Заэра вела нас вперёд по коридору. Если прохода в нужную сторону не находилось то святое оружие делало его, пронзая перегородки будто разгорячённый нож масло. Благодаря такой помощи мы быстро добрались до центрального пути, ведущего в покои главы. И сам коридор и вход в покои надёжно охранялись. Но с помощью магии меча нам удалось подобраться поближе к стражам, а дальше вступал в бой именно этот самый меч и отправлял их смотреть сладкие сны. Наконец последняя дверь слетела с петель и мы оказались внутри просторного, обставленного дорогими украшениями и мебелью помещении.
Все головы присутствующих, а в комнате находился, лежавший на кровати глава Тироний и, стоявшая вокруг его семья, повернулись к нам.
— Простите, мы всего на минутку, — успокоил их я. — Сейчас открутим голову вашему главе заберём копьё и уйдём отсюда.
— Покровитель предполагал, что когда-нибудь случится подобное, — со злорадством в голосе протянул старик. Дрожащей рукой он сорвал медальон с шеи и бросил его оземь. Сверкнула молния, на мгновение ослепив нас и на месте украшения возникло чудовище. Метра полтора роста оно пугало в первую очередь количеством клыков и длинной когтей. А также твёрдой чешуйчатой бронёй, окрашенной в серый цвет. Из-за спины его выглядывали маленькие кожистые крылья, а глаза горели алым пламенем, не предвещая нам ничего хорошего.
— Демон! — пятясь, воскликнул Тёмный.
— Бежим! — закричал Стиви, но не двинулся с места. Видимо ноги отказались служить ему в этот момент.
Вперёд выступил Джейв. Заэра стремительным вихрем засверкала в его руках. Но даже зачарованное оружие оказалось не в силах нанести серьёзную рану монстру.
— Уходите, — приказала Заэра, в то время, как Джейв постепенно отступал под градом ударов. — Мы его задержим.
— А как же вы? — замешкалась Алексис.
— Вашему оружию всё равно не пробить его шкуру, — ответила меч.
Уходить так уходить. Если соратник желает погибнуть смертью героя, спасая нам жизнь, то я не вправе его от этого отговаривать. К тому же в схватке с демоном я ему и вправду ничем помочь не мог. Я повернулся, не глядя схватил девушку за руку и побежал прочь. Тёмный с оруженосцем быстро отстали. Но они оба парни не промах, сумеют позаботиться о себе. Коридоры наполнились громкими голосами, похоже глава поднял по тревоге весь храм. Я сворачивал из одного проёма в другой и в какой-то момент понял, что заблудился. Но отступать некуда — сзади доносился шум приближающихся шагов. Внезапно дорогу нам преградила стена. Пути дальше не было!
Я повернулся к Алексис и с изумлением осознал, что всё это время волочил за собой Стиви.
— Что ты здесь делаешь? — спросил я.
— Но господин. Ты сам схватил меня за руку и потащил за собой.
За руку, за руку… Да хватал, но это должна была быть рука девушки. Конечно, кисть у оруженосца довольно маленькая, а я схватил не глядя. Стиви тогда стоял рядом с Алексис. Как я мог так ошибиться?!
Преследователи приближались. Я посмотрел на Стиви и решил, что лучше смерть. Достал меч, снова посмотрел на Стиви. Умирать не хотелось. Ещё меньше хотелось кого-либо убивать. Признаюсь честно, лишать жизни человека (или представителя иной разумной расы) мне ещё не приходилось.
Когда в коридор ступил первый из преследователей, я решился. Обнял Стиви, сделал вид, что его целую и активировал заклинание для отвода глаз. Там оставалось совсем немного силы — для одной попытки не больше. Следом за ним показались остальные охранники.
— Срамота какая.
— У-у, развелось охальников, — согласился с ним кто-то.
— Места другого они найти не могли, — кинул третий. — Мы грабителей ловим, а они здесь милуются.
С этими словами они дружно развернулись и пошли прочь. Я отпустил Стиви.
