Вторая попытка

От одной, например, я просто уехала, мысленно добавила она, имея в виду историю с Кноллом.

— А как же я? — спросил Гейб с улыбкой, заставившей сердце Эсти сладко сжаться. — Ведь я должен о тебе заботиться даже несмотря на то, что ты пока не торопишься стать моей женой.

В его словах упрек ощущался гораздо отчетливее, но, как ни странно, слышать его было приятно.

Они поймали такси, заехали в ближайший супермаркет за вином и шоколадными конфетами — высказанную Эсти идею купить торт или пирожные Гейб с ходу отмел, сказав, что подобные сладости Хенни печет сама, — и меньше чем через четверть часа подкатили к дому, хоть и не такому красивому, как арендованный ими коттедж, но тоже вполне симпатичному. По дороге Эсти успела выяснить, что Джон работает инженером на фирме, производящей оборудование для хлебопекарен. А Хенни, его жена, занимается домом и детьми.

— Причем делает это отменно, — заметил Гейб, пока они быстро шли по дорожке к дому. Припустил мелкий дождь, и им хотелось поскорее попасть под козырек крыльца. — Хенни вообще молодчина. Женщина каких мало.

Неизвестно почему, но это заявление вызвало у Эсти скептическую усмешку. Она и сама не смогла бы объяснить, в чем тут дело, ведь она еще даже не видела жены Джона. Однако уголки ее губ сами собой поползли вверх, и тут она ничего не могла поделать.

Дверь им открыл мальчик лет пяти-шести.

— Дядя Гейб! — радостно воскликнул он, увидев, кто пришел. — А с ним еще тетя! — Последнюю фразу мальчик выкрикнул куда-то в глубь дома.

Пока Гейб хохоча здоровался с повисшим на нем племянником, в небольшой холл вышли хозяева. При взгляде на Джона можно было безошибочно сказать, что он брат Гейба. Внешнее сходство было очень велико.

Позади него стояла Хенни — миловидная, светленькая, с вьющимися волосами длиной до плеч. Впрочем, завивка скорее всего имела искусственное происхождение. У Хенни были небесно-голубые глаза и чуть припухшие розовые губы. Никаких следов макияжа Эсти не заметила. Хенни держала за руку девчушку лет трех в нарядном голубом платье в мелкий белый цветочек. Такие же светлые, как у матери, волосики малышки были замысловато заплетены и закреплены на голове множеством крошечных пластмассовых зажимов.

Сколько же времени требуется на столь сложную прическу! — не без удивления подумала Эсти.

Но все это было, так сказать, вторично, потому что прежде всего ее взгляд упал на огромных размеров живот, который Хенни слегка — и совершенно неосознанно — поддерживала свободной рукой. Его трудно было не заметить, потому что в отличие от женщин, пытающихся замаскировать изменения в фигуре, Хенни как будто нарочно подчеркивала беременность. На ней было обтягивающее трикотажное платье модного в минувшем летнем сезоне салатного цвета. Запястья Хенни украшали плетеные из ремешков браслеты, на груди болталась на шелковом шнурке какая-то круглая бляшка тисненой кожи. А шею Хенни обвивали бусы из разноцветных натуральных камней.

— Познакомься, дорогая, — сказал Гейб. — Это мой брат Джон с супругой Хенни и детишками. Вот этого разбойника зовут Джонни-младший, в честь отца. А эту юную красавицу величают Мэри-Энн. — Он обвел всех взглядом и добавил: — А вам позвольте представить мою Эсти.

Она отметила про себя, как Гейб ее назвал — моя Эсти, — не уточняя, кем она ему приходится. Ей на ум сразу пришло пророчество Дейзи, обещавшей, что у Гейба непременно возникнут сложности, когда он начнет представлять ее родне.

Дейзи как в воду глядела! — с неудовольствием подумала Эсти, тем не менее изображая самую лучезарную улыбку, на какую только была способна.

