500 лет до Катастрофы

Естественно, что вокруг этой проблемы разгорелись жаркие споры, в результате чего все люди разделились на две... ну, партии, что ли. Сторонников немедленного начала работ оказалось больше, но их соперники отказались им подчиниться. В итоге, чтобы избежать возникновения крупномасштабных столкновений, а может, даже и войны, Всемирная Ассамблея приняла решение предоставить дезер... ну, тем, кто не хотел работать на План... весь наличный космический флот, чтобы они могли покинуть Землю, улететь на любую планету и там начать новую жизнь. Это были ваши предки, Тилл.
      - Преда.. - с жаром начал было Ривера, но Финней двинул штурмана локтем в бок, и тот осекся на полуслове.
      - И что же произошло на Земле потом? - полюбопытствовал Тилл.
      - А что - потом? Оставшиеся стали претворять грандиозный План в жизнь, - с невольной гордостью продолжал капитан Снайдеров. - Было положено начало строительству космических кораблей - "ковчегов", как мы их называем. Чем больше, тем лучше. Конечно, столь широкомасштабное строительство требовало отдачи всех сил и средств, сосредоточения всех усилий на достижении заветной цели. И поэтому на протяжении девяти с лишним поколений земляне трудились, преодолевая голод, холод, разруху и все прочие трудности и лишения! Нас поддерживала вера в то, что наши жертвы окажутся не напрасными. Ведь мы жили и живем только ради будущего!
      - Могу себе представить, - с сочувствием сказал Тилл. - Что ж, вы сами выбрали этот путь. Что же касается нас, потомков тех, кто верит не в мифическое будущее, а в реальное настоящее, то наша одиссея, как вы сами видите, завершилась вполне благополучно. Наши предки нашли эту прекрасную планету, освоили и обжили ее, и мы теперь наслаждаемся всеми благами цивилизации. Правда, в отличие от вас, в космос мы не летаем - просто-напросто не видим в этих полетах смысла: нам и тут хорошо. Но мне бы не хотелось, чтобы вы считали нас этакими зажравшимися лентяями. Чтобы начать здесь жизнь практически с нуля, нам тоже пришлось немало поработать, и мы продолжаем эту работу и сейчас, но наши цели - более конкретны и сиюминутны в отличие от вас. В целом, каждый из нас работает прежде всего ради себя и ради своих детей. Видите ли, наши предки завещали нам один девиз, которого мы до сих пор стараемся придерживаться: "Жить надо здесь и сейчас!"
      Тилл с усмешкой поглядел на дрожавшего от возмущения Риверу и продолжал:
      - Ну да ладно. Все это уже в прошлом, и, в общем-то, мы не в обиде на Старую Землю, так что всегда готовы оказать любую помощь ее представителям. И все-таки с какой целью вы прилетели?
      - Мы ищем планету, пригодную для переселения, - опередил капитана Финней. - И мы думали, что... что вы... что у вас...
      Он тут же осекся, потому что штурман больно двинул ему по лодыжке своим тяжелым башмаком.
      - Послушайте, Тилл, правомочны ли вы дать нам ответ на один важный вопрос? - откашлявшись, спросил Снайдеров. - Дело в том, что строительство "ковчегов" на Земле близится к концу, а у нас до сих пор нет вариантов насчет того, куда ?вакуировать людей. Одни планеты имеют отличные условия для обитания, но они находятся черт-те где. Другие почти под боком, но потребуются усилия по меньшей мере еще нескольких поколений, чтобы освоить их! Признаюсь честно, ваша Новая Земля - я не ошибся, так вы ее называете? - нас полностью устраивает. Тем более что времени на поиски у нас остается все меньше и меньше.
      - Вообще-то один я не имею права что-либо решать, - сказал Тилл. - Такие вопросы у нас решаются всеобщим голосованием граждан, но результат подобного референдума я мог бы предсказать и не прибегая к Интелу.
      Он кивнул на серый ящик с кнопками. "Сейчас он наверняка скажет "нет", лихорадочно думал Снайдеров. - Эти предатели... они же пекутся только о своем собственном благе и о своей собственной шкуре!"
