Прикосновение (№1) - Мимолетное прикосновение

— Эдвард…

— Послушай меня. Джеймс был убит.

Наступила такая долгая пауза, что Эдвард подался вперед и крепко стиснул руку друга.

— Ты слышишь? Он погиб вовсе не от французской пули. Он был убит. Заколот насмерть каким-то англичанином, да покарает его Господь.

— Послушай, но это же бессмысленно. Джеймс погиб в морском сражении два года назад. Ты же сам разговаривал с королевским гонцом. Что еще за новая напасть? И при чем тут эта девушка?

— Ко мне пришел один человек по имени Кертц. Он служил матросом на том самом корабле, где погиб Джеймс. Говорить на эту тему было для виконта все равно что поворачивать нож в ране. С того рокового дня, когда моряк разыскал Эдварда в Индии, молодой человек еще ни разу не рассказывал никому свою страшную тайну — даже сыщику Тревису, который был достаточно умен, чтобы выяснить истинную причину неожиданного интереса виконта Хаксли к семейству Гранвиллов. Однако Тревису хватило сообразительности не выказывать своих сомнений по поводу того, что человек с таким положением в обществе, как виконт Хаксли, пустится в столь долгий путь лишь затем, чтобы своими глазами взглянуть на какую-то провинциалочку.

— Продолжай, — негромко попросил Джулиан.

— Я собираюсь отомстить за Джеймса. — Виконт поднялся на ноги. — Отомстить медленно, причинив убийце как можно больше страданий.

— Верю, — отозвался Джулиан, подходя к другу и кладя руку ему на плечо. — Скажи, чем я могу тебе помочь.

— Поддержи меня. Будь рядом. Не бойся, я не заставлю тебя рисковать жизнью.

— Ну а если даже и так? А этот моряк объяснил тебе, как найти того, кто… Он сказал тебе, кто убил Джеймса?

— Он сам не знает имя того, кто нанес удар.

— Но ему хотя бы известно, где и как его найти?

— Нет.

Джулиан развернул друга лицом к себе.

— Тогда как мы его отыщем?

— Никак.

— Ничего не понимаю.

— Сейчас поймешь. — Эдвард улыбнулся, но в этой мрачной улыбке не было и тени веселья. — Мне нет дела до конкретного исполнителя. Мой враг не он. Я собираюсь разделаться с тем негодяем, что подослал убийцу. И я так с ним разделаюсь, что он еще будет ползать у моих ног, моля о пощаде. И только тогда, в самом конце, я скажу ему, почему погибло все, что было ему дорого, его позор, полное падение, ничтожество и гибель — вот в чем будет состоять моя месть. Джулиан опустил голову.

— Не хотелось бы мне оказаться на его месте. Но уж этого-то человека ты знаешь?

— Да. — В душе Эдварда вновь запылала раскаленная добела ярость. Но он всегда умел выжидать и сдерживать свои чувства. — Джеймс пытался спасти другого человека, на которого во время битвы напал свой же соотечественник. Царило такое смятение, что никто, кроме Джеймса и этого Кертца, который разыскал меня, не видел наемного убийцы. Джеймс попытался предотвратить злодеяние, но был смертельно ранен и умер на руках у Кертца. А тот слышал его последние слова и передал мне послание моего дорогого брата. Он…

На Эдварда вдруг нахлынула дурнота. Молодой человек поднес руку к лицу и прислонился к стене, прижавшись пылающим лбом к холодному дереву.

— Давай уйдем. — В голосе Джулиана смешались сочувствие и тревога. — Моя карета у дверей. Поедем на Кавендиш-сквер, я проведу с тобой ночь, а к этому разговору вернемся завтра. Ты слишком вымотался.

— Я должен закончить. Тогда ты все поймешь. Негодяй, которого я уничтожу, нанял убийцу, чтобы завладеть тем, что по праву принадлежало другому.

— А нельзя передать это дело в руки властей? — осведомился Джулиан, хотя и без всякой надежды.

А доказательства? Слова какого-то моряка, который продал свой рассказ за немалую сумму, а потом пропал? Какие могут быть улики по делу об убийстве двухлетней давности? И даже если бы власти согласились принять дело к рассмотрению, их приговор — пусть даже справедливый — меня не удовлетворит.

