Николае (Оставленные - 3)

      ГЛАВА 11
      В убежище не было ни настоящих кроватей, ни подушек, что поразило Бака. "Так вот что имели в виду свидетели, когда цитировали библейский стих о том, что ему негде преклонить голову", - подумал Бак.
      В землянке, где едва хватало места, чтобы стоять, находились еще трое молодых людей, мрачных и отчаянных, которые, вероятно, были братьями Майкла. Бак заметил, что из землянки была хорошо видна тропинка, ведущая к ней, и понял, почему Майклу не пришлось объявлять о своем приходе или подавать какие-нибудь знаки.
      Бака представили всем присутствующим. Но по-английски из всех четверых говорил только Майкл. Услышав голос Циона, Бак попытался отыскать его среди присутствующих взглядом, но из-за темноты не смог увидеть его. Наконец, зажгли тусклые электрические лампочки. В углу, привалившись спиной к стене, подтянув колени к груди и обхватив их руками, сидел один из первых, и, несомненно, самый известный из предсказанных в Библии 144000 свидетелей. На нем был надета белая рубашка с закатанными рукавами и брюки черного цвета, штанины которых задрались таким образом, что между отворотами и носками виднелась лодыжка. Ботинок на нем не было.
      Каким молодым казался Цион! Конечно, Баку было известно, что Цион человек средних лет, но когда, сгорбившийся, он сидел здесь и плакал, то выглядел просто ребенком. Он не поднял головы и не узнал Бака.
      Бак прошептал, что хотел бы на какое-то время остаться с Ционом наедине. Майкл с другими мужчинами выбрались из землянки и, держа оружие наготове, притаились в кустарнике. Бак приблизился к доктору бен-Иегуде.
      - Цион, - сказал Бак. - Господь любит вас. - Бак сам удивился произнесенным словам. Разве Цион мог поверить в то, что Господь любит его? И что это за банальность? Разве мог он говорить от имени Бога?
      - Что вы знаете наверняка? - спросил Бак, продолжая удивляться тому, что он, во имя всего святого, говорит.
      Ответ Циона, произнесенный с труднопонимаемым израильским акцентом, прозвучал сдавленно: "Я знаю, что мой Спаситель жив".
      - Что вы еще знаете? - спросил Бак, который старался больше слушать, чем говорить.
      - Я знаю, что тому, кто начал добрую работу во мне, достанет веры, чтобы ее завершить.
      "Слава Богу!" - подумал Бак.
      Бак опустился на землю и сел рядом с бен-Иегудой, прислонившись спиной к стене. Он пришел спасти этого человека, послужить ему. Теперь ему тоже служили. Только Бог мог вселять такую уверенность и твердость в минуты такого горя.
      - Ваша жена и дети были верующими...
      - Сейчас они видят Бога, - закончил за него фразу Цион.
      Бака беспокоило, не опустошила ли Циона бен-Иегуду невосполнимая утрата до такой степени, что он начал колебаться в вере. Неужели он окажется настолько нестойким, что откажется продолжать борьбу? Вне всякого сомнения, он будет страдать, но не как язычник, лишенный надежды.
      - Камерон, друг мой, - справился с собой Цион, - ты принес свою Библию?
      - Не в виде книги, сэр. У меня все Священное Писание в моем компьютере.
      - Бак, я потерял больше, чем семью.
      - Сэр?
      - Мою библиотеку. Мои священные книги. Все сгорело. Все утрачено. В моей жизни больше этих книг я любил только мою семью.
      - Вы ничего не вынесли из своего офиса?
      - Я надел на себя любопытную маску, длинный парик ортодокса, даже приклеил фальшивую бороду, но ничего не взял с собой, только чтобы не выглядеть одним из местных ученых.
      - А не мог кто-нибудь помочь переслать книги из офиса?
      - Без риска для своей жизни - нет. Я основной подозреваемый по делу об убийстве моей семьи.
      - Это же бред!
      - Мы оба знаем это, мой друг, но то, что человек переживает в себе, вскоре становится для него действительностью. Как бы то ни было, как можно было переслать мне вещи куда-либо, не наведя моих врагов на мой след?
