Хроники XXXIII миров - Джейтест

      — Я имею в виду события времен Катаклизма, — сухо уточнил генерал. — Сохранились весьма интересные воспоминания участников тех событий. Во время попытки массированного освоения Внутренних Пространств произошло много странного. Такого, в чем нам до сих пор приходится разбираться, и чем дальше, тем больше. Спецакадемия обладает огромным фондом информации того периода. От официальной переписки до записей личных разговоров. Однако, проанализировав содержание этих и других документов, высокие власти пришли к выводу, что опасно, весьма опасно обнародовать эту информацию. Поймите, население планеты перевалило за пятьдесят миллионов. Республика Джей дает в казну Федерации почти столько же, сколько вся система Океании, планируется огромная волна эмиграции. И вот на фоне всего этого людям вдруг намекают на то, что они обитают вовсе не на пригодной для жизни планете, а в недрах какого-то гигантского тренажера, которым управляет не людьми созданный, давно выживший из ума суперкомпьютер. Своего рода реальный заместитель вымышленного дьявола. Но этого мало. Этот дьявол не прочь поиграть в поддавки. От него можно чего-то добиться для себя. Как вы думаете — найдутся ли желающие оседлать этого конька? Поиграть с дьяволом краплеными картами? Нащупать точки управления этой жуткой машиной? Как вам нравится такая перспектива? Вы лучше чем кто-либо знаете, как такая игра выглядит в реальности.
      — Я не пожелал бы никому подобных... неприятностей, — вздохнул Кайл, глядя в глаза генерала.
      — Да, конечно, это большая неприятность — когда целый Мир идет против тебя, — согласился тот. — И, честно говоря, я не дам и ломаного гроша за жизнь тех, кому такая неприятность выпала. Если, конечно, они в одиночку собираются с этой... гм... неприятностью справляться. Но ведь это — не та глупость, которую человек, который попался на крючок Джею, станет делать, не так ли? — Он еще раз помешал ложечкой чай, с сомнением поглядел на бисквиты и продолжил со все тем же откровенно лицемерным благодушием: — Ведь, в конце концов, на то мы и люди, что знаем: за каждым из нас стоит не одна только его собственная сила. За каждым из нас стоит все человечество. Это, конечно, высокопарно звучит, но не побоюсь повторить: за каждым из нас стоят все Тридцать Три населенных Мира. И Трасса, и базы в уйме необитаемых Миров, и все, кому выпало жить в Далеком Космосе. Все человечество. А на таких условиях можно поспорить и с Джеем, и с чертом и с дьяволом. Не надо только становиться в ложную позу.
      — Это вы о чем, генерал? — поинтересовался Сухов, не проявляя, впрочем, особого интереса к собеседнику и заглядывая в дуло разобранного «винчестера».
      — Я о том, господа, что вам не стоит... э-э... переоценивать свою роль в этой игре. Вам в одиночку не понять логику Джея, какими бы способностями он вас ни наделил. Грубо говоря, вы не в состоянии понять, чего он от вас потребует. Тем более не сможете в одиночку действовать вопреки воле Предтеч. Вы должны понимать, что нравимся мы вам или нет, но другого пути, кроме того, что предлагаю вам я, у вас просто нет.
      — А что вы, собственно, предлагаете? — неприязненно спросил Кайл. — Пока что вы не назвали вещи своими именами.
      — Я думаю, что вы уже успешно догадались о сути моего предложения. — Генерал решительно отодвинул чашку с остывшим чаем и, выразительно откинув голову, впился в собеседника прямо-таки орлиным взглядом. — Вы становитесь нашими партнерами в работе по исследовательской программе «Гамбит». Мы — Спецакадемия — и, гм, некоторые другие наши партнеры вывозим вас с Джея на достаточно удаленный полигон. В другой системе. И там внимательнейшим образом исследуем все те возможности, которые открываются перед нами благодаря тем способностям, которые вы обрели, проходя Испытание. Параллельно отдельная группа — на этот раз специально подготовленных на основе вашего опыта добровольцев — здесь, на Джее, займется исследованием самого... э-э... пульта. Я имею в виду этот ваш Ларец.
