Драконья погибель - Башня Тишины

— Нет! Ты не прав! Она говорит истину, но я все равно пойду с вами! Ле! А ты известишь кого-нибудь — или архимага, или Нандихэрроу — безразлично, кого, — тут молодой воин посмотрел в искаженные страхом лица крестьян. Он почувствовал, что его сердце начинает биться.

— Ле, поезжай! — сказал Керис. Девушка заколебалась — боязнь оставить его одного боролась в ней с самодисциплиной, ведь она не должна была тут останавливаться. Тем временем Керис уже вопрошал:

— Показывайте, где это?

Молодому человеку было интересно проверить себя на деле. Его захлестнуло неизведанное ранее волнение, но все-таки голова Кериса соображала отменно, пока крестьяне повели его от дороги через заросли ивы. Под ногами хлюпала вода. Целых пять лет он обучался военному делу, и обучался довольно прилежно, но только сейчас ему пришло в голову, что пока что он не участвовал ни в одной серьезной схватке, в которой была одна ставка — жизнь одного из участников поединка. Сейчас в Империи царила тишь и гладь, а, как многие послушники, Керис совсем не стремился пробовать свои силы в проходивших в многочисленных тавернах драках. Где-то позади него слышалось рыдание и приглушенные слова:

— Это все из-за заклятья Темного Волшебника! Он проклял эту землю! Его черти просто лежат на дне наших озер! Ту нельзя жить!

Запах болота и густые рои комаров напомнили Керису о том, как он и сам в детстве помогал родителям заготавливать сено. Тут было высокая — в человеческий рост трава, и потому парню приходилось держать меч наготове в левой руке, правой раздвигать траву. Да, если тут и где-то есть опасность, то можно и самому запросто пасть ее жертвой!

— Нет, это же дьявол! — то и дело восклицал тот крестьянин, который сказал нелестные слова Ле, — тут точно дьявол, нам нужно было послать за епископом к служителям Святой Инквизиции!

— Прекрати ныть! — раздраженно бросил Керис, — возможно, — тут договорить он не успел, а принялся раздвигать ветви ивы.

Его глазам открылось озеро, уже начавшее превращаться в болото, с коричневатой водой, одна сторона его была уже обкошена и тут… стерня, свежескошенное сено и даже листья и ветки ближайшего ивового куста были густо забрызганы кровью. Тут же, на скошенной траве, лежали два человека с разбитыми головами. А по ту сторону озерца чудовище — иначе Это никак нельзя было назвать — держало в своих челюстях и лапах третью жертву — девочку лет тринадцати. Тело чудовища было сплошь забрызгано кровью. Керис чисто механически поднял меч, и блеск его на солнце привлек внимание страшилища. Тварь подняла рачью голову и, увидев неожиданно появившегося противника, устремилась на него. Керис еще ничего не успел сообразить, как удрать никак уже не мог, — чудище, несмотря на свою кажущуюся неуклюжесть, двигалось чрезвычайно проворно. Тварь с размаху плюхнулась в воду озерка, подняв целую тучу брызг и грязи. Еще мгновение — и страшилище, выпучив глаза, выбралось на берег и устремилось на него. Ум Кериса парализовал холодный ужас, но тело, приученное за пять лет упорных тренировок встречать любую опасность как бы автоматически от рассудка — как только адское создание выбралось на берег и занесло клешню, чтобы покончить в эти двуногим с одного удара, Керис ловко отпрыгнул в сторону, и клешня просто просвистела в воздухе. Тут Керис уже окончательно пришел в себя — подняв меч, он рубанул, целясь по шее, или что там это такое было. Но удар пришелся по щупальцу страшного создания. Меч был добрым — щупальца сразу отлетела в сторону, а воина обдало целым фонтаном какой-то отвратительной жидкости, похожей на гной. Ответом был жуткий рев и новый рывок, но Керис, сманеврировав, подскочил с другой стороны и снова рубанул мечом в некое подобие пасти. Но удар отсек другое щупальце. Впрочем, и это тоже было очень неплохо.

