Мюрреи и их окружение (№11) - Горец-победитель

– Я понимаю, что от этих людей мало пользы, но им некуда идти…

– Отчего же? Кестер может вернуться в монастырь. – Лайам тряхнул головой.

– Он не хочет быть монахом. Его туда послали отец и дядя, но призвания к монашеской жизни у него нет, а ты лучше других понимаешь, что это значит. Я не могу отослать его обратно, он окажется в капкане и будет несчастен. Должно же быть что-то…

– Ладно, возьмем их, – решил Сигимор и, увидев общее изумление, улыбнулся. – Кайра права, им некуда идти. Как монах Кестер никуда не годится, он хороший парень, и я вижу в нем сильного, надежного человека. Ему только надо встать на ноги.

– Но ведь сэр Арчибальд так плохо видит, что принимает дерево за человека! – Лайам усмехнулся.

– Он хороший человек, но очень скоро умрет, если не найдет место, где в безопасности сможет прожить до конца своих дней. У нас есть жилище и семья, которая в случае чего нам поможет, а у него ничего нет. Вдвоем они неплохо справляются: Кестер – глаза сэра Арчибальда, а сэр Арчибальд не дает Кестеру упасть. Хотя сэр Арчибальд уже не может зарабатывать на жизнь мечом, но он это делал лет двадцать, а то и больше, так что у него есть мастерство и знания. Тебе же понадобится учить новичков осаждать стены? – Сигимор подмигнул. – Этот человек все еще может показать, как надо пользоваться мечом и оставаться в живых.

При мысли о том, как много хороших людей погибло от рук Рауфа, Кайра опечалилась, но тут же отбросила грусть и сказала:

– Может, они останутся здесь, пока мы не вернем Арджлин?

– Нет, мы возьмем их с собой, – стоял на своем Сигимор.

Лайам нахмурился:

– Зачем, если они не могут сражаться?

– Они могут ухаживать за лошадьми и охранять Кайру. А что – что-то не так? Почему у тебя такой вид, будто тебя только что наградили за подвиг? – Сигимор удивленно посмотрел на Лайама.

– Верно, подвиг, но не мой. Просто я вспомнил, как Кестер ухаживал за лошадьми, когда мы жили рядом с монастырем. Он не спотыкался, в конюшне с ним не приключалось никаких неприятностей. Даже Гилмор, норовистая лошадь, ни разу не ударил Кестера.

– Значит, он имеет к ним подход. – Сигимор довольно усмехнулся. – Вот тебе и ответ.

– Но это трудный шаг вниз для высокородного мальчика и рыцаря, хоть бы и наемника.

– Не такой трудный, как первый шаг в могилу.

– Хорошо сказано. Ладно, согласен. – Лайам улыбнулся, едва Кайра чмокнула его в щеку, но тут же нахмурился, когда она то же проделала с Эваном и Сигимором, а затем побежала сообщать новость Кестеру и сэру Арчибальду. – Теперь, кузен, я хочу услышать правду. Зачем ты хочешь взять их с собой?

– Что делает Рауф Моубри с сильными, крепкими мужчинами, которых считает опасными? – спросил Сигимор.

– Убивает.

– Вот именно. Но ведь никто не сочтет опасным юного Кестера или сэра Арчибальда, так?

– Ага, значит, у тебя есть какой-то план.

– Там посмотрим. А пока я просто хочу иметь под рукой такой подходящий инструмент.

Глава 13

Запах жареного мяса проникал во все углы Скаргласа; вечером ожидался большой пир, но Кайра ему не радовалась. Утром они поедут в Арджлин; мечи пока не вынуты, но битва уже началась. Она отбросила сомнение и чувство вины, охватившее ее при этой мысли, и отправилась искать Фиону.

Скоро у них с Лайамом не останется времени на себя, и Кайра решила провести ночь перед битвой так, чтобы надолго ее запомнить, пусть даже это будет воспоминание, от которого ей придется краснеть. Она надеялась, что Фиона, пробывшая замужем несколько лет, сумеет дать ей нужный совет. А еще разговор с Фионой послужит тестом: если Кайра не сможет даже разговаривать о распутном поведении, то мало шансов, что она будет способна это делать.