      Бак залез в свою сумку и достал компьютер.
      - Я не знаю, насколько в нем еще хватит аккумулятора, - включив монитор, сказал он.
      - Здесь случайно нет Ветхого Завета на древнееврейском?
      - Нет, но эти программы везде можно достать.
      - По крайней мере, сейчас можно, - сказал Цион все еще со слезами в голосе. - Мои последние исследования привели меня к вере в то, что наши религиозные свободы скоро начнут урезать с угрожающей скоростью.
      - Что бы вы хотели посмотреть, сэр?
      Сначала Баку показалось, что Цион не расслышал его вопроса, но потом он подумал, что сам не расслышал то, что ответил Цион. Компьютер загрузился, высветив меню книг Ветхого Завета. Бак украдкой бросил взгляд на своего друга. Было видно, что тот пытается что-то сказать, но не может произнести ни слова.
      - Мне кажется, нужно обратиться к Псалмам, - сказал Бак.
      Цион кивнул, закрыв рот руками. Его грудь вздымалась, и он уже не мог сдерживать рыданий. Облокотившись на Бака, он застонал: "Радость Господа поддерживает меня, радость Господа поддерживает меня".
      "Радость? - подумалось Баку. - Что за странная мысль?" На самом деле слово "радость" Цион употреблял не в общепринятом значении. Оно не ассоциировалось со счастьем, как привык понимать Бак.
      Ясно, что Цион бен-Иегуда не был и, возможно, уже больше никогда не будет счастлив. Ему необходимо было выжить. Его радость представляла собой глубокое, непреходящее умиротворение, уверенность в том, что Бог всемогущ. Нужно было просто верить в то, что Бог знает, как ему поступить.
      От этого не становилось легче. Бак отлично понимал, что прежде чем ситуация хоть немного исправится, будет еще хуже. Бак сидел в этом мрачном, влажном подземелье, с большей, чем когда-либо, увереностью, осознавая, что верует в единосущного Сына Божия. Рядом с плачущим у него на коленях братом, согнутым и почти сломленным судьбой, Бак чувствовал себя так же близко к Богу, как в тот день, когда он поверил в Христа.
      Придя в себя, Цион потянулся к компьютеру. Прежде чем попросить Бака помочь, он нажимал клавиши сам.
      - Выведите Псалмы, пожалуйста, - попросил Цион в конце концов. Затем Цион стал просматривать их, держа одну руку на компьютерной "мыши", а другой закрывая рот, когда его душили слезы.
      - Попросите остальных помолиться вместе с нами, - прошептал он.
      Через несколько минут шестеро мужчин вошли и встали в круг на колени. Цион обратился к ним на иврите, а Майкл торопливо шептал на ухо Баку перевод:
      "Друзья мои и братья во Христе, хотя я в глубокой скорби, но все-таки должен молиться. Я молюсь Богу Авраама, Исаака и Иакова. Я славлю Тебя, ибо Ты единственный истинный Бог, Вседержитель. Ты восседаешь высоко над небесами, и нет подобного Тебе. Тебя одного не касается тень перемен".
      Сказав это, Цион склонился ниц и попросил остальных помолиться за него.
      Бак никогда не слышал, как люди молятся вслух на неизвестном ему языке. Прислушиваясь к страстной мольбе христиан, он впал в прострацию и, только когда уткнулся лицом в ладони, почувствовал холодное прикосновение грязи. Он не знал, что чувствует Цион, но сам ощущал умиротворение. Внезапно среди голосов остальных послышался голос Циона. Майкл наклонился и прошептал Баку на ухо: "Если Бог с нами, то кто устоит против нас?"
      Бак не знал, сколько времени он пролежал на полу. Наконец молящиеся начали стенать. Звучали слова, похожие на еврейские "аминь" или "аллилуйя". Бак поднялся с колен, которые болели и не гнулись. Цион взглянул на него. Он перестал плакать, но лицо его было по-прежнему мокрым от слез.
