Спецотдел Ноя Бишопа - Вещие сны

— Не знаю, но очень надеюсь, что Грифф докопается до сути — до того, как общественное мнение Клиффсайда окончательно навесит это преступление на тебя, — грустно сказала Холли. Потом чуть нахмурилась. — Я слышала, он пытается как-то связать смерть Кэролайн и смерть Амбер. Ты не знаешь, был у Кэролайн с кем-нибудь роман? Ну, в те последние дни перед ее гибелью?

— Если только она не бросила его после того, как перестала мне позировать, — ответил Кейн. — Тогда ее любовником был Дилан Йорк.

Это займет всего несколько минут, подумала Джоанна и поспешила через вестибюль к веранде. Гриффину еще рано, и она вполне успеет добраться до беседки и благополучно вернется обратно до его прихода. Она понимала, что лучше дождаться Гриффина, но ей очень хотелось поскорее проверить свою догадку.

— Хей, Джоанна, что за спешка?

Она замедлила шаги и в дверях веранды с удивлением увидела Дилана.

— Да так, кое-какие дела. А вы, Дилан, как здесь оказались?

— Я здесь живу, разве вы не знали? — Он пожал плечами. Выражение его лица было куда приятней, чем когда они расстались в городе после разговора о Кэролайн. — Я живу в отеле, как и Холли. Вот вернулся домой, Скотт отпустил сразу меня после того, как я закончил в суде. Могу я угостить вас чашечкой кофе?

— Спасибо, но я тороплюсь. Дождь перестал?

— Вот, всегда так. А что до дождя, то он только еще собирается, если вы не в курсе. Вот-вот польет как из ведра.

— Ничего, не растаю, — беспечно сказала она, помахала рукой и вышла на веранду.

— Ты поверил тому, что тебе сказали, — тихо заговорила Лисса, глядя, как Скотт нервно меряет шагами кабинет.

— Я не должен был в это верить, — очень низким, охрипшим от волнения голосом произнес он. — Я должен был пройти тест на отцовство вместо того, чтобы принимать все, что она говорила, на веру. Я должен был заставить ее доказать, что Риген не моя дочь! А я ее слушал, как будто меня околдовали. Господи, прости меня за то, что я позволил Кэролайн разрушить любовь моей дочери ко мне!

— Скотт, ты же не знал, что это ложь. Откуда ты мог знать? — Лисса подошла к нему и несмело положила руку ему на плечо. Это не предусматривалось сценарием, но сегодня все шло иначе: около часа назад он позвонил ей, попросил прийти и рассказал, что сделала Кэролайн.

Лисса и сама была в шоке. Она никогда не любила Кэролайн, но так подло поступить — в подобную жестокость Лисса просто отказывалась верить.

Она не знала, как к этому относиться. Не знала, как его утешить. Она никогда не видела его таким уязвимым, таким страдающим, и не знала, чего он от нее ждет. Она вела себя так, как подсказывало ей чувство — чувство, которое она давно уже испытывала к нему, и очень надеялась, что не сделает ему хуже, руководствуясь столь эфемерными ориентирами.

Он не ответил на прикосновение, но продолжал говорить все тем же низким голосом, который она едва узнавала, с бледным и застывшим, но отнюдь не отрешенным, как обыкновенно, лицом.

— Она очень хорошо все рассчитала. Я его ненавидел. Я знал, что она была влюблена в него. Это было не вожделение, как с другими, это была любовь — или очень близко к тому. Любовь, которая была доступна Кэролайн. И когда она сказала, что родила ребенка от него, что Риген не моя, а его дочь… почва была подготовлена.

Лисса открыла было рот, желая что-то сказать, но вдруг резко повернула голову — из холла донесся какой-то негромкий звук.

— Слышишь?

Скотт уже мчался через всю комнату к неплотно закрытой двери. Он распахнул ее…

Сначала Лисса подумала, что там никого нет. Но Скотт наклонился, а когда выпрямился, в руках у него была кукла — единственная кукла, с которой Риген не расставалась.

— Нет, — прошептала Лисса.