И опять же во всем виновата только ты одна, шепнул ей знакомый голос. Если бы не твое дурацкое упрямство, Гейб сейчас спокойно мог бы назвать тебя невестой или даже женой. Ну зачем, спрашивается, тебе понадобился этот, с позволения сказать, испытательный срок, если вы с Гейбом все равно поженитесь? Просто блажь — и все!

Эсти стойко выдержала этот укор, улыбка даже не дрогнула на ее губах.

— Очень рада познакомиться, — произнесла она со всем дружелюбием, на какое только была способна.

— Мы тоже очень рады, — сказал Джон, осторожно пожимая ее протянутую руку. Затем он хлопнул Гейба по плечу. — Привет, младшенький!

— Здорово, старик, — расплылся тот в улыбке, после чего они обнялись.

— Очень рада, — в свою очередь произнесла Хенни, заключая Эсти в нежные объятия.

Эсти ощутила прикосновение огромного живота, а когда отстранилась, ее взгляд сам собой устремился на него.

— В марте, — сказала Хенни.

Эсти недоуменно посмотрела на нее.

— Что?

В следующее мгновение она сообразила, что Хенни говорит о родах. Вероятно, это было первое, о чем ту спрашивали в последнее время, поэтому, предвидя вопрос, она ответила сразу.

— А, понятно… — протянула Эсти и улыбнулась. — Желаю, чтобы все прошло благополучно.

— Спасибо. Надеюсь, ничего непредвиденного не случится, все будет как всегда. — Хенни взглянула на мужа. — Джон поможет мне. Раньше мы справлялись прекрасно, думаю, справимся и на этот раз.

Не успела Эсти переварить новую порцию информации, как рядом раздалось:

— Хенни у нас большой оригинал: врачам не доверяет, рожает дома, в ванне. Уверена, что лучше всего это делать в воде.

Повернувшись, Эсти увидела молодую женщину — темноволосую, коротко стриженную, в синих джинсах и розовом кашемировом свитере. В ней тоже ощущалась принадлежность к роду Филби — нечто такое присутствовало в чертах лица, фигуре, выражении глаз.

Наверное, это и есть кузина Гейба, поняла Эсти.

В ту же минуту Гейб произнес:

— Дорогая, познакомься с Доррис, моей самой любимой двоюродной сестрой.

— Самой любимой? — сморщила лоб Доррис. — Разве у тебя есть еще какие-то двоюродные сестры?

— Нет, — рассмеялся Гейб, притягивая Доррис к себе и чмокая в щеку. — Других нет, именно по этой причине ты самая любимая.

— Ах ты… — Не договорив, Доррис тоже поцеловала Гейба.

Затем она повернулась к Эсти, которая с улыбкой сделала шаг вперед. Они слегка обнялись, два раза поочередно соприкоснувшись щеками.

— Очень рада, — сказала Эсти. Улыбнувшись в ответ, Доррис произнесла:

— А это Уилл.

Только сейчас Эсти заметила стоявшего позади всех долговязого, спортивного вида парня, как ей показалось, лет на пять моложе самой Доррис.

— Иди сюда, — позвала та, после чего Уилл приблизился и обменялся вежливым рукопожатием сначала с Эсти, потом с Гейбом.

Гейб спросил его о чем-то, и, пока они беседовали, Эсти обратилась к Доррис:

— Я что-то не поняла про роды в ванне. Это шутка?

Доррис лукаво ухмыльнулась, затем подмигнула загадочно заулыбавшейся Хенни.

— Какое там! Серьезнее некуда. Видишь этих малышей, — кивнула она на Джонни и Мэри-Энн, которые, оставшись без внимания взрослых, взялись за руки и устроили нечто вроде хоровода. — Оба родились в этом самом доме, в ванне.

У Эсти округлились глаза.

— В ванне? — Она все не могла поверить, что ее не разыгрывают.

— Я бы предпочла рожать в море, — невозмутимо произнесла Хенни, легонько поглаживая живот ладонью. — Но где же найдешь такой уголок, где бы не было посторонних? И потом, вода должна быть достаточно теплой, чтобы младенец не простудился и не испытал потрясения, попав из комфортной среды в чужую и неприятную.

