Мы с Варварой ходим парой…

      А она ни сном, ни духом, стоит в позе «зю» над клумбой, цветочки поливает. Выпрямилась, увидела нас. «Галечка, вчера еще хотела сказать, а вы что-то похудели, но вам к лицу…».
      А я — полна грудь воздуха — еще со старых рельсов не сошла, ну и по инерции: «Знаете, Татьяна Васильна, а почему вам так нравится терроризировать людей…»
      И обе встали, понять не можем — куда беседа-то вырулила?
      Так умная маша сходила на войну.

Часть вторая

      Получила зарплату. Чтобы никто не попрекнул за «жабу», пошла в разнос. Купила Варваре вкусняшек, игрушку и мега-ультра-люксовую блестящую стойку с мисками на 5 литров. Раньше у нас такие были, потом сплыли, теперь опять есть.
      Притаранила коробку домой, вручила собаке дары, а сама села конструкцию собирать. Инструкции на русском нет, зато есть понятные картинки. Собственно, процесс не сложный: одно сунуть в другое и закрепить болтом. Но.
      В запчастях была еще одна железячка, размером с половину ладони, изогнутая буквой «Г». Никакой резьбы нет, что с ней делать — не понятно. На картинке нарисована, что она куда-то под болт вставляется и крутится, а смысла не понимаю. Но деталь есть деталь, негоже ее без дела оставлять. И так и сяк ее пристраивала. Нет, явно лишняя железячка!
      И только когда болт закрутила в стойку, замучившись пальцами его поворачивать, поняла, что это отвертка!
      Вот буржуины проклятые, придумают же! Пальцами им, понимаешь, не удобно! Всем неудобно, а что делать…
      Так умная маша взяла первую премию по сообразительности.

Часть третья

      Сдохла батарейка на очередной ошейниковой мигалке. Умная маша мигалку разобрала, вытащила батарейку-таблеточку, покрутила перед глазами, сунула в кошелек и решила при случае купить новую по сему образцу, потому что мало ли — может, их десять видов бывает!
      Полмесяца батарейки на глаза не попадались. Ни в роспечатях, ни в электротоварах, ни в хлебном.
      Сегодня специально поехала в радио-маркет, чтобы купить противную батарейку.
      Продавщица посмотрела на образец и выложила на витрину ее сестер-близнецов. Абсолютно одинаковых. Одна по 15 рублей, другая по 55. Спрашиваю: — А в чем разница? — Одна китайская, другая швейцарская. Вспомнила борьбу с жабой, купила швейцарскую. Довольнешенька приехала домой. Тут и коробки, и батарейка — праздник в доме!
      Разбираю, значит, снова мигалку, чтобы вставить швейцарское светило, сую, — не горить! Не горить, язви его душу! Разобрала опять, ну там детальки какие-то мелкие выпали… Присмотрелась — ё! А это еще батарейки! Их три штуки, оказывается, надо! А сама мигалка оказалась пустой железной капсулкой, куда это все и засовывается… Так кто ж знал!
      Так умная маша разбиралась с электроникой.
 
      В общем, пункт 2. «Я молодец».

Сентябрь не кончается. И прекрасно!

      У нас такая балдежная погода — влажно, сыро, дождь и ветра нет! Десять градусов, листики желто-зеленые, неторопливая уютная сырость. Класс! Особенно, когда тепло одет.
      Утром мы с Варварой решили поискать цветочков на обочине — сошедшая на душу благость взалкала цветов полевых. Нарвали клеверу и еще каких-то жухлых лютиков. А Варваре — травы. Выпустили из подъезда осу.
      Дома поставила цветочки в бокал, бокал — на оранжевую салфетку (психологи считают, что осенью надо больше смотреть на оранжевое и вкрутить лампочки помощнее, поярче).
      Потом, когда пошла на работу, не отказала себе в удовольствии прогуляться. Ботинки хорошие, куртка теплая, шапка вязаная — гуляй не хочу!
      Варвара дома траву не ест. «С куста» ест, а ту же самую дома — нет. В чем разница — не понимаю.

