Ник Коста (№1) - Сезон мертвеца

– Нет, разумеется, о подобной ерунде не может быть и речи, – отрезал Ник и выключил телефон.

Конечно, правила уличного движения требовали от него сейчас максимальной сосредоточенности, но дело было не только в этом. Не мог Ник дальше слушать своего шефа. И не хотел размышлять о семейных проблемах Джино Фоссе. Ему хотелось думать только о том, как они с Сарой предавались любовным утехам, напрочь забыв обо всем, что находилось за пределами дома. Он представил ее прекрасное тело, ее теплые мягкие губы, солоноватый пот ее интимных мест и вдруг подумал, что, наверное, стыдно вспоминать о таких вещах, когда в темном помещении городского морга лежит его верный друг Лука Росси, большой и добрый человек, без которого ему наверняка будет очень трудно.

52

Он остановился неподалеку от церкви и посмотрел на возбужденную толпу, собравшуюся возле ее входа, причем в большинстве своем это были журналисты. Ник Коста не мог винить их в излишнем любопытстве: во-первых, Валена являлся в какой-то степени их коллегой, а во-вторых, случай был действительно из ряда вон выходящий – все-таки телеведущие, да еще такие знаменитые гибли не каждый день. Первой Ника заметила журналистка из самой одиозной ежедневной газеты, она быстро направилась к нему. Ей было около тридцати лет, но она выглядела намного моложе, благо следила за собой, всегда имела прекрасную прическу и демонстрировала профессиональную самоуверенность.

– Как ваша спина? – задала она дежурный вопрос. – Я слышала, что он покушался на вас.

– Не слушайте всякую чушь, – отмахнулся Ник.

– Я просто выполняю свою работу. Вы делаете свое дело, а я – свое, – слегка обиделась журналистка.

– Наши дела никоим образом не соприкасаются.

– Неужели? А сколько уголовных дел по факту коррупции вы раскрыли в последнее время? Я не имею в виду ничего личного, но поймите: мы пытаемся найти хоть какие-нибудь причины творящихся безобразий. Разве это не наша общая забота? Я согласна, что работа не совсем приятная, но кто-то же должен ее делать. Если говорить честно, то, по-моему, мы должны действовать как единая канализационная система. К тому же нас, газетчиков, трудно обмануть, как, впрочем, и вас конкретно, насколько я могу судить по вашим прежним расследованиям. Но вы человек нетипичный, вы не вполне соответствуете современным стандартам.

К ее удивлению, Ник воспринял эти слова без обиды.

– Грета Риччи, – представилась она, протягивая ему руку. – Извините за грубость, но утром я всегда злая. Это не мое время суток. В особенности нынешнее утро. Сегодня – Артуро Валена, вчера – двое полицейских.

– Нет никакого смысла задавать мне вопросы, – сказал Ник, пожимая ее руку. – Сейчас вы знаете намного больше, чем я.

Она зажгла сигарету и выпустила струйку дыма. Ник замахал ладонью, отгоняя дым.

– Ничего страшного, я все равно не занимаюсь этим делом, а сюда приехала просто по привычке. Меня совершенно не интересует судьба телевизионного мерзавца, ставшего жертвой своих извращенных наклонностей. К тому же я уже завалила несколько важных дел, и скоро меня вообще попросят оставить криминальную хронику и заняться чем-нибудь другим. Поэтому у меня нет другого выбора, кроме как выслеживать полицейских, политиков или важных чиновников и ждать от них хоть какой-нибудь полезной информации. Если бы я захотела стать секретаршей у какого-нибудь крупного босса, то напялила бы на себя коротенькую юбку, научилась вилять бедрами и печатать на пишущей машинке.

Ник посмотрел на нее с интересом:

– А как вы думаете, Белена имел какое-то отношение к этим людям?