      - Кажется, теперь наконец-то я смогу уснуть, - сказал раввин.
      - Очень хорошо. Сегодня ночью мы никуда не поедем. Я все приготовлю к следующей ночи.
      - Позвоните вашему другу, - попросил Майкл.
      - Вы знаете, сколько сейчас времени? - спросил Бак.
      Посмотрев на часы, Майкл улыбнулся, покачал головой и сказал только: "Ого!"
      - Александрия? - переспросил Кен Ритц по телефону на следующее утро. Конечно, я легко смогу добраться туда. Это достаточно большой аэропорт. Когда вы будете готовы?
      Бак, искупавшись и постирав одежду в небольшом притоке реки Иордан, вытерся покрывалом.
      Один из охранников Циона бен-Иегуды, говоривший только на идиш, стоял неподалеку. Он приготовил завтрак и теперь сушил носки и нижнее белье Циона над небольшим костром.
      - Мы выйдем ночью, как только стемнеет, - сказал Бак. - Сколько нам нужно времени, чтобы доплыть до Александрии на деревянной сорокафутовой лодке с двумя подвесными моторами и шестью пассажирами на борту?
      Ритц рассмеялся.
      - Я говорил вам, что здесь впервые, - сказал он, - но совершенно уверен, что если вы собираетесь добраться оттуда, где находитесь сейчас, до Александрии, не перетаскивая лодку волоком по суше до моря, то заблуждаетесь.
      В полдень все шестеро начали свой путь. Они были уверены в том, что никто не преследует их в этом уединенном месте и что пока их не видно с воздуха, так что можно немного расслабиться и вздохнуть свободнее.
      Майкла наивность Бака не развеселила так, как Кена Ритца. Он не видел ничего смешного в том, что происходило в эти дни. Прислонившись спиной к дереву, Майкл рассуждал:
      - В Израиле повсюду можно найти маленькие аэропорты. Почему вы обязательно хотите вылететь из Египта?
      - А мой сон? Я не знаю, но для меня все это ново. Я пытаюсь быть разумным, прислушиваясь к свидетелям и следуя указаниям Господа. Как же мне быть с этим сном?
      - Друг мой, я обратился к вере гораздо позже, чем вы. Но у меня не возникали бы сомнения по поводу сна, который столь однозначен.
      - Может быть, в Египте у нас появятся преимущества, которых нет в Израиле? - предположил Бак.
      - Трудно представить какие, - ответил Майкл - Ведь для того, чтобы вам легально выбраться из Израиля и попасть в Египет, придется где-нибудь пройти таможню.
      - Если принимать во внимание моего спутника, то возможно ли это?
      - Это вы о вашем контрабандном грузе? Это уже была попытка пошутить, но Майкл по-прежнему не улыбался, произнося эти слова.
      - Интересно, - сказал Бак, - насколько тщательно таможенники и пограничники будут искать доктора бен-Иегуду?
      - Вам интересно? Мне не очень. Нам придется либо избежать пересечения границы, либо найти какой-нибудь другой, скорей всего сверхъестественный выход из положения.
      - Я готов на все, - ответил Бак.
      * * *
      Рейфорд разговаривал с Амандой по телефону. Она ввела его в курс дела.
      - Сейчас я скучаю по тебе больше, чем когда-либо, - признался он ей.
      - Отлично, что тебе пришла в голову идея отправить меня сюда, сказала она. - Я чувствую, что нужна здесь именно сейчас, когда Бак уехал, а Хлоя так беззащитна.
      - Дорогая, тут ты тоже нужна, и я считаю дни до того момента, когда вновь тебя увижу.
      Рейфорд рассказал ей о своем разговоре с Хетти и ее планах лететь в Штаты.
      - Рейфорд, я полностью доверяю тебе. У нее голос страдающего человека. Мы будем молиться за нее. Я бы многое отдала за то, чтобы эта девушка обрела истинное учение.
      Рейфорд согласился с ней.
      - Если бы она могла остановиться в наших краях на обратном пути! Может быть, когда появятся первые главы Брюса... - Тут вдруг Рейфорд понял, что сказал.
