Стрелы любви

Ужиная в общем зале, они разглядывали других проезжающих и пытались отгадать их положение и род занятий. Дензил Уэлдон, обладавший богатым воображением, сочинял о посетителях за соседними столиками удивительные истории: безобидного фермера он превращал в знаменитого разбойника, а скромного сквайра — в переодетого итальянского графа. Элоиза и маленькая Мелисса смеялись от души над его выдумками… Боже, как хорошо им было вместе!

Теперь все изменилось. Рядом с Мелиссой нет заботливых родителей — она сама, в одночасье оставшаяся одинокой, должна заботиться о младшей подруге: утешать, помогать советом и веселой болтовней отвлекать от бесполезных тревог.

Умывшись и переодевшись, девушки спустились вниз. Как и ожидала Мелисса, служанка провела их в отдельный кабинет — большую комнату, отделанную темным дубом, с огромным камином, вокруг которого располагалось несколько кресел.

За стеной слышался приглушенный шум голосов, — должно быть, там располагалась общая обеденная зала. Смех и звон стаканов доносился и с другой стороны — из пивной, где отдыхали после трудового дня местные жители.

— Похоже, здесь немало посетителей, — заметила Черил.

— Неудивительно, ведь возле гостиницы останавливается дилижанс, — ответила Мелисса.

— Хотелось бы мне на них посмотреть! — воскликнула любопытная девушка.

Не успела она произнести эти слова, как одна из дубовых панелей плавно отъехала в сторону. В кабинет ворвался шум из соседней комнаты. В образовавшемся проеме показались женские руки: они поставили на столик поднос с графином и двумя рюмками и исчезли, а панель встала на место.

— Вот это да! — воскликнула Черил.

— Должно быть, окошко выходит в столовую, — предположила Мелисса.

— Давай посмотрим!

Подбежав к стене, Черил нащупала на гладкой деревянной поверхности маленькую ручку и осторожно за нее потянула. Мелисса подошла и встала рядом.

Черил проделала совсем маленькую щелку — чтобы люди по ту сторону стены не заметили, что за ними подглядывают. Но и сквозь узкий проем девушки ясно видели обеденный зал, длинный стол и пеструю толпу посетителей.

Кого тут только не было! Фермеры в плисовых штанах в сопровождении супруг в цветастых шалях и с выводком детишек. Двое или трое немолодых, хорошо одетых людей, — должно быть, коммивояжеры. Священник. Обрюзгший человек с массивными перстнями на жирных пальцах, с багровым от обильных возлияний лицом, а рядом — девушка с грустными глазами. И еще множество людей, каждый из которых — неразгаданная тайна, нерассказанная история.

Поодаль от большого стола, у стен жались маленькие столики. За одним из них девушки заметили мистера Хатчинсона, занятого гусиной ножкой.

Внимание Мелиссы привлек один из посетителей — его светлые, почти белые волосы странно контрастировали со смуглым лицом и черными мохнатыми бровями.

«Точь-в-точь театральный злодей», — подумала Мелисса.

Рядом сидел тщедушный, почти лысый человечек с пронзительными серыми глазами, тоже весьма подозрительный на вид. «Злодеи» о чем-то тихо разговаривали.

— Какие скучные люди! — заметила Черил и отодвинулась, пропуская к щелке Мелиссу. — И ни одного молодого красавца!

Мелисса взялась за ручку и бросила в зал последний взгляд. В этот миг лысый громко сказал своему собеседнику:

— Нам нужен верхолаз.

Мелисса с легкой улыбкой закрыла потайное окно. Ее «злодей» — всего-навсего церковный староста и хочет поправить покосившийся крест на крыше. Да, из их разговора даже папа не смог бы извлечь ничего романтического!

— По-моему, пора ужинать, — заметила Черил. — Я умираю от голода!

