Обручальное кольцо

      – И все же иногда я тоскую по городу. Может, из-за погоды. – Бетси мрачно посмотрела в окно. – Неужели весна так никогда и не наступит?
      – Осталось всего несколько недель.
      – Пойдем погуляем в парке. Пруденс поджала губы.
      – Еще холодно. И мой свекор считает, что для меня это вредно. Я ведь в положении.
      – Ты рада, что опять забеременела, Пру?
      Та улыбнулась и погладила пока еще по-прежнему плоский живот.
      – Очень!..
      – А муж?
      – Когда мы говорим о ребенке, его глаза загораются от счастья. Я никогда не видела Росса таким.
      Но на душе у Пруденс скребли кошки. Что будет с Питером, когда у Росса появится собственное дитя? Бетси окинула ее проницательным взглядом.
      – Ты счастлива с Россом?
      – О, Бетси, а как же иначе? Его здоровье с каждым днем становится все лучше. Он помирился с отцом. Разве моя жизнь не прекрасна?
      Бетси пренебрежительно фыркнула:
      – Не рассказывай мне сказки! Я ведь не слепая и не дурочка.
      Пруденс нервно вертела на пальце кольцо.
      – Чем же это не счастье? – Ее голос дрогнул. – Росс хорошо относится ко мне. И он так добр…
      – Хм! И до сих пор думает, будто любит только свою умершую жену. – Бетси положила руку на плечо подруги. – Ничего, малышка Пру. Он любит тебя. Упрямый осел просто не хочет признать это.
      – Хорошо, если так, – печально отозвалась Пруденс.
      – Ну, конечно…
      Ее прервал тихий стук в полуоткрытую дверь. На пороге стоял Вильям Фрэнклин. На его лице застыла любезная улыбка.
      – Прошу прощения, ваше сиятельство, – сказал он, вежливо поклонившись Пруденс, – но я хотел перед отъездом засвидетельствовать вам свое почтение.
      – Как мило!.. Позвольте представить мою кузину, Элизабет Берридж.
      Познакомив их, Пруденс с удивлением заметила, что у Бетси сверкнули глаза, когда адвокат поклонился и поцеловал ее руку.
      – О, мистер Фрэнклин, – сказала Бетси с застенчивой улыбкой, – не хотите ли выпить поссет, перед тем как пойдете на холод?
      Он покраснел до самых корней волос, прикрытых аккуратным париком, и замахал руками.
      – Благодарю вас за доброту, но в этом нет необходимости. К сожалению, в Синдерфорде меня ждет неотложное дело.
      Бетси ответила чарующей улыбкой и дотронулась до его рукава.
      – Может быть, в другой раз?
      – Да, да, конечно, – запинаясь, пробормотал адвокат. – С радостью. В самом деле… – Его лицо пылало. – Ваш покорный слуга, госпожа Берридж. Ваше сиятельство. – Фрэнклин порывисто поклонился и вышел из комнаты, споткнувшись на пороге.
      Бетси, улыбаясь во весь рот, посмотрела на Пруденс своими серыми глазами, которые опять сияли, как звезды. – Кто этот красавчик?
      – Адвокат. Последнее время он выполнял какие-то поручения Росса и несколько раз наведывался в Бриджуотер. Я думаю, Росс возьмет его к себе секретарем, когда встанет на ноги. Если, конечно, Фрэнклин согласится.
      – У него прекрасные перспективы, – усмехнулась Бетси.
      – Ах, бесстыдница! – укорила Пруденс. – Кажется, ты говорила, что больше не интересуешься мужчинами?
      – Я сказала, что собираюсь стать старой девой, – обиженно отозвалась Бетси. – Но почему бы разок-другой не пофлиртовать. Разве это плохо?
      Пруденс рассмеялась.
      – Ну тогда, наверное, стоит раскрыть тебе одну тайну. Сегодня утром ко мне зашел Марэ и совершенно конфиденциально сообщил, что, по его мнению, ты – belle dame.
      – Ах, этот! Ужас что за человек! Пруденс нахмурилась.
      – Он вел себя неучтиво? Может, Марэ говорил что-то о твоем прошлом?
      – Господи помилуй, нет. Но он пытается затащить меня к себе в постель! И обещает научить кое-каким штучкам. Это меня-то! Щекочет меня, наглец! Так и шныряет вокруг.
      – Пресвятые небеса! Почему же ты не пожаловалась Россу или маркизу!
      Бетси лукаво улыбнулась:
      – Ты все так же наивна, милочка. Зачем мне жаловаться?
      Пруденс покачала головой. Что касается амурных дел, ей еще многому предстоит научиться. Но ничего, в течение ближайших нескольких недель они с Бетси наговорятся вволю.
      Раздался стук, и в дверь вошел лакей с письмом в руке.
      – Ваше сиятельство, почта.
      – Письмо? Мне?
      Кто может ей писать? Пруденс быстро разорвала конверт, пробежала глазами листок и задумчиво прикусила губу.
      – Я должна поговорить с Россом, – сказала она наконец.