Октябрь

      С первым днем октября! Чудесная погода, не правда ли?
      У нас за окном — такая волшебная мокрая, ветреная, холодная мерзость, что я просто захожусь в каком-то нездоровом эсктатическом восторге. В такую погоду, гармонирующую с моим темпераментом, начинаю лучше слышать, видеть, нюхать и чувствовать. Бодра, весела, позитивна. Подпеваю радио, могу гулять часами или — теми же часами — неутомимо прибирать, мыть, обустраивать дом, вязать, гладить, поливать цветы и жарить картошку.
      В такую погоду нет ничего лучше возвращения домой. Но чтобы слаще было возвращаться, надо хорошенько нагуляться, надышаться, насобирать «букет» опавших листьев. Водители, как нахохлившиеся птицы, сидят в своих машинках, ждут зеленого сигнала светофора, кто с неодобрением, кто с непониманием, а кто и с завистью поглядывают на нас с Варварой, затеявших догонялки посреди большой лужи. Такое детское счастье — встать в лужу и топать ногой, обутой в резиновый сапожок. Подумаешь, от брызг вымокли джинсы! Могут ли такое позволить себе они, сидящие в замшевых ботинках в дорогих машинах?
      Правду сказать, в такую погоду подъем испытываю больше я, чем Варвара. Она хоть и лояльна к дождю, но восторгов не разделяет и, если ее не разыграть, так и будет бродить за мной, как мокрый ослик. Чем больше вымажется, тем интереснее мыть! А потом еще и пол. Чистый теплый дом. «В душе расцветают у нее незабудки»!

Еще октябрь

      По-русски говоря, день рождения «зажала». В гости никого не звала, от гостей отбивалась лыжной палкой. Напрягаться не хотелось, а общества хотелось. Вот такая была дилемма.
      Решила я эту дилемму следующим образом: пошла гулять в ночи с Варварой и позвала двух своих относительно закадычных подружек «проветриться, послушать ночь и выпить водки на лавочке». Про лавочку и водку — чистая правда, а отнюдь не художественное преувеличение.
      Подружки удивились, но с именинником — как с умирающим — не спорят. Живем все примерно в одном районе, поэтому ночь не страшила. Больше меня смущала одежда подружек, которые не знакомы со спецификой октябрьских гуляний на свежем воздухе. Говорю:
      «Одевайтесь теплее! На улице холодно!»
      Они: «Да мы оделись!»
      Мама моя дорогая! Одна — в кроссовках, ветровочке, с тюлем каким-то на шее вместо шарфа, и «в двух свитерах» — марлевка толще. Я, говорит, так на коньках катаюсь, поди не замерзну!
      Другая — на каблуках, в куртешке до пупа, без шапки…
      На улице — минус пять.
      Ла-адно.
      Купили водки, сока, сыра копченного, синие пластиковые стаканы. Девчонки себе — вина, а я решила ударить по «отвертке», рассудив, что напиток оптимальный для контроля степени опьянения.
      Про то, как трясущимися руками это все пили из адских синих стаканов, немножко курили и коченеющими пальцами пытались сыр с подложки подцепить — не интересно. Как Варвара, учуяв сыр, прогулку свернула и сидела, гипнотизировала девчонок — тоже. Это все понятно.
      Прикол был в другом.
      Девушки мы все взрослые и более или менее обеспеченные. Машины, квартиры, шубы норковые, фирмы свои… Мы с Варварой, правда, не в струе, но разговор-то можем поддержать? Можем.
      Ну и вот. Разговор примерно такой: «Надо машину новую покупать… Шуба прошлогодняя — позорище… Фирму хочу еще одну зарегистрировать… Шкаф новый купила… Подчиненные — сволочи и лентяи… Резину надо зимнюю ставить… Дачу продаю…»
      Одним словом, высокие материи.
      Тут возникает пауза, и наша Ленка, успешная бизнес-леди с шубами, дачами и шкафами, жалостливо так говорит: «Девочки… Слушайте… А может, пойдем в какой-нибудь подъезд?… Погреемся у батареи?… А? Вот хоть можно в мой подъезд пойти…»
      Не знаю, может, мы напились уже к тому времени но было дико смешно. Мы хохотали, как сумасшедшие! По лавке этой чуть не катались от хохота. Представила Ленку в норке — у батареи! Хлебающую «портвейн из мыльницы».
 