К счастью, Фиона сидела одна в соларе – комнате наверху замка. Она что-то шила и тихо ругалась.

– Не получается? – спросила Кайра, садясь на лавку под окном.

–Да нет, отлично получается; просто я люблю результат, но не люблю работу. – Фиона отложила работу и улыбнулась гостье.

– Очень хорошо тебя понимаю.

– Ну, я слушаю.

Кайра удивленно посмотрела на Фиону:

– Откуда ты знаешь, что…

– По лицу. Ты вошла с выражением «Я это могу!». Какие-то неприятности?

– Никаких. —.Кайра глубоко вздохнула, набираясь храбрости. – Завтра мы едем в Арджлин, а в армии у нас не будет возможности для личной жизни; вот я и подумала…

– Хочешь устроить памятную ночь? Кайра засмеялась:

– Да, что-то в этом роде. Ты несколько лет замужем, и я подумала, может, ты дашь мне совет?

– Поделюсь ценным опытом, да?

– Вот именно. А еще у меня бывают сны, где я веду себя очень вольно, но не уверена, что мужу захочется, чтобы жена делала с ним то, что я вижу во сне.

– Вряд ли ты делаешь во сне такое, что может шокировать Лайама. – Фиона встала, чтобы налить обеим по бокалу сидра. – Если во сне тебе приятно то, что ты делаешь, то и наяву вам обоим будет очень хорошо. – Фиона подала Кайре бокал и села рядом ней. – Что ж, поговорим. – Она подмигнула. – По-моему, это интереснее, чем шить.

– Разве не этого мы ожидали? – Сигимор посмотрел на Лайама, нервно расхаживавшего по комнате.

– Понимаю, но я надеялся на лучшее. – Лайам швырнул на стол письмо, доставленное одним из посыльных Сигимора.

– То есть на какую-нибудь глупость со стороны Рауфа, которая дала бы нам шанс войти на цыпочках. – Лукас глубже зарылся в любимое дубовое кресло Эвана.

– Да, чего-нибудь в этом роде. – Лайам посмотрел на чертеж, сделанный Кайрой, где она изобразила план Арджлина и его окрестностей. – Теперь я вижу, что прямой штурм невозможен, вокруг замка открытая местность, и со стен нас сразу заметят.

– Вот почему я предлагаю выступить сейчас. – Сигимор передернул плечами. – Через несколько дней новолуние, а значит, будет полная темнота.

Лайам кивнул, молча одобрив предусмотрительность Сигимора, и оглядел собравшихся: Сигимор, Эван; брат Фионы Нанти лениво чистит меч возле камина; оба брата Кайры сидят, вытянув длинные ноги и сложив руки на животе. На первый взгляд могло показаться, что им просто скучно, но Лайам уже неплохо их изучил и понимал, что это далеко не так. Кестер сидел за столом рядом с Эваном и старательно копировал карту Кайры: она им понадобится, если удастся проникнуть внутрь. Рядом с мальчиком сидел сэр Арчи; напряженно вытянувшись, упершись кулаками в колени, он внимательно вслушивался в каждое слово.

– Этот тип получил свой приз благодаря предательству и воровству. – Кестер присыпал песком законченную карту. – Он постоянно ждет, что кто-нибудь сделает с ним то же самое, и зорко следит за возможными попытками отнять завоеванное.

В этой кудлатой голове острый ум, подумал Лайам.

– Значит, он заделал все дыры.

– А вот это вряд ли. – Голос сэра Арчи прозвучал настолько неожиданно, что все вздрогнули. – Такой человек недолго бы прожил, если бы отрезал себе все пути к отступлению. Да, он закрылся в стенах, но где-то оставил путь отхода на случай, если стены его не защитят.

