Офис в стиле фанк. Манифест удаленной работы

Мы сидим, как прикованные, в выгороженном закутке, перед компьютером, рядом со стационарным телефоном; мы всегда на своем рабочем месте – на тот случай, если начальству вздумается проверить, трудимся мы или нет. В навязанной нам игре у нас одна функция – имитировать занятость, а ведь в те же самые часы мы могли бы работать не покладая рук, решать проблемы и вносить свой вклад в общее дело. В такой игре не бывает победителей. Мы, теряя свободу и впустую растрачивая душу, лишаемся стимула. Организации, контролируя нашу жизнь, получают от нас не честную плодотворную работу, а не более чем ее видимость.

* * *

Законы, о которых мы здесь говорим, нигде не записаны. В должностных инструкциях содержатся рекомендации, относящиеся к рабочему времени и отпускам, но никому не придет в голову подчинять всю свою жизнь этим нормам. Компании с их трудовой культурой остаются живыми и развивающимися организмами. Тогда почему наши убеждения только продолжают крепнуть?

В качестве примера рассмотрим историю Кэтти. Можно сказать, что она самая невезучая сотрудница компании. Кэтти чуть за сорок, она недавно развелась, ее двое детей ходят в детский сад. Благополучие семьи зависит полностью от нее. Она, когда это необходимо, умеет быть собранной и быстрой в работе, с которой справляется гораздо лучше многих, хотя и не числится в списке самых ценных сотрудников. Кажется, сама жизнь ополчилась против Кэтти, и в этом ее беда. Как бы упорно она ни трудилась, всегда наваливается какое-то неоконченное дело. Ни личная, ни профессиональная жизнь уже не радуют Кэтти. Ей приходится отвозить детей в детский сад, даже когда им нездоровится, а потом она весь день изводит себя. Ей постоянно делают выговоры за опоздания и несвоевременные уходы с рабочего места. Коллеги ни в грош ее не ставят. Как только Кэтти появляется на пороге, все умолкают с оскорбленными лицами. В одних случаях намеки сотрудников звучат завуалировано, а в других – ей в лицо говорят, что пора бы подыскивать другую работу, раз она не в состоянии справляться и с семейными и со служебными обязанностями. Иногда ситуация накаляется до предела и достигает такой точки кипения, что хватает малейшего замечания – и она тут же падает духом. Скажем, Кэтти опаздывает на пятнадцать минут на утреннее совещание, которое еще не думали начинать; не успевает она войти в комнату, как ее начальник замечает горестным тоном: «Наконец-то и вы почтили нас своим присутствием». Даже такой пустяковый укол может испортить ей весь день.

Людям свойственно судить всех и вся, в особенности окружающих: их манеру одеваться, причесываться и говорить; их стиль вождения, стряпню, финансовое благополучие, занятия и умение воспитывать детей. Мы выносим суждения машинально, предпочитая высказывать свои мысли вслух. Некоторые поступают очень жестоко, откровенно указывая друзьям и близким на их недостатки. Другие полны благих намерений, но по недомыслию отпускают далеко не безобидные замечания о доходах, супружеской жизни, фигуре и прическе своих знакомых.

Тем не менее существуют определенные правила общежития. Мы взрослеем, и жизнь учит нас, что и когда можно или нельзя говорить людям, какое поведение считается вежливым, а какое – грубым. Как ни странно, в рабочей обстановке эти общечеловеческие нормы почему-то перестают действовать. По совершенно непонятным причинам именно там, где мы работаем, нам дано право поливать друг друга помоями. Мы постоянно следим за коллегами и считаем своим долгом осуждать их профессиональные привычки. Мы даже судачим об их частной жизни, о которой можем только догадываться, об их личных пристрастиях и предпочтениях, которые так или иначе проявляются на работе.

Но особенно нас волнует, как наши коллеги используют свое рабочее время. И в таких случаях мы не можем удержаться от характерных замечаний.

– Опять пришли в одиннадцать? Мне бы ваш график работы!

– Снова на отдых? Сколько же у вас отпускных дней, и откуда вы их берете? А я уже пять лет не могу никак вырваться!

– Ума не приложу, как Джон ухитрился получить повышение! Его же на работе никогда не застать.

