Дьявол в бархате

Сказать, что капитан Дюрок, словно ушибленный обухом, перелетел через перила и покатился вниз, было бы явно недостаточно, ибо, казалось, на полсекунды его позолоченные ножны, белые штаны, алые чулки и белые туфли с высокими каблуками застыли в воздухе в направлении, противоположном естественному.

Но это, очевидно, был оптический обман. С грохотом рухнув на лестницу, причем от страшного удара парик отлетел в сторону, капитан взвизгнул и покатился к ее основанию так быстро, что шпага, ноги и кружева замелькали в стремительном водовороте, и остался лежать неподвижно.

Один из членов клуба подбежал к перилам, держась подальше от Фентона. Внизу буфетчик и еще несколько человек склонились над капитаном Дюроком.

— Ну? — окликнул джентльмен сверху.

— Не знаю, сэр, но мне это не нравится, — отозвался буфетчик. — Левая нога, по-моему, сломана. Тут через три дома, в «Исцеленном человеке», есть цирюльник-хирург. Может быть, мы?..

Джентльмен у перил бросил взгляд на Шафтсбери. Тот кивнул, и джентльмен передал вниз утвердительный ответ. Фентон повернулся к собравшимся.

— Я не причиню вреда таким благородным джентльменам, нет-нет! — сказал он, передразнивая произношение Дюрока.

— Вытаскивайте шпаги, вы оба! — проворчал мистер Рив. — Эти мямли не смогут вас задержать!

Фентон и Джордж одновременно выхватили шпаги из ножен. Впрочем, Фентон едва не замешкался, так как сэр Ник забыл почистить клинок после сражения на аллее, и засохшая кровь прилипла к тонкому дереву ножен, но все обошлось благополучно.

Солнце блеснуло на клинках, когда трое друзей устремились к лестнице.

— Джордж, спускайся первым! — крикнул мистер Рив. — Держи кинжал в левой руке и бей им каждого, кто будет мешать! Я пойду между вами с песней про предателей и простофиль! Ник, держись в арьергарде! Они знают, что тот, кто приблизится к Нику Фентону, — покойник!

Послышался топот ног, когда Джордж побежал вниз со шпагой в правой руке и кинжалом в левой. Рука мистера Рива перебирала струны, а хриплый голос напевал песню.

— «За здоровье короля…»

Смуглолицый милорд Уортон в черном парике выхватил шпагу. Фентон, стоящий у лестницы, прыгнул ему навстречу.

В крови Фентона кипело возбуждение, но при этом он оставался самим собой. Сэр Ник мог лишь помочь ему мастерством фехтовальщика.

— «И позор его врагам…»

За большим столом милорд Шафтсбери невозмутимо потягивал белое вино.

— Может ли человек правдиво предсказать будущее? — с усмешкой спросил он.

— Нет, все это чушь, — буркнул Бакс, не отрывая глаз от лестницы. — Но будь я на десять лет моложе…

— Коли его, Уортон! — послышался бешеный вопль.

Но милорд Уортон внезапно остановился как вкопанный в двенадцати футах от острия окровавленного клинка Фентона и медленно опустил шпагу.

— «Тому, кто за него не пьет…»

— Как я уже говорил, — продолжал Шафтсбери, — такое туманное предсказание смог бы сделать каждый. Но то, что касается моего удаления из Совета… Очевидно, этот Фентон пользуется королевским доверием в большей степени, чем я предполагал.

— «Ни в чем пусть в жизни не везет…»

К тому времени Фентон уже спускался вниз. Наверх доносились его быстрые шаги.

— Дорогу! — рявкнул Джордж. — Откройте дверь!

— «Пусть не найдет веревки впору…»

Входная дверь оглушительно хлопнула.

— Когда мне не нравится какой-нибудь человек, — пробормотал милорд Шафтсбери, — он редко живет долго. В третий раз я не промахнусь.

— «Чтобы повеситься с позору!»

С высоко поднятой головой трое роялистов покинули таверну «Голова короля».

Глава 10. Мышьяк и поссет

Вспоминая об этом впоследствии, Фентон думал, что следующий месяц или почти месяц был счастливейшим временем в его жизни.

