Здесь кипела другая жизнь, точно на иной планете. придонные скалы, заросшие пышными водорослями, стояли так густо, что я будто парил по ущелью, почти касаясь плечами стен. И были изъедены таким количеством гротов, пещерок, нор, что на их обследование ушли бы годы. Самые живописные я, конечно, не оставлял без внимания, забираясь иной раз в такие теснины, что баллон приходилось толкать перед собой. Сокровищ, правда, не находил, зато под берегом обнаружил места, вполне пригодные для убежищ. А пару пещерок даже обустроил – «на случай войны». Тем более, что войны нынче затеваются без объявления.
Вообще мои изыскания чреваты. Конечно, тут не тропики, и прежде под водой можно было нарваться лишь на ската-хвостокола, зарывшегося в песок, или на скорпену, то бишь банального морского ерша с ядовитыми колючками. Или на морского дракончика, самую опасную из местных тварей. А здешняя акула, катран, – и вовсе смех. Но иной раз за камнями, на грани видимости, мне чудилось странное: то ли мерцание, то ли мелькание, – и сердце сжимало холодом. Однако сколько я ни пробовал подобраться ближе, явление (или существо?) уклонялось от встречи. А может, я сам не слишком спешил. Во всяком случае, с недавних пор я добавил к своему подводному снаряжению гарпунное ружье, вполне пригодное для охоты на манту, а также разрядник, способный и тигровую акулу пустить кверху брюхом – правда, ненадолго. Не говоря о двух ножах, больше похожих на мачете, пристегнутых к голеням.
Сегодня тоже не обошлось без сюрпризов. Может, я не обратил бы на них внимания, если бы не настроил себя на поиск, озадаченный ночными огнями. Сперва заметил на дне несколько рыб, по виду целехоньких, но явно не живых. При этом они не всплывали пузом кверху, как полагалось бы, и даже крабы будто брезговали ими. Спикировав вниз, я понял в чем дело: это были уже не трупы – пустышки. Чешуя и костяк, ничего больше. Будто они померли своей смертью и спокойно истлели в скелеты, ухитрившись не приманить ни одного падальщика.
Оглядевшись, я увидел в отдалении еще рыбину. Перебравшись к ней, узрел следующую. Затем еще. Это уже смахивало на дорогу в пустыне, где вехами служили остовы лошадей и лузеров. Озадаченный, я плыл по диковинному следу, лавируя меж скалами, пока не уткнулся в серовато-белый предмет длиной чуть более метра, в котором не сразу признал останки дельфина-азовки, морской свиньи. А узнав, содрогнулся. Ибо от него тоже остались кожа да кости – в буквальном смысле. То есть под вполне целой кожей не было ни жира, ни мускулов – ничего, кроме скелета. Но сама кожа не выглядела древней, хотя истончилась и сморщилась. Возможно, еще вчера этот кабанчик резвился на здешнем мелководье, не подозревая о близкой кончине. И дорезвился, сделавшись вехой на чьем-то пути. А тому что рыбешка, что дельфин… что человек. И кто ж это был, а? Убивать таких… охотничков!
Я в самом деле разозлился – еще пуще, чем испугался. Охота на дельфинов сродни детоубийству, а в свои «территориальные воды» я и обычных-то рыбарей не пускал. Вся живность в радиусе километра находилась под моей опекой, я один имел право вмешиваться тут в естественные процессы. Кстати, как это возможно: схрумкать плоть, не повредив шкуры?
Выставив перед собой ружье, я двинулся по следу дальше, распаляя свой гнев, чтобы не отступить… на заготовленные позиции. Проще говоря, не сбежать. Жутковатый трупик азовки, смахивающий на заготовку для чучела, впечатался в память накрепко. Впрочем, след скоро оборвался. Всплывя к поверхности, я примерно оценил направление: от берега в глубь моря. Или наоборот.