      А, еще хохма была. Чуть раньше, где-то полдвенадцатого ночи, сидим все на этой же продуваемой лавке. У Юлишны телефон надрывается. Бухгалтер ее звонит (Юлия — директор). Разговор примерно такой:
      — Да, Наталья Сергеевна. Нет, не разбудили. Ничего. Слушаю Вас. Да. Да. Хорошо. Завтра посмотрю. Да. Тридцать тысяч я перекину на тот счет. Да… Пятьсот на этот. Нет, давайте без самодеятельности. Хорошо. Нет, не разбудили. Нет, я не дома. Нет, не на работе. Я в сквере на лавочке сижу, Наталья Сергеевна. Нет, не с заказчиком. Водку пью, Наталья Сергеевна. Ага, вод-ку. Всего доброго, спокойной ночи. Завтра не опаздывайте.
      И вскинувши тонкую бровь, вся такая серьезная телефон выключает, а потом — ка-ак прыснет: «Она думает, я не знаю, как стаканы пластиковые выглядят! Она думает, я с телефоном родилась! И сплю в каблуках! А вот накось, выкуси!»
      Тут мой телефон ожил. Мама.
      — Галь, ты где? Мы с отцом тебе домой звоним, никто трубку не берет, времени — первый час!
      — Гуляю, мам.
      — С Варварой? А гости где?
      — Гости все рядом, мам. Мы тут, на лавочке.
      — На лавочке?!
      — Ну это… Дышим, пьем немножко, разговариваем.
      — …А Варвара точно с вами?
      — С нами, мам… Где ж ей еще быть-то? Все здесь, тебе от девчонок привет.
      — Да, спасибо, взаимно. Ну даешь, Галина! Вечер ностальжи у вас там, что ли?
      — Именно!
      — Ну ладно. Хотя какое «ладно», ужас просто! Мы с отцом тебя поздравляем, целуем, завтра позвоню. Варвару не забудь покормить! И не сидите там долго, простынете все! Ты меня поняла?!
      — Поняла, мам! Спасибо! Давай, пока!
      (Если Варвара с нами, значит, не все так уж плохо!)
 
      …Потом Варвару мы потеряли. Точнее, не «мы», а девчонки. Решили все-таки перебазироваться в тепло, ко мне в квартиру, дала им ключ и Варишну, а сама на три минуты заскочила в круглосуточный магазин. Картина Репина «Не хватило».
      На три минуты!
      Звонят: «Галь, мы Варвару потеряли! (Бросаю корзину и бегу к выходу, охранник насторожился). Но мы ее уже НАШЛИ!» (шумно выдыхаю и медленно возвращаюсь к брошенной посреди зала корзине; охранник берет меня на заметку).
      Выхожу из магазина — стоят, красотки. От приключений и ветра протрезвевшие, румяные, глаза блестят, Варвара рядом сидит, примус починяет…
      Пошли все в дом. И сидели еще три часа. Не столько ели-пили, сколько болтали. Какие мы девочки-принцессы, а они все ко… и сво… Ну, не то чтобы все…, но многие! Нет, у каждой, конечно, есть свое исключение, которое не ко… и не сво… И всем троим из разводов пора бы уже выходить в новую жизнь. Да, пора!
      За сим решили расходиться, хотя спать хотелось только мне. А именинник — он же, как инвалид, бесит, но разве ему слово поперек скажешь?
      Проводились, прогулялись еще разок, а придя домой, поняла, что хочу упасть в кровать прямо «не снимая лыж». Вот как устала!
      Не выспалась, конечно, совсем. Зато ощущение классное.
      Когда ничего не планируешь и делаешь вид, что ничего не ждешь, — иногда срабатывает. И все получается так удачно, легко, свежо и незатасканно, что хочется повторения. И уже не знаешь, к счастью или сожалению один раз в году он, мой день рождения.