      Кайлу показалось, что он ослышался.
      — Вам не будет причинено ни малейшего вреда, — продолжал генерал. — Даже кровь на анализ брать будут только с вашего разрешения. Я уже сказал: мы вам предлагаем партнерство.
      — А то, что объектом вашей — страшно интересной — программы, — прервал его Сухов, на секунду опередив уже начавшего открывать рот Кайла, — снова станет население Джея, ни сном ни духом не причастное к интересам оборонного комплекса, вы в расчет не берете? И то, что снова из-под земли полезут драконы, призраки начнут охоту на людей и по планете пойдет гулять новая зараза, тоже не в счет?
      — Вам следует понять, что работа с пультом будет проводиться строго научно, с привлечением всего имеющегося у нас опыта, — стараясь говорить как терпеливый воспитатель детского сада, разъяснил ему генерал.
      — Мы уже видели, как вы на строго научной основе, наблюдали за нами, грешными. — Кайл выпрямился на стуле и окинул высокопоставленного собеседника теперь уже явно враждебным взглядом. — Нет у нас оснований верить, что после того, как эта штука окажется в ваших руках, Джей не сотрясется от новых бед. И уж простите, тем более нет никаких оснований верить в то, что, когда в ваших руках окажемся мы сами, к нам будут относиться иначе, чем к лабораторным мышкам. Так что, если уж вы позволите нам выбирать...
      — Нет. — Член двух академий резко поднялся со своего места. — Выбирать мы вам не позволим.

* * *

      До генеральского самолета их сопровождали только трое: два десантника и молниеносно материализовавшийся из ничего сержант Тротт. Конвой не конвой, но уже и не свобода. У трапа сержант протянул руку к янтарному Ларцу, довольно решительно предлагая мисс Циньмэй избавиться от неудобного багажа. Та только обожгла его ненавидящим взглядом и переложила «Джейтест» в другую руку. На трапе они задержались.
      — Вы уверены, что не стоит попробовать... — Цинь задумчивым взглядом окинула нахохлившиеся туши вертолетов, посверкивающую броню штурмовых роботов, утонувшие в тени касок, поблескивающие от выступившего пота лица солдат.
      — Я не буду драться с людьми, — покачал головой Сухов. — Со своими. Они вроде выручили нас. А сейчас уйти без побоища не удастся.
      — Пропади оно все пропадом! — глухо сказала Марика.
      Кайл и Том молча нырнули в прохладные недра салона. Шестым вошел сержант Тротт. Оба десантника остались снаружи, на залитом зноем плато. Пилот, отделенный от салона только массивной спинкой кресла, высунулся из своего гнезда и вопросительно взглянул на сержанта.
      — Ждем генерала, — пожал плечами тот.
      Ждать пришлось недолго. Через пять-шесть минут, не больше, генерал энергично взбежал по трапу, молча занял свое особое кресло в хвосте рядом со своим адъютантом и молча кивнул вновь заглянувшему в салон пилоту. На высоких тонах завыли сервомоторы, втягивая трап и закрывая гермозаглушки двери, коротко простонали берущие разгон турбинки и выжженное плато за иллюминаторами стало проваливаться вниз, разворачиваясь и уходя в сторону.
      Никто не проронил ни слова. У каждого в тесноватом салоне набирающего скорость «скаймастера» были причины для этого. И каждый напряженно думал о том, что начинать разговор рано или поздно придется. А пока все отрешенно, как зачарованные, смотрели в иллюминаторы на землю Джея, которая все стремительнее уносилась назад, назад, назад. Странную дремоту навевало это нереальное, призрачное ускользание Мира в небытие.
      А потом их накрыла тень.

* * *

      Том подумал, что самолет сопровождения неумело занимает именно там, над ними, положенное ему по каким-то причинам место. Но уже через секунду, когда на «скаймастер» обрушился воздушный поток от нависшего истребителя и салон завибрировал, словно его протащило по стиральной доске, Роббинсу, да и всем остальным в этой железной коробке, стало ясно, что дело принимает вовсе неожиданный оборот.