— Снова ты за свое! — поморщилась Доррис насмешливо-взглянув на Хенни. Потом она повернулась к Эсти. — То же самое она делает даже на улице или в магазине. И присутствие посторонних ее не смущает.

— Что делает? — вновь недоуменно спросила Эсти.

— Вот это, — кивнула Доррис на Хенни. — Поглаживает живот. Отвратительно! — Она воззрилась на Доррис. Сколько можно говорить, ты ведешь себя по меньшей мере некрасиво. Знаю, тебя радует твоя беременность, но не все находят эстетичным вид женщины с таким вот пузом!

Услышав это, Эсти замерла. Ей казалось, что со стороны Хенни сейчас последует самая бурная реакция, какую только можно вообразить, ведь Доррис не постеснялась в выражениях. Однако, к ее изумлению, Хенни лишь снисходительно улыбнулась, как ни в чем не бывало продолжая скользить ладонью по обтянутому трикотажем животу.

Эсти покосилась на Гейба — они привыкли обмениваться взглядами, если происходило что-то необычное, — однако и тут ее ждал сюрприз: Гейб не посмотрел на нее, как частенько бывало в подобных случаях, его взгляд был устремлен на Хенни. Точнее, на ее огромный живот. И в глазах у него застыло странное выражение.

Восторг — вот как Эсти охарактеризовала бы его. Словно забыв о необходимости дышать, Гейб следил за рукой Хенни, любовно поглаживающей участок повыше пупка.

Взглянув на Джона, Эсти увидела почти такое же выражение, только с оттенком горделивого удовлетворения — ведь он имел прямое отношение к зарождению этой новой жизни.

Зато Уилл — самый молодой из присутствующих мужчин, — лишь мельком взглянув на Хенни, наклонился к Доррис и что-то тихо произнес.

— Да ладно! — откликнулась та. — Здесь все свои. И потом, я ничего особенного не сказала Лишь то, что и так известно. Правда, толку от моих слов никакого, — хмыкнула она, вновь взглянув на Хенни.

На губах Хенни играла блаженная улыбка. Разумеется, она понимала, что оказалась в центре всеобщего внимания, но это вызывало у нее только положительные эмоции. Судя по всему, она была счастлива своим положением, более того — упивалась им. Вот она повернулась к Джону, их взгляды встретились и засияли любовью.

Кажется, мне выпал редкий случай лично убедиться в том, что идеальные семьи существуют, подумала Эсти.

Спустя минуту Хенни словно опомнилась. Встрепенувшись, она машинально погладила по голове подвернувшегося под руку Джонни-младшего, затем обвела всех взглядом.

— Что же мы до сих пор стоим здесь, в холле? Прошу в гостиную!

— Добро пожаловать в дружную компанию родственников, — добавила Доррис, на ходу подмигнув Эсти.

В гостиной Джон взял на себя обязанности хозяина — каковым, впрочем, и являлся, — и предложил собравшимся аперитив.

— Думаю, не помешает немного выпить перед ужином, — с непонятной усмешкой произнес он, обходя гостей с уставленным бокалами подносом.

Правда, Гейб тут же все прояснил, чуть наклонившись к Эсти — они сидели рядом на диване — и произнеся:

— Хенни обычно готовит обильное угощение, так что промочить горло перед едой действительно не помешает.

— А где же она сама? — спросила Эсти, беря бокал.

Джон кивнул куда-то вверх.

— Укладывает детей спать.

— Детишки у вас здорово выросли, — заметил Гейб.

Доррис почему-то рассмеялась, и все повернулись к ней, ожидая объяснения. Заметив направленные на нее взгляды, Доррис сказала:

— Почему же детишкам не расти, когда их так пичкают!

Так разговор перешел на детей. Участвовали в нем все, кроме Эсти, которая со скучающим видом рассматривала развешанные на стенах изготовленные способом шелкографии копии некоторых известных полотен.

Интересно, во сколько раз цена рам превышает стоимость вставленных в них картинок? — промелькнуло в ее голове.

Вскоре вернулась Хенни. Она вошла в гостиную не спеша, той особенной походкой, которая присуща почти всякой готовящейся стать матерью женщине.