Лайам порадовался, что сэр Арчи плохо видит, потому что гордость старика была бы уязвлена при виде всеобщего удивления. Только Сигимор и Кестер, казалось, ожидали от него подобной проницательности. Лайам с досадой признал, что кузен опять оказался прав. Может, сэр Арчи почти ослеп и никогда больше не сможет выступить бойцом, но за годы военной службы он многому научился.

– Вы правы, старина, – наконец сказал Сигимор. – Вопрос – где? И знает ли об этом кто-нибудь еще?

– Кто-нибудь обязательно знает, – уверенно произнес сэр Арчи. – Кто-нибудь такой, кого Моубри не замечает в своем высокомерии.

– Кайра знает все дырки, но мы не можем рисковать, проверяя каждую.

– Пустая трата времени, – подтвердил Артан.

– Значит, мы вернулись к тому, с чего начали, – подытожил Лайам.

– Не совсем. – Сигимор прищурился. – Нам нужна только капелька удачи. И план.

Обменявшись с Эваном хмурым взглядом, Лайам по шел к двери.

– Ну, я отправляюсь спать. Один знакомый сказал, что лучший способ осчастливить жену – это обработать ее в кровати так, чтобы у нее глаза полезли на лоб. – Он подмигнул Сигимору. – Вот и я попробую.

Кайра хмуро посмотрела на дверь и допила вино. Если Лайам не придет немедленно, она или разозлится, или так напьется, что не сможет осуществить свой план. Она вдруг подумала, что сейчас другая жена в другой спальне чувствует то же самое, и усмехнулась. К концу их разговора Фиона уже составила кое-какие планы по поводу своего мужа.

Хорошо, что она набралась храбрости поговорить с Фионой. Хотя сначала Кайра слегка испугалась, узнав, что Эван все рассказал жене про ее неудачу с Дунканом, но это в некотором роде ей помогло. Во-первых, Фиона узнала, что у Кайры нет ни опыта, ни знаний, во-вторых, она тонко подвела новую подругу к тому, что та ни в чем не виновата, и Кайра начала в это верить. Фиона убедила Кайру, что Лайам будет счастлив, если ночью к нему явится та женщина, какой его жена видела себя в своих снах.

Теперь Кайра уже не стыдилась встречать Лайама в тонкой вуали, накинутой на голое тело. Фиона назвала это нечто ночной рубашкой, но она явно приписала наряду несуществующее качество. Ночная рубашка должна греть и иметь скромный вид, а не выглядеть легкой струйкой голубого дыма.

Когда дверь распахнулась и вошел Лайам, Кайра чуть не опрокинула бокал с вином, так она испугалась, но уже первый его взгляд успокоил ее.

Лайам поспешно запер дверь, его глаза горели, словно сигнализируя о растущем желании. Фиона правильно подсказала, что мужчинам больше нравится полуприкрытая нагота, так что скорее всего она права и во всех остальных советах.

Кайра медленно улыбнулась Лайаму, и когда он подошел ближе, с озорством подумала, что сейчас самое время попросить его сплясать голым. Распутница, которая пробегала по ее снам, вырвалась наружу!

Наконец Лайам догадался похвалить ее наряд; он, казалось, боялся говорить, чтобы не исчезло то, что было на ней надето. Положив руки Кайре на плечи, он начал их медленно опускать, задержавшись только для того, чтобы отпить из бокала и поставить его на стол. Потом он развел ее руки в стороны и оглядел Кайру с головы до ног. Сквозь тонкую ткань просвечивало столько замечательных вещей, что он сразу захотел больше, чем красивую картинку.

– Где ты это взяла?

– Фиона дала на одну ночь.

– Теперь я понимаю, почему наш строгий Эван то и дело улыбается. Может, ты разузнаешь, где она достала такое тонкое полотно?

Слушая столь приятные слова, Кайра торжествовала. Она тут же принялась расшнуровывать его камзол.

– Попробую. В нем, конечно, не слишком тепло…

– Ничего, сейчас мы разведем огонь.

