Современная электронная библиотека ModernLib.Net

За день до полуночи

ModernLib.Net / Боевики / Хантер Стивен / За день до полуночи - Чтение (стр. 7)
Автор: Хантер Стивен
Жанр: Боевики

 

 


Естественно, подумал Дик, тоннельные крысы всегда считают, что кто-то подстерегает их.

– А вы не голодны? Может быть, хотите поесть? Сейчас отдохните, потому что действовать придется очень скоро. И я хочу, чтобы вы взяли с собой моих людей. Вы не будете одиноки в тоннелях.

– В тоннеле ты всегда одинок, – заметил Уоллс. – Но все-таки дайте мне худенького парня, который будет держаться подальше и выполнять все мои приказы.

Дика несколько сбила с толку прямота Уоллса, дальше он повел разговор с большей осторожностью.

– Темнокожего, мистер Уоллс? Лучше, если это будет темнокожий человек? В группе Дельта есть несколько негров.

Уоллс снова рассмеялся.

– Это не имеет значения. В тоннеле все ниггеры.

Фуонг сидела, словно в трансе. Это случалось с ней часто. Она так и не пришла в себя после катакомб. Медики определили у нее шизофрению пятой степени, как у многих, кто был связан с катакомбами. Потеряв близких людей, пережив немало ужасов, она, что называется, тихонько тронулась умом, который теперь маленькой лодочкой блуждал по волнам в открытом море. Фуонг не любила яркий свет, людской толпы, не любила говорить о себе. Любила она детей, цветы, свежий воздух, но больше всего любила детей. По ночам Фуонг разговаривала со своей дочерью, прижимала ее к груди. Она помнила, как девочка исчезла в пламени напалма. Языки пламени обожгли ей брови, взрыв почти оглушил ее. Она рванулась в огонь, но кто-то остановил ее.

И вот теперь она сидела в сарае с темнокожим мужчиной, как она понимала, ее коллегой, и пыталась воздать должное той пище, которую любезно поставили перед ней. Фуонг чувствовала, что приближается решающий момент, потому что мужчины перестали заниматься оружием и разошлись. Фуонг узнала эти симптомы – скоро бой. Она помнила их по старым временам.

Тогда была другая Фуонг. Она любила свою страну, верила в ее освобождение от ненавистных белых людей. Ради этого стоило убивать и умирать. И смерть, в конце концов, собрала свою дань. Ей было тринадцать, когда она ушла под землю, и двадцать три, когда вышла из катакомб, убив за это время больше сотни мужчин; большинство из них были вооружены карабинами М-1, а некоторые ножами. Лучше всего она умела прятаться и ждать, лежать в темноте, как мертвая, лежать бесконечно долго. Как она устала от этого! А теперь нужно вернуться в прошлое.

Нельзя, чтобы бомбы сжигали детей, чтобы весь мир охватил огонь, а потом повсюду наступила темнота.

К ней подошел какой-то человек.

– Здравствуй, сестра Фуонг, – обратился он к ней по-вьетнамски.

– Здравствуй, – ответила Фуонг, не желая называть его братом.

– Меня зовут Тигарден.

Эти американские имена, они такие сложные.

– Ди-гар-дан, – попыталась повторить Фуонг. Даже язык заболел.

– Называй меня брат. Я буду твоим братом в тоннеле. Меня попросили сопровождать тебя, поэтому я и назвал тебя сестрой.

Фуонг спросила у своей дочери, которая продолжала жить в ее сердце, что она думает об этом человеке.

«Похоже, он порядочный человек. Но хватит ли у него сил, мама? В тоннеле порядочность не в счет, там нужна только сила».

– Ты когда-нибудь бывал в тоннеле, брат? – спросила Фуонг.

– Нет, – признался он.

– Тогда почему ты здесь? Сам напросился?

– Не совсем так. Меня попросили, потому что я говорю по-вьетнамски, сестра.

«Он не рад поручению, – подсказала из сердца дочь. – Это плохо. В тоннеле очень важно верить в себя».

Ее открытый взгляд смутил парня.

– Честно говоря, сестра Фуонг, я боюсь до смерти. Ненавижу темноту, тесноту и грязь. Но меня попросили, а в нашем подразделении не принято отказываться от заданий.

– Ты можешь контролировать свой страх?