– А черт его знает! – пожала она плечами. – Если судить по слухам, которые ходили об этом человеке, то там могло случиться что угодно. Знаете, это самая сумасшедшая работа из всех, которыми мне приходилось заниматься. Не могу утверждать с уверенностью, но, на мой взгляд, это каким-то образом связано с Ватиканом. Однажды я слышала, как он звонил в их пресс-службу. Если не ошибаюсь, он о чем-то просил этих людей. Впрочем, черт его знает, что он там говорил. Словом, этот парень по имени Джино Фоссе был священником, но, с другой стороны, нельзя обвинять всех служителей Ватикана только за то, что совершил этот подонок.

Ник пожал плечами:

– Лично я не вижу никакой связи между Валеной и Ватиканом.

Она глубоко затянулась сигаретой и недоверчиво посмотрела на него.

– Послушайте, – сказала она, протягивая ему свою визитную карточку, – если у вас появится желание поделиться с нами чем-то интересным...

Ник сунул карточку в карман и покачал головой:

– А мне казалось, что вы осуждаете подобные методы работы.

Она окинула его взглядом.

– Если информация будет исходить от вас, то ничего предосудительного в этом нет.

– Ну ладно, – кивнул на прощание Ник, – мне пора.

Он с трудом протиснулся сквозь толпу зевак и журналистов, показал полицейское удостоверение дежурившему на входе сержанту и вошел в церковь. В нос ударил терпкий запах горелого мяса. Группа судебно-медицинских экспертов разгребала большую кучу пепла и человеческих останков, от которой исходили тонкие струйки дыма. От Валены мало что осталось, и это обрадовало Ника, вспомнившего предостережение Фальконе. А в противоположном конце церкви полицейские со служебными собаками искали хоть какие-нибудь улики.

Неподалеку от металлической решетки сидела Тереза Лупо, понуро опустив плечи. Ник подошел к ней и присел на край скамьи.

– Мне очень жаль, Тереза, – тихо сказал он, сочувственно пожимая ей руку. – Я должен был предвидеть это и находиться здесь.

Она посмотрела на него мокрыми от слез глазами:

– Здесь? Зачем? Чтобы умереть вместе с ним? Какой в этом смысл?

– Не знаю.

Ее настроение мгновенно переменилось, на лице появились признаки ярости.

– Ты думаешь, что мог бы что-то изменить? Ошибаешься, не надо обманывать себя и других. Я уже успела побеседовать с людьми, которые были здесь. Это чудовище зажарило живого человека, как будто это была домашняя скотина. И тебя он убил бы без колебаний, можешь не сомневаться. Он готов убить каждого, кто окажется на его пути. Неужели ты еще не понял, с кем мы имеем дело? Жизнь человека для него не стоит и ломаного гроша. Он воспринимает все это как забавную игру. Точнее сказать, он ведет себя так, словно он уже в аду и теперь может сам решать вопрос о том, кого казнить за прежние грехи, а кого миловать.

– Лука Росси не заслужил такого наказания, – заметил Ник. – Он был замечательным человеком и никогда... – Он почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. – Я мог бы еще очень многому научиться у него.

Тереза шмыгнула носом, утерлась платком и схватила Ника за руку:

– Он сейчас в морге, и я должна произвести вскрытие.

Ник был потрясен.

– Тебе не стоит делать этого. Пусть поедет кто-нибудь другой.

– Ты что говоришь, Ник? – опешила Тереза. – Это же моя работа! Ничего страшного в этом нет. Я уже давно привыкла к трупам. Знаешь, сколько я видела их за последние годы? Все мои близкие друзья, которые умерли за это время, живут вот здесь, – сказала она и показала рукой на грудь. – И он тоже будет жить здесь вечно. Мне всегда нравился этот упрямый и сварливый старик.

– И он относился к тебе точно так же.

– Да, – подтвердила она с грустной улыбкой. – Он никогда не называл меня Бешеной Терезой, как все остальные. Даже за моей спиной.

– Да, никогда.

– Врунишка.