— Сейчас достану из духовки жаркое и сядем за стол, — объявила она. — Доррис, не поможешь мне немного на кухне? Впрочем, нет, лучше не нужно, оставайся здесь.

Да уж, лучше не нужно, — подхватила та, даже не шевельнувшись в кресле, где сидела. Только повернула голову в ту сторону, где стояла Хенни, продолжая играть пальцами сидящего рядом на стуле Уилла. — Еще, чего доброго, расколочу там у тебя что-нибудь, потом будешь дуться полгода…

Хенни пропустила колкость мимо ушей.

По-видимому, эта женщина обладает удивительной способностью слышать только то, что ей приятно, и полностью игнорирует остальное, подумала Эсти.

Затем у нее возникла мысль, что, наверное, нужно предложить Хенни свою помощь. Но ей так не хотелось подниматься с дивана… Она согрелась, расслабилась, да и Гейб так нежно обнимал ее за плечи, сидя с ней бок о бок…

Словом, Эсти промолчала, пойдя у собственного эгоизма на поводу, то есть поступив почти так же, как Доррис. При этом она успокаивала себя мыслью, что, возможно, Хенни и не захотела бы воспользоваться ее помощью. Не исключено, что та вообще очень трепетно относится к своей кухне и всему, что там находится. Не зря ведь Доррис опасается там что-то разбить. Вероятно, прецеденты уже были.

Тем временем Хенни обратила сияющий взгляд на мужа.

— Джон, дорогой, идем со мной.

— Да, мое сокровище, иду, — произнес тот, ставя поднос на столик и направляясь к ней. — Дети легли?

Подобное обращение к жене, будь оно произнесено каким-нибудь другим мужчиной, прозвучало бы фальшиво, однако в устах Джона оно казалось абсолютно органичным.

— Мэри-Энн пришлось уговаривать, — ответила Хенни. — Она немного капризничает сегодня, но это не страшно. Так бывает всегда, когда я занята чем-то и не уделяю ей такого внимания, к которому она привыкла…

Негромко беседуя, Джон и Хенни удалились на кухню. Эсти глядела им вслед, пока они не скрылись из поля зрения. Затем она почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. На нее смотрела Доррис.

— Не удивляйся, — иронично кривя губы, произнесла она. — Эта парочка словно претендует на место в Книге рекордов Гиннесса. В номинации «Счастливый брак, здоровая семья». Иной раз посмотришь на них и хочется поскорей съесть чего-нибудь кислого, потому что сладко до невозможности. — Доррис пожала плечами. — Но им нравится, так что пусть живут. Как говорится, имеют полное право…

Эсти взглянула на Гейба, но тот тоже двинул плечом — мол, незачем даже обсуждать эту тему. Однако у Эсти возникло ощущение, будто на самом деле ему очень нравится стиль отношений Джона и Хенни.

Наверное, это у них в роду. Может, родители так же нежно обращались друг с другом…

Пока Эсти размышляла, те, о ком она думала, вернулись, неся жаркое в красивом стеклянном сотейнике и еще какие-то блюда. Доррис с лукавой улыбкой захлопала в ладоши, взглядом приглашая остальных присоединиться. Что те и сделали, устроив маленькую овацию.

— Ну все, все, довольно! — с тихим смешком сказала Хенни. — Прошу к столу.

Если похвалишь десерт, Хенни будет на седьмом небе от счастья, — успел шепнуть Гейб на ухо Эсти, пока они шли к красиво сервированному столу, на котором кроме тонкого фарфора и сверкающего столового серебра горели свечи и стояли в низких вазочках живые цветы. — Сладкое — предмет ее особой гордости. Мы все уже много раз пробовали торты и пирожные, которые Хенни готовила собственноручно, а ты человек новый, поэтому твоя похвала будет ей особенно приятна.

Эсти слегка нахмурилась.