– Жаль, я не курю! Иначе только и делал бы, что бегал на перекуры, и работать не пришлось бы.

Мы выделили подобные замечания в отдельную смысловую группу, которой дали название «муть» (Sludge^SM). Муть – это естественным образом оседающая в рабочей атмосфере грязная злоба, накопившаяся в душе сотрудников. Муть – это помраченное сознание, сформированное давно изжившими себя представлениями о ценности рабочего времени.

Подробнее мы рассмотрим это понятие в следующей главе, а пока скажем только, что потоки мути выполняют на работе чрезвычайно важную функцию. Когда мы осуждаем коллег, смешивая их с грязью, мы тем самым отстаиваем свою устаревшую позицию в отношении работы: в каких условиях она должна протекать, как выполняться и сколько на нее нужно времени. Мы таким образом клеймим тех, кто не разделяет нашей точки зрения. Именно так мы всячески подчеркиваем, что обвиняемые нарушают незыблемые правила трудового распорядка, хотя их провинность, может быть, и не столь велика. Мы судим своих коллег, чтобы самим выглядеть лучше, чтобы доказать окружающим (и себе), что мы самые трудолюбивые, самые преданные делу работники. Но чаще всего мы осуждаем их с одной целью – упрочить власть негласных правил, связанных с рабочим местом и временем. Так замыкается порочный круг.

• Время – ошибочный критерий.

• Убеждения, связанные с рабочим распорядком, наделяют фактор времени большим влиянием, чем оно заслуживает.

• Руководствуясь своими убеждениями, люди судят (и поливают грязью) друг друга, чтобы упрочить режим времени и сохранить статус-кво.

Даже самые безобидные на первый взгляд замечания – если взглянуть на них сквозь призму этого порочного круга – наполняются более глубоким смыслом.

– Десять часов уже, а вы только появились?

Человек, произносящий такие слова, убежден, что работать можно исключительно в назначенное время (с восьми утра до пяти вечера) в специально отведенном месте. Своим высказыванием он указывает собеседнику: либо тот начинает приходить вовремя, либо к нему будет приклеен ярлык «никудышный работник».

– Неудивительно, что Билл получил повышение. Ведь он всегда на своем посту!

Автор этих слов убежден не только в том, что трудиться нужно исключительно на рабочем месте, но и в том, что ваши достижения никогда не будут признаны, если вас не увидят «за работой». Своим высказыванием он внушает мысль: кто долгими часами просиживает на работе, тот и добивается больших результатов.

– Рита опять в комнате для кормящих матерей. Жаль, что у меня нет детей, – глядишь, и работать бы не пришлось.

Другими словами, имеющие маленьких детей сотрудницы не слишком преданы работе, поэтому считаются непригодными. Кроме того, они работают меньше часов и в целом оказывают негативное воздействие на окружающих. Человек, высказывающий такую мысль, предостерегает: имейте в виду, если вы намерены всерьез строить карьеру, то дети могут стать опасной помехой на вашем славном пути.

Как только открываешь, что на самом деле скрывается за подобными сентенциями (или ловишь самого себя на таких высказываниях), постепенно начинаешь осознавать тошнотворность рабочего режима. Начинаешь понимать, насколько нас тормозят собственные убеждения, связанные с выполнением работы, и наше восприятие рабочего времени. Когда мы таким образом судим друг о друге, мы поддерживаем систему, которая отвлекает наше внимание от того, что действительно имеет значение, то есть от результатов, и заставляет тратить силы на маловажные вещи, то есть на рабочие время и место. Мы либо слоняемся без дела по офису, ощущая собственную бесполезность и некомпетентность (и заставляя других страдать от тех же комплексов), либо сидим, как сомнамбулы, за своим рабочим компьютером и пытаемся хоть как-то убить время, – так или иначе, находясь на работе, мы изобретаем самые изощренные способы обмануть систему, которая устроена наилучшим образом, чтобы сдерживать любые начинания.