Ник скорчил гримасу, как делал всегда, когда приходилось врать.

– Конечно, он боялся тебя и часто ворчал, что ты придираешься к нему, но в целом относился к тебе с огромным почтением. Он вообще не любил грубостей и... – Ник замолчал, не находя нужных слов.

– Что?

– И тяжело переносил грубость по отношению к себе.

– Да, это вполне соответствует характеру нашей работы. – Тереза хмыкнула. – Скажи мне, пожалуйста, а почему ты с таким рвением занимаешься этим делом? Ищешь оправдание для своей совести?

– Не понял, о чем ты.

– Да все ты понял, не притворяйся, – засмеялась Тереза. – Ты говоришь себе: мол, я такой потому, что занимаюсь этой работой, а на самом деле причина в другом. Тебе никогда не приходило в голову, что все мы делаем эту грязную работу по сугубо личным причинам? Ты, к примеру, выбрал эту идиотскую профессию только потому, что хочешь быть самим собой и не нести при том никакой ответственности?

– Да... – протянул Ник, прекрасно понимая, что Тереза имеет в виду прежде всего себя. Ведь она работала в полиции на полставки и, стало быть, являлась наполовину нормальным человеком. Это стало очевидным в последние несколько дней. – Совершенно верно, ты видишь нас насквозь и понимаешь все наши тайны.

Тереза положила руку ему на колено, глаза ее были полны слез.

– Прости, Ник, я не хотела обидеть тебя, мне очень жаль. Я ворчу и плачу только потому, что от этого мне становится легче. Я действительно не хотела обидеть тебя.

Ник по-дружески обнял ее за плечи и прильнул к ее огромному мягкому телу.

– Не надо извиняться, Тереза, все нормально. Тем более что ты, в сущности, права.

Тереза вытерла нос рукавом.

– Может быть, я права насчет Росси, но ты совсем другое дело. Мне кажется, что ты... ты хочешь хоть что-то сделать, не так ли?

– Сделать? – с досадой переспросил он, явно не желая отвечать на ее вопрос. – Разумеется. Кстати, что здесь стряслось?

– Кто-то решил приготовить себе барбекю, – с присущим ей черным юмором ответила Тереза.

– Господи Иисусе! – вырвалось у Ника.

– Это был хорошо известный тебе телеведущий по фамилии Валена. Впрочем, ты все можешь узнать у своего босса. Фальконе был чрезвычайно словоохотлив, чем, как я полагаю, хотел произвести на меня впечатление. При этом он говорил так, словно речь шла о нем самом, а не о погибших полицейских. Еще неизвестно, сколько их может погибнуть от рук этого подонка. Твой шеф произвел на меня впечатление человека, который знает ответы на все вопросы. Знаешь, Ник, когда все это закончится, я сделаю небольшой перерыв. Может быть, вернусь в университет на какое-то время, не знаю. В любом случае это будет лучше, чем вся эта мерзость. Понимаешь, все дело в людях, в особенности таких, как Фальконе. Он вообще... Не знаю, Ник... Лука Росси уважал его и всегда прислушивался к его мнению. Знаешь, давай оставим этот разговор.

Ник благоразумно промолчал, понимая, что сейчас не время растравлять раны и обсуждать действия начальства.

– Как у нее дела? – неожиданно спросила Тереза.

– У кого? – не понял Ник.

– У Сары Фарнезе, конечно же! Она по-прежнему живет у тебя?

– Да, и чувствует себя превосходно, – автоматически ответил Ник.

– Превосходно?

Ник не выдержал ее взгляда и смущенно отвернулся в сторону.

– Ник, что бы она тебе ни говорила и что бы ты сам ни говорил о ней, я прекрасно понимаю, что ничего превосходного в ее нынешнем положении нет. Ты посмотри, какой кошмар творится здесь. А что творится у нее в душе? Она же не может не понимать, что все это так или иначе происходит из-за нее.