Ноябрь

Про пылесосы. В качестве разогрева

      Значит, давным-давно, когда деревья еще были большими, а пыль в городских квартирах — без примеси свинца, вышла я в гражданский замуж. И было нам в приданое с мужниной стороны — пылесос «Урал». Или «Вихрь». Или «Ураган». Что-то в этом роде.
 
      Большой, круглобокий гроб на колесах, с милым приветом от производителя всем любящим наводить порядок — фланелевым таким мешком в корпусе, который надо было вытряхивать еженедельно. Все правильно: любишь пыль собирать — люби и на помоечку с веником ходить.
      Пылесос не столько «собирал пыль», сколько выдувал ее обратно, но с ватными палочками по плинтусам у нас никто не ползал, бактерии не считал и под кровать к нам не заглядывал. А факт уборки могли засвидетельствовать все соседи — «Вихрь» выл, как космический корабль на взлете.
      Но, видимо, с течением времени количество бацилл в квартире по всем законам диалектики перешло в качество и даже в наши семейные отношения. Муж был отослан в бессрочную командировку по сбору плодово-овощных культур, именуемых в народе «грушами». Но, будучи человеком хоть и скуповатым, но все же незлобивым и вполне джентльменским, пылесос он оставил мне.
      Я вычистила квартиру после неудачного замужества, и начала новую жизнь.
 
      Во время «пересменки» (между мужьями) уборкой я увлекалась не очень, все больше уделяя внимание своей физической и моральной красоте на столь ответственном жизненном этапе. Это принесло свои плоды, и через некоторое время я снова вышла замуж. Уже по настоящему — с платьем, кольцами и видео-съемкой, которую нам потом вручили на кассете с коробкой от фильма «Птичка на проводе».
      Муж в приданом имел пылесос. «Урал». А может, «Вихрь». За время эксплуатации коробка из-под него потерялась, поэтому точное название агрегата восстановить трудно. Бесспорно одно — на пластмассовой ручке выбито гордое: «Сделано в СССР».
      Новый пылесос пыль собирал с тем же берущим-за-душу воем, но более рьяно, поэтому старый пылесос был зачехлен и задвинут в коридор изображать «банкетку».
      А пылесосили новым. Неизменно похаживая на помойку выбивать из фланельки пыль, а заодно и вытряхивать из «поддона» мусор, ибо мешков для сбора пыли «Урагану» не полагалось. Скорее я бы поверила, что к нему в комплекте шли ядерные боеголовки и какая-нибудь громоздкая ЭВМ, выплевывающая перфокарты: «Вихрь» не признавал никаких буржуйских глупостей типа гибкого шланга или мягких колесиков, нет, был суров, неповоротлив и надежен, как весь гражданский флот.
 
      Больше всего им прониклась наша кошка Люся. В «мирное время» она на нем спала. В моменты «трудовых подвигов» — охотилась, совершенно игнорируя страшные завывания. В знак своего особого расположения она опИсала фланельку, когда ту, свежевытряхнутую, в очередной раз принесли домой.
      Фланелька ответила Люсе взаимностью, пообещав хранить ее запах до последних дней, и не поддаваться ни доместосам, ни ванишам, ни дегтярному мылу, ни лимонным ополаскивателям.
      С тех пор, как только мы включали пылесос, по квартире разносился не сильный, но вполне отчетливый запах застарелой кошачьей мочи. После каждого «вытряхивания» фланелька стиралась в семи водах, но запах не сдавался.
 
      Я любила уборку. Упражнения с тяжелым пылесосом развивали мышцы рук, с железобетонным шлангом — упорство, прослушивание воя — умение сосредоточиться, к тому же после каждой уборки квартиру приходилось проветривать, даже если за окном стоял сорокаградусный мороз. Мы хорошо жили.
      Но время брало свое. В путешествие за грушами отправился и второй муж. Я поплакала, собрала его в дорогу, а так как путь был неблизким, пылесос он оставил мне, завещав хранить его, как память о лучших выходных в наших жизни, проведенных в чистоте, уюте и неспешных оздоровительных прогулках на помойку и обратно.
 
