Шабашка Глеба Богдышева

      В окошко постучали... Юля выглянул и почему-то встал.
      -- Та-а-ак, балдеем?! На гитаре играем?.. -- Кареев сел на табуретку и обвел взглядом всех четверых. -- Ну вот что, дорогие москвичи... -- Он сделал передышку. -- К утру чтобы вами здесь не воняло! Вопросы?
      -- Умер? -- Юля опустился на койку. Кареев посмотрел на него:
      -- Живой... Пока. Михайлов -- ты? Ты с ним на мосту был?
      -- Ну моли бога, чтоб жив остался! Кареев хлопнул дверью, с чайника слетела крышка.
      -- Денежки тю-тю! -- Васька ладонью стукнул по гитаре. -- И отпуск полетел.
      -- Чай будет кто? -- Билов поднял крышку с пола.
      -- Говорил, не получится... -- лодал голос Глеб. -- И плиты кое-как поставили, и человека почти до смерти убили...
      Юля выскочил из вагончика.
      -- Не психуй! -- вдогонку ему крикнул Васька. -- Слушаться надо было!..
      -- Что делать, Вась? -- несмело спросил Билов.
      -- Откуда я знаю?! Спать. -- Васька засунул гитару в чехол. -- Свет туши.
      Билов щелкнул выключателем.
      -- Э-это... если не помер, мол... надо ему завтра гостинец... Смотри-ка... восемь метров... в камни... Возраст уж больно ломкий... -- тихо рассуждал в темноте Глеб.
      -- Спи, Глеб. Про себя переживай.
      ...-- Зайти, что ль? -- сказал Васька утром, показывая на вагончик Кареева.
      -- Не на-а-а-до... -- жалостно протянул Юля.
      -- Он тебя что, в гости звал временно? -- поддержал Юлю Глеб.-Сваливать велел. Правильно велел. К Егорычу зайти и на дорогу -- машину ловить.
      -- Зайди, Вась,-- вдруг осмелел Билов.-- Может, хоть сколько выпишет. Вдруг.
      -- Не позорьтесь, пацаны корыстные,-- забубнил Глеб.-- С нас не взяли -- и слава богу!.. Это разве работа -- как мы плиты поставили?.. С весны в пазухи вода надавит, подмоет: все закладные порвет... На соплях... сварка-то...
      Васька все-таки постучал в дверь. В вагончике трещал телевизор. Кареев сидел за столом спиной к экрану, курил. Напротив него -- молодая женщина с выгоревшими светлыми волосами.
      -- Ну? -- полуобернувшись, буркнул Кареев.-- Чего еще? Постели сдали?
      -- Сдали,-- сказал Васька.
      -- Привет столице! -- Кареев, не глядя на Ваську, потряс над головой рукой.-- Все. До свидания.
      -- Может, на другом участке есть работа?
      -- Может, и есть,-- выпустил дым Кареев.-- Только не для вас.
      -- А чего, Рафа? -- спросила женщина.-- Чего случилось?
      -- Потом расскажу,-- раздраженно отмахнулся Кареев.-- Не хотел их брать -- как чувствовал... Павла знакомые...-- И, резко обернувшись, спросил: -Почему Михайлов написал, что Курнашев трезвый был? Он же бухой был?!
      -- Не знаю... Говорит, трезвый...
      -- Трезвый? Ну и мотайте!
      -- Погоди, Раф, а может, они мне подойдут?
      -- Тебе? -- Кареев пожал плечами.-- Не знаю... Тебе, может, и ничего...
      -- Сколько вас? -- женщина повернулась к Ваське.
      -- Четверо.
      -- А проку...-- Кареев усмехнулся.-- Хотя, если свинарник...
      -- Коровник,-- глядя на Ваську, поправила женщина.-- Каменщики есть?
      -- Двое,-- маскируя радость, спокойно ответил Васька.
      -- Пьют? -- женщина взглянула на Кареева.
      -- Этот -- нет,-- Кареев отвернулся с безразличным видом.
      Женщина взглянула на часы, потом -- на Ваську.
      -- К двенадцати подойдете к прорабской.-- И снова обернулась к Карееву: -- Так чего я тебе?..
      -- Марья Ивановна! -- крикнул внутрь дворика Глеб.--Тетя Маня!
      Приземистый домик косо сидел в узком палисаднике, дувальчиком отгороженный от улицы. Перед домом пестрые куры клевали землю.
      -- Нет Мани... Может, в магазине?.. Они вошли во двор. Куры прыгнули в разные стороны, взъерошив низкую пыль.