Только и разговоров, что о Хенни. Еще немного — и меня стошнит от избытка всей этой патоки. Впрочем, Доррис выражается довольно скептично. Наверное, ей давно надоело всеобщее сюсюканье вокруг этой миленькой мамочки. И немудрено: трудно выслушивать от мужчин восторженные отзывы, которые не имеют к тебе ни малейшего отношения. А если те еще ставят Хенни в пример… Уж мне бы это точно не понравилось! Гм, а все-таки как мужчины предсказуемы… Практически всем нравится одно и то же: чтобы жена была милой, отзывчивой, умела готовить — это непременно! — содержала дом в чистоте и рожала им детей. Ох и скукотища! Но Гейбу, похоже, все это по душе…

Вечер шел своим чередом. Поданные к ужину блюда действительно были отменно вкусны — тут нужно отдать Хенни должное. Кроме жаркого из баранины она приготовила несколько салатов, блинчики с мясом и рисом, а также с грибами и ветчиной, пирог с почками, пирог с капустой и еще третий — Эсти так и не узнала с чем, потому что для него у нее уже не нашлось места в желудке.

Ее еще никогда не кормили так в гостях. Если она навещала кого-то, то чтобы пообщаться, а чем ее при этом угощали, часто даже не замечала. Главным была не еда, а возможность поговорить, обсудить какие-то дела или просто вспомнить что-то приятное. Здесь же еда словно была самоцелью.

Теперь я понимаю, почему Доррис подтрунивает над пристрастием Хенни ко всякого рода кухонным занятиям, подумала Эсти, вежливо отклоняя попытку Джона положить ей на тарелку порцию печеночного паштета. Вероятно, в этой семье именно Хенни превратила еду в подобие культа. Джону же, как любому мужчине, нравится вкусно поесть.

Впрочем, справедливости ради нужно признать, что разговоры за столом все-таки были. Только у Эсти они не вызвали особого интереса.

Сначала, отвечая на вопрос Гейба о том, как продвигаются дела на службе, Джон долго рассказывал о каком-то принципиально новом типе цифрового оборудования, которое позволяет задавать абсолютно все параметры изготовления хлебопекарной продукции, начиная от замеса теста и заканчивая выпечкой изделий.

Доррис раза два демонстративно зевнула, однако на Джона это не произвело ни малейшего впечатления. Он был поглощен собственным рассказом.

Интересно, что было бы, если бы я пустилась в рассуждения о своей компьютерной рутине? — усмехнулась про себя Эсти. Наверное, зевала бы не одна только Доррис.

Однако, когда Джон завершил рассказ, беседа не свернула в более веселом направлении, потому что «развлекать» гостей принялась Хенни. Иначе как в кавычках употребить это слово было невозможно, так как она принялась рассказывать о трудностях, связанных с выведением стойких пятен с детской одежды.

— Ни одно хваленое средство не справляется со штанишками, после того как Джонни или Мэри-Энн повозятся в них на траве, — жаловалась она. — Чего я только не перепробовала! Все бесполезно. Вот и верь после этого рекламе!

Доррис закатила глаза.

— Что ты сокрушаешься? Сейчас зима, какая может быть возня на траве?

— Ну и что с того, — спокойно произнесла Хенни. — Я про лето говорю. Скоро оно настанет, и тогда у меня начнутся проблемы со стиркой.

— Начнутся проблемы! — хохотнула Доррис. — Как будто сейчас их нет. — Она повернулась к Эсти. — Представляешь, Хенни сама стирает постельное белье для всей семьи и утверждает, что это не так уж трудно.

Эсти удивленно взглянула на Хенни.

— Правда? Но зачем это нужно? Не проще ли сдать белье в прачечную?

— Вот-вот! — подхватила Доррис. — Об этом я ей все время и толкую.

Хенни улыбнулась Эсти и произнесла, обращаясь к Доррис:

— Ты не понимаешь. Прачечная есть прачечная. Подход к делу там формальный. Отношение к моему белью будет таким же, как и ко всякому другому, а меня это не устраивает.

— Ну да, — прищурилась Доррис. — У тебя ведь белье особенное, не такое, как у всех остальных.

— Можешь сколько угодно иронизировать, — мягко произнесла Хенни, — но я отношусь к таким вещам серьезно. В отличие от тебя.

