодрость, словно проспал всю ночь. Так стоял бы, но к реальности вернул испуганный вопль за спиной.

– Учитель, я больше не вижу!?

Пришлось открыть глаза. Обернувшись, маг сказал:

– Не пугайся, Видение твое пока нестабильно, но оно вернется, обязательно. От него не так просто избавиться.

Леслав вздохнул так, что с соседнего дерева осыпался снег, и побежал умываться.

Маг постоял еще немного на морозе и вернулся в избу. Вчерашние путешественники уже проснулись, и Ратан, завидев мага, спросил прямо:

– Ну что, Родомист, зачем ты меня вытащил?

– Что же, я объясню. Все объясню.

Троице, смирив нетерпение, пришлось ожидать, пока маг уселся за стол, неторопливо прихлебнул отвар.

– Учитель, ну не томи! – не выдержал первым Леслав.

– Не следует торопиться в серьезных делах! – наставительно изрек маг, но глаза его при этом весело блеснули. Слушатели затихли, уши вытянули, словно зайцы. В избе стало так тихо, что слышно было, как возится мышь за печью. – Разговор у нас пойдет о делах непростых, о которых в обычное время думают только маги, да еще некоторые правители. Но в Северинском княжестве все настолько плохо, что именно нам придется на этот раз решать судьбы нашего Племени.

– Судьбы Племени? – хмыкнул Хорт. – Ты, видно шутишь, почтенный.

– Нет, не шучу. Подошло такое время, когда самый обычный человек способен перевернуть судьбы государств. Заканчивается очередной Цикл, идет к завершению год Сокола, последний в Цикле Воды. Это известно всем. Но есть то, о чем вы не знаете и знать не можете, – кашель волосатой рукой забрался в горло, и маг на некоторое время потерял возможность говорить. – Творец устроил наш мир очень разумно. Все в нем подчинено закону Цикла, правилу повторения. Цикл – порядок дней, месяцев и лет – неуклонно повторяется. Разумные существа подчиняются Циклу, соизмеряя поступки с его движением. Но существует один момент, когда все наоборот, когда Цикл подчиняется нам. Я говорю о Ночи Судьбы, в которую определяется Племя, которое будет править миром в следующие тридцать два года.

– Ночь Судьбы? Когда она бывает? – спросил Хорт.

– Ночь перед первым днем нового Цикла, днем Грифона месяца Тура года Оленя. Племя определяется в раз и навсегда установленном месте – Храме Судьбы, который стоит далеко на юге, за Драконьими горами. В Храм могут войти семеро, по одному от каждого из Семи Племен. Но выходит только один. Что происходит внутри, не знает никто. Даже пережившие Ночь Судьбы никогда не рассказывают об этом.

– А какую выгоду получает выживший? – хмуро поинтересовался Ратан.

– Он получает власть над драконами, которой может делиться с сородичами. Сам избранный народ менее подвержен болезням, в нем растет рождаемость. У соплеменников победителя больше рождается носителей Дара Воина и Дара Мага. А тот, кто прошел храм, почти всегда получает Дар Правителя. Так приобрел ее нынешний государь Эрина.

– Так, – Ратан сориентировался первым. – Ты предлагаешь нам отправиться на юг, в этот твой Храм, и попробовать одержать победу от лица людей?

– Именно так, – Леслав стал похож на огромную сову, такие сделались у него глаза, Хорт издал удивленное восклицание.

– Разве мало в людских землях магов и правителей, которые помимо тебя пошлют кого-либо туда? – закусив губу, спросил Ратан. Судя по мрачному лицу, воевода перебирал в уме возможные препятствия.

– В последние годы Остроухие, которые, как вы теперь понимаете, избранный народ последних двух Циклов, тайно уничтожают магов в северных землях. В Завальском княжестве не осталось магов, владеющих Даром, в Северном – я один. Мало повелевающих Силой осталось и у Длинноруких.

– А Новгородское княжество? Оно ведь всегда славилось магами? – влез в разговор Леслав.

– Да, и сейчас там девятеро повелевающих Силой, из них пятеро – с Даром. Они точно кого-нибудь отправят. Но если владыки Новгорода получат власть над драконами, как вы думаете, на кого первыми обрушатся огнедышащие твари?

– На этот вопрос можно не отвечать, – грустно сказал Ратан. – Маги Новгорода враги нам.

– Несомненно. Как и маги Эрина, которые тоже отправят кого-либо в Храм. И маги империи Того, Полурослых и Красноглазых.

– Только маг может войти в храм? – спросил Леслав. Глаза его возбужденно сверкали. Он походил на сороку, заметившую блестящий предмет.

– Нет, любой человек, Остроухий или Зеленоволосый. Просто магу легче добраться до самого храма.

– Но ведь до нового года еще два месяца? Куда торопиться? – резонно заметил Хорт.

– На пути мы встретим сильное противодействие. В первую очередь, от магов и правителей Эрина, которые уже сейчас ищут меня. Пока мы не доберемся до Драконьих гор, придется опасаться нападения сверху. Кроме Остроухих, нам будут мешать и представители других Племен. Придется идти тайком, глухими лесами. Дорога далека, и два месяца – срок, в который мы как раз уложимся,

– Все ясно, – улыбнулся охотник. – Теперь понятно, зачем нужен я. Дабы провести вас лесами до северной границы степей.

– Ты лучший следопыт из всех, кого я знаю, – маг, словно извиняясь, развел руками.

– А я должен мечом расчищать дорогу? – хмыкнул Ратан.

– Да, и, кроме того, если я не дойду до Храма, то внутрь идти тебе. Носитель Дара имеет больше шансов на победу.

– А я зачем, учитель? – спросил Леслав с обидой в голосе.

– Как зачем? По дороге может погибнуть и Ратан, не только я. Тогда в Храм пойдешь ты.

– Я? Как? Да ладно вам шутить, – юноша надулся, решив, что над ним издеваются.

– Я не/ шучу. Твой Дар ничем не хуже моего или Дара Ратана, а возраст не имеет там такого уж большого значения.

– Что же, все понятно. Когда выходим? – Ратан задал вопрос столь будничным тоном, словно речь идет о прогулке на десяток верст.

– Не раньше, чем послезавтра. Сегодня необходимо подобрать снаряжение: мешки, снегоступы, оружие. А завтра Хорту придется сходить в Выселки, подкупить провизии. Как можно больше. В лесу сейчас не прокормишься. Точно я говорю?

– Все верно, – проворчал охотник. – Не нравится мне эта затея. Как ты хочешь идти? Прямиком на юг?

– Нет, этого от меня наверняка ждут. Также предсказуем крюк на восток, в Завальское княжество. Мы пойдем на запад, где граница ближе всего. А на границе кончается магическая сеть, из-под которой надо выбираться как можно быстрее. Долго без сна я не смогу.

– Что, на запад? В лапы к Остроухим? – Хорт посмотрел на мага, как на сумасшедшего.

– Да, на запад. Там меня не будут искать. Остроухие всегда славились силой рассудка, так что все разумные варианты моего бегства они предусмотрят. А мы пойдем против разума. Пересечем границу и вдоль нее, по землям Эрина, пойдем на юг. Правда, придется идти через Темнолесье, – при этих словах лицо мага омрачилось, он тяжко вздохнул. – Но ничего, прорвемся. Дойдем до Светлой реки, свернем на юго-восток, в Новгородское княжество. А там и степь. Как тебе, Хорт, этот путь?

– Ничего. Только придется через болота да завалы топать. И, как я понял, без твоего колдовства?

– Без него. Рассчитывать придется только на свои силы. До Драконьих гор.

– Что за Драконьи горы? – встрял Леслав. – Они что, такие высокие, что дракон через них не перелетит? А как мы тогда пройдем?

– Нет, не так уж они высоки, – улыбнулся Родомист. – Драконы могут летать южнее этих гор один день в целый Цикл – в самый первый. Все другое время огнедышащим тварям туда ходу нет. Почему – никто не знает.

–Ясно, – глаза юноши горели. Еще бы, в двадцать лет что угодно покажется приключением, даже изнурительный многодневный поход по зимнему лесу.

– Ну что же, – маг встал. – Все за дело.

Князь

На этот раз посол пришел без брони. Но спесь и сознание собственной силы никуда не исчезли, торчали во все стороны, заставляя бояр пугливо съеживаться и злобно сверкать глазами.

– Мое почтение могучему князю, да будут годы его долгими, правление счастливым, а Дар всегда сияющим.

– Приветствую посла могучего Эрина, – благожелательно кивнул Владигер. – Готов ли ты, благородный Фингар, представить доказательства вины мага Родомиста в его злоумышлении на государя Брана?

– Готов, могучий князь, – посол сделал шаг и протянул свиток, перевязанный алой лентой. Но не князю, а его главному письмоводителю, что всегда на такой случай стоит справа от трона. Письмоводитель развернул свиток и с поклоном передал князю.

– Так, показания придворного служителя, – произнес Владигер, глядя в свиток, – которого Родомист магией принуждал подсыпать яд вашему государю? Весьма занятно, – князь Северина хмыкнул.

– Воистину так, – подтвердил Фингар.

Владигер погрузился в чтение. После показаний служителя, которому Родомист являлся в виде призрака и приказывал совершить злодейство, угрожая карами, следовали отчеты придворных магов государя Остроухих. Чародеи в один голос утверждали об имевшем место магическом воздействии. «Где же они были, многомудрые, когда оно совершалось? Откровенная липа. Но делать нечего, не те сейчас у княжества силы, дабы владыке Эрина перечить. Но ничего, – думал князь, – посмотрим, как заговорит гордый посол через три недели, когда подойдут войска из Завальского княжества и из Порубежных гор. А пока придется поддаваться, тянуть время».

– Да, вижу я, что скорби брата моего, государя Брана, да не омрачится его Дар вечно, не лишены основания. Коли означенный маг находится в пределах нашего княжества, то необходимо его схватить и передать благородному послу. Послезавтра будет готов соответствующий указ, – Владигер кивнул, давая понять, что разговор окончен. Но посол не сдвинулся с места.

– Но, могучий князь, государь Бран хотел бы видеть в брате своем подтверждение крепких чувств дружбы и согласия, которые давно наблюдаются меж правителями наших государств. И посему я осмелюсь попросить, – по лицу Фингара пробежала ухмылка, в этот миг он напомнил князю лису, – попросить поторопиться с поимкой преступника, ведь тот может и ускользнуть.