      - О, Рей...
      - Я понимаю, память о нем все еще слишком жива, - ответил он. - Просто я надеюсь, что Бог пошлет нам другого наставника в Священном Писании. Но второго такого Брюса, конечно, уже не будет.
      - Да, - промолвила Аманда, - но это произойдет не так быстро, чтобы помочь Хетти, даже если она приедет сюда.
      * * *
      В тот же день несколько позднее Баку позвонил Кен Ритц.
      - Ты все еще хочешь, чтобы я встретил тебя в Александрии?
      - Сейчас мы как раз решаем этот вопрос, Кен. Я возвращаюсь к вам.
      - Ты умеешь водить машину с механической коробкой передач? - спросил Майкл.
      - Конечно.
      - А старую?
      - Ты не находишь, что именно они самые забавные?
      - Только не эта старая развалюха, - заметил Майкл. - У меня есть древний школьный автобус, который воняет рыбой и краской. Я пользуюсь им на обеих работах. Он уже на ладан дышит, но если бы нам удалось добросить тебя до устья Иордана на юге, ты смог бы им воспользоваться, чтобы пересечь границу и попасть на Синайский полуостров. Я приготовлю запас бензина и воды. Только эта машина потребляет воды в день больше, чем бензина.
      - Он очень большой, этот автобус"?
      - Пожалуй, нет Пассажиров на двадцать.
      - Полный привод?
      - Нет, извини.
      - Горючего жрет много?
      - Не так, как воды, но боюсь, что да.
      - Что на Синайском полуострове?
      - А ты не в курсе?
      - Я знаю, что это пустыня.
      - Значит, ты знаешь все, что необходимо об этом знать. Нужно будет заботиться о моторе и о воде для системы охлаждения.
      - Что ты предлагаешь?
      - Я продаю тебе автобус и делаю это открыто. Ты берешь на себя оформление. Если тебя остановят, следы ведут ко мне, но я только продал автобус.
      - Так, дальше.
      - Ты спрячешь доктора бен-Иегуду сзади под сиденьями. Если тебе удастся пересечь границу и добраться до Синайского полуострова, то на этом автобусе ты доедешь до Аль-Ариша, который находится меньше чем в пятидесяти километрах к западу от Полосы Газа, прямо на побережье Средиземного моря.
      - Ты хочешь сказать, что встретишь нас там на своей деревянной лодке и переправишь в Америку?
      Бак увидел добродушную улыбку на лице Майкла.
      - Там проходит авиалиния, и маловероятно, что египтян будет заботить человек, который хочет попасть в Израиль. Но если они проявят такой интерес, значит, их купили.
      Вошел один из охранников, который хотел узнать название портового города. Баку показалось, что он спросил Майкла на иврите о дальнейших действиях, а затем начал что-то оживленно объяснять ему. Закончив разговор с охранником, Майкл, повернувшись к Баку, сказал:
      - Мы говорили о рискованности задуманного плана. Вероятно, Израиль уже объявил о большом выкупе за раввина. Если ты не сможешь много заплатить, то египтяне могут склониться к тому, чтобы продать его обратно.
      - Откуда я могу знать цену?
      - Тебе придется гадать. Торгуйся, пока будет возможность.
      - Какую цену предложил бы ты?
      - Не меньше миллиона долларов.
      - Миллион долларов? Ты думаешь, что такие деньги есть у любого американца?
      - У тебя их нет?
      - Нет! Да и те люди, у которых они были, не держат их в банкнотах.
      - Ты мог бы найти половину этой суммы? Бак покачал головой и пошел прочь. Он выскользнул через потайной выход. Цион последовал за ним.
      - Тебя что-то беспокоит, мой друг? - спросил раввин.
      - Мне нужно вывезти тебя отсюда, - сказал Бак. - А я понятия не имею, как это сделать.
      - Ты молишься?
      - Постоянно.
      - Господь подскажет решение.
      - Сэр, сейчас это кажется невозможным.
      - Яхве - это Господь невозможного, - ответил Цион.