– Я провел в твоей стране более трех лет, боялся все три года, но научился контролировать страх.

«Скажи ему, что под землей совсем другое дело», – посоветовала дочь.

– Под землей совсем другое дело, – произнесла Фуонг. – Увидишь, там все иначе. Главное – владеть собой. Нужна железная воля, так что смотри.

– Я постараюсь, – заверил он. Мускулистый сухощавый мужчина лет сорока.

– В темноте все боятся. Выживает тот, кто умеет владеть собой.

– Я могу только постараться, – ответил Ди-гар-дан.

– У тебя есть семья, брат?

– Да. Трое мальчиков. Отличные ребята. Один спортсмен, настоящий герой. А двое других… ну, о них еще рано говорить.

Фуонг увидела, как потеплели его глаза, когда он говорил о детях.

«Послушай, мама, у него есть дети. В его сердце живет любовь. Он не одинок».

– Ты счастливый человек, брат, и я возьму тебя с собой в тоннель. Мы остановим демонов, не дадим им ввергнуть весь мир в пучину огня.

– Мы сделаем это, сестра, клянусь тебе, – сказал Ди-гар-дан, и с этого момента начала действовать команда тоннельных крыс «Альфа».

Команда тоннельных крыс «Бейкер» родилась при менее благоприятных обстоятельствах. В силу вполне понятных причин из группы Дельта для сопровождения Натана Уоллса был отобран негр, невысокий, мускулистый штаб-сержант по имени Джефф Уидерспун.

Гордый, трудолюбивый, способный молодой солдат, в свое время он был отличным боксером. По натуре Уидерспун был человеком команды, верил в единство в широком смысле этого слова и умел обуздывать собственные амбиции. Он признавал свои обязательства, во-первых, перед страной, во-вторых, перед армией и, в-третьих, перед группой Дельта, которая была его командой. Уидерспун перешел в группу Дельта из 3-го батальона рейнджеров, расквартированного в Форт-Юстисе, и успел к событиям в Гренаде.

А Натан Уоллс, в силу своих специфических убеждений, презирал всех и все, что причиняло вред американским неграм, которых, по его мнению, считали в стране ленивыми, никчемными чернозадыми собаками. Он был отравлен и этой страной, и расовой дискриминацией.

– Уоллс?

– Ну я.

– Меня зовут Уидерспун. Я пойду с тобой.

– Парень, а тебе платят за это дерьмо?

– Да, платят.

– Сколько? Сколько ты зарабатываешь?

– За риск и прочими надбавками получается тысяча семьсот в месяц.

Лицо Натана Уоллса искривила презрительная усмешка.

– Да это же крохи, парень, – рассмеялся он. – Я зарабатывал такую мелочевку за одну субботнюю ночь на Пенсильвания-авеню. А ты рискуешь своей гребаной задницей за каких-то семнадцать сотен.

Уидерспун только посмотрел на него. Потом повернул руку и бросил взгляд на большую «Сейку», укрепленную циферблатом вниз.

– Ты бы лучше поел. Выходим в 14.50. Уже скоро.

– Мне нравятся твои часы, парень. Прямо-таки ювелирное изделие, а я люблю ювелирные изделия. Позволь рассказать тебе, что во Вьетнаме сержант по фамилии Лопес приобрел себе отличную «Сейку» для подводного плавания, вроде твоей. И надел ее, уходя в катакомбы. Парень, да на них цифры видны за милю. Азиаты и воспользовались этим, какая-то вьетконговская леди, вроде нашей очаровательной девушки, засадила пулю прямо в цифру двенадцать, ему аж кисть оторвало. А когда он завопил, она послала пулю ему в глотку. Я это знаю точно, потому что сам лазил в дыру и обматывал его ноги гребаным проводом, чтобы вытащить оттуда эту дохлую задницу. Так что, если хочешь носить свои прекрасные часики, приятель, держись от меня подальше. – Уоллс снова рассмеялся.

Уидерспун молчал. Затем согласно кивнул.

– Сниму их перед уходом и оставлю кому-нибудь.

– Послушай, парень, еще дезодорант. Понимаешь, я чую запах этого дерьма. А если в дыре будет вьетнамец, он его тоже учует и разнесет вдребезги твою задницу, а заодно и мою. Так что нам обоим пойдет на пользу, если ты вымоешься, а то прямо-таки как будто телеграммы посылаешь.