      - Но прежде, - продолжал Тилл, - ответьте мне на один вопрос: сколько вам осталось еще, так сказать, до конца света?
      Звездолетчики недоуменно переглянулись.
      - Мало, - сказал капитан. - У нас осталось очень мало времени, и мы должны спешить. Всего каких-нибудь сто лет, не больше.
      Тилл откинулся на спинку кресла.
      - Так я и думал, - странным тоном сказал он. - М-да-а...
      Он вдруг истерично хохотнул, а затем принялся ожесточенно растирать ладонями лицо, приговаривая:
      - Боже мой, боже мой!
      - Ничего не понимаю, - сказал Снайдеров. - Вы боитесь обидеть нас отказом в нашей просьбе?
      - Да как же вы не понимаете! - вскричал вдруг дежурный. - Да мне просто жаль вас, идиотов! Вы обрекли себя на страшные муки и лишения! Вы перечеркнули все, что было с таким трудом накоплено человечеством! Вы развалили города и привели в упадок свою планету! Фанатики, безумные фанатики - вот вы кто есть! И ради чего? Ради чего, я вас спрашиваю?!
      - Ради спасения наших потомков, - тихо, но непреклонно ответил капитан. Это вам и вашим предкам принадлежит изречение: "После нас - хоть потоп!" Мы же предпочли не допустить потопа. И если вы ?пасаетесь пустить нас на свою чистенькую, благополучную планетку только потому, что думаете, будто мы у вас начнем просить помощи и подаяний, то ошибаетесь! Отдайте нам один из своих континентов, пусть даже самый захудалый и непригодный для жизни - и мы превратим его в цветущий сад! Без вашей помощи, кстати говоря. Уж что-что, а трудиться по двадцать четыре часа в сутки мы умеем!
      - Да не в этом вовсе дело, капитан! - воскликнул Тилл, от возбуждения вскакивая на ноги. - Я уверен, что абсолютное большинство новоземлян выскажется за то, чтобы удовлетворить вашу просьбу. Но проблема-то заключается совсем в другом!
      - В чем же? - с интересом осведомился бортинженер.
      - В том, что вы сами не захотите переселиться сюда!
      - Вот как? - удивился Снайдеров. - С чего вы это взяли? Поймите, у нас нет другого выхода, какие бы чувства по отношению к вам мы ни питали!
      - При чем здесь ваши чувства? - устало отмахнулся Тилл. - Значит, сто лет вам кажутся малым сроком? А триста?
      - А что - триста? - недоуменно спросил Риве-ра. - Что должно случиться через триста лет?
      Вместо ответа Тилл вновь повернулся к ящику, который он назвал "Интелом", и отбарабанил пулеметную дробь на кнопочной панели. Между ним и гостями повисло изображение шара, состоящего из нескольких разноцветных слоев.
      - Поясняю, - сказал Тилл землянам. - Это схема ядра нашей планеты. Вот здесь, - он ткнул пальцем в красное пятно в центре шара, - находится область цепной термоядерной реакции, которая длится вот уже сотни тысяч лет. По последним расчетам наших ученых, процесс разрушения ядра близок к завершению, и примерно через три столетия Новая Земля разлетится на мелкие кусочки, как гнилое яблоко от сильного удара!
      В комнате стало тихо.
      - Послушайте, Тилл, - после паузы проговорил Снайдеров. - А вы не дурачите нас? Может быть, вы просто пытаетесь изобрести предлог для отказа в нашей просьбе?
      - Нет, - покачал головой Тилл. - Это правда. К сожалению, конечно. Если не верите, можете спросить у любого новоземлянина. Правда, у нас об этом не очень-то любят вспоминать, но подтвердить то, что я вам сказал насчет реакции, может каждый в Городе.
      - Как же вы можете так жить? - с ужасом спросил в наступившей тишине Ривера. - И неужели ничего нельзя сделать?