И тотчас, словно в ответ на ее желание, отворилась дверь и две служанки внесли подносы, ломящиеся от множества блюд. Были здесь и устричный суп, и запеченный палтус, и жаренные на вертеле голуби, и баранья нога в соусе из каперсов, и всевозможные ветчины, копчения и соления. Всему этому путешественницы, проголодавшиеся после долгой дороги, воздали должное. Наконец Черил проглотила последний кусок пудинга и объявила, что в нее больше ни кусочка не влезет.

Девушки собирались уже перейти от стола к камину, как вдруг дверь отворилась. Мелисса подумала было, что это пришли убрать со стола — но на пороге появился молодой человек, одетый по последней моде. Его шейный платок был завязан с тщательно рассчитанной небрежностью, сюртук идеально облегал стройную фигуру, а лосины цвета шампанского, казалось, отражались в сверкающих высоких сапогах.

На секунду девушки оторопели от удивления, затем Черил воскликнула:

— Кузен Жерве?! Ведь вы — Жерве Байрам, правильно?

— Совершенно правильно, Черил, — ответил джентльмен, закрыв за собой дверь и подходя ближе к огню. — Не могу описать, как я был изумлен, когда увидел на дворе карету дядюшки и узнал, что здесь остановилась моя прелестная кузина.

— Я еду в Олдвик-холл, — объяснила Черил. — Дядюшка Серджиус прислал за мной карету.

Лицо кузена подернулось печалью.

— Я прочел в газетах о смерти ваших отца и матери, — промолвил он. — Никто из родственников не потрудился мне об этом сообщить… Примите мои соболезнования, Черил. Думаю, для вас это было страшное потрясение.

— Это было ужасно, — дрогнувшим голосом подтвердила Черил. Затем, натянуто улыбнувшись, воскликнула: — Ах да, я и забыла! Познакомьтесь, пожалуйста. Мелисса, это мой кузен Жерве Байрам. Моя подруга Мелисса Уэлдон.

Жерве склонился в поклоне. Мелисса сделала реверанс, не сводя с кузена Черил внимательных глаз. В этом блестящем молодом человеке ей с первого взгляда почудилось что-то фальшивое.

Мелисса привыкла доверять своей интуиции. Предчувствие ее никогда не обманывало.

Дензил Уэлдон порой посмеивался над «ясновидением» дочери, но не мог не признать, что она всегда оказывается права.

— Ну, Мелисса, что ты о нем думаешь? — часто спрашивал он после знакомства с новым человеком. И мнение Мелиссы, порой странное и неправдоподобное, всегда было верным.

— Ради всего святого, как ты догадалась, что он мошенник? — в изумлении восклицал Дензил, узнав, что его случайный знакомый попал в тюрьму за подлог.

— Я не могу этого объяснить, — отвечала Мелисса. — Я просто чувствую, когда человеку нельзя доверять.

— А если человеку можно доверять?

— Тогда я ничего не чувствую, — призналась Мелисса.

— По-моему, ты меня разыгрываешь! — заключил Дензил.

Но он сам понимал, что это не объяснение.

— Во всем виновата шотландская кровь, — с комичной серьезностью заявил он в следующий раз. — Моя прапрапрабабка была урожденная Макдональд — или Кэмпбелл, сейчас уж не помню. И у твоей матери куча шотландских предков. Должно быть, все они были феи, а то и ведьмы.

— Шотландская кровь тут ни при чем, — подхватила шутку миссис Уэлдон. — Все дело в том, что моя бабушка была русской.

— Точно! — воскликнул Дензил. — Славяне — таинственные люди, погруженные в свои мечты. Все они в родстве с феями, джиннами, гоблинами и прочими обитателями Страны Грез.

Дензил шутил, и Мелисса смеялась вместе с родителями. Но порой девушка задумывалась: почему остальные не замечают того, что для нее очевидно? Неужели она действительно не такая, как прочие люди?

Вот и сейчас она ясно чувствовала в очаровательном кузене Черил какую-то фальшь.

Кузен тем временем уселся за стол и спросил бутылку вина. Черил рассказала, как дядюшка прислал за ней и пришлось уехать в спешке, бросив дом, не успев даже толком собраться.

