Миссия: обольстить

      Однако пальцы его нежно погладили шелковистую щеку девушки, скользнули к шее. А губы соприкоснулись с ее губами, влажными и горячими… В ушах Ролана гулко пульсировала кровь, огонь желания пробуждал предчувствие неземного блаженства. Понимая, что более не выдержит, что почти не способен контролировать этот огонь, он отстранился от Жанны, жадно глотнул сладковатый воздух.
      Она тоже отшатнулась, стремительно взбежала по ступенькам. Щеки ее пылали.
      – Пойду… приготовлю вам лягушачьи лапки, – пробормотала она, и голос ее дрожал.
      Потом вскинула голову, с вызовом взглянула ему в глаза – будто ничего и не произошло.
      Но нечто произошло.
      В самом деле произошло…
      Поцелуй, длившийся не дольше одного удара сердца, изменил все. Теперь они уже не могли лгать друг другу.
      Он хотел ее.
      Но это было невозможно.
      Даже если бы между ними не стоял Арно, все равно – между ними стояли бы их жизни, все мыслимые устои и правила.
      Жанна не могла принадлежать ему, как бы сильно им этого ни хотелось. Эта девушка была… как десерт. Ролан с детства привык отказывать себе во многом, и только одна маленькая страсть его обычно удовлетворялась – он любил сладкое. Однако все сладости мира не могли сравниться с узнанным сегодня вкусом губ Жанны, заставляющим терять всякий контроль над собой.
      Ролан вспомнил о данном совете Анри и подумал, что лучше бы он никогда не знал имени этой женщины. Никогда не чувствовал вкуса ее губ. Но было поздно. Если бы только возможно было повернуть время вспять, поцелуя бы не было…
      Однако Ролан понимал, что не отдал бы этого поцелуя за все блага мира, за все сокровища своего королевства. Какой бы ни была ждущая впереди расплата!
      Режин вытерла последний бокал и поставила его на полку.
      – Знаешь, очень любезно было с его стороны купить эти замороженные пироги. Теперь бабушка какое-то время отдохнет от готовки.
      Жанна едва не уронила только что вымытую тарелку обратно в раковину.
      – Бабушкины пироги куда вкуснее того, который мы ели сегодня вечером!
      Дело было конечно же не в пирогах. Просто Жанне не нравилось вторжение Ролана в жизнь ее семьи, то, что с его появлением ломались традиции. Он не вписывался в ее мир, поэтому изменял его, переделывал под себя… И самое ужасное, что остальным членам семьи это нравилось.
      – Ну да, – беззаботно отозвалась сестренка. – Однако я думаю, что бабушке этот пирог понравился куда больше.
      – О, Боже мой, почему?
      – Потому что ей не пришлось его печь, глупышка!
      Жанна нахмурилась.
      – Бабушка любит для нас готовить. Она так всегда говорит.
      – Тогда почему же она очень обрадовалась, когда обнаружила, что все уже готово и лежит в холодильнике?
      Жанна сосредоточенно смотрела на пузыри мыльной пены в раковине.
      – Разве? Я что-то не заметила. Должно быть, в это время я гуляла с Арно.
      После поцелуя она действительно весь день провела с ребенком в саду, избегая встреч с Роланом. Что, впрочем, не помешало ей вспоминать в подробностях этот поцелуй… Снова и снова…
      Ужин показался Жанне невыносимо долгим. Ей очень хотелось встретиться с Роланом взглядом, но она не могла себе этого позволить. Она не должна знать, был ли мимолетный поцелуй для него таким же мучительно-сладким, как и для нее. Теперь Жанна окончательно поняла, почему Франсуаз не могла порвать с возлюбленным даже тогда, когда стало ясно, что надежды на совместную жизнь нет.
      Однако в отличие от Франсуаз приемная мать Арно не забыла о пропасти, разделяющей их с Роланом, и не собиралась повторять ошибки лучшей подруги. Но, несмотря на это, не могла и забыть вкус губ этого человека.