Керис рванулся было в другую сторону, чтобы нанести удар чудищу, пока оно не опомнилось, но тут его ноги заскользили по грязи. Впрочем, он это предугадал, а вот думали ли крестьяне, стоя тут? Керис оглянулся, чтобы крикнуть им об опасности, но тех уже и след простыл. Он не стыдил их за трусость — ведь они были безоружны, а даже если бы у них и было какое-то оружие, то они не обладали соответствующей подготовкой. Вот он сам, хоть и считался довольно неплохим рубакой, а и то не мог справиться с этим непонятным хищником. Мало того, что чудовище обладало несколькими парами подвижных щупальцев, так оно было еще и поразительно маневренно. К тому же, когда он в очередной раз ударил в более толстый участок щупальца, обнаружилось, что лезвие скользит по кости. Бог мой, и это меч, который запросто может отсечь человеческую ногу, если им хорошенько размахнуться! К тому же от удара у него заныла рука — ощущение было такое, что он ударил по железной решетке! Значит, это он отсек от щупальцев только хрящи и мякоть, и кости пока оставались нетронуты! И тут он, отступая, провалился по пояс в озерный ил! Холодеющий ум подсказал ему, что его может запросто засосать в этом полуозере-полуболоте. Возможно, тут уже тонули люди — ведь подобные слухи люди передавали архимагу!

Что-то всплеснуло и прокатилось под его ногами по покрытому илом дну, когда он продолжал размахивать мечом, не оставляя попыток вырваться на твердую землю. А страшилище бешено билось на мелководье, обдавая его фунтами жидкой грязи, и Керис почувствовал, как его затягивает в глубину. Вода замедляла его движение, набухшая от воды и ила одежда совершенно снижала маневренность. Ему удалось так сильно рубануть по одному из тянувшихся к нему щупальцев, что даже от столь прочной кости, как у этой твари, и то отлетел порядочный кусок, но рука от удара у него совсем онемела, к тому же из глубокой раны потоком потекла отвратительная слизь, которая не только не растворялась в воде, но и оставалась в виде пленки на ее поверхности. Кериса чуть не стошнило. Он дернулся было в сторону, но тут его нога попала в какую-то яму, и он опрокинулся навзничь. В следующую секунду те самые отвратительные щупальца уже опутали его плечи.

Стоя по пояс в воде, полузадохнувшийся от нестерпимого смрада, который испускало чудовище, он почти инстинктивно выхватил кинжал, хотя ему уже начинало казаться, что жизнь его сейчас завершится. В довершение всего, его нога запуталась в затонувших ветвях, так что теперь он не мог еще и двигаться. Но тут неожиданно Керису помогло само чудовище — мощным рывком щупальцев оно вырвало его из петли. Керис взвился в воздух, а тут он увидел, что щупальца несут его прямо навстречу раскрывшейся с готовностью пасти. Собрав последние усилия, он ударил мечом куда-то вперед, даже не глядя, куда. И тут вдруг хватка, стальными обручами сжимавшая его тело, ослабла. Парень с размаху шлепнулся в мутную жижу, которая на мгновенье ослепила его. Он уже приготовился к смерти, но щупальца странным образом больше не тянулись к нему. Очистив кое-как от ила глаза, но увидел неподвижно растянувшееся на водной глади страшилища, из спины которого торчали обыкновенные вилы, брошенные, видимо, в самый последний момент одним из косарей. Чудовище из последних сил пошевелилось, но Керис проворно в сторону, всколыхнув обильно подкрашенную кровью мутную озерную воду. На берегу он заметил множество собравшихся людей. И откуда они только успели появиться? Краем глаза он успел заметить Ле, епископа Герду и архимага, стоявших на топком берегу озерца…

До его ушей донесся ясный голос Солтериса, который сразу же отрезвил парня: «Быстрее вылезай из воды!» Чудовище извернулось и снова устремилось на него — у твари явно открылось второе дыхание. Так что предупреждение деда было совсем нелишним. Но из пасти твари выливалась какая-то темно-коричневая жидкость, крестьянские вилы дергались туда-сюда в такт движениям чудища. Керис, все еще продолжая судорожно сжимать меч, в изнеможении выполз на берег, а потом покатился по земле, подальше от страшного водоема. Опомнился он только тогда, когда ударился о ствол какого-то дерева.