Когда завтра вы придете на работу, попробуйте уловить запашок отстойной мути. Прислушайтесь к сплетням сотрудников, дающих выход своим чувствам и издевающихся над привычками коллег. Постарайтесь разобраться, как характеризуют эти высказывания тех, кто их произносит. Вы услышите немало странного: мнения о месте и времени работы; оценки людей, основанные исключительно на их поведении, а не на том, справляются или не справляются они со своей работой. Возможно, вы даже различите основную ноту, которая глубоко спрятана в любом проявлении мути, – нота людей, чувствующих, что они не владеют ситуацией. Таков глубинный смысл каждого высказывания: «Я ничего не могу сделать. Я никак не контролирую эту порочную систему, поэтому вынужден осуждать своих коллег, так как руководствуюсь правилами, ошибочность которых интуитивно осознаю».

Если суть игры заключается лишь в одном – доказать, что мы находимся на работе все положенное время, – в таком случае естественно осуждать тех, кто пренебрегает этой обязанностью. Если мы лишены выбора, когда и как нам работать, – конечно, у нас возникает чувство зависти и досады, что кто-то рядом посмел оказаться более свободным. Если игра несправедлива, но изменить ее невозможно, – остается лишь страдать молча и поливать помоями окружающих.

Муть – голос подчиненных, не владеющих ситуацией на работе, это их средство самоутверждения. Муть – голос начальства, это превосходное средство контроля над сотрудниками. Вернемся к истории Кэтти. Если кто-то не успел появиться на работе в восемь, значит, он работает плохо. Из-за каких-нибудь пятнадцати или тридцати минут Кэтти превратили в нерадивого работника («Наконец-то и вы почтили нас своим присутствием»), а ведь могла бы числиться хорошим («Каждый день ровно в восемь уже на своем месте»). Пользуясь только похвалой и порицанием, начальник полностью подавил волю Кэтти, а зачем?

На первый взгляд, безобидные замечания доходчиво разъясняют нам, что именно ценится на рабочем месте: присутствие, отсиженное время и видимость занятости – все это важнее подлинной деятельности. Подконтрольные люди намного удобнее, чем свободные и успешные. Дисциплина выше мастерства.

Вот почему вы можете каждый год менять работу, но повсюду будете сталкиваться с одними и теми же проблемами. Вот почему любовь к своему делу, которой все переполнены на этапе собеседования, проходит, когда мы понимаем, что на самом деле представляет собой наша рабочая среда. Вот почему работа может оказаться отстойной даже в так называемых прогрессивных или молодых компаниях. Очередное место работы ничего не изменит в вашей жизни – оно такое же, как любое другое. Дело не в строгом начальнике или несправедливой политике запрета на перерывы. Дело в самой сущности нашей работы.

Рабочее время, замшелые убеждения и осуждение людей – взгляд сквозь призму этих факторов представляет собой один из возможных подходов к проблеме работы. Но прежде чем перейти к следующей главе, мы хотели бы рассмотреть и другой подход. На рабочем месте на нашу жизнь влияют две противонаправленные силы – это выполнение требований, или удовлетворение потребностей, и стремление к регулированию жизни.

Существуют базовые потребности, оказывающие на человека постоянное воздействие, к ним относятся: выполнение рабочих обязанностей, забота о себе и своей семье, поддержание отношений с родными и друзьями. В жизни человека бывают и другие потребности, связанные с разными обстоятельствами: болезнь и старость родителей, общественная деятельность, работа в органах местного самоуправления, участие в городской футбольной команде. Необходимо учитывать даже такую потребность, как возникающее время от времени желание устроиться поудобнее в кресле и почитать хорошую книгу. Потребности указывают, что необходимо человеку, чтобы жить полной жизнью.

Прямо противоположной категорией можно считать регулирование. Представьте типичную субботу. Мы вольны делать все, что пожелаем, и при этом регулировать свою жизнь в пределах одного дня: заняться домашними делами, встретиться с близкими людьми, сходить в кино, пообедать в ресторане, оплатить, наконец, накопившиеся счета. Поскольку в субботу мы полностью распоряжаемся собственным временем, то имеем возможность удовлетворять свои потребности так, как считаем нужным. Например, если захочется к двенадцати успеть в кино, а перекусить потом, то можно пообедать в половине четвертого, а не в «назначенный» обеденный перерыв. Можно встать на час раньше, чтобы успеть оплатить счета, купить продукты в интернет-магазине и разделаться со всеми мелкими проблемами до того, как проснутся ваши домочадцы, – в этом случае мы не испытываем раздражения, поскольку сами принимаем решение поскорее избавиться от забот, а потом, весь день без помех, радоваться жизни. Так или иначе, но в продолжение всего субботнего дня мы ощущаем себя хозяевами своего времени. Это наш день, и если в принципе придерживаться намеченных дел, то не придется ни перед кем отчитываться, кроме как перед самими собой.