      — Нас прижимают! — дурным голосом заорал пилот в микрофон внутренней связи. — Два истребителя. Радио не... О ч-черт! Мы под радиоэкраном! Нас, говорю, прижимают!!! Нас сажают на степь!!!
      Самолет затрясло так, что пилот, судя по издаваемым им звукам, прикусил себе язык. Сержант Тротт сделал самое нелепое в сложившейся ситуации: вытащил из кобуры табельный бластер и снял его с предохранителя.
      — Он что, от истребителей отстреливаться собирается этаким макаром? — спросил Тома Сухов.
      Обернувшись, тот увидел, что генерал силится докричаться до пилота в свою трубку, но, видно, второпях нажимает не на ту кнопку на пульте связи. С четвертого раза он все-таки преуспел в этом занятии. Но к тому моменту резервную, как раз у его кресла укрепленную трубку включил адъютант.
      — Сажай самолет немедленно, — уверенно распорядился он. — Внизу увидишь полосу. Там — транспортники. Два борта. Сажай как можно ближе к ним.
      — Вы... Да что вы?! Что вы городите, сержант?!!! — заорал генерал. — Пилот, выполняйте мой приказ! Никаких посадок!!! Приготовиться к...
      И тут пистолет, нелепо торчащий в руке Тротта, тихо пукнул. Генерала отбросило на спинку сиденья. Вывалившаяся из его руки трубка моталась по ходуном ходящему полу. Сержант, продолжая держать оружие наготове, отстегнул ремень безопасности и направился к кабине пилота. Дело это было нелегкое, и к тому моменту, когда он преодолел необходимое количество метров по выплясывающему дикий танец проходу, пилот сам, словно кукушка из древних ходиков, появился в салоне как раз вовремя: ствол пистолета уперся ему в скулу.
      — На место! — заорал сержант. — Сажай машину!! Делай все, как я говорю!!!
      Пятеро переглянулись.

* * *

      Там — внизу, поодаль от безымянной степной речки, — и впрямь тянулась заброшенная когда-то геологами сооруженная посадочная полоса. Генеральский самолетик завис над ней и коснулся земли метрах в трехстах от двух тупорылых громадин — типовых средних военно-транспортных лайнеров. Без опознавательных знаков. Из транспортников быстро, словно горох из мешков, высыпались на землю и деловито занимали круговую оборону здоровенные молодцы в экипировке спецназа. Без гербов Республики на шевронах. Еще с десяток людей в пятнистом камуфляже торопливо выводили из чрева транспортника легкую «Мурену-80» — самую маневренную модель, принятую в разведавиации ВВС Республики Джей. От них к самолету, торопливо вздымая пыль, устремился «линкольн» возмутительно надменного вида. Оба нападавших истребителя, сделав свое дело, ушли за горизонт, оставив после себя лишь громовые раскаты двигателей, перекатывавшиеся над степью.
      — Выходите побыстрее, господа, — распорядился сержант Тротт. — И не надо фокусов. Вам ничего не угрожает. Просто работать будете на другого хозяина. Того, который лучше платит. А ты, — он ткнул пилота стволом, — руки за голову — и стой как стоишь.
      Он отцепил от пояса и надел на запястье пилота браслет наручника. Второй зацепил за стальной поручень аварийного трапа.
      Цинь, и не думая проявлять признаки послушания, подошла к вытянувшемуся в кресле генералу и наклонилась над ним.
      — Не тратьте время на старого дурня, — раздраженно окликнул ее Тротт. — Я вкатил ему парализирующий заряд. К вечеру оклемается, если кондрашка не хватит от огорчения.
      Пыльная степь встретила их запахами своих странных трав, гулким клекотом гром-птиц в далекой вышине и торопливым топотом двух дюжин вооруженных людей, бегущих к только что ткнувшемуся в серую землю трапу.
      — Кажется, я знаю, кто тот хозяин, который заплатил за нас с вами побольше, — задумчиво сказал Кайл, присматриваясь к человеку, энергично выбирающемуся из «линкольна».