Его любовь к Лидии граничила с обожанием. Он видел, как за несколько недель она превратилась из полуинвалида в счастливую, веселую и здоровую женщину, прекрасную лицом и телом и по каким-то таинственным причинам не чающую в нем души.

Сам он был как никогда доволен жизнью. Душа профессора Фентона из колледжа Парацельса стала молодой в соответствии с его теперешним возрастом. У него было все, что он мог пожелать.

«Все, в чем я нуждаюсь, — думал Фентон, — это ежедневная ванна и зубная щетка, да и их мне кое-как удалось соорудить. В остальном так ли уж моя жизнь отличается от той, которую я вел в беспокойном двадцатом столетии, снимая коттедж в сельской местности Англии?»

«Как странно, — продолжал он размышлять, — мыслили писатели, которых я читал, помещая своего героя в эпоху многовековой давности! По-моему, их образование оставляло желать лучшего. Они никогда не позволяли бедняге радоваться жизни. Он должен непременно рвать и метать из-за того, что проклятый прогресс и трижды проклятая механизация еще не начали калечить людям жизнь. Он негодует по поводу отсутствия телефонов и автомобилей. А я не чувствовал в них нужды, когда в глуши Сомерсета готовился к получению очередной ученой степени. Писатели устами своих героев ужасаются антисанитарным условиям, суровым законам, произволу короля или парламента. А меня, должен признаться, все это вообще не волнует».

Тем не менее одна вещь продолжала причинять ему беспокойство. Приближалась роковая дата, 10 июня, когда должна была умереть Лидия. Каждый раз, вспоминая об этом, Фентон клялся, что Лидия не умрет, потому что он предотвратит убийство, и прогонял от себя тревожные мысли.

В то же время в приятную жизнь, которую вел Фентон, ворвались, подобно внезапным ударам кинжала, несколько безобразных инцидентов. Первый из них произошел вечером, вскоре после того, как он, Джордж и мистер Рив покинули таверну «Голова короля», где происходило собрание членов клуба «Зеленая лента».

Фентон хотел вернуться домой, так как день начинал клониться к концу. Но Джордж настоял, что они должны выпить вина в знак победы.

— К тому же тебе следует привести себя в порядок, — не без оснований добавил он. — Не можешь же ты появиться дома с испачканными кровью руками и рукавами! В «Дьяволе» наверняка найдется кувшин воды.

— Бокал вина, — с достоинством заявил мистер Рив, — всегда улучшает пищеварение.

Таким образом, они отправились в таверну «Дьявол», где Фентон привел себя в порядок, насколько это оказалось возможным. Затем они двинулись в знаменитый «Лебедь»в Черинг-Кроссе. Усевшись за стол в шумной и грязной таверне, Джордж и мистер Рив были готовы приступить к делу. Однако Фентон чувствовал, что все еще не в состоянии пить ни вино, ни эль, и решил пойти на хитрость.

Рядом с его стулом на полу, вытянув ноги, сидел лохматый и пьяный уличный скрипач. Глаза его оставались открытыми, но двигаться он был уже не в состоянии. Каждый раз, когда буфетчик подавал новые кружки, Фентон тайком поворачивался и выливал свою прямо в рот скрипача, тут же автоматически открывавшийся. Как ни странно, в результате добавочной порции скрипач несколько протрезвел и, подняв с колен скрипку и смычок, запиликал с бешеной энергией.

Мистер Рив, пьяный, но сохраняющий достоинство, подыгрывал ему на лире. Все присутствующие в «Лебеде» принялись исполнять баллады, отличающиеся крайней непристойностью и обилием подробностей женской анатомии.

Джордж клялся шесть раз подряд, что пойдет с Фентоном на Пэлл-Молл и попросит Мег выйти за него замуж, как только выпьет еще одну кружку. В итоге, как вы можете догадаться, Джордж и мистер Рив свалились под стол в полном соответствии с обычаями того времени.

