Хроники отдела «Х» (№1) - Скиф

Вот это была новость так новость! От своего нового командования Александр ожидал чего угодно, но только не коттедж со всеми удобствами. Размышляя о том, где ему суждено оказаться в ближайшем будущем, он скорее представлял себе тренировочный лагерь со спартанскими бытовыми условиями, рычащими инструкторами и максимально жесткой дисциплиной. Что ж, будущее покажет, чем придется рассчитываться за предоставленные блага.

Закрыв за прапорщиком дверь, Александр первым делом обследовал свое новое место проживания. На первом этаже размещались прихожая, гостиная, туалет и кухня. Поднявшись по винтовой лестнице, он обнаружил на втором этаже спальню, комнату, напоминающую кабинет, и неплохо оборудованную ванную. В общем, его новое жилище было просто мечтой обычного советского человека, для многих мечтой недоступной, которая в одночасье стала для Александра реальностью.

Осмотр платяного шкафа выявил наличие в нем еще одного комплекта камуфляжа, точной копии надетого на нем. Пара комплектов постельного белья, полотенца и прочие бытовые мелочи, необходимые на первое время, – все было предусмотрено заботливым руководством. Даже десять пачек казенной «Примы» поджидали хозяина в одном из кухонных шкафов.

Закончив осматривать дом, Саня взглянул на наручные часы. Стрелки показывали начало шестого вечера. До комендантского часа еще была уйма времени, которое в принципе ему некуда было девать. Включив стоящий в гостиной телевизор и минут пять посмотрев отчеты об очередных достижениях народного хозяйства, он с раздражением отключил набившие оскомину бравурные картинки, мимоходом подумав, что, хоть и объявил Меченый перестройку, по ящику, как и до его ускорения, смотреть было нечего. Помаявшись так еще немного, он накинул бушлат, шапку и вышел на свежий воздух.

Вечер уже вступил в свои права, опустив на землю густые сумерки. На фигурных металлических столбах зажглись ночные фонари, ярко освещая чисто вычищенные от снега улочки городка, на которых начали появляться прохожие, в основном женщины, детвора. Обычная жизнь небольшого гарнизонного городка. Гуляя по незнакомым местам, Александр обнаружил обычный для таких местечек магазин, столовую и, к своему удивлению, кафе и даже небольшой бар, приглашающий в гости яркой светящейся вывеской, на которой местный художник довольно прилично изобразил кружку пенящегося пива с лежащим рядом здоровенным раком.

С сожалением похлопав по пустым карманам, Саня грустно вздохнул, проходя мимо соблазнительной вывески, поскольку выпить пивка он был бы совсем не прочь, но, как говорится, желания не всегда совпадают с возможностями. В карманах, кроме военного билета, сигарет и носового платка, ничего не было, а пиво, как известно, за просто так никто не нальет. И опять случай вмешался в его жизнь, делая невозможное возможным.

Уже проходя мимо бара, Александр почувствовал, как кто-то тронул его за плечо. Оглянувшись, он увидел человека в таком же, как и сам, камуфляже, который приветливо спросил:

– Что, осложнения с финансами?

Саня смущенно пожал плечами:

– Примерно так.

Он немного растерялся, когда почувствовал на своем плече руку, так как, привыкший отслеживать вокруг себя все и вся, Александр абсолютно не слышал, как к нему приблизился незнакомец. Это было странно. Не менее странно выглядело участие к нему совершенно незнакомого человека, которого он вообще сперва принял за офицера, но потом разглядел погоны его пятнистого бушлата. Они были пусты, как и у самого Александра.

– Ну, это не беда. – Незнакомец полез во внутренний карман, извлекая на свет кожаный бумажник. – Ты, я смотрю, – он кивнул на необмятую еще экипировку Александра, – человек здесь новый.

Видя, как незнакомец извлекает из недр бумажника червонец, Саня засмущался еще больше. Слыханное ли дело, чтобы незнакомые люди такие деньги запросто так давали? Что-то здесь было не так, но незнакомец быстро прояснил ситуацию:

– Городок здесь маленький, мы все друг друга знаем, так что бери. – Он протянул Александру деньги. – Не стесняйся. Будут – занесешь. Я в двести первом доме в половине «В» живу.