Он видел как Солтерис, вытянув вперед руку, рванулся с места. Лицо его было сосредоточенным, а глаза сверкали каким-то нечеловеческим блеском. Казалось, что он собирает в эту вытянутую руку какую-то силу, как собирал он ее когда-то против Сураклина. Вдруг на небе загрохотал гром и ударила молния. Запахло озоном. Звук грома совершенно заложил уши Кериса на первые мгновенья, а потом слух постепенно стал возвращаться к нему. Тут снова ударил гром, и голубая молния, сверкнув, полоснула прямо по воде озера. Чудовище в это время все еще шевелилось в воде. Когда молния ударила в воду, то электрический разряд титанической силы прошел по телу этого исчадия ада. Страшилище затряслось в конвульсиях, усеянная острыми зубами пасть жадно ловила воздух, щупальца бороздили водную гладь, а хвост бешено колотил по воде. Отвратительный запах наполнил легкие Кериса, а чудище тем временем стало вдруг подпрыгивать на воде — очевидно, смерть все-таки брала над ним свое.

Наконец тварь прекратила подпрыгивать — только щупальца ее вздрагивали и шевелились, но этого можно было уже не бояться. Поверхность воды была вся залита вытекшей из чудища жидкостью, от воды несло, как от выгребной ямы.

Керис почувствовал, как тошнота подступает к горлу. Он схватил пучок пахнущего лягушками сена и прижал к лицу, чтобы хоть как-то перебить эту невыносимую вонь. Вдруг ему стало очень холодно в мокрой одежде, заляпанной озерным илом. Керис затрясся — тело его била крупная дрожь. Тут дали о себе знать и ссадины на плечах, которые оставили смертоносные щупальца твари. Он просто чудом остался жив!

Послышался звук приближающихся шагов. Тело его ломило, но разве настоящий воин-послушник позволяет себе бездумно лежать, когда слышит подозрительные звуки? А вдруг это опасность? И, собрав последние силы, Керис вскочил на ноги, сжимая свой меч.

Это была Ле — как, впрочем, он и ожидал. Вместе с нею подходил тот мальчик, который и указал ему место, уведя с дороги. Керис даже подозревал, что именно этот мальчик-крестьянин спас ему жизнь, метнув в страшилище вилы, чем отвлек его на несколько драгоценных мгновений. Керис почувствовал, что ноги его подкашиваются. Мальчик и Ле быстро подхватили его под руки, не давая повалиться на землю. Но Керис упрямо высвободился из их объятий и, наклонившись, подобрал свой меч, тоже, как и одежда, обляпанный илом и грязью, смешанными с той же вонючей слизью. Шатаясь, как полузадохшаяся крыса, парень направился обратно к озеру.

Епископ Герда все еще стоял на прежнем месте, в окружении своих послушников, застыв от ужаса. Керис увидел ее парализованное лицо, которое отчетливо выделялось на фоне ризы из серого бархата.

Стоя на самом краю озера, архимаг пристально вглядывался во все еще трепещущее тело твари. Глаза его были очень тревожны. Лишь только тогда выражение беспокойства в глазах сменилось участливостью, когда Керис подошел к нему. «С тобой все в порядке, дитя мое?» — осведомился старик.

Керис кивнул в ответ. Несколько мгновений он неподвижно рассматривал туловище поверженного врага, и вдруг его пронзила мысль: «Как я только осмелился сражаться с таким чудовищем!» И в самом деле — создание это было раза в два больше обычной лошади! Все его тело сейчас было сплошной раной, как впрочем, и душа, — ведь он, заглядывая в готовую проглотить его пасть чудища, заглянул фактически в лицо смерти. А какой отвратительный запах испускала эта мерзость!