      Дверь была без замка. Глеб для порядка постучал и со скрипом подал ее внутрь. В сарайчике справа завозилась свинка. Они сняли рюкзаки. Ружье Глеб поставил в угол.
      -- Егорыч! Гости! Дверь в комнату была приоткрыта: в распахе виднелась часть дивана и зашевелившееся на нем красное одеяло.
      -- Егорыч! Угол одеяла сполз на пол.
      -- Кого?.. -- замученно донеслось с дивана. В комнате моргали кошачьи глаза -- ходики. Вплотную с диваном, возле руки Егорыча стояла табуретка, на табуретке в стакане, прикрытом блюдцем, плавали темные ягоды.
      -- Егорыч, ты живой?! Как летать -- он живой, гостей встречать -нету... Хозяйка-то где? -- Глеб сел на диван в ноги к Егорычу, подобрав сползший угол одеяла. Остальные растерянно стояли.
      -- ...микстурой... в лаборатории кх, кх... -- закряхтел живой Егорыч.
      Егорыч был такой же, как до падения, целый с вида, только рот чуть перекошен: в несмыкающемся правом углу виднелись желтые зубы.
      -- Туда, кх, давай... -- он шевельнул головой за спину,-- сесть.
      Глеб бережно за плечи вытянул легкого -- даже со стороны видно: легкого -- Егорыча из-под одеяла и примял подушку ему за спину.
      -- За-закурить дай... Некуреный, чего говоришь-то кх... со вчера...
      Глеб вынул "Приму".
      -- Полегче чего...
      Юля достал с фильтром. Слабыми руками Егорыч взял длинную сигарету и неуверенно вставил в незнакомый рот.
      -- Запугался? -- спросил он Юлю,--кх... скривило... вот...
      -- Пройдет, Егорыч. Отпустит постепенно.-- Глеб поднес ему спичку.-- А мы тебе, это... презент несем...
      -- Кого?.. Кх... -- Выплюнул Егорыч дым.
      -- Гостинец, говорю... -- Глеб взял стакан с табуретки.-- В шифоньере чашки возьму, ага?
      -- Бери, кх... Третий раз летаю, кх, кх... Еще жив... Странное дело! Глеб легко, как с нормальным, общался с Егорычем, будто и не он вчера уверял, что Егорыча нет уже на этом свете. Остальные неловко молчали, зажатые брезгливой жалостью.
      -- А Юлька-то, кх, кх, говорю, запугался,-- Егорыч попробовал улыбнуться.-- Не боись, кх, кх...
      Юля сидел бледный и глядел в пол. Глеб нашел чашки и по-хозяйски разливал водку.
      -- Давай я тебя попою, Егорыч... Икрой мягкой закусай временно. Икра-то у кого? Билов, в блюдечко ее вынь...
      Билов вынул из рюкзака баклажанную икру.
      -- Когда в Москву-то прилетишь, Егорыч?.. В январе не приезжай, в январе я окуней буду удить на морошку... Духу набери и постепенно...-- Одной рукой Глеб поддерживал Егорыча за спину, трясущуюся от мелкого сухого кашля, другой -- помогал вялой его руке совладать со стаканом.-- О-о... Вот так... Держи ее временно. Ну, будь здоров, Егорыч! -- Глеб выпил.--Забыл! Икорки-то?..
      -- Не-е, кх...-- Егорыч отвел слабую руку со стаканом в сторону.
      Глеб подхватил стакан.
      -- Чего врач сказал? Рентген делали?
      -- Светили... донизу, кх... ребра поломаты... Врач, легкое, кх... сказал, воспаление будет...
      -- Легких,-- поправил Глеб.
      -- Ага,-- легкое... И после желудка, кх... желудка там, надорвалось, говорит... После желудка... Тычу туда... вроде, кх... кость лишняя. Ткни-ка...
      -- Чего ее тыкать, там лишних нет. Тебе, Егорыч, надо, это... грудь обмотать, чтоб ребра состыковались...
      -- Маня уж... замотала... Простыню раскурочила... Третий раз летаю, чего говоришь-то, все не до смерти, кх.... Маня под расписку из больницы вынула.