      – Да, кажется, ты была в саду, – подтвердила Режин. – Ролан еще спросил бабушку, не обидела ли ее покупка всей этой замороженной еды. А бабушка ответила, что это лучший подарок, который она получила за всю свою жизнь, кроме разве что массажера для ног.
      – Да, массажер ей и вправду понравился…
      – Еще как.
      – Странно… Помнишь, в прошлом году я хотела помочь ей с десертом. Она отказалась, сказав, что так любит печь, что никому этого не доверит.
      – Ну, это была военная хитрость. Просто ты так ужасно печешь пироги, сестренка, что даже Принц бросился бы наутек, если бы ты попыталась угостить его своим кулинарным шедевром.
      Жанна рассмеялась и плеснула в Режин водой.
      – Ну, хорошо, хорошо! Один – ноль! Какое-то время она молча мыла посуду, потом как бы невзначай поинтересовалась:
      – А бабушка хорошо себя чувствует?
      – Да вроде нормально. А почему ты спрашиваешь?
      – Ну, я просто подумала, что она не хочет готовить, потому что приболела…
      – Необязательно быть больным, чтобы не хотеть делать что-нибудь скучное вместо чего-нибудь интересного.
      – Что же это такое интересное бабушке, по-твоему, хочется делать?
      – Ну, мало ли что! Играть в бридж… Или путешествовать… Или ходить на свидания.
      Жанна во все глаза уставилась на сестру.
      – На свидания? Это бабушка тебе сказала?!
      – Да нет, не говорила она ничего. Но ведь дедушки нет уже три года… Почему бы человеку не иметь права на личную жизнь? Или ты думаешь, она только и мечтает, что сидеть дома и печь нам пироги?
      Жанна ощутила смутный укол раскаяния. Похоже, она эгоистка. Так и казалось, что бабушка всю жизнь будет заботиться о них, печь пироги для Арно, как когда-то для Жанны и Эдмона…
      – Конечно, бабушка может жить, как ей хочется, ходить на свидания и куда угодно… Просто я удивилась, вот и все. От неожиданности.
      Неожиданность… И причиной ей был Ролан. Все, что он делал, приносило неожиданности. И эти перемены пугали Жанну – от крупных, как история с Арно, до таких незначительных, как замороженные пироги для бабушки. Кажется, все начинало выходить из-под контроля. Уже не только сына хотел отнять у нее этот человек.
      Он хотел лишить ее традиционного уклада жизни, душевного покоя.
      Взять хотя бы тот поцелуй…
      Усилием воли Жанна заставила себя не думать об этом. Что было, то прошло. И больше не повторится.
      – Слушай, у меня идея, – подала голос Режин. – Если купить много пластиковых стаканчиков и бумажных тарелок, то не придется каждый день мыть посуду!
      – Отлично. А если носить бумажную одежду, то не придется стирать.
      – Вот было бы здорово!
      Жанна сделала круглые глаза.
      – Один разок попадешь под дождик, и твоя одежда расползется прямо на тебе.
      Режин. хихикнула.
      – Ну и пусть. Может, хоть тогда Ален Лоран обратил на меня внимание!
      Жанна окинула сестру взглядом. Впервые она заметила, что Режим уже не ребенок. Малышка выросла, и теперь, в свои шестнадцать, это была высокая стройная девушка, чьи формы приобретали женственную округлость. Наверное, на нее уже обращают внимание мужчины.
      Да, Режин выросла, как когда-то выросла из отрочества сама Жанна. Таков закон природы, но сейчас и в этом девушка усматривала злой умысел Ролана. Во всех переменах, так стремительно происходящих в ее устоявшейся жизни, виноват был он!
      А сейчас он наверняка со всей ее семьей сидит в саду, попивая вино из бокала, и очаровывает ее близких все больше и больше… Жанна захотела немедленно броситься туда. Нет, не для того чтобы увидеть Ролана еще раз – чтобы защитить своих родных от этого опасного человека.
      Она вытерла руки и направилась к двери. Ее догнал голос Режин:
      – Знаешь, я к вам присоединюсь через четверть часа. Мне надо позвонить Аннет насчет учебы.