Большие глубины меня не особо влекут – там темно и зябко. С каждым десятком метров температура понижается градуса на полтора, а на полусотне уже не обойтись без утепляющего костюма. Тем более, подниматься оттуда приходится едва не час, чтобы не
взыгралакровь. Но если в этих водах впрямь завелись чудища, по ночам резвящиеся у поверхности, то приходить они могли снизу, где вечная тьма. Уж там им хватит соразмерных просторов. Сотни кубокилометров сплошной воды – это ж чокнуться можно!.. Хотя и под обрывом хватало пустот, где вполне могла обосноваться такая вот тварь, любительница ночных охот. И соваться в ее логово не хотелось, тем более что отыскать его не просто.
Все же одну пещеру я решился посетить. Единственный вход в нее скрывался под водой, однако был он широк и не слишком темен, а сама пещера напоминала крытый бассейн, даже с изрядной площадкой у дальней стены. Сквозь высокий ее свод, усеянный многими трещинами, проникал рассеянный свет, и шум прибоя сюда едва доносился. Сумрак, тишина, прохлада. Как раз тут я устроил одну из своих запасных берлог и делить ее не собирался ни с кем.
Но здешний водоемчик, к счастью, оказался пуст. Вдоль покатой стены я всплыл к площадке, выступавшей из воды как раз настолько, чтобы ее не затопляло приливом, и, подтянувшись, присел на краю, избавляясь от снаряжения. Затем прогулялся по длинному уступу, проверяя свои припасы. По первому впечатлению тут тоже все было в порядке. То есть ничего не пропало, а скудная мебель не сдвинута и на сантиметр.
Я уже успокоился, когда добрался до широкого углубления в сплошном камне, специально засыпанного отборным песком, чтоб было где поваляться после купаний. И вот тут затормозил, вздрогнув от внезапности. На ровном, гладком, ни разу не пользованном мною персональном пляжике возникли отчетливые вмятины. Вот вам и здрасте!.. Ну, кто лежал на моей постели?
Не отрывая от вмятин взгляда, я приблизился, опустился на корточки. Меньше всего это походило на следы чудища. На моем лежбище явно побывала девица, ухитрившись впечатать свое тело во всех деталях, причем с обеих сторон. И как это удалось ей: водой, что ли, полила, затем еще и разрыла под свои формы? А чуть в стороне оставила оттиск изящной подошвы – дескать, ищи меня по следу. Хороши шуточки!.. А башмачка здесь не припасли? Или хотя бы ласта?
Честно сказать, я испугался. И если б не был уже мокрым, наверно, покрылся бы холодным потом. Собственно, с чего? Странная гостья показала себя шалуньей, но не нахалкой – судя по тому, что не притронулась к чужому. А сюда приплыла, видимо, под водой, обследуя, как и я, береговые пещеры… Ага, с таким достоянием только и мотаться по здешним местам! Как раз на охотничка угодишь. И хорошо, если не обглодает сразу до костей, а растянет удовольствие на год-другой… может, даже приспособит для улучшения породы. Не-ет, не верю я в купальщиц, прекрасных и одиноких, – прошли те времена, если и были. И на розыгрыш это непохоже – слишком уж сложно. Да и кто знает, чем можно меня уесть? Что я, голых женщин не видал!.. Да каждый день.
Усевшись на камень, я задумался. Не многовато ли странностей на квадратный километр и в такой короткий отрезок времени? Ночные огни под водой, загадочные останки, образующие путеводную тропу, теперь еще эти отпечатки… И как увязать всё в систему? Ну допустим, из морских глубин действительно приплыло нечто. Тогда при чем здесь красотка?
Я представил себе фантастическое существо, хищное, смертельно опасное, неимоверно сильное и тяжелое, слепленное едва не из камня, но внешне похожее на прелестную девицу с плавниками по бокам ног, расходящимися вокруг ступней в роскошный хвост… Еще бы позу покрасивше, и готова картинка в духе Валеджо. Эдакая русалочка-людоедка. И что же светилось в ней: глаза-фары, габаритные фонари на пятках? И как умяла она за один присест целого дельфина? Не говоря о паре дюжин рыб.
Мне вдруг послышался за спиной хрустальный смех. Круто обернувшись, успел заметить радужное сияние, затухающее в дальнем углу над самой водой. Или тоже глюки? Дьявольщина!.. Здесь только сирен не хватало.
