Опять вопросы вождям

      Какова же тенденция? К усилению не классового, а именно советского сознания. И этот процесс реставрации, "починки" сознания идет очень быстро. Вот данные ВЦИОМ, крайне антисоветски настроенных социологов, которые вынуждены признать: "По мере осуществления рыночных реформ доля выступающих за систему государственного планирования растет, а доля предпочитающих рынок падает". Пик рыночных (а значит, классовых) настроений прошел: в июне 1990 за рынок было 56, а в июле 1991 г. 64% населения. В феврале 1992 ответили "лучше рынок" 52%, в марте 1993 - 33, в декабре 1994 - 26. ВЦИОМ делает вывод: "в наступившую зиму [1995 г.] можно ожидать окончательного краха рыночной идеи и снижения числа ее сторонников вплоть до минимальной отметики 15-18% твердых рыночников". В этих условиях навязывать рабочим классовую фразеологию - значит пытаться сорвать эту тенденцию и помочь рыночникам сдвинуть конфликт к фальшивой схеме конфликта "труд-капитал".
      Представим себе на минуту, что это произошло. Большего подарка режиму придумать невозможно - он сразу освобождается от обязательств, унаследованных от СССР, которые, скрипя зубами, выполняет под давлением именно "совкового" сознания тех же рабочих. А рабочие оказываются абсолютно неготовыми к классовой борьбе. Вспомните провокационный (или идиотский) лозунг профсоюзов: "Рыночным ценам - рыночную зарплату!". Примите-ка эти условия, прямо-таки марксистские. Зарплата - цена рабочей силы, она определяется на рынке спросом и предложением. Сегодня во множестве отраслей реальная рыночная зарплата равна нулю. Против чего же тут бороться? Рынок основан на "свободе контракта" - хочу покупаю, хочу нет, и это справедливо. Цены на картошку высокие? Не покупай, если не нравится. Цены на рабочую силу низкие? Не продавай, если не нравится. Рабочие на эту удочку не клюнули, у них здравый смысл есть.
      Если трудящиеся, обманутые на очередных выборах, начнут понемногу использовать методы внепарламентского давления, они это сделают не как классы, а именно как советские люди, отвечающие на злостное невыполнение правительством негласного договора с народом - будут бороться за правду, а не за лучшую цену на рынке рабочей силы. Пытаться перейти к классовой борьбе - это освободить режим от этого договора, не имея взамен никакого другого оружия. Это и было бы подорваться на собственной мине.
      ("Советская Россия". Май 1995 г.)
      Деклассирование
      Бывают массовые самоубийства китов - они выбрасываются на берег и медленно умирают, глядя на суетящихся доброхотов, которые пытаются стащить их в море. Киты молчат, и мы не можем понять их поступка.
      Что-то похожее произошло с русским рабочим классом. Он совершенно равнодушно совершает самоубийство и ничего не отвечает на вопросы потрясенных сограждан, которым приходится гибнуть вместе с ним. Никто на Западе не может понять, как это могло случиться - наши рабочие отказались от социальных прав и завоеваний, за которые весь мир боролся, с большой кровью, триста лет. Можно понять поэта-гомосексуалиста, который с пеной у рта требовал ликвидации советского строя - ему не хватало свободы самовыражения. Но почему за ним пошли люди, работающие своими руками и головой, обязанные кормить себя и своих детей этой работой?
      В какую бы страну ни приехал сегодня советский человек, его ждет мучительный вопрос: "Почему?". Люди видят признак какой-то всемирной катастрофы в том, что 400 миллионов нормальных людей (CCCР и СЭВ) побрели, как слепые, в пропасть. Один мой друг, работник профсоюза в Испании, рассказывал, как ездила их делегация в Польшу в 1986 г. Рассказывал в страшном волнении, не мог успокоиться. Были они на заводах, говорили рабочим: главное - право на труд, потеряете работу, так все остальное мелочи. Их не слушали - это, мол, пропаганда. Какая пропаганда, в Испании сейчас 24 проц. безработных.