По тонкой улыбке мужа Кайра поняла, что он имеет в виду отнюдь не очаг. Она стала медленно его раздевать; любопытство в его глазах сменилось вызовом, но это не поколебало ее боевого настроения. Помня советы Фионы, она неторопливо вешала на стул каждую деталь его одежды, а Лайам молча стоял рядом и позволял ей играть с ним, что ее очень возбуждало.

– Жена, ты полностью проснулась? – спросил Лайам, когда она освободила его от одежды.

– О да. – Она осмотрела его с головы до пят медленно и внимательно, как до этого делал он.

– И сколько же вина ты выпила?

– Бокал и еще чуть-чуть. – Она положила руки ему на грудь и стала гладить каждую выпуклость и впадину, чувствуя, как быстро бьется его сердце. – Ты боишься, что я так себя веду из-за вина? – Она шлепнула Лайама по животу. – Ты ошибаешься, – прошептала она во впадину под горлом.

– Значит, теперь ты и есть та распутница, которая бегала по твоим снам?

– Возможно. Ну как, будешь плясать?

– Немного позже.

У Лайама вдруг сорвался голос – это Кайра ухватила его восставший член своими длинными пальцами. Раньше она его не касалась, и как ни хотелось Лайаму, чтобы она его потрогала, он заставлял себя быть терпеливым. Но теперь под ее толчками сохранять терпение было очень трудно.

К тому времени как Кайра опустилась на колени и стала гладить и целовать ему ноги, он уже дрожал от предвкушения. Неужели это его жена, вдова-девственница, которая извинялась, поцеловав его в живот? Она делала то, о чем он страстно мечтал. Однажды он испытал подобное наслаждение, но та женщина посчитала себя его госпожой, чего он никогда больше не допускал. Для этого нужно иметь доверие, какого Лайам не испытывал ни к одной из тех женщин, с которыми спал. Кайре можно доверять полностью, подумал он, эта женщина никогда не использует их обоюдное наслаждение для того, чтобы захватить власть над ним, в этом он был убежден.

Когда тепло ее губ коснулось разгоряченного члена, Лайам содрогнулся от силы желания, пронзившей его тело, тихо застонал и вплел пальцы в ее волосы, показывая, как ему нравится такая ласка. Он сходил с ума от страсти, когда она его целовала, толкала языком, гладила по ягодицам и бедрам нежными маленькими ручками. Да, Кайра никогда не воспользуется страстью для того, чтобы завладеть им, но у нее это уже получилось. Лайам возблагодарил Бога за то, что единственная женщина, которой он не в силах противиться, так нежна и так честна, что играет с ним в эту игру.

Кайра взяла в рот его член, и Лайам сжал колени, чтобы устоять на ногах. Остатками сознания он приказал себе уловить момент, когда придется отступить.

Этот момент наступил очень скоро.

– Хватит, любимая, – сказал он и поставил Кайру на ноги. – Я не хочу так кончить. Не сегодня.

Сегодня он хотел излить семя в нее, перед тем как они оба упадут в изнеможении. Лайам не думал в ближайшее время встретиться со смертью, но когда мужчина идет на войну, риск всегда существует, и он желал перед битвой посеять в лоно жены начало новой жизни.

Осторожно сняв с Кайры легкую ночную рубашку, он на руках отнес ее на кровать, иногда останавливаясь, чтобы поцеловать. Он знал, что ему никогда не надоест любоваться ее нежным телом, тем, как она выглядит в россыпи черных волос, и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы обрести контроль над собой. Были вещи, о которых он знал, но никогда не делал, и теперь настало время их испытать.

Кайра тихо застонала. Она не знала, сколько сможет терпеть его ласки, потому что потребность впустить его в себя стала более сильной, чем ее воля. Занятие любовью возбудило ее больше, чем она воображала даже в мечтах.

Лайам процеловал дорожку вниз по ее животу и раздвинул ей ноги. Смущение, которое она, наверное, никогда не победит, слегка охладило страсть, и Кайра, поняв, куда он смотрит, попыталась отвлечь его внимание, пока неловкость не заглушила приятное тепло в теле.