Мне не пришлось заливать песочные формы гипсом, чтобы воссоздать затем чудесную фигуру в своей мастерской. (Можно и в мраморе, почему нет?) Хватило провести над ними сканером, припасенным в секретной нише. А уж как возникли они тут, будем разбираться после. В конце концов, некоторые тайны и сами рассеиваются с течением времени.
Глава 2
По крайней мере, на моей скале все оставалось как прежде. Ополоснувшись пресной водой, я вернулся в кабинет и подсел к пульту, не утруждая себя одеванием. К этому сроку Лазер вполне мог доплюхать до следующего «партнера», и было любопытно, подтвердится ли моя догадка.
Разумеется, она подтвердилась: Лазер предсказуем до омерзения. Одиночек вроде меня (чтобы вкалывали за троих, но жрали в меру) в городе не оставалось, а из банд лучше выбрать поплоше, где тебя, может, не обдерут как липку. И наш умник выбрал так выбрал! По принципу «рыбак рыбака».
Присутствовать при разговоре я не пожелал – поставил на запись, чтобы прокрутить затем на двойной скорости. И, подкрепившись фруктами, занялся вчерашними заказами, рассчитывая управиться с ними до обеда. Однако и в этот раз меня не отпустили далеко. Только я набрал обороты, погружаясь в Океан все глубже, как меня выдернул наружу звонок. Я чуть не выругался: да что такое? То никого целыми неделями, а то один за другим, как на приеме. Может, сегодня праздник какой? Или в лесу что-то сдохло… что-то громадное, по-видимому. И кто мог звонить в такое время, да еще по личному каналу? Ведь пустыня кругом… точнее руины. Старые связи рвутся, одна за другой, новые не возникают.
Потом сообразил: конечно, это Лана, – кто ж еще? Опять про меня вспомнила. Теперь-то по какому поводу?
И вправду, щелкнув по клавише, увидел на экране ее истонченный лик, обрамленный облаком светлых кудряшек. Губы искривлены в мучительной полуулыбке, глаза блестят влагой.
– У тебя все хорошо? – спросила она с надрывом. – Милый, ты здоров?
Я так и не научился понимать, отчего Лана впадает в патетику: из-за лишних градусов или по причине депрессии. Но каждый раз ежусь от таких ее интонаций.
– Даже слишком, – ответил я, действительно испытывая неловкость за свой организм. Большинство прежних приятелей обзавелись серьезными болячками, некоторые даже успели помереть, – один я как заговоренный.
– Ты ничего не хочешь сказать мне?
Знаю, знаю, что ей хотелось бы услышать!..
– Об здоровье? – удивился я. – Дык про него много не расскажешь – це ж не болезни.
– Не ерничай, – попросила Лана. – Ты по-прежнему один?
– Ну, если не считать Хана…
«…и Инессы», следовало бы добавить. Или не следовало? Зачем Лане знать?
– А что так? – продолжала она словно бы с участием. – Это ведь ненормально, неправильно…
Ну да, надо себя заставить. Опять же, воды некому будет подать. Если я взвою, что недужен и пропадаю в тоске, – это ее утешит?
– У меня не осталось ни желаний, ни надежд, – сказал я. – Уж не жду я в гости никого.
– Род, – вдруг молвила женщина, – ты прости меня, ладно?
– За что это?
– Прости… – повторила она и отключилась.
«И чего приходила»? Ах, Лана, Лана, милая моя!.. Ладно, у меня работа.
Черта лысого!.. Только я собрался с мыслями, а чувства затолкал поглубже в себя, чтобы не мешались, – как по ушам ударила певучая трель. И это уже был деловой вызов, причем одного из немногих клиентов, кого я впускал напрямую. Я нажал клавишу, и главный экран вспыхнул, показав
звонившегоедва не во весь рост: русые волосы, зачесанные назад в крутую волну, жесткое лицо, облагороженное кудрявой бородкой, квадратная литая фигура, ухоженные руки в перстнях, больше похожих на кастеты, добротный наряд, пригодный как для гулянки, так для боя. Бородач восседал в высоком кресле, вполоборота ко мне, и первые секунды, пока хранил неподвижность, смахивал на портрет самодержца.