      Поляки тогда смеялись: будем пособие по безработице получать, на машине за ним приезжать. И спрашивал меня друг: скажи, кто вбил вам в головы эти сказки? Испания - одна из самых социально защищенных стран, а пособие получает лишь треть безработных. Есть множество способов лишить пособия. Рассказали гордым полякам про один такой способ. Безработный должен регулярно посещать "профориентацию". В молодежных группах "инструктор" начинает оскорблять: вы никчемные, вы подонки, вы лодыри. Многие не выдерживают. Два раза пропустил занятие - лишаешься пособия. Поляки тогда чуть на тачке не вывезли испанцев с завода - от рынка отвлекаете. А сейчас по Испании бродят толпы поляков, нанимаются на любую работу за гроши, дерутся с марокканцами, просят милостыню, воруют.
      Но ведь русские-то повторили все это, да еще в худшем варианте! Пусть кто-нибудь из рабочих внятно ответит нам - почему? Почему вы шаг за шагом отдавали свои предприятия на разграбление и ликвидацию? Вы могли не думать о том, что губите страну - похоже, это вас не волнует. Но ведь это ваши рабочие места, источник хлеба для ваших семей. Поляки хоть начали выворачивать, да поздно. Но в России и этого поворота нет.
      Средний рабочий до сих пор уповает на рыночную экономику да на Ельцина, уверен, что при советской власти его страшно эксплуатировало государство. И почему-то надеется, что при капитализме ему создадут такие условия труда, как в Голландии или ФРГ. С какой стати? Там эти условия оплачены трудом филиппинских девочек, которые собирают компьютеры, получая 1 доллар за день - на батон хлеба. Никто русских к эксплуатации "третьего мира" допустить никогда не обещал. А спустись от ФРГ на юг, в страну послабее - другая картина. Даже в Испании, уже принятой в клуб богатых. Довелось мне там беседовать с фабричным врачом крупной американской компании. Его тоже поражали наши рабочие, отказавшиеся от роскоши - непотогонной системы труда. А у него на фабрике постоянные неврозы. Молодые испанцы страдают оттого, что им приказывают мочиться в штаны. Чтобы не отходил от конвейера, в комбинезон рабочему закладывают что-то вроде огромного "тампакса", он хорошо впитывает влагу. Вот и стой до перерыва с мокрым подгузником. А высказать неудовольствие рабочий успевает два раза. После первого раза его вызывают на беседу с психологом, а после второго - конверт с расчетом.
      Возьмем еще более очевидное благо - жилье. Советский строй включил его в число основных, предоставляемых бесплатно благ. 90 проц. семей рабочих уже жили в отдельных квартирах, и положение стабильно улучшалось. И вот, это право отнято - и хоть бы один голос протеста раздался из среды рабочих. Полное равнодушие. Как это объяснить? Ну, банкир или просто удачливый вор квартиры будет покупать. Но ведь никто из рабочих на это и не рассчитывает. Или рассчитывает?
      Должны мы понять эту загадку - ну какая может быть "борьба за интересы трудящихся", когда их раздевают до нитки без всякого насилия, а они только тупо улыбаются. Ведь в вопросе жилья и светлый образ Запада должен был насторожить: всем известно, что даже в США огромная бездомность. И не буржуи ночуют в картонных ящиках! Свободных квартир везде полно - покупай. Но в Испании половина населения жилье снимает. В Мадриде за плохонькую квартиру надо платить половину зарплаты машиниста метро. А накопить для покупки за всю жизнь не удается. Как объяснить, что русские рабочие просто выплюнули такое социальное благо, которое было недосягаемым требованием рабочего движения на Западе?
      То же самое с медициной. Пусть рабочий поверил вранью, что его районная поликлиника очень плоха - в США лучше. Но разве ему предложили что-то лучшее взамен его поликлиники? Нет, никто ничего не обещал, просто сказали: медицина будет платной. И рабочий согласился! Почему? Откуда следует, что у него будут деньги на врача и на лечение? Ниоткуда не следует. США - самая богатая страна, но там 35 миллионов человек не имеют доступа ни к какому медицинскому обслуживанию. Ни к какому! В тоске приходится умирать от простейшей болезни.
      И вынуждены мы сделать вывод: по какой-то неведомой причине в массе рабочих России вызрело убеждение, что разрушение советского строя жизни и отказ от солидарности будут рабочему выгодны. Каждый про себя подумал: я попаду в число счастливчиков. Пусть пропадают пенсионеры, врачи и ученые, пусть роется в помойке мой безработный сосед - уж я-то на рынке буду процветать. Главное - не ссориться с начальством, которое превратилось в собственника завода.