Джулиан вздохнул.

— Сам знаешь, мой друг, для тебя я готов на все. Проси чего угодно, любой помощи — я к твоим услугам.

— Спасибо.

— Но теперь, Эдвард, ты должен рассказать мне и все остальное. Мне почему-то кажется, что худшее еще впереди.

Эдвард лихорадочно прикидывал, какую часть правды может доверить другу.

— Девушка, которую ты видел, через несколько недель станет моей женой.

— Понимаю. Но об этом можно поговорить и потом.

— Нет, Джулиан. В этом-то вся суть моего плана. Ее брата звали Уильям Гранвилл, его-то и пытался спасти Джеймс. А ее сводный брат — Роджер Латчетт — и есть тот самый негодяй, подославший убийцу.

Глава 11

Линдсей легко взбежала по ступенькам на крыльцо дома леди Баллард, но не успела постучать, как дверь отворилась и на пороге появился Норрис. Нос дворецкого был надменно задран.

— Добрый день, Норрис, — дружески поздоровалась девушка в нарушение всех правил тети Баллард. Та постоянно учила ее, что в общении со слугами необходимо хранить величественное превосходство и обращаться к ним лишь тогда, когда надо отдать какой-либо приказ. Линдсей сие правило казалось донельзя глупым. Дома, в Корнуолле, все слуги были ее друзьями — так зачем ей в Лондоне вести себя иначе? Тем более что она не собирается задерживаться здесь надолго.

Молча поклонившись, Норрис учтиво распахнул дверь пошире.

— Заходите, — через плечо позвала Линдсей свою новую приятельницу, с которой познакомилась сегодня, и Эмму. — Скорее.

С утра графиня Баллард жаловалась на простуду и не пожелала выходить из дому, поэтому Линдсей отправилась в очаровательный маленький салон леди Сибил на Беркли-сквер лишь в сопровождении верной Эммы. Однако там камеристка мигом скрылась на половине прислуги, а бедняжка Линдсей осталась совершенно одна и едва не умерла от робости и страха.

Однако хотя с утра ей совсем не хотелось никуда ехать, теперь девушка не жалела о том, что графиня проявила настойчивость и все-таки отправила ее в гости — потому что там она нашла новую подругу, а друзья сейчас были ей нужны как воздух.

У леди Сибил велись такие умные и светские разговоры, что сперва Линдсей боялась, как бы не ляпнуть что-нибудь невпопад и не опозориться, выказав свою глупость и необразованность. Однако, на ее счастье, речь зашла о романах вообще и о стихах пылкого лорда Байрона в частности. Признаться, Линдсей не очень-то любила лорда Байрона, но не посмела высказать своего мнения перед столь блестящим обществом.

— А где… тетя Баллард? — спросила она у Норриса. За неделю, проведенную в доме графини, она так и не привыкла к неожиданному родству. — В будуаре?

Дворецкий возмущенно выпрямился.

— Уже больше пяти, мисс Гранвилл.

Эта фраза содержала в себе недвусмысленный намек на то, что госпожа не остается в будуаре позднее полудня. С другой стороны, Линдсей уже было известно, что чопорная леди частенько удаляется туда и в другое время… особенно во время визитов высокого и утонченного красавца лорда Эйрсли.

— Ее светлость в гостиной, — доложил Норрис, снимая с девушки плащ.

— Спасибо, — мило улыбнулась Линдсей. — Эмма, и тебе спасибо, что проводила меня сегодня. Не могла бы ты теперь заняться тем небольшим поручением, что я дала тебе утром?

Горничная на миг остолбенела, но тут же сообразила, в чем дело.

— Да, мисс. Сию минуту, мисс.

Она покраснела, быстро сделала реверанс и чуть ли не вприпрыжку помчалась вверх по лестнице.

Разгадка ее странного поведения была проста — на днях, выяснив, что Эмма жаждет научиться читать и писать, Линдсей взялась давать ей уроки. Горничная оказалась смышленой девушкой и схватывала все буквально на лету. Она уже выучилась читать и переписывать самые простенькие слова и фразы, которые Линдсей специально писала ей крупными буквами. И теперь две заговорщицы старались выкроить любую свободную минутку для занятий.

