Мистер Рипли (№4) - Тот, кто следовал за мистером Рипли

На танцевальном круге мужчины всех возрастов прыгали и вихлялись под несмолкаемый грохот музыки. На застекленной лестнице стояли или сомнамбулически двигались вверх и вниз фигуры людей. Вот одна из них упала, но ее тут же бережно подхватили и помогли спуститься. Том насчитал еще не менее десяти человек, одетых, как и он, в длинные платья. Макс все не появлялся, и Том нарочито медленно достал из сумочки сигарету, всем свои видом показывая, что не торопится заказывать выпивку для предполагаемого партнера. Четверть двенадцатого. Том стал осторожно осматриваться по сторонам. Особенно внимательно он приглядывался к тем, кто стоял ближе к стойке: логично было предположить, что тот, кого он ждал, будет спрашивать о Джо у бармена. Пока, однако, Тому не попался на глаза ни один человек, которого при всем желании можно было принять за человека «традиционной ориентации», каким, по мнению Тома, должен быть похититель.

Наконец появился Макс. В белой с кружевами и перламутровыми пуговицами рубашке, в черных кожаных штанах в обтяжку и высоких ботинках он напоминал героя вестерна. Он вынырнул из танцующей толпы в сопровождении высокого типа, одетого в длинное платье, словно состряпанное из серой гофрированной бумаги. Короткие волосы мужчины над ушами были перехвачены тонкими желтыми ленточками.

— Добрый вечер, — произнес Макс и, кивнув на своего спутника в оберточной бумаге, представил его: — Это Ролло.

— А я — Мейбл, — с игривой улыбкой откликнулся Том.

Уголки тонких губ Ролло чуть приподнялись. На фоне густо припудренного, напоминающего клоунскую маску лица его серо-голубые глаза сверкали, как два бриллианта.

— Поджидаете дружка? — спросил он, не вынимая изо рта длинный черный мундштук без сигареты.

«Это шутка или он и вправду принимает меня за своего?» — рассеянно подумал Том, обводя взглядом зал и рассматривая стоявших вдоль стен и толпившихся возле столиков посетителей. Он предполагал, что едва ли тот, кто придет на встречу, будет танцевать, хотя здесь и это казалось вполне вероятным.

— Выпить хотите? — спросил его Ролло.

— Я закажу, — вмешался Макс. — Вам пиво, Том?

Пить пиво ему как женщине, вероятно, не полагалось, и, несмотря на это, он уже собирался согласиться, но тут его взгляд упал на аппарат для «эспрессо», и он сказал:

— Мне кофе, пожалуйста.

Макс и Ролло заказали «дорнкат». Том немного переменил положение: он оперся спиной о стойку, для того чтобы можно было разговаривать и одновременно не спускать глаз со входа в бар. Правда, разговаривать при таком шуме с каждой минутой становилось все труднее, — народ все прибывал, а уходивших было гораздо меньше.

— Кого ты подкарауливаешь? — прокричал Макс прямо в ухо Тому. — Ты его видишь?

— Еще нет, — крикнул Том в ответ, и в ту же минуту его взгляд упал на темноволосого молодого мужчину, стоявшего в самом углу, где стойка загибалась вправо.

На вид ему было около тридцати, и он не был похож на гея. На нем был светло-коричневый пиджак из чесучи. Держа в левой руке сигарету, он стоял, облокотившись о стойку, и незаметно обводил глазами толпу, то и дело поглядывая на дверь. Часто смотрели на дверь и другие, поэтому Том не знал, что и думать. Если это тот самый, то рано или поздно он должен был заговорить с барменом — узнать, не оставлял ли для него человек по имени Джо какое-либо сообщение. Может, он уже задавал этот вопрос, но обязательно спросит снова.

— Потанцуем? — с легким поклоном спросил его Ролло.

— Почему бы и нет? — в тон ему ответил Том, и они стали пробираться к танцевальной площадке.