Сначала, услышав номер дома, Александр даже не вспомнил, что и сам с сегодняшнего дня проживает там же, но в другой половине. Только спустя некоторое время до него дошло, что незнакомец, по сути, самый близкий его сосед, о чем он сразу мужику и поведал.

Мужик, казалось, удивился не меньше своего молодого собеседника.

– Вот это да! Оказывается, мы с тобой соседи! – Он обнял Александра за плечи и, невзирая на его слабое сопротивление, поволок в бар. – Такое дело грех не отметить. Пошли, я угощаю.

Обстановка бара напоминала фильмы о заграничной жизни, которые в советские времена снимались в Прибалтике. Уютное помещение неярко освещали настенные светильники, стилизованные под факелы, бочки вместо столов, такие же бочонки, только маленькие, исполняли роль табуретов. Для полного сходства с портовой таверной по стенам были развешаны драные рыбацкие сети, чучела щук, судаков и других представителей подводного мира.

Новый сосед, которого, как оказалось, звали Петровичем, заказал подошедшей официантке четыре кружки пива. Когда заказ был принесен, завязалась обычная застольная беседа, в ходе которой Петрович ненавязчиво вытянул из своего собеседника практически все о его жизни. Александр лишь обошел стороной те события, благодаря которым он здесь очутился, да и то скорее не по своей воле. Просто Петрович этой темы практически не коснулся. О себе же новый знакомый рассказал до неприличия мало. Александр о нем только и узнал, что человек он гражданский, а здесь работает по контракту как узконаправленный специалист.

Когда были опустошены еще четыре кружки, немного захмелевший Саня взглянул на часы в виде корабельного штурвала. Они показывали девять вечера. Пора было закругляться, тем более что Петрович так же засобирался.

– Погнали, Саша, до дома до хаты, а то, не ровен час, не успеем до комендантского часа, тогда пиши пропало.

Александр не возражал, только поинтересовался:

– А что, правда здесь по ночам волкодавов выпускают?

– Волкодав, Саня, это не совсем то слово. – Петрович хорошо ориентировался в незнакомых Александру улицах, уверенно двигаясь в сторону дома. – Волкодав по сравнению с этими зверями дите несмышленое, щенок. Любой из здешних псов загрызет самого свирепого волкодава. А все почему?

– Не знаю, – честно ответил Александр, далекий от кинологии.

– Я тебе объясню. Все дело в тренинге. Здешних зверей натаскивают исключительно на убийство. Не важно кого – человека, зверя. Они обучены атаковать любой объект, не имеющий спецзнака. Причем их нервная система путем применения специальных средств действует несколько иначе, чем у обычных собак. Они совершенно не ощущают боли, поэтому бьются до последнего стука сердца. Да мы, кстати, уж и пришли.

Попрощавшись, они разошлись каждый в свою половину коттеджа. Оказавшись в своем новом жилище, Александр быстро умылся и завалился на непривычно большую кровать, явно рассчитанную на двоих. К сожалению, разделить это уютное ложе ему было не с кем, хотя, вспоминая, скольких представительниц прекрасного пола он видел сегодня на улице, парень вполне серьезно рассчитывал в ближайшее время восполнить этот пробел. Ну о чем же еще можно мечтать, когда тебе восемнадцать, ты полон сил, а впереди маячат заманчивые перспективы? В таком благостном настроении он и уснул здоровым сном человека, вполне довольного жизнью.

Наутро, как ему было приказано, Александр подошел к проходной техтерритории, которая была скрыта от внешнего мира глухим бетонным забором. Кроме того, что высота этого забора была никак не меньше пяти-шести метров, снаружи его окружали три ряда колючей проволоки, присмотревшись к которым, Александр заметил в среднем ряду наличие фарфоровых изоляторов. Колючка была под напряжением. В принципе, учитывая секретность объекта, в этом не было ничего удивительного или необычного. Гораздо больше его поразила проходная. Вход внутрь охраняемой зоны лежал через систему стальных дверей, которую используют в тюрьмах. В просторечье эта нехитрая, но довольно надежная пропускная система называется шлюзами, что довольно точно отражает принцип ее работы. Кроме шлюзов на проходной стояла обыкновенная рамка металлоискателя, точная копия применяемых в аэропортах для поиска оружия. Но самое необычное, и Александр сразу обратил на это внимание, – за всем происходящим на пропускном пункте зорко следили четыре видеокамеры, поворачивающиеся время от времени в разные стороны своими тусклыми глазками объективов.

