Чай из трилистника

      Вот вкратце и вся экспозиция. Что же касается происходящего, то я не скажу, чем заканчивается фильм, поскольку не хочу портить вам впечатление на случай, если как-нибудь вы решите его посмотреть. Но в нем есть кадры поразительной красоты, и я, как сейчас, вижу тусклые красные лампочки на приборном щитке кабины и циферблаты с подсвеченными радием делениями[31], испускающими бледное звездное сияние. А затем - подъем над самыми облаками, и всё вдруг так ярко; тебе и в голову не приходило, что облака ночью могут сиять. Словно летишь в каком-то странном лимбе. Всё теперь начинает светиться: руки пилота, его летная форма, крылья. Ведь свет идет не от звезд, он бьет снизу, бесконечными белыми потоками. Летчик плывет по молочной реке света. Оглянувшись, он видит, что радист улыбается.
      Краем глаза я заметил, что Витгенштейн очень взволнован и совершенно поглощен происходящим на экране, словно он один из актеров, словно его руки сжимают штурвал, у него во рту сигарета, и в его глазах отражаются звезды. Я никогда не видел человека в таком воодушевлении: глядя на него, вы, можно сказать, смотрели сам фильм.
      Когда сеанс подошел к концу, Витгенштейн откинулся в кресле в полном изнеможении.
      54
      ДУНАЙСКАЯ ЛАЗУРЬ
      Мы вышли из темной пещеры кинотеатра, протирая глаза. День был в самом разгаре: границы предметов дрожали и мерцали. С набережной задувал порывами пропитанный озоном бриз. У меня немного кружилась голова, и я предложил Витгенштейну выпить чаю. Мы зашли в ближайшее кафе, и он заказал чайник чая, а для себя - стакан воды. Когда мы расположились, он оживленно заговорил, всё время иллюстрируя свой рассказ манипуляциями с перечницей и солонкой.
      Помните сцену в картине, сказал он, где летчик с радистом оказываются над грозой. Они скитаются по необъятной сокровищнице звезд, где, кроме них, нет абсолютно ничего живого. Подобно ворам из древней легенды, замурованным в сверкающих палатах, откуда уже не уйти. Они блуждают среди мерзлых самоцветов, безмерно богатые, и всё же обреченные.
      Это жертвы Sehnsucht, германской тоски по миру превыше этого мира. Мне вспоминается призрачный шепот, который слышит герой песни Шуберта " Скиталец": "Там хорошо нам, где нас нет". Ибо мы заставляем звезды отражать наш взгляд, мы даем созвездиям имена, чтобы они могли походить на нас. Повсюду мы видим Небесных Близнецов. То же и в песне Шуберта "Die Sternennachte" ("Звездные ночи"), сочиненной им октябрьской ночью 1819 года, когда звезды пылали в окне его тесной венской мансарды.
      Витгенштейн замолчал ненадолго. Потом взял солонку и стал водить ею по скатерти вокруг сахарницы, всё время насвистывая жутковатый мотив. Досвистев до конца, он поднял голову, посмотрел мне в глаза и произнес:
      В ночь лунную - до звезд восстать
      Мой скорбный дух готов.
      Там, над цветущею землей,
      Галактики цветов.
      Быть может, и миры скорбят,
      Но свет их тешит нас:
      И звездочкой сияет им
      Земля в рассветный час.
      Простите за перевод[32]. Автор оригинала - Иоганн Баптист Майрхофер, два года деливший с Шубертом длинную темную комнату на Випплингерштрассе. Бедный Майрхофер! Измученный женоненавистник, он десять лет провел среди монахов в монастыре Св. Флориана, пока, сочтя себя недостойным, не обратился к правоведению, а затем - к поэзии. Св. Флориан, как вам известно, покровитель Австрии - но также и пивоваров. В итоге Майрхофер разрывался между двумя призваниями, от приступов меланхолии переходя к необузданной веселости. И все же брак его слов с музыкой Шуберта, очевидно, заключен на небесах. Не исключено, что те два года были самыми счастливыми в жизни Майрхофера: поэт и композитор, затянутые в орбиты друг друга, вращались, не зная, кто из них спутник, а кто - планета. Шуберт умер 19 ноября 1828 года, в возрасте тридцати лет. Восемь лет спустя Майрхофер закончил свой жизненный путь в Дунае.