Скотт повернулся к ней, его лицо было серым, и оба они услышали, как гулко хлопнула наружная дверь.

— О господи, она все слышала, — хрипло сказал он.

Факс из Сан-Франциско содержал самую разнородную информацию — от оценок Роберта Батлера в колледже до официальных сведений о его многочисленных предприятиях, и Гриффин уже безумно устал читать эту ерунду страницу за страницей. Он боялся пропустить что-нибудь действительно важное, а потому внимательно вчитывался в каждое слово.

В последние годы Роберт Батлер стал весьма состоятельным человеком — во всех отношениях преуспевающий бизнесмен. Гриффин терпеливо читал длинный перечень его успешных операций, ища хоть каких-нибудь связей с Клиффсайдом или его жителями.

Он почти уже добрался до конца, и вдруг знакомое имя прыгнуло со страницы ему в глаза. Он удвоил внимание и стал читать еще медленнее. Потом перечитал. И факты, о которых упоминалось в личных бумагах Батлера, полученных от его сестры, совершенно прояснились.

Вот она, искомая связь.

Много лет назад Дилан Йорк работал на Батлера. И обокрал своего работодателя. Он украл много и успел скрыться буквально за момент до разоблачения. Батлеру же пришлось долго потом наводить порядок в своих бухгалтерских книгах. Он не выдвигал против Дилана формального обвинения — может быть, потому, что сильные мужчины, такие, как он, предпочитают сами разбираться со своими проблемами, не впутывая в это дело полицию.

Слепо глядя на страницу, Гриффин принялся строить догадки. Допустим, что или в ходе какой-то деловой операции, о которой упоминала его сестра, или от специально нанятых для поисков людей Батлер узнал, что Дилан Йорк живет в Клиффсайде. Допустим, что Батлер приехал сюда, желая лицом к лицу встретиться с человеком, который его обокрал. Допустим, они встретились, случайно или намеренно, за «Гостиницей», где живет и Дилан, и между ними возникла борьба.

Это лишь догадки, одернул себя Гриффин. Но то, что Роберт Батлер разбился насмерть об острые пики скал, уже не догадка, а факт.

Итак, первая смерть? Гриффин лихорадочно выстраивал последовательность событий, перемежая факты предположениями.

Дилан снова работает на богатого человека; стало быть, он вполне мог взяться за старые штучки. Эту изначально порочную натуру искушало, с одной стороны, богатство работодателя, а с другой — привычка Скотта во всем полагаться на своих служащих. И за годы, проведенные в Клиффсайде, Дилан мог наворовать действительно много.

Может быть, Кэролайн как-то обнаружила это или узнала об убийстве Батлера — она ведь была близка с Диланом. Почему она не предупредила Скотта? Должно быть, потому, что у нее была связь с Диланом; возможно, ей даже трудно было поверить в то, что он вор.

Дальше… Дальше Гриффин не знал. Что-то напугало Кэролайн, и она решила, что ей нужна помощь. Может быть, она нашла какие-нибудь доказательства. Они-то, вероятно, и спрятаны в шкатулочке, которой никто не видел. Дилан мог узнать или заподозрить, что они у нее есть.

Тогда дальнейшее может выглядеть так: Дилан возвращается из Портленда раньше, чем ожидалось, и видит у старой конюшни машину Кэролайн. Полный подозрений, он начинает выяснять с ней отношения, и она в ужасе бежит от него, прыгает в машину… Дальше — две машины мчатся одна за другой по мокрому шоссе, навстречу ветру, пока первая — машина Кэролайн — не выходит из-под контроля и не падает в пропасть…

И если все так, то совсем нетрудно предположить, что, когда Джоанна начала расспрашивать о Кэролайн, восстанавливая картину случившегося, Дилан увидел в ней угрозу своей безопасности. Очень серьезную угрозу.

Да, Джоанна была права. Права во всем.

— Господи боже, — бормотал Гриффин, одной рукой хватая телефонную трубку, а другой шаря в нижнем ящике стола, где хранился пистолет, который он ни разу не брал в руки со времен Чикаго.