— Пойдем, — повернулась Линдсей к своей новообретенной подруге. — Тетя Баллард будет в восторге, что я наконец-то подружилась с ровесницей. А то она уже начала поговаривать о том, чтобы подыскать мне компаньонку. Вот ужас-то! Ты уж, пожалуйста, помоги мне ее переубедить.

Тем более, добавила Линдсей про себя, что ей и впрямь ни к чему еще одна надзирательница — и так уже не знаешь куда деться. Еще одна пара лишних глаз — и можно навеки распрощаться с мечтой о побеге.

Не дожидаясь ответа, девушка порывисто распахнула двери гостиной, но замерла на пороге. Сколько же бесконечных часов провела она в этой комнате, каждое утро расхаживая перед леди Баллард с противной тяжеленной книгой на голове! «Плавно, Линдсей. Еще плавнее. Подбородок вверх! Не спеши. Тише, тише. Джентльмены любят, чтобы дамы грациозно скользили, а не скакали вприпрыжку».

Впрочем, несмотря на строжайшие замечания, щедро отпускаемые по адресу Линдсей, графиня оказалась на диво приятной и доброй тетей, так что девушка старалась всячески угождать ей, пока не удастся наконец придумать что-нибудь дельное — способ заставить Хаксли отказаться от обручения. Поело того вечера, когда она сделала ему памятное «предложение», о виконте не было ни слуху ни духу. При одном воспоминании о той сцене Линдсей поежилась и сжала зубы. Ничего, первая неудача ее не запугает. Уговоры, лесть, скандалы или шокирующие сюрпризы — она на все пойдет, лишь бы добиться своего. А понадобится, так и на все сразу.

Вздохнув, она приподняла подбородок и, бегло оглядев прелестное муслиновое платье светло-сиреневого цвета — не помялось ли? — чинной походкой вплыла в гостиную.

— Линдсей, — приветливо улыбнулась графиня со своего любимого кресла перед камином. — Ты просто ослепительна, милая моя. Как провела время? Интересно было?

— О, еще как! Я страшно рада, что поехала. — Ничего не поделаешь, пока не удастся вырваться из Лондона и вернуться в родной Корнуолл, приходится радоваться и тому, что есть. Говорят же, нет худа без добра. Кто знает, выдастся ли ей еще хоть одна возможность повидать подобные чудеса. — Леди Сибил была так добра ко мне. И ее дочь тоже. Мы разговаривали про…

— А кто это с тобой? — Тетя Баллард вдруг поднесла к глазам лорнет.

— Ой, простите. — Отступив в сторону, Линдсей взяла за руку шедшую за ней гостью. — Я подумала, вам будет очень приятно познакомиться с Клариссой.

Тетя Баллард опустила лорнет. Лицо ее выражало что угодно, кроме радости.

— Это леди Кларисса Симмондс, — продолжала Линдсей чуть менее уверенно. — Я рассказала ей, что первый раз в Лондоне и что живу у вас… И что вы — моя тетя, хотя, разумеется, родство между нами очень далекое, через вашего покойного мужа. — Графиня словно застыла на месте, сложив руки на коленях. Теперь на лице ее появилось совершенно бесстрастное выражение. — И вот когда Кларисса (она так добра ко мне и настаивает, чтобы я звала ее по имени) услышала, что я не знаю в свете никого, кроме леди Сибил, то сразу же со мной подружилась. И она так мне помогла — все про всех рассказала: и кто кому родня, и все прочее. Я ей говорила, что вам хочется, чтобы я завела дружбу с кем-нибудь из ровесниц, — запинаясь, договорила она.

— Охотно верю. Вот только меня удивляет — как это леди Симмондс не упомянула тебе, что мы уже знакомы, — ответила леди Баллард. — Причем довольно давно.

Линдсей вопросительно оглянулась на Клариссу, но та лишь расплылась в улыбке. Уголки губ ее задорно вздернулись вверх, на круглых щечках появились очаровательные ямочки, а огромные фиалковые глаза засияли.