Не прошло и минуты, как Том был вынужден скинуть туфли. Ролло галантно взял их у него и, подняв над головой, стал щелкать ими, будто кастаньетами. Кружение юбок, громкий смех... Правда, смеялись не над ними, а просто так, на них никто внимания не обращал. Из усилителя неслось что-то неразборчивое — то ли «Плюй на это», то ли «Дуй на это». Впрочем, слова не имели значения — важен был только ритм. Танцевать без туфель было легко. Время от времени Том поправлял съезжавший парик, один раз за него это сделал Ролло. Тот оказался предусмотрительным, на нем были сандалии. Том почувствовал такой прилив сил, какой бывает обычно во время тренировок в спортзале. «Берлинцы молодцы, что любят маскарады. Под чужой маской чувствуешь себя свободнее, как это ни парадоксально, именно чужое платье позволяет тебе в большей мере быть самим собой», — думал Том.

— Давай вернемся в бар, — предложил Том.

Было уже, вероятно, больше половины двенадцатого, и Тому хотелось оглядеться еще раз. Туфли он надел лишь тогда, когда они оказались у стойки, где стоял его недопитый кофе и где Макс охранял его сумочку. Том стал искать глазами молодого мужчину, но на прежнем месте его не было. Том стал озираться, ища среди снующих взад-вперед и танцующих приметный светло-коричневый пиджак, и вдруг увидел его в нескольких шагах от себя, позади нескольких мужчин; он пытался привлечь к себе внимание бармена. Макс что-то крикнул Тому, но тот приложил палец к губам, давая понять, что ему не до того. Из-под наклеенных ресниц он стал следить за незнакомцем в пиджаке. Он увидел, как бармен в светлом завитом парике наклонился к мужчине и затем отрицательно покачал головой. Коричневый Пиджак продолжал что-то говорить, и Том приподнялся на цыпочки, чтобы рассмотреть его губы. Тому показалось, что он произнес имя Джо, и затем последовал кивок бармена, означавший, видимо, согласие дать знать, если появится человек, который назовет себя так. Затем Коричневый Пиджак стал медленно пробираться к противоположной стене, лавируя между группами и одиночками. Он заговорил со светловолосым мужчиной в ярко-синей рубашке с открытым воротом. Тот никак не отреагировал на его слова.

— Что ты хотел сказать? — спросил Том у Макса.

— Вот это, что ли, твой приятель? — Макс кивнул в сторону черноволосого.

Том пожал плечами. Он откинул волан на рукаве и взглянул на часы. Они показывали без одиннадцати двенадцать. Одним глотком он допил кофе и, наклонившись к Максу, сказал:

— Очень возможно, что мне придется сейчас сбежать, как Золушке. Так что я лучше заранее попрощаюсь и скажу тебе спасибо за все, что ты для меня сделал.

— Поймать такси? — недоуменно спросил Макс.

Том покачал головой.

— Заказать тебе еще «дорнкат»? — Он поймал взгляд бармена, поднял два пальца, показывая на стакан Макса, и, несмотря на протесты последнего оставил на стойке две купюры по десять марок. Он видел, как человек в коричневом пиджаке направился было в облюбованный прежде угол, однако его уже заняла парочка — там о чем-то увлеченно беседовали молоденький паренек и мужчина. Внезапно человек в коричневой чесуче, видимо, передумал и направился к выходу. У самых дверей он поднял руку, чтобы привлечь внимание бармена, тот заметил и отрицательно качнул головой. Теперь Том окончательно убедился, что это тот, кто ему нужен. Человек еще раз взглянул на часы, затем на дверь. В этот момент она распахнулась, пропуская группу подростков — одинаково одетых в джинсы, с одинаковой раскачивающейся походкой и глазами, горевшими любопытством. Между тем Коричневый Пиджак обернулся в направлении человека в синей рубашке, сделал знак головой, показывая на дверь, и вышел.

— До свиданья, Макс, — проговорил Том, хза-тая сумочку. — А вам, Ролло, спасибо за приятный вечер.

Том проследил за тем, как Синяя Рубашка тоже покинул зал, и после этого неторопливо последовал за ним. Выйдя на улицу, он сразу увидел справа от себя их обоих. Человек в коричневом стоял на тротуаре, а второй уже подходил к нему. Том направился налево, к машине Петера.