Сам объект 15/2 занимал площадь примерно в пять квадратных километров и представлял собой обыкновенный полигон, на котором натаскиваются бойцы спецподразделений. От проходной до основного корпуса, куда Александру было предписано явиться, было рукой подать: метров сто по бетонке, упирающейся прямиком в другую проходную, точную копию первой. Трехэтажное кирпичное здание, в котором, судя по всему, располагалось руководство объектом, выглядело как обыкновенный жилой дом, но все окна в нем были забраны массивными стальными решетками. Предъявив пропуск, Александр вошел в проходную, где дежурный сержант-сверхсрочник со скукой в голосе довел до его сведения, что курсанта Коновалова ожидают в кабинете номер десять на первом этаже. После этого сержант потерял к посетителю всякий интерес, целиком переключившись на вновь прибывающих людей – мужчин и женщин, очевидно работающих непосредственно в здании корпуса.

Шагая по длинному коридору, Александр разглядывал таблички на дверях кабинетов, пытаясь по надписям определить хотя бы примерно, чем же здесь все-таки занимаются, но дверные таблички не содержали никакой информации, кроме не говорящих ни о чем номеров. Правда, дверь кабинета номер десять говорила сама за себя. В отличие от стандартных, окрашенных белой краской дверей остальных кабинетов, эта была двухстворчатая и сделана из натурального дерева, покрытого бесцветным лаком. Вполне естественно, за такой шикарной дверью Александр обнаружил приемную с канцелярским столом, за которым сидела средних лет женщина, судя по всему, секретарша. Кроме нее в приемной находились трое молодых подтянутых мужчин, точные копии «доберманов», тех, что он видел в охране полковника. Те же напряженно-внимательные взгляды, серые костюмчики. В них чувствовалась одинаковая школа, выучка, которая въедается под кожу, словно краска татуировщика, раз и навсегда.

Появление Александра не вызвало никаких вопросов ни у секретарши, ни у маявшихся бездельем телохранителей. Едва он поздоровался, секретарша кивнула головой на дверь в глубине приемной:

– Проходите, вас ждут.

Александр открыл дверь и очутился в небольшом кабинете, где, как он и предполагал, находился загадочный полковник.

– Курсант Коновалов по вашему приказанию прибыл. – Александр вытянулся по стойке «смирно».

Полковник, на этот раз в форме, поднял голову от лежащих на его столе бумаг, окинул вошедшего быстрым взглядом.

– Проходите, курсант, присаживайтесь. – Он кивком указал на стул. – Сейчас я закончу.

Александр присел около длинного полированного стола, осмотрелся. В целом кабинет полковника был довольно уютным. Мягкий свет из встроенных в потолок светильников удачно оттенял дорогие бархатные обои. Окно закрывали тяжелые парчовые портьеры. Одну стену целиком занимали книжные шкафы, где Александр заметил не только полное собрание сочинений Владимира Ильича, обязательное для подобных кабинетов, но и томики Дюма-отца, Достоевского, Драйзера. Кроме художественной литературы на полках присутствовали весьма специфические издания по химии, истории, медицине. По тому, как были расположены фолианты, можно было судить о том, что хозяин кабинета литературой пользуется, а не держит ее в кабинете в качестве интерьера.

Кроме книг здесь стоял большой телевизор марки «Сони» и новинка импортной электроники – видеомагнитофон той же фирмы. По тем временам это было довольно круто, поскольку отечественная промышленность, кроме постоянно ломающегося убожества под названием ВМ «Электроника», ничего больше не выпускала, да и оно было в большом дефиците. По самым скромным Саниным подсчетам, в кабинете полковника стояли как минимум двое «Жигулей» последней модели, это если перевести стоимость электроники в автомобили. В общем с финансовой стороной у Отдела было все в порядке.

Однако главным украшением кабинета были не книги и даже не навороченная техника. Около стены, светясь изнутри ровным, мягким светом, стоял невероятных размеров аквариум, в котором, красиво извиваясь, плавали экзотические рыбки, равнодушно взирающие на странных двуногих, сновавших за толстым стеклом. Александр так засмотрелся на эту красоту, что не заметил, как полковник отодвинул лежащие перед ним бумаги, закурил, молча ожидая, когда же наконец обратят внимание и на него. Запоздало среагировав, Александр вскочил на ноги.

