Сетка и наблюдатели исчезли.
«Откуда мне было знать, что они будут здесь?»
У него не было ответа, кроме определенности, коренившейся в повторяемом видении.
Шиана не смотрела вверх, когда он нашел ее у пульта временного контроля полета в комнате охраны. Она склонилась над пультом, взирая на него в испуге. Проекция над ней показывала, что они вышли из подпространства. Айдахо не узнавал ни одного из видимых очертаний созвездий, но он и ожидал этого.
Шиана повернулась на стуле и посмотрела на возвышавшуюся над ней Гарими.
– Мы потеряли всю базу данных!
Айдахо постучал себя указательным пальцем по лбу.
– Нет, не потеряли.
– Но ведь на восстановление содержания уйдут годы! – возразила Шиана.
– Что случилось?
– Мы на неопознаваемом корабле в неопознаваемой вселенной, – сказал Айдахо. – Разве мы не этого хотели?
x x x
Для равновесия тайн нет. Ты уже должен ощущать волны.
Дарви Одрейд
Мурбелле показалось, что прошли века с тех пор, как она узнала о решении Дункана.
«Исчезнуть в космосе! Покинуть меня!»
Неизменное чувство времени Страстей сказало ей, что только несколько секунд прошли с момента осознания его намерения, но она чувствовала, что знала о нем с самого начала.
Его надо остановить!
Она потянулась к своему пульту, когда Центральную начало сотрясать. Вибрация продолжалась нескончаемо долго и медленно угасла.
Беллонда вскочила на ноги.
– Что…
– Нуль-корабль, что был на Площадке, только что взлетел, – сказала Мурбелла.
Беллонда потянулась к пульту, но Мурбелла остановила ее.
– Он улетел.
«Она не должна видеть моих страданий».
– Но кто… – Беллонда замолкла. Она по-своему оценила последовательность событий и увидела то же, что и Мурбелла.
Мурбелла вздохнула. Она знала все проклятия, что сохранила история, но не хотела произносить ни одного из них.
– Время ленча, я буду есть в своей обеденной комнате с советницами, и я хочу, чтобы ты присутствовала, – сказала Мурбелла. – Скажи, чтобы снова подали тушеные уанские устрицы.
Беллонда воспротивилась было, но все, что она сказала, было:
– Снова?
– Ты не помнишь, что я ела сегодня вечером внизу одна? – Мурбелла снова уселась.
«Обязанности Матери Настоятельницы!»
Нужно было изменить карты и плыть по реками, и приручать Достопочтенных Матерей.
«Некоторые волны бросают тебя, Мурбелла. Но ты поднимаешься на гребне вновь и продвигаешься вместе с ними. Семь раз вниз, восемь – вверх. Ты умеешь балансировать на странных поверхностях».
«Я знаю, Дар. Добровольное участие в осуществлении твоих мечтаний».
Беллонда взирала на нее, покуда Мурбелла не сказала:
– Я приказала моим советницам сидеть на расстоянии от меня за ужином прошлым вечером. Это было странно – два стола во всей обеденной комнате.
«Почему я продолжаю эту пустую болтовню? Какие извинения мне нужны для объяснения моего вызывающего поведения?»
– Мы удивлялись, почему никому из нас не позволили войти в обеденную комнату, – сказала Беллонда.
– Чтобы спасти ваши жизни! Но вам надо было видеть их любопытство. Я читала по их губам. Ангелика сказала – она ест что-то тушеное. Я слышала, как она обсуждала это с шеф-поваром. Разве не чудесный мир мы приобрели? Мы должны взять образец того, что она заказала.
– Взять образец, – сказала Беллонда. – Вижу. – Затем:
– Знаешь ли, Шиана забрала картину Ван Гога из… вашей спальни.
«Почему это так ранит?»
– Я заметила, что она исчезла.
– Сказала, что позаимствует ее для своей спальни на корабле.
Рот Мурбеллы поджался в тонкую линию.
«Будьте вы прокляты! Дункан и Шиана! Тег, Скитейл… все они ушли и нет пути, чтобы последовать за ними. Но у нас все еще есть автоклавы и клетки Айдахо от наших детей. Не то же самое… но близко. Он думает, что сбежал!»
– С тобой все в порядке, Мурбелла? – в голосе Белл звучала забота.
«Ты предупреждала меня о диких вещах, Дар, а я не слушала…»
– После того, как мы поедим, я возьму мой Совет на инспекционную экскурсию по Центральной. Скажи моей послушнице, что я выпью сидра перед возвращением.
Беллонда ушла, ворча. Это было совсем в ее духе.
«Как же ты будешь теперь вести меня, Дар?»
«Тебе нужно руководство? Экскурсия с гидом по твоей жизни? И для этого я умерла?»
«Но они Ван Гога забрали!»
«Значит, ты это будешь оплакивать?»
«Зачем они взяли его, Дар?»