Подобной невозмутимости можно позавидовать, наблюдая за Хенни, подумала Эсти. И как это ей удается сохранять спокойствие? За этот вечер в ее адрес было столько выпадов, а она хоть бы хны! Интересно, это природное качество или результат многолетней тренировки?

— Да, я не склонна задумываться над вопросами стирки. По мне, так лишь бы спать на чистых простынях, а до остального мне и дела нет. И потом, что такого особенного в твоем белье, что ты с ним так носишься?

Пока Доррис говорила, Эсти украдкой взглянула на сидящих за столом мужчин, пытаясь выяснить их отношение к развиваемой теме. Она увидела, что Джон больше занят тем, что находится в его тарелке, чем текущей беседой. Уилл смотрел на экран телевизора, у которого был приглушен звук. Что касается Гейба, то, к своему удивлению, Эсти заметила в его глазах некоторый интерес к разговору. Впрочем, не исключено, что он просто хотел узнать, кто окажется победителем в споре.

— Постельное белье у меня дорогое, поэтому требует к себе бережного отношения, — с достоинством произнесла Хенни.

Доррис презрительно пожала плечами.

— Зачем покупать такое белье, над которым потом приходится дрожать!

— Затем, что оно прослужит гораздо дольше дешевого. Разумеется, если соблюдать некоторые несложные правила стирки.

10

В наступившей паузе Хенни отпила глоток морковного сока и проглотила ломтик намазанного печеночным паштетом хлеба. Кстати, Эсти заметила, что, наготовив столько всего, сама Хенни ела очень мало. Ее совсем нельзя было назвать полной. Вероятно, после родов, когда исчезнет живот, она станет очень стройной.

Зато Доррис ела с аппетитом. Она отдала должное каждому поданному на стол блюду и отнюдь не выглядела пресытившейся. Наблюдая за ней, Эсти решила было, что разговор себя исчерпал, как вдруг Хенни произнесла:

— С детскими вещами тоже не все так просто.

О боже! — простонала про себя Эсти. Еще не конец!

— Слышали уже, — взмахнула Доррис вилкой. — Пятна от зелени!

Не только, — с обычной невозмутимостью заметила Хенни. — Есть множество всяких других пятен: от соков, фруктов, йода, разного рода кремов, мазей, а также микстур и тому подобных жидкостей. А когда появляется малыш… — она взглянула на свой живот и ласково провела по нему ладонью, — тогда стирки прибавляется. Конечно, с тех пор как были изобретены памперсы, никто не пользуется пеленками, но все равно. Случается, содержимое памперса просочится на ползунки и тогда…

Доррис со звоном швырнула вилку на тарелку.

— Хенни! Я тебя умоляю… Мы ведь сидим за столом!

— Что? А, ну да, конечно, мы сидим за столом, где же еще? — все с той же блаженной улыбкой сказала Хенни, не поднимая взгляда от живота. — Думаешь, заведя речь о детях, я забыла, где мы находимся?

— Так, может, не будем говорить о пеленках? — нетерпеливо произнесла Доррис.

— Да что толку о них говорить, если они давно вышли из употребления? — рассудительно заметила Хенни. — Я о памперсах толкую! Они тоже не всегда себя оправдывают, пачкают ползунки и…

— Господи ты боже мой! — крикнула Доррис вне себя от негодования. — Ты уймешься наконец? Я давно все поняла про твои дурацкие памперсы — равно как и все присутствующие, — а ты все талдычишь про эти штуки. Прекрати портить людям аппетит! Собрала гостей, наготовила всего и издеваешься!

Хенни заморгала, постепенно выплывая из своего блаженно-разнеженного состояния.

— Да что я такого сказала? Памперсы действительно порой пропускают… Что? — Последнее слово было обращено к Джону, который, наклонившись, что-то быстро сказал ей на ухо. — Ах в этом смысле! Ну, простите, если что не так. Когда говоришь о детях, все кажется таким естественным. Я забыла, что… Словом, извините.