– Сердце наше склоняется к просьбам нашего брата. Конечно, нельзя позволить столь ужасающему преступнику скрыться, нанеся тяжелую обиду государю Брану, – тут Владигер позволил себе улыбнуться. – И посему указ будет готов завтра.

Посол не стал возражать. Молча поклонился и ушел. Понял, хитрец, что больше князь не уступит.

Воевода

Чтобы он, потомственный воин, воевода Северинского княжества, осиянный Даром, помогал простому охотнику в дорожных сборах – такого Ратан не мог представить и в ужасном сне. Но там, где появляется Родомист Башенный Ворон, возможны и более невероятные вещи.

Чтобы не мешать в сборах, маг ушел в лес. У него свои дела. Кто еще коренья соберет, что сил придают, тело согревают. В лесу холодно, растения спят под толстой белой шубой, но для умеющего Видеть слой замерзшей воды – не помеха.

Лишь к вечеру сборы были закончены. Ратан взял мечи и вышел во двор. И так уже день пропустил. Сначала проделал обычную разминку, затем перешел к упражнениям для двух мечей.

Намахался оружием до темноты в глазах. Обернулся к избе. У самого входа, отвесив челюсть, стоял Леслав. В чистых глазах его светился восторг.

– Что? – хмуро улыбнулся Ратан. – Понравилось?

– Да, очень. Я хочу быть воином! Ратан усмехнулся:

– Все мальчишки хотят быть воинами. Но счастливы те из них, кто перерастает эти мечты, становясь взрослым, и ужасна судьба тех, кто воплощает детскую жестокую мечту в реальность, – сгорбившись, могучий воин пошел к дому.

Охотник

Хорт вернулся с Болотных Выселок нагруженный провизией. Блестящие глаза и подрагивающие губы выдавали волнение. Едва сгрузил тюк, как тут же заявил, даже не вытерев пот:

– Там такие новости!

– Ну, и что случилось? – вяло спросил маг. Морщины на его лице за вторую бессонную ночь стали, казалось, вдвое глубже.

– Да ничего хорошего. Пришел я на Выселки. Направился, как обычно, к Ситню. Он у нас торговлю всю ведет. А тут, смотрю, у корчмы толпа. Мужики гудят, руками машут. Подошел я к ним, спрашиваю: «В чем дело?» Отвечают, гонец приехал, указ привез, от самого князя Владигера. «О чем приказ?» – интересуюсь. Оказалось, о поимке преступника. И как вы думаете, кого ловят?

– Кого? – не выдержал Леслав. Ратан хмыкнул.

– Мага Родомиста! Я как услышал это, едва сдержался. Спросил: «И за что ловят-то мага?» Обвинили его, то есть тебя, Родомист, в покушение на государя Брана, правителя Остроухих. Ну, тут разобрало меня любопытство, решил узнать, как они тебя ловить будут. Выяснилось, что кроме княжьих воинов, поиском займутся еще и особо присланные Остроухие. До Выселок-то они нескоро доберутся, дней через семь. Узнал я все это и тихо, тихо, отошел. Добрался до Ситня, шкуру рысью ему отдал, харча набрал. Он и спрашивает: «Куда тебе столько?» Пришлось изворачиваться: «Твоя рожа, – говорю, – надоела. Подольше хочу здесь не появляться». Хмыкнул он и отстал. Но Ситень – хитрец, каких мало. Он может и про тебя, Родомист, помнить, и про то, что мы знакомы, – закончив рассказ, Хорт развязал мешок. Булькнула фляга, по избе потек аромат самогона.

– Ты продукт не переводи! – не дал выпить маг. – Он нам еще в дороге пригодится. А то, что меня ищут, еще один повод, чтобы уйти как можно быстрее.

Ученик

Утро пришло мрачное и снежное. Сизые тучи цеплялись отвисшими животами за вершины деревьев, высыпая из распоротых чрев крупу метели. Промозглый западный ветер дополнял неуютную картину. Под его порывами деревья пронзительно скрипели, словно жалуясь на судьбу.

На душе у Леслава оказалось муторно и тоскливо. Выяснилось, что все не так замечательно, как представлялось ранее. Придется идти с тяжелым грузом, покинув теплый, уже полюбившийся дом. А когда вернешься, неизвестно. Из дома, где родился, он ушел давно, из башни мага, где прожил пять лет, тоже ушел, и теперь вновь уходить. И каждый раз это происходило не по его, Леслава, воле. Его никто не спрашивал: хочет он или нет. Его просто забирали и уводили.

Леслав взвесил на руке мешок, что предстоит нести. Покачал головой, горестно размыслив о том, как с таким грузом по снегам и болотам тащиться. Приключение на глазах превращалось в скучное, тяжелое дело с неопределенными результатами.

Но неважно в это утро чувствовал себя не один Леслав. Когда надели мешки и вышли из дома, Хорт проворчал уныло:

– Ну вот, опять все наперекосяк. В день Ласточки не очень хорошо в дорогу отправляться. Против Судьбы идем. Нехорошо.

– Да, против, – резко обернулся Родомист. Бессонные ночи состарили его не на один год: выглядел маг в этот миг очень сурово. – Но когда Судьба в том, что твой родной край и твой народ должны погибнуть, то лучше идти против Судьбы, чем сидеть, сложа руки.

Хорт только вздохнул. Прощально стукнула запираемая дверь.

Двинулись строго на запад, шли гуськом, след в след.

До полудня двигались в основном сосняками, которыми богато Северинское княжество. Средь сосен встречались ели и березы. Одиноко торчали пихты, лиственницы и прочие редкие породы.

Обедали, не разводя костра, практически на ходу. Полноценный привал будет только вечером, когда незаметен дым.

– А пламя? – поинтересовался Леслав.

– Огонь заметен сверху, – мягко ответил маг, – а драконы ночами не летают.

– Почему? – у юноши округлились глаза.

– Никто не знает, – Родомист пожал плечами. – Есть лишь догадки. Ночью течение Силы, если можно так сказать, ослабевает, и существа, что только ей и живут, не могут быть активны – такова главная версия. Или ящеры просто не видят во тьме.

Ветер создавал дополнительные трудности. Под ударами его невидимых кулаков с веток целыми сугробами рушился снег. Один здоровенный ком угодил Леславу прямо на голову – он, как раз, шел с откинутым капюшоном.

– Ничего, пойдем быстрее, и высохнешь, – сказал Ратан, глядя на растерянно моргающего юношу.

Ближе к вечеру лес изменился, чаще стали встречаться лиственные деревья. Появились проплешины, на вид гладкие и удобные для ходьбы. Но Леславу тут же объяснили, что едва ступишь на такую поляну, как мигом окажешься в грязной вонючей жиже по пояс, а то и по шею. Болото.

Участки редколесья старались обходить. Порой приходилось давать крюк на сотни саженей. Родомист с тревогой посматривал на небо, но ничего опасного там не возникло. Под дикие завывания ветра облака продолжали мчаться на восток, щедро посыпая землю снегом.

Когда дорога пошла на юго-запад, навстречу заходящему солнцу, Леслав спросил:

– Зачем поворачиваем?

– На запад – болота, почти непроходимые, да еще и голые, словно лысина, – охотно отозвался Хорт. – Даже если в трясине не потонем, то с воздуха нас там за десяток верст увидят.

– Хорошо, что сегодня снегопад, – кивнул маг. – Да и тучи низкие. Но лучше не рисковать. Границу будем переходить возле тракта, где сухо.

– Но там стерегут, – меланхолично заметил Ратан.

– Охрану можно обмануть, болото – не обманешь, – отрезал Родомист.

На ночевку встали после захода солнца. Хорту вести отряд тьма совершенно не мешала. Лишь когда ноги совсем отказались служить путешественникам, объявили привал.

Леслав застонал, с трудом оторвав от плеч вросшие в них за день лямки. Сразу стало легко-легко, были бы крылья, точно полетел бы. Но следующая фраза учителя мигом разрушила всю легкость, усталость вернулась с новой силой:

– Леслав – за хворостом, а ты Хорт поможешь с навесом.

Пришлось бродить по темному лесу, натыкаясь на сырые холодные ветви, что так и лезли в лицо. Лишь магическая чувствительность позволила в таких условиях найти сухостой. Мертвое дерево не дышит Силой, от него веет холодом и смертью.

Вскоре маленький костерок плевался оранжевыми искрами под сложенным из ветвей навесом, что должен защищать от снега. Над пламенем повесили котлы. Натаскали лапника.

Пока снег в котлах таял, Леслав вытащил спальный мешок и улегся на него, надеясь подремать до ужина. Но едва закрыл глаза, как его тут же затрясли за плечи:

– Вставай, лежебока! – из полутьмы выплыло лицо учителя. В нос ударил запах, от которого юноша мгновенно проснулся – запах каши с мясом. Леслав резво вскочил и принялся искать ложку.

– Ого, как еду учуял, так сразу вскочил, – улыбнулся Хорт, заглядывая в котел. – А мы тут решали: будить тебя или без ужина оставить.

Только когда вычистил котелки, удалось Леславу по настоящему улечься. Влез в мешок, вытянул гудящие ноги. Последним, что видел, была высокая фигура учителя около костра. Маг, которому все равно нельзя спать, остался сторожить.

Старик

Спать хотелось, и очень сильно. Все мечты Родомиста были о том, чтобы лечь и забыться. Даже сидя, он, не переставая, клевал носом. Иногда тягуче зевал, с таким завыванием, что каждый раз боялся разбудить спутников. Но те, крепко умаявшись, спали.

Маг вставал и начинал ходить, отгоняя сонливость. Спать никак нельзя. Заденет одна из незримых нитей, что продолжают жадно скользить над Северинским княжеством, и тогда следующую ночь путники встретят, вероятнее всего, в тепле, но не в очень приятной компании, или же не встретят вообще.

Отвар Леслава помогал так себе, а сильные средства Родомист принимать не хотел. Спасал снег, которым он натирал лицо, да клокочущая внутри Сила. Еще помогали воспоминания, за семьдесят лет их набралось немало. И Маг смотрел в огонь, полагаясь на слух и чутье, и перебирал обрывки прошлого, словно яркие, но бесполезные побрякушки.....

Охотник

Проснулся Хорт от далекого волчьего воя. Вокруг темно, солнце еще не встало. У костра сидит маг, мрачный, словно замерзшая ворона. Ветер, что вчера так досаждал деревьям, унялся, и в лесу тихо. Так что вой, который охотнику сильно не понравился, мог донестись и с очень далекого расстояния. Зимой волки злы и хотя обычно избегают людей, голод может их вынудить на нападение.