– Но в этих тоннелях не должно никого быть.

– Приятель, когда ты считаешь, что там никого нет, именно тогда они превращают тебя в труп. Ты женат, парень?

– Да, – ответил Уидерспун.

– У тебя была баба прошлой ночью?

– Отвяжись.

– Приятель, последний раз я щупал только собственную задницу, это было, когда один белый негодяй позабавился с ней в душе. И сейчас я был бы не прочь побаловаться с бабенкой перед этим последним путешествием.

– Мне велели позаботиться об оружии. – Решительно перевел разговор Уидерспун. – Можешь взять М-16 или маленький немецкий автомат МР-5. А если хочешь, пистолет калибра 45 или 9 мм.

– К черту, парень, никогда не пользуюсь пистолетом, да и автоматы терпеть не могу, они слишком шумят, заставляют мою задницу нервничать. Предпочитаю хороший обрез. Когда стреляешь из этой штуки, то грохот сильнее, чем в аду. Если там будут вьетнамцы, то они перепугаются. Можешь спросить у этой девушки. Азиаты не любят шума.

– Но они не азиаты. И не вьетнамцы, – угрюмо заявил Уидерспун.

– Да, конечно, конечно. А теперь иди и поищи обрез. Достанешь обрез для ниггера?

Уидерспун ответил, что поищет, и ушел.

Уоллс сидел, прислонившись спиной к стене, и курил сигарету. Давно знакомое и уже забытое чувство начало охватывать его. Такое чувство возникает, когда понимаешь, что дело дрянь, – какая-то растерянность, мандраж в кишках. Не то что очень неприятно, но сильно не по себе.

Снова в дыру.

«Эй, парень, я же завязал с этими дырами. Ты знаешь, у меня была отличная жизнь».

Натан подумал, что сегодня ему предстоит умереть.

Умереть в дыре.

«А я-то думал, что навсегда завязал с этим дерьмом».



Джек Хаммел следил, как пламя пожирает металл. Глядя на него, он пытался сосредоточиться только на работе, ни о чем другом не думать. И все-таки мысли его возвращались к генералу.

Странный человек. Одно его присутствие заставляет нервничать. Джека пугала его фанатичная манера убеждать и руководить. И еще то, что генерал, похоже, был состоятельным, по крайней мере, принадлежал к высшему обществу, а Джек всегда чувствовал неуверенность в присутствии таких людей.

Но было в генерале и что-то нереальное, что-то от героя кинофильма.

Мальчишкой он видел много фильмов о бешеных генералах, маньяках, пытавшихся завоевать мир. Джек попытался примерить нынешнего генерала к тем киногероям. Но ничего путного из этого не вышло, потому что в памяти стояли скучные лощеные лица кинозвезд, неестественные в рамках черно-белых кадров. А тут совсем другое дело, тут симпатичный, живой генерал. Это сравнение рассмешило его, и Джек начал давиться от смеха.

– Вы находите это забавным, мистер Хаммел? – Голос генерала с трудом пробился к нему сквозь шум горелки.

– Нет, просто я… – Джек не сумел закончить фразу.

– Все в порядке. Смейтесь. Я привык к этому. Надо мной часто смеялись раньше.

На Джека смотрели жесткие, абсолютно серьезные глаза генерала. Он оцепенел. Горелка дрогнула, и Джек опустил руку.

– Но теперь надо мной не смеются. К этому я тоже привык. Когда люди осознали силу моей воли и поняли, кого я представляю, они не нашли в этом ничего смешного. Я представляю память, мистер Хаммел. Память о некогда великой стране, для которой сейчас настали ужасные времена. Эта страна потеряла свой путь, ее лидеры болтают, а враги, словно голодные волки, только и мечтают разорвать ее на куски. И я представляю силу, способную вернуть прошлое. Эти солдаты чувствуют мою правоту и моральное право на подобные действия, вот почему они пришли ко мне. У меня уже был предшественник, но ему не хватало моего опыта. Воля у него была, моя воля, но таланта моего не было. Вы знаете его, мистер Хаммел. Вспомните историю своей страны. Именно здесь все это и произошло. Его звали Джон Браун, он отбил арсенал с помощью девятнадцати недоумков, которые даже не подозревали, что делают. А в плен Брауна захватил мальчишка, офицер-моряк с игрушечной саблей, которая погнулась, когда он попытался нанести ею удар. Это случилось в пятнадцати милях отсюда, в местечке Харперс-Ферри. Вы бывали там, мистер Хаммел?