— Вполне в духе его светлости, — саркастически рассмеялся Жерве. — Твердолобый, бессердечный самодур! Второй такой едва ли найдется во всей Англии!

— Я его боюсь, — помолчав, призналась Черил.

Еще бы! — отозвался Жерве. — Я его видеть не могу спокойно! — добавил он, нахмурившись. — Но ничего не поделаешь, все мы должны угождать старику.

— Почему? — спросила Черил.

— Да потому, моя дорогая кузина, что деньги — это страшная сила. Сильнее власти денег ничего нет на свете.

— Только не для меня! — отрезала Черил.

— Серьезно?

— Папа оставил мне большое состояние, — ответила Черил.

Почудилось ли Мелиссе — или в глазах кузена и вправду мелькнул алчный огонек? Показалось ли ей, что после этих слов Жерве стал как будто вежливей и внимательней с кузиной?

Наконец Жерве поднялся.

— Увидимся в Олдвик-холле, — сказал он, целуя руку Черил.

— Вы останетесь там?

— Да, если будет угодно Великому Дракону!

Мелисса заметила, что Черил ничего не рассказала Жерве о Чарльзе — да и вообще не очень распространялась о своих планах на будущее. Только наверху, в спальне, Мелисса узнала, почему ее подруга не доверяет кузену.

— Ну, как тебе понравился кузен Жерве? — спросила Черил, когда подруги улеглись и задули свечу.

Настоящий лондонский денди, — задумчиво ответила Мелисса. — Но при этом, несомненно, умен.

— Верно, — согласилась Черил. — У него нет ни гроша, но он ведет роскошную жизнь и принят в лучшем обществе. Папа всегда говорил, что Жерве — человек без стыда и совести.

«Я угадала!» — подумала Мелисса, а вслух сказала:

— Похоже, он тебе не слишком нравится.

Черил ответила не сразу.

— Ты заметила, как он увивался вокруг меня? — спросила она через несколько минут. — Знаешь, я нисколько не удивилась!

— Почему?

— А ты разве не поняла, что он радуется папиной смерти?

— Черил! — воскликнула Мелисса. — Как ты можешь так говорить! Почему ты так думаешь?!

— Потому что теперь он — главный наследник дядюшки Серджиуса. Папа не раз говорил: Жерве радуется тому, что я — единственный ребенок и к тому же девочка. Однажды я слышала, как папа сказал маме: «Нам с тобой стоит завести сына — хотя бы для того, чтобы разбить надежды племянничка Жерве».

И все же я не верю, что он радуется трагической гибели родственника! — ответила Мелисса.

Однако она невольно вспомнила лицо Жерве, когда он приносил соболезнования. Он выглядел довольным, словно кот, сцапавший мышь, а в голосе его звучало откровенное торжество.

— Почему твой дядюшка не женат? — сменила тему Мелисса. — И… он действительно такой старый?

Черил пожала плечами.

— Он на год старше папы. Подожди-ка… Когда я родилась, папе было восемнадцать. Сейчас ему исполнилось бы тридцать пять, — значит, дядюшке Серджиусу тридцать шесть. Но не обольщайся, Мелисса! Он хуже самого вредного старикашки! Злой, как сам дьявол!

— Черил, ты не должна так говорить! — упрекнула ее Мелисса.

Злость подруги удивила, даже испугала ее — это было так не похоже на Черил! Впрочем, не стоит удивляться: достаточно вспомнить, как обошелся дядюшка Серджиус с ее родителями. Но как бы там ни было, предубежденность Черил против родственников теперь, когда она осталась на свете одна, может ей только навредить.

Мысли Мелиссы перешли к Жерве. Неужели он действительно рад смерти лорда? И теперь, может быть, готов охотиться за деньгами Черил?

— Конечно, Жерве рад, что папы больше нет, — грустно повторила Черил. — Он стал главным наследником, и, может быть, дядюшка Серджиус увеличит ему содержание. Ведь Жерве постоянно грозит долговая тюрьма. Знаешь, он однажды даже хотел занять у папы пятьсот фунтов.

— И твой папа дал? — с любопытством спросила Мелисса.