      Прошли годы.
      Новая жиличка — Варвара пылесоса боялась даже больше страшных дядек на темной улице и вылетающих из-за угла пустых пакетов. «Или он, или я!» — сказала Варвара, уперев лапы в боки и привалившись, для устойчивости, спиной к буфету. Нет, буфет — это художественное преувеличение, не было у нас никаких буфетов, но во всех произведениях героини, ставящие вопрос ребром, должны на что-то опираться, чувствуя тыл и весомую поддержку, — не на тумбочку же с дезодорантами, в самом деле!
      «Вихрь» был мне дорог, но Варвара выразилась предельно ясно. Поэтому в один из дней, удачно получив накануне зарплату, я пошла в магазин за новым пылесосом.

Не любит Варя пылесос. А почему? Большой вопрос…

      Их там было. Много. Разных. Красивых. Но дорогих и с непонятными функциями вроде чесания пяток хозяину и озонирования воздуха запахом речных ракушек. Потоптавшись у витрин, я выбрала, наконец, оптимальный вариант и пошла к кассе. В кассе мне сказали, что на складе этих моделей нет, а есть только на витрине один единственный образец с царапинами, с вытертыми щетками и сломанным колесом — по причине многократного щупанья его покупателями.
      Вторая модель оказалась недоукомплектованной мешками.
      Третья не подходила по цвету.
      Четвертая была хороша, но стоила в три раза больше спрятанной в корсете суммы.
 
      Продавцы сочувственно и жалостливо улыбались: что сказать, мадам, не повезло! Случается такое и в фирменных магазинах.
      — Хотя нет, подождите! — меня остановил в дверях голос консультанта. — У нас есть недорогие российские модели. Вот, пойдемте, я покажу — пылесос «Урал», он же «Вихрь», в общем настоящий ураган!
      Если бы я купила ураган, в моем доме их стало бы как раз трое — можно голосовать, а раз можно голосовать, пора организовывать партийную ячейку. Но, отогнав от себя столь заманчивую мысль, со сложным от раздумий лицом, я покинула гостеприимный торговый зал.
      Варваре сказала, что деньги пропила. А пылесос мы купим сразу, как только. Не огорчать же девочку тем, что «Урал» теперь с нами надолго, — такая у нас с ней судьба.
      С тех пор мы живем вчетвером: два мальчика «Вихря» и две девочки «Галя-Варя». Я стараюсь пылесосить быстро, выражение на лице держу заискивающее, чтобы никого не обижать. Варвара с мальчиками подчеркнуто холодна. Они же воют громче и надсаднее прежнего — наверное, все-таки обижаются.
      Опять вру. Воет один. Второй прикидывается «банкеткой» в коридоре. На нем я сижу, когда сушу волосы перед зеркалом. И лишь недавно, меня, расслабленно расчесывающую волосы под теплом струей воздуха из фена, аж до печенок пробил вопрос: «А когда я в последний раз вытряхивала фланельку из «банкетки»?!» И не смогла вспомнить — столько лет прошло! Вдруг тогда поленилась? А может, там, внутри, подо мной (!) уже кто-то умер! Или наоборот — наконец выкристаллизовался, и сейчас из «банкетки» появится лапа с уродливой клешней и цапнет меня за нежную попу!»
 
      Я вскочила, ногой нервно отодвинула «банкетку» и стала бояться. Боюсь до сих пор. Внутрь посмотреть страшно, выбросить, не глядя, жалко…
      Варвара едко посмеивалась на своей лежанке.

Ноябрь

      Как осень, так у нас болят уши. Купили опять какую-то лечебную протирку, делаем все по рекомендации — чистим, капаем, массируем. Но вот загвоздка: велено закапать, подождать 10 минут, и только потом ваткой еще раз насухо протереть. Как убить 10 минут? Беру огурец, режу колечками по три сантиметра, бросаю в эмалированную посуду, засыпаю туда соль, чеснок, укроп. Закрываю крышкой и трясу-трясу-трясу… И мне занятие, и Варваре развлечение. Через 10 минут готовы настоящие малосольные огурцы.