Фентон оплатил счет, с помощью двух буфетчиков усадил обоих в портшезы и, уже зная, что мистер Рив находится на попечении хозяйки «Восходящего солнца» на Ред-Лайон-Филдс, «весьма любезной и отзывчивой дамы лет шестидесяти», отправил носильщиков по двум разным адресам. Перед каждым портшезом, откуда доносился громкий храп, бежал мальчик с горящим факелом. Так как еще не совсем стемнело, грабителей едва ли приходилось опасаться.

Вслед за этим Фентон поспешил домой. У дверей стоял статный привратник в парике и с жезлом.

— Послушай… э-э…

— Меня зовут Сэм, сэр, — подсказал привратник и быстро начал докладывать новости. — Мадам Йорк уехала в карете с вещами менее часа назад. Счастлив сообщить вам, сэр, что ее милость ваша супруга чувствует себя лучше и много раз посылала за вами мисс Пэмфлин.

— Слава Богу! — промолвил Фентон, ощущая, как взволнованно сжимается его сердце.

Привратник поклонился.

— Я хотел бы знать, — продолжал Фентон, — сколько писем было отправлено отсюда сегодня.

— Четыре письма, сэр, — ответил Сэм, припомнив, сколько раз он разыскивая посыльного. — Одно от ее милости миссис Уиблер, портнихе из «Ла Бель Франс»в Ковент-Гардене. Второе от мадам Йорк капитану Дюроку на Чансери-Лейн. Третье от мистера Джайлса его брату на Олдгейт-Памп. Четвертое… хм!.. от кухарки Китти…

— Китти? Разве она умеет читать и писать?

— Никогда бы этого не подумал, — нахмурился Сэм. — Адрес был написан так скверно, что я не мог его разобрать и просто отдал письмо посыльному.

— Но это не могло произойти после полудня! Девчонка должна сидеть под охраной в моем кабинете…

— Нет, сэр, все письма были отправлены рано утром.

— Ладно, не имеет значения, — сказал Фентон и, когда Сэм торжественно распахнул двери, пробежал через зловонный нижний холл, вверх по лестнице и по коридору в комнату Лидии.

Пламя свечей затрепетало, когда он открыл дверь. Стены комнаты Лидии были увешаны гобеленами. В углах большой кровати торчали позолоченные Купидоны. Лидия, одетая в вечернее платье с низким вырезом, сидела на стуле перед золотым канделябром с пятью свечами с книгой на коленях.

Хотя молодая женщина провела трудное время, о чем свидетельствовали бледность и круги под глазами, она оставалась самой собой. Лидия раскрыла объятия. Фентон крепко прижал ее к себе, словно боясь, что она исчезнет.

— Дорогая, — заговорил он, когда Лидия слегка отодвинулась, внимательно глядя на него, — надеюсь, мое лечение тебя не слишком утомило?

— Нет, что ты! — Губы Лидии слегка дрогнули. — Только было немного неприятно, когда… — Смутившись, она умолкла и внезапно заметила состояние правого рукава Фентона. — О, Ник, ты…

— Что бы там ни было, Лидия, я, как видишь, вернулся невредимым.

— Я не сержусь на тебя — напротив, даже горжусь. Но я не думала… — Ее голос увял, словно от испуга.

В другом конце комнаты, повернувшись к ним спиной, стояла мисс Джудит Пэмфлин, занятая полировкой посуды.

Лидия поежилась. Бросив быстрый взгляд на Джудит, она прижалась губами к щеке Фентона, отодвинув парик, и прошептала:

— Эту ночь ты проведешь со мной, правда?

— И все другие тоже! — громко ответил он, целуя ее в губы.

Значит, подумал Фентон, она все еще боится своей пуританской няни. Этот страх нужно раздавить, как насекомое! Он выпрямился.

— Джудит Пэмфлин, — заговорил Фентон холодным и хлещущим, как хлыст, голосом. — Повернись и посмотри мне в лицо.

Мисс Пэмфлин, положив блюдо и тряпку на туалетный столик, медленно повернулась. Ее губы были плотно сжаты.

— Я предупреждал тебя, — продолжал Фентон, — что если ты станешь читать моей жене свои пуританские проповеди, то это будет иметь для тебя серьезные последствия. Ты опять занималась этим?

— Нет-нет! — воскликнула Лидия. — Я даже удивилась, что сегодня Джудит этого не делала. И вообще, несмотря на суровый вид, она добрая.