– Сейчас ты говоришь точно как Фальконе, – усмехнулся Ник. – Все происходящее никоим образом не свидетельствует о ее личной вине.

Тереза грустно вздохнула и развела руками.

– Я не говорю, что Фарнезе виновата во всем. Просто я имею в виду, что она не может не ощущать свою причастность ко всем этим событиям. Конечно, она может скрывать это, но в какой-то мере ощущает свою ответственность за все это. Поэтому "превосходно" никак не может себя чувствовать. И еще одно печальное обстоятельство – сейчас уже нет никаких сомнений, что она спала с этим Валеной, хотя и никогда не говорила об этом.

– Она сказала, что помимо него были и другие люди, – насупился Ник. – Правда, она не знает их имен.

Тереза мимикой выразила нечто вроде сожаления или даже сочувствия.

– Она не узнала Артуро Валену? Не может быть! Этот идиот появлялся в ящике каждый божий день. Да и пресса не обходила его своим вниманием. Где она живет, твоя очаровательная девушка? В монастыре? И чем занимается, кроме, разумеется, того времени, когда трахается со всеми подряд?

Не дождавшись ответа, она посмотрела на группу судебно-медицинских экспертов, которые все еще возились около решетки. Все давно поняли, что произошло. Этот сумасшедший снова вышел из тени, а вслед за ним пришла смерть. Однако никто не понимал, какой за всем этим скрывается смысл.

– Мне нужно работать, – тихо произнесла Тереза и направилась к полицейским с собаками.

А у Ника было такое ощущение, что голова вот-вот разорвется на части. Он был физически истощен, морально раздавлен, он вообще не понимал, что теперь делать. У входа в церковь послышался шум. Ник посмотрел в ту сторону и увидел Фальконе, быстро шагающего в сопровождении группы полицейских. Он узнал некоторых сыщиков и безошибочно определил, что отныне отстранен от расследования этого дела. Теперь, когда Лука Росси погиб, а его собственные полномочия фактически свелись к роли личного телохранителя Сары Фарнезе, Фальконе решил привлечь к расследованию бригаду более опытных сыщиков. Интересно, что он приготовил для своего младшего коллеги?

Фальконе заметил Ника и поманил его правой рукой, придерживая левой черный дипломат. Тереза оказалась права: Фальконе был вне себя от ярости, злобно сверкал глазами и поначалу, казалось, вообще смотрел не на Ника, а куда-то сквозь него. Складывалось впечатление, что шеф обескуражен трагическим событием не меньше Ника.

– Как у нее дела? – спросил он надтреснутым голосом. – Я имею в виду Бешеную Терезу. Я слышал, они там что-то нашли.

– Нет, ничего интересного, – ответил Ник.

– Какой кошмар! Господи, как этот засранец посмел посягнуть на моих людей? Неужели он думает, что между ними и этим грязным мерзавцем Артуро Валеной можно поставить знак равенства? Я собственными руками придушил бы этого подонка, если бы только была такая возможность.

– Теперь это уже не поможет.

Фальконе недовольно зыркнул на Ника, словно пытаясь постичь смысл сказанного, а потом подошел к нему поближе.

– Вы смотрите телевизор?

– Очень редко.

– А зря, – хмыкнул шеф. – Иногда это очень полезно. Думаю, что наше телевидение много выиграет от того, что этот придурок не будет мелькать на экране каждый вечер.

Фальконе гаркнул следователям, чтобы они подключались к работе судебно-медицинских экспертов и как следует расспросили их о полученных результатах, а также навели справки у жителей окрестных домов. После этого Фальконе вывел Ника из церкви, подошел к полицейскому "мерседесу", открыл дверцу и толкнул его на пассажирское сиденье.

– Куда мы едем? – осторожно поинтересовался Ник. – Вы знаете, где находится Джино Фоссе?

– Понятия не имею, – сухо ответил Фальконе. – Наберитесь терпения.

Ник кивнул на церковь:

– У нас вроде нет времени для терпения.