      * * *
      Настала ночь. Бак не раздевался, хотя идти было некуда. Он одолжил у Майкла карту и тщательно ее изучал, просматривая северные и южные водные пути, отделяющие Израиль от Иордана. Если бы там только нашелся проход по воде из Иордана или из озера Тиберия в Средиземное море!
      Наконец Бак свернул карту и протянул ее Майклу.
      - Знаете, - сказал он, поразмыслив, - у меня два комплекта документов. Я нахожусь в стране под именем Герба Катца, американского бизнесмена. Но у меня также есть мое настоящее удостоверение.
      - Ну и что?
      - Как насчет того, чтобы переправить меня через границу под именем Герба Катца, а раввина - как Камерона Уильямса?
      - Вы забываете, господин Уильяме, что даже самые отсталые страны сегодня компьютеризированы. Если вы прибыли в страну как Герб Катц, то никаких сведений о том, что на ее территории уже находится Камерон Уильяме, нет. А если его здесь нет, то так он может отсюда уехать?
      - Хорошо. В таком случае, скажем, я уеду отсюда как Камерон Уильяме, а раввин - как Герб Катц. Хотя - к нет никаких данных о моем пребывании здесь, но я могу показать им уровень секретности моего удостоверения личности, степень моей близости к Карпатиу и попросить их не задавать мне лишних вопросов. Это частенько срабатывает.
      - Какой-то шанс, конечно, есть, но Цион бен-Иегуда говорит совсем не как американский бизнесмен, разве не так?
      - Да, но...
      - И потом он нисколько не похож ни на вас, ни на вашу фотографию.
      Бак почувствовал, что все его попытки тщетны.
      - Мы ведь оба хотим вывезти его отсюда, не так ли?
      - Разумеется, - ответил Майкл.
      - Тогда я иссяк. А что вы можете предложить?
      Доктор бен-Иегуда тихонько подошел к ним, очевидно, не желая больше находиться в низком земляном укрытии.
      - Майкл, - сказал он, - я несказанно благодарен вам за ваши жертвы и за вашу защиту. Я умею ценить и ваше сострадание, и молитвы. Мне очень тяжело сознавать, что доставляю столько хлопот. Когда я прислушиваюсь к своему телу, то не хочу продолжать дальше все эти мучения. Моя плоть говорит мне, что я не должен больше жить, и жаждет присоединиться к жене и детям, и только благодать Бога удерживает меня. Только он хранит меня от мести любой ценой. Я предвижу, что меня ожидают долгие дни и ночи одиночества и мрачного отчаяния. Но моя вера неколебима и незыблема, и мне остается только поблагодарить Господа за это. Я чувствую, что призван продолжать попытки служения Ему, даже в горе. Я не знаю, почему Он позволил мне это и сколько времени Он еще отведет мне, чтобы я проповедовал и учил Евангелию. Но что-то в глубине души подсказывает мне, что Он не стал бы готовить меня всю мою жизнь и потом даровать мне этот второй шанс, чтобы я возвещал миру о том, что Иисус есть Мессия, если я был бы больше не нужен Ему.
      Моя душа ранена: словно бы огромная дыра разверзлась в моей груди. Я даже представить себе не могу, что она когда-то была наполненной. Я молюсь об облегчении страданий и освобождении от ненависти и мыслей о мщении. Но более всего я прошу мира и покоя, чтобы хоть что-то построить из того, что осталось в моей жизни. Я понимаю, что моя жизнь в этой стране сейчас никому не нужна, а моя весть разгневала всех, кроме верующих. Сейчас, когда на меня тратится столько сил и средств, я должен отказаться от этой помощи. Если Николае Карпатиу задался целью поймать меня, я везде буду беглецом. Оставаться здесь для меня бессмысленно. Прятаться вечно я не смогу. Для моего служения мне необходим какой-то выход.
      Майкл встал между Ционом и Баком, положив руки им на плечи:
      - Цион, друг мой, ты знаешь, что я и мои соотечественники рискуем всем для того, чтобы защитить тебя.