— Кажется, да. Когда мама спросила об этом, он ушел от ответа. А ты ведь знаешь, какой он был щедрый. А потом он сказал: «Давать деньги Жерве — все равно что лить воду в Ниагарский водопад. Он умеет только их тратить».

— Мне его жаль, — заметила Мелисса. — Нелегко быть бедным.

Произнося эти слова, она думала не о Жерве, а о себе и родителях. Вспоминала, в скольких вещах отказывала себе ее мать. Сколько раз отец ездил на торги, где продавали лошадей, возвращался ни с чем, злой, осунувшийся, с лихорадочным блеском в глазах. Ему не хватало денег на лошадей — на любимое дело жизни.

Теперь все изменилось. Отец может купить любую лошадь, какую пожелает… Но только с разрешения Хестер. Острая боль вновь сжала сердце Мелиссы, когда она вспомнила, что ее отец — самый сильный, самый смелый, самый лучший человек — продал себя в рабство скряге, уродливой и жестокой. Только потому, что она богата… Мелисса со вздохом повернулась на бок и подложила руку под голову.

«Если бы мир был совершенным, — сказала она себе, — в нем было бы на редкость скучно жить». Но сегодня эта мудрая мысль не принесла ей утешения.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Мистер Хатчинсон сообщил Мелиссе и Черил, что они отправятся в путь не раньше десяти, и усталые девушки проспали все утро. Когда они сошли вниз, Жерве Байрама нигде не было: должно быть, он уже уехал.

В половине одиннадцатого путешественницы тронулись в путь. В полдень они остановились перекусить — и снова потянулись мили и мили однообразных проселочных дорог. До Олдвик-холла оставалось чуть более полутора часов езды.

Первые полчаса Черил говорила без умолку, стараясь за беспечной болтовней скрыть нарастающее волнение. Затем она замолчала, рассеянно глядя в окно — но едва ли хоть что-нибудь видела, погруженная в свои мысли. Мелисса тоже волновалась — но любопытство оказалось сильнее тревоги. Ей не терпелось увидеть знаменитый дворец, о котором она была столько наслышана.

Лорд Рудольф находился в ссоре с родней — но это не мешало ему любить родные места и гордиться славой предков. Сколько раз он рассказывал девочкам историю своего родного гнезда!

— В Англии не так уж много красивых дворцов, — говорил он. — Самый известный, конечно, — Бленхейм, в 1705 году возведенный благодарным народом для герцога Мальборо. Дворец Бакдон в графстве Хантингдон построен в двенадцатом веке. Но он, конечно, не старше Олдвика — ведь наш дворец задолго до норманского завоевания был резиденцией королей Биамбрии!

— Наверно, он тогда был меньше, — заметила Черил.

— Разумеется. Я думаю, это первоначально был просто замок, укрепленное место для защиты от врагов — ведь эти саксонские короли беспрерывно воевали друг с другом. Нынешний дворец построил один из фаворитов Елизаветы. Сама королева назвала новую постройку дворцом. С тех пор каждое следующее поколение пристраивает новое крыло или покой, но главная часть здания остается такой же, как при Тюдорах.

И лорд Рудольф пускался в подробные описания дворцовых интерьеров. Мелисса слушала, боясь проронить хоть слово, пытаясь представить себе это чудесное место, где ей скорее всего не суждено побывать.

Черил, напротив, хотя и бывала во дворце, не интересовалась ни своими замечательными предками, ни их родовым гнездом.

Во всяком случае, думала Мелисса, Байрамам есть чем гордиться. И они гордятся! Что, как не гордость, заставило их отречься от сына и брата, когда он женился на девушке «из простых»? Что удерживало лорда Рудольфа от примирения с отцом? Что навек разлучило двух братьев? Только гордость.

Но теперь Серджиус Байрам, забыв о старой ссоре, готов заботиться об осиротевшей племяннице. Это благородно с его стороны. И Мелисса должна объяснить это Черил и преодолеть ее предубеждение против дяди.