      Что мы знаем о самих себе? Я тоже жил у монахов. Я отрезал себя от мира, а в результате обнаружил, что вернулся к нему. Я забирался на ледники Исландии и заглядывал в норвежские фьорды. Я обживал пустоши Коннемары[33]. У меня нет определенного места жительства. Я говорю с вами не на своем языке. И все-таки мне нужно с кем-то говорить.
      Порой мне кажется, что я вполне могу быть и кем-нибудь другим. В анекдоте, который я собирался вам поведать, перед тем как мы вошли в " Аркадию", с героем именно так и происходит: сам того не заметив, он становится кем-то другим. Это состояние, известное как "фуга".
      55
      БОРН БРАУН
      Ансель Борн (начал Витгенштейн) родился в 1826 году. Родители его развелись, детство у него было несчастливое, а повзрослев, он стал разъезжать с плотницкой работой по городкам Род-Айленда. Был он атеистом и 2 8 октября 1857 года в g часа дня заявил во всеуслышание, что скорее оглохнет и онемеет, чем пойдет в церковь. Почти сразу же он утратил дар речи, слух и зрение. 11 ноября он пришел в церковь с запиской, свидетельствовавшей о его покаянии. В следующее воскресенье, 15 ноября, в полдень, Борн встал в церкви и объявил, что Господь исцелил его от недугов. Это сомнительное чудо принесло ему большой авторитет, и впредь Борн сочетал плотницкое ремесло с деятельностью проповедника. Через несколько лет скончалась его жена. Второй его брак был неудачен.
      Так, в переездах с места на место, прошло тридцать лет. 17 января 1887 года в и часов утра преподобный Ансель Борн из города Ковентри, штат РодАйленд, забрал из банка в городе Провиденс 551 доллар. Оплатив кое-какие счета, он сел в дилижанс до Потакета. Это последнее, что он помнит. В тот день он домой не вернулся, и еще два месяца о нем не было ни слуху ни духу. В газетах о нем объявили как о пропавшем без вести, и, подозревая неладное, полиция безуспешно разыскивала тело.
      Однако в 7 часов утра 14 марта в городе Норристаун, штат Пенсильвания, человек, называвший себя А. Дж. Брауном, - который шестью неделями ранее снял небольшой магазинчик, завез туда канцтовары, фрукты, сладости и всякую всячину и торговал себе потихоньку, не выглядя при этом ни странно, ни эксцентрично, - вдруг проснулся в ужасе, поднял на ноги весь дом и спрашивал, куда это он попал. Он заявил, что его зовут Ансель Борн, что о Норристауне он впервые слышит, ничего не понимает в торговле и последнее, что помнит - это было словно вчера, - 551 доллар, взятый им из провиденского банка. Он никак не мог поверить, что прошло два месяца.
      Прочие квартиранты сочли его сумасшедшим; так поначалу решил и доктор Луис X. Рид, которого вызвали в три часа дня. Но ответная телеграмма из Провиденса подтвердила слова больного, а его племянник Эндрю Харрис лично прибыл на место действия, дал объяснения и увез Борна домой в Ковентри. Борн был очень слаб, за время своей эскапады он потерял двадцать с лишним фунтов веса и приходил в такой ужас от одной мысли о магазине-кондитерской, что больше ни разу в жизни ни в одну кондитерскую не зашел.
      Соседи описали Брауна как немного замкнутого, но совершенно нормального человека; особенно он понравился их детям, поскольку часто угощал их конфетами. Что же касается Борна, то честность его была известна всей округе, и никто из знакомых ни на секунду не усомнился в его совершенной искренности.