К «Хампу» приближалась еще одна шумная компания; кто-то из них при виде Тома восторженно свистнул, остальные расхохотались.

Петер не видел, как он подошел, но стремительно обернулся, стоило Тому постучать в стекло.

— А вот и я! — сказал Том, залезая в машину. — Тебе придется развернуться. Я их усек, они вон там, их двое.

Петер немедленно стал разворачиваться. Улица была довольно слабо освещена, а припаркованных машин было немало, но, по счастью, встречного движения почти не было.

— Они идут пешком, так что поезжай тихонько, будто ищешь, где встать.

Занятые разговором, двое мужчин, шедших впереди, не оглядывались. Вот они остановились у припаркованной машины. По знаку Тома остановился и Петер. Он дал обогнать себя шедшему сзади автомобилю.

— Следуй за ними, — сказал Том, — но постарайся сделать это незаметно. Если они нас вычислят, то либо дадут хорошего пинка, либо смоются.

У Тома мелькнула мысль о том, не надо ли перевести свой слэнг на немецкий, но, похоже, Петер и так все понял.

Ярдах в пятнадцати впереди автомобиль с двумя мужчинами тронулся с места и почти сразу же юркнул за угол. Петер последовал за ним, и вскоре они увидели, как машина, за которой они следовали, сворачивает направо, на более оживленную магистраль. Между нею и машиной Петера оказалось еще два автомобиля, но Том не терял из виду тот, который был им нужен, ни на минуту, и у очередного левого поворота в свете чьих-то фар отчетливо увидел, что машина была вишневого цвета.

— Та же самая, что на улице Любарс! — воскликнул он.

Они продолжали преследование еще минут пять; возможно, оно заняло и меньше времени, но машина поворачивала по меньшей мере еще дважды, и Тому пришлось не спускать с нее глаз. Наконец автомобиль замедлил ход и остановился на левой стороне улицы, застроенной четырех— и шестиэтажками с почти сплошь темными окнами.

— Остановись вот тут и чуть подай назад, — быстро сказал Том.

Ему хотелось увидеть, в какой именно дом войдут прибывшие, и, ориентируясь на зажженный свет, по возможности определить этаж, на который они поднимутся. Эти унылые, похожие друг на друга многоквартирные дома, предназначавшиеся для людей среднего и ниже среднего достатка, чудом избегнув бомбежки, стояли здесь еще с довоенных времен. Благодаря цвету пиджака Том сумел различить в ночном мраке более светлый силуэт черноволосого, когда тот, поднявшись по ступенькам, входил в одно из зданий.

— Продвинься еще метра на три, будь добр, — шепнул он Петеру. Когда машина подъехала ближе, Том успел заметить, как в окне третьего этажа свет стал заметно ярче, в то время как на втором справа, наоборот, почти погас. Что это — механическая система освещения или свет в холле? Том терялся в догадках. В это время на третьем этаже слева от лестницы, видно, зажгли дополнительную лампу; на втором этаже справа накал освещения не изменился. Том стал рыться в сумочке, нащупал изъятый у итальянца ключ и сказал:

— Высади меня здесь.

— Тебя обождать? Что собираешься делать?

— Еще не решил.

Петер припарковался чуть поодаль от целого ряда других машин и, вероятно, мог спокойно простоять на этом месте минут пятнадцать, однако Том не мог предвидеть, сколько времени ему придется отсутствовать. Ему не хотелось подвергать опасности Петера, а это вполне могло произойти в случае, если парочка начнет стрелять, когда он будет садиться в машину. Том знал за собой такую привычку: он всегда предполагал самое невероятное, самое худшее...

К какой двери подойдет его ключ — ко входной, к квартирной или вообще ни к одной? Том представил себе, как нажимает все подряд кнопки домофона в надежде, что какая-нибудь добрая душа — только, упаси боже, не похитители — впустит его внутрь.

— Попробую взять их на испуг, пробормотал он, постукивая костяшками пальцев по ручке.