— Дорогой, умоляю, вернемся домой! — Эсти устремила на Гейба просящий взгляд.

В его глазах промелькнуло растерянное выражение, в котором читалось: «Да, дорогая, только нельзя же прямо так встать из-за стола и уйти!».

Эсти подавила разочарованный вздох. Однако в следующую минуту ее настроение несколько улучшилось, потому что она почувствовала на своих пальцах руку Гейба. Его ободряющее пожатие словно придало ей сил, и она подумала, что, пожалуй, сможет потерпеть еще немного.

— А теперь, дорогие мои, приготовьтесь к самому приятному! — произнесла Хенни, поднимаясь из-за стола. Это действие потребовало некоторого времени, однако, справившись с задачей, она бодро объявила: — Десерт!

Ох, еще и десерт! — вздохнула Эсти, на сей раз по-настоящему.

Она совсем забыла о сладком, а ведь Гейб просил похвалить стряпню Хенни. Но, чтобы выполнить его просьбу, нужно попробовать кусочек этого самого десерта, а у нее в желудке не найдется места даже для горошины!

— Где же он? — раздался голос Доррис.

Эсти взглянула на нее. Минуту назад Доррис возмущалась, что ей испортили аппетит, но стоило прозвучать заветному слову, как все стало на свои места.

— Здесь, — хитро улыбнулась Хенни. — Сейчас подам на стол. — Ступая немного вперевалочку, она подошла к бару и извлекла из обнаружившегося там встроенного холодильника тяжелый трехъярусный торт. — Вот! — с гордостью произнесла Хенни, ставя произведение своего кулинарного искусства на стол. — Прошу! Угощайтесь, пожалуйста.

— Я не смогу! — одними губами произнесла Эсти, вновь устремив взгляд на Гейба.

Вздохнув, тот слегка пожал плечами.

— Ну-ка, ну-ка… — пробормотала тем временем Доррис, жадно исследуя взглядом кремовые розы, завитушки из безе, разноцветные цукаты, шоколадные листочки и ореховую россыпь. — Можно мне ломтик вот отсюда, где эта симпатичная розочка?

Хенни расплылась в улыбке.

— Разумеется, дорогая! Какая розочка, желтенькая?

— Нет, малиновая, вот с этой стороны.

— Любишь малину? — произнесла Хенни, берясь за специальную лопатку.

Доррис на миг задумалась.

— Ну… в общем, да. А что?

— Просто у малиновой розочки и вкус соответственный, — пояснила Хенни.

— Выходит, они все разные? — с новым интересом посмотрела Доррис на торт.

Хенни самодовольно ухмыльнулась.

— Конечно. Видишь ли, для крема я использую только натуральные красители. Скажем, здесь малиновый сироп и немного свекольного сока.

— Как интересно! — живо отозвалась Доррис. — А это какой крем? — указала она на желтую розу.

— Персиковый. Плюс морковь.

— Морковный сок?

— Нет, там другая технология приготовления. Если хочешь, я тебя научу, как это делается.

— Э-э… — По лицу Доррис скользнула тень сомнения. — Лучше сначала положи мне ломтик торта на тарелку, а там посмотрим. Спасибо. А ты, Уилл, возьми себе персиковую розочку, потом дашь мне попробовать, ладно?

— Только мне очень маленький кусочек, пожалуйста, — произнес почти весь вечер молчавший Уилл. — Большой я не съем.

— Не волнуйся, я тебе помогу, — успокоила его Доррис.

Пока шла эта беседа, Гейб наклонился к Эсти и тихо произнес:

— Если не хочешь есть торт, попроси ломтик с собой, Хенни это обожает.

Эсти поблагодарила его взглядом за подсказку. По крайней мере, теперь она знала, как отказаться от угощения, не обидев Хенни.

Вообще же она смотрела на шикарный торт и пыталась вычислить, сколько времени требуется на его приготовление. Сама она не имела опыта в , подобных делах, поэтому ей казалось, что самостоятельно испечь торт — да еще такой! — невозможная вещь. Если бы Эсти не знала, что этот кулинарный шедевр принадлежит Хенни, она решила бы, что над ним трудился какой-нибудь кондитерский цех в полном составе.