— Дед, а что это было? — поинтересовался вдруг Керис, оглядывая чудовище.

— Не знаю, дитя мое! — покачал головой старик. А потом тихо добавил, — но я подозреваю, кто бы мог нам тут показаться! Я подозреваю!

Глава 6

Они застали Антрига в комнате для охраны, что в самом нижнем ярусе Башни Тишины. Маг и начальник охраны разыгрывали шутливую дуэль друг с другом, сражаясь мечами из бамбука. Они так были поглощены этим занятием, что даже не заметили посетителей.

Путешествие от болота до Башни вернуло епископу ее обычное расположение духа и самообладание — уже на полдороги она затеяла с Солтерисом какой-то спор. Они продолжали свою перебранку, сражавшихся друг с другом при свете дюжины факелов. Нижняя рубашка и куртка начальника охраны, а также роба Антрига были мокрыми от пота, а отражавшийся на их вспотевших лицах огонь факелов придавал им какое-то зловещее выражение.

Керис с удивлением для себя отметил, что сумасшедший чародей в этот раз не надел очков, но это странным образом совсем не мешало ему двигаться с поразительной грацией и не делать неловких движений. Керису приходилось на прошлой неделе участвовать в учебной схватке с предводителем стражников — это был высокий ростом человек, даже выше самого Антрига, довольно полный, но при этом очень гибкий, способный подавить сопротивление противника одним лишь своим весом. И возможно именно из-за безумия Антрига Керис совсем не ожидал увидеть в нем довольно-таки искусное владение оружием и тактикой борьбы.

Глядя на это странное лицо в обрамлении всклокоченных волос, широко раскрытые серые глаза, в которых и впрямь можно было прочесть безумство, внук архимага вдруг подумал, что ведь запросто в один прекрасный день он, придя на очередную тренировку, он обнаружит этого безумного чародея в качестве своего наставника.

Позади него раздался испуганный шепот епископа:

— Нет, я этого никак не могу допустить!

И после этого Солтерис нетерпеливо произнес:

— Не беспокойся, я не собираюсь подстрекать его к побегу!

— Я? Беспокоиться? — даже не поворачивая головы, Керис ясно представил себе холодный блеск голубых глазах Герды, — он же учился у тебя, Солтерис Соларис! Только благодаря твоему активному противодействию его не казнили, как это все-таки следовало сделать. Он начал вмешиваться в чужие дела как раз во время восстания в Меллидэйне! Церковь терпит ваш Совет Кудесников только благодаря тому, что вы занимаетесь своими делами, но не тянете к себе нашу паству, не лезете в нашу жизнь. Так делайте это и дальше! И впредь не вмешивайтесь в наши проблемы, иначе гнев Святой Церкви может повернуться против вас подобно тому, как это случилось пятьсот лет назад на Стеллитовом поле!

— Так ты смеешь…

Керис уловил в голосе деда нотку, которую он до этого вовсе не слыхивал. Молодой человек повернул голову назад с такой скоростью, что притихшие было раны вновь напомнили о себе. Он увидел, что глаза старика светились дикой яростью и высокомерной гордостью, в полумраке башни они светились влажным янтарем, как светятся в темноте глаза волка. От неожиданного гнева старика епископ в страхе отступила назад. Еле слышно шепотом архимаг снова повторил: «Так ты смеешь мне угрожать?»

Изливая и свой гнев, Герда злобно выдохнула:

— Я смею и буду сметь угрожать всякому, кто только покусится нарушить нормальный ход вещей!

Солтерис открыл было рот, чтобы гаркнуть что-то приличествующее этому случаю, но тут перебранку благоразумно прекратил Антриг. Он сказал епископше как бы от имени Солтериса:

— В таком случае мы поручим именно тебе в следующий раз разбираться с разными там чудовищами на сенокосе! Посмотрим, что у тебя получится! Каким-то непонятным образом, совершенно незаметно, Антриг оказался уже возле Кериса, все еще держа в руках свое шуточное оружие. Лицо его блестело от пота, он тяжело дышал, но выглядел очень довольным.