      -- Я, Егорыч, тоже чуть не подох один раз временно: ну, я выпиваю, так...-- Глеб неопределенно помахал рукой, показывая "как",-- а маме моей старой не нравится. Так она решила меня отучить. Подсыпала в суп антабусу -яду специального -- от пьянки и мне не сказала. Я в Печатников переулок пива попить пошел и там чуть не вырубился. Меня "скорая" забрала. Еле оклемался. Дома матери говорю: чего ж ты, мол, мне не сказала. Подох бы -- тебя бы посадили. А она: Тарас Бульба вон совсем парня своего убил, и то ничего...
      Егорыч усмехнулся и закашлялся.
      -- Мы, Егорыч, поедем сейчас...-- под Глеба бодро начал Васька.
      -- Чего так? -- слабым от долгого кашля голосом спросил Егорыч.-А-а-а, кх... Комиссия...-- он понимающе кивнул.-- Кареев?
      -- Кареев,-- согласился Глеб.-- Юлька про тебя написал -- трезвый, чтоб ты знал, если чего...
      -- Угу, кх... чего говоришь-то... В больнице он пьяным определил... Кареев. Подписывать не буду, кх...
      -- Да ты не волнуйся, Егорыч...
      -- Сращусь когда... объяснение напишу... кх... Трезвый был...
      -- Не волнуйся, Егорыч. Выздоравливай постепенно...
      Глеб вышел последним: тощий рюкзак в руке как авоська; в другой -ружье.
      -- Помрет,-- Глеб прищурился, проверяя сказанное про себя.-- Точно помрет. Старый уже из такого полома выживать... и нерв задет, раз рот перекосило временноСколько время-то, не опаздываем? И врача-то путного здесь не сыщешь, эх...
      К прорабской они подошли четверть первого.
      -- Я велела в двенадцать,-- недовольно сказала женщина.
      -- Товарищ заболел,-- забормотал Глеб,-- навещали... Не слушая, женщина внимательно рассматривала их.
      -- А этот пьяница,-- она кивнула на Глеба.
      -- Ага! -- радостно подтвердил Глеб.-- Внимательная какая женщина, другие глядят-глядят, а...
      Но она уже отвернулась.
      -- Бригадир! Тебя как зовут?
      -- Василий.
      -- Вот что, Василий. Я прораб в совхозе. Сорок километров отсюда. Мне срочно нужен коровник, капитальный ремонт. Как раз по уму вам. Залазьте! -она показала на грузовик.-- На месте потолкуем, сейчас -- время нет. Один -в кабину!
      Она пошла к машине и вдруг обернулась. Шепот за ее спиной прекратился.
      -- Тридцать шесть. Зинаида Анатольевна Русакова. Кто в кабину? -- Она открыла дверь с водительской стороны.-- Быстро!
      В жаркую кабину никто не спешил. Глеб кинул рюкзак в кузов, ружье взял с собой.
      -- Куда едем, чего едем?.. -- Билов развел руками. Васька взглянул на него, Билов затих и молча вскарабкался в кузов.
      -- Погляди, сели? -- Зинаида Анатольевна завела мотор.
      Глеб высунулся.
      -- Вроде все сидят временно.
      -- Как это "временно". Пусть на рубероид сядут и все!
      Она посигналила. Из вагончика вышел Кареев, помахал ей рукой.
      -- Спасибо, Рафик! -- крикнула женщина и включила передачу.
      -- Я тоже это... могу...-- сказал Глеб, глядя, как уверенно она ведет машину.-- Прав нету...
      -- За пьянку отняли? -- без особого интереса спросила Зинаида Анатольевна.-- Шофер?
      -- Нет. Я это... Хотел сказать... у меня машина тоже есть... "Нива", цвета "коррида"...
      Зинаида Анатольевна недоверчиво взглянула на него.
      -- Откуда ж ты машину взял?
      -- Мать с теткой купили...-- Глеб закурил.-- Раньше думал: на охоту на ней ездить буду, а теперь она мне вроде как и не надо.
      -- Ты что ж, охотник? -- Зинаида Анатольевна кивнула на ружье.
      -- Да, так... Вот берданочку... Мало ли... Уточки...
      -- Тебя как зовут-то?
      .-- Богдышев Глеб Федорович.
      -- И когда же тебя в последний раз Глебом Федоревичем величали?
      -- Давно...-- простодушно ответил Глеб.-- Лет пять назад, даже шесть... Когда в министерстве работал.
      -- И кем же ты там работал, Глеб Федорович?
      -- Начальником отдела информации...
      -- Ух ты! Ладно хоть не министром...
      -- Не-е-е... Министром там Василий Спиридоныч, отцов товарищ... Я ему помог один раз...