      В 1890 году Уильям Джеймс подверг Анселя Борна гипнозу. Борн ничего не знал о Брауне, но под гипнозом дал вполне вразумительный отчет о том, чем занималась его вторая личность в те выпавшие из жизни Борна два месяца. То из сказанного им, что впоследствии удалось проверить, полностью соответствовало действительности.
      В этой истории меня восхищают имена собственные, сказал Витгенштейн. " Провиденс" и "Ковентри" подходят сюда как нельзя лучше[34]. Особенно богато смыслом "Bourne" - предел, граница, - сразу вспоминаются строки из гамлетовского "Быть или не быть", где смерть названа "неоткрытою страной, / Из чьих пределов путник ни один / Не возвращался...". Можно сказать, что Борн пересек эту границу, сам того не зная.
      На этом рассказ Витгенштейна закончился, сказал отец Браун.
      56
      САРДОНИКС
      Всё это время глаза отца Брауна имели отсутствующее выражение, словно он проникал взглядом в прошлое; возможно, если бы я видел себя со стороны, то такой же взгляд заметил бы и у себя - сейчас, когда одним рывком разум мой послан на десятилетия назад, туда, где в 1959 году, вечером Дня поминовения усопших, мы с Метерлинком сидим у огня и слушаем его воспоминания. Часы начали бить одиннадцать; отец Браун очнулся, словно ото сна.
      О, быстротекущая река времени! воскликнул он. Как уносит она все на своем пути, вопреки всем нашим попыткам поведать прошлое. Ибо за каждой историей стоит другая история, и, взявшись рассказывать вам биографию Витгенштейна, я отвлекался на каждом шагу. И к этому побуждала меня память, которую Бл. Августин уподобляет равнине или обширному дворцу, сокровищнице, куда свезены бесчисленные образы всего, что было воспринято.
      Обращаясь к памяти, говорит он, я прошу ее показать мне то, что желаю вспомнить, и стоит мне сказать, каким образом затрону я в беседе то или это, как образы всего, о чем я хотел бы говорить, вырываются из такой же огромной сокровищницы. Я распахиваю врата своего внутреннего зрения и шествую по палатам памяти, где образы встают под каждой аркой, в каждой нише, у каждой колонны. На каждом шагу мне являются статуи и указывают взглядом или рукой на иные скульптуры; я открываю другую дверь, и спавшие доселе звуки отдаются в глубинах моего слуха. В следующей комнате ниши уставлены драгоценными флаконами - из хризопраза, сердолика, молочноголубого сардоникса и множества других камней, каждый памятен своим цветом, в каждом хранится особый аромат, благоухающий давно минувшими событиями.
      Что до биографии Борна в изложении Витгенштейна, то упомянутые в ней поворотные даты влекут за собой другие истории, не сказать чтобы совсем чуждые первой. И об этом тоже можно долго рассказывать. Так, 28 октября день, когда Борн во всеуслышание заявил о своем атеизме, - праздник апостола Иуды, покровителя безнадежных дел; и ноября, когда он объявил, что уверовал, - день памяти св. Мартина Турского, покровителя портных - и пьяниц; а 15 ноября, когда он свидетельствовал о возвращении к нему утраченных способностей, - праздник св. Леопольда, князя и покровителя Австрии, основавшего монастырь Клостернойберг, где сам Витгенштейн летом 192 0 года работал садовником. Но, перефразируя Витгенштейна, о чем нет времени говорить, о том следует молчать.
      Однако я бы настоятельно рекомендовал вам изучить жития этих святых самостоятельно. В нашей библиотеке вы найдете обширный материал по данной тематике. Расценивайте это как дополнительное задание. Ваши одноклассники знают, что я вызвал вас к себе, и ожидают, что вы вернетесь, жалуясь на определенное вам наказание. Когда вы скажете, что вместо непосредственной физической боли вам предстоят длительные периоды духовной работы, это произведет на них глубокое впечатление. Расскажи вы им всю правду о нашей встрече, то скорее всего прослывете учительскими любимчиками, а это для нас нежелательно. Не говорите ни про чай, ни про печенье "Jaffa". Через неделю, считая с сегодняшнего дня, вы явитесь сюда после вечерней службы и отчитаетесь о проделанной работе. А теперь вам давно пора в кровать. Я провожу вас до спальни.