      Почему люди так подумали - загадка века. Никто пока не дал ей вразумительного объяснения. Из всей мировой истории известно, что единственное средство защиты интересов рабочего человека - солидарность. Один за всех и все за одного! Как только рабочий начинает хитрить и стараться выехать за счет товарища - он пропал. Ведь даже профсоюзное движение становится при этом невозможным. Сегодня многие клянут профсоюзы прикормлены новыми хозяевами. Да, прикормлены, но еще важнее, что не чувствуют прочного тыла, своих коллективов. На Западе, при всем их индивидуализме, стоит уволить двух-трех активистов, как поднимается не то что завод - отрасль. Идут на большие жертвы, но товарищей не выдают. А у нас сегодня рабочего поразила инфекция предательства. Максимум, на что он осмеливается - это просить, чтобы ему выплатили задержанную зарплату. Вот героизм! И некормленная скотина мычит, а от человека ждешь большего. Подумать только, пришли к правительству пикеты с оборонных заводов, цвет рабочего класса. И что же они скандировали? "Дайте жрать! Дайте пить!" - а дальше менее прилично, но в том же роде. Ну, дадут жрать и пить - и все в порядке? Сегодня польским рабочим в среднем платят в 3 раза, а румынским в 6 раз меньше, чем тунисским. Так ведь то - поляки с мощным рабочим движением и сильным парламентом. Им и платят почти по доллару в час. А русскому - четверть доллара, и то низко кланяется. Леня Голубков не халявщик, а партнер!
      Когда разложили рабочих? Трудились долго, но основной удар, думаю, нанесла уже перестройка. Когда вся машина пропаганды сделала Иуду главным примером для подражания. И врут те, кто нашептывает, что, мол, у русских вообще рабочей солидарности быть не может, что нация эта вообще гордости не имеет. Еще недавно эта солидарность была даже не в разуме, а в крови. И это была благородная солидарность - рабочий чувствовал себя ответственным за вселенскую справедливость.
      Помню случай, о котором иногда рассказываю в лекциях о русской культуре - и на Западе верят с трудом. А я его не забуду. Когда учился в МГУ, прирабатывал по ночам в автобусном парке - за студентами там было несколько рабочих мест и мы по очереди работали "баллонщиками". Дремлешь на куче дырявых камер, а зайдет бригадир, рявкнет: "Номер такой-то, разуть левую заднюю" - и бредешь с домкратом, просыпаясь на ходу. Там же, в теплой караулке сидели штатные рабочие, вулканизировали резину. Нас недолюбливали. Всю ночь играли в домино, черные, как черти. Однажды, только я разоспался, зашел начальник смены и заорал на меня: "Встать! Спать в рабочее время запрещено!". Я скандалов не люблю, сел. Мой напарник, студент-философ, который читал сидя, закрыл книгу и лег. Делать нечего, лег и я. Начальник вышел из себя: "Отправляйтесь домой и можете больше не приходить!". И вдруг те, за столом, которые ни разу с нами не обмолвились ни словом, оставили домино, поднялись, подошли к нам и улеглись рядом на кучу резины. Молча. Начальник поперхнулся и выскочил. Они так же молча встали и вернулись к домино. Им не надо было ни сговариваться, ни обдумывать - у них был инстинкт. С ними Россия пропасть не могла.
      А вот почему у их детей этот инстинкт вытравлен и успеет ли он возродиться, прежде чем всех нас доведут до состояния быдла - неизвестно. Но от этого зависит все наше будущее. И напрасно радуются капиталисты-временщики. Патология общественного сознания не сулит ничего хорошего никому. Если она не будет излечена, она взорвется самым уродливым образом.
      Что же до наших "левых" партий и оппозиционной прессы, то пока что это не более чем подушка, в которую могут выплакаться обиженные пухленькими гайдарами шахтеры да воины. И за то спасибо.
      ("Советская Россия". Июль 1994 г.)
      К теории нового социализма
      Левая оппозиция получила первую книгу с хладнокровным и тщательным научным анализом перестройки и ельцинских реформ на фоне всей истории советского периода. Это - книга доктора юридических наук Б.П.Курашвили "Куда идет Россия?".
      К кому обращена книга? На мой взгляд, к коммунистам, которые претендуют быть организованным авангардом левой оппозиции режиму, и к активистам рабочего движения как выразителям "разумного эгоизма" трудящихся. То есть, в этой книге наконец-то соединяется идеал и интерес - а только такое соединение и движет социальные процессы.