Сделав усилие, Хорт выбрался из мешка. Утренний мороз, обрадовавшись, мгновенно вцепился в тело костистыми лапами. Охотник, сдерживая ругательства, натянул валенки, оделся. Маг, видимо, все-таки задремал. Пришлось его потрясти.

От треска веток, что находили смерть в алой пасти костра, проснулся Ратан. Леслава разбудили только к самому завтраку. Пожалели. Все же в двадцать лет – еще не мужчина, в полную силу не вошел.

«Вставай, паря, вчера тебя ждали, второй раз не будем», – сказал Ратан, расталкивая юношу.

Уговаривать не пришлось.

Вышли даже немного позже, чем вчера, но начали резво. Однако вскоре выяснилось, что Леслав отстает. Ясное дело, после вчерашнего перехода ноги болят, и еще как. Пришлось немного сбавить ход.

В местах, где шли путники, болото теснило лес, заставляя деревья отступать на юг. Приходилось следовать за ними. Вокруг было на удивление пусто, даже мертво, почти не встречались звериные следы. Лишь раз мелькнул заяц-беляк. Но исчез так быстро, что даже Хорт не успел ничего предпринять. В другой раз на островке среди болота объявилась лиса. Уставилась, рыжая бестия, и не уходила. Чуяла хитрюга, что людям до нее не добраться.

К вечеру болото немного подалось на север, вновь пошел кондовый лес. Так далеко от дома Хорт заходил редко. Дичи достаточно и рядом с Выселками. По незнакомым местам шел медленно, осторожно. Время от времени останавливался, поднимал руку, заставляя спутников притихнуть, прислушивался. Граница в лесу – вещь почти незаметная. Но это совсем не значит, что ее никто не охраняет.

То, что рубеж близко, Хорт определил, когда услышал отзвуки речи. Сначала решил, что крикнула неведомая птица. Но почти незаметный ветерок подул сильнее, и вскоре стало ясно, что далеко впереди разговаривают. Охотник скомандовал своим «стоять», махнув рукой, потом прислушался. Сквозь звуки леса донеслась чужая речь, обрывки смеха.

«Остроухие», – подумал Хорт и без раздумий повернул.

– Ты куда? – поинтересовался Родомист.

– Граница рядом, – пояснил охотник. Но пойдем через нее завтра, со свежими силами.

– Почему не ночью? – Ратан поднял брови.

– Ловушки, – устало ответил Хорт. – Волчьи ямы и прочее. В темноте я их не увижу.

На ночлег устроились под сплетшимися ветвями двух огромных, как башни, елей.

Ученик

Сразу после ужина легли спать. Хорт и Ратан уснули быстро, а Леславу не спалось. Устал так, что даже расслабиться не получалось. Тело болело, в голове, только закрой глаза, скакали галопом и взрывались разноцветными вспышками суматошные мысли. Юноша долго ворочался с бока на бок, наконец, не выдержал. Вылез из мешка, подошел к учителю, который, как и вчера, остался около огня. Некоторое время сидели молча. В алом пламени, если верить глазам, рождались и гибли сотни удивительных, разнообразных существ.

– Что, не спится? – спросил маг. Вид у него был настолько измученный, насколько это вообще возможно. Как у медведя, которого разбудили посредине спячки и не дали заснуть до весны.

– Да, – кивнул Леслав. – Учитель, а как вы познакомились с Ратаном?

– Давно это было, – словно нехотя, отозвался Родомист и огладил бороду. Отсветы играли на лице мага, превращая его в причудливую гористую страну с ущельями морщин и высокими хребтами складок. – На войне Предательства.

–Что это за война?

– Разве не знаешь? – Маг посмотрел изумленно, и Леслав смешался. – Двадцать лет назад, в год Ворона, напали на нас Остроухие. Но в союзниках у тогдашнего князя, Ярополка, были Длиннорукие, ожидалась подмога из Тускулума. И мы не боялись, – маг закашлялся и сплюнул в костер. Пламя обиженно зашипело.

– И что случилось?

– Нам ударили в спину. Свои же, из Новгородского княжества. Они заключили с Остроухими тайный союз. Удар вышел совершенно неожиданным, ведь мы почти не держали войск на южной границе. И момент для нападения они выбрали очень удачно, когда наши союзники еще не подошли. Войско наше разбили, Северин взяли в осаду. Поспешившие на помощь Длиннорукие сами попали в ловушку. Их вожди обвинили нас, людей, в предательстве. С тех пор война на севере не утихает. Ну а наше княжество после той войны уменьшилось более чем вдвое.

– Оказывается, предателем быть выгодно.

– Мир несовершенен, – маг вздохнул. – Тогда погиб князь, нашел смерть мой учитель – Тарас, множество воевод и простых воинов. А Ратана я спас. Он тогда еще младше тебя был, но на войну пошел, вслед за отцом. Отец погиб, а мальчишка Ратан бился над его телом и тоже сгинул бы, не подоспей я. На молодого воина наткнулся дракон. Ты ведь никогда не видел дракона?

– Нет, учитель, – глаза юноши блестели от любопытства.

– Огромная отвратительная тварь. Чешуя синяя, блестящая, как у крупной змеи. Зубы как доски, когти в аршин, да еще и огнем дышит, – Родомист зябко поежился. То ли ночной холод достал, то ли воспоминания вызвали озноб. – Но я с ним справился.

– Как, учитель?

– Трудно сказать, как. Я тогда горем убит был, только что учителя потерял, жизнь была недорога. Вот и выбрал геройский способ умереть. Помню, он в меня огнем дыхнул, а я это пламя ветром рассеял. Потом под ногами бестии провалилась земля. Он вроде за край ямы ухватился, а тут я его сверху незримой тягой придавил. Последние силы отдал.

– И он умер? – Леслав ощутил гордость за учителя, который, оказывается, не всю жизнь в башне просидел.

– Да, теперь у Остроухих не двенадцать, как положено, а лишь одиннадцать драконов.

Маг замолчал, и мороз, безжалостный палач, выбивающий у деревьев треск отчаяния, единовластно овладел тишиной в огромном диком лесу.

Глава 4

Князь

Утро для князя всегда начинается с воинских упражнений в кругу ближней дружины. И в утро дня Оленя, несмотря на множество неотложных дел, Владигер не отказал себе в удовольствии помахать мечом, позвенеть сталью с опытными бойцами.

Но особенно развернуться ему не дали. Едва князь разогрелся и начал получать от боя удовольствие, как от дверей терема донеслось тихое покашливание. Владигер волей-неволей обратил внимание на появившегося на крыльце главу княжеских гонцов, Горыню.

– Что такое? – раздраженно спросил князь, опуская меч.

– Прибыл почтовый голубь из Завалья, могучий князь, – пророкотал Горыня. – И, кроме того, приехал маг Летозар.

– Что же, очень хорошо, – Владигер и не пытался скрыть досаду. – Мага я приму чуть позже. А с письмом ознакомлюсь немедленно.

Князь кивнул дружинникам:

– Спасибо, друзья, – и вслед за Горыней вошел в терем.

Письмо, принесенное легкокрылым вестником, оказалось коротким. Но князь не смог сдержать радостный крик. Как же: десять тысяч воинов вчера вышли из Завалья. Через неделю они будут в Северине. Еще неделя – и подойдет полк наемников – Полурослых. С такой силой можно и с Остроухими потягаться. Властитель хищно улыбнулся собственным мыслям, и кулак его с грохотом ударил о столешницу.

Охотник

Такого мороза, по наблюдениям Хорта, не было почти месяц. Иней осел даже на спальных мешках. Если пошевелиться, то все вокруг начинало хрустеть и шуршать. Крошечные снежинки опадали с медвежьей шкуры и пропадали, гибли в лапнике подстилки. Маг сидел у затухающей нодьи, скукоженый, словно ворон на дереве при сильном ветре. Взглянул на охотника мутно. Глаза Родомиста запали, вокруг них темнели круги. Страшно подумать: пять ночей без сна.

Хорт вылез из мешка, натянул валенки, стуча зубами от «нежных» прикосновений мороза. Пока подбрасывал в костер хворост и ставил котлы, проснулись все. Собрались у костра, словно пчелы у цветка.

После завтрака, предоставив спутникам сворачивать лагерь, Хорт сказал:

– Для начала я пойду один, разведаю.

Охотник направился в ту сторону, откуда вчера слышал голоса. Встречный ветер нес запах дыма. Через пару верст от стоянки Хорт завидел дом. Добротный, рубленный из толстенных бревен. Пока рассматривал, дверь открылась, и вышел человек. Нет, не человек, Остроухий, в длиннополой щегольской шубе.

Хорт отошел назад, проверил пути направо и налево. Через полверсты в каждую сторону еще дома, и везде Остроухие. «Чего они боятся? – недоумевал охотник. – Если так границу перекрыли?» Весь узкий проход между болотом на севере и дорогой на юге пересечен линией постоянных постов, расположенных так часто, как только возможно. Кое-где вырубки. Но опытный следопыт лазейку всегда отыщет. Хорт высмотрел ни одну хорошую тропинку.

Прошел немного по одной из них, но тут страх поднялся по позвоночнику, втянулся холодной струей в голову и лопнул почкой тревоги. Хорт остановился, и вовремя. В двух шагах впереди, точно поперек прохода оказалась натянута веревка. Дернешь ее, и все, считай, весть о себе подал. А где веревка, там и другие сюрпризы, вроде волчьих ям, которые под снегом не разглядишь.

Проверил еще несколько проходов – все перекрыты. Остался один путь, под самым боком у ближнего поста. Одна надежда – холод лютый, из-за него стража не так бдительна будет, да и из дома лишний раз не выйдет.

Ученик

Хорт ушел, и стало совсем тоскливо. Кострище засыпали снегом. Ратан невозмутимо вытащил мечи, и, отойдя в сторонку, принялся упражняться. Жалобно свистел распарываемый воздух, клинки сверкали в лучах белесого замерзшего солнца. Леслав скучал-скучал и, наконец, подошел к учителю. Насморк, начавшийся еще вчера, становился все сильнее, и говорил юноша, гундося:

– Учитель, а как вы согреваетесь в такой мороз?

– Что, простудился? – усмехнулся маг. – Сейчас я тебя научу. Заодно и насморк полечишь.