— Господин, я слышал, многие богатые лорды заводят себе красивых оруженосцев. Но не думал, что вы из таких, — протянул он. И мне снова захотелось обнять оруженосца, но уже для того, чтобы придушить.
— Стиви я твой господин?
— Да. И я сделаю всё, что вы прикажете. Пусть это и непотребство.
— Стиви. Я как твой господин приказываю тебе: Ничего не было!
— Но как же…
— Стиви, ничего не было.
— Но я ведь видел…
— Последний раз повторяю, ничего, абсолютно ничего не было, — и не дожидаясь ответа от растерянного оруженосца двинулся обратно. По зрелому размышлению я решил наведаться к главе Ордена. Во-первых потому, что рядом с ним меня вряд ли будут искать, а во-вторых, где-то по пути я потерял Алексис и был твёрдо намерен её отыскать. Фортуна на этот раз ослепительно улыбнулась мне: минут пять ходьбы и я нос к носу столкнулся с Тёмным. Они с девушкой оказывается прятались в нише за статуей, не обращая внимания на пробегавшую мимо охрану. И только когда тревога несколько успокоилась, Алексис отправила Властелина на разведку (выпихнула его из ниши, как выразился сам Тёмный). Забрав девушку из её укрытия, мы отправились дальше.
— А я и не знала, что ты так дорожишь своим оруженосцем, — невинно заметила Алексис. — Значит эти вечные шутки всего лишь броня, под которой скрывалась искренняя мужская дружба.
Я заскрипел зубами от злости, но промолчал. Стиви, после того, как увидел мой кулак перед своим носом, тоже.
Вскоре Тёмный, намного лучше меня ориентировавшийся в коридорах замка, безошибочно привёл нас к комнате Тирония. Рядом с ней стоял, тяжело опираясь на меч, Джейв.
— Ты в порядке? — поинтересовался я, тревожно осматривая осунувшееся от усталости лицо юноши.
— Всё нормально, — ответила Заэра. — Заклинание оказалось недолговечным, но очень сильным. А когда, магия развеялась я прикрыла нас плащом невидимости.
— Понятно. Глава ещё внутри?
— Угу. Он отправил всю стражу на наши поиски, — ответил Джейв.
— Полагаю, тогда сейчас самое время нанести ему визит.
Юноша кивнул, с видимым усилием поднял меч и обрушил его на створки двери. Та в ответ разлетелась чуть ли не на щепки, видимо Заэра не пожалела магии.
— А вот и мы, — сказал я, проскальзывая внутрь. — Теперь тебе Глава точно не поздоровится!
В комнате находились всё те же. Глава и его потомки. Тироний увидев нас завизжал: "Убейте их!", но никто не сдвинулся с места. Наоборот его любимые дети расступились, пропуская нас.
— А вы его точно убьёте, — засомневался один из них.
— Скорее да, чем нет, — ответил я. — Признавайся гад, где копьё святого Эллиандра?
— Да и почему вы разрушили монастырь Святого оружия? — спросил Джейв.
Старичок понял, что помощи ждать не откуда.
— Копьё у Богоравного Ириллия. И, если что-то разрушали, то по его приказу. Он сам договаривался с гильдией убийц. Мы вели дела только с воровской гильдией.
— Значит надо разобраться с этим «Богоравным», тогда заказ на тебя аннулируют, — задумчиво протянула Заэра, обращаясь к Джейву.
— Где расположен замок?
— Не могу сказать. Ириллий меня убьёт.
— Или он, или я. Но я здесь, сейчас и довольно больно. А он далеко и после того, как я с ним поговорю уже никого, никогда не убьёт, — вмешался Джейв.
Тироний задумался и сказал:
— Ладно. Авось не доживу, пока он до меня доберётся. Замок его расположен к югу отсюда неподалёку от странных земель в провинции Зельрни. Рядом с деревней Большие Оселедцы.
— Он сказал правду? — спросил Джейв Заэру.