      -- Ты чего лепишь? -- Зинаида Анатольевна даже сбавила газ.-Министр... помог...
      -- Василий Спиридонович в Алжире с отцом работал, чего?.. -- удивился Глеб.-- Да-а-а... А у Спиридоныча министр товарищ, в смежной отрасли. Очень непослушный. Они со Спиридонычем зацепились и воюют сто лет. А у меня в "Фитиле" ребята. Я его протащил. Спиридоныч потом матери "Волгу" предлагал без очереди через министерство. А я "Ниву" хотел или "козла". "Козла" не было. Пришлось "Ниву" цвета "коррида"...
      -- Я слышала -- их в городе не продают..,
      -- Ее не в Москве брали, в Ногинске, у меня там тетка ветеринаром заслуженным... А она потом на меня переписала... Она в курятнике...
      -- Тетка?
      -- "Нива". Ее уж куры всю загадили, и пацаны детали поснимали.
      -- Разукомплектовали? -- усмехнулась Зинаида Ана" тольевна.
      -- Ага. Теперь новую надо покупать, та уж моральна устарела.
      -- Чудной ты...-- сказала Зинаида Анатольевна.
      -- А куда-то мы приехали? -- Глеб завертел головой по сторонам.-Говорили, совхоз...
      -- В Бузбулак заехали, сына возьму.
      -- Какого сына?
      -- Своего, какого ж еще? Он тут у свекрови летом,
      -- Времени ему сколько?
      -- Времени! -- усмехнулась она.-- Двенадцать лет... Еще второй есть, в Политехническом учится в Алма" Ате...-- Машина заскакала по пыльным колдобинам, я Зинаида Анатольевна умолкла.-- Приехали,-- сказала она, остановив машину в тени дома.-- Здесь подождите, Полчасика.
      -- Полчасика... Вы мне это... -- замялся Глеб,-- рубля полтора денег временно не дадите? Курева куплю пока, у Васьки просить не хочется...
      Она внимательно посмотрела на него и достала из сумки два рубля.
      -- Магазин -- вон там, за углом. ~- Куда она? -- крикнул из кузова Васька, проводив ее взглядом.
      -- За сыном. Полчаса ждать велела.
      -- А ты куда намылился?
      -- Курить куплю.
      -- Так у тебя же ни гроша...
      -- Есть временно... Глеб протянул продавщице деньги, замешкался:
      -- С одной стороны -- "Примы" бы пачек десять, с другой -- портвейн хороший...
      Его перебили: рука с татуированными пальцами -- "1958" -- совала продавщице жеваную десятку.
      -- Послушай, э-э-это,-- Глеб обернулся,-- молодой такой, а лезешь...
      -- Тебе не к спеху -- подождешь. Не понял?.. За четыре двенадцать дай две!
      -- Я с этим не согласен временно...-- Глеб решительно повернулся к продавщице: -- "Примы"...
      Продавщица брезгливо отмахнула татуированные пальцы с десяткой, взяла деньги Глеба. Глеб рассовал сигареты по карманам и вышел из магазина.
      -- Эй! Отец! Глеб обернулся. Невежливый из магазина махал ему. Глеб завернул во двор. Махавший с товарищем топали сзади.
      Глеб перешагнул через лавочку и обернулся к погоне... Первый -- "1958" -- закинул ногу на лавочку:
      -- Сейчас ты у меня попрыгаешь, сука лысая!. Сказал и, взмахнув руками, отпал на землю. Товарищ наклонился над ним и обалдело поглядел на Глеба:
      -- Куда он тебя, Валек?..
      "Валек" тихо мычал.
      -- Э-э-это, мол, чего скажу...-- участливо начал Глеб.-- Когда вот один хулиганит, так и подраться можно, а если двое вас или много -- там некогда... Разок надо покрепче, как вот Вальку твоему сейчас... Он и вздохнуть временно долго не наладится...
      94 К машине он потрусил, но уже не прежним маршрутом -- подальше: мало ли как карты лягут -- вдруг оклемаются и побегут догонять, хотя и не должно бы. Глеб обернулся: ударенный с товарищем тихо шли в противоположную сторону.
      -- Дудишь, Билов? Дуди,--благодушно сказал Глеб.-- И правильно, чистый заклинатель... Зинаида Анатольевна не выходила? Должно, кушает, временно. И этот тут!-- как старого знакомого приветствовал он осла, лежащего в пыли перед ^колесами машины.-- Ну, лежи, лежи... Билов вынул из рыжей бороды флейту, посмотрел на Глеба и снова засунул флейту в бороду. Лежащий под кустом Юля, чтоб меньше слышать, натянул на уши свою вязаную шапочку.