Очень скоро сопли исчезли, словно сдутые горячим ветром, нос совсем очистился. И, кроме того, Леслав согрелся. И всего-то дел – правильно дышать, втягивая на выдохе живот так, чтобы он касался позвоночника, а на вдохе выпячивать, набирая как можно больше воздуха. Когда дышишь так, представляешь, что в животе, чуть пониже пупка горит маленький желтый огонечек, который с каждым вдохом растет и ширится, разливая по телу тепло, размораживая кости и мышцы. При таком дыхании, как сказал учитель, Сила в теле начинает двигаться, перемешиваться, становится более горячей.

Леслав так пыхтел, пытаясь правильно дышать, что даже Ратан прекратил упражнения. Подошел, долго смотрел. Затем сказал веско:

– Хорошему учишься. Сила воина тоже не в руках, как думают многие, а в животе.

Вернулся Хорт, суровый и насупленный.

– Ну что? – накинулся на него Родомист.

– Можно пройти, но придется непросто, – ответил охотник.

Старик

He спать оказалось гораздо более тяжелым испытанием, Чем думал Родомист. Ноги и руки предательски ослабли, в глазах время от времени начинало плыть. Мага держала на ногах только вера в то, что сегодня они перейдут границу.

В лесу тихо, так тихо, что кажется, шаги слышны за версту. На самом же деле деревья дробят звуки, и обнаружить путешественников на слух не так просто.

– Ну что, вот и наши друзья, – сказал Хорт, осторожно выглядывая из-за пушистой зеленой елки. Пост казался вымершим, лишь дым серой струйкой шел из трубы. – Пройти этот участок нужно, как можно быстрее.

– До какого места? – спросил Ратан.

– Вон до того поваленного дерева.

Побежали все вместе. Недосыпание сказалось сразу. Родомист чувствовал себя так, словно тащил на спине скалу. В груди хрипело, ноги едва не подламывались.

Пришел Родомист в себя лишь от голоса Ратана:

– Все, дальше шагом!

Воевода

Он добежал первым. Обернулся, отслеживая спутников. Леслав здесь, маг – тоже. Выглядит очень плохо. Синюшные мешки под глазами, хриплое дыхание, блуждающий взгляд – все признаки крайнего утомления. Но попробуй выглядеть хорошо, не спав столько. Еще и возраст. Сколько лет магу, Ратан не знал, но подозревал, что не меньше полусотни.

Оторвало воеводу от размышлений восклицание Леслава:

– Смотрите, что с ним!?

Хорт, который на бегу отстал, корчился раздавленным червяком на самой середине прогалины. Выглядело это так, словно его душит кто-то невидимый. Обреченно просипел за спиной маг:

– Приступ.

Ратан мгновенно оценил ситуацию. Промедление грозило неприятностями. Скинув мешок, бывший воевода метнулся к охотнику.

Вблизи Хорт выглядел еще хуже. Багровое лицо, выпученные глаза. Руки судорожно дергаются, бессильно скребут по снегу.

Воин подхватил, поднял тяжелое, словно колода, тело. И тут со стороны поста донесся странный звук. Ратан на секунду остановился, прислушался. Так и есть, голоса!

Он побежал, чувствуя, как проваливается едва не по колено, слыша, как трещат под удвоенной тяжестью снегоступы.

Голоса стали отчетливей, их обладатели приближались. С яростным выдохом Ратан подтащил Хорта к кустам. Маг подхватил охотника под руки, тот ошалело закрутил головой. Леслав оказался рядом с Ратаном, забрал у него мешок Хорта.

Торопясь, Ратан перевалил валежину. Вжался в снег, рядом мешком рухнул на снег Хорт, Родомист и Леслав затихли по сторонам.

Сквозь ветви было видно, как две высокие фигуры появились на прогалине. Остроухие закутанные, точно старые бабки. Правду говорят, что жители Эрина плохо переносят холод. Но как не страдают они от мороза, все при мечах. Луков, правда, нет. Ратан прислушался. Шелестящий язык Эрина выучить очень сложно, но забыть – просто невозможно.

– Как-то тут снег странно примят. Ты не находишь, Оревад? – спросил тот из Остроухих, что повыше, с толстенным коричневым шарфом на шее.

– Не знаю, Фергус, – зевнул другой. – Может, звери бесились?

– Какие звери! – замахал руками Оревад. – Тут словно прошел кто. И след свежий совсем. Может, посмотрим?

– Успокойся, – Остроухий зевнул еще раз. – Какая муха тебя укусила? Кто тут полезет? Чего людям у нас делать? Пойдем быстрее, а то там без нас все пиво выпьют.

– Не нравится мне все это, – пробормотал Фергус. Он посмотрел в сторону кустов, и Ратану показалось, что Остроухий заметил людей, так остр был взгляд. Но любовь к пиву и компании пересилила служебное рвение. Оревад пошел дальше, и Фергус, еще раз осмотревшись, двинулся за ним.

Ученик

Когда Остроухие вышли на след, Леслав взмок, колени у него задрожали. Так и хотелось крикнуть Ратану: «Чего ты ждешь! Давай их убьем, их же только двое!» И лишь осознание того, что действовать импульсивно недостойно мужчины и вдвойне недостойно мага, помогло сдержаться.

Опасность миновала, путники двинулись прочь от границы, по землям государства Эрин. Хорта вели под руки учитель и Ратан, юноше досталось нести два мешка.

Лес по эту сторону рубежа оказался совсем другим. Менее густой, он выглядел как-то культурней, упорядоченней, чувствовалось в нем отсутствие привычной в лесах востока дикой необузданной силы. Пахло здесь совсем иначе, чем дома. Появились деревья, которые в землях людей совсем не встречаются – буки и дубы.

Когда остановились на отдых, Леслав пристал к учителю с расспросами:

– Отчего здесь все по-другому? Лес какой-то странный?

– Эрином правит государь, над головой которого сияет Дар. А его мощь преобразует даже природу.

На привале пришел в себя Хорт. Дальше смог идти сам, как прежде, выбирая дорогу. И почти сразу путники резко повернули на юг.

Погода ближе к вечеру поменялась. Подул ветер, мороз ослабел. На блеклое солнце наползли свинцовые тучи. А когда стемнело, до земли долетели первые снежинки.

Место для ночлега на этот раз начали выбирать сразу после захода солнца. Хорт сказал:

– Завтра будем дневать. Приступ отнял у меня все силы.

– Да и мне надо выспаться, – зевнул Родомист. От зевка с дерева с испуганным карканьем сорвалась ворона. – Магическая сеть осталась по ту сторону границы, и я вне опасности.

– Что же, дневка так дневка, – кивнул Ратан. – А ты как думаешь, Леслав?

Юноша смутился:

– А что я? Я – как все.

– Никогда не будь как все, даже если ты со всеми согласен, – сурово сказал маг. – Свое мнение – редкая вещь, и его нужно всегда иметь.

Подходящее место для лагеря долго не попадалось. То деревья стоят слишком широко, то от ветра не закрывают. Хорт ворчал и ругался по поводу «мерзких Остроухих, что даже лес испоганили». Но мытарствам пришел конец, когда Леслав заприметил прогалину под огромным дубом, с двух сторон прикрытую кустами орешника.

Старик

Проснулся Родомист от цоканья белки. Зверек сидел, свесившись с толстой ветки, и с любопытством смотрел на диковину – человека. Стоило магу пошевелиться, как рыжая молния метнулась в сплетение ветвей и пропала.

Вставать ужасно не хотелось, но маг чувствовал, что если еще немного полежит, то обеспечит себе головную боль до самого вечера. Как бы ты не устал, спать больше, чем положено природой, без вреда для себя не получится.

Снег шел всю ночь. Все вокруг – ветви, старые сугробы, кусты – покрылось белым свежевытканным полотном.

Спутники уже сидели у костра. На огне призывно булькал котелок, источая дразнящий аромат варящейся каши. Даже Леслав, известный соня, встал в это утро раньше учителя. Вон сидит, ложку держит, словно меч перед боем, глаза голодные, как у бродячего кота.

– А, вот и маг проснулся, – протянул Хорт, паскудно ухмыляясь. – А то уже думал, и к вечеру тебя не добудимся.

Ратан и Леслав вредно захихикали.

– Все бы вам ржать, – улыбнулся маг. Все же он чувствовал себя хорошо, впервые поспав за пять дней. – Ас завтраком чего так долго возитесь?

– Ничего себе долго! – возмутился Леслав, ткнув ложкой в котел. – Сейчас уже будет готово.

– Да-да, – подтвердил Хорт. – И если кто-то не поторопится, то может запросто остаться без еды.

Дым от умело разложенного костерка лениво уползал вверх, растворяясь между густыми ветвями. Хорт постарался: такой костер не заметить и с воздуха. Да и снегопад, как никогда, кстати. Теперь уж Остроухие с поста точно не разберут, кто оставил следы.

Маг с облегчением дышал, сидя у огня, впервые за всю дорогу ощущая покой. Как хорошо не чувствовать вокруг незримую сеть, не находиться в постоянном напряжении, ловя перемещение огромного количества чутких нитей.

– Ну что, будем дневать? – спросил Родомист после завтрака.

– Мы вчера очень мало прошли, – слегка смущенно ответил Хорт. – И по моей вине. Так что, я думаю, надо наверстывать. Хоть через Западный тракт перейдем до вечера.

– Идти, – кивнул Ратан и отправился чистить котелок.

– Мне все равно, – немного нервно сказал Леслав. – Учитель, вы возглавляете поход, вам и решать.

– Да, я глава, – маг ответил так, словно главенство – сущее наказание для него. – Пойдем после обеда. К вечеру на тракте меньше движения, больше шансов проскочить.

Охотник

Приближение тракта ощутили задолго до того, как он стал виден. Сначала издалека донеслось заливистое ржание. С этого момента Хорт удвоил осторожность. Шел сажен на десять впереди, напряженный, как взведенный капкан.

Лес при подходе к тракту изрядно оплешивел. «Куда Остроухим столько дерева?» – думал Хорт, оглядывая вырубки. Летом здесь наверняка густо топорщились кусты – малина, ежевика. Сейчас же все лежит под снегом, и лес стоит голый, прореженный.

Оставив спутников в густом ельнике, Хорт в одиночку отправился на разведку.

Кое-где приходилось опускаться на четвереньки. Сняв снегоступы и проваливаясь по локоть в белую кашу, Хорт упорно перемещался вперед. Раньше доводилось бывать на тракте, правда, на человеческой его части. Тракт связывает Порубежные горы на востоке с морем на западе, идет из земель Полурослых через два людских княжества, и продолжается в Эрине, нанизывая на себя, словно нитка жемчужину, Эмайн Маху, столицу Остроухих.