— Послушай, Черил, милая, — начала она, — умоляю тебя, будь с дядей почтительна и дружелюбна. Пойми, если ты с момента встречи дашь понять, что терпеть его не можешь, он не станет и слушать никаких твоих просьб о Чарльзе. Возможно, он имеет на твое будущее другие планы.

— Какие еще планы? — вскинулась Черил.

Мелисса выразительно развела руками.

— Не знаю. Думаю, он захочет отвезти тебя в Лондон и вывести в высший свет — на балы, ассамблеи… Может быть, даже решит представить принцу-регенту.

— Я хочу уехать с Чарльзом в Индию, — угрюмо проговорила Черил.

— Я понимаю, — отозвалась Мелисса, — и мы постараемся убедить герцога дать разрешение на брак. Но не обманывай себя понапрасну, Черил. Едва ли это будет легко и просто. Не надейся, что он согласится без возражений.

— Дядюшка Серджиус ради меня ни разу и пальцем о палец не ударил, — ответила Черил. — С какой стати я позволю ему теперь распоряжаться моей судьбой?

— У тебя нет выбора, и мы обе это знаем, — со вздохом ответила Мелисса.

— Я его ненавижу! — гневно воскликнула Черил. — Ты слышала, как его назвал кузен Жерве? Дракон! Сидит в своем логове и тиранит всех — пользуется тем, что он глава семьи!

Черил, ты говоришь о том, чего не знаешь, — трезво заметила Мелисса. — Да, герцог не любил твоего отца — но ведь они поссорились задолго до того, как дядюшка Серджиус унаследовал титул. В конце концов, представь, что твой сын или брат сбежал из школы и женился! Я думаю, ты была бы очень этим недовольна.

— Если бы он убежал с трактирной служанкой — может быть, — ответила Черил. — Но ты же помнишь маму! Какая она была умная, скромная, воспитанная! За это папа ее и полюбил. Чем она им не угодила? Только эти тупоголовые Байрамы могли решить, что мама для них недостаточно хороша!

Мелисса грустно улыбнулась.

— Черил, — начала она, — все это дела давно минувших дней. Тебя тогда и на свете не было. Сейчас мы должны думать не о прошлом, а о будущем. О твоем будущем.

Черил всхлипнула и крепко сжала руку подруги.

— Я боюсь, — прошептала она. — Боюсь, что Чарльз уплывет без меня, и я никогда больше его не увижу.

— Мы должны сделать все, чтобы этого не случилось, — твердо ответила Мелисса.

Оставшуюся часть пути они проехали в молчании. Наконец купы деревьев раздвинулись, и впереди, словно бриллиант на зеленом бархате, засверкал Олдвик-холл.

Мелисса ожидала увидеть что-то необыкновенное. Но при виде величественного здания эпохи Тюдоров у нее захватило дух.

Белокаменные стены, блистающие на солнце шпили, высокие трубы, ряд статуй на фронтоне, десятки, нет, сотни огромных окон… и удивительная соразмерность, и неповторимое спокойное достоинство… Нет, должно быть, это королевский дворец! Не верится, что здесь живут обыкновенные — пусть даже очень знатные — люди.

Экипаж проехал по длинной, обсаженной липами аллее, прогрохотал по мостику, разделяющему надвое небольшой пруд — а Мелисса и Черил все смотрели в окно и не могли оторваться от красоты открывшегося пейзажа.

Они ехали мимо зеленых лужаек и аккуратно подстриженных кустов. Берег желтел нарциссами, а в пруду, клоня к воде гордые головы, плавали лебеди. Сердце в груди у Мелиссы замирало от восторга. Она никогда не думала, что пейзаж может быть таким: величественным, но без холодности, строгим без суровости, необыкновенным — и все же до боли в сердце близким и родным. Что бы ни случилось дальше, Мелисса всегда будет благодарна судьбе за то, что своими глазами увидела такую красоту.

Экипаж остановился у парадного подъезда. На ступенях уже выстроились в два ряда слуги в белых лосинах и голубых с серебром ливреях. Двое из них отворили дверцы экипажа и помогли путешественницам выйти. Дворецкий, важный, словно архиепископ, склонился перед ними в поклоне.