– Лайам, кажется, я больше не могу вынести игру. – Она скомкала простыни, и он стал целовать внутреннюю поверхность ее бедер и тереться мягкими волосами о нежную женскую плоть, отчего по телу Кайры расходились волны желания.

– Наберись сил, жена, – сказал Лайам и легонько ущипнул ее, – Подумай о том, как чистят горшки.

Кайра собралась сказать, что это глупость, но только пискнула, потому что в этот момент он поцеловал ее туда, в то место, на которое до этого смотрел. Она напряглась и приподнялась на кровати. Когда она подумала, что такой интимности просто не вынесет, он толкнул ее языком. Кайре послышалось, что она произнесла богохульство, но способность мыслить ее покинула; она стала существом, которому доступны только ощущения, жар и потребность.

На какое-то мгновение Кайру охватило безумие – ей показалось, что она разбивается вдребезги. Она закричала, умоляя его соединиться с ней, но он проигнорировал ее просьбу. Через секунду она почувствовала освобождение, и оно пронзило ее с такой силой, что Кайра задрожала, но он не дал ей опомниться. Интимнейшие поцелуи снова стали сводить ее с ума, и когда она в очередной раз закричала, он дал ей то, о чем она просила. Соединение было свирепым, скачка быстрой и жесткой, но Кайра наслаждалась ею целую заключительную минуту.

Кайра осторожно открыла глаза, в замешательстве нахмурилась и тут же вспыхнула от нахлынувшего воспоминания. Она снова закрыла глаза, но бьио поздно – Лайам понял, что она очнулась, засмеялся, обхватил ее и перекатился на спину. Трудно бьио сохранять достоинство, лежа на его голом теле, особенно когда она вспомнила его сладкий вкус.

– Моя распутница опять улепетнула? – спросил Лайам, поглаживая ее по спине.

– Ей следует забиться под камень, сгорая от смущения, – ответила Кайра.

Лайам опять засмеялся. Может, распутная часть Кайры будет иногда прятаться, но он чувствовал, что она никогда не убежит насовсем. Лайам гордился и торжествовал, что любовью довел жену до обморока.

Ожидая, когда она откроет глаза, он понял, что в ее занятии любовью появилось что-то новое. Хотя Кайра не уступала ему в страсти, ее страсть нужно было выманивать, в нее часто врывалось смущение, которое затрудняло подъем к вершине. На этот раз колебание возникло всего один раз – когда он подарил ей интимнейший из поцелуев, но оно возникло так мимолетно, как будто его и не было вовсе. Выпустив на волю дерзость, которую она, видимо, испытывала в своих снах, Кайра заодно сбросила цепи с той чувственной женщины, которая бунтовала внутри ее. Она позволила себе свободно отдаваться каждому прикосновению, каждому поцелую, и как же это было замечательно! Лайам подумал, что никогда не допустит, чтобы она опять спрятала эту сторону своей натуры.

– О нет, приведи ее обратно, – прошептал он, расчесывая пальцами спутанные волосы жены. – Ей нечего стесняться.

– Я уверена, что она нарушила несколько церковных правил. – Кайра вдруг подумала, что ей на это наплевать. В конце концов, Лайам – ее законный муж.

– Несомненно, но я изучил все эдикты и считаю, что правил слишком много. Временами я думаю, их сочинили люди, которые не хотят, чтобы мы находили радость в той жизни, которую дал нам Господь.

Кайра перестала целовать грудь мужа и некоторое время изучала его лицо.

– В этом и есть причина того, что ты не смог вынести церковную жизнь?

– Одна из причин. В церкви, как и в миру, существуют лицемерие, алчность и жажда власти. Мое призвание не так сильно, чтобы это преодолеть, а вот твой кузен…

– Он тоже все это понимает?

Лайам кивнул.

– Впрочем, не время для таких серьезных мыслей, когда распутница из твоих снов лежит рядом со мной.

– Та, для которой ты собирался плясать голым? – улыбнулась Кайра.