Епископ сурово глянула на него:

— Что тебе известно обо все этом? — грозно поинтересовалась она, хватая Антрига за полы его одежды. Ее лицо было свекольно-красным от гнева.

Антриг неспешно водрузил на нос свои очки и уставился на пришедших с непомерным удивлением.

— Наверное, опять произошло нечто экстравагантное, не слишком приятное, если вы так врываетесь в мою тихую обитель, словно завоеватели в поверженную крепость. Глядите, Керис даже переодеться не успел!

Керис с удивлением стал рассматривать свою и в самом деле не первой свежести одежду, хотя он все же довольно тщательно ополоснул от смеси ила со слизью волосы, лицо и руки.

— С чем бы там Керис не сражался, это все равно произошло в болоте, и это болото было где-то возле одного из многочисленных местных сенокосов! Честное слово, Герда, ты меня очень удивляешь — ведь ты всегда обычно так хорошо замечаешь то, что очевидно…

Пленник Башни начал было отворачиваться, но епископ своей твердой рукой снова схватила его за робу, заставив повернуться к себе лицом. Свет факелов отражался на лице и в глазах женщины, но теперь это отражение придавало ей не загадочный, а зловещий оттенок.

— Поберегитесь, Антриг! — прошипела Герда, еще раз для ясности дергая его за одежду.

— А чего мне бояться? — спокойно заметил он, — стены в Башне толстые, я думаю, что они защитят меня уж как-нибудь! Это вам всем нужно разбираться со всякими вашими трудностями, которых у вас, как я погляжу, просто пруд пруди. Ты не подержишь вот это? — и Антриг протянул ей свой деревянный меч. Удивленная Герда приняла оружие, освободив наконец одежду Антрига от своей мертвой хватки. Антриг сказал «Спасибо!» и исчез в темноте, которая окутывала узкую лестницу наверх.

Лицо Герды вновь побагровело, и она рванулась было по лестнице вверх, но Солтерис движением руки остановил ее. — Нет! — тихо сказал он, — там уж ты от него точно ничего не добьешься! Не ходи!

— Но мы можем его заставить…

Тут в голосе архимага зазвучали металлические нотки:

— Ни один член Церкви, слышишь, ни один! — не имеет права тронуть даже пальцем того, кто однажды принес клятву на верность Совету Кудесников!

— Но сейчас совсем не та обстановка! — яростно сказала Герда, — все эти страшные явления…

— Обстановка не изменилась!

Какое-то время они стояли, глядя в глаза друг друга. Керис видел в глазах старика смесь гордости и гнева — это можно сравнить с тем, когда стоишь возле печки, которая закрыта заслонкой. В этом случае чувствуешь тепло, но не видишь света. Герда шевельнула было губами, И архимаг как будто понял, что тут, в Башне, лишенные своего волшебства, они находятся целиком и полностью во власти Церкви.

— Пойдем, Керис! — сказал старик, — тут все равно ничему хорошему не научишься! И узнать мы ничего не узнаем! Но, Герда Кимильская, послушай! Если ты, или твой Костолом или кто там у тебя еще подвивается в инквизиции… Если вы тронете без моего ведома хоть волос на голове Антрига… Я в конце концов все узнаю об этом, и вот тогда… Глядя на янтарное пламя коптящих факелов, старик уже тихо сказал: «Тогда вам всем придется разбираться уже со мной!»

Только тогда, когда они уже спускались с холма в синеве сгущающихся сумерек, Керис осмелился заговорить. Архимаг двигался широкими шагами, его черные одежды развевались за ним. Вывихнутая в болоте лодыжка Кериса ныла при каждом шаге, но не эта боль и не уставшие от страшной битвы мышцы угнетало его — ему не нравилась эта тишина, которая казалась сейчас какой-то тяжелой жидкостью, в которой им предстояло плыть.

Наконец, когда они спустились с холма, на котором стояла Башня, Керис не выдержал и спросил одно-единственное: «Почему?»