Как мы с Варварой Новый год устроили

       …За два дня до описываемых событий.
      Ночь-полночь. Идем с собачьего выгула мы с Варварой, далматин с хозяйкой и берн. С хозяйкой, соответственно. Идем по своим районным пампасам, народу никого, но все равно собаки на поводках-рулетках. Из травы слышится чей-то кашель. Что-то похоже на «Хррр-х, хррр-х!»… Оглядываемся — никого. Но собачки наши насторожились, в сторону травы носами тянутся.
      Присмотрелись — в траве сидят два мопса. И не то лают, не то кашляют, лапами перебирают и подают признаки интереса к большим собакам. Один светлый, другой черный — подробностей не видно.
      Тут за два километра в конце аллеи появляется силуэт. И старушечьим голосом верещит, чтобы мы взяли «своих больших собак» на поводки. Настроение у нас было хорошее, поэтому, весело подивившись такому а) дальнозоркому, б) громкоголосому, в) предъявляющему «справедливые» требования, г) смелому бабушонку, гуляющему за полночь на пустыре с мопсами, мы заверили, что все тип-топ, собачки ее в целости и сохранности, «наши» на поводках и вообще мы мимо проходили. Мопсо-привидения проводили нас до конца тропинки, покашляли вслед, и всех их сокрыла тьма.
 
       … Вчера.
      Осень принесла обычные проблемы: фонари не горят, собаку не видно. Ни свою, ни чужих. Тот ошейник, что у нас есть, со светоотражающей полосой и мигающим огоньком, хорош, но слабоват — светит, как тлеющая сигаретка, видно в радиусе 3-х метров. А если собака в свободном полете, а если навстречу идет другая собака, а если идет не собака, а если…
      Одним словом, купила в киоске в очередной раз (помните наши прошлые приключения?) огромный брелок, размером с хороший елочный шар, мигающий всеми цветами радуги и светящий так ярко, что мы теперь ходим по самым злачным закоулкам, чтобы не перебивать галогеновый свет фар, гоняющих по дворам иномарок.
      Не могу сказать, что я стопроцентно счастлива. Прохожие шарахаются, комментируют — не всегда умно. Думаю, эффект был бы тот же, если выйти на улицу с плакатом на груди; «Я энтомолог, еду на Суматру, ловить бабочек». Внимание обращают все. Еще бы — это вам не «карлик курит», а карликовая пожарная машина — только без воя сирены — шуршит вслед за вами по газону. Беззвучно, но от того более эффектно: брелок-мигалка, не столько из-за тяжести, сколько из-за габаритов своих сползает по ошейнику, так что наша добрая баскервильская морда подсвечивается снизу.
      Нарядно, богато! Новый год наступил, уже в твоем городе!
      Да, внимание обращают все. Кроме… СОБАЧНИКОВ С СОБАКАМИ!!!
      Сначала я думала, что мы их просто ослепляем.
      Идем, сверкаем, переливаемся, светим на все северное полушарие — нас и со спутника можно рассмотреть. Так нет. Налетает на нас наша неподружка Вирта, с воплями, с криками. Хозяин, с которым мы по возможности взаимно обходим друг друга, смотрит на нас ошалело. Типа: здравствуй, ж…, новый год. Кто это? Откуда?
      — Интересно, — подумала я, — мы кому светим-то? Пушкину? Я не вижу во тьме черную овчарку и хозяина в темной куртке, но нас-то, дирижабль с цветомузыкой, очень даже видно.
      Нет, я без обид, я размышляя.
 