— Не врал, — подтвердила меч.
— Тогда я думаю, есть смысл отправиться к этому самому Богоравному.
— Угу. Убьём его и пойдём, — ответила она.
— Да он сейчас сам от страха умрёт, — дедушку и правда, трясло словно в лихорадке и он потихоньку менял цвет лица с белого на красный. — Старый человек ведь. Неужели тебе хочется пачкаться его кровью?
Заэра задумалась и ответила:
— Пожалуй, нет.
— Тогда пойдём.
Мы развернулись уходить и тут старший из сыновей главы Ордена не выдержал:
— Так вы его не убьёте? — обиженно спросил он.
— Нет, мы же не звери, — ответил я и отвернулся. Сзади послышалась возня и шум борьбы, так что я не выдержал и перед тем, как покинуть комнату бросил взгляд на кровать. На голове у Тирония красовалась подушка, а дети дружно держали его за руки, мешая вырваться.
— Что это вы творите такое? — рявкнул я.
— А вы как думаете? — вопросом на вопрос ответил самый наглый. — Считаете легко десять лет постоянно шататься за этим старым ослом? Да ещё с кроватью. У нас между прочим тоже жизни есть, были… пока ему не взбрело в голову умереть в собственной кровати. Вот мы и осуществляем его мечту.
— Проблема отцов и детей, — понимающе вздохнул я. — А чего раньше не удавили?
— Свалить не на кого было. А его верующие если узнают, убить могут. Фанатики.
— Понятно, — сказал я, поворачиваясь.
— Неужели ты так и оставишь его умирать, — игнорировать умоляющий взгляд прекрасных глаз Алексис у меня не было сил. И хотя, если спросить меня, старикашка сам виноват в своей участи — нечего издеваться над детьми, — но оставить без внимания её просьбу я не мог.
— Отставить! — Приказал я. — Какой-никакой, но он всё-таки ваш отец. Да и внукам на это смотреть не стоит.
— Да они бы и сами его придушили, только маленькие ещё, — возразил тот же сын.
Я достал меч — против такого острого аргумента не поспоришь — и с его помощью отогнал отцеубийц.
— В общем, судя по всеобщей любви, придётся вам пройти с нами, — обрадовал я, судорожно глотавшему воздух Тирония. Он часто закивал, всем своим видом демонстрируя, что готов следовать за нами куда угодно, лишь бы подальше от любимых чад.
— А вам бы я советовал куда-нибудь переехать, желательно в город подальше. Не уверен, но мне кажется папа у вас злопамятный, — с этими словами мы покинули комнату старика, оставив его потомков собирать вещи и драгоценности.
При виде того, что сотворил Заэра со стенами храма Тироний, попытался возмутиться и Тёмный даже ему посочувствовал, но после моего предложения вернуть главу Ордена обратно в его покои, тут же стих. Он даже почти не вздрагивал, когда мы, возвращаясь делали новые дыры в переходах, так как идти обратно по проторенному пути было глупо, а главное опасно.
Наконец мы достигли главного зала, где легонько оглушили главу, так чтобы не отправить его к предкам и двинулись к воротам. Вот только они уже были закрыты и стража ради нас их открывать не собиралась. Более того, они почему-то приняли нас за грабителей, — хотя мы ни монетки не взяли, несмотря на настойчивые требования Алексис пойти поискать сокровищницу. Пришлось Джейву объяснять шестёрке здоровенных охранников, что нападать на вооружённого огромным мечом парня, прошедшего боевую подготовку в монастыре, как минимум, неумно. Объяснял он недолго. Два удара крест накрест лишили четверых из них оружия. А тех двоих, которые сократили разделявшее их расстояние, думая, что вблизи короткие мечи имеют преимущество, он оглушил ударом локтя в горло и кулаком в глаз соответственно. За эти мгновения я только успел достать меч, а Тёмному не удалось и этого.
— Ну, ты силён, — похвалил его я.
— Да я ничего. Без Заэры я бы так не смог, — смутился юноша.