Старик испытующе поглядел на него. Наконец, как будто бы он в первый раз обратил на него внимание, Солтерис сказал:

— Дитя мое, с тобой все в порядке? Я-то, старый, совсем забыл, что ты ранен!

Керис нетерпеливо дернул головой:

— Почему ты вдруг кинулся защищать его? Он определенно знает больше, чем рассказывает тебе! Если бы им удалось разговорить его…

— Нет, — вздохнул архимаг, — с одной стороны, он намного более упрям, чем кажется, этот сумасшедший, К тому же он не такой простак! Никогда нельзя быть уверенным, что именно в этот момент он говорит правду. Скажу больше — он даже сам не осознает, когда говорит правду, а когда начинает лгать. С другой же стороны… — Архимаг замолчал, оглянувшись на Башню, — они ведь только этого и выжидают! Епископ и этот Костолом — им только нужен повод, чтобы подчинить нас своей воле! Потому-то мне и нужно столь осторожно обращаться с Антригом!

Как будто отрывок из какой-то другой жизни, Керис вдруг вспомнил заросшие плющом и ежевикой руины Цитадели Темного Волшебника и холодный голос Сергия Костолома.

— А может быть так, что все эти кошмары подстроил сам Антриг? — поинтересовался Керис.

Несколько мгновений старик шагал безмолвно, сурово сдвинув свои седые брови, и на лице его лежала печать какой-то странной растерянности, чего раньше внуку никогда не доводилось видеть.

— Я не знаю! — наконец вымолвил негромко Солтерис. Он с трудом переставлял обутые в тяжелые башмаки ноги по заросшей травой древней дороге, — право, я не могу себе представить, как бы он мог это… Да и сам я… — помолчав, архимаг упрямо покачал головой, — мне такие вещи в практике пока еще не встречались! Хотя мне и приходилось путешествовать через Пустоту, у меня все же нет ощущения ее, как у Антрига! Во всяком случае, какое было у него раньше! — тонкие губы Солтериса сжались в недоброй ухмылке, — может быть так, что они попадают сюда через Пустоту, он не просто как-то переделывает их или что-то в этом роде! Но в любом случае — сидя в Башне, он не в состоянии ни контактировать с Пустотой, ни вообще заниматься волшебством! Если бы он мог это делать, его бы уже давно не было в Башне Тишины!

— Да? — вдруг спросил Керис. Он посмотрел задумчиво на черную рукоять своего меча, а потом с сильным сомнением в голосе сказал деду, — как мне кажется, комната с открытой дверью не похожа на тюремную камеру!

Повисла долгая тишина. В лице архимага Керис сумел угадать безграничное удивление. Затем он кивнул, словно самому себе:

— Послушникам надо верить! Как известно, под лампой — темнее всего, там и прятаться лучше! Я совсем забыл, что Антригу это всегда блестяще удавалось. Если он действительно нашел какую-то возможность заниматься волшебством, то благодаря наложенным на Башню заклятьям ни один волшебник этого не в состоянии узнать! — тут старику еще пришла одна мысль, он задумчиво ударил ногой камешек под ногами и решительно сказал, — нет, этого просто не может быть!

— Прямо-таки не может быть? — настаивал на своем Керис. Вообще-то дисциплина, культивировавшаяся среди послушников, запрещала ему спорить с самим архимагом, а уж тем более говорить с ним в подобном тоне, но осознание того, что он находится на верном пути, заставило его не слишком церемониться с разными клятвами. Ведь к тому же их учили, что правда — превыше всего! И молодой человек продолжал, — ты ведь сам сказал, что ты не слишком хорошо разбираешься в Пустоте! Но он-то наверняка все понимает в этом! А может, он даже не вызывает всех этих тварей через пустоту, а просто творит их здесь, на месте? Ведь может быть такое?