Джек не был уверен в том, что генерала в самом деле интересовал его ответ, но с каждой минутой он все менее понимал происходящее. Уж больно генерал во всем хорошо разбирался. Поэтому Джек ответил вполне откровенно.

– Ну, в общем-то да. По-моему, в прошлом году, когда жена сказала, что следовало бы получше узнать историю нашего штата, и…

– Мистер Хаммел, я вспомнил о Джоне Брауне неспроста. Однажды очень способный молодой человек предсказал мое предназначение, назвав его «сценарием Джона Брауна». А поскольку этот человек мне интересен и близок, хотелось бы превзойти Джона Брауна. Я захватил государственный арсенал, в котором хранятся ракеты, а не мушкеты. Я сделаю то, что должно быть сделано, – я собираюсь нанести удар по Советскому Союзу. Хочу дать будущее миру, у которого не хватает храбрости обеспечить его самому. Я убью миллионы, да, но в результате выживет не только политическая система, в которую я верю, но и вся планета. Дураки и трусы оставляют эту задачу будущим поколениям, так что когда все это произойдет – а мы оба понимаем, что это произойдет, – тогда все погибнут. Не просто одна раса, а весь мир. Планета. Я считаю себя самым моральным человеком из всех, когда-либо живших на ней. Я великий человек. Меня проклянут десятки поколений, а восхищаться мной будут тысячи.

– Гм, да, но…

Джек решил, что не к лицу ему спорить с генералом. Да и ума у него не хватит. Кто он? Просто недоучившийся студент, зарабатывающий на жизнь собственными руками. Что он может противопоставить такому человеку?

– Горелка, мистер Хаммел! – скомандовал генерал, сверкнув властным взглядом в сторону Джека.

Он послушно поднял горелку, и пламя снова начало лизать металл.

14.00

Летчики не работают. Они особые люди. Летчики летают. Только летают.

– Выше, черт побери, – сказал Лео Пелл Рику Тарноверу. Оба они были летчиками, и оба работали.

Двадцатишестилетний Тарновер не испытывал радости, работая бок о бок с наземной командой в этом чертовом промозглом ангаре, принадлежавшем 83-му крылу тактических истребителей воздушных сил Национальной гвардии штата Мэриленд.

Ангар находился на аэродроме Гленн Л.Мартин, расположенном к северу от Балтимора. Тарновер уже дважды сорвал кожу на пальцах, замерз и перепачкался.

Он же был летчиком, а летчики не работают.

– Выше, черт побери, – прищурив глаза, снова ругнулся Лео Пелл.

Лео немного смахивал на поросенка, особенно когда щурился: его крохотные глазки затягивались тогда складками жира. Это был коренастый, лысеющий человек с толстыми ладонями и руками, напоминающими поршни. Телом Лео походил на защитника из футбольной команды, а лицом – на пожарный гидрант. Сейчас он испачкался больше любого авиационного механика, от него несло потом. Земного в нем было очень много, и свою машину Лео называл «Зеленая свинья» – он любил летать на малых высотах и с небольшой скоростью, как говорили его коллеги, зарываясь носом в дерьмо. Да, Лео определенно тянуло к земле, похоже, он и родился для того, чтобы обслуживать самолеты.

– Лео, черт побери, – огрызнулся в ответ Тарновер, – мне вообще не положено заниматься этим! Я должен обеспечивать штурм или…

Над ними нависло массивное крыло истребителя-штурмовика А-10 «Сандерболт II», который летчик и экипаж называли «Кабан», или «Летающая свинья». Своим длинным, узким носом, колпаком кабины, высокими двойными рулями эта большая машина напоминала старый, знаменитый во время второй мировой войны бомбардировщик В-25 «Митчелл». Два гигантских двигателя «Дженерал Электрик ТР34 ОЕ-100», установленные почти в середине фюзеляжа, наводили на мысль о дополнительных двигателях, какие бывают у авиалайнеров. Можно было подумать, что двигатели вообще не от этой машины, и вообще самолет выглядел так, словно его конструировал озорной мальчишка, нарисовав чертеж школьным мелом.