– Извините, товарищ полковник, засмотрелся.

– Ничего страшного, курсант, – полковник улыбнулся, – присаживайтесь. Я любитель этих изящных созданий. И знаете, что мне в них больше всего импонирует?

– Рискну предположить, товарищ полковник, – молчаливость. – Александр все еще чувствовал себя несколько смущенно.

Полковник выпустил кольцами дым:

– Совершенно верно, Александр Сергеевич, молчаливость. – Полковник смотрел на Александра с каким-то странным выражением на лице. – Поэтому, прежде чем мы перейдем к основной теме нашего разговора, хочу вас предупредить. Ничего из того, что вы здесь увидите и услышите, никогда, ни при каких обстоятельствах не должно стать достоянием лиц, не работающих в нашем Отделе. В отличие, скажем, от других подобных служб, связанных с выполнением секретной работы, у нас подписки о неразглашении не в ходу. То есть лично вы никаких подписей ставить не будете, что, впрочем, не снимает с вас ответственности. Такое положение вещей обусловлено очень важным обстоятельством. Дело в том, что нашего Отдела как бы не существует в природе. Ни в одном документе нашего ведомства о нас нет ни слова, что в свою очередь делает бессмысленным получение с работников каких-либо расписок, поскольку в любом случае судебного разбирательства не будет. Вы улавливаете ход моей мысли?

– Более-менее, – настороженно ответил Александр. Он уже догадался, куда клонит полковник, и не сказать, чтобы его это радовало.

– Вот и отлично. Значит, вы должны понимать, что в случае нарушения вами правил Отдела расплата будет неофициальной, как и сам Отдел, а это, поверьте мне на слово, гораздо страшней любого судебного разбирательства.

Полковник замолчал, давая Александру время переварить услышанное. В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь бульканьем воздуха в аквариуме и легким гудением компрессора.

Посчитав паузу достаточной, полковник продолжил:

– Ну а теперь, когда в наши отношения внесена определенная ясность, позвольте представиться. Меня зовут Иван Алексеевич Сергеев. Я начальник Отдела «X», который входит в 12-е управление ГРУ. Как я вам уже говорил, наш Отдел не имеет никакого касательства к разведке и контрразведке. Наш профиль более научный. Вернее, мы разрабатываем методы управления массовым сознанием, влияния на ситуацию путем ненасильственного принуждения, что в свете событий, происходящих в нашей стране и в мире, считается самым перспективным направлением деятельности спецслужб. Возможность влиять на настроение толпы всегда была сильнее любого оружия. Приведу в качестве примера чисто умозрительную ситуацию. Определенная страна попала в поле наших национальных интересов. Государственный переворот возможен, но затруднен сильным влиянием в стране, хм, спецслужб вероятного противника. Путем воздействия на сознание населения подготавливается почва для свержения существующего режима. Возникают массовые волнения, акции неподчинения, переходящие в открытое противостояние. Армия, полиция и прочие силовые ведомства большей частью поддерживают мятеж, поскольку так же попали в зону психического воздействия. Естественно, в такой удобный момент на политической сцене появляются лидеры, возглавляющие народное движение и, само собой, полностью лояльные нашей стране. Как вы думаете, долго ли в такой ситуации удержится режим, даже при прямой поддержке извне? Вот именно, недолго. Соответственно новое руководство попросит помощи у Советского Союза. Все очень просто, нам даже не придется использовать своих ребят для вооруженной поддержки повстанцев, как это бывало в ряде стран. Или подавление национальных волнений, которые, по мнению наших аналитиков, в дальнейшем будут только усиливаться. Силовыми методами удержать ситуацию возможно, но, повторюсь, руководством страны взят курс на демократизацию, что исключает существующую ныне систему тотального контроля и подавления. Остается только воздействовать на народные массы другими способами, менее явными и более эффективными.

Александр смотрел на полковника и не мог отделаться от мыслишки, навязчиво стучащей в его голове: «Все это прекрасно, но при чем здесь я?».

Очевидно, почувствовав настроение своего собеседника, Сергеев перешел к вещам более прозаичным, чем установление всемирного счастья и братства между народами.