Глава 15

Джоанна была на полпути к беседке, когда холодный ветер усилился и упали первые капли дождя. Она ускорила шаги, машинально держась подальше от края обрыва. Собравшиеся над головой тучи плохо на нее действовали, все казалось ей слишком мрачным и зловещим.

В голове у нее, не переставая, кружились обрывки разговоров, наблюдений и отчетов, показанных ей Гриффином, — как когда-то фрагменты ее сна, — она ничего не могла с этим поделать. Словно бы она подсознательно ищет что-то совершенно необходимое, листая страницы памяти. И когда она подошла к беседке, нужная страничка наконец нашлась. Джоанна остановилась как вкопанная.

Откуда он мог знать, как она была одета?!

Он сказал, что Кэролайн была в джинсах и в свитере. В то утро она была одета не для города — в джинсы и свитер! Но в то утро его здесь не было — так значилось в папке с делом Кэролайн, Джоанна это отчетливо помнила. Он уехал в Портленд накануне, заночевал там и вернулся только на следующий день ближе к вечеру, уже после аварии. Ее тела он тоже не мог видеть — то, что от нее осталось, видели только Гриффин, спасатели и главный врач Клиффсайда. Поскольку вопрос об опознании не стоял, даже Скотт в тот день не был допущен к телу жены.

В газетах тоже не было упоминаний о том, как была одета Кэролайн в последний день своей жизни.

Так откуда же Дилан мог знать, что на ней было, когда она погибла, если он ее в тот день не видел? Значит, он видел ее! Может быть, в старой конюшне?

Джоанна ощутила почти непреодолимое желание оглянуться, но вместо этого, наоборот, поспешила вперед, не зная и не имея возможности узнать, не идет ли он за ней следом — ведь ему не впервой было покушаться на чужую жизнь средь бела дня.

Но если даже и так, Дилан должен быть сейчас где-то на полпути от отеля. О! Ей вовсе не хотелось с ним встречаться. «Нет, самое лучшее, — подумала она, — идти вперед, мимо беседки, к дому Скотта — там люди, там она будет в безопасности, и оттуда можно позвонить Гриффину».

Но как только она вышла на опушку, она увидела Риген. Девочка скорчилась на полу беседки, и каждый изгиб ее тельца выражал непереносимую боль. Какое еще горе обрушилось на этого ребенка?!

Джоанна, не раздумывая, инстинктивно бросилась к девочке, словно Риген была ее собственная плоть и кровь. И как только она ступила в беседку, небеса разверзлись, дождь ожесточенно забарабанил по крыше и окружил беседку плотной стеной — так что в нескольких футах ничего уже не было видно.

Джоанна опустилась на колени и нежно погладила малышку по голове. Она думала, что для Риген просто пришла пора выплакать свою печаль по маме.

— Риген, маленькая…

Риген подняла голову — ее бледное личико было залито слезами — и с громким плачем бросилась в объятия Джоанны.

— Не мой, — жалобно всхлипывала она, — он не мой, Джоанна!

— Не твой? Риген…

Всхлипывая едва слышным сквозь шум дождя и ветра голосом, Риген заговорила:

— Я только что слышала, как он разговаривал с Лиссой, и он ей все сказал. Он сказал, что мама знала, куда нанести удар, и что я не его ребенок. Он не мой папа, Джоанна! У меня нет и папы!

Джоанна не знала, что именно умудрилась подслушать Риген, но, вероятно, Скотт почему-то объяснял Лиссе эту ситуацию, а девочка, услышав часть их разговора, впала в отчаяние и бросилась сюда.

— Послушай меня, малышка, — сказала она, привлекая девочку к себе. — Ты просто опять подслушала обрывок чужого разговора, только и всего, и поэтому поняла все неверно. Клянусь тебе, он твой папа — и он это знает.

— Он сказал…

— Неважно, что он сказал, Риген, он твой папа! И он тебя любит, я точно знаю.

Риген упрямо покачала головой.

— Нет, больше не любит. Я плохая, Джоанна, и за это бог отнял у меня их обоих.