      Вот еще, насчет учебы посреди лета, недоверчиво подумала Жанна. Скорее всего, сестренка, ты хочешь поболтать с подругой об Алене Лоране. Все меняется… Но она справилась с собой и улыбнулась сестре.
      – Ладно. Приходи, как позвонишь.
      Жанна открыла дверь в сад – и на миг замерла, наблюдая умиротворяющую картину. В вечернем сумраке вокруг круглого садового стола сидела вся семья – мама и бабушка на скамейке, Сесиль и Эдмон в шезлонгах. А отец и Ролан расположились на стульях, вынесенных из дома. Невдалеке в песке возились Принц и Арно, увлеченные одним им понятной игрой. В воздухе висел звон цикад и густой, дурманящий запах цветов. Если рассвет был самым любимым временем дня Жанны, то на второе место безо всяких сомнений претендовал вечер – те закатные часы, когда вся работа уже кончена, и можно насладиться прохладой и покоем.
      Сесиль с улыбкой обернулась к ней:
      – Мы с Эдмоном сегодня ходили в поликлинику. У нас прекрасные новости.
      – Ну да, врач сказал, что ожидаются тройняшки, – доверительно сообщил брат, делая страшные глаза.
      Его жена засмеялась, отвесила ему шутливый подзатыльник.
      – Перестань, Эдмон! Ничего подобного, конечно.
      – Так как же, мальчик или девочка? – нетерпеливо спросила Жанна, стараясь не глядеть в сторону Ролана.
      – Пока не понятно… Но ребенок здоровенький и очень активный. Пожалуй, наш малыш еще поспорит с Арно за звание самого непоседливого члена семьи…
      Сесиль осеклась, бросая на гостя взгляд. Наверное, не стоит так говорить, пока не станет ясно, останется ли Арно членом их семьи.
      – Представляешь, Жаннет, – нарушил отец повисшее неловкое молчание, – мы с Роланом обсуждаем, как переоборудовать кухню. Он предлагает поставить посудомоечную машину.
      – Это будет очень удобно, – добавила мама. – Сэкономит кучу времени.
      Давно желанная перемена. Но так как идея перемены исходила от Ролана, она из желанной стала пугающей.
      Жанна обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Он был в своей новой одежде – в светлых облегающих джинсах и в футболке, – но почему-то даже так выглядел как потрясающе сексуальный наследник престола.
      – А что, переоборудование кухонь входит в обязанности принцев? – спросила она язвительно.
      – В какой-то степени да. Дело в том, что я всегда интересовался архитектурой, возможностями сочетать разные стили, например, удобство современности и красоту ретро. Это очень привлекает меня в вашей стране. Возьмем, к примеру, ваш дом. Смотрите, он построен еще в те времена, когда не было кондиционеров, и идеально приспособлен для жизни в жаркой полосе. У него высокие потолки, чтобы давать теплу возможность подниматься. Окна на противоположных сторонах – это помогает проветривать помещения. И спален у вас несколько, потому что большие семьи с несколькими супружескими парами, живущими под одной крышей, часто встречались в те дни.
      – Хотите сказать, что наш дом старомоден? – нахмурилась Жанна.
      – Ну, конечно же, – мягко сказала бабушка. – А чего еще ожидать от дома, которому более ста лет?
      Ролан улыбнулся:
      – Ну да, ваш дом старомоден, но это вовсе не порицание. Вспомните, что дворец, в котором я живу, старше вашего дома на два века. Задача в том, чтобы сделать старинное здание удобным для жизни в наши дни.
      – У вас для этого есть обслуга.
      – Да, это так. Мы содержим огромный штат обслуги, призванной поддерживать дворец в должном состоянии.
      – А сами вы этим не занимаетесь, ведь так? – спросила Жанна и чуть было не вскричала: «Поэтому оставьте в покое и наш дом тоже! Не трогайте его… И нашу жизнь!»
      – Почему же. Периодически я подаю идеи, как сделать условия проживания еще лучше.