Еще б его не принять! То был Аскольд, главарь самой влиятельной из здешних Семей. С ним даже новые дворяне считались – тем более, человек он неотступный и беспощадный. Год за годом наращивал он состояние и повышал статус, обрастал помощниками, советниками, боевиками, прикупал технику и снаряжение, умножал связи. Меня-то главарь ценил, я требовался Аскольду частенько, если не постоянно, – но упаси бог попасть к нему в зависимость!
– Ага, на месте, – констатировал Аскольд, прощупывая меня льдистыми глазами. – Слыхал новости?
Затем он надел темные очки, словно бы отгородился от меня. И в них, как в зеркале, отразилась вся комната, в глубине которой угнездился главарь. Звонил он из своего офиса, как и всегда, окунувшись в дела с самого ранья.
– Смотря какие, – ответил я, принимая его стиль: ничего лишнего, каждое слово взвешено. – Что, опять кого-то кокнули?
– Ну, то наш быт, – главарь слегка скривил рот, обозначая улыбку. – Хочешь быть здоровым – бегай или «качайся». х очешь быть живым – уходи от больших денег…
Например, как это делаю я. Вот Аскольд пока ухитряется совмещать.
– …к очень большим, – неожиданно прибавил он. – А до тех пор…
И снова замолчал.
– Пора оборудовать в подъездах кресла для киллеров, – заметил я. – Удивительно, что фирмачи еще не забираются домой через окна.
– Теперь и это не спасет.
Я вскинул брови, изображая заинтересованность.
– Кто-то методично прореживает здешний крупняк, от торгашей до чинуш. И работают ребята ушлые – никаких следов, если не считать тел. Прежде у нас такие умельцы не водились.
– Ну почему? – сказал я. – Как раз у нас многие хлебнули горячего. И бывших гэбистов сюда наехало, а среди них хватает спецов.
– Все равно тут провинция – лучшим делать нечего.
– Включая крутарей?
– Включая политиков. В масштабе страны наша губерния такая дыра!..
– Это да.
– А некоторых прибирают прямо на виллах, – продолжал Аскольд. – Чаще при купании, а то и в дома проникают. Разве не слыхал? Это ж тебя впрямую касается.
– Ну, ко мне-то непросто забраться, – возразил я. – И вряд ли кому я мешаю настолько.
– А разве ты мало отказывал? Есть ведь, кто живет по принципу: не мне, так и никому.
– К примеру, ты?
– Во всяком случае, – усмехнулся Аскольд, – мне проще их понять. Ты ж – «не от мира».
– Может, по пьяни тонут? – предположил я. – Работа нервная – хочется расслабону. Вдобавок и гуляют после заката.
– Чего ж раньше не тонули? Ни с того, ни с сего…
Действительно, здешние-то с малолетства на море, для них плавать как ходить. Хотя дельфины плавают еще лучше, а вот поди ж ты!
– Хорошо, возьмем задачку шире…
– В смысле территории? – уточнил я.
– В смысле охвата проблемы. Убийства – частность. Вокруг вообще творится странное.
– Например?
– Например, у Кныша умыкнули девицу. Не на улице, нет, – прибавил он, опережая мой вопрос. – Ночью, прямо из спальни. По мне, так и бог с ней, но парень психует. Молод еще, привязчив. А мне он нужен в хорошей форме – сейчас от него многое зависит.
– Большой обоз, да? – спросил я, демонстрируя осведомленность. Иногда это полезно – для саморекламы. Хотя можно переусердствовать.
Аскольд пропустил вопрос мимо ушей – уж это он умел.
– Но и это частность, – сказал он. – Даже вдвойне.
– То есть?
– Во-первых, случай не единичный – мягко говоря. В городе будто дудочник завелся: каждую ночь пропажи. Дети, девицы, реже – парни. Во-вторых, странности этим не исчерпываются.
«Но это еще не все»! – сказал Мюнхгаузен.
– Чем дальше, тем интересней, – заметил я. – Ты не пробовал сочинять триллеры?