Фальконе равнодушно пожал плечами:

– Мы уже у цели, мой мальчик, поверь мне. Помнишь, я как-то спрашивал тебя о семье Джино Фоссе?

– Еще бы.

– Так вот. – Фальконе посмотрел на часы, которые показывали без малого шесть, зажег небольшой экран бортового компьютера, переключил его с навигационной программы на систему телевещания и посмотрел на Ника. – Так вот, смотрите внимательно, а потом можете съездить и навестить родную сестру Росси. Только ведите себя разумно и выразите ей все приличествующие соболезнования. Нам очень не хочется отвечать перед судом по обвинению в халатности.

– У него есть сестра? – удивился Ник, попутно возмутившись собственной безалаберностью. Он понятия не имел, что у самого близкого друга живет в этом городе сестра.

Фальконе мгновенно оценил его реакцию и снисходительно ухмыльнулся.

– Разве он не говорил вам об этом? Они жили в одной квартире неподалеку от аэропорта. Вам непременно надо поговорить с ней вне зависимости от состояния, в котором она сейчас пребывает. Скажите ей, что я лично даю гарантию, что этот подонок рано или поздно будет обнаружен и понесет заслуженное наказание. А после этого... возьмите отгул на один день и проведите это время со своим отцом. Сходите на рыбалку, погуляйте или что-нибудь в этом роде. Мне плевать, что вы там будете делать, но главное для вас сейчас – хорошенько отдохнуть. И еще одно – вас не должно быть поблизости во время панического бегства Денни, понятно? Я хочу поручить столь ответственное дело людям, которые реально воспринимают события и не имеют к ним ни малейшего отношения.

Ник выслушал этот монолог, ненавидя себя за то, что не может найти достойных слов для возражений. На экране телевизора появились первые новости, и в них, что вполне естественно, было информационное сообщение о трагической смерти известного телеведущего Артуро Валены. Ник внимательно слушал сообщение, не понимая, зачем ему это нужно.

– И это все правда? – наконец спросил он у Фальконе.

– Еще бы! – хмыкнул тот. – Я сам дал им интервью сегодня утром.

– И вы при этом ничего не утаили? – недоверчиво переспросил Ник.

Шеф снова хмыкнул:

– А какой в этом смысл? Мы знаем, кого ищем и кто совершил это чудовищное преступление. У меня даже сейчас есть немало оснований засадить его за решетку.

– Но мы все еще не знаем истинных причин всех этих убийств, – резонно заметил Ник.

Фальконе приложил к губам палец, загадочно ухмыльнулся и показал рукой на экран, где как раз сейчас появились фотография кардинала Денни и последний снимок Джино Фоссе.

Ник с изумлением прослушал информационное сообщение, а потом уставился на Фальконе:

– ДНК? Именно поэтому вы требовали найти хоть что-нибудь в его квартире? Чтобы доказать идентичность?

– Экспертиза на ДНК поступила только сегодня утром, но на самом деле мне она уже была не нужна. Я и так все знал. Эта маленькая птичка за высокими стенами стала петь своим голосом, и я расшифровал его. Сейчас в моем распоряжении есть не только эти идиотские тесты на ДНК, но и гораздо более важные документы. – Фальконе сделал многозначительную паузу, наслаждаясь произведенным впечатлением, а потом продолжил: – Джино Фоссе – сын Майкла Денни. Правда, мы до сих пор не знаем, кто является его матерью, но это уже не важно. Его отобрали у нее еще младенцем и отдали на воспитание в эту сицилийскую семью. Надо отдать должное Денни, он верно хранил тайну многие годы.

Ник растерялся. Все казалось совершенно бессмысленным и непонятным.

– А зачем вы выдали всю эту информацию журналистам? Какой в этом смысл?