      - Наверное, можно, - пожал плечами Тилл. - Но ведь впереди еще целых триста лет, не раз еще произойдет смена поколений, глядишь, наши прапраправнуки что-нибудь и придумают. Дети всегда умнее родителей, знаете ли.
      - Значит, вы решили не заботиться об их будущем? - недоверчиво осведомился Финней. Очкарик хмыкнул.
      - У нас так принято, что каждый должен заботиться о себе сам, - сообщил он, и в голосе его прозвучала непонятная гордость.
      18
      Капитан Снайдеров назначил отлет на вечер следующего дня. Тилл всячески уговаривал землян не спешить и погостить еще немного на Новой Земле, но Снайдеровым владело то самое смутное чувство, которое впервые посетило его, когда он и его товарищи пешком возвращались по Городу на корабль (на улицах теперь уже было много людей, которые прогуливались, явно никуда не спеша, лениво глазели на переполненные товарами и сверкающие великолепием витрины магазинов, афиши и вывески, зазывавшие в видеотеатры, дискотеки, бары и прочие увеселительные заведения, названия которых звездолетчикам ничего не говорили; люди эти жевали и пили на ходу и сидя за столиками прямо на тротуарах, и они смеялись, смеялись, смеялись так беззаботно, как может смеяться лишь сытый и свободный от каких-либо забот человек, а Снайдеров и его люди шли сквозь эту дружелюбную, смеющуюся толпу и, наверное, впервые в жизни почти физически ощущали, как воняют потом и машинным маслом их кое-как залатанные комбинезоны, как усиливается голодная резь в желудке и какими убогими выглядят они в глазах хозяев планеты). Снайдеров почему-то опасался задерживаться в гостях у этой сытой, благополучной, наплевавшей на будущее своих детей цивилизации. Она была чужда ему более, чем была бы чуждой цивилизация каких-нибудь разумных насекомых...
      И опасения капитана не замедлили оправдаться. На следующий день Колотов и Ривера с утра отправились, при добровольном содействии Тилла, на один из многочисленных автоматических подземных заводов по производству продовольствия ("Можете брать все, что вам захочется, капитан, - сказал накануне Тилл. Чего-чего, а пищи у нас хватит на всю Галактику! И выкиньте из головы всякие дурацкие мысли насчет оплаты и тому подобного. Город давно в состоянии обеспечивать своих жителей бесплатными продуктами и вещами"). Снайдеров и Финней остались на корабле. Капитан укрылся за предлогом, что ему якобы нужно привести в порядок бортовую документацию - на самом деле ему просто хотелось собраться с мыслями, - а бортинженеру следовало проверить готовность корабля к старту.
      Финней сначала гремел железками в машинном отделении, потом скрылся в своей каюте, и на корабле стало тихо.
      Сидя в кают-компании возле открытого иллюминатора, Снайдеров задумчиво глядел на Город. В глубине души он ожидал многочисленных визитов со стороны "аборигенов", но у корабля так никто и не появлялся. Время от времени по шоссе проносились машины - сами по себе, без людей. Людям, жившим на этой планете, явно было начхать на непрошеных гостей, и Снайдеров.с невольной обидой силься понять почему. "Может, мы для них не представляем интереса, - думал он. - Или в нас они видят этакое навязчивое напоминание о том прошлом, которое они столько лет стремились забыть? Но неужели им просто по-человечески неинтересно узнать, что же стало с планетой, которую когда-то покинули их предки? Как же аюжно дойти до такой жизни, когда тебя ничто не интересует, ни прошлое, ни будущее?!"
      Когда наступило время обеда, он решил проведать бортинженера, посчитав, что тот заснул в своей каюте. Однако Финней вовсе не спал. Он сидел на грязном полу своей каморки, сжимая в руках сосуд с длинным горлышком - такой же, как и те, что звездолетчики видели накануне в помещении с барьером, где хозяйничал человек в полосатой майке и коротких штанах. По заросшим многодневной щетиной щекам Финнея ползли крупные слезы.