– Без меня сочинили. Хотелось бы знать – кто?
– А если опять охотнички на рабов? Товар-то – самый ходовой.
– Мы проверяли – ничего похожего. Или ловцы той же породы, что и убийцы: следов не оставляют.
– Не оставляющие следов, ну да, – пробормотал я с сомнением. – Скорее их не разглядели.
Аскольд кольнул меня взглядом, доставшим даже через очки, произнес:
– А еще в городе стали всплывать занятные предметы. Мы уже выловили несколько образцов. И сегодня наконец узнали, откуда ветер дует.
Прикинув время, я усмехнулся:
– «Разведка доложила точно»? Так и думал, что Калиду пасут твои люди.
– С чего взял?
– Так ведь Лазер сперва у меня побывал.
– А потом?
– Ну, а на «потом» у меня свои средства.
– И почему не сообщил?
– Вот на доносы не подписывался. Ты ж знаешь: я на отшибе.
– Но разве я не прикрываю тебя?
Действительно, без его покровительства у меня прибавилось бы хлопот. (Да он и сам бы подкинул.) Хотя такая «дружба» стоит недешево.
– Наверно, за красивые глаза? – предположил я. – Или все-таки к взаимной выгоде?
– А сколько я поставлял тебе, помнишь? – спросил Аскольд.
Так, начинается торг. Ведь солидный же человек… с виду.
– А сколько я наводил тебя? – в тон ему откликнулся я. – Информация нынче в цене, разве нет?
Главарь знал это не хуже меня. И что я нужен Семье, тоже понимал. А торговался больше по привычке. Конечно, он платит за все, что не удается отобрать, но цену все-таки старается сбить.
– Ты ж знаешь: у меня нюх на наживу, – снова заговорил Аскольд. – Своего не упущу. – («Чужого тоже», – прибавил я мысленно.) – Так вот, парни с набережной ведут себя, будто у них монет немеряно. Откуда – я хочу знать. Или они клад нашли? Или им башляет кто? Но дело и в другом… – Наклонясь вперед, он понизил голос, будто его могли подслушать: – Ты ведь тут главный по новинкам? Так они переплюнули и тебя. Тех вещиц, что у них мелькают, ни в одном каталоге нет. О чем это говорит?
– Что ты фантастики перекушал, – проворчал я. – Некоторые разработки даже в Океане не выловить – пришельцы тут ни при чем.
– Тогда откуда это у тех? Раз там такие связи, они бы и мне сгодились.
– Денежки тоже?
Знакомая песня: надо делиться! Гимн всех грабителей.
– Знаешь, во что нам встает каждый обоз? – спросил Аскольд. – Ведь развелось столько шакалов! Пока проведешь через дикие земли… А суеты под боком я не люблю. Люди пропадают, взамен возникают предметы роскоши. Разве это не наводит на подозрения?
– Делаешь стандартную ошибку: судишь по себе, – возразил я. – Поверь, есть в мире и бескорыстные люди.
– Только не в делах. – Аскольд снисходительно улыбнулся. – И не в политике.
– А-а, – протянул я. – Все ж решил в нее сунуться? Крутарских игр тебе мало. Ну, большому кораблю – большие пробоины!
– Это прогноз?
– Предупреждение. Хочешь сыграть на чужом поле? Это ведь не простецкий гангстерский быт, где при худшем раскладе могут нашпиговать железом либо разнести в клочья, там дерутся по иным правилам… точнее, без правил. «Не для чести, а для победы» – слыхал такое? Думаешь, твоих накоплений уже хватит, чтоб обезопасить себя и близких?
– Ты меня заинтриговал, – улыбка крутаря сделалась похожей на оскал. – Игра обещает быть не скучной, да?
– Ладно, все это занятно. Только я-то при чем?
– А ты нынче при всем, – хмыкнул Аскольд. – Так уж сложилось, исторически. На фуршетах только и слышно: «Шатун присоветовал мне это», «а вот мне – то». Становишься популярным, в моду входишь.
Ишь, фуршеты у них!
– Осторожней, – пробормотал я. – Еще зазнаюсь.
– Не прибедняйся. Ты ведь и вправду – лучший тут.