– Я хочу выманить этого негодяя из-за высоких стен, хочу, чтобы он покинул свое благословенное местечко. Ведь этот мерзавец сидит сейчас у себя в квартире, выглядывает из окна и думает, что никто не посмеет тронуть его даже пальцем. А если мы заставим его покинуть убежище, тогда инициатива перейдет к нам. Если мы договоримся с ним, я, естественно, буду выполнять свои обещания, но не более того. Конечно, я ничего не могу сделать с кардиналом, но если в этом деле замешан его родной сын, это уже совсем другое дело. Мы поймаем его сына, а потом возьмем на крючок и его любвеобильного папашу. А ведь именно это постоянно говорит нам Джино Фоссе. Он говорит, что будет убивать кого угодно и до тех пор, пока находится под неусыпным прикрытием высокопоставленного чиновника Ватикана.

Ник покачал головой. Ему предположение шефа показалось совершенно неправдоподобным.

– Но зачем? Только потому, что его уволили с работы? Какой в этом смысл?

– Ты что, серьезно? – изумился Фальконе. – Сара Фарнезе была женщиной этого старого хрыча. Она спала не только с Валеной, но и с Ваккарини и многими другими, причем по прямому указанию Денни. И все это она делала только для того, чтобы помочь этому старикашке благополучно покинуть высокие стены и избежать справедливого наказания. Кстати сказать, она спала с Ринальди, который страстно желал получить от нее какие-то юридические гарантии. То же самое делала и Ваккарини. А зачем она спала с Артуро Валеной? Если бы вы почаще смотрели телевизор, то непременно запомнили бы, что четыре месяца назад Валена выступил в своем пресловутом шоу с необычным требованием предоставить высокопоставленным сотрудникам Ватикана более широкие дипломатические полномочия на том основании – вы только вдумайтесь в эту фразу! – что они должны быть надежно защищены от безбожного внешнего мира. Вы что же, действительно полагаете, что Сара просто оказала любезность? Как бы не так! Я не знаю, кто именно вынудил ее, но не исключаю, что к этому делу как-то причастен англичанин. Возможно, таким образом он пытался добиться для Денни дополнительных преимуществ или каких-то гарантий от Европейского союза.

Ник вспомнил, что Сара упрямо отрицает все его обвинения. Конечно, он прекрасно понимал, что англичанин был ее любовником, но при этом он был не похож на других. Правда, Ник понял это только сейчас.

– Может быть, он просто оказался в ненужном месте и в ненужное время? – высказал он догадку.

Фальконе кивнул, не скрывая удивления от того, что Ник так быстро согласился с ним.

– Вполне возможно, но сейчас это не имеет абсолютно никакого значения. Если Денни даст деру, они оба окажутся в наших руках. Не исключено, что я позволю кардиналу сесть на самолет и улететь в Америку, а может быть, и нет. Повторяю, сейчас это не имеет ни малейшего значения. Даже если он скроется в Америке, мы дотянемся до него, мы потребуем его экстрадиции. – Он покачал головой, как будто кардинал Денни уже был в его руках. – А Джино Фоссе останется здесь и непременно будет задержан в тот самый момент, как только покинет свое убежище. А если при этом он хотя бы пальцем пошевелит, я сам пристрелю его как собаку. – Фальконе сделал паузу, ожидая реакции Ника. – Вы почему-то подозрительно спокойны. Неужели вы считаете, что я неправильно понял ее? Что она не знает Майкла Денни? Или что все это полная чушь?

– Я вообще уже ничего не понимаю, – признался Ник.

На загорелом лице инспектора появилась болезненная гримаса.

– Наконец-то вы сказали правду. Советую вам хорошенько отдохнуть, выпить пару чашек крепкого кофе и посмотреть вечерние новости. И ни в коем случае не поддаваться им. Вечером вы узнаете немало интересного об этом деле и составите себе более полное представление о его преосвященстве кардинале Денни.