      - Что случилось, Джек? - с -удивлением осведомился Снайдеров. - Ты что заболел? И где ты это взял? - Он кивнул на сосуд с длинным горлышком.
      Механик отпил немного янтарной жидкости прямо из горлышка сосуда.
      - А ведь этот... в очка-а-а-х... был пра-ав, - сказал он, как-то нелепо растягивая слова. - Мы -дураки-и-и, Снайдеров! Под-думай только... мы-ы-ы могли бы-ы-ы... не хуже этих ж-жить, поял? И на кой нам понабодил-ся... по-на-до-бил-ся... этот Пла-а-а-н?..
      - Эх ты, - с горечью сказал капитан. - Набрался... плодов высокоразвитой цивилизации. - Он без труда отобрал у бортинженера сосуд с остатками остро пахнущей жидкости и решительно швырнул его в открытый иллюминатор. - Когда проспишься, Джек, подумай лучше о том, как тебя ждут на Земле жена и дети.
      Он вышел и запер каюту снаружи на ключ.
      Штурман и второй пилот вернулись на машине, загруженной до предела какими-то разноцветными коробками, ящиками, банками.
      Ривера был вне себя.
      - Капитан! - с ходу заорал он, ворвавшись по трапу в тесную кают-компанию. - Ты посмотри, что мы привезли! Готов поклясться, ты даже и не слыхивал о тех деликатесах, которые они тут жрут каждый день! Вот, смотри! Ананасы, гусиная печень, крабы, икра! Одной колбасы - сто с лишним сортов! Как тебе это нравится, а? А одежды-то, шмотья всякого - хоть каждый день меняй наряды! Во как живут, сволочи! Эх, жаль, автомата у меня с собой там не было - полоснуть бы очередью по всем этим их магазинам, барам и рекламным щитам!
      Он еще долго орал и плевался от злости, пока невозмутимо сверкавший светозащитными окулярами Колотов таскал с грузовика ящики в трюм корабля.
      Наконец настал момент, когда корабль уже был готов к старту. Но тут вдруг обнаружилось, что бортинженер Финней пропал неизвестно куда. Видимо, проснувшись и немного отрезвев, он ухитрился протиснуться в узкий иллюминатор и спустился на землю, цепляясь за монтажные скобы на корпусе корабля.
      - Сбежал, сволочь! - выругался в сердцах капитан, а Ривера, побелев как снег, схватил автомат.
      - Разреши, командир? - попросил он. - Этот гад наверняка не успел далеко уйти!
      В этот момент к ним заявился Барк Тилл.
      - Вот, решил пров?д?ть вас, - застенчиво объявил он, едва выйдя из шлюзового тамбура. - Только что сменился с дежурства...
      Снайдерову пришла в голову одна мысль.
      - Скажите, Тилл, есть ли среди жителей вашего Города люди по фамилии Финней? - Вкрадчиво поинтересовался он.
      - Странно... Один из ваших подчиненных вчера уже задавал мне этот вопрос. А в чем дело? - спросил новоземлянин, с опаской косясь на оружие в руках штурмана.
      - Среди нас объявился перебежчик! - отрубил Ривера. - Дайте нам адрес ваших Финнеев, и мы разберемся с придурком, который вздумал погостить у своих родственничков! Он наверняка прямиком двинул именно туда!
      Тилл покачал головой.
      - Послушайте, - сказал он. - А почему бы вам не оставить парня в покое? Во-первых, у нас в почете такое понятие, как свобода личности. И если ваш человек решил, остаться здесь - это его право... Неужели вы хотите убить его за это? Какой в этом смысл?! Во-вторых, думаю, вам будет непросто его найти, потому что помогать вам в этом грязном деле я не собираюсь. И вообще, может быть, вы тоже... последуете его примеру, а? Подумайте хорошенько! Ну, зачем вам возвращаться в голод, в холод, на вашу безумную, нищую старушку? Да и долетите ли вы до вашей Земли на такой колымаге, как ваш корабль?
      Он с презрением оглядел обшарпанные стены, сваренные из множества кусков броневой стали.