Ворота со скрипом открылись, хотя Заэра и предлагала, несмотря на магию, порубить их в щепки, но мы поступили проще и забрали ключи у стражи.
На этом наш ночной визит в орден Собирателей закончился. Хоть я и не добыл копьё, но узнал, где оно точно находится. А это уже немало.
Глава в которой главные и второстепенные герои отдыхают и строят планы
На следующий день я прдложил Алексис пройтись по магазинам. Это оказалось роковой ошибкой. На самом деле приглашение подразумевало, что мы пройдёмся до ближайшей книжной лавки и приобретём карту Измира, но девушка истолковала его по-своему. Начали мы путешествие по торговому кварталу с магазина украшений, потом была лавка одежды, потом снова украшений, потом… не помню. Пришёл я в себя часов через шесть, когда мы всё-таки добрались до торговца книгами. Старенькое, одноэтажное здание скромно жалось к более крупным, двух-трёх этажным соседям, вызывая тоску и жалость одновременно, своим потрёпанным видом.
Громко скрипнула дверь, вместо колокольчика подавая знак о приходе посетителей. Дремавший за прилавком сухонький старичок открыл глаза и спросонья чуть не свалился со стула. В последний момент удержался, балансируя на одной ножке, поднялся и засеменил к нам навстречу.
— Чего изволите? — просипел он.
— Карту Измира, пожалуйста, — попросил я.
— Сию секунду, — сгорбился он в поклоне и поспешил прочь в джунгли книжных полок за спиной. Оттуда периодически слышался звук падающих книг и я даже решил, что продавца мы потеряли — завалило фолиантами, — но спустя десять минут, дедушка вернулся, таща перед собой груду свитков. Он вывалил их все на прилавок и поинтересовался:
— Какая именно карта вас интересует?
— Самая точная. Без особых изысканий.
— Извольте, — протянул он мне свиток.
Я развернул карту и посмотрел на неё. Так Измир есть. Зельрнинская провинция присутствует. Вот только ни деревни Большие Оселедцы ни замков «Богоравных» я в этой провинции не обнаружил.
— Есть другая карта Измира? — спросил я.
— Конечно, — он подал мне следующую. Но ни на ней, ни на других свитках — я пересмотрел их все — не обнаружилось даже намёка на деревню Большие Оселедцы. Для очистки совести перед старым человеком я купил одну из карт и вместе с ней отправился обратно в гостиницу. Вернее хотел отправиться. В этот момент голос подала Алексис, заявив, что ей надо в ещё один магазин, буквально на минутку. Так что на постоялый двор мы вернулись уже под вечер. Ужинали мы наедине с Алексис, так как наши попутчики, не дожидаясь пока мы придём, успели набить животы.
Мы сидели и беседовали о разных мелочах и разговор неожиданно перескочил на, не самую приятную для меня тему.
— Вы совершенно не ладите со Стиви. Почему ты его терпишь? — поинтересовалась девушка.
— Ну, есть много разных причин, — ушёл от ответа я.
— Он совсем не похож на жителей материка. Откуда он?
— Неужели тебя так интересует его история? — слегка обиделся я.
— А почему нет? Меня интересует всё, что связано с тобой.
После этого у меня просто не оставалось выбора.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я выведал рассказ о его жизни у оруженосца, когда напоил его, — начал я. — История, конечно невероятная, но он божился, что правдивая:
Глава в главе или история одного оруженосца рассказанная им самим в присущей ему манере, а также о том, что некоторые истории бывают порой похожи друг на друга
Вечеринка не задалась с самого начала. Во-первых, половина гостей пришли уже пьяными, во-вторых, вторая половина быстро исправляла сей пробел, накачиваясь с достойной восхищения скоростью. Один только царь богов тихо дремал на своём троне с открытыми глазами — дескать он всё видит, всё слышит и только присел отдохнуть. Этому хитрому трюку он учился пятнадцать лет, но впоследствии ни разу не жалел о потраченном времени.