У тех, кто имеет большие потребности и обладает высоким уровнем регулирования, жизнь протекает весьма бурно, но при этом она вполне управляема и удобна. Эти люди самостоятельно определяют круг своих потребностей и сами решают, что и когда следует предпринять.

При больших потребностях и низком уровне регулирования люди ведут существование скорее беспорядочное и довольно жалкое. Как правило, они не умеют ни находить выход из положения, ни разбираться в своем жизненном пространстве. Они оказываются в ловушке системы, постоянно громоздящей все новые и новые потребности, но лишающей права регулировать жизнь, чтобы была возможность удовлетворять запросы.

Это еще одна причина, по которой мы считаем, что сегодняшний стандарт работы полностью изматывает человека. К нам предъявляют множество требований – от действительно значимых, связанных с проблемами, ради выполнения которых нас и приняли на работу, до повседневной чепухи: своевременное прибытие, постоянное присутствие на совещаниях и даже посещение коллективных празднеств в комнате для переговоров, где каждый день кто-нибудь обязательно отмечает свой день рождения. Помимо того, что нам, пока мы находимся на работе, приходится соответствовать этим требованиям, нас еще вынуждают отказываться от всех личных планов – на них просто не остается ни энергии, ни времени, а значит, мы лишены возможности регулировать собственную жизнь. Наше время больше не принадлежит нам, мы хватаемся лишь за те дела, на которые пока хватает сил, – и чувствуем себя при этом весьма паршиво, так как ни с чем не справляемся, ничто не доводим до конца.

Следовательно, чтобы эффективно выполнять требования и удовлетворять потребности, следует повысить уровень регулирования. Такова наша задача на сегодня. Мы вовсе не предлагаем, чтобы люди начали меньше трудиться. Ничего подобного. Если вы работаете над пятью проектами, у вас останутся эти пять проектов. Мы рекомендуем всем – и работодателям, и работникам – признать, что требования, с которыми сталкиваются люди, неуклонно растут, и поскольку отмахнуться от них нельзя, значит, необходимо предоставить каждому больше свободы в вопросах регулирования как рабочих, так и личных планов.

Если отказать людям в праве регулировать и планировать свою личную и трудовую жизнь, то они просто не смогут ни жить, ни работать с полной самоотдачей. А когда нам мешают что-либо делать в полную силу, общество становится похожим на то, в котором мы живем, – общество, где люди чувствуют себя бесполезными неудачниками.

К счастью, современный мир с его новейшими технологиями открывает перед человеком неограниченные возможности, помогая ему стать полноценным хозяином времени и информации. Это очень облегчает частную жизнь: по крайней мере нам уже не надо ждать, когда откроется магазин – мы можем заказать любую вещь на дом; незачем спешить домой к началу любимой передачи – мы можем насладиться ею в любое удобное время; отпала необходимость спускаться с Эвереста, чтобы позвонить по телефону.

Однако мы вынуждены отказываться от всех этих удобств, как только дело касается нашей работы. В границах ее пространства мы становимся консервативными, вялыми и ленивыми, хотя на просторах личной жизни позволяем себе быть сильными, умелыми и энергичными. Казалось бы, технологический прогресс изменил всю игру, называемую «присутствие на рабочем месте». Появилась реальная возможность работать дистанционно и все двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю подряд оставаться деловым человеком, имея лишь коммуникатор или смартфон. Но почему-то игра продолжает существовать в старом виде по правилам давно прошедшей эпохи – правилам, придуманным для фабричных цехов и машинописных бюро.

В противостоянии ноутбука и табельного таймера побеждает последний.

Мы не являемся адептами технологических достижений. Разработанная нами система – исключительно результативная рабочая среда – не имеет прямого отношения к чудесам техники. Честно говоря, мы совершенно равнодушны к гаджетам; они интересуют нас только с точки зрения возможностей, которые мы можем иметь благодаря им. И еще нас весьма волнует то обстоятельство, что мы не пользуемся этой возможностью в полной мере.