      Экипаж вначале опешил. Потом Ривера бешено прохрипел:
      - Ах, вот как ты запел?! А может, ты и подговорил Джека на предательство? Ненавижу таких подонков, как ты!
      Он уже вскинул автомат, но капитан быстрым и ловким движением выбил оружие из рук штурмана.
      - Спокойно, Сандро, - лениво поддержал капитана Колотов. - Зачем нам наживать здесь лишних врагов?
      - А ты что - собираешься когда-нибудь вернуться в это болото? огрызнулся, сверкая глазами, Ривера.
      - Ну, хватит! - сказал Снайдеров. - По местам, ребята. Пора отчаливать. А что касается Финнея - пусть его до конца жизни гложет совесть!
      Когда штурман и второй пилот покинули кают-компанию, Снайдеров протянул руку Тиллу, с лица которого еще не сошла бледность пережитого испуга.
      - Прощайте, Барк, - сказал капитан. - Я приношу извинения за выходку моего штурмана. И... спасибо за помощь!
      - У меня к вам одна... одна просьба, капитан, - неуверенно произнес Тилл. - Если вам не трудно... Там у вас, в американском штате Теннесси, когда-то жили мои предки. Так вот, если кто-то из их потомков еще жив, передайте это им, хорошо?
      Он извлек из-за пазухи и протянул капитану небольшой сверток.
      - Что это? - недоуменно поинтересовался Снайдеров, машинально подбрасывая сверток на ладони, словно пытаясь определить его вес.
      - Может быть, это им пригодится, хотя тут не бог весть что... Так, кое-что из продуктов и одежды, - сму- тившись, забормотал новоземлянин. - Мыло, спички, еще что-то... Жена собирала, так что, понимаете... Да дело вовсе не в том, что им это будет позарез необходимо, просто... просто это как бы привет от всех нас.
      - Заберите немедленно! - холодно отрезал капитан, возвращая сверток своему собеседнику. - Милосердие в виде подачек от вас нам не нужно! Поздно спохватились, господа, - раньше надо было помогать! Века три-четыре назад! И вообще, как вам только в голову пришло такое?!
      - Боже мой! - прошептал Тилл, не сводя застывшего взгляда с лица Снайдерова. - Как же вы жестоки, земляки!
      - Это еще неизвестно, кто из нас более жесток, - усмехнулся капитан.
      - Скажите, капитан, - после короткого молчания продолжал Тилл, - неужели на протяжении всех этих лет никто из вас, Оставшихся, не проявил слабость?
      Неужели все как один подвергали и подвергают себя лишениям ради этого безумного Плана? И неужели все как один по-прежнему считают, что цель, великая и благородная, оправдывает жестокие средства?
      - Да, - эхом отозвался Снайдеров. - Все как один!
      - Ни за что не поверю в это! Ведь это же аксиома, что резкое ухудшение условий жизни неизбежно делит людей на так называемых "святых" и на сволочей! Да, у вас, возможно, первых больше, чем вторых, хотя в любом нормальном обществе и тех и других обычно бывает поровну, но чтобы среди вас вообще не нашлось никого, кто бы не усомнился в целесообразности Плана, - не поверю, даже если меня будут сжигать на костре, как Джордано Бруно!
      - Все как один! - упрямо повторил Снайдеров, не обращая внимания на доводы новоземлянина.
      Но при этом в голове капитана сами собой всплыли рассказы отца о том, как его прадед по имени Дин отказался участвовать в Плане ради своего гениального сына-скрипача и как тот, когда сам вырос и однажды остался изгоем-одиночкой, был вынужден обратиться к администрации за разрешением вновь присоединиться к Плану в качестве простого рабочего. Ему милостиво разрешили это сделать, но выдвинули одно условие.
      Скрипач должен был публично сжечь свою скрипку.
      И он это сделал.
      Иначе капитана Снайдерова сейчас попросту не было бы...
      - Все как один, - машинально повторил вслух Снайдеров и добавил: - Другого средства для достижения нашей цели нет. .