— Не хочешь, чтобы я позвонил в полицию? Пускай не прямо теперь, а минут через пять хотя бы?

— Нет.

Том твердо решил: удастся ему чего-либо добиться или нет, сумеет он вызволить Фрэнка или нет, он должен предпринять все возможное без вмешательства полиции. Когда бы они ни явились — как раз во время или после развязки, — его имя неизбежно появится на страницах газет, а вот этого он хотел бы избежать любой ценой.

— Полиция не в курсе; пускай так оно и останется, — ответил Том и приоткрыл дверцу. — Не дожидайся, отъезжай сразу, дверь захлопни громко, но только тогда, когда уже отъедешь подальше от дома.

Он вышел. Проходившая мимо женщина в светлом цветастом платье проводила его оторопелым взглядом. Машина Петера скрылась в спасительной темноте, и Том услышал, как вдалеке хлопнула дверца. Теперь все его внимание было поглощено тем, чтобы не споткнуться на ступеньках. Он поднимался, аккуратно приподняв длинную юбку.

Возле дверей он увидел панель. Кнопок было штук десять, фамилии жильцов просматривались с трудом, номера квартир кое-где отсутствовали, так что Том не знал, где ему искать 2А или 2Б, тем более что он не был уверен, как здесь считать этажи: в Америке нужный ему считался бы третьим, а в Европе — вторым. Том попробовал свой «французский» ключ — и, к его удивлению, дверь открылась. Возможно, подобный ключ был у всех членов банды, а внутри квартиры всегда находился человек, который их впускал и выпускал. Теперь следовало не ошибиться и выбрать нужную квартиру. Том зажег в вестибюле свет, который автоматически отключается через минуту. Его глазам предстала невзрачная деревянная лестница без ковра, с нечищеными перилами. На площадке было всего две двери — справа и слева. Он бросил ключ в сумочку, достал из нее револьвер и, сняв его с предохранителя, снова положил обратно. Затем, подобрав юбку, стал подниматься по лестнице. Том еще не успел добраться до площадки, как услышал шум захлопнувшейся двери и увидел перед собой плотного человека среднего роста и среднего возраста в спортивной рубашке и брюках, который явно намеревался сойти вниз, но уступил дорогу Тому не столько из вежливости, сколько от неожиданности. Вероятно, он принял Тома за «девушку по вызову» и не заподозрил, что перед ним переодетый мужчина Как ни в чем не бывало Том, не останавливаясь, продолжал подниматься выше.

— Вы что — тут живете? — услышал он.

— А то! — отозвался Том по-немецки.

— Странные тут у нас вещи творятся, — пробормотал толстяк, продолжая спускаться.

По скрипящим ступеням Том добрался до следующего этажа. Из-под обеих дверей — левой и правой — на площадку просачивались полоски света. Видимо, на этом этаже было четыре квартиры, потому что в глубине площадки Том увидел еще две двери. Нужная Тому квартира, судя по освещенному окну, должна была находиться по левую сторону от лестницы. На всякий случай он сначала приложил ухо к правой двери, но различил лишь голос телевизионного диктора. Из-за левой двери доносились тихие голоса. Разговаривали двое. Он достал револьвер. Предварительно Том включил на площадке свет, но секунд через сорок он должен был погаснуть. Замок в дверях был одинарный, но, судя по виду, достаточно крепкий. Никакого четкого плана у Тома не было. Он сознавал одно: его единственный шанс — взять их на испуг. Том едва успел направить дуло револьвера на дверной замок, как свет погас. Левой рукой он громко забарабанил в дверь; при этом его сумочка сползла на локоть.

За дверьми голоса тут же смолкли. Через несколько секунд по-немецки спросили:

— Кто там?

— Полиция! — рявкнул Том. — А ну открывай!

Послышалась какая-то возня, царапанье ножек стульев о поверхность пола, но звуков панического бегства Том не услышал. Снова тихие переговоры.