— Хотела удивить вас, леди Баллард. Ну разве это не чудесное совпадение, что мы с Линдсей вдруг так неожиданно встретились! Я и сама буквально умирала со скуки среди этих престарелых чопорных «синих чулок».

— Едва ли Эрнестину Сибил назовешь «синим чулком», — резко отозвалась графиня. — И она по меньшей мере на пятна дцать лет младше меня. А кстати, разве ее Изабелла не того же возраста… то есть нет, разве Изабелла не младше вас, леди Симмондс? И несомненно, на приеме были также сестры Кларидж. Мне доподлинно известно, что они…

— О-ля-ля! — Кларисса так изящно и грациозно порхнула прямиком к леди Баллард и присела перед ней в реверансе, что Линдсей едва не позеленела от зависти. — Там и впрямь было целое столпотворение, верно, Линдсей?

— Ну да…

— Вот видите! Линдсей просто растерялась среди такой шумной толпы, да и я тоже.

Новая подруга Линдсей была одета в платье из тончайшего батиста цвета морской волны, вопреки правилам приличий декольте на нем было чересчур глубоким. Пышная грудь леди Симмондс чуть не выпрыгивала из открытого лифа, а полупрозрачная ткань выгодно обрисовывала тоненькую талию и очертания крутых бедер. Густые рыжевато-каштановые локоны обрамляли лукавое личико, волнами спадая па молочно-белую кожу. Замысловатую прическу украшали искусственные цветы в тон платью и жемчуг. Признаться, подобным наряд показался Линдсей слегка вычурным и излишне пышным для дневного приема, но, рассудила она, Клариссе виднее, и к тому же платье ей очень к лицу.

— Кларисса удивительно славная. Девушка почувствовала отчаянное желание защитить это милое и замечательное создание, которое так дружелюбно отнеслось к ней, хотя Линдсей была всего-то дальней родственницей графини Баллард. — И знаете, она встречалась с лордом Байроном!

Кларисса затрепетала ресницами. Линдсей ужасно хотелось научиться делать так же, но, как ни странно, оказалось, что это целое искусство.

— Ах, этот волнующий взгляд исподлобья, — восхищенно протянула Кларисса. — Клянусь, когда он посмотрел на меня, я едва не лишилась чувств.

— Вот уж не сомневаюсь, — едко заметила леди Баллард. — А еще о чем вы сегодня беседовали?

— Да так, ничего занимательного. — Кларисса проворно развернула веер. — Довольно скучный приемчик. Нет, ну разве не изумительно? Мы с вами и так уже лучшие подруги, а теперь еще и Линдсей станет нашей милой наперсницей! Жду не дождусь возможности стать ее компаньонкой. А раз уж я скоро буду членом…

— Надеюсь, Изабелла Сибил уже выздоровела? — Тетя Баллард почему-то поторопилась перебить гостью. — Вы же знаете, бедняжка слаба здоровьем.

Кларисса скорчила гримаску и приподняла тонкую бровь.

— В самом деле? Вот уж не знала. Неудивительно, что она обречена залежаться на полке. Этакая девица в стиле «вода с молоком». Проста, точно девонширские сливки. И столь же безвкусна.

— Позволь возразить, Кларисса. В наших девонширских сливках нет абсолютно ничего простого, а уж тем более безвкусного. А самые лучшие сливки производятся в поместье Хаксли — во всяком случае, так мне говорили люди, приезжавшие туда издалека специально, чтобы их отведать.

Линдсей вихрем развернулась ко входу, едва не потеряв равновесие. В дверях стоял виконт Хаксли, мрачный, как грозовая туча. Сердце девушки неожиданно забилось так же бурно, как в тот раз, когда он учил ее вальсу. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Нет, надо навсегда стереть из памяти все, что последовало за тем ночным уроком танцев! С тех пор Эдвард и Линдсей ни разу не виделись, но сейчас минувшие дни, казалось, исчезли, растаяли без следа. Молодые люди словно снова остались наедине.

— Эдвард! — В голосе Клариссы появились новые нотки, тихие, мягкие, чуть ли не нежные. — Я знала, что ты в Лондоне, но занят подготовкой к некоему… скажем, делу. Я ждала тебя каждый день. Ах, как нехорошо с твоей стороны так долго мучить меня ожиданием.