Никто и не подозревал о том, что ожидает гиков в ближайшие трое суток. Никто, даже особа с которой, собственно говоря, всё и началось. Ну кто виноват, что богине Эхидне наступили на ногу? Никто не виноват, даже совершивший сие постыдное деяние Гераквл. Не виноватый он, она сама пришла и стала между ним и очередной амфорой с нектаром. Никогда, никогда не становитесь между героем и выпивкой, это может иметь катастрофические последствия и для вас, и для всей истории.
Обозлившись на невежливых богов, богиня раздора тут же придумала коварный план, целью которого было испортить остальным вечеринку. Ухватив с золотого подноса сиротливо лежащее яблоко, она вывела на нём гениальную фразу: " Все боги кАзлы!" и бросила его в зал.
Результаты сего деяния первым на своей шкуре ощутил Герпес, так как именно он наступил на это яблоко, пробираясь в очередной раз к столу с различными яствами.
С криком: "чёрт побери!" он опрокинулся на спину. К нему тут же бросился Генфест в надежде узнать, кто такой чёрт и что он должен побрать. Герпес на это ответил кратким и полным эмоций монологом, в котором несколько раз упоминался мерзавец, бросивший яблоко, его мать, и все его родственники. Так что Генфест не стал допытываться, а, подобрав яблоко, забросил его подальше вверх. К слову, это самое яблоко приземлилось значительно позже, пребольно ударив по темечку отдыхавшего под сенью яблони учёного, который так расстроился по этому поводу, что даже не заметил крамольной надписи на древнегирском, а если бы и заметил, то всё равно читать по-гирски не умел.
Но вернёмся к нашим баранам, вернее козлам. Раздосадованная неудачей, точнее частичной неудачей (падение Герпеса она всё же записала себе в актив), Эхидна продумывала следующий ход.
Для того чтобы его осуществить, ей пришлось приложить немалые усилия, в поисках ненадкушеного яблока. Трижды обойдя праздничный стол, Богиня раздора в конце концов просто выхватила нужный ей плод из руки Гераквла, который был уже в том состоянии, что даже, не заметив утраты, продолжал кусать воздух рядом со своей ладонью. Правда, когда его могучие челюсти сомкнулись на запястье, он несколько протрезвел и пошёл искать кому бы набить морду.
Эхидна же в это время снова писала на яблоке. На этот раз фраза у неё получилась оригинальней: "Самой привлекательной и обаятельной".
С трудом она заставила себя выпустить из рук эту мину замедленного действия, так как Эхидна не без оснований (основаниями было её глубочайшее заблуждение) считала самой обаятельной и привлекательной себя.
На яблоко тут же наткнулась богиня красоты Афигита. Но, к сожалению, красота и ум не всегда ходят рука об руку и вместо того, чтобы прочитать надпись или хотя бы не трогать лежавшее на полу яблоко, она в четыре укуса сгрызла убойное оружие Эхидны и полезла целоваться к ошалевшему от такого внимания Гераквлу. Герой не бил женщин, ну почти не бил, ну если и бил, то очень редко и только свою жену, возвращаясь после очередной
двух-трёх-летней командировки на Овимп и обнаруживая пятимесячного сына. Так что, вежливо окунув Афигиту в амфору с нектаром, сын Зевца поплёлся дальше в поисках развлечений.
Сплюнув и помянув всуе тупость богов, Эхидна решила больше не связываться с яблоками. Она просто вышла на середину зала, попутно увернувшись от хватавшего всех девушек подряд за мягкие части тела Эротомана и пнув всё ещё лежавшего на земле и стонавшего Герпеса.
— Минуточку внимания! — не хуже сирены со стажем завизжала она. Конечно, многоопытного Зевца ей разбудить не удалось, но желаемого эффекта богиня добилась. Всё полу-пьяное, пьяное и полу-трезвое (да, там были и такие) общество удивлённо уставилось на неё.
— Сегодня здесь состоится первый в истории конкурс мисс Богиня неизвестно какого года!