— Добро пожаловать во дворец! — торжественно провозгласил он. — Приятно ли прошло путешествие?

— Очень хорошо, спасибо, — ответила Черил. Голос ее слегка дрожал от едва сдерживаемого волнения.

— Не хотите ли пройти в дом?

Девушки последовали за дворецким.

Просторный холл с росписями на стенах поразил Мелиссу почти так же, как вид дворца снаружи. В дальнем конце его виднелась огромная лестница со сверкающими золотом перилами; над ней склонились два резных ангела. На стенах, на потолке — везде беспечно резвились древние боги и богини в развевающихся одеждах; яркие краски, казалось, заливали светом просторный холл.

Дворецкий повел девушек вверх по лестнице, покрытой красным ковром. Мелисса думала, что они идут в спальню, где путешественницы смогут умыться и переодеться. И очень кстати: ведь сегодня за обедом Черил пролила кофе на свое розовое платье. Мелисса застирала испачканное место холодной водой, но пятно осталось.

— Как только приедем, сразу переоденься, — предупредила она Черил.

— Не беспокойся, нам хватит времени навести на себя красоту, — фыркнула та. — Когда мы приехали на похороны, дядюшка вышел поздороваться с нами только на следующее утро.

— Как странно! — воскликнула Мелисса. — Но почему?

— Наверное, чтобы помучить маму. Он и с другими родственниками обошелся так же. Я слышала, как они выражали недовольство его неучтивостью.

«Похоже, герцог и в самом деле неприятный человек», — подумала Мелисса, но благоразумно промолчала, не желая еще больше настраивать Черил против дяди.

Девушки поднимались по бесконечной лестнице, уставленной статуями и увешанной портретами предков в массивных рамах. У Мелиссы ныли ноги; она уже предвкушала, как сбросит пыльное дорожное платье и отправится в ванную.

Костюмы девушек удачно дополняли друг друга. Черил была в платье, сшитом в Лондоне по последней моде — с вырезом лодочкой, широкими рукавами и подчеркнутой талией. (Впервые за последние двести лет талия у женских платьев вернулась туда, где ей положено быть по законам природы.) На плечах Черил развевалась накидка. Голубой плащ Мелиссы, сшитый своими руками по образцу прошлогоднего плаща Черил, бледнел рядом с этим роскошным нарядом. Однако его покрой подчеркивал девическую стройность Мелиссы, а голубая ткань — светящуюся белизну кожи.

На головах у обеих девушек красовались модные широкополые шляпы, завязанные лентами под подбородком. Шляпка Черил была богато украшена искусственными цветами и страусовыми перьями. Дешевую соломенную шляпку Мелиссы украшали только голубые ленты — но простота убора выгодно оттеняла ее изящное личико и большие выразительные глаза.

Путешественницы свернули в следующий коридор. Мелисса успела подумать, что дворец слишком велик, — и в этот миг дворецкий остановился перед резной дубовой дверью, освещенной двумя свечами в канделябрах.

Отворив дверь, он, к ужасу Мелиссы, громко объявил:

— Леди прибыли, ваша светлость!

Черил и Мелисса оказались в огромном зале. Мелисса успела заметить, что стены его увешаны картинами и картины эти очень хороши. А затем она увидела у дальней стены человека, от которого уже не могла отвести взгляд.

Герцог не двигался, ожидая, когда девушки подойдут ближе. Черил робко приблизилась; Мелисса подошла следом, не отводя глаз от необыкновенного человека. «Таким и должен быть хозяин дворца», — мелькнуло у нее в голове.

Что бы ни ожидала увидеть Мелисса, герцог обманул все ее ожидания. Высокий, широкоплечий, с черными как смоль волосами, открывающими высокий лоб, он почему-то напомнил ей римского полководца. В нем чувствовались сила и властность: казалось, он привык приказывать и привык, что его приказам немедленно и беспрекословно повинуются.