— Тогда ты поступила хорошо, — сказал Фентон неподвижной мисс Пэмфлин. — Не вздумай впредь читать ей свою мораль. А теперь уходи!

Мисс Пэмфлин вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Дорогая, — мягко заговорил Фентон, — Ты не должна позволять этим людям запугивать тебя ядовитым вздором! А сейчас у меня есть дело со слугами…

— Да, я знаю. Ник, дорогой, я хотела спросить…

— Я вернусь, как только смогу, и останусь с тобой!

Тем не менее Фентон только через две минуты смог оторваться от Лидии и покинуть комнату. Спустившись вниз, он направился в кабинет.

Освещенная тремя свечами в серебряном канделябре над резным комодом с головами сатиров, комната казалась такой же, какой была утром. Большой Том теперь лежал на спине у потухшего камина и шумно храпел. Нэн Кертис, судомойка в чепчике, дремала в кресле, склонив голову набок. Однако у комода, по краям которого стояли Китти Софткавер и Джайлс Коллинс, ощущалась атмосфера смертельной ненависти.

— Прошу у всех прощения, — заговорил Фентон, — за то, что задержался дольше, чем рассчитывал. Джайлс, не было никаких неприятностей?

Джайлс, бледный и твердо сжимающий челюсти, поигрывал кошкой-девятихвосткой.

— Сэр, — ответил он, — они потребовали есть и пить, поэтому я на свою ответственность распорядился подать холодное мясо и эль.

— Отлично! У вас имеются жалобы?

Он посмотрел на остальных. Нэн Кертис, проснувшаяся при его первых словах, разбудила Большого Тома, пнув его войлочной туфлей. Оба вскочили.

Китти, прищурившись, склонилась на комод, скрестив руки на груди, которая высоко вздымалась, несомненно, от переполнявшей ее злобы; пламя свечей играло в рыжих волосах, ресницы отбрасывали тени на щеки.

— У меня имеются! — огрызнулась она.

Фентон окинул ее взглядом в головы до ног, спрашивая себя, почему она вызывает у него такую антипатию.

— Этот козел, — Китти кивнула в сторону Джайлса, — пытался ко мне клеиться. Совал свои лапы вот сюда… — Она взялась за юбку, но Джайлс резко прервал ее.

— Девчонка говорит правду, — подтвердил он. — Однако, сэр, она сделала замечание относительно вас, которое, если вы позволите, я хотел бы повторить вам лично.

— Джайлс, — сказал Фентон, — если ты еще раз сделаешь что-нибудь подобное, мне придется тебя наказать, что было бы весьма прискорбно.

— Так ты его не накажешь? — недоверчиво взвизгнула рассвирепевшая Китти.

С трудом разбиравший произношение Китти, Фентон, однако, понял, что она фамильярно использует местоимение «ты».

— Вопрос о наказании, потаскуха, мы еще обсудим.

Фентон вынул из кармана кошелек и бросил Джайлсу, ловко поймавшему его. Из того же кармана он извлек пакет с мышьяком.

— Ты купила этот яд — сто тридцать четыре грана. Нет, — устало добавил он, — не ломай голову над тем, как отрицать это. Я был в «Голубой ступке». Кто послал тебя за мышьяком?

Последовала длительная пауза, во время которой Китти, прищурившись, смотрела на него.

— Значит, этого ты не узнал, — заявила она. — Тогда это тебе не удастся!

— Удастся, — ответил Фентон с зловещим спокойствием. — Джайлс! Сделаем так, как я распорядился. Отведи этих людей в кухню. Китти приготовит чашку поссета. Уверен, что яд уже находится в одной из его составных частей. Потом они его выпьют.

На сей раз Китти не стала отказываться. Ее маленький рот с плоской нижней губой и изогнутой, словно лук, верхней приобрел решительную складку.

Но Фентон, утром переполненный гневом из-за страха за Лидию, в душе понимал, что был слишком суров с теми, кого считал преданными слугами.

— Не бойтесь, — сказал он, по очереди глядя на каждого. — Вам не причинят никакого вреда.