Каждый день мы мчимся в офис к одному и тому же часу и сидим там от звонка до звонка, но разве не эффективнее было бы остаться дома и работать не покладая рук столько часов, сколько каждому нужно. Чтобы демонстрировать свое постоянное присутствие на рабочем месте, мы перекусываем, не отходя от стола, но что могло бы помешать нашей досягаемости, если мы съели бы свой бутерброд, сидя на скамейке в соседнем парке. На нас налагают взыскание за кратковременное отсутствие, но мы проводим на рабочем месте немало часов, при этом довольно часто нам решительно нечем заняться.

Мы растрачиваем впустую уйму времени, продолжая играть на работе по старым правилам, хотя примеры нашей частной жизни дают основания надеяться, что будет найдено более удобное решение. Дело не в том, что физическое пространство и время больше ничего не значат, просто они перестали быть настолько важными. Люди разработали полезные и практичные механизмы, чтобы удовлетворять свои жизненные потребности. Хотелось бы, чтобы им так же удалось изменить образ мышления.

Увы, чтобы изменить порядок нашей работы, недостаточно просто понять, почему она изматывает людей. Когда собираешься избавиться от устаревшей системы, следует знать, чем заменить. Для нас этой новой системой станет исключительно результативная рабочая среда. Но мы пока не готовы работать в условиях ROWE. Сначала предстоит отказаться от устаревших взглядов, избавиться от ложных убеждений и научиться не осуждать коллег. Нас всех отягощает культура отстоя, но когда люди научатся не судить друг друга на основании убеждений о рабочем времени и месте и смогут стать выше мутного сознания и преодолеть свои привычки, они не станут поддерживать давно отжившие правила. Мы должны наконец избавиться от отстойной мути, и тогда работа перестанет изматывать нас до предела.

Участник программы ROWE

Кара

Кара – разработчик сайтов, в Best Buy она занимается поддержкой одного из корпоративных порталов. Каре немного за тридцать лет, но в компании она работает уже девятый год, три года – по программе ROWE.

Когда наша команда только начинала работать в условиях ROWE, обсуждение проблемы мути было еще слишком свежо в памяти, и мы постоянно шутили на этот счет. И прощупывали друг друга: одинаково ли мы относимся к происходящему? Вся эта затея с ROWE – показуха или всерьез? Когда кто-нибудь хотел уйти пораньше, все поддразнивали его, что он собрался в кино. И ждали, какой будет реакция – застыдится и останется на работе или посмеется и уйдет? Когда через три часа от какого-нибудь сотрудника не приходил ответ на электронное письмо, начинались шуточки про лодырей и сачков. И опять же смотрели, как поведет себя человек – начнет оправдываться или посмеется и спросит, зачем он понадобился?

Так продолжалось до тех пор, пока наша начальница разом не пресекла все шутки. Однажды, сразу после обеденного перерыва, она собралась идти домой и, уже надев пальто, заявила, что хватит разводить на рабочем месте эту муть. Мы тогда перестали подтрунивать друг над другом и вскоре убедились, что ROWE – никакая не показуха, а все по-настоящему! Если наше начальство поддерживает и само соблюдает новые правила, значит, сможем и мы.

И все равно поначалу было обидно знать, что кто-то ходит по магазинам, а у тебя в голове только одно – успеть бы сдать работу в срок. Зато потом любитель покупок сидел, зарывшись с головой в дела, а по магазинам уже гуляла я. Мне не хотелось бы слышать в свой адрес привычную муть, поэтому я решила больше не обсуждать своих коллег. Один из них с упоением рассказывал, как он целый день учил сына подавать крученые мячи, и я ответила просто: это замечательно. Так я дала ему понять, что жду от него точно такой же реакции, когда соберусь рассказать о своем свободном дне. Вся наша команда действовала в духе взаимопонимания и поддержки, а это необходимо, чтобы положить конец мути и успешно создать условия для программы ROWE.