      19
      Обратный полет к Земле длился тринадцать лет: на полпути полетел ко всем чертям фотонный привод.
      Все это время капитан Снайдеров мучился горькими раздумьями о том, что повелевал ему в этих обстоятельствах Долг верного слуги Плана. И чем больше он пытался убедить себя в том, что этот Долг - единственно правильное решение возникшей проблемы, тем, как ни странно, все больше сомнений возникало в его душе.
      Наверное, всему виной был этот болтун Тилл.
      Но именно поэтому Снайдеров понимал, насколько страшна невидимая угроза Плану. Ведь есть такие средства разрушения, которые невидимы для всех. В том числе и для тех, кто будет применять эти средства. Иногда достаточно одной фразы, одного слова, даже простого намека, чтобы заложить на много лет мину в сознание человека. Никто не знает, когда эта адская машина сработает, но в том, что это когда-нибудь произойдет, не следует сомневаться.
      Сами того не замечая, они, разведчики Земли, заразились вирусом, против которого бессильны любые противоядия. Да, этот вирус замаскирован элементарным здравым смыслом и укрыт броней железной, непробиваемой логики. Но именно поэтому он вгрызается в сознание и постепенно пожирает его все больше и больше.
      И тогда появляются вопросы. "А почему?.. А стоит ли?.. А зачем? И потом какого черта?!"
      "Теперь мы принесем этот вирус на Землю, - думал Снайдеров, кусая губы, когда голубой шар родной планеты стал вырастать в обзорных иллюминаторах. - Да, мы не будем подозревать о его существовании, но разве это снимет с нас всю ответственность за последствия? Даже если мы будем молчать о том, что мы видели на этой проклятой Новой Земле, не будет нам покоя до конца наших дней. Рано или поздно мы все равно проболтаемся: не знакомым - так родным, не родным - так абсолютно посторонним людям. И тогда План будет загублен, как мощный дуб, корни которого подрыли кроты. Начнется самая настоящая цепная реакция: усомнившиеся в Плане будут заражать своим сомнением других до тех пор, пока это сомнение не перевесит энтузиазм и самопожертвование на невидимых весах - и тогда усилия многих поколений канут втуне, потому что их потомки решат изменить Выбор, приняв на вооружение такой сладкий своей безответственностью лозунг: "ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! А ПОСЛЕ НАС - XOT? ПОТОП!"
      Этого нельзя допустить, - думал капитан Снайдеров. - Нельзя позволять, чтобы многовековые усилия пропали даром. Нужно идти до конца. Не должно быть потопа, не должно!"
      Он с усилием оторвался от иллюминатора и украдкой оглядел своих товарищей.
      Штурман Ривера что-то чертил на замусоленной звездной карте, напевая себе под нос какую-то нехитрую песенку - из тех, что драгоценными блестками еще передавались из поколения в поколение матерями баюкающими детей; влюбленными, не знающими, как иначе можно выразить свою любовь; первооткрывателями и строителями, хранящими традицию в торжественные минуты исполнять какой-нибудь сурово-бравурный марш...
      Судя по всему, штурман предвкушал возвращение на Землю, к своей матери и сестрам: у него их было целых восемь.
      Алексей Колотов вел корабль и, если судить по его нестриженому затылку, был равнодушен, как камень. Но потом он оглянулся, словно почуяв на себе взгляд капитана, и Снайдеров увидел, что второй пилот наконец-то снял черные окуляры. Но даже не это поразило больше всего капитана, а то, что глаза Колотова предательски блестели и он не пытался скрывать этого!
      Снайдеров скрипнул зубами и отвернулся.
      "Я преступник, - подумал он. - Я собираюсь совершить преступление во имя Плана. Но ничего другого мне не остается".
      Не глядя, он нашарил рукой кнопку автопилота.
      А второй рукой - другую, большую красную кнопку, которая специально была заделана под стекло так, чтобы ее нельзя было нажать случайно или в темноте. Это была кнопка разгерметизации отсеков корабля.