— Ур-ра!! - с энтузиазмом поддержали её слова остальные боги.
— А что это значит? — поинтересовался не до конца пьяный Арцес у стоявшего неподалёку Генфеста.
— А кто его знает, но чувствую будет весело, — ответил Бог и, как ни странно, оказался прав.
— Все богини быстренько подходят сюда! Сейчас боги будут выбирать самую красивую.
Какая после этого началась драка даже рассказывать не хочется. Упомянуть можно лишь, что после этого богине Селете пришлось показываться гикам только ночью, так как днём на неё смотреть без страха даже богам удавалось с трудом. В общем, после долгой и жаркой схватки на подиум взобрались три победительницы. Первой, покинувшей место схватки, оказалась прекрасная воительница Ахина, которой не оказалось равной в бою. Второй взобралась Мегера, шипевшая на остальных богинь так энергично, что они боялись к ней подступиться, вдруг да укусит, а яда в жене Зевца было предостаточно. Ну а третьей, к всеобщему удивлению, подоспела Афигита. Вступив в побоище последней, она просто по головам большинства его участниц прошагала к Эхидне, эффектно покачивая бёдрами.
— Итак, — продолжала самозванная ведущая. — Первым выскажет своё мнение Арцес!
Несколько минут бог войны придирчиво оценивал, пытаясь честно определить самую красивую из них, потом до наполненого алкоголем мозга стали доходить катастрофические последствия любого выбора.
Ну допустим он скажет, что Мегера самая красивая. Тогда у него возникнут крупные проблемы с Ахиной, воинственной амазонкой, которую даже он побаивался, и Афигитой, что означало воздержание на ближайшие несколько лет от постельных утех. Нет уж — дудки. Но если он не признает Мегеру самой красивой, на небе в ближайший десяток лет ему вообще появляться не стоит, мстительный характер своей мамочки он знал хорошо.
— А почему я? Почему сразу я? — возмутился Арцес. — Пусть вон Аголлон выбирает — он у нас специалист по красоте.
Но Аголлон в ловушку не попал:
— Какой из меня специалист, вот Эротоман — настоящий профессионал. Пусть он и назовёт самую-самую.
Взгляды всех присутствующих скрестились на низеньком лысоватом Эротомане, пытавшемуся оттащить в угол потемнее пострадавшую в побоище богиню зари Эгос.
Нервно сглотнув, он выдал гениальную по простоте мысль:
— Я только по людям профессионал. Вот у них и спросите.
Предложение было принято на ура и только один Генфест, попытался охладить воодушевление богов:
— А они захотят?
— А куда они денутся, — плотоядно облизываясь, заявила Мегера.
На том и порешили.
* * *
Ничего не подозревающий о происходящих на небесной сходке событиях, Парик спокойно пас овец, наслаждаясь покоем и обдумывая коварные планы по внедрению в кровать Иолы — местной красотки, когда неожиданно перед ним появились три спорящие богини.
Нужно признать — сельское образование не добавило ума и так не блещущему интеллектом юноше. Зато он был высок, строен и мускулист, а этого в деревне где Парик вырос считалось достаточным, чтобы претендовать, если и не на руку и сердце (потому, как юноша был беден) то хотя бы на пару жарких ночей на сеновале с любой красавицей.
— Привет тебе, о смертный, — сказала Мегера и хотела продолжить речь, но Парик не привыкший к такому вниманию небожителей к своей скромной персоне, нагло упал в обморок.
— Ну вот, я тебе говорила — выбирай лучше, — возмутилась Афигита. — Нашла припадочного на нашу голову.
— Откуда я знала, что он такой нервный. Хочешь, другого поищем?
— Надо работать с тем, что есть, — практично заметила Ахина и, присев рядом с лежащим Париком, принялась методично хлестать его по щекам.
Несколько ударов мускулистой ручкой богини вмиг привели юношу в чувства.
— Вы кто? — не совсем понимая, что именно от него хотят и за что на него свалилось такое «счастье», спросил юноша.