К тракту вышел неожиданно. Деревья чуть разошлись, и открылась дорога, прямая, точно стрела. Хоть невидимое за тучами солнце и клонится к закату, тракт не пуст. Тянется по нему обоз – десяток телег. Возчики, судя по стати, Полурослые, самые неутомимые купцы на свете. Хитрый народ, случая напакостить человеку, или там Длиннорукому не упустят, но в то же время торгуют честно, а за деньги служат верно, ни разу войско Полурослых не переметнулось к более щедрой или более сильной стороне.

Несколько всадников, вынырнув из-за поворота, помчались вслед за обозом. Телеги остановились. Один из всадников, что вершков на десять, не меньше, выше любого из возчиков, что-то долго им втолковывал, не слезая с лошади. Те отвечали, спокойно и неторопливо.

Закончив разговор, Остроухие нахлестнули лошадей и умчались туда, откуда приехали.

Когда Хорт вернулся к спутникам, то едва не начал ругаться в полный голос. Его приближения никто не заметил! Спутники сидели в кружке и выясняли, как раскрылось позже, преимущество длинного меча над топором в условиях пешего боя. Горячился в основном Леслав, Ратан хмыкал и бросал реплики, маг тоже не отмалчивался.

Хорт постоял некоторое время, затем оглушительно каркнул. Болтуны всполошились, повскакивали на ноги.

– Так-так, – сказал Хорт мрачно. – Треплемся, значит? – охотник смотрел сурово, и спутники под этим взглядом смешались. – Как же так? Вас же кто угодно мог обнаружить!

– Ну, такой интересный разговор получился, – горячо начал Леслав. – И мы увлеклись...

– Увлеклись? – не дал договорить Хорт. – Увлекаться можно дома, на теплой печи. Подойди к вам вместо меня Остроухий, разговор ваш увлекательный пришлось бы продолжить в темнице или на кольях!

– Ты прав, Хорт, я проворонил, – опустил голову Ратан. – Но все хорошо, что хорошо заканчивается.

– Что ругаться, Хорт, все уже позади, – вступил маг, примирительно поднимая руки. – Да и Остроухого я за тридцать саженей почувствую.

– Не доверяю я магии твоей, – упрямо помотал Хорт головой. – Не сработает, и что тогда?

– Что не доверяешь – правильно. Но чего спорить! Мы идем или нет?

– Идем, – ответил Хорт. – Собирайтесь.

По разведанному пути шли быстро. Хорт заранее определил место, где пересечь тракт будет всего удобнее. Там, где лес, хоть и жиденький, с двух сторон подползает прямо к дороге шершавыми языками.

– Перебегать будем по одному, – жестко сказал охотник, когда они вышли почти к самой дороге. – По моему сигналу.

Когда все заняли места, Хорт спросил подозрительно:

– Ну что говорит твоя магия, Родомист? Есть ли рядом на дороге кто живой?

– Я не могу пользоваться магией, ты же знаешь, – мягко укорил маг. – Я могу пользоваться чувством живого, а оно действует всего сажен на тридцать. На этом расстоянии – никого.

Хорт молча развернулся и махнул Леславу. Тот, нелепо семеня, перепрыгнул через упавший ствол и помчался вперед.

Когда небольшая фигурка с выпуклостью мешка на спине скрылась в лесу, Хорт мановением руки отправил вперед Ратана. Тот бежал быстро, ловко. Мечи, что в походе носил за спиной, торчали причудливыми рогами.

Едва Ратана спрятали деревья, как слух Хорта был потревожен. С запада нарастал, приближался глухой топот множества копыт. Охотник махнул рукой на другую сторону дороги, спрячьтесь, мол, и сам опустился на корточки. Рядом присел маг.

В руках первого конного, что вылетел из-за поворота, горделиво высился флаг. Голубого цвета полотнище с большим коричневым желудем посредине красиво реяло на ветру, и вилась под напором воздуха длинная бахрома. За флагоносцем следовал богато одетый Остроухий. Из-под толстого плаща виднелись доспехи. На поясе – меч, выражение лица гордое, надменное. За ним оруженосец, в руках которого щит с тем же желудем, что и на флаге, а также копье. Вслед оруженосцу полилась конница. Оружие блестит, лица свирепы, полны сознания собственной силы, не по-людски серебристые и золотистые локоны мягко вьются на ветру.

Когда последний ряд воинов исчез за поворотом, а топот начал стихать, охотник спросил:

– Слышь, маг, чего это за желудь на знамени?

– Символ силы и стойкости. Такое знамя может носить только высший военачальник. Судя по тому, что знамя с бахромой, перед нами проехал тысячник альвийской конницы вместе с ближней дружиной, – Родомист покрутил головой. – Скоро война.

Хорт только хмыкнул: война – это да, а у нас свои дела. Подождали еще немного, и вдвоем побежали через тракт.

Почти сразу за дорогой начался настоящий, густой лес. Тут вырубали почему-то меньше. Оно и лучше, чем гуще лес, тем легче спрятаться.

Дальше на юг лежат необжитые земли. Остроухие неохотно селятся вдоль границы. Слишком дики тут леса. «А самый плохой лес лучше самого хорошего города, – думал Хорт, в то время как ноги сами выбирали верную дорогу среди сугробов. – Как могут разумные существа без леса жить? Те же Красноглазые? Мне этого не понять!»

Наследник

Сколько Терик помнил, в коридорах родного замка всегда дуло. Вот и сейчас, за стенами – зима, и из всех углов ползет мерзлая сырость. Но рассудок привычно не фиксировался на подобных мелочах. Так было и будет всегда.

Терик, наследник конунга Нордбурга, шагал на встречу с отцом. Следовал тысячу раз пройденным путем, поворачивал, поднимался по лестницам. Мысли витали далеко, у цели, до которой ему еще надлежит добраться.

Очнулся он от раздумий, когда в глаза ударил багровый свет факелов. Тронный зал освещен скупо. Конунг Аралод, как и положено правителю – на троне. Суровое лицо, словно вырубленное из гранита, жесткие глаза. Отец Терика правит вот уже более тридцати лет, и правит железной рукой. Во многом благодаря ему народ йотунов выжил, не дал уничтожить себя Остроухим и Волосатым.

Терик поклонился правителю, затем сделал поклон неприметному старику, который в темных одеждах почти утонул в тени сбоку от трона. И как не поклониться, ведь старик этот – сам Астульф, верховный маг государства, осиянный Даром.

– Ты пришел, сын, – мощный голос Аралода прогудел под сводами, и, казалось, в такт ему, слыша голос настоящего властителя, кивают статуи прежних правителей в стенных нишах.

– Я пришел, отец, – почтительно склонил голову Терик.

– Как ни больно мне это осознавать, – Терик удивленно вскинул глаза. В голосе отца ему послышалась печаль. Неужто и гранит может давать трещины? – Но ты пришел, чтобы проститься. Возможно, навсегда, – теперь горечь проявилась явно, и Терик заскрипел зубами, сдерживая дрожь. Если уж отец опечален? – Ибо Ночь Судьбы беспощадна, маги выбрали тебя, и на юг поедешь ты.

– Лучшего воина не найти во всем государстве. Кроме того, он сам наделен Даром от рождения, – бесплотный, тихий голос мог принадлежать призраку, но никак не живому человеку. – Ваш сын, конунг, имеет больше всех остальных йотунов шансов на то, чтобы добраться до Храма и выйти из него.

– Я склоняюсь перед волей Судьбы, – желваки заходили по щекам Аралода. – Сегодня вечером ты отправляешься, Терик. Путь долог, и ждать более нельзя.

– Да, отец, – Терик опустил глаза, чтобы предательская влага на них не так блестела в свете факелов.

– Ты должен выиграть, – Аралод победил чувства, превратился из отца, что теряет сына, в правителя, который в первую очередь должен заботиться о собственном народе. – Войны с Волосатыми истощили нас. Хоть мы и приобрели земли, но потеряли при этом слишком много воинов.

– Я понимаю, отец.

– Твой драккар погружен на сани, лошади готовы. Сначала пойдешь по руслу Каменки до самых верховьев, затем волоком на Порубежную реку, и по ней – до самого Внутреннего моря.

– Я вернусь, отец, – Терик поднял голову. В ледяном взгляде конунга он увидел нечто вроде одобрения.

– Я верю тебе, сын. И помни, пока не выйдешь в море, двигайтесь только ночами. Драконы все еще служат Остроухим. Прощай.

– Прощай, отец, – Терику очень хотелось подойти и обнять отца, за ледяной броней которого впервые за долгие годы он ощутил живое существо, которое способно чувствовать, а не только отдавать приказы; страдать, а не со сжатыми челюстями выслушивать доклады. Но подойти нельзя.

Прежние правители, суровые предки, не одобрят. И молодой йотун, поклонившись напоследок, твердой поступью покинул зал.

Государь

Бран ненавидел Государственный Совет, но поделать ничего не мог. Ежемесячные собрания в Эмайн Махе, в день Тура, проводились в Эрине настолько давно, что никто не знал, когда появилась эта традиция. Даже государь, осиянный Даром, не имел шансов нарушить установившийся порядок.

Но на этот раз Бран пришел на Совет не для всегдашнего скучного времяпрепровождения. Ситуация в сопредельных землях впервые за многие годы ускользнула из рук правителя Эмайн Махи. Длиннорукие перестали грызться с Волосатыми, которые, в свою очередь, прекратили враждовать между собой. На юге набирает силу орда Красноглазых, Аджад, ведомая молодым осиянным Даром ханом. И, как всегда, торчат, словно кость в горле, Зеленые острова с их непредсказуемыми обитателями.

Начался Совет традиционно:

– Маги и нобили могучего Эрина, что у вас есть сказать мне? – фраза идиотская, но предусмотренная ритуалом.

– У меня есть слово к государю, – встал верховный маг, Финтан.

– Говори, – кивнул Бран.

– Мага Родомиста в пределах Северинского княжества нет.

– Как нет? – Бран нахмурился, вельможи тревожно зашептались.

– Обыскано почти все княжество. Хоть и неохотно, но князь Владигер оказывает содействие. Поисками руководил достойный Кондл, глава лазутчиков. Но никого не нашли. Кроме того, магическая сеть раскинута над княжеством уже пять дней. Ни один маг не сможет так долго от нее скрываться.

– Кондл? Все ли верно сказал маг?

– Истинно так, государь. Остались осмотреть только самые маленькие селения.