      Человеком этим был его старый знакомый. Еще один. Магнус Бокк собственной персоной, как всегда чуть старомодный и немыслимо академичный среди толпы вооруженных мордоворотов, спешил навстречу профессору Васецки с приветливо протянутой рукой. Кайл не протянул в ответ свою.
      — Я же говорил, что нам с вами не обойтись друг без друга. — Бокк словно и не заметил того, что рука его повисла в воздухе, и превратил несостоявшееся рукопожатие в элегантный жест, придавая своим словам дополнительную убедительность. — Уберите вашу пушку, сержант. У нас разговор сугубо мирный, доверительный. Однако разговором мы займемся уже в пути. Поторопимся, господа. А вы, сержант, займитесь этим. — Он кивнул на генеральский самолет.
      Бокк нагнулся куда-то в глубь кара и с трудом извлек оттуда объемистую дорожную сумку. Передал ее Тротту. Сержант торопливо устремился с этим грузом к трапу «скаймастера».
      «Куда и что повезет он на краденой технике?» — недоуменно спросил сам себя Том, провожая его взглядом.
      Пятеро один за другим молча нырнули в недра «линкольна». Он стремительно тронулся, подруливая к уже расправившей складные крылья «мурене».
      — Вот уж не знал, что «Дженерал Трендс» имеет на Джее свои ВВС, — угрюмо заметил Кайл. — Да еще и не боится нападать на регулярные войска Республики.
      — Отношения с Республикой у Комплекса, как вы нас называете, и без того не самые радужные, — пожал плечами Бокк. — А приз мы взяли неплохой. Да и вы не в проигрыше: лучшей защиты от богов Джея, чем та, которую может дать «Дженерал Трендс», нет и быть не может. А уж за то, что вас никто из господ исследователей и пальцем не тронет без вашего согласия, я уже не говорю. Никто не рискнет зарезать курицу, которая несет бриллиантовые яйца.
      — Мы уже только что слышали эту песенку, — заметила Марика.
      Машина остановилась. Угодливый десантник отворил перед гостями-пленниками дверцу. Все кругом то и дело посматривали в небо. Видно, расчетный запас безопасного времени, отмеренный для проведения операции, катастрофически подходил к концу. Том оглянулся на «скаймастер». Сержант Тротт и не думал, оказывается, отправляться в путь — он бегом возвращался от угнанного аэроплана к уже начавшим разогревать движки транспортникам. Боевики столь же сноровисто, как они высаживались всего какую-то пару минут назад, загружались в них обратно.
      Снова трап, снова тесная кабина, снова ноющий звук разгоняющихся турбин. Снова ускользающая вниз и вкось равнина. А на равнине этой...
      Том чуть не выдавил стекло иллюминатора, уставившись на то, что происходило там, внизу. И остальные Четверо тоже припали к своим иллюминаторам. Там, внизу, пылал костер. Пламя торопилось сожрать разлетевшиеся на добрую сотню метров обломки «скаймастера». Генеральский самолет взлетел на воздух и вспыхнул дьявольским фейерверком за те секунды, пока набирали мощность движки «мурены». А в опасной близости от этого погребального костра, поднимая тучи пыли, брали свой короткий на «воздушных подушках» разбег оба транспортника. Пиратский рейд успешно завершился. Пора было убираться восвояси.

* * *

      Первым от иллюминатора оторвался Сухов. Его лицо побелело. Он повернулся и встретился взглядом с расширенными зрачками Марики.
      — Не понимаю... зачем? — Она повернулась к молча застывшему в своем кресле Бокку.
      Лицо вице-президента филиала «Дженерал Трендс» не выражало особого удовольствия от происшедшего. Оно кривилось в еле заметной нервной гримасе, — должно быть, исполнительный сержант Тротт поставил таймер, приведший содержимое той тяжеленной сумки в действие на слишком раннее время.
      — Не понимаю, — снова, чуть запинаясь, спросила Марика. — Там же оставались двое. Живых.
      — Вас волнует судьба этих двоих? — вопросом на вопрос ответил Бокк. — А судьба всех тех, кого вы угробили, из любопытства затеяв игры с богами Джея, вас не волнует? Игра только началась — давно пора понять. И ставки в ней высокие. Я-то думал, что вы уже не боитесь вида крови.