      Когда корабль-разведчик тяжко опустился на заросшую сорными травами посадочную площадку единственного на всей планете космодрома, никто из чле нов экипажа не распахнул люк и не спустился по трапу навстречу толпе изможденных теней, у которых горящие болью и надеждой глаза свидетельствовали о принадлежности к роду человеческому. Звездолет был посажен автопилотом.
      Экипаж был давным-давно мертв, и ни у кого из встречавших его впоследствии не возникло ни единого сомнения, что смерть троих звездолетчиков могла быть вызвана чем-то иным, нежели технической неисправностью бортовых систем, потому что в бортовом журнале не было никаких записей на этот счет.
      ЭПИЗОД ПОСЛЕДНИЙ. ПЕРВОЕ ПОКОЛЕНИЕ ПЛАНА
      ? один прекрасный день он не отправился, как обычно, посидеть в баре у Эдди, чтобы пропустить пару рюмашек и выслушать свежие анекдоты в исполнении кибера-комика. Он не стал торчать у голографа, чтобы посмотреть очередную серию "репортажа из Дома Всех Удовольствий" или чтобы поболеть за своих любимцев "Квадратных Шаров" в финальном матче розыгрыша Планетного Кубка. Он отказался от новой игры, в которую предложил ему сыграть гейминтел, каждый день изобретавший что-нибудь новенькое, которое, как правило, всегда оказывалось интереснее предыдущего. Он даже не захотел испробовать путешествие в мир изо?ренных грез и иллюзий, которое так настойчиво расхваливали рекламные агенты знаменитой фирмы наркотиков под названием "Сказки наяву". Он также не ?тал помогать жене изобретать миллионопервый вкусо?ои оттенок с помощью специальной приставки к до?ашнему электронному кондитеру.
      И много чего он не стал делать в то утро, чтобы "?ри?тно провести время".
      ?????? всего этого он спустился в подвал своего о???нячка и принялся за работу.
      ????????? в OДИHOЧKУ даже небольшой космический ??????? -- дело долгое и трудное. Барк Тилл знал это, но другого выхода он не видел и видеть больше не хотел.
      Отныне у него был свой, личный План. Каждый день он будет работать тайком от знакомых, чтобы обеспечить своим детям спасение.
      Он решил, что, если до конца своей жизни он не успеет закончить строительство корабля, который он решил назвать "Ковчег", то завещает эту обязанность своим детям - и дай бог, чтобы хотя бы внуки их детей успели завершить это трудоемкое дело до рокового дня!
      Главное - начать, думал Барк Тилл.
      Главное - не оглядываться по сторонам, смотреть вперед и не терять ни минуты даром.
      Ведь до Потопа осталось так мало времени!
      ОТ АВТОРА - ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
      Как ни странно, но эта повесть писалась одновременно и легко, и трудно.
      Легко - потому, что я отчетливо представлял, О ЧЕМ надо написать.Трудно потому, что не знал, КАК это сделать. Ведь задача моя состояла не в том, чтобы заинтриговать или развлечь читателей, а в том, чтобы ЗАСТАВИТЬ ИХ ПОВЕРИТЬ. А это не так-то просто, тем более - на рубеже двух тысячелетий, тем паче - в грядущую беду... Сейчас слишком трудно напугать людей катастрофами, ведь человечество уже сотни раз пугали этим разного рода прорицатели, ясновидящие, журналисты, астрологи, шарлатаны и кликуши-фанатики всех мастей. Даже в двадцатом веке ученые, которым по роду своей деятельности полагается тысячу раз проверять те или иные гипотезы, неоднократно впадали в соблазн оповестить мир об очередной Великой Опасности. Достаточно вспомнить хотя бы приобретшую в свое время широкую популярность теорию "озоновых дыр" в атмосфере Земли, то и дело распространяемые сообщения об огромных кометах и астероидах, якобы несущихся наперерез нашей планете, неутешительные прогнозы в отношении СПИДа, предсказания глобальных экологических бедствий. Концом света несмышленое человечество пугали старательнее, чем маленьких детей пугают темнотой и злыми собаками.