       …Сегодня.
      Темнота… друг молодежи…, полный ажур…, хоть глаз выколи… Идем, сверкаем, брелок еще и брякает о кольцо ошейника. Так что мы просто, как Аврора в ночи, салютующая в честь праздника.
      Выходим с боковой тропинки на стадион. По стадиону мотыляется пожилая женщина с биглем на поводке. И вроде как к нам направляется. К нам, так к нам, мы собак не боимся, хвостом при знакомстве всем машем. На всякий случай, попридержала свою за ошейник, чтоб стояла тихо и ждала подхода новых знакомых. Напомню картинку: темный стадион, в углу стоим мы и, как елка, переливаемся. Звезды на башке не хватает, но над башкой я со взором горящим, сама как звезда.
      Тетушка идет прямо на нас. Не дойдя два метра, застывает столбом и делает большие глаза (мне видно). И с выражением на лице «Ой, мы не одни во Вселенной!» сматывает удочки.
      Не знаю, может, шапка-невидимка на нас надета? Или мадам думала, что засветился фонарь над чудесным образом появившимся сараем? Или Дед Мороз прилетел на оленях? Или на ее небосклоне все-таки взошла незнакомая звезда, словно памятник надежде?
      Поломав голову и еще раз взглянув на новогоднюю Варвару, решила, что мы нашли, наконец, материальное доказательство одной простой истине: хочешь спрятать — положи на самое видное место. Хочешь стать невидимым — нацепи на себя иллюминацию. Хочешь найти новых друзей — перестань их искать.
 
       …Завтра.
      Тогда мы еще не предполагали, что всего через неделю наша подруга Нина, зная нашу манию скупать фонарики и обвешиваться ими, привезет из Туниса в подарок мигалку. Крохотный легкий брелочек, размером со скрепку, с карабинчиком для цепляния к ошейнику. Специальная профессиональная собачья мигалка, а не тот китайский пластмассовый онанизм, который мы крепили к благородному мастифу несколько сезонов подряд! Мигалка светит ровным, но очень ярким зеленым огоньком, иногда, для смены ритма, приятно «пульсирует». Кому надо — тот заметит. Кому не надо — подумает, что такси. Прошуршало по дороге, подмигнуло и поехало по своим обычным, нормальным, ночным таксистским делам — развозить путников по теплым домам. Без лишнего ажиотажа и ненужного эпатажа.

Декабрь

       Зверей жалко!
      14 декабря. Прочитала жуткую в своих подробностях статью про лошадей и про конный завод, который из-за отсутствия финансирования вынужден продавать лошадей на мясо. «Кто съест жеребых мамок?» называлась статья. На чьем новогоднем столе окажутся котлеты и «мясо» тех, кого просто обрекли на голодную смерть, заколотив двери конюшен.
      С этого дня я не ем мяса. Рыбу и курицу — пока буду. Прощай, колбаса.
      Я люблю животных больше, чем их мясо. И своим спросом я больше не поддержу убийства.
      Меха я давно не ношу, а любовь к шубам и их «коллекционированию» считаю варварством и дикостью.
      В лапти, конечно, не переобуюсь, но постараюсь, чтобы «двойной морали» в моей жизни становилось меньше.
 
      P.S. С тех пор прошло почти 10 месяцев. Мяса не ем.
 
       Лыко не в строку
      Грустно читать на форуме столько постов, убеждающих убить Билла, то бишь нервную соседку, и столько бравады про свою территорию, на которой творю, что хочу. И слонов развожу, и на расческе играю.
      Рада, что одномоментно здесь собралось столько сильных, смелых и абсолютно уверенных в себе людей.
      А что, уважение к окружающим уже отменили?
      Если ваша собака лает среди ночи, почему я должна это «понимать» и уж тем паче любить ее, как родную?
      Почему ваши проблемы должны стать моими?
 
      Вы мешаете. Разве это так трудно понять? Мешаете постоянно и нагло. И даже не виноватитесь. И не делаете попыток найти компромисс, уверенные, что мое терпение бесконечно, а кишка тонка.
      Я не пойду к вам разбираться, выяснять и качать права. Мне мои нервы дороже. И не хочу, чтобы потом какой-нибудь «муж» прижал в темном уголочке и «поговорил». Конечно, страшно. А еще больше — противно. Не все получают удовольствие от открытых конфликтов. И ходить к вам, просить, кланяться и вникать в ваши трудности, меня не тянет. У меня своих трудностей по горло.
      Вы пришли ко мне и сказали, что станете, как в голову ударит, петь и гавкать? Нет?
      Ну так и я не обязана перед вами отчитываться о своих противодействиях.
 