В голосе Фальконе явно слышались нотки триумфа, за которыми можно было без труда угадать признаки горечи. К удивлению Ника, Лео Фальконе переживал смерть Росси и Катаньи сильнее, чем можно было предположить по характеру их прежних взаимоотношений.

– Что еще? – поинтересовался Ник.

Фальконе взял с заднего сиденья дипломат, раскрыл и вынул небольшой белый конверт. Из конверта он извлек черно-белую фотографию, сделанную, похоже, с помощью мощного телеобъектива из окна какого-то здания. На снимке был изображен Денни в роскошной квартире, которую занимал раньше. Аккуратно причесанный кардинал в белой рубашке и черных брюках стоял спиной к фотокамере. Рядом, лицом к окну, находилась Сара. Она весело улыбалась и источала такую радость, какую Ник видел собственными глазами прошлой ночью. При этом она обнимала Денни обеими руками и что-то говорила ему. Впрочем, можно было предположить, что женщина уже поцеловала его в щеку или только собиралась это сделать. Не было никаких сомнений, что они составляли единое целое и производили впечатление искренно любящих друг друга людей. В эту минуту Ник подумал, что их позы демонстрируют прелюдию к более важным отношениям. Каким именно? Об этом нетрудно было догадаться. Правая рука Денни уже тянулась к оконной шторе, чтобы задернуть ее. Было ясно, что через несколько секунд парочка скроется от посторонних глаз.

Ник еще раз посмотрел на фотографию и вдруг подумал, что по она напоминает снимки, обнаруженные в квартире Джино Фоссе. Вот, значит, откуда она у Фальконе!

– А где же остальные снимки? – спросил Ник.

– Это все, что у меня есть, – пожал плечами Фальконе. – Вам что, этого мало? Тогда поищите сами, если хотите. Этот тип внимательно следил за соблюдением тайны частной жизни; Ватикан, в конце концов, не какая-то частная лавочка.

Ник заподозрил неладное.

– Откуда у вас фотография?

Фальконе устало простонал и посмотрел на часы.

– Ник, ну что за детские вопросы? Неужели вы сами до сих пор не догадались?

Ник, конечно же, догадался, но хотел получить от шефа подтверждение.

– Значит, эту фотографию сделал Фоссе, как, впрочем, и все остальные. Одни снимки он оставлял для Сары, а остальные – для собственных целей. Значит, он вполне серьезно готовился к сбору компромата на всех этих людей на тот случай, если они по какой-то причине откажутся оказывать ему нужные услуги. Короче говоря, мы имеем дело с банальным шантажом?

– Именно так, – ухмыльнулся Фальконе, с удовлетворением оценив аналитические способности своего сотрудника. – Джино Фоссе служил шофером у Денни и был свидетелем всех его ночных похождений. Разумеется, он следил не только за Сарой, но и за остальными женщинами Денни. Пока они занимались своими профессиональными обязанностями, он шнырял повсюду, заглядывал сквозь шторы и окна и фотографировал все подряд. – Фальконе сделал паузу в ожидании нужного эффекта. – Кстати сказать, они все прекрасно знали, что их снимают, и Сара в том числе.

Ник вспомнил лицо Сары на тех фотографиях, которые были обнаружены в квартире на Кливус Скаури. Она действительно смотрела прямо в фотообъектив и как будто позировала. Конечно, Фальконе был прав, но первой это заметила Тереза Лупо. Сара действительно играла важную роль во всей этой игре.

– Да, она знала об том, – промолвил Ник, глядя на снимок. – А Денни думал, что полностью контролирует поступки этих людей. Ему и в голову не приходило, что Джино Фоссе может работать на кого-то другого. При этом вовсе не исключено, что он шпионил не только за клиентами Денни, но и за ним самим.

Ник пристально посмотрел в глаза Фальконе.

– Но на кого еще он мог работать? Кто мог дергать все эти ниточки? Ханрахан?