Проблема в том, что Аскольд никогда не расточает похвалы даром.
– Ну и к чему этот звон? – спросил я напрямую.
– А к тому, родной, что пора и тебе заняться наконец делом.
Еще один доброхот – мало мне Лазера. Но этого так просто не завернешь.
– Слыхал про «мозговую деятельность»? – спросил я. – Между прочим, пользуется спросом.
– Ну да, ты ж не вылазишь из Океана, – с пониманием хмыкнул главарь. – Что тебе до нашей суеты!
– А тебе завидно?
– Еще бы. Сидишь на бережку, забрасываешь невод, выдергиваешь чего пожелаешь. И никаких забот.
– Так садись рядом. Места тут!..
– Ты в каком мире живешь? – спросил Аскольд. – По-твоему, тебя оставят в покое?
– Моя б воля!.. Кого хочу видеть, по пальцам можно пересчитать.
– Небось, на меня бы палец пожалел? – усмехнулся он. – А ведь я подбрасываю тебе работенку.
– Нынешняя – не по профилю. Я тебе кто, сыскарь?
– Считай ее хобби, – предложил главарь. – Если настаиваешь, могу не платить.
– Ну, это положим!
– Лучше тебя, Шатун, никто не справится. А цену назначь сам.
Тут Аскольд не слишком рисковал, знал: лишнего не возьму. Вот с другими повел бы себя иначе. Психолог.
– А почему копов не привлечь? – спросил я. – Из них же половина у тебя на довольствии.
– Я башляю им, чтоб не мешали. А найти что-то они смогут, если подбросить это прямо в участок, упакованным в мешок.
– Хорошо, а твои частники? Ведь ты курируешь почти все сыскные фирмы!.. Не говоря об охранных.
– Конечно, там есть умельцы, – признал Аскольд. – Наверно, и получше тебя найдутся – как-никак узкие спецы.
– Видишь? – подхватил я, хотя без особенного пыла. Как это: лучше меня? Конечно, я не звезда лучезарная, но уж в масштабах-то губернии…
– Но то и плохо, что «узкие», – продолжил главарь. – И тут вопрос деликатный, утечка ни к чему. Короче, нужен не наемник, а рыцарь.
– Это ты о ком? – спросил я, подумав: эк он меня… пригвоздил.
– Будто сам не знаешь!
Конечно, я догадывался, о чем речь. Есть у меня врожденный порок: не умею врать. Даже не могу – физически. То есть сболтнуть способен что угодно, но если это окажется настоящей ложью, потом могу заболеть. Этот недостаток сильно осложняет мне жизнь, и не только потому, что ограничивает маневр, – ориентироваться трудней. Постоянно приходится напоминать себе, что большинство-то врет с легкостью, некоторые – вдохновенно, обманывая даже себя. Немало знакомцев, верно, считают меня придурком, но, как оказалось, в иных ситуациях убогие на вес золота. Уже не раз меня привлекали к посредничеству, и я вроде бы оправдывал. Хотя под горячую руку доставалось с обеих сторон. Зато и платили потом вдвойне.
– Ну хватит, Род, слезай с печи! – призвал Аскольд то ли всерьез, то ли с издевкой. – И для твоих подвигов в мире найдется место.
– Так ведь тридцати лет еще не прошло, – возразил я. – Опять же непьющий я – откуда сила?
И тут действительно начался торг. На кованом лице Аскольда даже проступил азарт. Сколько мы знакомы, он не оставлял попыток меня подмять, будто это требовалось для его коллекции трофеев. Однако не пережимал, поскольку больше радел о выгоде, а я был полезным партнером. Но
могсделаться опасным противником. Конечно, из интереса Аскольд
могбы сыграть со мной на выживание, но пока ему хватало естественных врагов. И сейчас мы будто мячик через сетку гоняли, туда-сюда, а в такую игру можно резаться долго. Тут уж кто кого переупрямит. Но свободного времени у меня больше.
– Будет выеживаться-то! – Аскольд позволил себе повысить голос. – Ты ведь уже брался за такое.
– Брался, – подтвердил я, зевая. – Со скуки.