— …Держи свою порцию. Надеюсь, тебе понравится, — донеслось до слуха Эсти.

Задумавшись, она перестала следить за тем, что происходит за столом, в результате чего Хенни опередила ее, положив на тарелку внушительный кусок торта.

— Нет-нет! — испуганно выставила Эсти ладони. — Что ты! Я вообще не осилю десерт. После такого обильного ужина…

Самодовольная усмешка Хенни стала еще шире.

— Не спеши отказываться, — сказала она, продолжая держать тарелку перед Эсти. — Подумай как следует, может, и найдется местечко для сладкого.

— Что ты! — повторила Эсти. — Если я даже подумаю, это ничего не изменит. — Выдержав короткую паузу, она добавила: — А вот если ты позволишь мне забрать этот кусок с собой, я буду очень тебе благодарна.

— Конечно! — воскликнула Хенни. — У меня и коробочка пластиковая найдется ради такого случая.

Тут в разговор включился Гейб.

— Уж ради такого случая, — произнес он с улыбкой, — пожалуйста, положи в эту коробочку кусочек и для меня, хорошо? И не стесняйся, режь ломоть побольше, чтобы мы с Эсти во всей полноте оценили твое мастерство. То есть я-то давно его оценил, а Эсти только предстоит это сделать.

Хенни в ответ лишь кивнула, тихо сияя от удовольствия.

Ну все, подумала Эсти, осталось совсем немного. Когда будет покончено с десертом, мы сразу отправимся домой.

Она даже слегка заерзала на стуле, так ей не терпелось поскорее вернуться в миленький уютный коттедж, самой заманчивой комнатой которого являлась спальня.

— Ну как? — спросила Хенни, выждав некоторое время.

Доррис с набитым ртом молча подняла большой палец. Уилл кивнул, показывая, что присоединяется к ее мнению. Джон пробормотал что-то одобрительное, тоже уплетая торт за обе щеки. Хенни вновь удовлетворенно улыбнулась. По-видимому, по ее собственным меркам, вечер удался. Сама она торт не ела, лишь время от времени пила минералку и машинально поглаживала живот.

Наконец прием завершился. Все переместились в холл, где гости стали одеваться. Хенни приготовила не одну коробку с ломтями торта, а две. Вторая предназначалась для Доррис и Уилла.

— Спасибо, дорогая, — сказала та, на прощание прижимаясь щекой к ее щеке.

— Спасибо за все, — вежливо улыбнулся Уилл.

— Рада, что вам понравилось, — церемонно произнесла Хенни, а затем вдруг на миг застыла с взглядом, словно обращенным внутрь себя. — Ой… Он снова шевелится… — Она положила ладонь на живот и оглянулась на Джона.

Тот шагнул к ней.

— Правда? Хенни кивнула.

— Прижми руку вот к этому месту…

— Сюда?

— Нет, ниже. Чувствуешь?

— Джон тоже на минуту застыл, и его лицо расплылось в глуповато-счастливой улыбке. Глядя на эту картину, Доррис в очередной раз возвела глаза к потолку, всем своим видом показывая презрение к происходящему.

Эсти усмехнулась. По духу Доррис была ей гораздо ближе, чем Хенни.

Не успела она подумать об этом, как Хенни неожиданно повернулась к Гейбу.

— Хочешь потрогать?

Брови Эсти удивленно поползли вверх, но не успела еще она опомниться, как Гейб произнес со странной дрожью волнения в голосе:

— А можно?

— Конечно, глупый, ведь я же сама тебе предлагаю.

И на глазах изумленной Эсти Гейб приблизился к Хенни и прижал ладонь к тому самому месту, где только что находилась рука отодвинувшегося Джона.

— Чувствуешь? — выждав несколько мгновений, спросила Хенни.

— Не-ет, — разочарованно протянул Гейб.

— Сейчас, минутку, он просто… Вот! Почувствовал?

Гейб медленно расплылся в улыбке, точь-в-точь как это только что сделал Джон.