— Я был занят, — коротко ответил Хаксли. Вслед за ним в гостиную вошел высокий и стройный молодой человек. — Мы с Джулианом были очень заняты, правда, Джулиан?

— Именно.

Линдсей решила, что очень и очень многие девушки сочли бы этого Джулиана весьма привлекательным молодым человеком. И в самом деле, он был хорошо сложен, а черты лица имел приятные и тонкие — сильный подбородок, твердый решительный рот, серые глаза под высокими бровями. Каштановые волосы слегка вились, а на кончиках были чуть светлее и золотистее, словно выгорели на солнце.

Но по сравнению с Эдвардом Джулиан — будь он хоть самым что ни на есть красавцем — казался всего лишь безжизненной, пусть и со вкусом одетой, тенью.

Но до чего же странная перемена произошла с Клариссой! Она вся вспыхнула, затрепетала и потупилась, бросая на Хаксли томные взоры из-под длинных ресниц. Линдсей вдруг ощутила самую настоящую опасность. Фи, да неужели… Да-да, самую настоящую ревность. С чего бы это? Что ей за дело до этого темного и загадочного, точно сам Люцифер, человека? Правда, она не очень-то точно представляла себе, как именно должен выглядеть Люцифер. Преподобный Уинслоу пытался описать его, но в самых общих чертах, да и сам, казалось, был не очень-то сведущ в этом вопросе.

— Линдсей, я сказал — добрый вечер.

Звуки глубокого, мужественного голоса вывели девушку из забытья. Она вздрогнула и густо покраснела.

— Простите. Добрый вечер, милорд.

Неприлично было и дальше тупо пялиться в пол. Собрав всю свою решимость, Линдсей заставила себя поднять глаза. Взгляд ее скользнул по высоким сапогам виконта… коленям… сильным мускулистым бедрам… Она вздрогнула и стремительно вскинула голову. Глаза молодых людей встретились. Взор виконта не выражал ничего, кроме пристального внимания к девушке.

— Эдвард, — нарушила их молчание Кларисса. — До чего же все чудесно сложилось. Я так по тебе скучала. А ты, подумать только, хранишь такие чудесные планы в тайне. Знаешь, как мне трудно было никому не проболтаться…

— Ах, не стоило зря мучиться, дорогая, — перебил ее Эдвард. — Вполне естественно, что весь круг твоих знакомых знает, что я в Лондоне. Правда, ума не приложу, им-то какое до этого дело. Линдсей, Кларисса рассказала тебе, что ее покойный муж был другом моего отца?

Девушка ошеломленно покачала головой. Кларисса казалась такой юной. Бедняжка! Должно быть, жестокая семья выдала ее замуж за старика, когда она была еще совсем девочкой.

— Мой дорогой муж был для отца Эдварда все равно что еще один сын, — тут же отозвалась Кларисса, не глядя на Линдсей, и тяжело вздохнула. — Мы с Френсисом так мало успели пробыть вместе.

Глаза Линдсей наполнились слезами.

— Какая же ты храбрая, Кларисса. Я бы ни за что не догадалась, что ты уже успела так настрадаться.

Неожиданный бурный взрыв кашля привлек ее внимание к другу Эдварда. Тот отвернулся, закрывая лицо носовым платком.

Хаксли не обратил на этот небольшой инцидент ни малейшего внимания.

— Кларисса и в самом деле очень храбрая. Надеюсь, она простит мне, что я до сих пор не успел ее навестить. Я сделаю это завтра. Скажем, около одиннадцати, идет?

— Как угодно. — Полные губки Клариссы улыбнулись. — А можно и раньше. Как тебе больше нравится.

— Джулиан, не стойте на пороге, проходите в комнату, — внезапно сказала графиня. — Линдсей, раз уж Эдвард, по всей видимости, напрочь забыл о хороших манерах, позволь мне самой представить тебе достопочтенного Джулиана Ллойд-Престона. Они с Эдвардом вместе учились в Итоне и Кембридже. Вы приехали в своем экипаже, Джулиан? Или с Эдвардом?