Встав на цыпочки, Джайлс снял с комода канделябр с тремя свечами. Нэн Кертис, осушив слезы, вышла первая; за ней последовал Том, прижимавший руку ко лбу, и Китти с бесстрастным лицом. Канделябр Джайлса освещал им путь золотистым сиянием.

Фентон помнил, что лестница, ведущая вниз, в кухню, находится на другом конце холла, под столовой.

— Стойте! — внезапно воскликнул он.

Его задержали быстрые шаги на верхней лестнице. Это была Лидия в своем вечернем платье из бордового бархата, игравшего золотыми отблесками в свечном пламени.

— Ник, я пойду с тобой! — взмолилась она. — У меня есть для этого причина!

Снова почувствовав жар и тяжелый запах, идущий снизу, Фентон подумал, сможет ли он сам это вынести.

— Лидия, ты не можешь идти вниз! Кроме того, ты нуждаешься в отдыхе. Пусть Джайлс посветит тебе и проводит в спальню!

Глаза Лидии расширились от удивления.

— Не могу идти вниз? Что за чушь!

— Чушь?

— Мой отец, как тебе известно, — Лидия опустила взгляд, — не испытывал недостатка в деньгах. Тем не менее, он много раз заставлял меня скрести кухню, куда хуже нашей, дабы умерить гордость и научить смирению… Дорогой, я сказала что-нибудь не то?

«Если бы старый негодяй был жив, — подумал Фентон, — клянусь, я дал бы ему такого пинка в зад, что он бы пролетел отсюда до Ладгейт-Хилла!»

— Лидия, — улыбнулся он ей, — я не хочу тебе приказывать. Но мне бы хотелось, чтобы ты сделала так, как я прошу.

— Хорошо, — сказала Лидия, прекратив возражения.

— Джайлс, дай мне хлыст и проводи миледи. Когда будешь возвращаться, захвати с собой какие-нибудь часы.

Когда Джайлс и Лидия начали подниматься, Фентон направился вниз. Относительно запаха нам нечего добавить. Очевидно, восковые свечи считались для прислуги слишком дорогим удовольствием. Внизу Фентон увидел мерцание сальных светильников с плавающими фитилями и красноватый отблеск углей, еще не погасших в очаге.

В скольких же ему приходится участвовать сценах, подумал Фентон, разыгрывающихся на фоне, подходящем для случайной встречи с дьяволом! Но дьявол, должно быть, сейчас где-то далеко, занятый миллионами других душ. По правую руку Фентона находилась кирпичная стена, по левую — оштукатуренная.

Внезапно он вздрогнул от неожиданности.

Что-то невидимое подкралось к нему вдоль стены справа. Чьи-то руки обняли его, а прохладные губы прижались к шее.

— Я знала, что ты просто притворяешься, — прошептал тихий и довольный голос Китти.

Сбросив ее руки, Фентон оттолкнул девушку к противоположной, оштукатуренной стене. Но так как она находилась на расстоянии менее фута, то Китти ударилась об нее почти бесшумно.

— Мне нравится, когда меня бьют, — продолжала она шептать, сверкая темно-синими глазами. — Но не этим! — Девушка кивнула в сторону хлыста со стальными наконечниками в руке Фентона.

Тот уже был готов крикнуть, чтобы Китти шла вниз, когда его удержал ее шепот.

— Ты ловко поместил Мег в комнату, напротив спальни твоей жены! Наблюдая друг за другом, они забудут о нас!

Так вот где таилась причина странного поведения сэра Ника! Непонятно только, что он мог найти привлекательного в этой…

— Посмотри-ка! — вновь послышался шепот Китти.

Теперь Фентон стоял неподвижно, надеясь получить дополнительную информацию. Они находились на полдороге вниз к кухне, освещенной сальными светильниками и тлеющими углями. Китти снова приблизилась к нему «, на сей раз спереди.

— Посмотри-ка, — продолжала она, — как я храню твой подарок!

Склонившись вперед, девушка раскрыла воротник блузы. На грязноватой ленте вокруг шеи висело кольцо с отличными бриллиантами в форме свернувшейся змейки, высунувшей голову.

— Я дал тебе это?

— А кто же еще?