      Мы любим тебя как нашего духовного отца и умрем прежде, чем увидим твою смерть. Конечно, все согласны, что ты должен уехать. Иногда кажется, что если Бог не пошлет ангела, чтобы укрыть тебя, то никому столь заметному и разыскиваемому, как ты, не удастся проскользнуть через израильскую границу. Видя тебя в скорби и страдании, мы не решаемся спросить у тебя совета. Но если Бог сказал тебе что-то, мы должны услышать это, и услышать сейчас.
      Небо темнеет, и если мы не хотим ждать еще двадцать четыре часа, самое время идти. На что мы решимся? Куда нам идти? Я готов провести тебя через любые пограничные заставы, вооруженные до зубов, но мы все знаем, что это безнадежно.
      Бак посмотрел на доктора бен-Иегуду, который снова молился вслух, склонив голову: "О Господи, помогавший нам во все времена..."
      Внезапно Бак почувствовал сильное волнение и упал на колени. Он ощутил, что Бог отвечает ему. В сознании звучала фраза, которая могла исходить только от Бога: "Я сказал. Я все предрешил. Не сомневайся".
      И хотя по-прежнему не было ясности в том, что делать дальше, Бак почувствовал смирение и поддержку. Если Бог повелел идти в Египет, то он был готов. Но так ли это? Что он предрешил?
      Майкл и Цион тоже стояли на коленях, как и Бак, рядом друг с другом, плечо к плечу. Никто из них не произносил ни слова. Бак почувствовал присутствие Духа Божиего и заплакал. Они оба тоже, казалось, трепетали.
      Внезапно Майкл произнес: '"Величие Бога будет стоять у тебя за спиной и защищать тебя".
      Эти слова дошли до сознания Бака, несмотря на то что он был сильно взволнован и едва смог пробормотать: "Дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды". Что это было? Были ли это слова Господа о том, что он мог идти в пустыню Синайскую и не умереть от жажды?
      Цион бен-Иегуда распростерся на земле, всхлипывая и издавая стоны: "О Боже, о Боже, о Боже..."
      Майкл поднял голову и сказал: "Говори, Господи, ибо слуги твои слушают тебя. Кто умеет слышать, да услышит..."
      Снова раздался голос Циона: "Повелитель армий и сражений дал клятву, сказав: "Как я задумал, так и произойдет, и что я предначертал, тому и быть"".
      У Бака возникло такое чувство, словно Дух Божий раздавил его. Внезапно в его сознании, словно из кусочков, сложилась мозаичная картина, и он прозрел. Они ждали какого-то чудесного вмешательства, но если Бог хочет, чтобы бен-Иегуда покинул Израиль, то он поможет ему в этом. Если нет, то все равно ничего не выйдет. Во сне Бог указал Баку путь через Египет и в лице Майкла приготовил переход через границу. Теперь пообещал, что его величие будет стоять у бен-Иегуды за плечами и хранить его.
      "Аминь, - сказал Бак, - аминь". Он поднялся и проговорил: "Время, джентльмены. Пора идти".
      Доктор бен-Иегуда выглядел удивленным.
      - Господь говорил с тобой? Бак прикоснулся к нему.
      - А разве вы не говорили с Богом, Цион?
      - Да! Я только хотел узнать, что наши мысли совпадают.
      - Если я имею право говорить, то скажу, что мы единодушны. Идем!
      Соотечественники Майкла готовили лодку к отплытию, пока Бак копался в своем рюкзаке, а Цион карабкался на борт. Когда Майкл запустил моторы и они поплыли вниз по реке Иордан, Бак протянул Циону документы, в которых были подлинные имя и фотокарточка Бака. Цион удивленно на него посмотрел.
      - Я не получал никаких указаний, что должен использовать их, - сказал он.
      - А у меня точные указания не использовать их как свои, - ответил Бак. - Я нахожусь в стране как
      Герб Катц и попрошу у вас эти документы обратно, когда мы доберемся до полуострова Синай.
      - Это щекочет нервы, - сказал Цион, - правда? Мы тайно обсуждаем то, как попасть на полуостров, и не имеем ни малейшего понятия, как Бог намерен это осуществить.