      День выдался нелегкий. Добравшись до кроватей, мы с Метерлинком почти сразу же уснули. Мне снилась библиотека.
      57
      ПЕРГАМЕНТ
      Я стою в библиотеке, в нише, и листаю книгу у разделенного средником окна. В старом стекле полно пузырьков и неровностей, и на страницах дрожат всполохи преломленного света. Когда я нахожу волшебное слово, которое искал, я произношу его и захлопываю книгу. В воздухе на мгновение повисает облачко пыли, и пока оно лениво оседает в золотом свете, я осознаю, что сила слова уже начала действовать.
      Я обнаруживаю, что могу доставать с полок книги, не касаясь их. Я тянусь за ними некоей телекинетической рукой; одна за другой они выскальзывают из ниш, стеллажей и читальных кабинок, парят корешками вверх, машут переплетами, плывут вдоль рядов и проходов и собираются в стаи на развилках коридоров, причем некоторые прибывают из флигелей и подвалов, стряхивая многовековую пыль, скрипя обтянутыми кожей крышками - и все устремляются ко мне, своему спасителю, ведь за стенами библиотеки идет холодная война, и на площадях сжигают книги.
      Я созываю их из бездонных колодцев знания, фолианты, цепями прикованные к шкафам, кафедрам, спецхранам - в застенках, освещенных лишь далекими лучиками из смотровых глазков и окошек, - кодексы, томящиеся в темных запасниках, свитки, замурованные в тайниках катакомб; и все они вырываются из своих тюрем, несутся, лопоча и шумя крыльями, вверх по лестничным балюстрадам, через высокие, вытянутые залы, увешанные рваной парчой и побитыми молью гобеленами. Они строятся вокруг меня - Начала и Силы, сонмы ангелов, готовые по моему приказу вылететь и обрушить на город миллионы словесных мегатонн.
      Истинные размеры библиотеки были не столь внушительны, но запутаны хитросплетениями картотеки, отвергавшей все общепринятые принципы систематизации. К примеру, стандартный многотомник житий святых - скажем, Батлера или Бэринг-Гулда[35] - можно было найти, как и полагается, в агиографическом отделе, зато отдельные книги трудов по какому-либо святому чаще всего сортировались согласно его атрибутам либо сфере покровительства.
      Св. Варвара, таким образом, оказывалась в "Пиротехнике", св. Лукия - в " Офтальмологии", а св. Франсиско Хавьер - в разделе "Спорт", поскольку, по некоторым сведениям, в юности он был завзятым игроком в лапту. Более того, каталог редко соответствовал действительному расположению книг на полках, потому что поколения библиотекарей последовательно, но лишь частично, усовершенствовали как картотеку, так и раскладку книг в соответствии с современными стратегиями доступа, так что поиски нужной литературы превращались в настоящую геологоразведочную экспедицию.
      Большую часть первого дня мы с Метерлинком прокопались в стандартных " Житиях", а потом стали искать наугад, и вскоре своеобразная сущность библиотечной системы предстала перед нами во всей красе. Самой многообещающей представлялась категория "Ангелология": придя по указанным координатам, мы тут же наткнулись на книгу, которая в данном отсеке казалась как нельзя более уместной, - "Сравнительную анатомию ангелов" Густава Фехнера, впервые опубликованную в Лейпциге в 1825 году. Фехнер бегло набрасывает линию эволюции животного царства, от амебы до человека, а затем, путем экстраполяции, пытается реконструировать идеальное строение еще более высокоорганизованного существа, ангела. Он приходит к выводу, что таковое существо должно быть сферическим, эволюционировав из мозга, который стал слишком лучезарным для своего тела и в конце концов покинул его, поскольку ощущал вселенскую гравитацию точно так же, как люди ощущают свет. Общаются ангелы также посредством света, так как голосовым аппаратом не располагают.