      – И я просто счастлив, что некоторые из ваших идей вы испытаете на нашем доме, – вставил Пьер Деган. – Наша старая развалюха и правда нуждается в обновлении. Например, мы с Эдмоном можем попробовать оборудовать спальни системой кондиционирования воздуха. Летом станет куда приятнее спать.
      – Это не так уж трудно, – согласился Ролан. – Придется немного переделать потолок, но с вашей системой поперечных балок…
      Жанна не могла более этого слушать. Она резко встала и пошла по дорожке туда, где на корточках сидел маленький Арно и копал ямку. Он весь перемазался и сосредоточенно сопел, выгребая песок. Жанна опустилась рядом на колени и прижала ребенка к себе, испытывая к нему острую, почти болезненную нежность.
      – Ты не устал, маленький?
      Арно отрицательно помотал головой, но тут же привалился к Жанне и замер, полуприкрыв глаза. Она подхватила его на руки.
      – Ну вот, а я так уже не могу, – раздался голос бабушки. Девушка взглянула через плечо и увидела, что старушка попытались присесть на корточки рядом с ней, но старые ноги не слушались. – Надо же, внучка, какая я старая перечница! А кажется, что не так давно танцевала лучше всех в Лавеланете…
      Жанна улыбнулась.
      – Эх, если бы желания исполнялись, я загадала бы снова помолодеть. – Бабушка оперлась о ствол яблони и погладила Жанну по голове. – А впрочем, все хорошо и так. Ролан вовсе не чудовище. Он не собирается красть у нас малыша. Мы сумеем с ним договориться.
      – Я не хочу договариваться! Я хочу, чтобы все стало так, как было раньше. – К собственному удивлению, Жанна поняла, что глаза ее наполняются слезами. Она сморгнула, радуясь, что уже темно и бабушка ничего не заметила. – Видишь, это я, а не ты, говорю, как старая перечница. Я знаю, что Ролан просто исполняет свой долг, и знаю, что следует радоваться, раз он хочет помочь нам с домом… Но для меня это все – настоящий кошмар! Наверное, я не права… Помнишь, когда я была маленькой, я завидовала Франсуаз, что ей не приходится мыть посуду – у Лестардов была посудомоечная машина. В их доме были установлены кондиционеры на случай жары и центральное отопление на случай холода… Только счастья у них не было.
      Бабушка положила ей руку на плечо.
      – Детка, но мы-то все равно будем счастливы. Мы не перестанем любить друг друга оттого, что у нас появится посудомоечная машина.
      – Да, знаю… Просто у меня такое чувство, что с тех пор как сюда приехал… он, все слишком быстро меняется. Если бы я могла выбирать, я повернула бы время вспять. Вернулась в те дни, когда дедушка и Франсуаз были живы.
      Бабушка тихо засмеялась.
      – Да, а я при попытке присесть на корточки еще не скрипела бы всеми своими костьми… Это было бы прекрасно – вернуться назад. Я до сих пор скучаю по твоему деду – каждую минуту… Но тогда бы у нас не было Сесиль. И их с Эдмоном будущего ребенка. И Арно.
      Жанна невесело улыбнулась.
      – Я, наверное, жадина. Я хочу иметь это все сразу.
      Отец окликнул ее – все собирались идти спать. Эдмон и Сесиль уезжали к себе и прощались.
      Жанна попыталась встать. Но оказалось, что нога у нее затекла, и она едва не упала с ребенком на руках. Неизвестно откуда взявшийся Ролан подхватил ее под локоть, взял у нее спящего малыша.
      – Спасибо, Ролан, – сказала бабушка, словно бы зная, что внучка скорее склонна запротестовать, чем поблагодарить.
      – Да, спасибо, – эхом откликнулась Жанна, выпрямляясь и слегка отстраняясь от него. Точно так же Ролан помог бы маме или Режин. Не стоит придумывать то, чего нет.
      – Лолан, – сонно пробормотал Арно и прижался к широкой мужской груди.