– Ищите, – в голосе Брана слышался гнев. Чуя его, занервничали вельможи, маги, ощутили тревогу почти все в пределах замка. Дар Правителя оказал обычное действие. – Куда он мог сбежать?

– В Завальское княжество, больше некуда, – твердо ответил верховный маг.

– Тогда перекиньте вашу сеть туда! – Бран, резко развернувшись, покинул комнату много ранее, чем рассчитывал.

Глава 5

Фаворит

Солнечные лучи, пойманные оконными стеклами, желтым квадратом лежат на полу. Пахнет старым дубом и еще пылью. В комнате тихо, лишь шуршат церемониальные одежды входящих, широкие серые мантии с капюшонами. Когда, от кого была перенята такая одежда, никто не знает, но традиция есть традиция. Обычаи и привычки предков свято блюдут в Новгородском княжестве.

Межамир любил этот небольшой зал на вершине башни, которая горделиво возвышается над Новгородом, на самом крутом берегу Светлой реки. Вот и сейчас верховный маг княжества позволил себе на некоторое время расслабиться. Нечасто выпадает возможность посидеть просто так, закрыв глаза. Но как только войдет последний из магов княжества, как только стукнет дверь, нужно будет открыть глаза и говорить.

Дверь стукнула. Межамир с легким вздохом поднял веки, осмотрел собравшихся. Восемь человек, над головами четверых переливается всеми оттенками синевы, от блекло-голубого до иссиня-черного, Дар. Пятый такой знак украшает голову самого Межамира. В сердце верховного мага вспыхнула гордость. За сорок лет удалось увеличить число магов в княжестве почти вдвое, и хотя не он начал это дело, все же причастен к нему. Кроме того, стараниями Межамира территория княжества выросла почти в полтора раза. Союз с Остроухими оправдался полностью, что бы там не орали слабоумные поклонники старины, глядя в сторону Северина и Завалья.

Да, союз себя оправдал, и пришло время с ним покончить. Обосновать такое решение и придется сейчас Межамиру. Задача не из легких.

– Доброго утра вам, почтенные, – сказал он.

– Доброго утра и тебе, верховный, – прозвучал в ответ нестройный хор.

– Я собрал вас, дабы поговорить о важном, – начал Межамир подготовленную речь, как всегда, цветисто и красочно, но его неожиданно прервали.

– Да простит меня верховный, – сказал Бросвят, самый молодой из девяти. – Но все ясно. Пора показать Остроухим, кто на самом деле хозяин.

– Опередил ты меня, – усмехнулся Межамир. – Время союза с Эмайн Махой закончилось.

– А что думает по этому поводу князь? – поинтересовался более чем столетний Снегирь, и кресло под ним тревожно скрипнуло.

– Разве князь правит в Новгороде? – вопросом на вопрос, в духе Полурослых, ответил Межамир.

– Да, это так, – вздохнул Снегирь. – Мы правим. Но почему почтенный Межамир пришел к такому решению?

– Все очень просто. Северинское княжество – ни Эрину, ни нам, не соперник. Завальское – медвежий угол, для альвов вообще недостижимо. А до нас у него просто руки не дошли. Кем займется Бран, едва сойдет снег? Нами и только нами.

– А почему не Длиннорукими? – спросил Весемир, один из носителей Дара, – И почему именно сейчас?

– Длиннорукие ослаблены длительной войной с Северином и Завальем. Мы – главная кость в горле у Брана, основное препятствие на пути Эрина к господству на севере. Мир между нами нежизнеспособен. А почему именно сейчас? Потому что в данный момент, накануне нового Цикла, Эрин наиболее силен.

– Ты говоришь складно, Межамир, но может ты забыл, сколько выгод мы получили от союза с Остроухими? – это Сечень, пожилой, но еще крепкий и сильный.

– Я помню. Но посмотри на север и на восток. Там убивают людских магов и магов Длинноруких. Уничтожают тех, кто знает о Ночи Судьбы.

– Ты серьезно? – удивился Снегирь.

– Да, в Северинском и Завальском княжествах не осталось ни одного мага, который был бы достаточно силен. Недавно мне доложили об исчезновении последнего, Родомиста Башенного Ворона. Нас в Новгороде спасает только единство.

– Ночь Судьбы. Значит все дело в ней? – огладил бороду Сечень.

– Да. Все наши действия потеряют смысл, если Остроухие выиграют вновь. Так что нам надлежит решить не только о воинских приготовлениях, но и относительно того, кто отправится на юг.

– Что предложит верховный? – улыбнулся Бросвят.

– Надо выводить войска к западной границе. Затем ударить, до распутицы. А потом, когда все растает, они не смогут ответить. И здесь все решит Ночь Судьбы. Все будет зависеть от нее, от каприза Творца.

– Про воинские приготовления ты нас убедил, – Сечень обвел собрание тяжелым взглядом. Маги закивали. – Но кто пойдет за Драконьи горы от нашего княжества?

– Последние два раза мы посылали воинов, – Межамир замолчал, нагнетая тишину и напряжение. – На этот раз я предлагаю отправить мага.

– Кого? Мы все нужны здесь! Если хоть один из нас выйдет из цепи, магическая защита княжества рухнет! – Хвощ даже подпрыгнул на стуле.

– Это правда, – Межамир улыбнулся. – Но один маг не включен в цепь, и этот маг – я.

– Ты? – в один голос возопили все.

– Верховный, ты сошел с ума! – перекрыл начавшийся гвалт рев Сеченя. – Кто же останется вместо тебя?

– Ты и останешься. Князь стар, а княжич целиком под нашим влиянием. Тебе достаточно будет время от времени надавить на него, и он подскажет отцу верные решения. – Маги притихли, на лицах отразилась работа мысли. – Не станете же вы возражать, что именно у меня больше всех шансов выжить после Ночи Судьбы?

– Глупо спорить, – пробурчал Снегирь. Остальные выразительно промолчали.

– Ты нас убедил, Межамир, – вздохнул, наконец, Сечень. – Ты едешь. Вернемся к вопросам войны.

– Не в хороший день собрал ты нас, Межамир, – мрачно сказал Хвощ. – Сказано в «Книге Дней»: «Не принимай важных решений в день Бобра».

– Да, я знаю об этом, – Межамир нервно облизал губы. – Но сильный идет против Судьбы, а не следует лениво ее изгибам.

Охотник

Вышли рано, да и шли ходко. Но неприятное предчувствие поселилось в душе Хорта с самого утра. Еще на ночевке он не находил себе места, странная тоска грызла сердце.

Когда вышли, охотник немного успокоился. Опасности не видать, не слыхать. Остроухие приграничные леса не жалуют. Только с воздуха можно обнаружить путников, но не будут драконы рыскать над владениями государя Брана.

Дурные предчувствия, тем не менее, не проходили. И точно, после полудня с севера донесся далекий волчий вой. Хорт вздрогнул. Вой стаи, идущей по следу, не может вызвать радости. Волк, конечно, зверь осторожный, на человека почти никогда не нападает, но сейчас зима, самое голодное время, и стая, особенно крупная, может затеять охоту на четырех путников.

Следующее завывание донеслось гораздо ближе. Хорт начал спешить. Родомист первым обратил внимание на спешку:

– Куда бежим? – спросил он, проницательно смотря на охотника.

– Похоже, нас преследуют, – коротко ответил тот. – Волки.

– Стоит ли бежать? Все равно не уйдем? – резонно заметил Ратан.

– Нет, но нужно найти хорошее место для обороны, – сказал Хорт, оглядываясь. – Так что вперед. Звери пока далеко.

Пошли быстрее, снегоступы заскрипели. Они совсем не приспособлены для бега. И с каждой сотней саженей все яснее чувствовалась накатывающаяся с севера угроза.

Воевода

Ратану никогда не приходилось сражаться с животными, только с себе подобными, если можно так назвать Остроухих и Длинноруких. Давешний медведь – не в счет. Но это не имеет никакого значения, он воин, и должен биться с кем угодно, с врагом, с обстоятельствами, с собой....

Ратан, стараясь сберечь дыхание, шагал рядом с Хортом. Время от времени они перебрасывались репликами:

– Вот тут?

– Нет, больно велика поляна.

И вновь – скрип под ногами, запах леса, и доносимый ветром, набирающий силу, вой за спиной.

Время шло. Хорт после очередного воя заявил, что стая не более чем в полуверсте. Леслав нервно сглотнул.

– Нет выбора, будем отбиваться здесь, – странно улыбнулся Ратан, показывая на небольшую группу елочек, что стояли очень плотно. Посреди зеленого островка оставалась небольшая площадка, пробраться к которой можно было только через два нешироких прохода. – Разводи костер, Родомист.

Проскочили меж елок, побросали снаряжение. Мечи Ра-тана с легким шорохом покинули ножны. Костер рыжими языками принялся вылизывать воздух, пожирая скудный запас дров, который удалось быстро собрать. Долго не прогорит, но один из проходов удалось на время перекрыть. Около другого встал Ратан. Короткий меч он отдал магу:

– Справишься? – спросил.

– Попробую, – ответил маг, и клинок в его руке зашипел, полосуя воздух. – Что-то умел когда-то.

Ратан молча поднял большой палец.

Посреди полянки Хорт натягивал тетиву на лук, раскладывал на мешке стрелы.

Леславу достался топор. В тот самый миг, когда Ратан отправил юношу прикрывать Хорта, из-за кустов вылетели серые тени. Их оказалось много, около двух десятков. Хорт присвистнул от удивления, глаза его округлились. Леслав побледнел, а Ратан крепче сжал рукоять меча.

Звери легко скользили по снегу, сверкали темными глазами. Чувствовалась в их поведении некая странная решимость, словно они понимали, на что идут, и не собирались отступать.

Вел стаю огромный лобастый волчище с черной полосой вдоль хребта. Завидев людей, он отрывисто рявкнул. Волки остановились, оскалили клыки, в глазах загорелись алые огонечки. Еще один рык, и звери, словно вышколенные воины, окружили елочки, отрезая дорогу к бегству. Но напасть на двуногих не так-то просто, везде встает стена плотной хвои. Там где ее нет, горит костер. В другом проходе – человек со сверкающей, опасной сталью.

Тоскливый вой вожака прокатился под зелеными сводами, оповещая всех жителей лесного царства о том, что настало время охоты. За вожаком завыли остальные. И тут же трое волков кинулись на Ратана. Вожак рухнул на бегу со стрелой в глазнице. Два раза сверкнул тяжелый клинок, и два серых тела упали под ноги Ратана, конвульсивно дергаясь и орошая снег теплой кровью.