      Доверив управление лодкой одному из своих друзей, Майкл сел рядом с Баком и Ционом.
      - У Циона есть немного денег, несколько кредитных карточек и его собственные документы. Если их у него обнаружат, то задержат и, вероятнее всего, убьют. Мы будем их оставлять?
      Цион достал свой бумажник и при свете луны открыл его. Он вынул деньги, свернул их и убрал в карман, а кредитные карточки одну за другой выбросил в Иордан. Впервые с момента их знакомства Бак заметил на лице Циона что-то похожее на удовольствие. Почти все полетело в воду: документы и разнообразные бумаги, собранные за долгие годы. Он достал несколько фотографий и не смог оторвать от них взгляд. Повернув их к свету, он разрыдался.
      - Майкл, я прошу тебя когда-нибудь вернуть их мне.
      - Я сделаю это.
      Цион выбросил старый бумажник в воду.
      - А теперь, - сказал Майкл, - я думаю, ты должен вернуть мистеру Уильямсу его документы. Цион достал их.
      - Подождите, - произнес Бак, - разве мы не дадим ему какие-нибудь фальшивые документы, раз он не собирается использовать мои?
      - Кажется, то, что говорит Майкл, правильно. Я - человек, у которого не осталось ничего, даже собственной личности.
      Бак взял обратно свое удостоверение и начал рыться в своей сумке, ища, куда бы его запрятать.
      - Это не лучший вариант, - заметил Майкл. - В ваших вещах и одежде нет такого места, до которого они не смогли бы добраться и найти второе удостоверение личности.
      - Хорошо, - ответил Бак. - Я могу выбросить его в Иордан.
      Майкл остановил его жестом.
      - Я верну его вам вместе с фотографиями Циона, - сказал он. - Это самое надежное. Бак колебался.
      - Но у вас тоже их не должны найти, - сказал он. Майкл взял документы.
      - Мне все равно предопределена недолгая жизнь, брат, - сказал он. - Я чувствую, что для меня это большая честь и благословение - быть одним из свидетелей, о которых говорится в Писании. Но моя задача - проповедовать в Израиле, где ненавидят истинного Мессию. Мне отведено не так много, независимо от того, схватят меня с вашими бумагами или нет.
      Бак поблагодарил его и покачал головой.
      - Я никак не могу понять, как мы переправим Циона через границу без каких-либо документов, настоящих или фальшивых.
      - Мы уже молились, - сказал Цион. - Я тоже не знаю, как Бог собирается это сделать, но знаю, что он это сделать намерен.
      Практичность и изобретательность Бака противились вере.
      - Но мы, по меньшей мере, должны сделать то, что от нас зависит?
      - А что от нас зависит, Камерон? - спросил раввин. - Это тот случай, когда у нас нет идей, альтернативных вариантов, и мы ничего не можем предпринять, а должны положиться на Бога.
      Сжав губы, Бак отвернулся. Он хотел верить так, как Цион. Безусловно, именно такая вера у него и была, он знал это. Но не видел никакого смысла в том, чтобы идти напролом, предлагая пограничникам самим гадать, кто такой Цион.
      * * *
      - Папа, извини, что звоню в этот час, - сказала Хлоя. - Но я безуспешно пыталась найти Бака по его мобильному телефону.
      - Дорогая, я не стал бы беспокоиться за Бака. Ты знаешь, что он найдет возможность остаться невредимым.
      - О, папа! Бак так часто рискует. Я знаю, что он был в "Царе Давиде" под вымышленным именем, и меня мучает искушение позвонить туда, хотя он обещал съехать оттуда сегодня вечером.
      - Тогда, Хлоя, стоит подождать. Ты знаешь, что Бак редко задумывается о том, какое сейчас время суток. Если какая-то история или ситуация задерживает его "на всю ночь, то, значит, на всю ночь.
      - Спасибо, папа, за помощь.
      - Я старался.
      - Хорошо, но не понятно, почему он постоянно не носит с собой мобильник. Твой-то у тебя всегда в кармане, правда?