– Все, что я рассказал, вещи вполне реальные... в ближайшем будущем. Пока эти методики находятся в стадии доработки и обкатки, так сказать, но непосредственно к вашей работе они отношения не имеют. Цель моего рассказа вовсе не ознакомительная, отнюдь. Научной стороной пусть занимаются ученые. Просто во время разработки этих методик влияния нами был затронут целый пласт сопутствующих околонаучных тем, как-то: парапсихология, гипноз, йога, эзотерика. В частности, – полковник бросил взгляд в лежащую перед ним раскрытую папку, – описываемое вами состояние, когда вы неожиданно стали видеть себя как бы со стороны, в некоторых восточных школах духовных практик имеет вполне четкие описания. Называется это явление «открытием третьего глаза» или «глаза души». Доступно оно очень-очень немногим, хотя в ряде школ йоги приводятся тренинги для достижения этого эффекта. Оговорюсь сразу, после длительного изучения проблемы наши специалисты выяснили, что никакими тренировками открыть «третий глаз» невозможно, эта способность врожденная и очень редкая. К примеру, в нашей стране вы всего лишь одиннадцатый обладатель этого феномена. Естественно, речь идет только о тех, кого мы знаем. Возможно, вас намного больше, но, увы, Отделу о них ничего неизвестно.

Александр сидел, словно на иголках, начиная нервничать и, чего уж греха таить, элементарно бояться. Полковник тихой сапой подводил беседу к тому, что уготована ему роль подопытной мыши. Будут на нем изучать редкое явление, только и всего, но с учетом слов все того же Сергеева насчет постоянного риска для жизни можно было представить, что за эксперименты над ним будут проводиться!

– Вы хотите сказать, что собираетесь поставить обладание феноменом на поток? – мрачно спросил он полковника.

Полковник ухмыльнулся:

– К сожалению, это невозможно. – Судя по всему, он догадывался, о чем сейчас думает Александр. – Мы бы, как говорится, и рады в рай, но грехи не пускают. – Он опять закурил. – Работы по этому направлению ведутся уже не одно десятилетие, поэтому вы зря опасаетесь стать жертвой неудачного эксперимента. Вас ожидает совсем другая участь, но позвольте мне все же закончить.

Полковник встал с кресла, дымя сигаретой, начал ходить по кабинету взад-вперед, развивая свою мысль на ходу:

– Помимо кругового обзора открытие «третьего глаза» наделяет обладателя этого феномена еще целым рядом необычных способностей. В ваших показаниях упоминается момент, когда все вокруг вас как будто замерло, звуки отдалились, а сила и скорость возросли многократно. Это как раз и есть побочные эффекты феномена. То есть под влиянием внешних факторов скрытые в вас способности проявились, мгновенно сделав из вас непревзойденного бойца. В течение трех, ну, от силы четырех минут вы только при использовании подручных средств убили и покалечили четырнадцать человек, и это еще при том, что предварительно вам были нанесены довольно тяжкие побои. В такой ситуации, в которой вы оказались, даже человек, прошедший подготовку по методикам специальных подразделений, вряд ли смог одержать победу. Так или иначе, но в этой тесноте его бы или зарезали, или зашибли бы случайно брошенным табуретом, но вы уцелели.

Как вы сейчас понимаете, именно ваши бойцовские качества мы и собираемся использовать. Причем по самому прямому назначению.

Александр сидел несколько озадаченный. Значит, все-таки спецназ, тогда почему такая свобода и вольготное проживание? И что же такое секретное делает Отдел, если его существование так скрывается? Ответы на эти вопросы дал все тот же Сергеев.

– Вам, наверное, приходило в голову, что у нас в стране существуют ведомства, занимающиеся такими делами, о которых широкая общественность если и узнает, то через очень много лет. Подобные службы есть практически во всех крупных странах, в их существовании никто не признается, но кому по долгу службы положено, тот о них знает достаточно много. Так вот, о существовании нашего Отдела знают единицы, в числе которых, представьте себе, нет ни Председателя Верховного Совета, ни министра обороны, даже ни одного члена Политбюро ЦК. Мы структура самодостаточная, и задачи, которые мы решаем, гораздо серьезнее обычных спецопераций. Речь идет о противодействии силам, об отсутствии которых так долго говорили большевики, но тем не менее силы эти существуют и все сильнее стремятся влиять на нашу жизнь. Я говорю о магии, вернее, о ее самом опасном подвиде – черной магии.