– Все равно, прецедент создан. – Он хмыкнул. – Теперь не отвертишься.
– Я его породил…
– Всё, птичка выпорхнула!
– Своих «птичек» я далеко не отпускаю.
– А мы и таких умеем бить влет.
– Хочешь напугать меня?
– Купить, – спокойно возразил Аскольд. – Конечно, шантаж вышел бы дешевле.
Но меня не за что зацепить – это имелось в виду.
– Давеча заказал «Малютку» у партнера, – сообщил он затем. – А ведь могу затребовать две.
Знает, мерзавец, чем уесть. «Малютка» – прогулочная мини-подлодка, в которой можно погрузиться не на одну сотню метров. Вот она не по моим средствам. А ведь хочется!.. Не торопись отвечать, велел я себе. Здесь уважают тех, кто цедит слова. И потом, если я отказал Лазеру, то почему должен уступать Аскольду? Потому что тот – сила?
– Так что? – осведомился главарь. – Заказывать?
– Знаю я ваши порядки! Завалю дело, сами ж и подошлете ликвидатора.
– Ты бы меньше фильмы смотрел, – посоветовал Аскольд. – Там и не такое покажут.
– Ну почему, иногда их делают знающие люди.
– То-то, что иногда.
– Так ведь и одного совпадения может хватить с головой?
– Хорошо, – внезапно сказал Аскольд, – давай начистоту.
Давно пора, подумал я, но лишь кивнул, принимая этот его новый шажок к откровенности.
– Мне нужен не столько сыскарь, сколько эксперт, – объявил он. – Даже аналитик. И дело не в тех парнях – они лишь часть задачки, не самая важная. В губернии вообще творится странное, а я не люблю не понимать. И если ситуация выйдет из-под контроля… Представляешь последствия?
– Не очень, – признался я. – Придет новый король? Или Земля сойдет с орбиты?
– Тебе всё шуточки. А ты напрягись, представь!
– Ты ж знаешь, – снова сказал я, – у меня свои интересы. Отшибник я.
– Заладил!.. Уверен, тут наши интересы совпадут.
– А если нет?
– Ну… тогда и будем разбираться.
– А скафандры ты получил? – перешел я в контратаку. – Сколько можно дожидаться!
– Как раз сегодня.
– А «стрекозы», «плавунцы»?
– В одном обозе прибыли. Вовремя, да? Заодно и опробуешь в деле.
– Ладно, – нехотя сказал я, – берусь. Но без гарантий. Все ж это не мое.
– Когда? – сразу спросил Аскольд.
– Завтра и начну.
– А почему не сейчас?
– Нужно созреть. Сам понимаешь, с моей-то массой…
– Повышенная инерция, да?
– Именно.
– Потребуются люди, техника, средства – обращайся. Но правила знаешь: вляпаешься – я ни при чем.
– Уж как водится.
Спасибо, что предупредил, – большинство поставило бы перед фактом. У Аскольда хватает ума быть честным – пока это выгодно.
– Заодно разберись с пожаром в порту, – неожиданно ввернул он. – Кто-то подложил нам откормленную свинью, спалил едва не весь вчерашний завоз.
– А ты перекладываешь ее мне? Называется, «передай товарищу»… Из-за пожара и подкатил, да? А прочее – дымовая завеса?
– Скорее дым от того пожара, – ухмыльнулся он. – Можешь считать этот пункт не самым важным.
– Понятно, – хмыкнул и я. – То есть развлекай себя сколь душе угодно, но оплата по предъявлению поджигателя. Так?
– Ну, примерно.
– А если я сейчас сдам назад?
– Так ведь не сдашь, верно? Ты ж не из тех, кто легко меняет решения.
– Так ведь я трудностей не боюсь. В прейскуранте пожар не фигурировал.
– В чем проблема? – пожал плечами Аскольд. – Включим. А скафандр, «стрекоза» и «плавунец» пойдут в счет аванса. Разве не честно?
Кажется, мою паузу он принял за согласие. Или решил развивать наступление, пока противник не опомнился.