— Малышка…

— Вы ничего не знаете! Я думала, что это тоже игра, такая игра, мы с мамой все время в нее играли. Я думала, она спрятала эту шкатулочку, чтобы я ее потом нашла. И когда она ушла, я взяла ее, но шкатулка была заперта, и я не знаю, что внутри. Я искала ключ, но его нигде не было. А потом я видела, как мама выходила отсюда. Она очень испугалась, не найдя шкатулки, я это поняла, потому что она была такая бледная и чуть не плакала. И она села в машину и поехала очень быстро, и больше уже не вернулась! Она никогда не вернется, и я виновата в этом! Потом я принесла шкатулку назад, я опять спрятала ее в тайничок, но мама уже никогда не вернется!..

Джоанна обняла плачущую девочку. Как дьявольски легко пропустить самое важное! «Я плохая, Джоанна». Если бы она сразу обратила больше внимания на упорные самообвинения Риген…

— Риген, в этом нет твоей вины, — начала она, но продолжить ей помешали.

— Ах, как трогательно.

Зловеще-будничный голос раздался так близко, что Джоанна вздрогнула. Это был Дилан, и в руке он держал пистолет. Дилан стоял под крышей беседки, не заходя в нее, положив на перила руку с пистолетом, наведенным прямо на Джоанну.

Джоанна встала на ноги, инстинктивно заслонив собой Риген. Дилан улыбался. Раньше она не представляла себе, какой ужасной может быть иногда улыбка. Глаза у него были мертвые. Совершенно мертвые.

— Дилан, не сходите с ума, — сказала она как можно спокойнее. — Все кончено. Вы думаете, эту смерть тоже сочтут несчастным случаем? До сих пор вам везло, но…

— Везло?! — Он злобно засмеялся, качая головой. — Я много месяцев повсюду искал эту дискету, и все это время дрянная девчонка прятала ее здесь? Боже мой!

Дискету? Но Джоанна не стала просить объяснений.

— Пусть Риген вернется в дом, — потребовала она без особой надежды.

С лица Дилана не сходила зловещая улыбка.

— Боюсь, это невозможно. Видите ли, из того, что я здесь услышал, я заключил, что крошка в ужасе выбежала из дома, и мне кажется вполне вероятным, что под этим дождем и ветром она нечаянно оказалась слишком близко к краю обрыва. И вы, Джоанна, вы, живое воплощение ее матери, вместе с ней. Разве это не прекрасно? Вы, кажется, собирались спасать Риген? Но никто из вас не спасется. — Глумливо нахмурившись, он опять покачал головой. — Опасные у нас здесь скалы, очень опасные. Думаю, после этой последней трагедии я буду вынужден просить городской совет поставить вдоль обрыва постоянное ограждение.

Все это время Риген молчала, вцепившись в Джоанну. У нее явно был шок. Джоанна, погладив ее по голове, легонько закрыла ей ухо ладонью и крепче прижала к себе, чтобы она не слышала того, что ей не следовало слышать. Единственное, что она могла сделать в этих обстоятельствах, — это тянуть время, максимально тянуть время, заставить Дилана говорить о чем угодно и как можно дольше.

— Значит, Дилан, вы солгали мне о вашем романе? Он происходил не много лет назад, а незадолго до того, как Кэролайн погибла.

Он наклонил голову, издевательски изображая вежливое признание ее правоты.

— Что ж, Джоанна, мне действительно пришлось солгать. Я не хотел, чтобы вы считали меня самым близким Кэролайн человеком. Ну посудите сами, вы ведь могли рассказать об этом Гриффу, прежде чем я уберу вас с дороги. Я должен был избегать такого поворота событий. К тому же я, конечно, понимал, что вы хотите услышать. Что Кэролайн использовала меня и бросила, разбив мне сердце на куски. То же самое, что твердили вам другие. Правильно?

— Откуда вы знаете?

— Я годами следил за ней. Я видел, что она сделала со всеми своими прежними любовниками. Я видел, что она делала со Скоттом. И я думал, что в один прекрасный день мне все это пригодится — в тот день, когда я наконец решусь соблазнить даму из высшего общества. — Улыбка его стала шире и выглядела как приклеенная. — Поверьте, я отлично знал, какие кнопочки нажимать. Кэролайн неожиданно для себя вдруг обнаружила, что на сей раз все наоборот — используют ее. Неприятная, знаете ли, истина.