      Б.Курашвили - суровый автор. Не слишком заботясь о тактических интересах и самолюбии людей, он квалифицирует многих деятелей оппозиции как соглашателей ("горбачевское охвостье"). Многих это оттолкнет и от книги, и от ее автора. Хотелось бы, чтобы и читатели, и затронутые, пусть даже несправедливо, лидеры сделали усилие, поднялись над обидой и освоили богатое содержание книги.
      Не хочу пересказывать содержание книги - ее надо постараться прочесть. Затрону лишь несколько важных ее положений в плане дискуссии. Ученого полагается благодарить за то, что он сделал, а не критиковать за то, чего он не сделал. Но политика - не наука, а книга выходит за рамки научной и предлагает манифест "нового социализма" и прогноз вариантов развития нашего кризиса. То есть, имеет политический смысл. Здесь даже очень глубокая проработка одной стороны проблемы без достаточного учета других сторон может исказить вывод.
      Б.Курашвили видит произошедшую в СССР катастрофу как конфликт между формациями - капитализмом и социализмом. Исходя из этого проводится и линия фронта, и расставляются актеры на политической сцене, определяются мотивы действий и дается характеристика деятелям. Правилен ли этот взгляд автора? Безусловно, да - ведь Горбачев с Явлинским, а затем Ельцин с Гайдаром осуществляют демонтаж всех систем СССР и России под знаменем восстановления "нормального" общественного строя - капитализма. И в этом ракурсе совершенно необходимо проанализировать все происходящее и возможное будущее. Это и делает Б.Курашвили.
      На мой взгляд это, однако, недостаточно. Небывалая глубина кризиса и смертельный, безжалостный характер проекта "реформ" определяются тем, что "формационный" конфликт в СССР неразрывно связаны с конфликтом "цивилизационным". Более того, я считаю, что главной является именно цель полного уничтожения специфической российской цивилизации, возродившейся после 1905-1917 гг. в облике СССР. Причем стоит задача такого уничтожения, чтобы ни в одной общественной структуре, вплоть до поликлиники или детского сада, не осталось гена этой цивилизации (для простоты реформаторы называют это "геном коммунизма"). В достижении этой цели формационный сдвиг (реставрация капитализма) есть лишь средство. Удар русофобской мировой элиты совершается руками наших же российских наемников, а в качестве платы им отдается национальное богатство страны - им обещано, что они станут ее буржуазией при новом порядке. Обещание лживое, ибо поставлено противоречивое условие: предварительно уничтожить производственный потенциал, то есть то, что и должно было бы превратиться в капитал. Но и так гонорары огромны, и наемники довольны. Если бы мировая элита решила позволить России построить здоровый, конвергированный с ее культурой и традициями капитализм (как в Китае), Горбачеву и Ельцину ни в коем случае не разрешили бы организовать революцию, тем более криминальную.
      На мой взгляд, и "холодная война" была война цивилизаций, а не идеологий (тем более если речь идет о марксизме, которым Запад и сегодня пропитан сильнее, чем наши коммунисты). Но если так, то это резко меняет и анализ послевоенной истории, и суть происходящего, и условия будущего. Б.П.Курашвили в своей книге этой стороны дела по сути не учитывает, ограничиваясь проблемой заинтересованности Запада в ресурсах России. Поэтому и нынешняя, и будущая действительность предстает у него более благоприятной, чем, по-моему, является - "откупиться" нам не удастся. Хотелось бы мне ошибиться.
      Второе мое замечание в том, что методология анализа излишне механистична. Исторический процесс представляется детерминированным объективными законами. Есть объективные предпосылки для "нового социализма" - они пробьют себе дорогу даже без компартии нового типа. Если широкие массы трудящихся объективно заинтересованы в обновленной общественной собственности (самоуправляемые народные или кооперативные предприятия), то они одолеют, рано или поздно, наступление реставраторов капитализма. На мой взгляд, реальность гораздо более нелинейна и неравновесна. Очень небольшие компоненты социальной структуры могут запускать и поддерживать процессы, идущие против всех объективных интересов и закономерностей. Могут отключать даже, казалось бы, глубоко заложенные в человеке моральные нормы. Война (и еще больше блокада) в Ираке и подготовленный в той же концептуальной схеме расстрел Дома Советов были очень важными экспериментами над средним человеком.