К ее изумлению, Лайам столкнул ее с себя и вылез из кровати. Когда он подмигнул ей и стал приплясывать под собственное пение, Кайра засмеялась. У этого типа нет ни капли стыда.

– Помнится, я еще сказал, что распутница, может быть, спляшет вместе со мной. – Лайам за руку вытащил ее из кровати.

Какие они оба дурачки! Кайра смутилась, но Лайам снова начал петь. Эту песню она любила и стала ему подпевать. Они станцевали народный танец; оказывается, размеренные шаги и повороты обретают особый смысл, когда исполнители танцуют в чем мать родила.

Лайам запел довольно непристойную песню, и вскоре они как дети скакали по комнате, смеялись, пели и плясали, забыв обо всем на свете.

Кайра не поняла, кто из них первым почувствовал, что веселье вызвало горячую потребность, а может, оба одновременно. Она уставилась на Лайама, и он тоже пристально смотрел на нее. Кайра подозревала, что жар, который она видит в его глазах, есть отражение ее жара. Она облизнула губы, и он повторил ее сигнал.

Она игриво уклонилась от него, но погоня не может быть долгой, если убегающий хочет, чтобы его поймали. Лайам потащил ее на кровать, и она, взвизгнув, раскинула руки, встречая его. «Как хорошо быть отъявленной распутницей!» – подумала она перед тем, как страсть выжгла все мысли из головы.

Глава 14

Кайра потерла поясницу, которая после двух долгих дней в седле изрядно разболелась. Как жаль, что им опять придется ехать! Чего она действительно хотела, так это горячую ванну, но этого еще долго придется ждать, а пока она хотя бы помоется в холодном ручье, возле которого они разобьют лагерь, как только вернется Лайам.

Скоро ли она увидит Арджлин? Больше всего Кайру тревожил надменный отказ Лайама, Эвана, Сигимора и даже братьев взять ее с собой на разведку. Кайра предполагала, что они опасаются подпускать ее близко к Рауфу, но еще больше – что она может увидеть реальное положение дел. Никто не приносил ей новостей с тех пор, как они остановились на дальней западной границе Арджлина, и это было очень странно.

– Миледи, ваш сидр.

Кайра повернулась к Кестеру и улыбнулась:

– Спасибо, этим можно прекрасно промыть горло от пыли.

Кайра посмотрела на Кестера: широкое одеяние было подпоясано веревкой и от этого на несколько сантиметров приподнялось над землей. Он принес ей бокал сидра и при этом не проронил ни капли: вряд ли его юношеская неуклюжесть полностью прошла из-за того, что он подвязался, но, видимо, это все-таки помогло.

– Хочешь, я укорочу тебе одежду?

– О нет, спасибо. – Кестер покраснел. – Лэрд Сигимор это уже сделал, но он не велел отрезать. Пока.

Было ясно, что для Кестера слово Сигамора – закон.

– Он сказал, как только Арджлин станет ваш, я смогу носить брюки, – продолжал отчет Кестер.

– Не понимаю, почему он велел тебе подождать. – Кайра подозрительно посмотрела в сторону Арджлина. – Что-то их уж очень долго нет.

– Лорд Сигимор сказал, что они должны увидеть побольше, а хорошее наблюдение, если его правильно вести, требует времени.

Сигимор стал для Кестера новым кумиром. Этот человек был очень терпелив с мальчиком. Кайра удивлялась, как после черствого обхождения со стороны родственников Кестер горячо принимает руководство старших мужчин. Ко взрослым он относился без злобы и неприязни. Надо будет найти к нему такой подход, который сделает из него настоящего мужчину, подумала она.

– Я здесь, сэр Арчи. – Кестер замахал руками. – Идите прямо, на пути ничего нет. – Он взглянул на Кайру: – Понимаете, движение он видит.

Сэр Арчи благополучно преодолел расстояние от лошадей до Кестера и похлопал его по спине:

– Ты хороший парень.

Ветер взлохматил волосы сэра Арчи, и Кайра увидела рваный шрам, идущий по верху лба к правому уху.