— Полиция! — заорал он снова и, ударив в дверь кулаком, добавил: — Ihr seid umringt![20]

Может, в эту самую минуту они удирают через окно? На случай, если изнутри начнут стрелять, он прижался к стене справа от двери, но левую руку держал на дверной ручке, чтобы знать, где замок. И тут свет под дверью погас. Том отодвинулся от стены, вставил дуло револьвера между замком и деревом и спустил курок. Револьвер дернулся у него в руке, но Том не дал ему выпасть и в ту же секунду сильно надавил плечом на дверь. Она подалась, но не открылась — вероятно, там была еще и цепочка.

— Открывай! — прорычал он, надеясь от всего сердца, что напуганные соседи по площадке не станут высовываться. Краем глаза он увидел, что одна из дверей позади него слегка приоткрылась, но это его уже не занимало: он услышал, как стали открывать ту дверь, которая была перед ним. Неужели решили сдаться?

Открыл молодой светловолосый человек в синей рубашке. Свет изнутри упал на лицо Тома, молодой человек вздрогнул от неожиданности, и рука его потянулась к заднему карману брюк. Том сделал шаг вперед.

— Вы окружены! — крикнул он. — Можете прыгать с крыши, внизу вас все равно выловят. Где парень?

Человек в коричневом пиджаке стоял посреди комнаты и с раскрытым от изумления ртом смотрел на Тома. Потом, сделав нетерпеливый жест, стал что-то говорить третьему — широкоплечему мужчине с каштановыми волосами, у которого рукава рубашки были закатаны до локтя. Тот, что в синей рубашке, попытался захлопнуть ногой дверь, но она висела на одной петле и не закрылась. Тогда он метнулся в соседнюю комнату, окно которой выходило на проезжую магистраль. В помещении, где оказался Том, стоял лишь большой овальный стол, верхний свет был потушен, и комната освещалась только торшером.

Несколько секунд царила полная неразбериха, и у Тома даже промелькнула мысль, не стоит ли уносить ноги, пока цел, — убегая, они вполне могли его подстрелить. Может, зря он запретил Петеру звонить в полицию? Используя свой, вероятно, последний шанс, он выкрикнул по-английски:

— Бегите, пока не поздно!

Блондин что-то быстро сказал человеку с закатанными рукавами, передал револьвер сообщнику и скользнул в ту комнату, что справа. Оттуда послышался глухой стук упавшего чемодана. Том опасался, что если кинется искать Фрэнка, то может получить пулю в спину, и продолжал держать под прицелом черноволосого, у которого тоже теперь было оружие.

— Что тут происходит? — раздался голос за спиной Тома. На пороге квартиры стоял, по всей видимости, сосед по площадке, он был в шлепанцах, с широко раскрытыми от страха глазами.

— Убирайся отсюда! — крикнул ему темноволосый, и тот мгновенно исчез. В этот момент из соседней комнаты выбежал третий, сорвал со стула пиджак и с криком «Уходим!» кинулся в помещение направо, столкнувшись с блондином, державшим чемодан.

У Тома мелькнула мысль, не увидели ли киднепперы внизу полицейских, что после выстрелов было вполне вероятно, но потом решил, что дело не в этом — просто они запаниковали. Оба киднеппера проскочили мимо него, направляясь на крышу. Либо они заранее открыли чердачный выход, либо у них имелся от него ключ. Том знал, что в подобных домах не было поэтажных пожарных лестниц — выбраться можно было только через крышу. Последним, едва не сбив Тома с ног, выскочил коренастый мужчина с коричневым чемоданом. Спотыкаясь и скользя, он тоже стал взбегать по железной лестнице, ведущей на крышу.

Том прикрыл входную дверь — насколько это было возможно, потому что от косяка откололся кусок дерева, — и, держа перед собой револьвер, двинулся в соседнее помещение. Оно оказалось кухней. Фрэнк лежал на полу. Руки и ноги его были связаны, рот завязан полотенцем. Он терся головой об одеяло, чтобы освободиться от тряпицы.

— Эй, Фрэнк! — произнес Том и развязал полотенце со рта мальчика.