Я не сразу поняла, что во многом разница между нашей командой (в которой в принципе никто не злоупотреблял мутью) и соседней (сотрудники которой проводили в офисе каждый рабочий день) объяснялась поведением руководства. Наша начальница доверяла нам. Она видела, что мы не срываем сроки заданий, да и сама хотела сбалансировать работу и личную жизнь, поэтому пресекала малейшие проявления мути – собственно, именно этому нас и учили на тренингах.

Не только наша начальница полностью поддерживала идею ROWE, но и вся наша команда хотела, чтобы программа оказалась успешной. Мы открыто и честно говорили о трудностях, которые возникали в условиях ROWE. На собраниях команды мы часто устраивали подобные обсуждения. У нас не было заведено делать или говорить гадости исподтишка, когда мы были чем-то недовольны или расстроены.

Наша рабочая атмосфера очистилась от отстойной мути, и я сразу почувствовала, что моя жизнь становится гармоничной и упорядоченной. Конечно, по-прежнему выдаются такие недели, что приходится работать больше сорока часов, но вместе с тем бывают дни, когда я выключаю компьютер уже в полдень и распоряжаюсь своим временем, как хочу, не чувствуя за собой вины и не опасаясь утонуть в мутных потоках!

Глава 2

Что мы называем мутью

В прошлой главе мы говорили о необходимости фундаментальной смены графика работы. Но нет ли других, более простых решений? Кажется, люди уже начинают осознавать, что для современных условий такой распорядок носит неоправданно жесткий и принудительный характер. По мнению многих, если сделать рабочую обстановку более гибкой, то сразу исчезнут проблемы, связанные с обязательными часами и непременным присутствием на рабочем месте. Видимо, люди надеются, что такие меры дадут им возможность распоряжаться своим временем. Может быть, на самом деле это обеспечит им хоть некоторую свободу действий? Разве дистанционный режим работы или гибкий график – не то, что нужно людям?

Нет.

Неловко подвергать резкой критике такую организацию труда, как гибкий (скользящий) график. Но еще более невыносимо наблюдать, как сводятся к нулю усилия тех, кто выпрашивает, умоляет, льстит и прибегает к всевозможным ухищрениям, чтобы добиться для себя четырехдневной рабочей недели.

Невыносимо потому, что гибкий график – полный вздор.

Компании возглавляют отнюдь не тупицы. Они понимают, что свободный режим рабочего дня может стать великолепной приманкой для привлечения талантливых людей. Вы не найдете ни одной крупной корпорации, в чьем справочнике сотрудника не было бы раздела о гибком графике – с фотографиями безмятежно улыбающихся лиц и обещаниями понимания, свободы и возможности распоряжаться своим временем!

Но как только вы решите сравнить собственные представления о свободе действий с представлениями руководителей любого звена, обнаружатся значительные различия. Движимые лучшими намерениями компании не могут сдержать свои обещания, поскольку даже наиболее гибкий график работы не решает сути дела. Более того, все известные варианты сами стали частью этой проблемы.

Вернемся к истории Эдди. Изучая справочник сотрудника, она обнаружила, что у нее как служащей компании есть право выбрать индивидуальный режим работы. Обрадовавшись такой удаче, Эдди решила обратить корпоративную политику себе на пользу и добиться работы по гибкому графику. Раз не положено без предварительного согласования с руководством уходить до конца рабочего дня в пятницу – даже когда все выполнено, – то она постарается договориться об удаленном варианте по пятницам официально. Тогда и выходные начинались бы раньше, и Эдди перестала бы, наконец, раздражать коллектив.