      Из почты вышел Васька. Билов отложил флейту.
      -- Люсеньке телеграмму слал временно? -- пронудил Глеб.-- Гормон в тебе играет...
      -- Папаша где-то в этих местах хаживал,-- сказал Билов.
      Васька поглядел на Билова: Билов сидел на солнцепеке голый по пояс, толстый, залитый грязным потом: худел и загорал одновременно.
      -- Подъем' -- негромко скомандовал Васька.-- Прораб идет!.. Поедешь в кузове, понял?--он подтолкнул Глеба к машине.
      В кабине рядом с Зинаидой Анатольевной сидел мальчик лет двенадцати.
      -- Я тогда в кузов?.. -- засуетился Васька.
      -- Сиди, места хватит,-- сказала женщина.-- А чего Глеб?
      -- Наверх захотел. Проветриться... Сынок ваш?
      -- Саша,-- кивнула Зинаида Анатольевна.
      -- А меня Васей зовут.-- Он протянул мальчику руку.
      -- Дядей Васей,-- поправила женщина и со скрежетом включила передачу.
      -- Осла не задавите временно! -- донеслось из кузова.
      Васька кашлянул, достал сигареты, щелкнул по пачке, сигарета выскочила и свесилась наполовину. Васька протянул пачку Зинаиде Анатольевне.
      -- Не курю... Какой ты вежливый, не то что Глеб... Не захотел в кабине ехать,-- она насмешливо посмотрела на Васю.
      -- Да он у нас вообще...-- Васька поморщился и махнул рукой.
      -- Чего "вообще"? Он мне тут рассказывал... И в министерстве он работал, и машина у него есть...
      -- Это-то да,-- неохотно подтвердил Васька.-- И машина, и министерство... Лучше бы рассказал, как он оттуда смотался!.. Фокус был еще тот! У них фотограф работал; познакомил Глеба с товарищем своим, геофизиком. Геофизик в пустыню ехал, ну, и позвал Глеба поохотиться. А тот раз -заявление об уходе! Рабочим в экспедицию оформился. Мать чуть не окочурилась... Да он и в институте чумовой был, мы с ним вместе учились...
      -- Работаете тоже вместе?
      -- С кем, с Глебом? -- Васька хмыкнул.-- Да он нигде не работает...
      -- А на что живет?
      -- Мать кормит.
      -- Тунеядец, выходит? А мне показалось... Семья-то у него есть?
      -- У Глеба? Семья? Жена была когда-то... Далеко еще? -- спросил Васька, переводя разговор на другую тему.
      -- Сейчас приедем. Совхоз был широко размазан по степи. Дорога от Бузбулака упиралась в него, дальше шла степь без дорог. В совхоз были воткнуты недоразвитые тополечки. Ветер гнал раскаленную пЫль. Невысокие домики до половины вибрировали в мареве.
      Машина остановилась у школы.
      -- Вылезайте! -- Зинаида Анатольевна хлопнула дверцей.-- Значит, так. Жить здесь, в интернате. Уборщица белье даст, скажите, я велела. Столовая -там,-- она ткнула пальцем за спину.-- А мы с Василием на объект. Сашок! Ты домой беги.
      Коровника не было. Были щербатые стены, по изъеденному верху которых кое-где росла бурая травка. Васька напряженно соображал, как быть.
      -- У нас меньше месяца осталось...
      -- Хорошо работать -- хватит.
      -- Сколько длина?
      -- Сорок.
      Васька присвистнул.
      -- Захочешь -- сделаешь... -- отрезала Зинаида.
      -- А материал?
      -- Дам. Все дам. Значит, так! Стены довести, крышу шифером, побелить. И всем по...?
      Васька медленно оглядел щербатые стены и поднял палец.
      -- По куску? Ладно, по куску. Не торгуюсь. Значит: беретесь -- завтра начинайте, нет... -- она развела руками,-- всего, хорошего...
      -- Завезли, а теперь "всего хорошего".-- Васька криво усмехнулся.
      -- А чего зря трепаться? На мосту вы прогорели. Другого ничего не найдете, летом людей хватает. У меня вон двадцать человек студентов. Коровник с нуля гонят. Так что...
      Васька щипал бородку.
      -- А растворомешалка?
      -- Я тебе готовый раствор дам.
      -- Мне мешалка нужна, а не готовый. Готовый на жаре за час встанет.