Когда он произносил эту речь, в его голосе звучало злорадное торжество, и у Джоанны мурашки поползли по спине. Она перевела дыхание и предложила:

— Возьмите свою дискету и оставьте нас в покое. — В голосе ее уже звучал страх. — Мы не являемся угрозой для вас.

— Нет, Джоанна, нет, вы — страшная угроза для меня. Причем с первого дня, как только сюда приехали. Думаете, я этого не понимал? Вы задавали вопросы, совали нос не в свое дело, словно вы знали… — Внезапно он наклонил голову к плечу, в нем неожиданно проснулось любопытство. — Ведь вы с самого начала не считали смерть Кэролайн несчастным случаем, так? А почему?

— Мне сказала Кэролайн, — ответила она.

«Я должна его заболтать, — напомнила она себе, отбрасывая страх. — Нужно заговаривать ему зубы, пока Гриффин не дойдет до отеля — наверное, два уже есть?» Она не решалась посмотреть на часы.

— Но Кэролайн мертва, — недоверчиво прищурился он.

Джоанна изобразила улыбку.

— Да, действительно. Но, видите ли, Дилан, случилась странная вещь. Этим летом, когда она умерла, я умерла тоже.

— Что?

Она кивнула, пускаясь в объяснения.

— Я тоже попала в аварию, выжила без единой царапины, но на мою машину упал провод высоковольтной линии, и меня ударило током. В тот самый момент, когда Кэролайн умерла, умерла и я.

Дилан помрачнел, явно обеспокоенный и заинтригованный, на что Джоанна и надеялась.

— Совпадение. Ну и что?

— А то, что между нами возникла какая-то непонятная связь, и я с того времени знаю то, что знала Кэролайн. Она говорит со мной, Дилан. Она хотела, чтобы я помогла Риген, чтобы я приехала сюда и убедилась, что девочка в безопасности. Она хотела, чтобы все узнали правду. Правду о вас.

— Простите, но я не могу в это поверить, — с коротким нервным смешком сказал Дилан. Джоанна продолжала улыбаться.

— Мне нет никакого дела, можете вы поверить или нет. Но я знаю некоторые вещи, которых никак не должна бы знать. Знаю, что вы с Кэролайн обычно встречались в старой конюшне. Так что в тот день, возвращаясь из Портленда и увидев там ее машину, вы заподозрили, что она ждет кого-то еще. Вы остановились и затеяли скандал. Но Кэролайн это не понравилось, и она просто не стала с вами говорить, так ведь?

— Она была совершенно издерганна, — пробормотал он. — Я понял, что она кого-то ждет, но не знал кого.

— И вы не были уверены, у нее ли дискета, да? И так и не узнали этого.

— Сначала я думал, что я сам ее куда-то засунул, — сказал он. — А потом вдруг сообразил, почему она так нервничает и почему с некоторых пор меня избегает. Потому что дискета у нее! Эта сучка стащила у меня дискету!

Джоанна перевела дыхание.

— Она боялась вас, правда? Вы кричали на нее, следили за ней — с ней никто раньше так не обращался.

Дилан самодовольно улыбнулся.

— Скотт и все остальные слишком много ей позволяли. Но не я. Я показал ей, кто здесь босс!

— И в тот день, — продолжала тянуть время Джоанна, — вы наконец поняли, что дискета точно у нее. Но вы не поладили, она убежала. Прыгнула в машину и поехала в город. А вы помчались за ней.

— Она психанула и потеряла управление, — пожав плечами, сказал он. — Когда я подъехал и посмотрел вниз, все было кончено. Так что это был просто несчастный случай.

— Несчастный случай, который вы спровоцировали, — уточнила Джоанна. — Следующей была Амбер. Она погибла вместо меня, да, Дилан?

Он нахмурился.