– Вы говорили, ваши глаза пострадали после того, как вас ударили по голове?

– Да. Меня долго лечили. Зрение должно было улучшиться после того, как рана заживет, но она так и не зажила.

– Она сильно гноилась?

– Сэр Арчи, леди Кайра – целительница. Очень хорошая целительница, – поспешил сообщить Кестер.

– Думаю, никакой целитель тут не справится, рана гноилась несколько недель. Хорошо еще, что отрава дальше не пошла.

Может, и не пошла, но…

– Можно посмотреть? – Кайра протянула руку. Арчи кивнул, и она осмотрела рану. Поверхность была неровной, даже грубой. Кайра опасалась, что под сомкнувшейся кожей могло что-то застрять; она видела признаки того, что время от времени отрава оживляется, но большего не могла сказать, не вскрывая рану. В окружении множества людей она не осмеливалась проявлять свой дар.

– По-моему, сэр, рану нужно открыть и прочистить.

– Думаете, после этого я буду лучше видеть?

– Этого я обещать не могу. – Кайра считала, что шансы на улучшение есть, но не хотела возбуждать лишние надежды. В любом случае она не может быть уверенной, пока не осмотрит рану.

– Оставим пока все как есть, а когда вы вернетесь в свое имение, я об этом подумаю. – Арчи пожевал губами и вздохнул.

– А я обязательно вам напомню, сэр. – Кайра снова посмотрела в сторону Арджлина. – Почему они так чертовски долго не возвращаются?

– Нужно хорошенько осмотреть оборону врага, а это требует времени.

Слава Богу, со слухом у него все в порядке, подумала Кайра.

– Что ж, надеюсь, они скоро вернутся и мы узнаем, что они видели.

– Кайре нельзя об этом рассказывать, – прошептал Лайам, с ужасом глядя на стены Арджлина.

Сначала он ничего не замечал, разглядывая богатые земли, по которым они ехали, и расположившуюся на их пути большую деревню. Потом его внимание привлек всхлип Сигимора и шепот проклятий братьев Кайры, но он не сразу понял, на что надо смотреть, а когда понял, его чуть не вырвало. По всему периметру Арджлина на стенах висели мертвые тела, и эта картина напоминала омерзительное ожерелье.

– Подозреваю, эти люди пытались защищать свой дом и своего хозяина, – пробормотал Сигимор. – Рауф считает, что, казнив их, он этим вселит страх в сердца врагов.

– Вряд ли они испугаются.

– Да, скорее почувствуют то же, что я, – ужасную злость.

– В деревне слишком тихо, – сказал Лукас. – Кто-нибудь из вас видел животных? Еще не ночь. Почему не слышно коров, овец, хотя бы кур, черт побери?

Лайам оглянулся и понял, что Лукас прав: кругом стояла неподвижность и тишина; по деревне даже собаки не бегали.

– Он выскреб все дочиста, – решил Эван.

– Или запихал за стены. Когда приедет сэр Иен, он скажет точнее.

– Похоже, Рауф – как прожорливая саранча из Библии.

– Да, насколько я помню эту историю: все пожирает, но не думает сеять. Ему придется захватывать новые и новые чужие владения просто для того, чтобы не голодать. – Взглянув на пустую деревню, Эван добавил: – Рауфу дела нет, что своей жадностью он приговорил людей к голодной смерти.

– Я вам сразу сказал, что его надо убить, – сказал Сигимор и повернул назад.

Все быстро поскакали за ним, только Лайам задержался, чтобы еще раз взглянуть на крепость. Если Сигимор считает, что таков будет результат деятельности Рауфа Моубри, то неудивительно, что он жаждет избавить Шотландию от этого человека. Лайам понимал, что злодеяния Рауфа скрыть от Кайры не удастся, и думал, как уберечь ее от чувства вины, которое она испытает, хотя ничем его не заслужила. Он стал молиться за души повешенных, ожидающих погребения, а когда повернулся, чтобы ехать за всеми, увидел, что Сигимор все еще ждет его.