Руководитель отдела встретила ее идею без энтузиазма. Начальница объяснила, что индивидуальный режим предназначен в первую очередь для сотрудников, имеющих прочную репутацию. Эдди возразила: ее успехи отмечаются во всех отчетных докладах, причем исключительно как блестящие, несмотря на то что в компанию она пришла совсем недавно; кроме того, она готова брать на себя любой объем работы, а если вдруг возникнут проблемы с показателями и сроками выполнения, то гибкий график всегда можно отменить. Начальница охотно подтвердила, что любое выполнение работы по согласованному индивидуальному режиму, отличающемуся от официально установленного, бывает предметом пристального и всестороннего внимания. «Мы не можем позволить сотрудникам творить, что им вздумается», – заявила она и добавила, что к идее гибкого графика лучше вернуться после того, как будут завершены текущие проекты. Эдди продолжала настаивать, уверяя, что справится уже сейчас, ведь у нее есть мобильный телефон и электронная почта, есть защищенный удаленный доступ к корпоративной компьютерной сети, – значит, дистанционная работа ничем не будет отличаться от работы в офисе. Начальница ответила, что вряд ли это разумно, поскольку сослуживцы и без того недовольны Эдди из-за ее слишком легкомысленного отношения к распорядку рабочего дня. Поэтому будет лучше взяться как следует за работу, полностью посвятить себя делу, потрудиться еще несколько месяцев, доказывая преданность компании и готовность соблюдать установленный режим. А потом можно и поговорить. «Но считаю своим долгом предупредить, что шансов у вас мало. За таким бонусом уже выстроилась длинная очередь желающих. И все они стоят впереди вас. Будем откровенны, если я вам пойду навстречу, придется разрешить это и всем остальным», – закончила беседу руководитель отдела.

Неприятная стычка Эдди с начальницей выявила три основные проблемы, связанные с гибким графиком или удаленной работой.

Во-первых, разрешение почти всегда выдается ограниченному кругу сотрудников, в зависимости от их трудового стажа, должности, заслуг и характера выполняемой работы. Такой режим предназначен для управляющих и директоров, а не для их секретарей и помощников и, конечно, не для рядовых малоопытных сотрудников. По гибкому графику или дистанционно разрешается работать тем, кто связан с разработкой проектов, но не тем, кто выполняет ежедневные текущие дела. Например, работники информационно-справочных центров или службы поддержки клиентов всегда находятся на переднем крае – они в буквальном смысле приклеены к своим рабочим местам. В первую очередь, четыре присутственных дня в неделю, так же как и возможность уходить и приходить в удобное время или вообще работать дома, надо заслужить. Это своего рода награда, которая выдается самым ответственным и добросовестным сотрудникам – в виде прерогативы пренебрегать общими правилами и быть самостоятельными. Вы довольно долго добиваетесь подобных привилегий, даже если они заключаются лишь в переходе рабочей недели от пяти дней по восемь часов к четырем дням по десять, даже если характер вашей работы остается неизменным. Только рок-звезды вправе решать, как им распоряжаться собственным временем.

Во-вторых, договоренность о гибком графике представляет собой весьма условное соглашение, которое, конечно, свидетельствует о привилегированности сотрудника, но в любой момент он может ее лишиться в связи с потребностями бизнеса – при этом нужды самого работника не учитываются. У нас в руках экземпляр рекламного проспекта одной крупной компьютерной фирмы; в нем утверждается, что компания приветствует потребность людей работать по более гибкому графику. Слова подкрепляются рисунком на обложке: положенные один на другой камни, сложенные в пирамиду и, как вы сами понимаете, символизирующие равновесие. Но чем внимательнее читаешь проспект, тем сомнительнее выглядит эта груда камней. Все равно должно отрабатываться положенное количество часов. Право на свободный режим утрачивается, когда того требует служебная необходимость. Вопрос о предоставлении гибкого графика рассматривается всегда в индивидуальном порядке. Каждый сотрудник, удостоившийся этой чести, подвергается периодическим проверкам, цель которых – убедиться, что работа выполняется исправно, а свободный режим не вредит интересам компании. Ничего не скажешь – гибко!

Примечания

1

Здесь и далее глава компании. Прим. ред.

2

Свидетельства участников программы, следующие после каждой главы, и истории отдельных людей, размещенные по всей книге, в основном приводятся нами в изложении самих рассказчиков, тексты лишь немного отредактированы ради большей ясности. Из соображений конфиденциальности мы изменили имена и убрали некоторую деловую информацию. Здесь и далее примечания авторов, если не указано иное.

3

Презентеизм (presenteeism) – явление, при котором сотрудники проводят на рабочем месте больше часов, чем требуется по условиям трудового соглашения, или выходят на работу больными из-за опасений быть уволенными. Как правило, деятельность таких работников малоэффективна. Прим. перев.

4

Один из множительных аппаратов, воспроизводящий в значительном числе копии с написанного особыми чернилами или пишущей машиной. Прим. ред.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.