      Вы орете — я стучу молотком. Действие равно противодействию.
      Не помогает? Пишу заявление.
      Сначала, может, попытаюсь как-то дать вам знать, что вы бесите меня неимоверно. Записку, например, напишу. Или при встрече виновато улыбнусь и попрошу «сделать потише». Может быть. А может, и нет. Может, буду в лицо улыбаться («Мы все воспитанные люди», пока война не объявлена), а за глаза буду точить зуб.
      А потом напишу заявление. Лучше — анонимное. Потому что «муж». Да и вообще, вас банда, а я одна. Да, вы сильнее, поэтому борюсь, как могу. Кто сказал, подло? Как умею.
 
      Зайдите ко мне хоть раз, сделайте книксен, представьте свою собаку, ребенка, улыбнитесь, извинитесь, послушайте рассказ о моей жизни, о том, что плачу за эту долбанную съемную квартиру половину своей зарплаты, о том, что работаю много и трудно, а жизнь не сложилась, и единственное чего хочу, приволакиваясь ночью домой, — это тишины и покоя. Или наоборот, в своем одиночестве я так проросла этим покоем, что ваша вечерняя активность, протекающая у меня над головой, вызывает раздражение. Может быть, я оплакиваю свою неудавшуюся жизнь, а вы режете, режете ножом по живому.
 
      С соседями надо дружить. Если они способны на дружбу и понимают, что многоквартирный дом — это не конкурс молодых исполнителей, а общежитие, где ходят, не топая, в полсилы, и гавкают по возможности тише, потому что люди разные, и терпение у них разное, и доходы разные, и жизнь у них разная. Будьте великодушны к слабым. Особенно, если вы сильный, и у вас есть свой дом, тепло семьи и лучшая в мире собака.

И снова декабрь

      Вчера с Варварой пошли гулять в дальние края.
      Варвара у меня девочка умная: видит, как я собираю рюкзак, сразу понимает, что будет не просто прогулка, а прогулка с нагрузкой — в гости, например. Или в лес. Или — счастье! — на машине.
      Или — просто в дальние края, с толком, расстановкой, термосом и неограниченным количеством времени на нюханье, игры, гулянье и курение бамбука на свежем воздухе. И, может, будем встречаться с другими людьми и собаками. Что тоже хорошо и радостно.
      Стоит Варвара в коридоре, от предвкушения лапами переступает, глазами сверкает, хвостом крутит — ура! мама собирает ТОТ-САМЫЙ-РЮКЗАК!
      Мама, к тому времени, отмахавшая 7 км пешедралом с работы (в рамках проекта «Движение — самый дешевый способ похудения»), была энергична, бодра и полна радужных надежд пробежаться еще несколько километров — до подруги (за пищей для ума) и обратно. По вечернему пейзажу и с огоньком в двух сердцах — Варварнном и моем.
      «Туда» дошли хорошо. Правда, дядька какой-то на нас рявкнул так, что Варвара подпрыгнула от неожиданности… Шли себе, никому не мешали, на поводке, радовались обществу друг друга. А дядька — ферт плюгавый — подкрался сзади незаметно и рявкнул из классического репертуара про «развели!».
      Но мы дядьке в след язык показали и пошли своей дорогой, быстро забыв про инцидент.
 
      В гостях посидели тоже хорошо. Варвара не обращала внимание на кошку, кошка — на Варвару, зато мы с хозяйкой пристально следили за тем, как они друг друга игнорируют.
      Варвара топталась плохо вытертыми лапами по ковролину, оставляя красивый узор больших лап. Я порывалась немедля хозяйский ковер чистить и мыть, хозяйка оттаскивала меня от ведра и усаживала пить чай, Варвара бегала между кухней и комнатой, добавляя новые пятна к уже созданному узору, а кошка флегматично наблюдала за всей этой суетой со спинки кресла.
      И было нам всем хорошо… Однако время неумолимо подходило к полуночи, мне надо было возвращаться домой «кровь из носу»: ждала звонка. (В Париж! По делу! Срочно!)
      Мы свернули прощания и рванули с Варварой домой. За 40 минут, ночью, в гололедицу, по глухим тропам предстояло преодолеть 4 километра…