Китти скользила вокруг него, как кошка. Фентон не стал отталкивать ее, хотя у него чесались руки. Девушка сама поскользнулась на деревянной ступеньке и скатилась с лестницы, не пострадав, но злобно сверкая глазами.

Из кухни послышался басовитый хохот Большого Тома. Падение сверху казалось отличной шуткой. Внезапно раздался звук, напоминающий удар железа по каменному полу.

При появлении Фентона смех тотчас же стих. Китти вскочила и отбежала прочь, несмотря ни на что, с торжествующим видом. Фентон огляделся вокруг. Это не было подвальным помещением, как он ожидал. Два запертых на засовы и покрытых слоем пыли окна выходили на задний двор и край конюшен.

Огромный очаг был в точности таким же, какой Фентон видел в столовой, хотя на огне ничего не готовилось, а рядом с ним висели горшки и кастрюли. Слышался звук торопливо убегающих крыс. Длинный стол, покрытый протершимся куском гобелена, принесенного сверху, очевидно, предназначался для питания прислуги. На полках высокого кухонного шкафа стояли тусклые сальные светильники, освещая тарелки и чашки, в основном глиняные, однако среди них попадались и фарфоровые.

Большой Том с кочергой в руке внезапно прыгнул к углу шкафа. Послышался лязг железа. Торжествующим жестом Том продемонстрировал мертвую или умирающую крысу.

— Отлично проделано! — с серьезным видом похвалил Фентон.

Довольный Том собирался бросить крысу на лежащую под полкой кучу мусора, но, подумав, швырнул ее в воронкообразное отверстие канализационной трубы из обожженной глины, плеснув затем туда воды из большого ведра. Нэн Кертис одобрительно кивнула.

— Теперь, — заговорил Фентон, — пускай Китти приготовит поссет, точно такой же, как готовила всегда. Нэн!

— Да, сэр?

— Стой рядом с ней и следи, чтобы все было сделано, как обычно.

Китти держалась с презрительной беспечностью. Подойдя к шкафу, она вынула из него миску с яйцами и поставила ее на стол, взяв также из ящика глиняную чашку, нож и вилку. Под пристальным взглядом Нэн Кертис она разбила четыре яйца о край чашки и вылила в нее их содержимое, после чего начала быстро взбивать яйца ножом и вилкой.

На лестнице послышались шаги. На площадке появился обеспокоенный Джайлс с большими часами в руках. За ним стояла Лидия, глядя через его плечо и не спускаясь до конца.

— Сэр, — простонал Джайлс, — боюсь, что миледи слишком хорошо умеет уговаривать. Она убедила меня, что вы не хотели видеть ее в кухне, но парой ступенек выше — еще не кухня.

Лидия, держа в руке канделябр с тремя свечами, смотрела на Фентона таким простодушным взглядом широко открытых глаз, что он смягчился.

— Хорошо, пускай она остается, — сказал он, хотя ему очень не хотелось, чтобы Лидия присутствовала здесь.

Лидия осторожно присела на нижнюю ступеньку, а Джайлс поставил часы на полку шкафа, так чтобы все могли их видеть. Четкий циферблат и медленно раскачивающийся маятник были помещены в деревянный корпус с искусной резьбой Гринлинга Гиббонса.

— Мистер Джайлс? — пробормотала Китти, превратив яйца в желтоватую жидкость.

Джайлс отпер ключом из связки шкаф, где на полках стояла фарфоровая посуда. Взяв чашу, вмещавшую более пинты, он поставил ее на стол и поспешил к двери, ведущей, очевидно, в винный погреб.

— Молоко! — воскликнула Нэн Кертис, всплеснув руками.

Она вынула из шкафа глиняный кувшин, прикрытый от насекомых тарелкой, перевернутой вверх дном.

— Его доставили с фермы только сегодня утром, — сказала Нэн и, не сознавая, что делает, опрокинула кувшин и попробовала его содержимое.

— Хорошее и сладкое, — одобрила она и внезапно побледнела от страха, глядя на кувшин и на свои руки, словно боясь, подобно Джорджу, что они у нее на глазах распухнут и почернеют.

— Это не может принести тебе вреда, — заверил ее Фентон. — Ты ведь сделала только маленький глоток.