      Проект "нового социализма" Б.П.Курашвили во многом исходит из презумпции "разумного эгоизма" трудящихся. Но разумность человека, а тем более крупных социальных групп - в значительной мере есть гуманистический миф. В течение пяти лет мы наблюдаем не просто неразумное, но абсурдно самоубийственное поведение больших масс населения и даже народов в СССР. Что разумного было в эгоизме грузин, своими руками разрушавших свою цветущую страну? Какими объективными законами объяснить фатальное влияние на целый народ кучки параноиков и проходимцев? Да, идеологический угар рассеивается - но не под контролем ли той же системы оболванивания? До изощренных методов и схем она еще и не доходила, не надо было. Но ведь эту систему контролирует и обслуживает ничтожная по количеству социальная группа.
      Вот пример преувеличения роли "объективных факторов". Автор пишет: "действительной опасности полномасштабной гражданской войны сейчас нет, так как у властей не имеется массовой опоры". Современная гражданская война разжигается и даже длительное время ведется без всякой массовой опоры ничтожными контингентами. А дальше маховик раскручивается благодаря пролитой крови. Гражданские войны в Ливане и Шри Ланке были "созданы" почти как в лаборатории. Ресурсов для этого у власти более чем достаточно, и в крайней ситуации она на эту меру, видимо, пойдет. Радикальные авантюристы даже могут интернационализовать войну: разве нужна массовая социальная поддержка, чтобы нанести бомбовый удар по Грозному? Никакими объективными законами не оправдана и война в Югославии, она также "создана" горсткой политиков, направляемых мировой закулисой. Ситуация, в которой придется действовать оппозиции, а тем более патриотическому правительству, если оно придет к власти, гораздо сложнее, чем это представлено в книге.
      На мой взгляд, ограниченность модели ("формационный конфликт") во многом объясняет и однобокость оценки лидеров КПРФ. Я считаю, что нечеткость их позиции связана с тем, что они перегибают палку с другого конца и видят в нынешней катастрофе почти исключительно цивилизационный конфликт. Сегодня, считают они, надо отстоять российскую державу, хотя бы и уступив социальное поле "патриотическим предпринимателям". Поэтому они - государственники (хотя как можно быть таковыми в государстве Ельцина?). Если так, то дело не в соглашательстве, а в фатальной ошибке. Эта ошибка опаснее, чем ограниченность модели Б.П.Курашвили. В его модели спасение российской цивилизации предусмотрено неявно и автоматически при восстановлении структур общества (как, впрочем, это было и в мобилизационном проекте сталинизма, который пользовался марксистской фразеологией, а по сути и был державным проектом).
      Иное дело - иллюзии "патриотов". Социальный сдвиг ("реставрация капитализма") есть средство разрушения России, это не цель, а оружие Гайдара, которого снедают страсти сродни религиозным. Разделить два конфликта нельзя. России капиталистической на земном шаре не будет, ибо условием ее возникновения является ее "раскрытие" Западу. Точно так же, не было бы Японии капиталистической, если бы она "вернулась в цивилизацию", перестала быть императорской и самурайской. Это вытекает из самой сути евроцентризма. Сегодня сдать социализм как приемлемую плату за сохранение "державы" - это то же, что попытаться сдать Сталина и коммунистов в 1941 году (или реакционное самодержавие в 1812 году). Я надеюсь, что до понимания этого факта лидеры КПРФ просто еще не дошли, но дойдут.
      ("Пpавда". Ноябрь 1994 г.)
      Колыбельная для усталой России
      Боевая газета оппозиции "Завтра" в момент передышки обратилась за советом к философии, и та устами Юрия Бородая дала "задание на дом для усталой России". Задание, столь желанное для многих лидеров оппозиции: "Ложись, Иванушка, спать. Авось, все образуется!".
      Главный тезис Бородая сводится к тому, что русский этнос сам "переварит" навязанный ему чуждый режим и губительную либеральную реформу, оппозиции надо только ему не мешать и не стараться "организовать" сопротивление - ей "придется эксплуатировать данность". А режим даст "прорасти" себя патриотами и начнет восстановительные инициативы - и тут оппозиция ему должна помочь. "Дело ведь не в успехе политических комбинаций, не в наличии нескольких суперпассионарных героев... Реально сценарий будущего зависит от состояния русского суперэтноса... Следует ждать плавной, замедленной, "приручающей" этнической реакции русских на кризис, олицетворенный оккупационным режимом". Но русские должны срочно разжечь в себе нюх на "чужого" - и с чужим уж бороться всеми средствами "этнического ответа".