— Тоже была любопытная сучка. Она вечером вылезла зачем-то на веранду и увидела меня. Я как раз смотрел на ваш балкон, решая, как бы от вас избавиться. А она спросила, что я здесь делаю с пистолетом. — Он пожал плечами. — Она и раньше могла его заметить, когда бродила вокруг игровой комнаты, а я следил за вами и на всякий случай сунул его за пояс. Эта сучка вполне могла его заметить.

— И за это вы ее убили? Только за то, что она видела у вас пистолет?

— Вы, разумеется, понимаете, Джоанна, — она ведь могла кому-нибудь рассказать. — Он говорил зловеще рассудительным тоном. — Или Кейну. Или Гриффу. Я не мог этого допустить. Никто меня ни в чем не подозревал, а тут вдруг… Одной больше, одной меньше. Особенно такой дуры. — Он опять пожал плечами. — Это вообще можно не считать. Слишком многое было поставлено на карту. И мне везло. Кэролайн угодила в аварию, Батлер…

— Роберт Батлер?! Его вы тоже убили?!

Дилан нахмурился.

— Я лишь ударил его. И он пошатнулся и упал.

— Опять несчастный случай? Не думаю…

— Да думайте себе, что хотите. — Он снова улыбнулся, и кровь стыла в жилах от его улыбки, потому что лицо его выражало искреннее восхищение. — Вы великолепны, Джоанна, я отдаю вам должное. И вы дьявольски везучи. Я ведь следил за вами с того момента, как вернулся, но мне никак не удавалось выбрать удобный момент и подобраться к вам поближе.

Он все время следил за мной, а я ничего не знала. Леденящий страх пробрал ее до костей. Но Джоанна справилась с этим. Она все еще не понимала, что связывало Дилана и Роберта Батлера, и охотно поговорила бы на эту тему еще, но чувствовала, что он теряет терпение. Заговаривать ему зубы становилось все труднее.

— Однажды вы подобрались очень близко. Вспомните мою машину. Вы хорошо над ней поработали, — резко сказала она.

— Как потом выяснилось, недостаточно хорошо. — Он раздраженно засмеялся. — Но на сей раз вы от меня не уйдете. И этот младенец тоже. А потом я заберу дискету, и все чистенько — лучше не придумаешь.

— Дилан, это не сойдет вам с рук. Это не удастся выдать за несчастный случай. Гриффин уже идет сюда. Остальные «несчастные случаи» ему тоже очень подозрительны. Крайне подозрительны, Дилан! Он расследует их заново и рано или поздно обнаружит связь.

— Какую такую связь? Он ничего не знает.

— Ну, что связывало вас с Батлером… — наудачу сказала Джоанна, только бы еще чуть-чуть протянуть время. — Причина, по которой вы его убили. Можете, конечно, думать, что он ничего не знает, но он ее найдет… Вот и выяснится, что этот «несчастный случай» вовсе таковым не был. Тогда Гриффин раскопает и все остальное. Особенно теперь. Вы полагаете, он легко смирится с моей смертью, Дилан? Подумайте получше.

Он помрачнел.

— И все же я попробую. Выходите. Немедленно выходите отсюда.

Джоанна не двигалась. Боковым зрением она уловила за спиной у Дилана слабую тень движения.

— И не подумаю. Вы что, полагаете, будто я подведу Риген к обрыву и позволю вам столкнуть ее вниз? Вы с ума сошли, Дилан.

Он взвел курок.

— Я сказал, выходите.

— А как вы объясните пулевые отверстия в телах жертв вашего «несчастного случая»? А ведь будет баллистическая экспертиза, и непременно выяснится, что это пули из вашего пистолета.

— Это пистолет Скотта, — нетерпеливо объяснил он. — А поскольку я позаимствовал у дока пару резиновых перчаток, то и отпечатки пальцев на нем будут Скотта. «Скорбящий вдовец застрелил дочь и точную копию своей жены» — хороший сюжет для «Новостей в одиннадцать». — Он улыбнулся. — Бульварная пресса будет в восторге, как вам кажется?

— Мне кажется, что вы сумасшедший, — сказала она.