Гибель вожака не остановила стаю. В наступающей полутьме казалось, что в глазах зверей пылают багровые факелы. Вновь прогремел волчий клич, яростный, в нем звучало бешенство берсеркеров, если есть, конечно, берсеркеры среди волков. Завывая, лесные бестии кинулись на людей. Часть – на Ратана, часть, забыв страх перед пламенем, на костер, остальные же, злобно рыча, принялись искать путь сквозь сплетение ветвей.

Ратан не думал о том, как бить, куда, тренированное тело все делало само. Но приходилось туго, волки навалились скопом. Меч сверкал как молния, не пропуская серых воинов за спину. Там щелкала тетива, и кричал что-то Леслав. Но даже искусства Ратана не хватило, чтобы сдержать атаку. Он отступал шаг за шагом, а левый рукав уже окрасился алым.

Под ногой что-то поехало. Ратан потерял равновесие, покачнулся. Двое из нападавших тут же прыгнули, целясь в горло. Один покатился по снегу, распростившись с половиной морды, клыки второго щелкнули рядом с глазами. Звериный смрад ударил в лицо. Ратан успел перехватить волка за шею, но устоять не смог, упал. Передние лапы волка с треском прошлись по груди, зверь рычал и крутился, пытаясь вырваться. Ратан почувствовал, что слабеет, с трудом отшвырнул тяжелое тело в сторону. Волк перевернулся, вскочил, готовый к нападению. Стрела с глухим чавканьем вошла ему в горло.

Ратан нашарил меч, вскочил, поворачиваясь к спутникам. Но помощь уже не требовалась. Хоть волкам и удалось прорваться сквозь ели, встретили их неласково. Несколько зверей, в которых Хорт попал не очень точно, были еще живы, но опасности уже не представляли. Один, разделанный ударом топора, пытался уползти от смерти, жалобно скуля. Но Хорт деловито догнал, перерезал горло. Двинулся к следующему. С ножа охотника капала кровь. Маг стоял, поддерживая Леслава, которого неудержимо рвало. Топор юноши, как и меч мага, лежали рядом на снегу, и лезвия их были окровавлены.

– Ничего, ничего, – приговаривал маг, не давая ученику упасть. – Убивать – нелегкое дело.

Когда Ратан подошел, Леслав поднял голову. Взгляд его был полон боли и ужаса, и бывалый воин вздрогнул. Но он хорошо помнил свой первый бой и знал, что надо делать.

От пощечины голова Леслава дернулась, он болезненно скривился, но тьма ушла из зрачков, лицо приобрело нормальное выражение.

– Зачем они так? – невнятно спросил ученик мага, утирая рот.

– Не знаю, – пожал плечами Ратан. – Очень странно вели себя эти волки.

– Никогда я такого не видел, – покачал головой подошедший Хорт, вкладывая в чехол тщательно вытертый нож.

– Может дело в Даре? – слова давались Родомисту с трудом. – В Даре государя Брана? Эти леса находятся под его властью, и власть эта враждебна людям. И эту враждебность воспринимает все, что есть в пределах Эрина, в том числе и волки. И обычная охота превратилась в бой на уничтожение.

– Так что, все местные хищники будут на нас охотиться? – поинтересовался Хорт угрюмо.

– Не знаю, – пожал плечами маг. – Но чем дальше мы уйдем на юг, тем лучше. Там Остроухие с людьми давно не воевали.

– Но сегодня мы далеко не уйдем, – Хорт с сомнением огляделся. В лесу стемнело, деревья начинали сливаться, терять зеленый цвет под влиянием серой лапы ночи. – Ищем место для ночлега.

Государь

– Входи, Кондл, и давай без титулов, – на этот раз Бран принимал главу лазутчиков в собственном кабинете, сидя за огромным столом из редкого черного дуба.

– Как будет угодно государю, – далеко не робкий, Кондл в кабинете боялся даже дышать. Застыл изваянием у широкой двери, вцепившись в рукоять церемониального меча.

– Садись же ты, – нотки раздражения проскользнули во властном баритоне, и Кондл выполнил приказ, мгновенно опустившись на самый краешек стула.

Бран чувствовал себя отвратительно. Что-то тяготило его, какая-то маленькая, но зловредная песчинка мешала жить правителю Эрина, а значит – и всему государству. Песчинка в государственной махине, или песчинка в Даре, угроза вторжения или сомнения правителя? Этого Бран не мог понять, а неопределенность злила.

– Ну что, есть новости? – спросил правитель Эмайн Махи, потирая ноющие виски.

– Почти нет, государь, – Кондл замялся. – Кроме одной.

– Что за новость? – вяло поинтересовался Бран, разминая шею.

– Родомиста мы не нашли, но маги работают, не покладая рук. Проверяют всех знакомых Родомиста. Среди них есть некий Хорт из Болотных Выселок, охотник и следопыт. Соседи сказали, что Хорт с магом знаком, причем давно.

– Так-так, и что? – Бран почувствовал, что скука отступает.

– В последнее время мага там не видели, но Хорт живет на отшибе, так что это ни о чем не говорит. Мы обыскали дом. Там никто не был уже несколько дней. Есть признаки, что дом покинут надолго.

– Ты предполагаешь, что Родомист добрался до Хорта, а далее они ушли вместе?

– Есть такая возможность, – кивнул Кондл. – Если маг собрался в дальнюю дорогу, лучшего проводника и помощника ему не найти.

– Наверное, – Бран покачал головой. – Родомист всегда выбирает лучших.

– И еще, – нерешительно сказал Кондл. – Воевода Ратан, глава полка Волосатых, стоящего у северной границы, исчез.

– Как так? – государь Эрина скептически хмыкнул.

– Скрылся из расположения полка, оставив невразумительную записку, – пожал плечами молодой альв.

– Это становится совсем интересно, – Бран вздохнул, откинулся в кресле. Что-то ускользнуло от его внимания, что-то очень важное, значительное, но что именно, Бран не мог понять.

Было слышно, как во дворе замка лает и никак не может успокоиться собака...

Воевода

Рана на руке оказалась неопасной. Травы из запасов Родомиста, тугой бинт, и все, можно идти. Остальные путники счастливо избежали волчьих клыков, пострадали исключительно полушубки, штаны и валенки.

Под утро, после побоища, Хорта, стоявшего на страже, скрутил приступ. Ратан проснулся от хрипа и кашля. Тут же вскочил Родомист. Развели огонь, разогрели воды. Аромат трав, напомнив о лете, поплыл над сугробами. Даже Леслав, о крепости сна которого путники уже сложили несколько шуток, задергал носом. Правда, не проснулся. Охотника отпоили, тот вроде пришел в себя.

Но днем шагал хмурый, осунувшийся. Еле тащился. А без него отряд мигом сгинет в зелено-белом безлюдье. Но и с такой скоростью далеко не уйдешь. Родомист смотрел-смотрел на такое непотребство, затем не выдержал:

– Так Хорт, ты долго не протянешь. Приступы будут учащаться.

– И что делать? – сопя, словно дырявый кузнечный мех, спросил охотник.

– Есть одно средство, которое нам скоро будет доступно, маг невесело ухмыльнулся. – Вода из Сиреневого озера.

– Что? Откуда вода? – взвился Хорт, но, засипев, замолчал.

– Откуда? – захлопал ресницами Леслав.

– Из самого сердца Темнолесья, – медленно проговорил маг.

– Что? – лицо юноши исказилось. Ратан хмыкнул.

– Ты не ослышался. Из Темнолесья. Нам все равно через него идти, ну так и сделаем крюк, – маг говорил спокойно, но в словах его чувствовалось напряжение.

– Мы прошли бы краем, – справившись с удушьем, сказал Хорт. – Идти через середку – верная смерть.

– А не идти – хуже, чем смерть, – отрезал Родомист. – Это невозможность дойти до цели, наблюдая при этом твои мучения.

Охотник заскрипел зубами.

– Мне, – спокойно сказал Ратаи. – Все равно, куда идти. Хоть по центру, хоть по краю. Но смотреть, как ты мучаешься, очень неприятно.

– Может там не так страшно, – улыбнулся Леслав. – Прорвемся.

– Вот он, выбор, – процедил сквозь зубы Хорт. – Или его отсутствие? Хорошо, пойдем через Темнолесье.

Разговор остался позади, и Ратан привычно шел последним в маленькой колонне. Дело воина – сражаться, и не его вина, что выпал такой жребий. А с кем сражаться – это решают маги и правители.

Ученик

Утренний приступ Хорта Леслав проспал. И потом долго не мог понять, почему сегодня они идут так медленно. После разговора все стало ясно, но любопытство поселилось в сердце юноши. О загадочном Темнолесье болтали много, да только конкретно никто ничего не знал.

Так и шел, пока любопытство не вырвалось наружу самым банальным вопросом:

– Учитель, а что такое Темнолесье на самом деле?

Маг ответил, не оборачиваясь:

– Ты точно хочешь знать?

– Хочу! – решительно кивнул Леслав. – Ведь мы туда идем.

– Боюсь, что знание о том, что это такое, там мало поможет, – улыбнулся маг. – Но ладно, если хочешь, я расскажу, но вечером, на привале.

Пришлось смириться и шагать до самого заката, да еще потом добрых верст пять. И лишь когда ноги окончательно отказались шевелить снегоступами, а плечи под тяжестью мешков стерлись почти до костей, путники остановились.

Нетерпение копошилось в душе щекотливыми лапками. Но сначала пришлось собирать хворост для костра, затем наступило время ужина, а после него – чистки котлов. И как назло, выпало дежурить Леславу.

И только когда котлы гордо заблестели, юноша облегченно вздохнул и подошел к магу, который сидел около костра, протянув к пламени ноги.

– Учитель, так вы расскажете или нет?

– Обещал – расскажу, – улыбнулся маг и хлопнул по бревнышку рядом. – Садись.

Леслав сел, умостился поудобнее.

– Темнолесье, как ясно из названия, – начал Родомист, и Леслав вздохнул, вспомнив множество дней в башне, проведенных под аккомпанемент таких вот, занудливых, рассказов, – это огромный кусок леса верст в четыреста окружностью. Ни люди, ни Остроухие обычно туда не ходят. А из тех, кто все же зашел, вернулись немногие.

– А откуда оно взялось? – нетерпеливо спросил Леслав.