      Это задание сопровождается, в качестве замены аргументов, экскурсами в красивые теории и учения (этногенеза, психоанализа, этики "бусидо") или не менее красивые аналогии (реформ Мэйдзи или Столыпина). Для светского разговора оно бы и не плохо, да очень уж созвучно сложившемуся стереотипу мышления оппозиции. И укрепляет этот стереотип, который давно уже пора подвергнуть ревизии. Конструкция Бородая - благодатный для этого объект, прямо как модель в разрезе, для обучения.
      Сначала мелкие замечания. Используя даже не обоснованную критериями подобия аналогию, нельзя все же слишком уж искажать ту, историческую, реальность, которая берется как пример. Вот, Бородай привлекает Россию "шансом мягко спланировать в инерционную фазу с умеренной степенью пассионарности", приводя в пример покой Запада начиная с XVII в., когда, дескать, кончились там войны и катаклизмы. Да в истории и сыскать трудно более агрессивный и пассионарный период, чем Новое время Запада. Революции одна за другой, колониальные захваты с истреблением целых народов, Наполеон и Гитлер, "Буря в пустыне". Ничего себе, покой.
      Второй неблагоприятный симптом - объяснение изученного рациональным методом явления с помощью "туманной" метафоры. Еще Маркс показал, почему в период первоначального накопления капиталист относится к рабочим как к иному этносу, беря на вооружение этику колонизатора. В современной науке эту тему развивал в рамках структурализма антрополог Леви-Стросс. Дана плодотворная методология с большой эмпирической базой. Зачем же в разработанный вопрос напускать туману, привлекать Зомбарта с его архетипами "чужого"? Рука отсохнет, если Маркса упомянешь? Так перекрестись сначала.
      Третий симптом (или уже традиция) - легкость, с какой идут на противоречие с самим собой. Бородай задает риторический вопрос: "Отчего в современной России предпринимателями становятся в основном инородцы?" (Правда, сам же этот вопрос запутывает, вводя понятие "социальные инородцы" - это кто такие? У кого папа юрист?). А дальше заявляет: "В 1992-1993 гг. в России произошли социальные изменения геологического масштаба. Возник многомиллионный слой "простой буржуазии" - от старушек, торгующих сигаретами у станций метро... до крупных промышленников". Сколько же у нас инородцев? И как их теперь отличить?
      Но это мелочи. Важнее главный методологический принцип - упование на "органический", стихийный процесс, с которым хорошо структурированный противник якобы бессилен справиться. "Можно с абсолютным успехом провоцировать партийно-доктринальные структуры, но не живые донные народные контрреволюционные движения, особенно если эти движения абсолютно стихийны и воплощают замедленную, инерционную реакцию на удар". По своему качеству это объяснение эквивалентно утверждениям, будто немецкую армию в 1941-45 гг. погубило русское бездорожье и генерал-Мороз. А вся эта суета с организацией танковой и авиационной промышленности, использованием линейного программирования при планировании военных операций - от лукавого, все это только мешало "этносу простодушных" нанести Гитлеру замедленный, инерционный удар.
      Это и предлагает сегодня Бородай. "Вместо силового сопротивления чужим, оккупационным структурам происходит их абсорбция "почвой" - туземное перерождение, приручение, инфильтрация чужих структур "своими". Преодолеть это этническое сопротивление тем не менее почти невозможно".
      За этим стоит представление о народе и о России как бесформенном образовании, огромной стае, которая ворочается под влиянием неосознанных импульсов, идущих от темных "архетипов". Представление не системное, а механистическое, давно преодоленное наукой (а еще раньше - русскими философами). И с такой моделью еще как-то можно было бы примириться, как одним из вариантов анализа, если бы столь же бесструктурными представлялись организация и действия "противника". Но ведь этого нет! Бородай признает, что противник хорошо организован, имеет технологию (от телевидения до танков) и тщательно разрабатывает и стратегию, и тактические операции. На чем же основано убеждение, что против "туземного переваривания" он бессилен? Да ни на чем - бессилен, и все тут!
