В аду места нет

– Вам лучше поторопиться, Брейди, – окликнул он.

Как там говорила о нем та женщина? Жестокий извращенец, садист, беспрерывно гоняющийся за новыми ощущениями. Что-то вспыхнуло вдруг в душе Бройди, захлестнув его немыслимой яростью, растекаясь по его изнемогшим членам новой энергией. В несколько прыжков он одолел склон и перелез через изгородь.

Доберман взвизгнул, когда Давос отпустил его, и Брейди помчался вниз по пологому склону в поросшую лесом долину. У него было самое большее три или четыре минуты. Он вбежал под деревья и помчался сквозь заросли молоденьких ёлочек; ветки хлестали его по лицу.

Брейди бежал, спотыкаясь, прикрывая лицо рукой; неожиданно он покачнулся и упал, покатившись по берегу через заросли мокрого папоротника, прямо в небольшую речушку.

Она была не более двух футов глубиной, и он прошел по течению ярдов тридцать или сорок; коричневая вода бурлила вокруг его ног; внезапно он очутился на глубине – речушка здесь впадала в круглое озерцо.

Брейди перешел на другой его берег и стал карабкаться по крутому откосу, покрытому булыжниками и валунами.

Где-то поблизости взвыл доберман; Брейди слышал, как он ломится сквозь заросли кустарника. Он стал стаскивать промокший пиджак. Он как раз успел его снять, когда собака вынырнула из зарослей на той стороне озерца, бросилась в воду и быстро поплыла к нему.

Брейди подождал, пока она не оказалась футах в трех от него, и набросил пиджак ей на голову. Доберман отскочил, рыча и пытаясь высвободиться. Брейди схватил камень – побольше, величиною с голову, вошел в воду и ударил им изо всех сил.

Раздался ужасный хруст, череп треснул. Доберман завизжал, как человек, и неистово забился. Брейди ударил еще раз – пес больше не двигался.

Брейди отвернулся, хватая ртом воздух, и стал карабкаться по скользким камням. Теперь ему нужно было только одно – опередить Давоса и добраться до дома раньше него. Где-нибудь там непременно должно быть еще оружие.

Он чувствовал во рту привкус крови, карабкаясь наверх между елями, и наконец оказался на ровной площадке. Дальше деревьев становилось все меньше. Они расходились здесь широким полукругом, доходя почти до самой ограды. Когда Брейди шагнул вперед, раздался яростный вопль, и слева, ярдах в сорока от него, показался Давое.

Венгр двигался с удивительной быстротой, на бегу стреляя из одного ствола. Брейди был уже почти у ограды. Он пригнулся, когда пуля прожужжала сквозь дождь над его головой, потом перелез через ограду и бросился бежать, кидаясь из стороны в сторону.

Он пробежал не более двадцати ярдов, когда венгр добрался до изгороди и выстрелил из второго ствола. Брейди вскрикнул от боли, споткнулся и покатился, остановившись почти у самого края обрыва, лежа на спине, лицом к небу, чувствуя, как какой-то камень больно впивается ему в спину.

Основная часть заряда миновала его, но несколько дробинок попали ому в левое плечо и в руку; он сел; лицо его посерело от боли; кровь уже просочилась через рукав.

Давос сбежал к ному вниз по склону, резко остановившись футах в пяти или шести от него. Лицо его было белым от бешенства, мускул на щеке судорожно подергивался.

– Я мог бы простить тебе многое, Брейди, – сказал он, – но только не собаку. Не Курта.

Вертолет появился над морем, примерно в четверти мили от берега – фюзеляж его ярким желтым пятном прорезал серое небо. Давос не обратил никакого внимания на шум мотора. Переломив стволы, он достал из нагрудного кармана два новых патрона, не сводя глаз с лица Брейди.

Камень, попавший Брейди под спину, был размером с теннисный мяч. Брейди сжал его в правой руке и, размахнувшись, запустил его венгру в лицо.

Он попал ему в правый глаз. Давос вскрикнул и бросил ружье. Брейди вскочил и метнулся к нему. Давос, разъяренный от боли в глазу, бешено развернулся, двинув Брейди кулаком в подбородок.

Брейди не обратил никакого внимания на боль – он бил, забыв про свою раненую левую руку, забыв обо всем, кроме одного неистового желания – вбить Давоса в землю.

Давос сбоку ударил его в шею прикладом. Брейди схватил его за грудки; правым коленом он нанес удар Давосу в пах, потом в лицо. Венгр скорчился, падая, и покатился с обрыва, скользя на спине по каменистому склону.

У Брейди больше не было сил. Он сидел на траве, хватая ртом воздух; вертолет на мгновение повис над вершиной холма, затем приземлился.