      – Ладно, иди к нему, – махнула рукой Бетси. – Если на улице не очень ветрено, я, пожалуй, прогуляюсь. И может быть, попрошу Марэ сопровождать меня, – добавила она, усмехнувшись.
      Пруденс торопливо поднялась по лестнице. Из апартаментов Росса доносились голоса. Миновав гостиную, она вошла в его спальню.
      – Будь я проклят, Росс! Ты не имеешь права вставать без моего разрешения.
      – Я уже не ребенок, отец.
      – Я говорю с тобой как врач, а не как отец. В случае необходимости я буду подсыпать снотворное в еду, чтобы ты лежал в постели, пока рапа не заживет окончательно.
      Пруденс с трудом удержалась от смеха. Как эти двое похожи! Хотя сами не замечают этого. Она вошла в спальню и, встав на пороге, сердито заявила:
      – Эти ссоры не идут на пользу вам обоим. Маркиз бросил на Пруденс умоляющий взгляд.
      – Заставь его лежать до тех пор, пока ребра совсем не срастутся. Осенью мы собираемся ехать в Лондон, и мне нужен здоровый помощник-хирург.
      Пруденс подошла к Россу, наклонилась и одарила его звучным поцелуем.
      – Делай, как велит доктор, иначе я не поеду с тобой. Где же ты найдешь такую отличную сиделку?
      Росс поворчал немного, но потом сдался и кротко посмотрел на отца.
      – А что скажет доктор о состоянии миледи?
      – Если в августе роды пройдут благополучно, к концу сентября она вполне сможет предпринять небольшое путешествие. В настоящее же время моя невестка в прекрасной форме.
      Но Росс был настроен скептически.
      – Я сам ее посмотрю, когда выздоровею. Возможно, понадобятся кое-какие проверки…
      Пруденс закатила глаза.
      – Вы оба залечите меня до смерти. Лучше я уйду рожать в лес!
      – Вообще-то я имел в виду проверки другого рода, – сладострастно ухмыльнулся Росс.
      Пруденс неистово зарделась, а маркиз откашлялся, пытаясь скрыть улыбку.
      – Хм. По-моему, мне пора идти.
      И все же, закрывая за собой дверь, он издал тихий, удовлетворенный смешок.
      – Ну, чертенок, – сказал Росс, протягивая руки, – иди сюда и поцелуй меня как следует.
      Пруденс уселась на краешек кровати и прильнула к нему губами. Росс обнял ее крепко – насколько хватало сил у его израненного тела. Нежно поглаживая затылок Пруденс, он страстно поцеловал ее. А она затрепетала, подумав о том дне, когда они снова смогут заняться любовью.
      – Ну, чем вызван твой визит? Я думал, что вы с Бетси придете ко мне выпить чаю несколько позже. Пруденс порылась в кармане и вытащила оттуда письмо. – Я получила послание от Абигайл. Дедушка умирает. Его глаза помрачнели от тягостных воспоминаний.
      – Тебе жаль его, этого подлого святошу?
      – Дело в другом. В течение двух недель им придется продать поместье Бергхоуп. Джеми выполнил свою угрозу и сумел настроить против дедушки всех его кредиторов. Разве я могу спокойно смотреть, как их вышвырнут из дома?
      – Они это заслужили, – проворчал Росс.
      – Прошу тебя, Росс, имей хоть немного сострадания. Мне отмщение, и аз воздам, так сказал Господь. Я думала, мы всех простили и похоронили наш гнев вместе с Тоби.
      Это были грустные похороны. Над гробом Вэджа играли дудочники. Несколько смягчившись, Росс вздохнул:
      – Ты более милосердна, чем я. Ладно, пошлю к ним Фрэнклина и велю ему выкупить поместье. Пусть живут там.
      – Ты меня не обманешь. За маской холодности у тебя скрывается доброе сердце. Хотя его едва не пронзила пуля Хэкетта.
      Росс возразил, не желая признавать ее правоты:
      – Я делаю это только для того, чтобы сорвать гнусные планы Джеми.
      Пруденс нежно провела рукой по его лбу.
      – Конечно, мой дорогой упрямец. Пусть будет по-твоему. Но вид у тебя усталый и измученный. Отложи разговор с Фрэнклином. Ты обсудишь с ним все дела, когда твои силы восстановятся.
      Росс прижал к губам ее руку.
      – Нет, это слишком важно. Я хочу усыновить Питера и попросить Фрэнклина подготовить все необходимые документы.
      Пруденс глубоко вздохнула; на глазах у нее выступили слезы счастья.
      – Усыновить?
      – Он будет следующим врачом в нашей семье и должен носить имя Мэннинг. Таково было условие королевы.
      Сердце Пруденс переполняла любовь к мужу.
      – О Росс!.. А что, если у нас родится сын?
      – Не важно. Он унаследует мой титул, но Питеру будет принадлежать честь быть хирургом. – Голос Росса звучал хрипло. – Я хочу, чтобы он учился у меня.
      Пруденс прижалась к его груди, плача от счастья.
      – Почему ты так добр ко мне? Он нежно поглаживал ее локоны.