      Как слабый аргумент упоминается "симбиоз с Ордой" - аналогия абсолютно незаконная и подрывающая основной тезис. Ориентация на этот симбиоз была не "стихийным" ответом, а принципиальным стратегическим выбором, основанном на глубоком исследовании. За это Александр Невский и удостоен такой глубокой любви народа. Не голос архетипов, а анализ реальности показал тогда, что тевтоны (прообраз нынешнего Запада) на симбиоз не пойдут, что в подчиненные этносы они внедряют, как вирус, свою генетическую культурную матрицу, ассимилируют - или уничтожают. Правильность этого вывода показал весь последующий исторический опыт. Если испанцы, воспринявшие за 8 веков арабского "ига" евразийское мироощущение, смогли в колониях сплавиться с индейцами и африканцами в новые нации, то англо-саксы образовывали "этнические тигли" для переплавки или уничтожения народов, а если сил для этого не хватало - устанавливали апартеид. Напротив, "Орда" показала этнои веротерпимость и способность к симбиозу. И выбор Невского был разумен. Но есть ли сегодня у Бородая основания превлекать пример Орды, умалчивая о тевтонах? С каким типом "захватчика" более схож победитель России в холодной войне? Никаких сомнений на этот счет ни у кого нет - с типом тевтонов. Ни в какой симбиоз с нами вступать не собираются, организуется очистка территории именно от русского этноса. Задания Бородая "усталой России" ничем не обоснованы.
      Отговаривая оппозицию от мобилизации сил на "ледовое побоище" с новыми тевтонами и от организации "партийно-доктринальных структур", Бородай, уже вопреки нынешней очевидности, обещает отказ режима от использования кровавых способов решения противоречий. Дескать, прирученный туземцами режим тоже воспримет из "коллективного бессознательного" архетип "своего". Но откуда следует, что "своими" будут именно традиционные, "старые" русские? А почему не "многомиллионный слой" иноверцев? Не "новые русские"? У них что, нет архетипа "своего"? Есть, и даже обостренный. Исследования показывают, что в России идет бурный этногенез, субкультуры быстро превращаются в субэтносы, а далее в уже оформленные этносы с иными культурными кодами, с большой пассионарностью и даже агрессивностью. На основании чего можно рассчитывать, что режим "новых русских" станет вдруг, как Бармалей, добрым? Бородай приводит просто странный довод: "Просто слукавят мужики, не пойдут друг на друга... Нет и пока не предвидится таких недевальвированных ценностей, ради которых стоило бы друг друга резать бесплатно".
      В этом доводе все нелогично. Во-первых, почему же резать "друг друга", если "старые русские" выберут стратегию инерционного переваривания противника? Резать будут именно их, а это уже "мужикам" не так страшно. Во-вторых, кто же сказал, что резать будут "бесплатно"? Пусть Бородай сходит в казарму свердловского ОМОНа и спросит, действительно ли доллар - такая уж для них девальвированная ценность. Наконец, современную резню Бородай представляет чем-то вроде доброго кулачного боя - "идти друг на друга". Даже при использовании примитивных, "демонстративных" технологий режим легко может обеспечить соотношение потерь 1:1000. А если взяться за дело всерьез да не пороть горячку? Какую такую мистическую сопротивляемость русского организма противопоставляет Бородай целому вееру технологий? Он об этом умалчивает.
      А между тем, весь эмпирический опыт последних лет показывает, что поле маневра у режима весьма широко, он его вообще пока что не использовал нужды не было. И от "переваривания" его туземцами он защищен прекрасно - и в культурном, и в экономическом отношении. И деиндустриализовать страну, а затем удержать ее в течение двух-трех поколений в режиме контролируемого спокойного вымирания вовсе не сложно - если у тебя рычаги власти, контроль над экономическими и информационными ресурсами, надежная внешняя поддержка. Надо только, чтобы усталая Россия не дергалась, а спокойно "переваривала". В этом туземцев должна убедить сама оппозиционная пресса.
      Бородай ни словом не поминает реальную динамику "этнического ответа" русских на реформу. А не зная динамики уповать на архетипы просто смешно времени на их действие не хватит. И суть-то проекта в том, что русские оказались самым уязвимым этносом и в результате реформы начали быстро вымирать. Они в наибольшей степени урбанизированы и не смогли включить общинные механизмы, которые на окраинах позволяют пережить реформу Гайдара даже при гораздо большем обеднении, чем в центре. Поэтому спад рождаемости сосредоточился в русских областях. Нас успокаивают тем, что русских - 85 проц.