Они продолжали шагать вперед, не останавливаясь, и наконец старик заговорил:

— Говорят, Сураклин умел вызывать каких-то духов и давать им свои поручения! Он даже одевал их человеческой плотью, так что стороннему наблюдателю казалось, что перед ним — настоящие, живые люди. И они действовали, как люди, а не как духи, которые просто стучат в стену или опрокидывают посуду! Но если бы все заключалось только в этом, — продолжал старик, подавая Керису руку, чтобы тот помог ему перебраться через пересекавший дорогу ручей, — я просто бы не смог убить эту тварь молнией! А это у меня получилось!

— На как тебе удалось убить ее, — поинтересовался Керис. Рука деда, изборожденная рубцами и шрамами, странным образом показалась ему хрупкой и нежной. Архимаг осторожно ступал по выступавшим из воды участкам мостовой. Сейчас стоял конец лета, и воды в ручье было не так много, в основном тут была жидкая грязь.

Старик задумался — он, видимо, вспоминал, как ему удалось убить гадину. Глядя на его ставшее таким кротким и сосредоточенным лицо, Керис не мог поверить, что именно этот человек вызвал молнию, что именно он устроил так, что силы Темного Волшебника не помогли ему.

— Просто обычным электричеством! — старик наконец разлепил губы.

— Электричеством? — удивление внука было неподдельным.

Старик широко улыбнулся.

— Кажется, это довольно неплохое местечко! — забормотал он, сворачивая с дороги, к двум насыпанным в незапамятные времена неведомо кем курганы. Трава тут была куда выше и сочнее, и потому архимаг ступал уже осторожнее. Керис, прихрамывая, направился за дедом — как и в детстве, он шел за ним, даже не спрашивая, куда и зачем он идет. За курганами оказалась небольшая лощина-овраг. Оглянувшись на дорогу, Керис заметил, что сумерки уже совсем сгустились и теперь напоминали дымчато-серый шелк.

— Вот доктор Нарвал Скипфраг уже несколько лет экспериментирует с электричеством, — продолжал архимаг невозмутимо, глядя при этом себе под ноги, — собственно, именно из-за своих изысканий он впервые заговорил со мной. Хотя, разумеется, до того мы неоднократно встречались в Императорском дворце в городе Ангельской Руки! Во время конфликта с Сураклином я подружился с принцем Харальдом. Когда принц стал королем, то он оказывал нам такое же внимание, как и самой Церкви, и потому его влияние еще укрепилось. С того времени я часто стал бывать во дворце и познакомился там со многими придворными. Там столько интересных людей! Они стали спускаться в лощину, на дне которой тоже журчала вода. Там тоже все было опутано зарослями ежевики и дикими розами. Откуда-то слышалось жужжание пчел, — то ли самые работяги, то ли самые жадные из них еще не закончили собирать нектар, несмотря на столь позднее время суток. Помогая деду переправиться и через эту водную преграду, Керис вдруг понял, что столь хорошее знание окружающей Кимил местности наверняка дед обрел во время сражений с Сураклином. Теперь он знал тут каждую кочку и каждый ручей, и потому уверенно чувствовал себя тут даже в темноте. Следую теперь за архимагом, Керис ощутил стыд — и за свои ноющие мышцы, и за какой-то подсознательный страх перед этой местностью. Вон дед — на что старый, а шагает без устали! По мере того, как темнота сгущалась, он стал вспоминать сегодняшнюю схватку с чудовищем. Оно, как выяснилось, пришло ниоткуда. Но тогда как оно вообще появилось здесь — ведь прежде такие существа в Империи не водились!

Пять лет Керис вел тяжелую, но достаточно беззаботную жизнь. А теперь как-то за один только день все разом изменилось: он пришел в незнакомую местность, он сражался с незнакомым чудовищем, которое оказалось возможным убить только с помощью невиданного оружия разрушительной силы. Раньше ему казалось — что меч, есть самое страшное оружие, но сегодня он убедился, что, к примеру, против костей убитого в болоте чудовища меч абсолютно бессилен. Оба путника тем временем все шли и шли дальше.