      — Как это ты сказал? — Цинь повернулась к Сухову. — Ты не собираешься воевать с людьми? Со своими? А эти? — Она указала туда, где рядом с господином Бокком, словно изваяния, восседали пятеро вооруженных конвоиров. — Эти — они тоже наши?
      — Шестеро, — сказал Том, мысленно уже решивший все. — С пилотом — семеро.
      Лицо господина Бокка выразило беспокойство.
      — Не стоит делать глупости, господа, — начал он. Но продолжить не успел. В кабину вошел Демон.
      У пилота лицо было даже не белым. Иссиня-зеленым, скорее. Но в грунт «мурена» не врезалась. А если и отклонилась от курса, то незначительно.
      — Его тоже убить? — спросил Демон.
      — Нет, — сказал Сухов. — Этот не виноват. Пусть просто доставит нас. Куда нам теперь, Кайл?
      Васецки, казалось, не слышал его. Он молчал, вцепившись в спинку кресла пилота и уставившись на летящую под крылья «мурены», сливающуюся в неразличимые полосы панораму плоскогорья.
      — Вы... Этот ваш... — Пилот сглотнул слюну. — Вы разгерметизировали салон, когда... Когда дрались. Надо снижаться. Иначе... — Он кивнул на дисплей. — Давление падает.
      — Снижайся, — согласился Кайл и прикрыл глаза. — Сразу, как только пройдем массив. Погоди, — повернулся он к Сухову. — Мне надо вписаться. Почувствовать Лабиринт. Это... Так не получится — на скорости. До каньона мы дотянем? — обратился он к пилоту. — До северной части? Дальше можно будет просто идти.
      — На малой высоте — дотянем, — несколько отрешенно ответил тот. — Но придется сбросить скорость. И тогда самолеты сопровождения... Г-грузовики нас нагонят. Они все поймут, как только мы изменим курс.
      — Об этом не думай, — приказал Сухов. — Снижайся и гони к каньону.
      — Дай руку, — сказала Цинь Тому. — Тебя все-таки зацепило.
      Том многое бы дал за то, чтобы иметь возможность сказать что-либо бойскаутское, вроде: «Не стоит беспокоиться о таком пустяке», но пуля из АК-800 пустяками не занимается. Поэтому он безропотно позволил Цинь распороть свой рукав и начать не очень безболезненную процедуру исцеления.
      Пилот явно хотел выжить — даже в сложившемся кошмарном раскладе, когда в салоне пилотируемого аппарата появляются черти и убивают руководителя операции и его охрану. Поэтому «мурена» шла чуть ли не сбривая верхушки степных трав, вжимаясь даже в мелкие овраги и русла пересохших речушек. Автозапрос воздушной обстановки пилот вырубил к чертовой матери: в режиме радиомолчания юркая, низко идущая «мурена» могла еще довольно долго оставаться невидимкой. Прием, похоже, сработал. Обещанная погоня явно запаздывала.
      Каньон вынырнул из-за близкого горизонта неожиданно. Для того чтобы не потерять его, пришлось даже заложить довольно крутой вираж. На пару секунд они зависли в неустойчивом режиме вертикальной посадки над самым краем семисотметровой пропасти и только потом грохнулись брюхом на относительно ровную, поросшую редким кустарником каменную россыпь.
      — В-возьмите НЗ, — вдруг сказал пилот. — С-сухой паек. Там — под сиденьями. Д-долго придется д-драпать.
      Том, не говоря ни слова, отжал рычаг аварийного люка и стал вышвыривать на щебенку пакеты с провиантом, которые Марика лихорадочно вытаскивала из контейнеров, вмонтированных под креслами экипажа.
      — Как только мы отойдем на сотню метров, — приказал Кайл пилоту, — поднимай свою колымагу в воздух и гони в каком угодно направлении, только подальше отсюда.
      — К ч-черту! — замотал головой тот. — Через п-пару минут здесь будут хозяева. Или ВВС. Или и те и другие. И первое, что они сделают, это расстреляют машину. Надо убираться.