Его безупречный костюм так сидел на нем, что казался продолжением тела: аккуратно завязанный белый платок подчеркивал гордую шею, фрак — атлетическую фигуру, белоснежные лосины и начищенные до блеска сапоги — длинные мускулистые ноги.

Но удивительней всего было его лицо.

Никогда еще Мелисса не встречала человека с таким холодным, презрительным взглядом. Его плотно сжатые губы, казалось, не умели улыбаться; пронзительные глаза под густыми черными бровями смотрели сурово и безжалостно, словно пытались проникнуть в самую суть вещей. И все же герцог был удивительно привлекательным мужчиной. Несмотря на резкие складки, пролегшие от носа к уголкам губ, несмотря на заносчиво выдвинутый вперед подбородок, на ледяной холод в глазах — он был красив. Невероятно красив.

Черил приблизилась к дядюшке и опустилась в глубоком реверансе. Мелисса последовала ее примеру.

— Давно не виделись, Черил, — произнес герцог. Голос у него был такой, какого и ожидала Мелисса: глубокий, звучный, холодный и властный.

— Да, дядя Серджиус.

— Путешествие прошло нормально?

— Да, дядя Серджиус.

Герцог медленно повернулся к Мелиссе.

— А это кто? — спросил он.

Наступило молчание.

— М-моя г-горничная, — дрожащим голосом ответила наконец Черил.

— Твоя горничная? — странным тоном повторил герцог.

— Д-да, дядя Серджиус. — Девушка совсем растерялась.

— И часто ли ты вводишь слуг в гостиную?

Снова воцарилось молчание.

— Я должна извиниться, ваша светлость, — поспешно заговорила Мелисса. — Я думала, что нас ведут в спальню…

Она низко присела и уже собиралась выскользнуть за дверь, когда властный голос герцога остановил ее:

— Стойте!

Мелисса остановилась в дверях.

— Как ваше имя?

— Мелисса Уэлдон, ваша светлость.

— И вы — горничная моей племянницы?

— Да… да, ваша светлость.

— И давно вы у нее служите?

Мелисса смешалась.

— Не очень давно… ваша светлость, — робко ответила она наконец.

— Где вы служили раньше?

— Нигде… но я…

— Отвечайте на мои вопросы, — резко оборвал ее герцог.

Мелисса замолкла, устремив на него тревожный взгляд.

— Как давно вы с моей племянницей знаете друг друга? — Герцог обладал удивительной проницательностью.

— Больше двенадцати лет, ваша светлость.

— И вы выдумали эту хитрость, чтобы пробраться во дворец? Очень любопытно.

— Вовсе нет, ваша светлость, — тихо, но твердо возразила Мелисса. — Мне действительно нужна была работа.

— Почему? — резко спросил герцог.

Мелисса чувствовала, что должна говорить только правду.

— Потому что обстоятельства сложились так, что мне негде жить.

— Почему? — властно прозвучал тот же вопрос, требуя ответа.

— Моя мать умерла, а отец… он женился второй раз.

— И он выгнал вас из дому?

— Нет, не он. Мачеха.

— И поэтому вы с моей племянницей решили меня обмануть?

— Ваша светлость, я уверена, из меня получится хорошая горничная. — Мелиссой начало овладевать отчаяние.

— Гм… А вы будете помнить свое место?

И в самом вопросе, и в тоне, каким он был произнесен, звучало явное оскорбление. Мелисса почувствовала, что заливается краской.

— Пожалуйста, дядя Серджиус! — бросилась ей на помощь Черил. — Мелисса — моя лучшая подруга. Мы выросли вместе. У нее неприятности, а мне не хотелось ехать одной — вот я и попросила ее стать моей компаньонкой.

Не сердитесь на нее, пожалуйста! Ей в самом деле некуда больше идти!

— Давайте договоримся с самого начала, — заговорил герцог, многозначительно поглядывая то на одну, то на другую девушку. — Не пытайтесь мне лгать. Не вздумайте меня обманывать. Я не терплю притворства и лицемерия.