— В своем, миледи.

— Замечательно. Леди Симмондс, без сомнения, утомилась. Не будете ли вы столь любезны сопроводить ее домой?

— О, но я вовсе не устала, — запротестовала Кларисса. — И я уверена, Эдвард хочет…

— Я и в самом деле очень хочу с тобой побеседовать, — виконт улыбнулся краешком губ. — Но мне кажется, тетя со свойственным ей отсутствием эгоизма просто намекает, что устала и хотела бы немножко побыть в кругу семьи. — Он повернулся к Линдсей и добавил: — Мы с Клариссой старые друзья. Как она и говорила, ее муж был моему отцу точно сын родной. Гак что, сама понимаешь, Кларисса мне все равно что сестра.

— Да, — слабо кивнула девушка.

Тетя Баллард дернула за шнурок, и через несколько мгновений на звонок явился Норрис со своей обычной чопорно-неодобрительной миной. Между тем Джулиан Ллойд-Престон выпроводил все еще протестующую Клариссу из гостиной, но напоследок та успела-таки пообещать своей новой подруге, что очень-очень скоро снова заедет навестить ее.

Едва дверь за ними захлопнулась, как Линдсей отвернулась и принялась нервно расхаживать среди столов и шкафчиков с бесценными коллекциями фарфора, серебряных и золотых безделушек и прочих милых пустячков, украшавших гостиную.

— Я обдумал твои слова, тетя, — начал виконт. — Про успехи Линдсей.

Девушка лишь большим усилием воли сдержалась, чтобы не оглянуться на него.

— И что же ты надумал? — осведомилась графиня. — Все складывается просто чудесно. Сам видишь, Линдсей выглядит прекрасно.

— Не просто прекрасно, а восхитительно, — отозвался Эдвард, и девушка залилась краской.

— Линдсей осознала разумность нашего решения подождать с оглашением помолвки до тех пор, пока она немножко не освоится в свете, — заметила леди Баллард.

Линдсей закрыла глаза, моля Господа надоумить ее, как найти выход из сложившейся ситуации.

— Пока еще мне не представилась возможность обсудить дальнейшие приготовления с мистером Латчеттом и его матерью, — продолжала ее почтенная наставница.

— Зато мне представилась, — ответил виконт. — Мистер Латчетт с головой ушел в свои личные дела и, по его словам, полностью удовлетворен тем, как его приняли в Лондоне.

— Безусловно. — Девушке показалось, что в голосе графини послышались язвительные нотки. — А миссис Гранвилл?

— Как раз собирался сказать. Старая ка… Миссис Гранвилл тоже нашла чем заняться. Если не ошибаюсь, она пополняет свой гардероб. Хотя, не скрою, она действительно выражала некоторое… ну, скажем, разочарование. Она надеется, что ей еще выдастся случай покрасоваться в том, на что она потратила мои… Словом, ей бы хотелось тоже поучаствовать в приготовлениях к нашей с Линдсей свадьбе.

— Но она хоть понимает, что пока нельзя об этом рассказывать?

— Понимает, что мы так хотим. Что же до нее самой, то она жалуется, что не желает страдать, как она выразилась, от заточения в Челси.

— Непременно приглашу миссис Гранвилл к чаю. Позову каких-нибудь подходящих гостей.

Все, чаша ее терпения переполнилась! Не в силах больше сдерживаться, Линдсей возмущенно повернулась к беседующим.

— Нет, право! Послушайте, я ведь тоже здесь. По-вашему, обо мне можно говорить так, словно меня нет или я какая-то безгласная тень?

— Линдсей, никто не хотел тебя обидеть, — невозмутимо отозвалась тетя Баллард. — Правда, Эдвард?

— Чистейшая. — Он, в свою очередь, повернулся к девушке. — Сегодня ты прекрасно выглядишь, Линдсей. Хотя разве бывает иначе?

Резко развернув сиреневый шелковый веер, Линдсей принялась лихорадочно им обмахиваться, чтобы скрыть смущение. Пожалуй, от этой вещицы, которой она так быстро научилась пользоваться, и впрямь немалая польза. Под взглядом Эдварда девушку буквально бросило в жар.