– Не совсем расстался с монастырем? – спросил Сигимор, подстраиваясь к шагу лошади Лайама.

– Нет, но… – Он пожал плечами. – Просто им нужна молитва.

– Послушай, а ведь она узнает. Скрыть не удастся.

– Я понимаю и постараюсь, насколько возможно, держать Кайру в стороне от этого безобразия. Ей нельзя на него смотреть, потому что она похоронит себя под чувством вины.

– Вины за что?

– Что она была не с ними и несколько месяцев не приходила на помощь.

– Ну и дура. Если бы она осталась, то уже умерла бы или жалела, что не умерла. А насчет ожидания – ее дело лечить, а у нас начинается период битв. Не вижу причин для чувства вины.

– Я тоже, но она не скоро от него освободится. Разве что когда она увидит, что никто из оставшихся в живых ее не обвиняет.

– Всегда найдутся люди, которым надо кого-то обвинить при любой беде. Подозреваю, большинство местных жителей удивится, что она вообще вернулась им помочь. Она же совсем недолго пробыла хозяйкой Арджлина.

– Это правда.

– А теперь у меня к тебе вопрос, пока мы не догнали остальных. Меня он мучает с тех пор, как мы выехали из Скаргласа.

– Ну так спрашивай.

– Я действительно ночью слышал пение и топот, доносившиеся из вашей спальни?

– Это был не топот, а пляска.

Сигимор так посмотрел на Лайама, что тот с трудом удержался от ухмылки.

– Ты же сказал, что идешь любить жену.

– А я это и делал. А заодно пел и плясал. Вместе с женой. Голый.

На этот раз Лайам не сдержался и захохотал. У Сигимора был такой вид, как будто он сомневался, в своем ли собеседник уме.

– Да, это большая глупость, зато необычно и… м-м… здорово. Должно быть, у вас с Джоулиной тоже случалось что-то такое, за что вас можно счесть сумасшедшими?

– Мы с ней иногда плаваем голыми, и при этом я чувствую себя как дурак. Хорошо еще, что в пруду вода теплая.

Лайам вспомнил пруд, который строили целый год. Он думал, что Сигимор собирается разводить в нем рыбу или привлекать диких уток, которых будут подавать к столу. Ему и в голову не приходило, что Сигимор и Джоулина прокрадываются туда и плавают голышом. Тогда понятно, почему пруд окружен высокой стеной, – не для того, чтобы не подпускать хищников, а для того, чтобы лэрд и его жена резвились вдали от посторонних взглядов.

– Интересно, Кайра умеет плавать? – пробормотал он, и Сигимор расхохотался.

Кайра услышала смех и слегка расслабилась. Братья и Эван приехали такими хмурыми, что она испугалась.

Их ответы про Арджлин были подозрительно туманны. Ничего, уж Лайам непременно расскажет ей правду. Теперь, услышав смех, она поверила, что все не так страшно. Лайам увидел Кайру, и его веселье как рукой сняло. Сигимор верно сказал, он не сможет прятать правду вечно, но будет делать это как можно дольше. Обняв Кайру за плечи, он поцеловал ее.

– Я не предполагаю, что луч заходящего солнца укажет нам путь, которым можно проникнуть в Арджлин. – Она кивнула Сигимору.

– Боюсь, что нет, любимая. Кругом высокие крепкие стены, как показано на твоем рисунке.

– Вы поехали проверить, насколько точен мой рисунок?

– Это одна из причин. Взгляд на крепость помог нам лучше понять ситуацию. Вокруг открытое поле, которое давно заброшено. Ехли пригнуться, трава может послужить укрытием. К тому же луна не светит, и это тоже хорошо.

– Разве не было бы лучше, если бы вы могли пробраться в крепость и сразиться в самом сердце врага?

– Да, лучше.

– Тогда, я думаю, надо поискать Малькольма.

– Слишком рискованно, нас могут увидеть. – Лайам покачал головой.

– Малькольм непременно знает что-то такое, что приведет нас к потайному ходу, в существовании которого вы так уверены.