      Неосознанное движение малыша ранило Жанну в самое сердце. Конечно, она хотела, чтобы мальчик привязался к своему дяде… Но сейчас ее пугала такая привязанность. Вдруг Арно захочет уехать с этим человеком, когда подрастет? Вдруг Ролан украдет у нее сына – не так, как она боялась, но все-таки украдет?..
      – Спокойной ночи, – сказала бабушка и потихоньку двинулась к дому.
      Жанна хотела забрать Арно, но неудачно наступила на отсиженную ногу, и холодные иголочки опять вонзились в стопу. Ролан снова подхватил ее под локоть.
      Ночь была теплая, но куда горячее оказалось его прикосновение. Чувственная дрожь опять пробежала по телу девушки, заставляя голову кружиться от сладкой истомы.
      – Спасибо, – с трудом выговорила она. – Еще раз… спасибо.
      Ролан все еще поддерживал ее под руку, прикасаясь к ней так, будто она была хрупким сокровищем. Глаза его, глубокие как море, в темноте казались почти черными. Сладковатый запах роз, разлитый в вечернем воздухе, дурманил сознание, смешавшись с запахом Ролана – его одеколона, его кожи. Это был обволакивающий, зовущий, соблазняющий аромат, и Жанна почти не могла двигаться, околдованная. Она как будто ощущала теплоту его губ, их дразнящее касание.
      Ролан кончиками пальцев провел по ее волосам. Все казалось слегка нереальным, сказочным… Этот человек был так же соблазнителен, как прекрасные новые куклы Франсуаз, которым Жанна завидовала в детстве… И в нем таилась огромная опасность для ее души. Будто зачарованная девушка опустила ресницы, не в силах противиться прикосновению.
      Арно, которого Ролан держал на сгибе локтя, завозился и что-то пробормотал во сне. Волшебная тишина момента была нарушена, Жанна словно пробудилась. И пробуждение принесло ей разочарование – Ролан отдернул руку от ее волос.
      Жанна выхватила у него ребенка. Дыхание сына теплом коснулось ее шеи. Она поспешно зашагала вперед, прижимая свое сокровище к себе, но спиной все время чувствовала взгляд Ролана.
      Да, бабушка оказалась права: Ролан не чудовище. И страх перед ним Жанна испытывала вовсе не потому, что он собирался украсть ее сына. Нет, теперь она боялась, что этот богатый и самоуверенный человек просто прельстит Арно деньгами, властью, титулом – да чем угодно! Все это было ей ненавистно, от подобных соблазнов она сама некогда уехала из Тулузы. Смерть дедушки и трагедия Франсуаз навеки уверили Жанну в том, что на свете есть только одно настоящее сокровище – это дом. Она не желала, чтобы Арно прошел через те же заблуждения.
      Да и самой ей не хотелось повторять прежние ошибки.

6

      Неделя пролетела незаметно, и праздничная суббота наступила, пожалуй, слишком быстро. Жанна совершенно не была готова появиться на глазах всего города под руку с Роланом в роли кузена. Правда, они больше не целовались, но оба слишком хорошо помнили, что произошло однажды в саду. Все их взгляды, все случайные прикосновения были исполнены далеко не братской нежности, и Жанна хорошо знала, что во снах Ролана они так же целуются, как и в ее собственных снах.
      Слишком часто получалось так, что она оборачивалась посмотреть на него – и встречала его взгляд. В глазах Ролана полыхало то же пламя, что жгло ее изнутри. И слишком часто случайное прикосновение длилось чуть дольше, чем то было необходимо… и никогда не настолько долго, как этого хотелось обоим.
      Ролан еще спал, когда Жанна с отцом поехали на озеро, где должен был состояться общегородской пикник. Туда в предрассветный час направлялись многие горожане. Нужно было расставить столы и скамьи, разметить дорожки для бега, развесить флаги, проверить работу микрофонов… В общем, дел было хоть отбавляй.