Тот не откликался. То ли от большой дозы снотворного, то ли от других наркотических веществ изо рта у него бежала слюна, а взгляд был бессмысленным. Чертыхнувшись, Том стал оглядываться в поисках ножа. Он нашел один в ящике кухонного стола, но тот оказался безнадежно тупым, тогда он схватил столовый нож, лежавший рядом с пустыми банками из-под кока-колы.

— Потерпи минутку, сейчас я тебя развяжу, — пробормотал Том и принялся пилить веревку на его запястьях. Веревка была толстой, но тугой узел выглядел еще безнадежнее. Том старался что было сил и одновременно прислушивался к шорохам со стороны входной двери.

Фрэнк попытался сплюнуть на одеяло.

— Давай же, просыпайся, — воскликнул Том, хлопая его по щекам. Сейчас лучше всего было бы дать парню несколько глотков растворимого кофе, можно было даже не греть для этого воду, но Том боялся тратить на это драгоценные минуты. Он принялся распиливать веревки на лодыжках, и после нескольких неудачных попыток ему это наконец удалось. Он попытался поставить Фрэнка на ноги. — Идти сможешь? — спросил Том. Сам он за это время потерял одну туфлю, а теперь скинул и вторую: в данной ситуации легче было обойтись без всякой обуви.

— То-ом? — еле ворочая языком, словно пьяный, произнес Фрэнк.

— Пошли! — заторопил его Том. Одной рукой он приобнял мальчика за шею и потащил к выходу. Он рассчитывал, что, начав двигаться, Фрэнк скорее придет в себя.

В последний раз Том оглядел помещение. Он надеялся обнаружить хоть какое-нибудь доказательство, с помощью которого можно было выяснить, кто эти люди, но не увидел ничего, кроме грязной рубашки в углу. Они сработали чисто и заранее сложили в чемоданы все, что могло бы их выдать. К его немалому удивлению, сумочка все еще болталась на его локте. Лишь теперь он припомнил, как подобрал с пола и сунул туда револьвер перед тем, как поднять Фрэнка. На площадке их ожидала небольшая группа испуганных людей — двое мужчин и одна женщина взирали на него с полным недоумением.

— Все в порядке! — крикнул он по-немецки визгливым, чужим голосом. Люди попятились и дали ему пройти к лестнице.

— Это кто — женщина? — услышал он за собой мужской голос.

— Мы уже вызвали полицию! — запальчиво крикнула женщина.

— Все в порядке! — снова, как ему казалось, очень убедительно сказал Том.

— Надо же, звери какие — накачали парня наркотиками! — донеслось до его ушей, но Тому было не до них. Он с трудом спускался вниз, изнемогая под тяжестью обмякшего тела Фрэнка. Наконец они протиснулись в полуприкрытые входные двери и, провожаемые любопытными взглядами жильцов, стали спускаться на тротуар. Один раз Том едва удержался на ногах, потому что у этой лестницы уже не было перил.

— Господи помилуй, святые угодники! — услышал он восклицание. — С тротуара на них глазели двое молодых людей.

— Мы к вашим услугам, прекрасная дама, — галантно сказал один из них, и оба расхохотались.

— Нам нужно такси, — произнес Том.

— Ах, такси! Ну да, конечно, сию минуту, — сказал один.

— Похоже, вы и вправду в нем чрезвычайно нуждаетесь, — добавил его спутник.

С помощью этой развеселой парочки Том с Фрэнком довольно быстро добрались до угла, где оба весельчака с хохотом стали ловить для них машину, при этом они непрерывно шутили по поводу босых ног Тома и закидывали его вопросами о том, чем же все-таки они с мальчиком занимались. Том мельком взглянул на название улицы, где киднепперы скрывали Фрэнка. Бингерштрассе. Он услышал вой сирены. К дому, откуда они только что вышли, подкатила полицейская машина. В это время перед ними остановилось такси. Том влез первым и при помощи молодых людей втащил Фрэнка внутрь.

— Счастливого пути! — крикнул один из пареньков, захлопывая дверцу.

— Нибурштрассе, пожалуйста, — сказал Том. Шофер молча смерил его взглядом, но протестовать не стал. — Дыши глубже, — проговорил Том. Он опустил стекло и потряс Фрэнка за руку, надеясь, что так тот скорее придет в себя. Не обращая внимания на шофера, он стянул с головы парик.