      - Обычно так. Но возможно, что он у него в сумке.
      - Если его сумка валяется в отеле, в то время как он где-то шляется, то я остаюсь с носом.
      - Боюсь, что так, дорогая.
      - Мне бы хотелось, чтобы он брал с собой телефон, даже если оставляет сумку в гостинице.
      - Не переживай, Хлоя. Бак даст о себе знать.
      * * *
      Когда Майкл причалил в устье Иордана, он и его друзья долго всматривались в горизонт, а потом осторожно прошли к маленькому автомобилю и забрались внутрь. Майкл повез их в свой дом, имевший небольшую пристройку, служившую гаражом. Она была слишком мала для автобуса, занимавшего большую часть узкой улочки за этим скромным строением. В доме зажегся свет. Заплакал ребенок. Жена Майкла вышла на улицу в халате и нежно его обняла. Она что-то настойчиво ему говорила на иврите. Майкл бросил извиняющийся взгляд на Бака.
      - Я должен больше внимания уделять семье, - сказал он, пожав плечами.
      После этих слов Бак, словно вспомнив о чем-то, начал хлопать себя по карманам в поисках телефона, но не нашел его там, а вытащил из сумки.
      Ему ведь тоже нужно больше внимания уделять Хлое! Но в этот момент гораздо важнее было захватить Кена Ритца. Разговаривая по телефону, Бак не упускал из вида происходящее вокруг него. Майкл и его друг молча взялись за работу. Двигатель и радиатор трясущегося старого школьного автобуса были заправлены маслом и водой. Один из людей Майкла заправил бензобак из канистр, сложенных с одной из сторон дома. Жена Майкла вынесла несколько шерстяных одеял и корзину белья для Циона.
      Закончив свой разговор с Кеном, который согласился встретить их в Аль-Арише на Синайском полуострове, Бак пошел к автобусу. Проходя мимо жены Майкла, он увидел, как она робко, украдкой посмотрела на него. Бак заколебался. Он предполагал, что она не говорит по-английски, но хотел выразить свою признательность.
      - Английский? - попытался он. Она ненадолго зажмурилась и отрицательно помотала головой.
      - Я, э-э, просто хотел поблагодарить вас. Так что, э-э, спасибо сказал он, сложив ладони под подбородком, надеясь, что она поймет слова благодарности. На вид это была маленькая, хрупкая, темноглазая девушка, вероятно рано вышедшая замуж. В ее лице, а особенно взгляде, отпечатались грусть и страх. Казалось, она понимала, что на верном пути, но путь ее короток. Муж не только обращенный в веру в истинного Мессию, но и защитник своей страны. Бак понимал, что жена Майкла могла только гадать, сколько еще времени пройдет, прежде чем ее и детей постигнет та же участь, что и семью Циона бен-Иегуды, но тем не менее идея того стоила.
      Прикоснувшись к Баку, она бы нарушила традиции, поэтому он изумился, увидев ее перед собой. Но она встала в двух шагах от него и посмотрела прямо в глаза, сказав что-то на иврите, из чего он уловил только два последних слова: "Y'shua Hamashisch".
      Когда Бак, скользнув в темноту, добрался до автобуса, Цион уже лежал, распластавшись, под задними сиденьями автобуса. Еда, а также запасы воды, масла и бензина были уже погружены.
      Майкл вместе с тремя друзьми подошли к автобусу. Он обнял Бака и поцеловал его в обе щеки. "Езжайте с Богом", - сказал он, протянув ему документы владельца. Бак протянул руку, чтобы попрощаться с остальными тремя мужчинами, которые, очевидно, знали, что он не поймет ни слова на их языке, и поэтому молчали. Он залез в автобус и захлопнул дверцу, устроившись на скрипучем водительском сиденье. Майкл сделал ему знак, чтобы тот опустил стекло:
      - Полегче с газом.
      - Полегче с газом? - переспросил Бак.
      - Не жми на педаль.
      Бак осторожно попробовал педаль, потом отпустил ее и повернул ключ зажигания. Мотор шумно ожил.