      Все это было замечательно. Однако бок о бок со "Сравнительной анатомией" мы обнаружили две книги, связь которых с их соседкой представлялась проблематичной: "Мэри Ренолдс из Пенсильвании: Две души в одном теле" преподобного Уильяма Плумера и "Зеркало Аль-Газали" неизвестного автора.
      58
      БЕЛЫЙ ИНДИГО
      Мэри Ренолдс, дочь преподобного Уильяма Ренолдса, родилась в английском городе Личфилде и была еще ребенком, когда ее семья эмигрировала в Соединенные Штаты. Ренолдсы обосновались в Тайтусвилле, штат Пенсильвания; тогда это был далекий пограничный район, населенный в основном индейцами и немногочисленными белыми торговцами. Дикие звери бродили повсюду. Однажды, весной 1811 года, Мэри, которой было тогда около девятнадцати, захватив книгу, пошла в лес. После этого ее не видели два дня, пока не обнаружили лежащей у источника, по всей видимости без сознания. Книгу так и не нашли. Через некоторое время она пришла в себя, но оставалась явственно слепа и глуха на протяжении семи недель, после чего слух внезапно вернулся, а зрение восстановилось лишь постепенно.
      Спустя три месяца ее нашли в состоянии глубокого сна, из которого не могли вывести несколько часов. Когда же она очнулась, то ничего не помнила и была неспособна даже к начаткам речи. По всем признакам она походила на новорожденного младенца. Однако вскоре к ней вернулись прежние навыки, и в течение шести недель она обнаружила куда большие языковые способности, нежели раньше. Прежняя Мэри была тихая, религиозная, до скудоумия рассудительная и рот открывала лишь тогда, когда с ней заговаривали. Новая Мэри была совершенно иной человек - жизнерадостная, веселая, кокетливая, склонная к розыгрышам, с удивительным даром поэтической импровизации: она частенько говорила стихами, даже не отдавая себе в этом отчета. Вдобавок у нее обнаружились некоторые симптомы эхолалии.
      Через пять недель Мэри проснулась поутру в своем первом состоянии и выразила удивление по поводу смены времени года, не подозревая, что с ней произошло что-либо экстраординарное. Еще через четыре недели она снова перешла во второе состояние и возобновила жизнь с той самой точки, на которой из него вышла. Эти переключения продолжались лет пятнадцатьшестнадцать. Почерк у двух Мэри был абсолютно разный. Первая неразборчиво мельчила, зато у второй письмо выходило каллиграфическое, размашистое. Обе Мэри в конце концов узнали о существовании друг друга и боялись перекинуться в другую свою ипостась, поскольку первая считала вторую наглой и развязной, в то время как в глазах второй она была тупой занудой.
      В возрасте тридцати пяти лет Мэри проснулась в своем втором состоянии, в котором неизменно пребывала до самой смерти, наступившей 16 октября 1854 года.
      На обороте титульного листа "Зеркала Аль-Газали" имелась цитата, приписываемая св. Григорию Нисскому: "Хорошо сработанное зеркало полированной своей поверхностью отражает всё, что ни поместишь перед ним. Так и душа, когда оставит бренное тело, получает в чистоте своей образ нетленной красоты".
      На противоположной странице взору открывался следующий отрывок:
      "Осенью 1854 года некий джентльмен лет эдак тридцати пяти прогуливался по Лондону близ собора Св. Павла. Он повстречал незнакомца, который сначала пригласил его отобедать, а затем предложил подняться на вершину купола этого храма. Там незнакомец извлек из кармана какой-то предмет, напоминающий компас, но оказавшийся волшебным зеркалом. Он объявил джентльмену, что тот сможет увидеть в нем кого пожелает, неважно, на каком расстоянии этот человек находится, и, едва подумав о своем больном отце, джентльмен увидел, как тот полулежит в кресле в гостиной своего эдинбургского дома. Охваченный ужасом, он предложил своему спутнику немедленно спуститься. Но при расставании незнакомец сказал ему: "Помни, теперь ты раб человека в зеркале и останешься им, пока смерть не освободит тебя"".