      Между тем человечество успешно опровергало все страшные гипотезы и теории самим фактом своего существования вопреки любым действительным и мнимым угрозам.
      И теперь налицо мы имеем другую крайность. Еще несколько лет - и никто не обратит внимания на НАСТО?ЩУЮ угрозу, даже если она будет вовремя замечена. Даже если о ней будут трубить средства массовой информации и говорить представители официальной науки.
      И тогда повторится то, что уже прошли мы и наши предки. Даже зная о бедствии, которое их стережет в засаде, люди будут уповать на то, что при их жизни ничего ужасного не случится. К чему забивать голову проблемами будущего, если у тебя уже сейчас множество сиюминутных - и, кстати, действительно очень важных - проблем?
      Сейчас, перечитывая свой опус, я отчетливо вижу, что мне так и не удалось достичь своей цели.
      Наверное, у меня получилась не утопия, а антиутопия. Когда человек стремится предостеречь кого-то, его рассказ-предупреждение всегда получается мрачнее действительности. В том числе потому, что большинство из нас имеет патологическую склонность высказывать категоричные суждения и делать опасные обобщения.
      Но ошибется тот, кто посчитает после ознакомления с вышеприведенными эпизодами Хроники, что я принадлежу к ярым противникам Плана и стремлюсь привить стойкое отвращение грядущим поколениям к этой попытке отчаявшегося человечества схватиться за спасительную соломинку, когда вода потопа подступила под самое горло и вот-вот захлестнет разинутый в истошном вопле рот утопающего.
      Другое я хотел сказать, совсем другое...
      Человечество так и не научилось спасать самое себя. Возможно, и никогда не научится. Если ранее оно слепо полагалось на волю Всевышнего, то теперь благодушно разглагольствует о Высшем Разуме, существах, обитающих в иных мирах, и о запрограммированности бытия этаким вселенским компьютером. До поры до времени ему везло, и оно поверило в свое везение. Сейчас, на рубеже тысячелетий, ему и в голову прийти не может, что когда-нибудь над ним нависнет такая опасность,, от которой можно и нужно будет защищаться, но защитные усилия эти потребуют таких изменений условий, целей и критериев существования, которые ему, человечеству, никогда и не снились. Человек пока еще не свыкся с мыслью о том, что рано или поздно ему придется коренным образом изменить самого себя, свое отношение к миру и всю свою жизнь. С единственной целью - чтобы выжить. Раньше ему достаточно было, в случае возникновения опасности, изменить окружающую среду, породившую эту опасность, - или, подобно мифологическому страусу, спрятать голову в песок, чтобы не видеть, как его тело будет растерзано Неведомым.
      Некоторые из них понимают это. Читая одну из последних книг академика Николая Амосова, я встретил у него такие поразительные строки: "Коэффициент реальности будущего у людей так мал, что грядущие несчастья действуют гораздо слабее, чем день сегодняшний. Люди на планете смотрят в мрачное будущее, как зачарованные, - и ничего не предпринимают... Все продолжают жить, как раньше". Может быть, этот ученый, как и я, был тоже из последнего поколения Плана? Может быть, он тоже всю свою жизнь мучился, не зная, как предупредить человечество?
      А когда стал предупреждать своими книгами, к нему все равно не прислушались. Но это не значит, что мы, далекие потомки ныне живущих, оказавшиеся среди них, должны молчать и жить, как живут они.
      В любом случае, План должен быть. Может быть, не обязательно его целью должно стать строительство множества ковчегов, способных переселить все население Земли на другую планету. Возможно, есть и другие способы выжить - я не знаю. Но пока что изнежившее себя человечество с его поверхностной технологией и слабой энергетикой не готово противостоять глобальному катаклизму. Поэтому заранее необходима жесткая корректировка всех действующих технологических, хозяйственных и общественных систем. Да, это будет больно для огромного живого организма цивилизации. Но нельзя спасти умирающего, не причинив ему боли. Его можно на время усыпить наркозом, но рано или поздно он все равно испытает послеоперационные боли.