Тем не менее в кухне застыл ужас, ощущавшийся не менее ясно, чем дурной запах. Фентон инстинктивно чувствовал, что зло сконцентрировано в маленькой фигурке Китти Софткавер.

Вылив взбитые яйца в яркую фарфоровую чашу на позолоченных ножках, Китти добавила к ним пол-пинты молока и смешала содержимое. Джайлс, вернувшийся с бутылкой белого вина, открыл ее штопором, являвшимся отнюдь не недавним изобретением, и поставил на стол.

Взяв из бумажного пакета четыре куска сахара, Китти бросила их в чашку и добавила туда пол-пинты Канарского из бутылки, отмерив количество на глаз.

— Получайте ваш поссет! — фыркнула она. — Можете пить!

Маятник больших часов тикал громко, но так медленно, что время, казалось, вовсе не двигается.

Поступок Фентона был столь неожиданным, что все отпрянули, а Лидия прижала руку ко рту. Бросив хлыст Джайлсу, который ловко его поймал, Фентон поднял обеими руками фарфоровую чашу, поднес ее ко рту, сделал большой глоток и вернул чашу на стол.

Вынув из кармана окровавленный носовой платок, с помощью которого он приводил себя в порядок в» Дьяволе «, Фентон вытер им рот.

— Я не приказываю своим слугам, — заявил он, — делать то, чего не сделал бы сам.

Все посмотрели друг на друга. Поступок хозяина ошеломил слуг. Первым его оценил, как ни странно, Большой Том.

— Здорово! — буркнул он и, одернув штаны, потянулся за чашей.

— Постой! — резко сказал Фентон. Озадаченный Том повиновался. — Никто не будет это пить, кроме одного человека.

Он сделал властный жест, и Китти подошла к столу.

— Ну-ка, шлюха, — скомандовал Фентон, — пей, как только что выпил я!

Китти колебалась. Ее широко открытые глаза не отрывались от лица Фентона. Внезапно она подняла чашу, сделала из нее большой глоток, поставила ее на место и отошла к предмету, который весьма приблизительно можно было назвать кухонной раковиной.

« Неужели поссет не отравлен?»— думал Фентон.

Маятник продолжал медленно тикать; между двумя звуками, казалось, проходит бесконечность.

Стол отделял Фентона от Китти, опершейся спиной о раковину. Одетый в черное Джайлс стоял неподалеку от нее; его лицо под торчащими рыжими волосами производило впечатление зеленого. Фентон не осмеливался бросить взгляд на Лидию.

— Боюсь, что нам придется подождать минут десять или еще дольше, пока яд начнет действовать. — Он рассмеялся. — Что вы все стоите, точно парализованные? Все не так уж плохо! Может, кто-нибудь развлечет нас веселой историей?

Большой Том, держащий кочергу наготове, резким движением прикончил еще одну крысу.

Все вздрогнули и недовольно зашипели на казавшегося обиженным Тома. Только Лидия одобрительно ему улыбнулась. Послышался шорох разбегающихся крыс. Большой Том бросил свою жертву в канализационную трубу рядом с Китти, которая даже не обернулась.

Паузы между тиканьем часов растягивались, словно резиновые.

Если не желают говорить, пускай молчат, решил Фентон. Он снова задумался над ситуацией.

Фентон был убежден, что мышьяк находится в чаше. Джудит Пэмфлин, которая ему не нравилась, но которой он доверял, клялась, что ежедневно наблюдала за приготовлением поссета и относила его Лидии, ни разу не отвлекаясь и не задерживаясь.

Следовательно, мышьяк должен присутствовать в одном из ингредиентов, к которым сегодня никто не прикасался. Правда, возможно, что отравитель на несколько дней прервал свою деятельность…

Взгляд Фентона скользнул по комнате. Он посмотрел на часы, стоявшие на полке, чей маятник медленно отстукивал вечность, на тарелки и длинные деревянные ложки. В его голове мелькала мысль о том, что в приготовлении поссета что-то могло остаться незамеченным или недоделанным…

Четырнадцать минут… Фентону уже несколько раз казалось, что у него начинаются боли, но это было игрой воображения. Он снова посмотрел на часы и кухонную утварь, и внезапно в его мозгу словно вспыхнуло яркое пламя, высеченное из трутницы.