      -- Дурак-дурак, а хитрый,-- Зинаида Анатольевна усмехнулась.-- Ладно. Студентам я сейчас расскажу. Мешалку сами поволочете. И меня больше не дергать. Сгм. Все -- сам! Понял?
      -- Обижаете, Зинаида Анатольевна!
      -- Ну, смотри.-- Она села за руль.
      Мешалку дотянули к коровнику только к вечеру.
      -- Зря осла в Сары-су не взяли, сейчас бы как хорошо...-- Глеб курил, облокотясь на мешалку.-- А песок на чем сеять?
      -- Сетку панцирную возьмем от кровати, первый раз, что ли?
      -- Пацан какой-то на велосипеде,-- сказал Юля, снимая свитер.
      -- Так это ж Сашка!
      -- Здравствуйте! -- издалека крикнул Сашка.-- Вы мешалку не подключайте сегодня. Завтра электрик сам. А то вас током убьет...
      -- Зинаида Анатольевна сказала?-- спросил Васька. Сашка молча кивнул. Он стоял, наклонив велосипед, одной ногой касаясь земли, и не отрывал глаз от Билова. Билов скинул рубашку и просыхал на ветерке, расставив руки и зажмурив глаза.
      -- А зачем это у вас? -- спросил Сашка.
      -- Что зачем? -- Билов открыл глаза.
      -- Вот... Висит.
      -- Это, мальчик, крест православный.
      -- Ты на ветру-то не больно стой,-- пробормотал Глеб.-- Продует, и крест не спасет.
      Билов лениво посмотрел на него, как на убогого.
      -- У мамы тоже крест есть,-- весело сообщил Сашка.
      -- У Зинаиды Анатольевны?--удивился Васька.-- Она в бога верит?
      -- А почему бы и нет? -- с достоинством произнес Билов.
      -- Не... Зина не верит...-- Сашка смутился.-- Мама верит... ну, бабушка моя... в Бузбулаке, папина мама...
      -- Не понял,-- наморщил лоб Билов.-- Поясни.
      -- Подмостки сколачивай,-- оборвал его Васька.-- Вот с Глебом. А мы с Юлей сетку притащим.
      -- На кой хрен я Билова взял? -- сокрушался Васька по дороге в интернат.-- Все Глеб с его милосердием... Сейчас пахать --от зари до зари, рогом упираться, как папа Карло, а он? Класть не умеет, раствор таскать у него давление!.. Куда его?..
      -- Пусть на мешалке стоит,-- посоветовал Юлька.-- А не взять? У него четвертый вот-вот...
      -- Четвертый, пятый,-- Васька поддал ногой невесть откуда взявшуюся консервную банку.
      Припекало все сильней. Юля снял шапочку.
      -- Василь... -- он помолчал.-- А вдруг Иван Егорыч... Что тогда?
      -- Ха! Да ничего не будет. Несчастный случай. Не забивай себе голову!.. У тебя что, забот мало? Чего с кооперативом?
      -- Отец уже внес,-- не глядя на Ваську, сказал Юля и виновато опустил голову.
      -- Я обмен присмотрел хороший,-- продолжал Васька,-- комнату свою на однокомнатную с большой кухней. Дед там больной, без соседей боится: в коммуналку хочет с телефоном, врача вызывать... И доплату -- тысячу. Я ему говорю: а деньги-то вам зачем? На похороны, говорит, на поминки... не помер бы до меня...
      У дверей интерната толпились студенты.
      -- Привет коллегам! -- крикнул Васька.
      Студенты мрачно ответили и расступились.
      -- Злые.-- Васька за веревку, привязанную к ремню джинсов, вытянул ключ от класса.-- За мешалку. Перебьются...
      Тюфяк с Глебовой койки Васька скатал вместе с постелью и переложил на койку Билова. Ружье сунул себе под тюфяк.
      -- Не очень крупная? -- засомневался Юлька, щупая сетку.
      -- Нормальная. Под Смоленском на такой же сеяли... Снял?.. Спинку вот туда, в угол. Тяжелая, зараза!.. Поехали!
      Вынося сетку из интерната, они чуть не сбили с ног старуху казашку.
      -- Бабка! Посторонись! -- крикнул Васька.
      -- Ком-мен-дант...-- прошептал Юля.
      -- Кыроват куда понос? -- старуха растопырила руки.-- Зачем кыроват брал?..
      -- Зинаида Анатольевна велела!.. Не останавливайся, Юль! Мы вернем! Быстрей! Быстрей!