      Остальные страницы "Зеркала Аль-Газали" были пусты.
      59
      ЖЕЛТЫЙ "ЖЕЛТЫХ СТРАНИЦ"
      На второй день я сделал неожиданное открытие. Потратив не один час, я наконец отыскал однотомник об апостоле Иуде, первом из святых, заданных нам отцом Брауном. Сняв книгу с полки, я увидел еще одну, по-видимому, завалившуюся за нее. Это был толстый не-сброшюрованный журнал в желтом матерчатом переплете, разделенный на три блока со страницами разного цвета: желтого, синего и зеленого. Заглавия на нем не было. Текст, написанный черными чернилами и рукой, по всей видимости, разных людей, был разбит на более мелкие подразделы, пронумерованные, словно параграфы в учебнике математики. Сначала я пробежал глазами желтый раздел; затем стал читать медленнее, со все возрастающим тяжелым чувством, по мере того как осознавал сущность своей находки, представление о которой дают следующие отрывки.
      1.3 Объект, далее именуемый "Y", обнаружен в детском приюте св. Малахии в Белфасте, возраст два года три месяца. Обнаружил ослабленную зрительно-двигательную координацию. Речь не развита, на уровне младенческого лепета. Отмечено, что в помещении, где полностью исключена возможность сквозняка, пламя свечи при входе "Y" начинает колебаться. Сообщается и о других незначительных телекинетических феноменах.
      1.14 "Y" четыре года. Утверждает, что ему часто является ангелхранитель. По словам "Y", его зовут Азиз. "Y" регулярно с ним беседует и, в общем и целом, относится к нему как к старшему товарищу.
      3.22 В возрасте семи лет "Y" обнаруживает повышенную интенсивность " быстрых движений глаз". Если разбудить во время сновидения, как правило, ведет себя так, будто по-прежнему принимает в нем участие, при этом способен адекватно комментировать свои действия. Иногда в качестве персонажей включает в сюжет и наблюдающих за ним, называя их Гном-Тихогром, Руперт, Микки-Маус и т.п., по собственному усмотрению. Проявления телекинеза от незначительных до серьезных, но совершенно не осознает своих способностей, приписывая подобные феномены ангельскому вмешательству.
      3.37 Ослабление телекинеза вполне компенсируется стремительным прогрессом языковых способностей. В семь лет читает на уровне тринадцатилетнего. Прогрессирующая близорукость способствует развитию мысленной визуализации. По совету попечителя занялся филателией и уже способен невооруженным глазом обнаружить малейший дефект. Попечитель получает объект "X".
      4.1 "Y" восемь лет и три месяца. Кардинальный скачок. Продемонстрированная цветная репродукция "Мадонны канцлера Ролена" ван Эйка мгновенно завладела им. Спустя полчаса замечено, что крылья ангела слегка дрогнули, а цветы на балконе на мгновение колыхнулись, словно от порыва ветра. Паром на реке, на заднем плане, на долю дюйма сдвинулся влево. Когда "Y" отвел взгляд от изображения, указанные изменения нивелировались.
      4.11 Закрытый просмотр "Мадонны канцлера Ролена", устроенный с разрешения М***, выпускника коллежа св. Варвары в Генте, ныне заведующего отделом голландской и фламандской живописи в Лувре, Париж. Приняты чрезвычайные меры предосторожности. "Y" перорально введен раствор ЧТ в соотношении 2 мл на литр, в стакане лимонада. Почти мгновенно крылья ангела затрепетали; ангел возложил корону на голову Богоматери. Увидев это, канцлер Ролен в замешательстве попятился и уронил на пол свой молитвенник. После того как "Y" надели на глаза повязку, описанный эффект улетучился лишь через несколько минут. 5-мл раствор введен внутривенно. Эффективность воздействия заметно возросла.