– Ханрахан – самый обыкновенный слуга своих господ, как, впрочем, и я сам, – задумчиво ответил Фальконе. – Да и какая, к черту, разница, на кого он работал? Сейчас это не имеет никакого значения. Главное, что мы получили все, что нам нужно. Ровно в восемь часов вечера эта информация пойдет в эфир, а если к этому добавить еще сведения о самом Джино Фоссе, то нетрудно представить, какова будет реакция официального Ватикана. Они вышвырнут Денни вон любой ценой, чтобы он не компрометировал их своим безумным поведением.

Ник вложил фотографию в конверт и вернул шефу.

– Ник, – строго предупредил его Фальконе, – если ты хоть словом обмолвишься об этом деле, я надеру тебе задницу, понял? Никому ни слова, и в особенности Саре. Я не хочу больше никаких трагических потерь. Поэтому поезжай к сестре Росси, отдохни как следует и наберись сил. Я по выражению твоего лица вижу, что такой отдых тебе не помешает.

– Трагических потерь? – неожиданно вспылил Ник, налившись кровью от возмущения. – Я потерял лучшего друга и напарника, а вы хотите, чтобы я оставался в стороне? Нет, я хочу присутствовать при задержании этого подонка.

Фальконе обиженно уставился на него:

– Эй, парень, дай мне отдохнуть от тебя. На моей совести и так уже два полицейских, и я не хочу, чтобы ты стал третьим.

Это был край, переступить через который Ник уже не мог. Настал момент, когда нужно было показать решимость и не допустить унижения. Ник полез в карман, вынул удостоверение полицейского и швырнул на колени Фальконе.

– Пошел ты...

С этими словами он выскочил из машины и быстро зашагал прочь.

53

Сара вышла из дома и подошла к воротам фермерской усадьбы, где по-прежнему дежурили полицейские. Она знала, что с помощью улыбки и деликатного обращения получит от них то, что нужно. Выслушав ее просьбу, они смущенно переглянулись, а потом один из них взял деньги и поехал в близлежащий магазин, где обычно продавалась рассада. Правда, магазин в столь раннее время был еще закрыт, но полицейскому хозяин не мог отказать. Постучав в дверь, полицейский объяснил суть дела и через полчаса вернулся к дому Марко с большой картонной коробкой в руках.

Все это время Сара простояла у ворот, ощущая на себе пристальные взгляды остальных полицейских, получивших строгое указание не выпускать ее за пределы усадьбы. Забрав у полицейского коробку с саженцами, она посмотрела на крохотные, не больше указательного пальца, растения и с удивлением подумала, что из них вскоре разовьются крупные растения, составляющие часть жизни владельца этого фермерского дома.

Марко сидел на веранде в инвалидной коляске и пил кофе, а рядом с ним устроилась Би, внимательно наблюдавшая за своим бывшим шефом. Даже беглого взгляда на Марко было достаточно, чтобы понять, насколько счастлив он сегодня. Складывалось впечатление, что старик наконец-то примирился с судьбой и вновь обрел желание жить и работать на своей земле. А ведь когда Сара впервые переступила порог этого дома, он был крайне раздражителен, постоянно выказывал нетерпение и расстраивался по каждому поводу. Теперь все было по-другому. Марко радовался жизни и не изъявлял желания портить настроение окружающим. Конечно, он выглядел усталым и даже более старым, чем обычно, но при этом демонстрировал удивительное спокойствие и не огорчался по поводу своей болезни и немощи.

Би вскочила при виде Сары и взяла из ее рук картонную коробку с саженцами.

– Вы помните наш разговор? – спросил Марко.

– Конечно.

Марко весело рассмеялся.

– Это все из-за вина, – пояснил он. – У меня не было абсолютно никакого желания заставлять вас работать. Да и вы сами явно не горели желанием ползать на коленях по холодной земле и высаживать растения. Зачем вы это делаете?

Би погладила его по седым волосам:

– Мы согласились только потому, глупый старик, что эта земля должна приносить урожай. А сейчас здесь самая настоящая пустыня.