      — Ну, может, парень и прав, — согласился Сухов, выволакивая летчика за ворот. — Давайте, ребята, ходу отсюда, ходу. Мы — туда, а ты — в-о-о-н в том направлении, парень. И лучше тебе не оборачиваться.
      Но у них уже не было времени далеко уходить от слегка покореженной при посадке «мурены» — ни на сто метров, ни даже на пятьдесят. Гул моторов уже повис над степью и над крутыми каменными стенами каньона. Пятеро запрокинули головы, выискивая в небе прилетевшие по их души валькирии на реактивной тяге. Пилот не стал останавливаться, вжав голову в плечи и не оборачиваясь, он продолжил бежать туда, куда показал ему Павел. А сам Сухов с трудом оторвал взгляд от полуденного, знойного неба и повернулся к тому, кто почти незримо стоял у него за спиной.
      — Ну, — сказал он тому, — снова твой выход. Наверное, последний. Коронный. Справишься?
      Демон не ответил ни слова. Он уже выполнял приказ. Из призрачного подобия человеческой фигуры становился чем-то иным. Столбом незримой, почти пыльной тьмы, закрученной невидимым смерчем. Смертью, воплощающейся в стремительно растущую в небо колонку раскаленного, пропитанного тьмой воздуха. Ветром.
      — Пошли! — скомандовал Павел. — Туда — вниз. В укрытие какое-нибудь. Сейчас здесь будет жарко.
      Никакого настоящего укрытия достичь они не успели, только спустились по откосу десятка на два метров в ущелье. Погоня шла на небольшой — километр, не больше — высоте, так что первый из транспортников выскочил в пространство над их головами неожиданно, как черт из коробки. И Ветер Смерти встретил его первым. Все решилось в считанные мгновения. Должно быть, Демон умел и это: заставлял детонировать боеприпас противника.
      Пятерых, не успевших далеко спуститься по пологому каменному склону, взрывная волна бросила лицами в мелкий щебень. Они еще не поднялись на ноги, когда рванул, прямо над гулкой пропастью каньона, второй транспортник.
      И наступила тишина.
      Треск, шипение, взрывы, которые сопровождали падающие с неба, осыпавшиеся по склонам в пропасть пылающие обломки двух залпов фейерверка смерти, — не в счет. Тишина все равно царила в этом заколдованном Мире на границе пропитанной зноем степи и окутанных мраком ущелий каньона. И в тишину эту постепенно возвращались вечные звуки степи и ущелий: клекот гром-птиц в вышине и неровное всхлипывание речки далеко на дне ущелий.
      Молча, отряхивая с себя каменную крошку, они спустились еще на десяток-другой метров и тут, не сговариваясь, остановились вокруг нависшего над склоном валуна.
      Нигде не было и следа ушедшего своей тропинкой пилота. Может, его малой пылинкой смахнуло в пропасть, а может, все продолжал он свой бег куда-то к доставшейся ему не очень веселой судьбе.
      — Как рука? — глухим, снова обретшим мальчишескую хрипотцу голосом спросила Цинь у Тома.
      Тот взглядом показал, что все в порядке. Действительно, магия Джея свела почти на нет работу пули автоматического карабина.
      Способности, дарованные им Джеем, были еще у них.
      И с ними был Демон.
      Он вернулся — стал собираться, концентрироваться из мглы, которая теперь — даже в самый ясный полдень — навсегда была с ними. Стал почти различим в своем вновь обретаемом человеческом обличье. Занял место в их круге напротив Павла.
      — Ты свободен, — сказал Демону Сухов. — Совсем свободен. Теперь исчезни навсегда.
      Кажется, Демон усмехнулся. Как может усмехаться мглистая тьма.
      — Это не тот приказ, который я могу исполнить, хозяин, — ответил он. — Я — твоя Судьба. Судьба Воина.
      — Я не буду Воином! — Павел резкими движениями освободился от тускло блестящей цепочки талисмана, протянул ее перед собой, словно предлагая исчадию Джея забрать этот Знак.