— Есть! — воскликнул он. — Я все понял!

Подойдя к полкам, Фентон подобрал одну из длинных ложек и, вернувшись, помешал ею смесь в чаше. Затем он посмотрел на Китти.

— Подойди-ка сюда!

Китти приблизилась, как загипнотизированная».

— Выпей это! — приказал Фентон.

— Сначала выпей сам!

— Пей до дна, черт бы тебя побрал!

— Не буду!

Правая рука Фентона метнулась к эфесу шпаги. Впервые лицо Китти побледнело, а волосы цвета красного дерева словно встали дыбом.

— Хорошо, я выпью, — пробормотала она.

Фентон отошел в сторону. Китти, вцепившись в чашу, медленно поднесла ее к губам. Внезапно она подбежала к раковине и вылила в нее жидкость, а затем бросила туда же фарфоровую чашу, которая разбилась на куски.

— Джайлс, хлестни ее как следует!

Свистнули плети с наконечниками. Фентон не ощутил угрызений совести, когда они опустились на тело Китти, оставив на спине ее блузы полоски крови, которые сразу же скрыли ее густые волосы.

— Хватит! — сказал Фентон. — Нам надо решить, что с ней делать.

Подойдя к шкафу, где стояла Китти, он внезапно вырвал у нее из рук бумажный пакет и открыл его. Оттуда на стол высыпались пятнадцать кусков сахара.

— Секрет оказался очень простым, — сказал Фентон. — Я был глупцом, что не мог догадаться сразу. По-моему, я говорил вам, что мышьяк это белый порошок без вкуса и запаха. Тебе ясно, к чему я клоню, Джайлс?

— Да, сэр, но…

— Если приготовить в небольшом количестве воды сильный раствор мышьяка, — с отвращением продолжал Фентон, — и бросить туда сахар ненадолго, чтобы он не потерял форму, то сахар впитает мышьяк, не изменив даже цвета.

Слуги отшатнулись, и в их глазах появился суеверный ужас перед ядом.

— Вы все видели, что сделала Китти, — добавил Фентон. — Когда она размешивала жидкость ножом, там были только молоко и яйца — отравленный сахар она бросила только под конец и не размешала. Таким образом…

— Стойте, я все понял! — воскликнул Джайлс. — Куски сахара, опускаясь на дно, не выделяют яд сразу же. А вы и девушка выпили поссет тотчас же после его приготовления. Сделав глоток сверху, вы не причинили себе вреда.

Фентон кивнул.

— Джайлс, — сказал он, снова укладывая сахар в пакетик, — оставляю это на твое попечение. Охраняй пакет как следует! Дюжина кусков, съеденных одновременно, может причинить смерть.

— Сэр, я… — начал Джайлс, с опаской беря в руки пакетик.

Он облизнул сухие губы. Было ясно, что невзирая на сделанные им утром намеки и предположения, Джайлс не вполне в них верит.

— Об этом деле следует доложить магистрату, так как оно попахивает Тайберном.

Китти, несмотря на боль, все еще не побежденная, медленно поднялась и повернулась.

— К судье? — завопила она. — Что я, по-вашему, ему скажу?..

Джайлс замахнулся хлыстом, но Фентон удержал его. Китти не смотрела ни на того, ни на другого — она с нескрываемой ненавистью уставилась на Лидию.

Будучи женщиной своего времени, Лидия ни в малейшей степени не была обеспокоена не только неприятными запахами кухни, но и тем, что она здесь видела и слышала. Лидия сидела на ступеньке, опершись локтями на колени и положив круглый подбородок на ладони. Три свечи в серебряном канделябре отбрасывали свет на ее бордовое платье.

Теперь Лидия подняла голову; щеки ее слегка порозовели, а веки опустились. Ни в коей мере не являясь властной женщиной, она не желала, да и просто не могла ею быть. Лидия не чувствовала особой неприязни к Китти за попытку отравить ее — такие вещи случаются, так что же тут поделаешь. Она опустила взгляд перед жгучей ненавистью служанки.