Язвительный смех был ответом на это, и Мурбелла была довольна, что больше никто этого не слышит.
«Разве ты не видишь, чего она хотела?»
«Схема Миссионарии!»
«О, не только. Это следующая фаза: от Myаддиба к Тирану, затем от Преподобных Матерей к нам, затем от нас к Шиане… и что потом? Ты не видишь? Все здесь правильно на грани твоих мыслей. Смирись с этим, словно когда пьешь горькое лекарство».
Мурбелла содрогнулась.
«Видеть? Горькое лекарство грядущего Шианы? Однажды мы думали, что все лекарства должны быть горькими, иначе они не эффективны. В сладком нет целительного свойства».
«Это должно случиться. Дар?»
«Некоторые задохнутся от этого лекарства. Но выжившие могут создать интересную схему».
x x x
Парные противоположности определяют твои стремления, и ты становишься пленником этих стремлений.
Дзенсуннитский Кнут
Ты нарочно дал им уйти, Дэниэл!
Старая женщина вытерла руки о запачканный перед своего садового фартука. Вокруг стояло летнее утро, распускались цветы птицы, перекликались на соседних деревьях. Небо было подернуто дымкой, горизонт светился желтым.
– Сейчас, Марти, это было не нарочно, – сказал Дэниэл. Он снял свою шляпу с загнутыми полями и потер густые коротко остриженные седые волосы, прежде чем вновь надел шляпу.
– Он удивил меня. Я знал, что он видит нас, но я не подозревал, что он видит сетку.
– А у меня для них была припасена такая милая планетка, – сказала Марти. – Одна из лучших. Настоящий тест для их способностей.
– Нечего об этом горевать, – сказал Дэниэл. – Они сейчас там, где нам до них не достать. Он Рассеялся так тонко, хотя я ожидал, что легко засеку их.
– У них тоже есть Тлейлакский мастер, – сказала Марти. – Я видела его, когда они проходили под сеткой. Мне бы так приятно было изучить другого Мастера.
– Не вижу зачем. Чтобы всегда обводили нас вокруг пальца, всегда заставляли нас сбивать их. Я не люблю так угрожать Мастерам, и ты это знаешь! Если бы это были не они…
– Они не боги, Дэниэл.
– Мы тоже.
– Я все же думаю, что ты дал им сбежать. Ты так тревожишься за обрезку своих роз!
– Ни, и что бы ты, в любом случае, сказала Мастеру? – спросил Дэниэл.
– Я собиралась пошутить, когда он спросил бы, кто мы такие. Они всегда спрашивают. Я собиралась ответить: «Чего вы ожидали – сам Бог со струящейся бородой!»
Дэниэл захихикал.
– Это было бы забавно. Им так давно пора привыкнуть, что Танцующие Лица могут быть независимы от них.
– Не вижу почему. Это естественные последствия. Они дали нам силу, чтобы воспринять память и опыт других народов. Собрать достаточно их и…
– Это те обличья, что мы принимаем, Марти.
– Любые. Мастерам следовало бы знать, что мы достаточно их наберем, чтобы однажды сделать свой собственный выбор насчет нашего будущего.
– А их будущего?
– О, мне придется попросить у них прощения за то, что я поставлю их на место. Ты можешь сделать только это, управляя другими, разве это не так, Дэниэл?
– Когда у тебя на лице такое выражение, Марти, я иду подрезать свои розы. – Он отправился снова к ряду кустов с зелеными листьями и черными цветами размером с его голову.
Марти закричала ему вслед:
– Собери достаточно людей, и у тебя будет большой мяч знания, Дэниэл! Вот что я говорила ему. И этим бенегессериткам в этом корабле! Я сказала им, скольких из них я собрала. Заметно же, как они отчужденно чувствуют себя, когда мы украдкой на них смотрим?
Дэниэл склонился над своими черными розами.
Она смотрела на него, уперев руки в бока.
– Не для Ментатов, – сказал он. – Их двое на этом корабле – оба гхолы. Хочешь поиграть с ними?
– Мастера всегда тоже пытаются их контролировать, – сказала она.
– Этот Мастер собирается получить неприятности, если попытается вмешаться в эту большую неприятность, – сказал Дэниэл, обрезая нижний побег с куста у самого корня. – А мои тревоги приятны.
– То же и с Ментатами! – крикнула Марти. – Я говорила им. Грош им цена за дюжину!
– Грош? Не думаю, что они поняли это, Марти. Это Преподобные Матери – да, но не этот здоровенный Ментат. Он не настолько опустел.
– Ты понимаешь, что такое ты упустил, Дэниэл? – требовательно спросила она, подходя к нему. – У этого Мастера в груди нуль-энтропийная трубка. Полная клеток гхол, к тому же!
– Я видел.
– Так вот почему ты их выпустил!
– Я их не выпускал. – Его садовые ножницы пощелкивали. – Гхолы. Они радушно примут его.