      – Потому что ты обожаешь своего ребенка. И он должен быть мне сыном. Потому что я люблю тебя, – просто добавил Росс – Неужели я никогда не говорил об этом? Еще одна ошибка наряду с прочими!
      – Ты любишь меня?
      – Я уже несколько недель валяюсь в этой кровати, мучаясь от боли и лихорадки. Смерть стояла на самом пороге, и я думал о том, как глупо цепляться за прошлое, когда у меня есть такое сокровище. Ты принесла мне радость и надежду, Пру. Моя маленькая пастушка, ты вывела меня на солнечный свет. Боже всемогущий, ты вернула меня к жизни! Знаешь, как я был близок к самоубийству до встречи с тобой?
      Она погладила его по щеке, и из ее глаз вновь хлынули слезы.
      – Росс. Нет!
      – Это правда. Я почти уже покончил счеты с жизнью. И все же… Помнишь, те ночи на корабле, когда я обнимал тебя, а ты думала, будто я делаю это во сне? В тебе было столько тепла и света, что мне начало казаться, будто я оживаю. Однажды ты рассказала о какой-то старухе из твоей деревни и ее зимнем вине. Ты растопила лед в моем сердце. Без тебя ничего этого не было бы!.. – От волнения голос его звучал хрипло. – Ты спасла меня, Пру. Спасла в тот момент, кода мне казалось, что все потеряно.
      – О, Росс, я буду любить тебя вечно.
      Но несмотря на эти прекрасные слова, на это признание, вырвавшееся из самого сердца, она все же чувствовала холодок сомнения. А что, если Росс, говоря о любви, имел в виду благодарность?
      Он улыбался, довольный собой, словно мальчишка, решившийся поведать кому-то свою заветную тайну.
      – Неужели ты не вознаградишь меня поцелуем за эти нежные чувства? – спросил Росс, бросив на нее любящий взгляд.
      – Все поцелуи – твои, – прошептала Пруденс, тая в его объятиях.
      Он жадно прильнул к ее рту, а потом скользнул губами по щекам, носу и закрытым глазам. Но в конце концов, застонав, слегка оттолкнул ее и прижал руку к груди.
      – Боюсь, все эти волнения еще вредны для моего сердца. Но я горю желанием показать тебе свою любовь более… страстно. И как можно скорее. Да поможет Бог моему измученному телу!
      Пруденс хотелось, чтобы их поцелуи продолжались вечно, но Россу нельзя было перевозбуждаться.
      – Ты устал. Спи, – твердо сказала она и, поднявшись с кровати, направилась к двери.
      – Подожди. – Росс потянулся к столику, стоявшему возле его постели, на котором лежали альбом для рисования, всякие мелочи и стоял графин с водой.
      – Неужели ты опять собираешься рисовать меня? – спросила Пруденс, шутливо нахмурившись. – Ты невозможный человек, Росс Мэннинг.
      И все же она невольно улыбнулась, вспомнив его последний набросок, на который наткнулась всего неделю назад. Он был сделан на борту «Верного сердца». Росс притворился тогда, будто рисует Тоби с его дудочкой. На самом же деле он изобразил Пруденс. Она сидела у открытого окошка, и ее распущенные волосы развевались по ветру, окружая головку, словно пылающий нимб. Пруденс пожалела, что не увидела раньше этот рисунок, выполненный с нежностью и мастерством. Она еще на корабле поняла бы, что Росс любит ее.
      – Иди сюда, – позвал он Пруденс, взяв со столика коробочку.
      Она неохотно вернулась. Росс был так близок к смерти. Он действительно нуждается в отдыхе.
      – Что это?
      Росс похлопал рукой по кровати и дождался, пока она снова присядет.
      – Фрэнклин очень помог мне, – сказал он загадочно и снял с пальца Пруденс кольцо Марты. – Мы положим его к ней в могилу. Вот это подойдет тебе больше.
      Росс открыл коробочку. Там лежало маленькое золотое колечко с сапфиром небесно-голубого цвета. По бокам были выгравированы имена: Росс и Пруденс. От радости у нее замерло сердце. Задыхаясь, она попыталась надеть кольцо на палец, но Росс остановил ее.
      – Там внутри есть надпись, – сказал он прерывающимся голосом.
      Пруденс поднесла кольцо к свету, прочла слова, залитые лучами полуденного зимнего солнца, и разрыдалась. А потом прильнула к губам Росса, вложив в этот поцелуй всю свою любовь.
      Он надел кольцо ей на палец и провел руками по глазам.
      – Клянусь бородой Эскулапа, я и в самом деле устал! – Отдернув край одеяла, Росс похлопал ладонью по простыне. – Милая Пруденс, полежи со мной, пока я не засну. Как мы это делали на корабле.
      Она кивнула, сняла башмачки и скользнула под одеяло, свернувшись калачиком рядом с ним. Росс крепко обнял ее одной рукой, а другую положил ей на грудь. Пруденс было тепло и покойно.
      Погружаясь в дремоту, она думала о надписи на кольце. Росс нашел для нее самые прекрасные на свете слова: «Я отверг всех и выбрал тебя».