— Весело провели время? — не оборачиваясь, спросил шофер.

— О, ja-a! — восторженно воскликнул Том.

Но вот наконец и Нибурштрассе. Том лихорадочно стал рыться в сумке и, по счастью, сразу нащупал купюру в десять марок. По счетчику было всего семь, но, несмотря на протесты шофера, Том убедил его оставить сдачу себе. Фрэнк выглядел чуть-чуть лучше, хотя ноги по-прежнему его не слушались.

Том нажал на кнопку домофона. К его великому облегчению, дверь приоткрылась. По лестнице навстречу им быстро спускался Петер. При виде Фрэнка он не удержался от изумленного возгласа. Тот попытался кивнуть, но голова его снова скатилась на грудь, словно у него была сломана шея. Тому это почему-то показалось ужасно забавным, и он даже закусил губу, чтобы не рассмеяться вслух: видимо, начинало сказываться нервное напряжение.

Петер помог завести Фрэнка в лифт. Эрик ждал у полуоткрытой двери. Лифт остановился, Эрик распахнул ее пошире.

— Боже мой! — сумел лишь выговорить он.

Том бросил на пол парик и сумочку. Вдвоем с Петером они усадили Фрэнка на диван, после чего Петер вышел и вернулся с влажным полотенцем. Эрик поспешил за кофе.

— Не знаю, чем они его напичкали, — торопливо сказал Том. — Да, я потерял туфли Макса.

Петер, тревожно улыбаясь, смотрел на мальчика. Эрик принес кофе.

— Не горячий, но тебе как раз такой и надо, — ласково сказал он, обращаясь к Фрэнку. — Меня зовут Эрик. Я — друг Тома, ничего не бойся. Он опять теряет сознание! — через плечо проговорил Эрик.

Том, однако, видел, что Фрэнку не хуже, он понемногу прихлебывал кофе, хотя был еще не в состоянии держать чашку самостоятельно.

— Есть хочешь? — спросил его Петер.

— Не надо, он может подавиться, — сказал Эрик. — Кофе с сахаром. Пока этого хватит.

Фрэнк счастливо и пьяно улыбался всем им вместе и Тому — в особенности. У Тома пересохло во рту, и он достал себе из холодильника банку Пльзенского пива.

— Что там случилось, Том? — спросил Петер. — Ты так прямо к ним и вошел?

— Я выстрелил в замок. Никто не пострадал. Они напуганы... они испугались.

Страшная усталость вдруг навалилась на Тома.

— До смерти хочу помыться, — пробормотал он и отправился в ванную. Он долго стоял под горячими струями, затем пустил прохладную воду. Его халат висел рядом, на двери, и Том запахнулся в него.

Когда он вернулся, то увидел, что Фрэнк откусывает от кусочка хлеба с маслом, который держит Петер.

— Ульрих, — выговорил Фрэнк. — Ульрих и еще Бобо. — Фрэнк произнес что-то еще, но они его не поняли.

— Я спросил, как звали похитителей, — объяснил Петер.

— Оставим это до завтра, — вмешался Эрик. — Завтра он все вспомнит.

Том пошел проверить, на месте ли дверная цепочка. Все было в порядке.

— Ну, теперь рассказывай! — оживленно сказал Петер. — Это же замечательно! Куда они делись — убежали?

— Вроде бы дали деру по крышам.

— Неужели их было трое? — с восхищением глядя на Тома, продолжал Петер свои расспросы. — Может, их ошарашил твой наряд?

Том лишь улыбнулся. От усталости он не мог говорить, а если бы и мог, то на какую-либо отвлеченную тему.

— Жалко, что тебя не было сегодня в «Хампе», Эрик! — сказал он и нервно рассмеялся.

— Мне пора, — проговорил Петер. Было видно, что уходить ему совсем не хочется.