Он весело засмеялся.

— Нет, я просто решительный. Джоанна! Я до смерти устал работать на богатых. Пришло время и мне получить мой кусок пирога. И пусть он будет пожирнее. Вон из беседки, или я стреляю. И сначала — в ребенка.

— Дилан!

Он вздрогнул и посмотрел в сторону. Лицо его буквально почернело — в нескольких футах от него стоял Скотт. Потом в голову ему пришла новая мысль, он просветлел и натянул маску зловещего дружелюбия.

— О, как удачно, что ты здесь. Заодно убью и тебя тоже.

— Отпусти их, Дилан, — спокойно сказал Скотт. Он стоял под проливным дождем, в прилипшей к телу мокрой одежде, с мокрых волос стекала вода — но все равно выглядел он весьма внушительно. — Все кончено.

— Нет, не все. Я еще не стрелял, — резонно возразил Дилан.

— Бросай оружие, Дилан, — раздался неумолимый голос у него за спиной.

Дилан обернулся, оторвавшись от перил, и оказался под дождем; прицел пистолета сместился. Рядом со Скоттом стоял Гриффин.

— Привет, Грифф. Я и не знал, что у тебя есть револьвер.

Револьвер был нацелен на Дилана.

— Я был когда-то копом в Чикаго, забыл? — Гриффин смотрел холодно, в упор. — И не потерял формы. Не заставляй меня это доказывать, Дилан. Бросай пистолет! Я знаю, что ты сделал с Робертом Батлером и почему он приезжал к тебе сюда. И готов спорить, что со Скоттом ты поступил так же. А дискета содержит все необходимые доказательства, так?

Улыбка Дилана потеряла уверенность, и он стал медленно пятиться к обрыву.

— Мне не хотелось бежать из страны, — сказал он. — Летом я подумывал об этом, но решил остаться. Без этой дискеты даже аудиторы Скотта ничего не смогли бы найти. Я был бы чист и свободен. И в конце концов я взял бы расчет у Скотта и уехал. До конца жизни я мог бы не работать. Я это заслужил! У меня было бы все, что есть у него. — Он мотнул головой в сторону Скотта.

— Брось пистолет, Дилан, — без всякого выражения произнес Гриффин.

— И сядь в тюрьму? Ну уж нет! — Его рот искривился. — Я был так близок к цели. Но не устоял перед возможностью соблазнить даму из высшего общества, и вот чем это кончилось. Она все испортила. Будь она проклята, она все испортила!

— Дилан, не смей! — приказал Гриффин, заметив, что тот снова поднимает пистолет. Дилан криво улыбнулся.

— Ну уж ты прости, Грифф. — И прицелился в него.

Джоанна инстинктивно повернулась к Риген, чтобы убедиться, что девочка этого не увидит, и сама закрыла глаза. Пуля пробила Дилану грудь, он качнулся назад и беззвучно упал с обрыва.

На мгновение все застыли. Потом, как по сигналу, дождь припустил с новой силой. Гриффин медленно убрал револьвер в кобуру и подошел к краю. Когда он вернулся к беседке, его лицо было мрачнее тучи.

Скотт шагнул вперед, но остановился в футе от беседки, напряженно глядя на свою дочь.

— Риген?

Джоанна чувствовала, как девочка дрожит, крепко обхватив ее тонкими ручонками, но не сказала ни слова. Это было дело Риген и Скотта, они разберутся сами.

— Риген, девочка моя… посмотри на папу. — Голос его сел от волнения, но Джоанна еще не слышала, чтобы он был таким нежным.

Риген чуть повернула головку, сквозь слезы глядя на него.

— Ты сказал, что ты не мой папа, — прошептала она.

— Не правда. Я сказал, что я так думал. Но я ошибался, Риген. Я твой папа. Пожалуйста, позволь мне исправить эту ужасную ошибку.

Она не двигалась, хотя и перестала цепляться за Джоанну. Она просто смотрела на него в полной растерянности — шок от всего того, что здесь случилось, еще не прошел. Она была всего лишь маленькой девочкой и, к счастью, не могла до конца понять всего, что увидела и услышала. Ей нужны была любовь и утешение, и, когда отец протянул к ней руки, все в ней потянулось ему навстречу.