— Я — Мегера, это — Ахина и Афигита. Не узнал?
Парик испуганно покачал головой.
— Конечно. Не каждому смертному в своей жизни доводилось- лицезреть трёх великих богинь одновременно, — хмыкнула жена Зевца и продолжила. — Так вот тебе выпала великая честь выбрать среди нас самую красивую.
— Я умер? — поинтересовался Парик.
— Ещё нет, но это можно устроить, — усмехнулась Мегера и богиням снова пришлось ждать, когда юноша придёт в сознание, после второго более продолжительного обморока.
Очнувшись и вспомнив о уготованной ему участи Парик неуверенно промямлил:
— А может не надо?
— Ничего не поделаешь Паря, именно на тебя свалилось такое счастье, — сочувственно промолвила Мегера. — Давай выбирай побыстрее или нам тут до вечера стоять придётся?
— А других, более достойных нет? — всё ещё надеясь отвертеться, спросил Парик.
— Нет, — отрезала Мегера, любуясь своими остро наточенными ногтями. — Выбирай давай.
Прикинув, что выбора нет и ему всё равно конец, Парик решил умирать с музыкой.
— Я должен осмотреть вас полностью, раздевайтесь.
— Да ты что с ума сошёл, смертный! — Возмутилась Ахина. — Да за такое я тебя лично…
Слева и справа от неё Богини спешно сбрасывали с себя одежду. Причём более опытная в этом деле Афигита, уже успела раздеться почти полностью. Не говоря больше ни слова, Ахина тоже принялась избавляться от одежды.
Наблюдавшие за этой сценой с Овимпа небожители веселились вволю. В основном они смотрели на Афигиту, не потому что Мегера с Ахиной были некрасивы, просто за подглядывание за Ахиной можно было здорово от неё схлопотать. А смотреть на голую Мегеру вообще было сопряжено со смертельным риском. Не дай небеса, Зевц, о привычке которого спать с открытыми глазами знали все, проснётся. Он им тогда устроит.
Глотая слюну и захлёбываясь, Парик наблюдал за небывалым действом.
"Эх сюда бы ещё музыку и шест, — подумал он, стараясь не потерять сознание".
— Ну как? — надменно спросила Ахина, гордо выпятив прекрасную грудь.
— Хорошо, — честно признал юноша. — И что мне будет, когда я назову самую красивую?
— Ничего тебе не будет, — угрожающе сказала Ахина. — Живым домой вернёшься.
— Денег хочешь? У меня много денег, — предложила находчивая жена Зевца.
— Да я вообще-то не о деньгах думал, — честно признался Парик, завороженно наблюдая за богиней красоты.
— А ты наглец, — заявила Афигита. — Хочешь самую красивую девушку на свете?
— Хочу, очень хочу, — продолжая сверлить её пристальным взглядом, кивнул юноша.
— Она будет твоей, — сказала богиня. — А то чувствую, ты со своими баранами соскучился по ласковой женской руке.
Парик покраснел, от столь чудовищного заявления и сказал:
— Я выбираю Афигиту!
— Точно дурак, — покачала головой Мегера.
— Эх, надо было другого, не припадочного искать, — вздохнула Ахина.
Через секунду с лёгким хлопком обе богини исчезли, оставив победительницу наедине с юношей.
— Ну что, пошли, — предложил Парик, недвусмысленно намекая на то, что долг платежом красен.
— Не парень, спасибо тебе конечно, но я обещала тебе самую красивую девушку на земле, а не себя.
— Но как… в смысле… а разве ты не самая красивая девушка?
— Я богиня, дурачок. Самая красивая богиня.
— Тогда может ты это… Поможешь мне с Иолой?
— С какой Иолой, дурак? — разозлилась богиня. — Сказала — получишь самую красивую — значит получишь самую красивую.
— А может не надо? — жалобно проскулил юноша, понимая, что его снова обвели вокруг пальца.