— Да, вы будете очень красивой парой, — негромко промолвила графиня.. Линдсей удивленно поглядела на нее. — Но, дабы соблюсти приличия, нельзя так явно демонстрировать свои чувства.

— Ты, разумеется, как всегда, права, — кивнул Эдвард, но его неотрывный, жадный взор, охватывавший с головы до ног стоявшую перед ним хрупкую фигурку, явно не вписывался в принятые в обществе рамки дозволенного. — Именно об этом я и собирался с тобой поговорить. Надо обязательно раздобыть для Линдсей компаньонку на ближайшие несколько недель.

— Разве я тебе об этом раньше не говорила?

— Ну конечно, Антония.

— Леди Симмондс как раз предлагала свои услуги…

— Не стоит об этом, — коротко оборвал виконт. — Во время пребывания в Корнуолле я познакомился с мисс Сарой Уинслоу, самой близкой подругой Линдсей.

Девушка задохнулась от неожиданности.

— Правда? Я и не думала…

— Иначе говоря, — он сделал широкий жест рукой, — ты так живо и образно рассказывала мне о ней, и с такой нежностью, что мне уже кажется, будто я и в самом деле с ней встречался. Как бы там ни было, я решил, что мисс Уинслоу будет для тебя наилучшей компаньонкой. Согласна?

Сердце Линдсей затопила буйная, невероятная радость. Сара? Милая, чудесная… надежная Сара! Вот на кого можно положиться, если попытки убедить Хаксли отказаться от дурацкой затеи со свадьбой потерпят крах.

— Да! О, Эдвард, да, да. Это просто замечательно. Тетя Баллард, пожалуйста, согласитесь. Я знаю, Сара вам понравится. Она дочь священника, — торжественно заключила девушка свою речь, уверенная, что эта веская деталь непременно развеет любые сомнения, которые только могут возникнуть у графини.

Тетя Баллард фыркнула.

— Дочка деревенского священника? Едва ли она будет способствовать твоему совершенствованию по части светской беседы, безупречных манер и умению держаться.

— Ой… Да нет, что вы. Сара такая воспитанная и образованная, вы просто не представляете. Даже мой папа, упокой Господь его душу, всегда твердил, до чего Сара очаровательна и хорошо воспитана. Она гораздо лучше меня обучена светским манерам. Все так говорят.

Эдвард издал какой-то сдавленный звук, и Линдсей перевела глаза на него. Но виконт, казалось, пребывал в глубокой задумчивости.

— Милорд, вы же уже встречались с Сарой, а я и забыла. Правда, ненароком, в конюшне, как раз когда я рассказывала ей про чудовищное недоразумение, когда я подумала, что вы — ее…

— Именно так. Нет, я не забыл, просто предпочел не упоминать об этом, чтобы не смущать тебя лишний раз. Итак, — он подарил тетушке обольстительную улыбку, — договорились? Можно послать за мисс Уинслоу прямо сейчас, без дальнейших отлагательств?

— Ну, раз уж вы так настаиваете, — поморщилась графиня. — Надеюсь, девица действительно воспитанна и образованна.

— Очень-очень, — поспешила заверить Линдсей. — Просто безупречно.

— Как продвигаются дела с новыми туалетами? — поинтересовался Эдвард у тети. — Вот дьявольщина. — Он умолк и бросил быстрый взгляд на Линдсей, но потом собрался с мыслями и продолжил: — Не очень-то, знаешь ли, приятно было обнаружить, что твоя мачеха предпочла полностью обновить себе гардероб, а старое тряпье перешить для тебя.

От унижения у девушки едва не подкосились ноги.

— Это совсем не старое тряпье, милорд. И платья очень искусно переделаны. И все до одного сшиты из прекрасной ткани.

— И с отменным вкусом, — пробормотала леди Баллард себе под нос. — Ничего, Эдвард, пустяки. Должно быть, произошло недоразумение. Как бы там ни было, отвечая на твой вопрос, скажу, что моя модистка утверждает, будто работать с Линдсей просто сказка. Французы так эмоциональны… Разумеется, теперь Линдсей носит все новое. С помощью мадемуазель Натали мы обо всем позаботились. Остались лишь последние штрихи — и все готово.