— Я люблю тебя, Риген, — хрипло сказал Скотт.

Риген оторвалась от Джоанны и сделала первый неуверенный шаг. Потом другой. И вдруг с прорвавшимся громким плачем кинулась в объятия отца. Он крепко прижал ее к себе и на мгновение закрыл глаза. Потом, посмотрев поверх ее головки на Гриффина, сказал:

— Я отнесу ее домой.

Гриффин кивнул. Проводив взглядом Скотта, уносящего свою дочь, он вошел в беседку и резким движением притянул к себе Джоанну.

— Господи, как же ты меня напугала, — сказал он, зарывшись лицом в ее волосы.

Оказавшись в его объятиях, Джоанна почувствовала себя так, словно наконец-то попала домой, и это чувство было таким чудесным, полным и подлинным, что она прижалась к нему еще крепче.

— Я и сама испугалась. Я понимаю, надо было дождаться тебя, ты можешь даже не говорить мне этого. Я идиотка, я дура четырехзвездочная, я просто дебил, прости меня, но я не думала…

Гриффин приподнял ее голову со своего плеча и поцеловал. Крепко.

— Больше так не делай, — наконец с трудом произнес он. — За последние десять минут я поседел.

Она улыбнулась ему, чувствуя, что колени ее слабеют — то ли от шока, то ли оттого, что он был рядом.

— Прости. Мне очень жаль. Но по крайней мере теперь все это кончилось.

— Более или менее, — сказал он.

Они нашли старинную шкатулку в тайничке, о котором говорила Риген, под одной из досок пола беседки. Медный ключик, найденный Скоттом, подошел; внутри лежала компьютерная дискета.

— Она понадобится, — сказал Гриффин, — бухгалтерам Скотта и юристам, когда они начнут разбираться в этом деле, ибо Дилан, похоже, вел книги так виртуозно, что незаметно прикарманил за эти годы почти два миллиона долларов. Цена, которую Скотт заплатил за то, что сосредоточил слишком много власти в руках одного человека.

Дилан был вынужден вести эти записи для себя, ибо его двойная бухгалтерия была очень сложна и хитроумна — что его и погубило. Из того, что он поведал Джоанне перед смертью, они могли заключить, что Кэролайн каким-то образом его разоблачила. Поскольку они были любовниками, она часто приходила к нему и, возможно, в один прекрасный день наткнулась на подозрительную информацию.

Так или иначе, она взяла эту дискету и, вероятно, дома, на досуге, ознакомилась с ее содержанием, постепенно постигая невероятные масштабы хищений Дилана. Конечно же, ей нужно было немедленно сообщить о своем открытии Скотту или Гриффину, и можно только строить догадки, почему она этого не сделала.

Каким-то образом — без грубого насилия, следы которого заметили бы Скотт и остальные, — Дилану удалось не на шутку запугать Кэролайн. Он держал ее в покорности то ли угрозами, то ли просто подавлял сознанием своего превосходства. В какой-то момент, вероятно, Кэролайн столкнулась с тем, что ее любовник способен и к насилию. Ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы попытаться освободиться из-под его власти и раскрыть его преступления.

Она решила обратиться за помощью или за советом сначала к одному своему прежнему любовнику, потом к другому. Но по злой иронии судьбы — и к тому, и к другому не вовремя. А может быть, просто — чему быть, того не миновать. Наступил момент, когда ее бессердечие по отношению к ним обратилось против нее же. А к Скотту, похоже, она не пришла потому, что именно ему не хотела признаться, что связалась с мужчиной, с которым не в силах справиться.

Наконец она решила отдать дискету Гриффину. Вероятно, она не собиралась посвящать его в интимные подробности дела или даже придумала какую-нибудь более или менее правдоподобную историю, вполне невинно объясняющую, как дискета с личными записями Дилана попала к ней. Так или иначе, она отправила Гриффину записку и пошла в беседку, чтобы взять шкатулку из тайника.