      Это был первый рассвет за неделю, который Жанна встречала без Ролана. Оба оказались любителями вставать рано, а бабушка в последнее время что-то не поднималась вместе с солнцем. Жанна и Ролан встречались, не сговариваясь, каждое утро в одном и том же месте, на скамье в саду, будто это была часть какого-то только им одним понятного ритуала. И сегодня, когда этот ритуал остался не выполненным, Жанна чувствовала себя как-то странно… Будто ей чего-то не хватает…
      Как только они прибыли на место, Мари Ферье приветствовала их радостным возгласом:
      – О, здравствуйте! А будет ли на празднике кузен Ролан?
      – Да, – сдержанно ответила Жанна, растягивая губы в улыбке. – По крайней мере, он собирался прийти.
      – И мы собираемся с ним познакомиться! Констанс сказала, что у него очень интересный акцент – слишком сильный даже для северянина.
      Да, Констанс, как всегда, была в своем репертуаре!
      Солнце поднималось все выше и выше. День обещал быть ясным, безоблачным и очень жарким. Но здесь, возле озера, росло много деревьев, а кроме того, жители Лавеланета запаслись огромным количеством прохладительных напитков. Мороженщик уже прикатил на поляну свою тележку, и то и дело все угощались коктейлями. Дети плескались в воде на другом конце озера, где было мельче.
      К полудню на поляну стянулось почти все население. Как было договорено, все несли с собой еду домашнего приготовления, и от вкусных запахов у Жанны слегка закружилась голова. Ведь на завтрак она успела только перехватить пару печений да чашку чаю.
      Она раскладывала по столам пластиковые салфетки, стараясь сосредоточиться на предстоящем празднике… Совсем не хотелось озираться в поисках своей семьи, точнее – в поисках Ролана.
      – Жанна, ты не поможешь мне повесить флаг? – попросила Бланш Перну. – Эта дурацкая веревка все время выскальзывает из рук…
      Жанна помогла, и трехцветный флаг скоро весело забился на ветру.
      – А твой кузен когда-нибудь праздновал Четырнадцатое? – невинно спросила Бланш.
      – То есть как это? – опешила Жанна. Неужели кто-то догадался, что Ролан – не француз?
      – Ну, я же не знаю, как они отмечают этот праздник на севере…
      – В Париже отмечают День взятия Бастилии очень торжественно, поверь мне, – сказала Жанна. – Так же, как и Рождество, и Пасху, и все остальные праздники.
      Накануне она хотела просветить Ролана насчет особенностей празднования этого дня в Лавеланете, но не успела. Он как раз сидел в гостиной с отцом, и они обсуждали Альбигойские войны, сравнивая их с сан-валенсийской освободительной войной, когда в средние века маленькое королевство билось против Италии за независимость…
      Да, Ролан на общегородском пикнике явно будет не на своем месте. Хотя в последнее время он начал хорошо приноравливаться.
      – Мама! Мама! Ма-ма-ма! – послышался знакомый голосок. Да нет, два знакомых голоса – к возгласам Арно примешивался радостный лай Принца.
      Малыш бежал к ней по траве быстро, как только мог, а рядом спешил пес. Жанна наклонилась, подхватила сына на руки.
      – Как ты, мой маленький?
      – Пик-ник! – возгласил Арно.
      – Ух, ты! Я вижу, ты выучил новое слово! Что у нас сегодня будет, малыш?
      – Пик-ник! Пикник!
      К ним уже подходил улыбающийся Ролан. Арно потянулся к нему, смеясь, и это больно задело Жанну.
      – Это вы его научили новому слову?
      – Его нет нужды специально учить. Он схватывает новые слова на лету. Очень умный ребенок.
      Ролан явно гордился успехами малыша, и в душу Жанны закрался страх. Однако, как мать Арно, она не могла не разделять этой законной гордости.
      – Да, он в самом деле очень быстро учится. Правда, маленький?
      Арно вывернулся из ее рук и снова куда-то побежал вместе с Принцем, потом уселся на траву, обняв пса за шею.
      – Хорошо, что вы привели собаку. На каждом пикнике должен быть свой принц – заметила Бланш Перну, проходя мимо.
      А у нас их даже целых три, подумала Жанна.