      Старуха ругалась сзади...
      -- Самое то,-- сказал Глеб, устанавливая сетку возле мешалки под углом на подпорках.
      -- Ты вроде на полу любишь спать? -- спросил его Васька.
      Глеб оторвался от сетки, укоризненно посмотрел на Ваську.
      -- Мою взяли? Ох, пацаны корыстные... А ружье?!
      -- Я к себе положил,-- успокоил его Васька.-- Так, вы песок с Биловым сейте, Юля стены приготовит, а я в ПМК смотаюсь: "Беларусь" поищу, фундамент вручную долбить -- обрыгаешься.
      Зинка приехала утром на велосипеде.
      -- Вы чего кровать-то?..-- не поздоровавшись, понесла она на Ваську и тут увидела сетку, установленную на подпорках возле мешалки, и засмеялась: -- А-а... Ну это ладно... А то старуха прибежала: кровать украли! Зачем, думаю, им кровать!..
      -- Раствор надо! -- буркнул Васька, нагоняя серьезность.-- Фундамент перелить.
      -- А не слипнется?.. Жирно жить хочешь,-- Зинка дотронулась до ушей и чуть поморщилась.-- То ему мешалку, то ему раствор...
      Подошел Глеб, несмотря на жару, в утреннем варианте: штормовка, свитер, рубашка.
      -- Не озяб? -- спросила Зинка.
      -- Самое то. Здрасьте! Кровь не греет, подыхать пора... А чего морщитесь?
      -- Да вот... нарывают...-- она потрогала уши.
      -- В отношении?
      -- Проткнула... Для сережек. Гноятся...
      -- Сережки-то золотые хоть?
      -- Откуда? -- хмыкнула Зинка.
      -- Тогда веревочки надо было сперва... ниточки шелковые... Э-э-э...-Глеб сочувственно смотрел на ее распухшие мочки.-- Ну, кто же так... Мумием если...
      -- Само заживет...
      -- ...вроде взял,-- не слушая ее, вслух размышлял Глеб,-- в носок клал... Вы в котором Доме живете?
      -- В последнем... с того края.
      -- Вечером найду -- принесу. Как рукой...
      -- Этот вылечит,-- не удержался Васька.-- Подтверди, Юль!
      Юля порозовел.
      -- Я вон и Билову геморройчик в момент погасил,-- сказал Глеб.
      -- Хватит трепаться!--Зинка, по-прежнему держась за уши, подошла к траншее, заполненной кирпичным боем, улыбнулась: -- Та-а-ак... "Беларусь" -ПМК?
      -- Угу,-- кивнул Васька.
      -- Договорились?
      -- Обижаете, Зинаида Анатольевна...
      -- А бут где добыл?
      -- Обижа-а-аете!..
      -- Ишь ты!.. -- Зинка с любопытством оглядела Ваську. Позавчера заказала работу, а сегодня уже фундамент, выпиравший из земли в двух местах, заново перерыт, забит бутом.-- Молодец,-- сдержанно сказала Зинка. А все было просто. Остатки денег -- даже в столовой кормились в долг до аванса -Васька зажал и нанял на них экскаватор в ПМК. Тот за час прокопал им траншею под фундамент. Пятерка -- всего делов. Чем вручную корячиться. Да за бутылку скрепер -- там же в ПМК. Скрепер по стройплощадке повертелся; сам в себя кирпич битый сгребал. Опять-таки -- чем бут ждать.
      -- Смотри, бригадир! -- пригрозила Зинка.-- Хоть один силикатный увижу -- сразу в шею!
      Она прошла над траншеей: выглядывала белый силикатный кирпич. Даже раскидала кое-где бут. Не обнаружила.
      Белый кирпич, облицовочный, воды боится, и кладут его только в стены снаружи, а в основание, в фундамент -- ни-ни! Раскиснет в воде -- фундамент сядет -- стены полопаются..--.
      -- ...Прорабша там... с другой стороны. В окно стучи... Глеб подошел к окну.
      Зинаида Анатольевна сидела на кровати, на коленях- аккордеон. Она играла, прижавшись к нему щекой, одной рукой растягивала мехи. Зинка пела, и песня ее просачивалась на улицу: "...Сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду -- я одна..."
      "Жидковато,-- подумал Глеб,-- против Лидки не тянет..."
      Глеб вспомнил про Лидку и поморщился. Вернется в Москву, опять она голову долбить начнет: женись -- "узаконить отношения". Да пропади ты пропадом, Лидия Васильевна!