Глаза у Александра полезли на лоб. Он ожидал услышать все что угодно, но слова Сергеева повергли его в шок. Солидный человек, облеченный нехилой властью, на полном серьезе несет какую-то ахинею про магию! И это в конце двадцатого столетия, когда только упертым фанатикам еще не ясно, что нет ни бога, ни черта, жизнь наша четко описывается химическими формулами и физическими явлениями, а не сомнительного происхождения писаниями, заветами и пророчествами!

Полковник перестал ходить по кабинету, взял стул и сел за стол напротив Александра.

– Я хорошо представляю, что сейчас творится в вашей душе, но поверьте, в свое время я также через это прошел. – Он пододвинул Александру пепельницу, сигареты. – Закуривайте.

Александр достал из предложенной пачки «Кэмела» сигарету, прикурил, от растерянности не ощущая вкуса знаменитых сигарет.

– Как это ни странно для вас прозвучит, но чернокнижье не кануло в Лету, не исчезло вместе с инквизицией. Оно приобрело другие формы, затаилось, но не исчезло совсем. Испокон веков люди боролись с потусторонним злом, временами одерживая верх, временами проигрывая, но всегда, так уж повелось, этой борьбой занимались специально обученные люди. – Сергеев перевел дыхание. – Я не буду сейчас вдаваться в подробности, скажу лишь, что не всякий человек способен противостоять чернокнижнику и тем творениям, которые тот иногда производит на свет силой своих заклятий. Только люди, обладающие тем же феноменом, что и вы, способны устоять против колдовских чар, поскольку их разум закрыт от постороннего вмешательства. Помните, тогда в госпиталь со мной пришли наши сотрудники с аппаратурой? Так вот, прибор, который они принесли, называется психотронный генератор тонкой настройки. Это наша самая перспективная разработка, позволяющая полностью контролировать поведение человека. Психотрон подстраивается на частоту вашего мозга, а затем начинает посылать сигналы гораздо большей мощности, чем те, которые излучает наш мозг. В результате этого мы можем внушить человеку все что угодно, однако в вашем случае генератор оказался бессильным. Ваш мозг закрыт от постороннего вмешательства. То же самое произошло и с нашим доктором Петром Ефремовичем. Он пробовал вас загипнотизировать, но также безуспешно.

Александр четко вспомнил ощущение пальцев в своем черепе и внутренне содрогнулся. Оказывается, эти мужички-технари обкатывали на нем свое новое творение. Ну-ну, ребята, флаг вам в руки!

Полковник опять занял свое начальственное кресло во главе стола.

– Кстати говоря, со всеми вашими бывшими сослуживцами наши специалисты серьезно поработали при помощи этого психотрона. Теперь вашего лица никто из них никогда не вспомнит. Вы вообще никогда не показывались в в.ч. № 5845. По сведениям военкомата, вы сейчас проходите службу на Дальнем Востоке в очень отдаленном гарнизоне. И с пострадавшими от ваших действий все решилось довольно просто: групповая драка с применением холодного оружия. Случай дикий, но, к сожалению, в строительных частях не такой уж редкий. Основные виновники убиты и покалечены, разумеется, кое-кто сядет, комбата снимут с должности и переведут в другую часть, ротных офицеров тоже – и все пойдет своим чередом. Через год об этой драке мало кто будет помнить подробности, а через два и вовсе забудут. Насколько я информирован, в памяти ваших бывших сослуживцев останутся только общие черты того ЧП. Так, знаете, на уровне: «А вот у нас в части такая драка была! Махались человек десять – пятнадцать...» Все необходимые подробности они додумают сами, такова уж наша человеческая, психика. В общем, работа по стиранию вашей личности идет полным ходом. В определенный срок у вас в военном билете появится запись о демобилизации из рядов. Часть, где вы якобы проходили службу, быстренько расформируют, а с некоторыми офицерами поработают наши психологи, так что они уверенно смогут опознать вас по фотографии и даже припомнить некоторые подробности вашей службы.

Ну а теперь поговорим о вас, – Сергеев пытливо посмотрел на Александра. – Как я вам уже говорил, ваша способность кругового зрения является врожденной. Эта способность, как мы предполагаем, передается по наследству на генетическом уровне. К сожалению, войны и связанные с ними миграции населения, утери архивов, гибель свидетелей и прочие факторы зачастую делают невозможными сбор и систематизацию данных о влиянии наследственности в возникновении феномена «третьего глаза». Но в вашем случае нам удалось определить источник происхождения вашей способности. Мы поработали с вашим дедом по материнской линии, Мининым Александром Федоровичем.