Да, на наряды денег и впрямь не пожалели. Линдсей даже страшно было думать, сколько же потратила графиня на ее обновки. На эти деньги можно было кормить арендаторов Трегониты несколько лет. Но девушка не лгала себе — что там ни говори, а беспрестанный парад роскошных тканей, модных фасонов и совершенно немыслимых украшений приводил ее в неописуемый восторг.

— Ты улыбаешься, — тихонько заметил Эдвард. — Возможно ли, что ты наконец-то начала радоваться жизни хотя бы немножко?

Линдсей вмиг напустила на себя серьезный вид.

— Я думала о приезде Сары. А когда? Когда она приедет?

— Как можно скорей. Я же вижу, как много это для тебя значит. Мне приятно радовать тебя.

При этих любезных словах Линдсей вспыхнула от удовольствия. Тетя Баллард откашлялась.

— До бала у Камберлендов осталось всего несколько дней. Эдвард, ты непременно там будешь, понял?

— Проклятие!.. Прошу прощения. Ненавижу балы.

— Лучший танцор Лондона утверждает, будто ненавидит балы?

У Линдсей перехватило дыхание. Эдвард? На балу? Танцевать с Эдвардом?!

— Подобные мероприятия изобилуют людьми посредственными, — пожал плечами Эдвард. — А я терпеть не могу посредственностей.

— Этот бал станет исключением. Для успеха нашего плана необходимо сделать из Линдсей королеву сезона. Брюммель уже обещал удостоить ее кивком.

— Черта лысого он пообещает хоть что-то ни с того ни с сего! — Эдвард ухмыльнулся и придвинул стул к креслу тетушки. — Как ты ухитрилась этого добиться?

— У меня есть свои способы.

Теперь, когда рядом с графиней, держа ее за руку, сидел любящий племянник, она сразу как-то смягчилась, стала добрее и проще. Ласково покачивая головой, она не отводила взгляда от Эдварда.

— Ты так добра ко мне, Антония, — произнес он. — Ума не приложу, зачем ты взвалила на себя столько хлопот.

— В самом деле? Нет, мой мальчик, меня твой взрослый вид не проведет. Я знаю тебя с колыбели. Ты был таким хорошеньким малышом. И он все еще прячется внутри тебя, каким бы циничным ты ни притворялся.

Вздор, — буркнул Эдвард, однако не вынул руки из тетиной ладони.

Линдсей невольно залюбовалась этой парой. Пусть Хаксли обычно был суров и мрачен, пусть он привык всегда поступать по-своему, но и у него имелись положительные качества.

— Мы с Линдсей появимся на балу чуть раньше тебя. Не слишком рано, но до тебя. А тебя, наверное, следует ждать где-нибудь около полуночи?

— Я думал сыграть несколько партий в вист и…

— Значит, около полуночи. Линдсей как раз хватит времени, чтобы завести новые знакомства и потанцевать вдоволь, чтобы все решили, будто она еще не сговорена.

— Я бы все же предпочел, чтобы она не танцевала. — Эдвард резко вскочил и сразу как-то весь напрягся. — То есть я даже требую, чтобы она не смела танцевать с другими мужчинами.

— Линдсей будет танцевать. — Графиня словно не заметила бунта на корабле. — Ты появишься, станцуешь пару раз с какими-нибудь другими девушками, потом подойдешь ко мне. Твой первый танец с Линдсей будет выглядеть всего лишь знаком почтении ко мне. По ходу вечера, пожалуй, будет разумно, чтобы ты… гм… просил еще несколько танцев, с нарастающим пылом. Вы даже можете сделать вид, что начали интересоваться друг другом.

— Антония, послушай…

— Да-да, так и сделаем. — Графиня тоже поднялась. — А теперь прошу меня простить, я устала. Окажи мне любезность, Эдвард, побудь немного с Линдсей перед уходом. Знаю, что у тебя полно дел, одно важней другого, но Линдсей еще не вполне освоилась со шлейфом.

— Но я не ношу шлейфов, — вмешалась Линдсей, отчаянно пытаясь спастись от того, что предлагала леди Баллард.