– Давняя история, – поморщился маг. – Но и мы, и жители Эрина рассказываем ее одинаково. Более двух тысяч лет назад жили в этих местах могучие маги. Судя по всему, были они людьми. Случилась война, уже не упомнишь с кем. И маги эти решили одним ударом покончить с противником. Собрали огромное количество Силы, причем в одном месте. Но что-то случилось, что-то пошло не по плану. Сила вырвалась из-под контроля. А так как она была изначально нацелена на уничтожение, пропитана духом разрушения, то она и высвободилась беспорядочно, разрушительно, как при стихийном бедствии. Маги погибли, как и многие вокруг, мгновенно. Люди, что оказались немного далее от места катастрофы, под ударом Силы превратились в нечто очень странное. Их потомки до сих пор населяют Темнолесье, и не приведи Творец нам с ними столкнуться. Все созданное ранее разумными существами рядом с местом Катастрофы, разрушилось очень быстро. Чудовищно исказились растения и животные. Недоброй магией там до сих пор пропитано все.

– Да, страхи какие, – но глаза юноши блестели, свидетельствуя скорее о неутоленном любопытстве, чем о страхе, – А что за озеро, о котором вы говорили?

– В центре Темнолесья, там, где ранее жили виновники Катастрофы, после нее образовалось озеро. За странный цвет воды его прозвали Сиреневым. Несмотря на окраску, жидкость, что плещется в его берегах, обладает мощнейшими целительными свойствами. Она поможет даже Хорту.

– Она его совсем вылечит?

– Боюсь, что нет, – нахмурился Родомист. – Но на время болезнь отступит, и Хорт сможет спокойно проводить нас до самого края лесов.

– Учитель, а откуда известно, что вода Сиреневого озера – целебная? – не отставал Леслав.

– Не знаю, кто открыл это ее свойство. Но мой учитель ходил туда. Он дошел до озера и вернулся. Этим он добавил себе почти семь лет жизни. Да и то, погиб не от хвори, а на поле брани.

– Он принес оттуда воду?

– Нет. Вода эта теряет целебные свойства очень быстро. Буквально в течение двух-трех дней.

– Вот как, – Леслав почесал зудевшую щеку. – Учитель, а...

– Все, хватит, – маг зевнул. – Любопытный ты наш. Надо спать, а то завтра ноги не потащишь.

Леслав вздохнул, но ослушаться не посмел. Бодрствовать остался один Ратан, выпала его очередь сторожить.

Охотник

По мере продвижения на юго-запад лес становился все более странным. Вот рядом с дубом торчит елка, чего в нормальной пуще никогда не увидишь. А вон меж берез затесалось вообще непонятно чего, помесь осины с ивой: перекрученный ствол, корявые ветви.

Хорт нервничал, но пока вел отряд. Когда войдут в Темнолесье, его навыки следопыта окажутся бесполезны. Разве может охотник ориентироваться там, где все вывернуто шиворот-навыворот? Там место для мага.

Овраг трехсаженной глубины выскочил, в прямом смысле слова, из-под земли. Случилось это так неожиданно, что Хорт нелепо замахал руками, оказавшись на самом краю. Спас охотника от не смертельного, но, наверняка, малоприятного падения Ратан. Подскочив, он резким рывком отдернул охотника от провала.

– Спасибо, – прошептал Хорт, лязгая зубами.

– Не за что, – ответил Ратан. – Но такого оврага я никогда не видел.

И точно. Овраг почти с отвесными стенками, узкий настолько, что даже с пяти шагов его трудно заметить, пересекал путь подобно следу от удара исполинским мечом. Ширина – не более полутора сажен.

На той стороне оврага начиналось Темнолесье. Любому, кто видел окраину зачарованного анклава, тут же становилось ясно, почему его назвали именно так. Стволы деревьев отливали чернотой. Из черных колонн торчали самые заурядные ветки с обыкновенными иголками.

– Ну что, Родомист, теперь тебе вести, – скривившись, вымолвил Хорт, а Ратан кивнул.

– Я поведу, – серьезно сказал маг. – Но запомните, в Темнолесье все обычно оказывается не тем, чем выглядит. Обыкновенная бабочка может оказаться беспощадным вампиром. Правда, сейчас зима, какие уж тут бабочки. А вот огромное зубастое страшилище на самом деле – мирное травоядное. Идти будем тесной группой, ни в коем случае не расходясь. Что бы вы ни услышали, что бы ни увидели, не откликайтесь, не бегите на звук. Ночевать будем так – двое спят, остальные – на страже. Ночных чудес в Темнолесье больше, чем дневных, и они более опасны. В паре сторожей обязательно должен быть либо я, либо Ратан. Дар помогает против мороков.

– Сколько мы там пробудем? – спокойно спросил Ратан, передавая короткий меч Леславу.

– Не менее четырех дней, – маг усмехнулся, глядя, как неловко юноша принял оружие.

– Ты сможешь колдовать внутри? – поинтересовался Хорт.

– Смогу. Магические влияния из Темнолесья не обнаружить самому искусному магу. Течение Силы там перекорежено причудливым образом. Но именно поэтому я не могу точно предвидеть результаты своей магии. Привычные заклинания часто работают там неправильно. Вместо наколдованного костра может возникнуть лужа, или пламя разгорится до небес, спалив заклинателя. Поэтому к магии придется прибегать, только если станет совсем плохо.

– Вот так всегда, – проворчал Хорт, доставая топор. – Помощи от этих магов – никакой, а уж гонору-то, гонору...

Старик

Через овраг перебрались быстро. Ратан, а за ним и Леслав его просто перепрыгнули. Протянули веревки. По ним переправился сначала Хорт, еще не оправившийся до конца от приступа, потом и Родомист. Ему прыгать уже не по возрасту.

Черные деревья встретили людей неприветливым шепотом. Солнце сразу как будто померкло, и у мага на душе стало муторно и тоскливо. Не лучше чувствовали себя и спутники. Даже Ратан чуть изменился в лице и заскрипел зубами. Ну а уж Родомист испытал боль, вступая туда, где Сила не течет плавными потоками, как ей положено, а скручивается тугими водоворотами, постоянно изменяясь, перетекая из одной формы в другую.

Ветра не было. Неумолчный шорох деревьев объяснить было нечем, что пугало еще больше. Родомист подумал, что трястись ветви заставляет ненависть ко всему, что не изуродовано искаженной Силой. От такой мысли по спине побежал холодок.

Шли тесной группой, почти вплотную. Запахи витали сильные, резкие, словно кто-то разворошил муравьиную кучу величиной с дом. В один миг Леслав неожиданно споткнувшись, начал задыхаться. Железные пальцы Ратана вцепились юноше в воротник, и он удержался на ногах.

– Что с тобой? – в голосе воина тревога.

– Да показалось, что-то в горло полезло, – отхаркиваясь, ответил юноша. – Словно змея.

– Темнолесье пытается добраться до тебя, мой мальчик, – сказал Родомист сурово. – Не дайся ему, ох, не дайся.

Реальные неприятности начались после первой версты пути. Сзади, отрезая путь к отступлению, рухнули два дерева. Обрушились до невозможности беззвучно, в воздух поднялась странная черная пыль.

– Вперед! – яростно скомандовал Родомист. – Если эта пыль попадет вам в горло, то сам Творец не спасет.

Путники дружно бросились прочь от ядовитого облака, и едва не угодили в ловушку. Сеть упала сверху столь стремительно, что только Ратан сумел отреагировать. Мелькнул тяжелый меч, трепещущая живая сетка разделилась на две половинки, бессильно корежащиеся на земле. Из разрубленных нитей потекла фиолетовая жидкость. Лес огласило ледяное шипение.

– Вперед! – вновь крикнул маг. Путешественники проскочили узкий проход меж двух стволов прежде, чем стволы выпучили каждый по паре огненных буркал. Кроме глаз, на стволах обнаружились немалых размеров вертикальные пасти, снабженные достаточным количеством острых на вид зубов.

После веселой встречи лес, проверив путников на прочность, словно затаился. Далее шли спокойно, словно по самому обычному ельнику где-нибудь под Старгородом.

Место для ночлега начали выбирать засветло. Пока маг сторожил вещи, Хорт и Леслав под прикрытием Ратана собирали хворост. С топливом оказалось плоховато, черные деревья сбрасывали только ветки, сами, похоже, не засыхали и не падали, разве только на головы чужаков.

Набралась небольшая куча хвороста. Маг встал над ней, напрягся, закрыл глаза. Совсем рядом почуял небольшой вихрь Силы. Из него удалось немного зачерпнуть. Родомист добавил своей, из запаса, пропустил через руки. Сложил кисти в вычурный знак огня, произнес нужную формулу.

Дрова вспыхнули мгновенно, тепло пошло вверх и в стороны, заставляя сугробы скукоживаться и умирать. Маг вздохнул с облегчением, заклинание сработало безупречно. Костер теперь будет пылать до утра, и дополнительные дрова не понадобятся. Поток Силы будет питать пламя тоненькой струей, не давая разгореться, но и не позволяя угаснуть.

Ужинали с неохотой. Даже Леслав, в возрасте которого кто не ест, тот, считай не живет, лениво ковырялся в котелке. И это всего лишь первая ночь в чужеродном лесу, а впереди – еще три.

Лагерь предусмотрительно расположили на открытом месте, дабы никто по кустам не подкрался. Навес делать не стали, драконы над Темнолесьем не летают, а снегопада не предвидится.

Ратан с Леславом полезли в мешки, а маг с Хортом уселись по разные стороны от костра, спиной к пламени. Стемнело уже давно, но лишь теперь стали видны редкие, белесые, и какие-то болезненные звезды.

Глава 6

Охотник

Странно, но Хорту совсем не хотелось спать. Он сидел, ощущая спиной тепло костра. Сон, напуганный ужасами Темнолесья, скрылся в неизвестном направлении. За спиной, по другую сторону костра шевелился и вздыхал маг.

Лес вокруг молчал. Не скрипнет дерево, не каркнет ворона, не завоет вдали дурным голосом оголодавший волк. Отсутствие привычных звуков пугало даже больше, чем если бы из чащи доносился кровожадный рев и клацанье челюстями. Страх копился где-то в животе, оседая холодными каплями на внутренностях.

Холод добрался до сердца. Хорт вздрогнул, и тут же за пределами круга, очерченного огнем, ему почудилось движение. Охотник судорожно вздохнул и вцепился в топор так, что почувствовал, как топорище сминается под сведенными судорогой пальцами. Тьма за пределами круга задвигалась, черный туман пополз из чащи. Мрак сгустился настолько, что деревья перестали быть видны. И в этот самый миг из тьмы донеслось яростное шипение. Так могла бы шипеть гадюка, будь она размером с бревно.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.