Когда дверца открылась, первым из кабины вышел констебль; за ним шел инспектор Мэллори; он придерживал рукой свою фетровую шляпу, проходя под вращающимися лопастями винта.

Брейди не стал дожидаться. Он повернулся и съехал с обрыва, скользя и оскальзываясь в вихре взлетающих камешков, повалившись на кучу песка.

Давос брел, пошатываясь, вдоль берега к скалистой гряде, выдававшейся в море, отделяя их от соседней бухты. Брейди поднялся и пошел вслед за ним.

Венгр услышал его шаги. Он обернулся, взглянул на него, потом тяжело вошел в воду и побрел по ней вброд, огибая каменистую косу.

Когда Брейди догнал его, они уже были по пояс в воде. Давос больше был не способен сопротивляться. Он издал приглушенный крик и отчаянно забил по воде, когда Брейди обеими руками сдавил ему горло.

– Ты все расскажешь им, ты, подонок! – крикнул Брейди. – Ты все им расскажешь!

В ушах у него стоял странный гул, и он все давил и давил. Избитая физиономия венгра исчезла под водой, и тут вдруг сильные руки оттащили его, и Мэллори закричал ему в ухо:

– Все хорошо, успокойтесь, Брейди. Нам все известно.

Инспектор стоял рядом с ним, полы его плаща как-то нелепо пузырились на воде. Двое констеблей держали Давоса.

Мэллори взял Брейди за локоть и повел его к берегу. Они прошли через узкую полоску поска, и Брейди тяжело опустился, привалившись к громадному валуну. Он был измотан до предела, но голова его работала ясно.

Мэллори присел рядом с ним на корточки и осмотрел его руку.

– М-да, выглядит довольно паршиво. Судя по всему, вам грозит проваляться пару недель в больнице.

– Все это ерунда, – оказал Брейди. – Расскажите мне лучше, как вы узнали про Давоса.

– Ваша подруга, мисс Даннинг, позвонила мне сегодня часов в пять утра, когда обнаружила, что вы исчезли.

– И вы ей поверили?

Мэллори покачал головой.

– Она дала мне только пищу для размышлений. Она еще была у меня, когда мне позвонили из клиники Гая. Я посадил одного из моих людей у постели миссис Роз Гордон, чтобы тот дожидался, пока она не придет в себя.

– Но ведь Харас ей выстрелил в голову, – тупо оказал Брейди. – Я же был там.

– Он только задел ее, – объяснил ему Мэллори. – Она дала необычайно интересные показания. Я тут же связался с королевскими ВВС.

– Здорово вы придумали с вертолетом.

Мэллори усмехнулся.

– Они подобрали нас на пристани в Саут-Бэнк. Мне хотелось добраться сюда поскорее. Единственное, чего я боялся – так это что вы разделаетесь с Давосом, прежде чем мы подоспеем.

Камешки градом посыпались вниз. Брейди поднял глаза: Энни Даннинг съезжала последние несколько футов к морю. Она была в плаще, перетянутом ремешком, на голове косынка. Лицо у нее было бледное и осунувшееся.

Мэллори встал.

– Пойду, помогу им переправить Давоса наверх. Через несколько минут мы вернемся за вами.

Он ушел, а девушка подошла и присела на корточки рядом с Брейди. Она сняла с головы платок и принялась перевязывать им его руку повыше локтя.

– Ты не должен был уходить, ничего не оказав мне, – заметила она.

– Мне больше ничего но оставалось, – ответил он. – Не забывай – ведь я думал, что миссис Гордон мертва. Да и вообще я не хотел впутывать тебя в это еще больше. Все это казалось довольно-таки безнадежным.

Энни провела по его волосам рукой.

– Сразу видно, что тебе пришлось нелегко.

– Теперь уже все позади, – сказал он. – И это главное. У тебя не найдется сигареты?

Она вытащила смятую пачку и раскурила для него сигарету. Передавая ее ему, Энни неуверенно спросила:

– Что ты собираешься делать дальше?

– Вернусь в Бостон, наверное, – сказал он. – И возьмусь за работу, которую предлагал мне мой шурин. С меня пока достаточно Англии.

Она смотрела куца-то вдаль, на море, на лице ее была боль, и он обнял ее за плечи.

– Ты поедешь со мной?

Она резко обернулась, на глаза ее неожиданно навернулись слезы.

– Черт бы тебя побрил, Мэтт Брейди. Я думала, ты никогда уже этого не скажешь.

Он притянул ее ближе и обнял. Где-то высоко в небе пронзительно крикнула чайка; она пронеслась совсем низко, над самыми их головами, потом взмыла, исчезнув в морской дали.