Тем временем архимаг вновь нарушил тишину:

— Нарвал рассказывал мне, что вода отлично проводит электричество, проводит его и металл. Но иногда они могут принимать на себя электрический разряд. Кстати, молния — это и есть электричество! — Солтерис скупо улыбнулся — я обязательно повидаюсь с ним и расскажу о том, что результаты его опытов блестяще подтвердились практикой, То-то он будет доволен!

— А чудовище? — спросил невинно Керис.

Старик вздохнул в ответ, и улыбку в его лица словно водой смыло.

— Чудовище, — непонятно к чему сказал архимаг, — да, чудовище!

Снова повисла тишина, и мысли Кериса возвратились к пленнику Башни Тишины — тому полубезумному волшебнику с всклокоченными волосами и бородой, блистающими глазами, полураскрытыми толстыми линзами очков. Неужели человек, семь лет сидя в тюрьме, способен скрывать свою безумную энергию, да так ловко, что о ней никто и понятия не имеет? Керис в свои девятнадцать лет еще не встречал ничего подобного. Нет, думал воин, что-то здесь все-таки не то! Затем Керис стал думать о своем убывающем волшебстве. Ну как можно вынести такое человеку, чей дед считается самым могущественным чародеем Империи?

Неужели эти переживания в конце концов сведут его с ума?

Или это произойдет, как какое-нибудь неприятное наваждение?

Керис обернулся назад, чтобы попытаться угадать над вершинами холмов темную Башню.

— Ну вот мы и пришли! — радостно заметил архимаг. Керис посмотрел удивленно на яму в земле, на поваленный, стоявший когда-то тут памятный камень. Камень теперь тоже был оплетен ежевичными кустами. Соседний холм порос какими-то деревьями, там слышалось хлопанье птичьих крыльев, а в траве неподалеку кормились дикие кролики. Они некоторое время настороженно поглядели на путников, но, убедившись, что это явно не охотники, продолжили кормежку. Керис присел на край поваленного камня.

— Мы подождем здесь, — донесся до воина голос архимага, — пока темнота полностью не опустилась на землю!

Керис мог различить только силуэт деда в темноте, особенно заметны были его белые руки и лицо в обрамлении копны седых волос. Архимаг тем временем продолжал:

— А потом, дитя мое, мы возвратимся в Башню Тишины, и я сам постараюсь поговорить с Антригом Виндроузом!

Старик присел на камень рядом с внуком. Откуда-то он извлек пару черных перчаток — подарок прежнего Императора, еще до того, как он сошел с ума. Солтерис принялся было надевать их на руки, но затем вдруг передумал и запихнул обратно в карман.

— Ты что, замерз? — спросил деда Керис, но тот отрицательно покачал головой.

— Только устал! — сказал архимаг. Он снял со спины котомку и достал из нее краюху хлеба, голову сыра и два зеленых яблока. Хотя послушнику не положено есть во время службы — а Керис считал, что он сейчас как раз на дежурстве — но он все равно с благодарностью принял еду от деда.

Архимаг продолжал между тем:

— Ты, дитя мое, находишься в куда более сложной ситуации, чем я! Извини меня, дитя, но я все-таки должен поговорить с Антригом один на один, без свидетелей. И сделать это мне нужно как можно скорее. Если ему известно обо всех этих странных явлениях, то мне нужно все это разузнать от него. Иначе Святая Инквизиция воспользуется этим как подходящим предлогом и быстро расправиться с нами всеми! Ты же слышал, что они говорили сегодня…

Керис чуть не подавился куском хлеба.

— И в самом деле, я слышал! — признался он, — но я даже не подозревал, что ты там тоже был!

— Меня там не было! — старик улыбнулся, — но, понимаешь ли, волшебник может слушать все, что говорится возле подземных токов энергии! К тому же я старался в последние дни не спускать глаз с Костолома! — вздохнув, архимаг, стал жевать кусок сыра, — это моя старая проблема, — он снова вздохнул, — а причина стара, как мир — желание Церкви во что бы то ни стало подчинить нас своей воле! Потом-то они только ищут любого предлога!