— Да, кстати, возьми-ка свой револьвер, и фонарик тоже. — Том достал из сумочки оружие, а из гардеробной принес карманный фонарь. — И еще раз — огромное-преогромное тебе спасибо! Помни, здесь у тебя еще три патрона осталось.

Петер сунул револьвер в карман, пожелал всем доброй ночи и ушел. Проводив его, Эрик предложил Тому раздвинуть диван. Фрэнк продолжал сидеть, опершись о подлокотник. Глаза его были полузакрыты, на губах блуждала счастливая улыбка. Он напоминал Тому зрителя, засыпающего во время театрального представления. Том пересадил его, как маленького, в кресло, и затем они с Эриком раскрыли диван и постелили простыни.

— Я могу лечь рядом с ним, — сказал Том. — Все равно мы оба так устали, что вряд ли до утра кто-то из нас проснется.

Том принялся раздевать Фрэнка, и тот, правда без большого успеха, пытался ему помогать.

— А в Париж не будешь звонить? — спросил Эрик. — Нужно им сказать, что с парнем все в порядке, а то, не ровен час, эти бандиты еще попытаются шантажировать твоего детектива.

Эрик был абсолютно прав, но звонить почему-то не хотелось.

— Ладно уж, так и быть, — отозвался Том. Он положил Фрэнка на спину, натянул на него простыню, а сверху прикрыл легким одеялом.

Он набрал номер отеля, который припомнил с трудом, и дождался, пока ему не ответил сонный голос Турлоу.

— Здравствуйте, — сказал он. — У нас все в порядке... Да, именно это я и хочу сказать... Здоров, но сонный... Да, транквилизаторы. Нет, не хочу сейчас вдаваться в детали... Нет, потом все объясню... В целости и сохранности... Нет, раньше полудня не позвоним, мистер Турлоу, мы тут все порядком устали.

Турлоу еще что-то говорил, но Том повесил трубку.

— Опять спрашивал насчет денег, — со смешком сказал он Эрику.

— А они у меня в гардеробной! — отозвался тот и рассмеялся тоже.

16

Как и накануне, Тома разбудило уютное журчание кофемолки, однако на этот раз он проснулся с легким сердцем. Фрэнк спал, лежа вниз лицом, и дышал ровно. Том, тем не менее, положил руку ему на грудь и убедился окончательно, что тот жив. Надев халат, он пошел к Эрику.

— Ну, теперь рассказывай все по порядку. Неужели стрелял только один раз?

— Да, и то в дверь.

Эрик нагружал поднос к завтраку — тут был хлеб различных сортов, баночки с джемом, булочки. Завтрак обещал быть обильным — вероятно, в честь освобождения Фрэнка.

— Парнишка пускай себе спит, — сказал Эрик. — Симпатичный малыш!

— Я с тобой согласен. Он красив, но даже не отдает себе в этом отчета, что всегда приятно.

Они сели завтракать в гостиной за кофейный столик. Том пересказал ему все события предыдущего вечера, начиная с того момента, когда, стоя у бара вместе с Максом и Ролло, он заметил, как парочка, интересовавшаяся «Джо», покинула зал.

— Похоже, что это не профессионалы, раз они не заметили, что ты едешь за ними, — заметил Эрик.

— Ты прав. Обоим нет еще и тридцати.

— А как же соседи на Бингерштрассе? Как думаешь, они узнали, кто этот паренек?

Они говорили шепотом, хотя Фрэнк, судя по всему, спал крепко.

— А что, собственно, они теперь могут сделать? Если они и запомнили чьи-то лица, то скорее всего похитителей — как-никак, они, наверное, не раз встречались с ними на лестнице. Одна женщина кричала, что позвонила в полицию, вероятно, так оно и было, — только что из этого? Соседи же понятия не имеют, что происходило. Полиция найдет туфли Макса, и это окончательно собьет их с толку.

Крепкий кофе делал чудеса, настроение у Тома было самое бодрое.

— Мне хочется как можно скорее увезти парня из Берлина, — сказал он, — да и самому тоже не мешало бы поторопиться. Я бы взял билет до Парижа уже на сегодня, но боюсь, Фрэнку это еще не по силам.