– И от моего повара тебе заказ, – прибавил главарь, щелкая по клавишам. – Что-то из корейской кухни, кажется. Поищешь рецепты?
– Надеюсь, не печеная собачатина?
– И я надеюсь.
В зеркале Аскольдовых очков я увидел, как открылась дверь и в кабинет вступила девица, зажав под мышкой папку, – шикарная и холеная точно модель, искусно раскрытая в потребных местах, – одна из любимиц-двойняшек главаря. Уж он, в отличие от чинуш, мог заполучить в секретарши кого желал. И супруга не препятствовала. Или ей плевать?
Улыбаясь, девушка опустила папочку на стол и отправилась обратно, зазывно мотая бедрами, обтянутыми тонкой юбкой. Аскольд проводил секретаршу одобрительным взглядом. Обычно он ласков с красотками, словно Черный Абдула до развода, – может позволить себе такую роскошь.
Не успела за ней закрыться дверь, как и в моем кабинете возникла женщина, изящная и грациозная, отлично сложенная, загорелая до шоколадных тонов. В руках она несла поднос, груженный моим завтраком, – то ли ощутила, что я созрел для трапезы, то ли копнула еще глубже, в угоду мне решив помозолить глаза Аскольду. Переставив блюда на столик, она развернулась и так же плавно удалилась, будто утекла. Прищурясь, Аскольд глядел на голышку «раскосыми и жадными очами». Все мало ему, мало!.. Может, и этому присоветовать пылесос?
Заправленный главарем листок уже нарисовался на моем экране. Я бегло просмотрел список, поинтересовался:
– А что так тускло? Сейчас последний писк – водяные скорпионы.
– Что, сами и пищат, пока ешь? Вот саранчу я бы попробовал.
– А матку термитов под фруктами не желаешь? – развеселился я. – Или мексиканских кузнечиков, замаринованных в лимонном соке? Или жаренных пчелиных личинок – говорят, классная закусь!
– Тебе видней, – сказал Аскольд, взглянув на часы. – Ну, до завтра.
– Будь.
Экран потух, и еще пару минут, забыв про еду, я смотрел в него, прикидывая, не свалял ли дурака с этим поручением. Ситуация-то щекотливая, тут можно в такое влететь!.. За все старания потом наплюют в душу, причем отовсюду. И как подгадали оба, Лана и Аскольд, со своими звонками. Муж и жена, ну да. Они что, специально друг друга терзают? Зато как бы вместе, как бы семья – глядишь, скоро и дети пойдут. То есть сперва они родятся, а уж затем ходят – так я слышал.
Вздрогнув, я перевел взгляд, реагируя на движение. Через пульт деловито семенил крохотный паук – из тех бегунков, что обычно живут снаружи. И как его сюда занесло? С трудом я удержался, чтобы не прихлопнуть пришельца. Ненавижу пауков! Но ведь это мои проблемы – они при чем?
– Даю тебе шанс, – сказал я паучку. – Уноси ноги, гаденыш!
На его пути лежала моя кисть, кончиками пальцев касаясь клавиш. Стиснув зубы, я ждал. Пусть только посмеет дотронуться!.. Чуть изменив курс, паучок проскочил под мизинцем, точно под аркой, и благополучно достиг края панели, скрывшись с глаз. Счастлив твой бог, малыш!.. Или кто там у вас?
Вместе с креслом я развернулся к столику и наконец принялся за еду, не прекращая думать о своем новом деле. Действительно, я многое умею. Конечно, по каждому из направлений найдутся искусники, способные меня обставить, – однако на такой случай у меня хватает запасных вариантов. Независимости ведь можно добиться не только силой, но и знаниями, которых нет ни у кого из здешних. Конечно, если распоряжаться ими с умом.
В любом случае от поручения, видимо, не отвертеться. К тому ж и не хочется, если честно. Но сперва надобно добить предыдущие заказы. Забросив ноги на панель, я положил клавиатуру на бедра и принялся за работу, с каждой минутой набирая обороты. Поиск шел на пяти основных языках, а материалов порой набиралось столько, что приходилось включать отбраковку – на том простейшем логическом уровне, какой мог осилить Дворецкий.