      Мама, Режин и бабушка приготовили огромный шоколадный торт, ведро устриц и кастрюлю рыбного салата. Это были традиционные блюда, которые приносила на праздник их семья. Жанна бросилась к ним, чтобы помочь расставить угощение на столе, и почувствовала облегчение, когда Арно пошел за ней, а не за Роланом. Хотя, возможно, тут дело было не в ней, а в шоколадном торте, который малыш обожал.
      Тереза Балле несла жульен собственного приготовления.
      – Привет, тетя Тереза! У тебя, как всегда, жульен? Отлично! Я по нему уже соскучилась с прошлого года!
      – Вот и хорошо, милая. А какой у тебя прелестный малыш! Арно, ты растешь с каждым днем!
      Она опустилась на корточки перед ребенком.
      – Ну-ка, красавчик, поцелуй тетю Терезу!
      Арно вопросительно посмотрел на мать. Тереза Балле, толстая, с взбитыми в высокую прическу волосами и с большими кольцами серег в ушах, слегка напугала его. Ничего похожего он еще не видел. Однако когда Жанна ласково кивнула ему, малыш обвил ручками шею огромной тети и чмокнул ее в щеку.
      – Ах, ты мой хороший!
      – О, Рола-ан! Вот и вы-ы!
      Жанна обернулась на знакомый голос и увидела, что ее «кузен» несет скамейку, а возле него увивается Констанс.
      Тут хрипнул микрофон, объявляя начало праздника.
      Мэр города, месье де Плэн, объявил, что сейчас будет поднят французский флаг. Всем присутствующим предлагалось встать и спеть «Марсельезу».
      Жанна подхватила песню вместе со всеми, краем глаза заметив, что Ролан стоит рядом с ней, но губы его плотно сомкнуты. Еще бы, откуда ему знать слова?..
      И еще одну вещь заметила Жанна: стоящая неподалеку Бланш Перну во все глаза смотрела на Ролана. Потом обернулась и зашептала что-то на ухо своему жениху Клоду. Глаза Клода удивленно округлились, и он тоже взглянул в сторону Ролана и Жанны… Ох, лучше бы она сказала Бланш, что парижане не празднуют День взятия Бастилии. Да только кто бы ей поверил!..
      Наконец гимн кончился, и мэр собрался произносить речь. О словоохотливости месье де Плэна хорошо знали все жители городка. И потому начали садиться поудобнее, чтобы слушать сидя. Ролан тоже опустился на траву.
      С той стороны, где стояла Бланш, Жанна ловила удивленные взгляды. Еще бы, загадочный кузен Ролан, который не знает слов «Марсельезы»! Или он просто презирает традиции? Кроме того, что-то он слишком похож на «приемного» сыночка Жанны… Одна надежда – что ни у кого не хватит нахальства пристать к Ролану с расспросами…
      За столом Ролан сидел рядом с Жанной, держа на коленях Арно. Его загорелая рука слегка соприкасалась с ее бедром, и Жанна чувствовала жар его кожи. Конечно, он не мог убрать руку, поскольку было слишком тесно… Да и не хотел. И Жанна не хотела, чтобы он это делал.
      Обилие еды и ее разнообразие поразили Ролана. Не менее сотни различных салатов, пресловутые лягушачьи лапки, по вкусу и впрямь напоминающие нежную курятину, устрицы, множество рыбных и мясных блюд, названия которых он даже не знал… А кроме того разнообразные соусы – от очень острых, жгучих, как огонь, до нежных, тающих во рту… Французская кухня воистину была чудом из чудес.
      Легкое вино разных сортов, которым запивали еду, дурманило Ролану голову. Между тем остальные не пьянели, только становились еще более оживленными. На поляне царило непринужденное веселье, все болтали между собой, смеялись, передавали друг другу блюда.
      Ролан сидел на деревянной скамье между Жанной и бабушкой Анжеликой за одним из столов в тени ветвей, а таких столов на поляне было не меньше тридцати. Пожалуй, он слегка переел. Все вокруг наперебой предлагали ему отведать то или иное блюдо, и Ролан не мог устоять. Тем более что очень не хотелось обижать этих симпатичных людей, так гордившихся своими кулинарными шедеврами.