      Но Демон не пошевелился, и цепочка, змейкой скользнув между пальцами Сухова, упала на выщербленную поверхность камня.
      — Я не Воин Империи, и ты свободен от меня, — повторил Павел.
      — Воин ты или нет... И выполняешь ты свою волю или чужую... Ты не можешь знать этого. И я не могу, хозяин. Помни, что я — это ты, а ты — это я. Навсегда, — бесцветным голосом ответила его Судьба, воплощенная в призрачный мрак.
      Некоторое время они молчали. Зной струился над скалами каньона. И мгла кралась по его дну.
      — Тогда просто исчезни, — устало вздохнул Павел. — Уйди. До тех пор, пока я не позову тебя.
      И Демон выполнил приказ. Перестал быть с ними. Как всегда, призрачно и незримо. Словно и не было его никогда в круге у камня.
      Марика тряхнула головой, отводя наваждение. Потом сняла и положила на камень рядом с талисманом Павла свой Знак. И Кайл бросил рядом свой. Том — свой. Последней сняла тусклую цепочку Цинь. Поднесла к лицу, словно пытаясь вдохнуть что-то, заключенное в древнем Знаке. Потом резким движением положила, почти бросила его в кучку, и, шагнув в сторону, отвернулась.

* * *

      Как ни странно, они больше не торопились. Никуда. Словно не их искали по всей планете разведслужбы Республики, Федерации и пара неплохо оснащенных криминальных контор.
      Они подобрали пакеты сухого пайка, фляги с питьевой водой из резервного бачка «мурены» и тут же у камня на краю обрыва устроили что-то вроде военного совета. Точнее, просто беспорядочный обмен мыслями, прерываемый глотками из фляг и торопливым прожевыванием кусков НЗ, напоминающих собачий корм.
      — Все, — по-прежнему не глядя ни на кого, сказала Цинь. — Нам никуда не деться. Все наши разговоры тогда, ночью, — сплошная глупость. У нас ничего не остается, кроме той дорожки, по которой нас хочет увести декан.
      — Я не могу отделаться от чувства, что совершаю предательство. — Том нервными, ставшими вдруг непослушными пальцами вытащил из нагрудного кармана жесткий прямоугольник жетона-идентификатора.
      Два герба — Федерального директората и Управления расследований — укоризненно мерцали на его пластике. Том медленно, словно первый раз в жизни увидев этот предмет, поворачивал жетон перед глазами.
      — Но... — Лицо его нервно дернулось. — Но, похоже, из этой игры нельзя выйти, не предав хоть кого-нибудь.
      — Наверное, хотя бы самих себя нам не надо предавать, — тихо сказала Марика.
      — Мне кажется, — Том не отводил глаз от своего идентификатора, — мне кажется, что это была бы очень плохая услуга людям — свести их с Джеем через этот коробок. Если бы... Если бы я знал кого-то, кто был бы достаточно мудр и осторожен для того, чтобы не стать самому игрушкой давно сгинувших Предтеч и все человечество не превратить в такую игрушку... Но кругом — только секретные службы да тайные академии. Комплексы и генералы.
      — Те, кого называют «люди Джея», хотели обрести именно ту мудрость и ту осторожность, о которых ты говоришь, — вздохнул Кайл. — И даже, быть может, обрели ее. Только вот кажется, что за это приходится платить. Тем, что перестаешь быть человеком.
      — Куда ни кинь — всюду клин, — подвел итог Сухов. — Оттуда — Древние Империи со своими нелюдскими проблемами. Отсюда — родные Комплекс со Спецакадемией, тоже еще та компания. Они свято убеждены в своей правоте. Им даже в голову не приходит, что и армиям, и промышленным комплексам так же опасно играть с Джеем в его игры, как и простым смертным. Даже еще опаснее. Одно дело, если Джей превратил в Боевую Пятерку горстку людей, случайно напоровшихся на Ларец, а другое, совсем другое, когда он затянет в игру целую систему — такую, как армия, Спецакадемия, Комплекс. Он все человечество сможет проглотить, превратить в новое воинство Сгинувших Империй. На замену им. Нет у нас другой тропинки, кроме той, которую предложил Кайл.