— Надо, Паря, надо. — В этих, казалось бы простых словах, молодому человеку послышался приговор.
* * *
На следующий день в дом Парика вломились десяток одетых во всё чёрное неизвестных, схватили его, погрузили на окрашенную в чёрное трирему без опознавательных знаков и привезли в Двою, где перепуганному насмерть юноше сообщили, что он оказывается сын и наследник царя Примата, после чего его тут же втолкнули в широкий большой зал, где на троне и восседал его настоящий отец.
Не совсем понимая, что происходит, юноша сделал несколько неуверенных шагов вперёд и тут же попал в объятия энергичного старичка с короной на голове. Не в силах усидеть, тот покинул трон, побежал к Парику навстречу и крепко стиснул в руках своего давно потерянного и оплаканного сына.
— Сынок, — причитал старик.
— Папа, — умилился Парик.
К сожалению, семейная идиллия была прервана диким визгом:
— Выгоните его, убейте, отравите, скорее!
— Кто это? — невольно отпрянув от яростно размахивающей сорванным откуда-то со стены мечом девушки, спросил Парик.
— Крыссандра. Твоя сестра, — ответил Примат. — Когда-то она наврала всем, что переспала с Аголлоном и ей поверили. Узнав об этом Аголлон очень возмутился, особенно увидев как она выглядит.
"Да зрелище не для слабонервных — согласился про себя Парик". На такую только слепой позарится.
— И проклял несчастную. Наделил её даром видеть будущее, но сделал так, что ей больше никто не верит, — продолжил Царь и обратился к сдерживаемой тремя охранниками девушке. — Да успокойся ты, идиотка. Вечно лезешь со своими дурацкими предсказаниями. Ещё раз скажешь, что-то плохое о моём сыне — выгоню из дворца.
— Строго ты с ней, — то ли осуждающе, то ли ободряюще сказал Парик.
— С ней иначе нельзя, — вздохнул Примат. — Я думаю — ты устал. Слуга проводит тебя в твои покои.
Попрощавшись с отцом, всё ещё не оправившийся от свалившихся на него приключений юноша следовал за слугой пока тот не привёл его в роскошные покои. Не успела закрыться дверь за его спиной, как рядом с ним, буквально из ничего, возникла богиня любви Афригита.
— Ну что не ждал! — воскликнула она, насмерть перепугав юношу.
— Не ждал, — печально согласился Парик.
— А я пришла исполнить твоё желание.
— Неужели? — обнимая богиню и увлекая её к широкой кровати, удивился он.
— Нет, не это желание, — с трудом вырвавшись из рук пылкого гика, вернее, как выяснилось двоянца, сказала богиня. — А твоё, о самой прекрасной девушке. В общем так, завтра же собираешься и едешь в Кварту.
— Что я там забыл?
— Свою красавицу ты там забыл.
— А если я не хочу?
— Неужели ты думаешь, что у тебя есть выбор, дурачок?
— Никуда я не поеду! — истерично взвизгнул парень.
— Не поедешь и не надо, она сама к тебе приедет, — усмехнулась Афигита и перед тем как исчезнуть предупредила. — Да и ещё, не советую тебе спать в этой постели — Крыссандра подложила в неё ядовитых змей.
* * *
В эту же ночь десяток одетых в чёрное неизвестных похитили Пелену Прекрасную загрузили её на чёрную трирему без опозновательных знаков и привезли в Двою.
Каково же было удивление спавшего на диване Парика, когда под утро кто-то открыл двери в его покои и втолкнул в них связанную по рукам и ногам девушку с кляпом во рту.
Парень распутал верёвки пленившие красавицу и избавил её от кляпа, что было очень большой ошибкой, так как прелестный ротик девушки не закрывался в течение следующих десяти минут, высказывая всё, что она думает о похотливых развратниках ворующих чужих жён.
С трудом успокоив прекрасную Пелену, Парик присел на диван и, понимая, что ни о какой близости с ней и речи идти не может, глубоко задумался.