Услышав, что Отдел начал теребить его родню, Александр встрепенулся и, нехорошо прищурив глаза, хотел было возмутиться, однако Сергеев поспешил его успокоить:

– Вы напрасно переживаете, ведь мы не звери, да и на дворе не памятный тридцать седьмой. С вашим дедом работали максимально корректно и бережно, используя мягкую технику глубокого гипноза. Ни о каких иголках под ногти, избиениях речи быть не может. Это был даже не допрос, а что-то вроде доверительной беседы. – Видя, что Александр все так же смотрит на него самую малость ласковее тамбовского волка, полковник несколько поменял тон. – Не будьте ребенком, в конце-то концов! Было бы наивно думать, что, принимая вас на секретную, ответственную работу, мы не проверим и всю вашу родню до пятого колена. Так что не надо изображать из себя поруганную невинность. Не забывайте, что здесь не пансионат для благородных девиц, а одно из подразделений спецслужбы!

Полковник замолчал, сосредоточенно прикуривая. По его сердитому сопению и насупленным бровям было видно, что Сергеев рассержен. Пыхнув пару раз сигаретой и немного успокоившись, он продолжил:

– Так на чем я остановился? Ага, вспомнил. – Он покопался в папке, нашел нужную бумажку. – В общем, как я уже говорил, в состоянии глубокого гипнотического транса ваш дед довольно отчетливо вспомнил своего деда, Минина Степана Федоровича. По всеобщему убеждению, водил он близкую дружбу с нечистым, хотя и занимался знахарством и врачеванием односельчан, но его в селе побаивались, стараясь лишний раз с ним не ссориться. Из рассказа вашего деда мы сделали вывод, что Степан Федорович был обыкновенным деревенским колдуном, который зла не делал, но с нечистью якшался. В те времена деревенские колдуны были явлением вполне обычным. Крестьяне шли к колдуну с прошением, а потом бежали к батюшке с покаянием, – полковник усмехнулся, – загадочная русская душа, одним словом.

Слушая полковника, Александр стал замечать легкую иронию, с которой тот относился и к религии, и к большевистскому атеизму. Он и сам, читая о временах Гражданской войны и периоде коллективизации, не раз задавался вопросом: если крестьяне были так сильно набожны, так кто же тогда ломал церкви, скидывал с них кресты, снимал колокола? Приехавший в деревню по разнарядке комиссар? Значит, это он в одиночку стопудовый колокол на веревке сдергивал, превзойдя все подвиги древнего Геракла? Разумеется, нет. А это значит, что простой народ тоже имел к святым отцам претензии, причем весьма и весьма серьезные.

Между тем Сергеев, заглянув в папку, продолжил:

– Детей в семье у Степана Федоровича по тем временам было немного: два сына и три дочери, однако свой колдовской дар он передал только старшему сыну Николаю. С чем это было связано, мы не установили. Возможно, именно он подходил под какие-то нам неизвестные критерии, но факт остается фактом, еще при жизни Степан Федорович передал свой дар сыну, а такое возможно только на абсолютно добровольной основе. И все бы ничего, но следы дяди вашего деда теряются во времена Русско-японской войны, хотя, по заверениям Степана Федоровича, сын его был жив, поскольку он его чувствовал. Косвенно это подтверждается легкостью смерти Степана Федоровича. Дело в том, что колдун, не передавший перед смертью свой сверхъестественный дар другому лицу, умирает очень и очень мучительно. То же самое происходит, когда человек, принявший дар, умирает раньше своего дарителя, но вернемся опять к вашему деду. По его воспоминаниям, Степан Федорович заговорил его от смерти и увечья в канун ухода на фронт весной сорок второго. При этом он повесил ему на шею некий кожаный мешочек, который строго-настрого запретил развязывать, а снимать разве что только в бане. Такую же процедуру он проводил со всеми родственниками, уходившими на фронт, и это факт: все вернулись домой живыми, без увечий и серьезных ранений. В магической силе оберега ваш дед убеждался не раз. Однажды в подводу, на которой он ехал еще вместе с пятерыми бойцами, угодил немецкий снаряд, прямо по центру. В итоге – все пятеро трупы, а у вашего деда лишь легкая контузия.