      Том молча бросил свой жетон поверх пяти Знаков. Словно покрыл карты козырем.
      — Одного я не пойму, — сказал он больше самому себе, чем другим. — Почему Джей не уничтожил нас, когда мы... решили отречься. И никого не лишил Дара. Может быть, мы продолжаем делать то... То, что он от нас хочет?
      Никто не ответил ему.
      Пять талисманов и черный жетон лежали сверкающей кучкой на шершавом камне, громоздящемся на краю склона срывающегося в пропасть каньона.
      — Ну и куда мы пойдем отсюда? — спросила Цинь. — Пора вам поделиться с нами тем, последним, секретом людей Джея, декан.
      — Мы почти на месте, — сухо сказал Кайл. — Но... Мы уйдем очень далеко. И обратного пути не будет, наверное, никогда. Это почти как с теми... Кому пришлось пройти через Порталы.
      — Так ты знаешь путь к Порталу? — спросила Марика.
      Чуть испуганно.
      — Какой, к черту, Портал? — зло спросил Сухов не столько у Кайла, сколько у себя самого. — Какой Портал может быть здесь?
      Он окинул взглядом потемневших, усталых глаз безрадостный пейзаж, простиравшийся вокруг. Печальный и грозный. Высокое небо истаивало над ними, уходя, стекало в бездонный колодец Космоса, злое эхо перекликалось само с собой в далеких распадках.
      Кайл точно таким же взглядом скользил по той же предвещающей надвигающуюся беду панораме. Но видел вокруг себя он что-то свое. Уверенно, словно все уже было решено, внезапно он повернулся и молча стал спускаться по склону, будто выбирая среди нагромождения причудливо сколотых камней какую-то ему одному заметную тропинку. Остановился на мгновение, чтобы кивком головы позвать за собой остальных. И Четверо пошли за ним.
      Том поймал себя на том, что невольно стремится ступать след в след за победителем Дракона, словно не по россыпям щебенки и не по робким проплешинам черно-зеленого мха приходилось шагать им, а по кочкам зыбкой, призрачной трясины невидимых топей. Он оглянулся: точно так же, как и он, след в след, ступали за ним Сухов и Марика. И только Цинь, медленно, словно нехотя пошедшая наконец за Кайлом, продолжала держаться отрешенно-независимо, словно совсем одна шла по становящемуся все круче и круче склону. Но в то же время она с удивительной точностью повторяла каждый шаг идущих впереди нее.

* * *

      Маршрут их был причудлив. Словно кто-то незримый замкнул эту коротенькую цепочку вымотанных Испытанием, почерневших людей в прозрачный лабиринт, по которому они двигались к невидимой цели, делая в пути нелепые для стороннего наблюдателя повороты, остановки, возвращения. Только Кайлу было дано видеть, точнее, ощущать невидимые стены, окружившие их. Но и он время от времени останавливался, застывал, поднимая к небу лицо, похожее в это мгновение на лицо ослепшего колдуна, и прислушивался к чему-то внутри себя. Пот мелким бисером покрывал тогда его лицо, мгновенно испаряясь в сухом полуденном зное. Он и в самом деле становился незрячим в эти моменты — жутковатым слепым из древних фильмов. Слепцом, белая трость которого вдруг, не встретив привычной преграды, повисала над бездной. Тому показалось даже, что еще немного, еще вот-вот — и он увидит ее, эту белую трость. После таких остановок приходилось отступать, невольно ломая сложившийся строй, нелепо и мучительно топтаться на месте, пропуская поводыря в хвост колонны, который теперь делался ее головой, и вновь двигаться за ним — часто в совершенно неожиданном направлении. А иногда Кайл неожиданно спокойно, как ни в чем не бывало, шагал сквозь невидимую преграду, словно просто миновало время, которое он выжидал, чтобы преграда эта исчезла с его пути. Том испытывал при этом что-то вроде опасения из-за излишне смелого поступка товарища, да и Сухов в таких случаях с каким-то особым своим значением поводил тяжелой, коротко остриженной головой.