      Кажется, здесь собрались несколько сотен людей. Ролану представили не меньше половины присутствующих, но, как бы он не пытался теперь вспомнить их имена, все они перепутались в его голове. Порой к нему обращался кто-нибудь по имени, и Ролан мог только улыбаться в ответ, даже не пытаясь вспомнить, Мишель это, Жак или Рено.
      Он допил светлое вино из пластикового стаканчика. Голова слегка кружилась.
      – Хотите еще устриц? – предложил Пьер Деган, обращаясь к нему через стол.
      – Спасибо, но я, кажется, и без того съел слишком много. Все очень вкусное…
      – К тому времени, когда подадут мороженое, вы опять проголодаетесь, – пообещала Жанна.
      – Мо-ло-зено? – оживился Арно, услышав название любимого лакомства.
      – Чуть погодя, малыш. Сейчас ты и без того объелся и можешь лопнуть. Ты доел торт?
      Арно запихнул в рот последний кусочек шоколадного торта и энергично закивал.
      – Тогда пойдем-ка, я тебя отмою. Майонез, яичный соус и шоколадный крем – пожалуй, это слишком много для одной детской мордашки. Туда не стоит добавлять песка, грязи и зеленой травы.
      Ролан взглянул на племянника, на лице которого и впрямь запечатлелась подробная летопись пикника. И все эти соусы и кремы Арно еще основательно размазал, заляпав одежду и голые круглые коленки. Даже в волосах у него был соус.
      И снова Ролана поразило удивительное сходство малыша с Анри. Только вот…
      – Анри никогда не был таким перемазанным.
      – Ну, так мой мальчик и не Анри! – отрезала Жанна, подхватывая сына на руки.
      Ролан смутился, поняв, что произнес последнюю фразу вслух.
      – Я не имел в виду… – Впрочем, он и сам толком не знал, что же имел в виду. – Давайте-ка я пойду с вами.
      – Это вовсе не обязательно.
      – Но я все-таки пойду. – Ролан вылез из-за стола.
      Он жил в семье Деган уже целую неделю. Это была самая восхитительная и самая скверная неделя в его жизни! Молчаливые встречи с Жанной на рассвете, то, как они потом весь день старались избегать друг друга… Едва она появлялась на горизонте, он уже не был способен ни о чем думать – мысли все время крутились вокруг неисполнимого, неистового желания… И, кажется, положение дел не собиралось меняться к лучшему. Похоже, пришло время определиться.
      Жанна поднесла Арно к фонтанчику для питья, установленному на краю поляны, и принялась отмывать его перепачканную мордашку, а заодно волосы, руки, ноги…
      – Я не хотел сказать, что это плохо, – начал Ролан, испытывая настоятельную потребность оправдаться. – То есть, что Арно не похож на моего брата… А иногда он наоборот очень сильно напоминает своего отца.
      – Ац-ца? – переспросил малыш, с любопытством глядя снизу вверх.
      Жанна поставила его на ноги.
      – Сынок, ступай к бабуне. Я скоро приду.
      Арно послушно побежал к столу, где сидели остальные члены семьи.
      – Не говорите при нем ничего подобного, – холодно потребовала девушка. – Арно не глухой и не слабоумный. Он понимает и запоминает каждое слово.
      – И что же? Анри – его отец, и рано или поздно он об этом узнает.
      Парочка хихикающих подростков подошла к фонтанчику, чтобы попить и побрызгаться водой. Жанна развернулась и направилась по тропинке, ведущей к озеру. Здесь, у воды, росли густые кусты, и в их тени можно было укрыться от любопытных глаз. Прислонившись к стволу старого дерева, Жанна стала смотреть на воду.
      – Двух недель еще не прошло, – заметила она как бы вскользь.
      – Знаю. Просто мне кажется, что пришло время кое-что обсудить.
      – Я догадалась… За этим я и привела вас сюда. Так что же, по-вашему, нам нужно обсудить? Начинайте.