      60
      ДОРИАН ГРЕЙ[36]
      (Желтая Книга, синие страницы)
      1.2 Восьмой "день рождения". "Y" подарен набор красок. Акцент на названиях красок: жженая сиена, берлинская лазурь[37], гелиотроп и т. д. и их связи с фактами истории и агиографии: Наполеон, св. Елена и т. д. (ср. "парижская зелень"). Попечителю ознакомить с Бл. Августином. История Геpмaфpoдита, но с выпуском изобразительных деталей. История о зеленокожей тройне, двух мальчиках и девочке, согласно пересказу в материале по ван Эйку. Впечатлить "Y" чудотворностью реликвий.
      2.13 9 февр. 1955. Поминовение св. Аполлонии, д./рожд. лорда Карсона. На данном этапе целесообразно знакомство с творчеством Оскара Уайлда, особенно в связи с его пристрастием к драгоценным камням. См. отрывки из " Саломеи", напр.:
      "У меня есть желтые топазы, как глаза тигров, и розовые топазы, как глаза голубей, и зеленые топазы, как глаза кошек. У меня есть опалы, которые всегда светятся очень холодным пламенем, опалы, которые делают душу печальной и боятся мрака. У меня есть ониксы, подобные зрачкам мертвой женщины. У меня есть лунные камни, которые меняются, когда меняется луна, и бледнеют, когда они видят солнце. У меня есть сардониксы и гиацинты..." - и т.д., и т.п.
      2.14 Резюмировать "Портрет Дориана Грея". Сравнить с Конан Дойлом, " Пустой дом":
      "...Тень человека, сидевшего в кресле в глубине комнаты, отчетливо выделялась на светлом фоне окна. Посадка головы, форма широких плеч, острые черты лица - всё это не оставляло никаких сомнений. Голова была видна вполоборота и напоминала те черные силуэты, которые любили рисовать наши бабушки. Это была точная копия Холмса. Я был так поражен, что невольно протянул руку, желая убедиться, действительно ли сам он стоит здесь, рядом со мной".
      3.71 Представь себе пустоты - под половицами, внутри стен. Иной мир утерянных вещей, где ничто никогда не теряется.
      3.82 Представь себе: люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них там на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная - глянь-ка - невысокой стеной, вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол.
      - Это я себе представляю.
      - Так представь же себе и то, что за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат.
      - Странный ты рисуешь образ и странных узников!
      - Подобных нам, ответил я.[38]
      7.19 ОПЕРАЦИИ С ВРЕМЕННЫМ ПОЯСОМ: теория и соотношения; отслеживание времени; парадокс парадоксов; переменчивость; дискурсивность; защита; исправления; запутывание и вырезание; вырезание с воспоминаниями; сопротивление; избегание и принятие ответственности.
      7.20 ФУНКЦИИ: расположение и управление; установки; комплексные установки; программирование высшего порядка; обеспечение безопасности.
      61
      ЗЕЛЕНЫЕ "ГАЛЛАХЕРС"
      (Желтая Книга, зеленые страницы)
      3.4 16 октября 1874 года (день св. Галла, двадцатилетие Оскара Уайлда). Отец Джерард Хопкинс посещает Национальную галерею. Видит портрет Арнольфини. Отмечает в своем "Дневнике" "глубины прозрачного цвета", напомнившие ему турецкий ковер в комнате, использовавшейся в качестве часовни, на котором синий и зеленый, казалось, выделялись по сравнению с красным более высоким ворсом. Сходная иллюзия с синим оконным стеклом. Далее сравнивает краски "Арнольфини" с самоцветами в Национальном историческом музее, в который заходил в тот же день перед посещением галереи: "берилл, водянисто-зеленый; сердолик, цвета индийской киновари; хризопраз - прекрасного полупрозрачного зеленого; сардоникс, молочноголубые слои в дымке".
      18.23 24 июля 1959 года. Христина Досточтимая. Попечитель обсуждает с "Y" аспекты филателии.