      Он затушил сигарету и тихонько постучал в окно. Зинаида Анатольевна вздрогнула, сдвинула аккордеон на постель, мехи развалились.
      -- Открыто там,--Она глянула на себя в зеркало, сунула ладонь в волосы.
      -- Чего ж у вас окна замкнуты? -- Глеб расстегивал на пороге сандалии.-- Жарко...
      -- Не снимай, все равно полы мыть.
      -- Неудобно как-то... -- просипел снизу Глеб, расстегивая второй сандалий.
      -- А чего ж ты такой плешивый? -- Зинка ногой поправила перед ним дорожку...
      -- Порода такая, неволосатая...-- Глеб распрямился.--Раньше-то были, раньше все было... -- Глеб вдруг усмехнулся ни с того ни с сего.
      -- Ты чего? -- удивилась Зинка.
      -- Да так просто... Егорыч так же вот говорил... про зубы: были, мол...
      Зинаида Анатольевна пожала плечами, но Глеб объяснять не стал; достал из кармана газетный комочек, развернул его:
      -- Вот! Мумие. На Памире наскреб...
      -- Чего? -- Зинаида Анатольевна недоуменно глядела на него.
      -- ...сейчас водички чуть... И помазать... Да не бойтесь, природа... Дайте-ка!
      Глеб положил руки на плечи Зинке -- посадил. Осторожно отвел волосы от уха.
      -- Красное-то какое!..-- он втянул воздух сквозь зубы, разделяя боль.-А-а-а... Еще чуть, чтоб прилепилось... Теперь с другой стороны...-- он просительно посмотрел на сморщенную Зинку.-- Надо потерпеть временно... зато пройдет...-- Отодвинул волосы с другого уха.-- Подуть? -- Глеб сильно дыхнул ей в ухо.
      Зинка засмеялась, пальцем смахивая слезинку.
      -- Подуть хотел, а дышишь, как на милиционера.".. Подуй...
      В комнату вошла кошка и, выгнув спину, потерлась о ногу хозяйки.
      -- Толстый какой!
      -- Это она, Фрося...-- Зинка погладила кошку.-- Скоро котята будут... "толстая"... Куда их?.. Топить жалко, а здесь...
      -- Дочка? -- Глеб рассматривал фотографии на серванте.
      -- Сашка!.. С нами ехал...
      -- Больно красивый, подумал -- барышня...
      -- Да уж, "красивый"...-- отмахнулась Зинка.--Не в кого... Уши-то у меня не отвалятся?
      -- Лучше новых будут... А у меня э-э-то...-- Приятель в Германии, журналист,-- я когда служил там, познакомился,-- так он говорит: немцы своих кошек таблетками от детей кормят...-- Глеб смутился,-- противозачаточными... человеческими... ну, женскими, ну... Короче -- они и не заносятся.
      -- Кто? -- засмеялась Зинка.
      -- Кошки.
      --т- А я думала -- немки.
      -- И немки тоже,-- Глеб покраснел.-- Чего ж я сижу, ребята небось волнуются... Там в блюдечке осталось -- утром еще помазать для гарантии временно...-- Глеб поднялся со стула.
      -- Зина! Тебя директор...-- Сашка влетел в комнату, ударился о Глеба и заглох.
      -- Так убьешь человека, Сашок.
      -- С разбега запросто,-- сказал Глеб.-- Здоровый парень...
      -- Тебя директор в контору зовет,-- негромко сказал Сашка, искоса поглядывая на Глеба.
      -- Ты Фросю кормил сегодня? -- спросила Зинка. 102
      -- Ага,-- кивнул мальчик.-- Молока ей давал. До свидания!
      -- Чего это он вас по имени? -- спросил Глеб, когда мальчик вышел.
      -- А черт его знает?.. Повелось как-то с детства: "Зина, Зина..." А "мамой" он свекровь зовет. Она с ним сидела, пока я техникум кончала... Да мне все равно. Лишь бы уважали...
      -- Значит, с двумя детьми доучивалась?
      -- Так вышло. Завтра опять помазать?
      -- Ага,-- кивнул Глеб.-- Ну я пошел. Первым встает Глеб, вернее, просыпается. Без будильника. Проснувшись, Глеб никуда не спешит. Понять, почему в нем ничего за ночь не скапливается, никто не может. В особенности завидует Билов, который два раза в ночь плетется полусонный в конец коридора. Глеб свою тайну -- почему -- не открывает.