— Простите, дядя Серджиус, — прошептала Черил.

— А вы, — обратился герцог к Мелиссе, — что вы можете сказать в свое оправдание?

— Ваша светлость, — ответила Мелисса, — если вы считаете, что мы пытались вас обмануть, я могу только извиниться. Но, клянусь вам, у нас не было такого намерения. Я готова ухаживать за Черил и исполнять все обязанности горничной. Я не боюсь черной работы.

Герцог молчал, и Мелисса поспешно добавила:

— Но теперь, когда Черил под вашим покровительством, я готова немедленно уехать. Не будете ли вы, ваша светлость, так любезны распорядиться, чтобы меня доставили на станцию почтового дилижанса?

Герцог не спускал с Мелиссы пристального взгляда, словно пытался понять, можно ли ей верить. Наконец он отрывисто спросил:

— И куда же вы поедете?

— В дом моей мачехи, — ответила Мелисса. — Они с отцом уехали в свадебное путешествие.

— И останетесь там?

— Пока не найду другого выхода.

Черил умоляюще протянула руки к дядюшке.

— Дядя Серджиус, пожалуйста, не отсылайте Мелиссу! Ей нельзя возвращаться! Ее мачеха — настоящее чудовище. Она принуждает Мелиссу выйти замуж за ужасного, отвратительного человека! Я должна ей помочь!

— Вам сделали предложение? — поинтересовался герцог у Мелиссы, по-прежнему не обращая никакого внимания на племянницу.

— Да, ваша светлость.

— Этот человек беден?

— Нет, ваша светлость.

— Почему же вы отказались?

Мелисса глубоко вздохнула.

— Потому, ваша светлость, что я не люблю его. И никогда не смогу полюбить.

Герцог скривил губы в презрительной усмешке.

— А вы считаете, что для брака нужна любовь? — В голосе его звучал явный сарказм.

Мелиссе все труднее было выдерживать этот допрос. С какой стати герцог интересуется ее взглядами на жизнь?

— Для меня, ваша светлость, — ответила она, глядя ему в глаза, — брак без любви невозможен.

Наступило молчание.

— Что ж, мисс Уэлдон, — произнес наконец герцог, — думаю, скоро вы поймете, что любовь — это дорогая игрушка, недоступная тем, кто вынужден зарабатывать себе на жизнь.

Мелисса опустила глаза, чтобы герцог не заметил ее гнева. Кто дал ему право насмехаться над ее идеалами? Как он смеет указывать ей, что она должна или не должна чувствовать? Только потому, что он знатен… Мелисса могла бы ответить, что такие слова достойны только бессердечного циника, что для нее никакие выгоды брака с человеком, подобным Дэну Торпу, не заменят любви… Но она промолчала. Ради Черил.

Несколько секунд герцог молча смотрел на Мелиссу. Затем, словно поняв, что ответа от нее не дождется, обратился к Черил:

— Хорошо, мисс Уэлдон останется с тобой. И думаю, для всех будет удобнее, если она останется в качестве твоей подруги и компаньонки.

— Дядя Серджиус! — воскликнула Черил. — Как мне вас благодарить! Я так рада…

— Ты будешь жить в моем доме, — продолжал герцог, — и мне так или иначе пришлось бы искать для тебя подходящую компаньонку. Я распоряжусь, чтобы о мисс Уэлдон позаботились.

— Спасибо, дядя Серджиус, — повторила Черил.

Герцог взял со стола колокольчик — и не успел он позвонить, как в дверях показался дворецкий.

— Сообщите домоправительнице, — распорядился герцог, — что леди, приехавшая с мисс Черил, — не горничная, а ее подруга. Ей нужна комната рядом с покоями мисс Черил и служанка. Все понятно?

— Да, ваша светлость.

Герцог повернулся к Черил.

— Думаю, ты хочешь отдохнуть, — произнес он. — Жду вас обеих к ужину.

Черил и Мелисса снова присели в глубоком реверансе и вышли из комнаты. Обе молчали. Мелиссе казалось, что они чудом спаслись от налетевшего урагана.