      "Синий Маврикий"[39]. Знакомит "Y" с тонировкой фотографий. Пересказывает историю о смерти Авессалома, сына Давида, 2-я Царств, 18. Объясняет, что упоминаемый там "дуб" - это терпентиновое дерево, из которого добывается скипидар:
      "И встретился Авессалом с рабами Давидовыми; он был на муле. Когда мул вбежал с ним под ветви большого дуба, то Авессалом запутался волосами своими в ветвях дуба, и повис между небом и землею, а мул, бывший под ним, убежал",
      и отсюда переходит к масляной краске, изобретенной ван Эйком ("eyck" означ. "дуб"), раствору пигмента в скипидаре и проч.
      Попечитель демонстрирует "Y" портрет "X" в виде Клеопатры. Венец фараона и проч.:
      "Над ней не властны годы. Не прискучит / Ее разнообразие вовек". А также: "Что ж, зелена была, не понимала[40]..."
      18.24 Доставлена партия ЧТ, лучшего, какой могут приготовить наши фармацевты. AMDG ДОГ.
      19.1 "X" и "Y" вполне подружились (см. Зеленую Книгу, 18.17). Подходящий наряд для "X": однотонная плиссированная юбка бутылочного цвета, красный кардиган крупной вязки с кожаными пуговицами, светлая (цвета магнолии?) блузка, белые носки, коричневые сбитые сандалии, заколка для волос в виде бабочки. Снабдить "Зелеными "Галлахерс"". Исследовать пригодность района Водохранилища.
      19.9 "Зеленые "Галлахерс"" заправлены 2-мл раствором. Водохранилище и округа признаны удовлетворительными. "X" и "Y" встречаются в сумерках; попечитель сохраняет видимость неведения. "X" и "Y" перебираются через ограду и начинают прогуливаться вокруг Нижнего Резервуара. Поднимается бледная луна, по ее отражению в воде скользят лебеди. В воздухе разлит аромат наперстянки, а с лесистых склонов Пещерной Горы доносится фимиам древесного дыма. "X" и "Y" взбираются к Верхнему Резервуару. Здесь также отражается луна. Камыш вычерчен поверх собственного зеркального образа. На следующий вечер они курят "Зеленые". Весь день назревала гроза. Они приходят к Верхнему Резервуару. Ночной воздух тяжело + влажно сочится запахом озона + наперстянки. Они ложатся на каменистом пляже за старыми мостками. Начинает лить дождь, теплые разлетающиеся брызги и т.д., и т.п.
      62
      ПУДРЕНО-РОЗОВЫЙ
      Содрогаясь, я захлопнул альбом. Невзирая на все лакуны, погрешности в хронологии, расхождения в описании, неубедительные потуги на беспристрастность, сомнений на его счет быть не могло: Желтая Книга - мой собственный портрет. Просто я заглянул в кривое зеркало.
      Я вспоминаю, как поутру смотрел иногда на отражение своего лица в умывальнике и спрашивал себя: кто этот расплывчатый незнакомец, что не может взглянуть мне прямо в глаза? В другой раз я, словно новорожденный, видел мир незамутненным, непонимающим взором ребенка. Был ли это я? У этого мальчика на верхней губе начал пробиваться пушок.
      Я оглянулся в прошлое; теперь я вспомнил ту ночь на Водохранилище. Как я мог ее забыть? Мы далеко заплыли в широкую, темную запруду, а по воде тяжело плескали грозовые струи. Мы двигались в водной стихии и, казалось, дышали водой, жадно заглатывая ее из проливного дождя. Под нами был холодный зеленый сумрак. Небо сверкало молниями - я видел ее лицо в бледных проблесках.
      Мы плыли по глубокому пруду к шлюзным воротам, когда молния ударила в них и распахнула настежь. Сплошная стена воды устремилась на волю и обрушилась на нас в лоб. Силой волны нас швырнуло обратно в пруд и вколотило куда-то под него. Черно-синяя, синюшно-желтая вода, при слиянии превращавшаяся в бутылочно-зеленую. Обнявшись, мы пошли ко дну.
      Здесь мое сознание покрылось мраком.
      Я попытался собраться с мыслями. Никаких упоминаний о матери в книге я не обнаружил.