– Рик, дружище, но если мы сейчас не установим эти чертовы пушки, то и задания никакого не получим. – Лео усмехнулся, обнажив желтые неровные зубы. – Вот что, парень, люди надеются на нас, и я, черт побери, не намерен их подводить. А кроме того, – Лео изобразил самую коварную и самую обольстительную улыбку, на какую был способен, – мы сможем отлично пострелять. Хорошая штука жизнь, черт побери!

Больше всего на свете Лео любил стрелять.

Все летчики и члены экипажей облепили свои машины, стараясь побыстрее установить 20-мм пушки SUU в прорези наружных боевых подвесок под крыльями зеленых птичек.

Тарновер повернул гаечный ключ, вытер пот со лба, и – проклятье! – снова содрал кожу на пальце.

– Затягивайте сильнее, сэр, вам осталось чуть-чуть, – крикнул ему механик. – Сейчас начнем загружать боеприпасы.

– Отлично, – пробурчал Тарновер, продолжая работать гаечным ключом.

– Поторапливайтесь, Ларри, – радостно крикнул механику Лео, перебегая к следующему самолету.

План штурма, разработанный группой Дельта, был относительно прост.

Предполагалось, что перевооруженные истребители-штурмовики А-10, базирующиеся на аэродроме Мартин, смогут взлететь к 14.45. В 15.00 они появятся над объектом и обстреляют Саут Маунтин из 20-мм пушек. Подразумевалось, что они нанесут значительный урон силам противника, не повредив при этом главный компьютер, и уж, по крайней мере, разнесут в клочья этот загадочный брезент, закрывавший вершину горы.

В 15.05 пятнадцать вертолетов двинутся в сторону дороги и пересекут ее на высоте примерно тысяча двести футов, то есть почти в тысяче футов от объекта, чуть выше взорванной дороги. Чтобы усилить внезапность, вертолеты не будут приземляться, а зависнут группами, и из них по веревкам спустятся десантники – из каждой машины по восемь десантников. По расчетам командования группы Дельта, уже через минуту сто двадцать десантников займут исходную позицию для штурма.

Разделившись на два отряда, они двинутся наверх и атакуют противника на узком участке.

Как только завяжется бой, шестнадцатый вертолет сыграет свою роль: сделает вид, что задымился, вывалится из строя, изобразит потерю управления, перелетит через гребень холма и совершит вынужденную посадку у подножия горы. Спустя тридцать секунд раздастся взрыв – пусть думают, что вертолет погиб. На самом деле экипаж его взорвет двадцать фунтов взрывчатки С-4; согласно расчетам получалось, что именно таким количеством взрывчатки можно вскрыть вход в угольную шахту. Взрыв, во всяком случае так это планировалось, пробьет дыру, достаточно большую, чтобы команда крыс «Альфа» и команда крыс «Бейкер» проникли в гору и начали пробираться к ракетной шахте. Почти полторы мили под землей, без карт и схем. Да может быть, там и тоннелей-то нет. Обе команды будут держать связь по радио с группой Крыса-6, находящейся у входа в угольную шахту, а Крыса-6, в свою очередь, обеспечит радиосвязь с командованием группы Дельта.

Когда станет возможен доступ к дверям лифта, по немедленному сигналу туда доставят Питера Тиокола (сейчас он терзал свою голову, мучительно перебирая варианты, как открыть дверь с ее кодом из двенадцати цифр). Он откроет дверь, и оставшиеся в живых десантники из группы Дельта спустятся вниз. Идея успеха сводилась к одновременной атаке с разных направлений – снизу и сверху.

Докладывал план Скейзи. Он был доволен, план предусматривал все: четкость, действие малыми силами, дерзость, расчет времени по секундам. Короче говоря, план отвечал характеру группы Дельта.

Изложив предполагаемый ход событий, Скейзи скромно отступил в сторону.

– Нет, нет, – быстро возразил Дик Пуллер, – нет, нет, все не так.

Разочарование, повисшее в комнате, казалось, можно было потрогать рукой.

– Черт возьми, майор, вы продумали далеко не все. Слишком много крови уйдет у вас на второстепенные объекты. Сражаясь среди деревьев и оврагов, вы потеряете прекрасных солдат, и вам некого будет использовать на настоящих объектах, особенно при захвате лифта, ведущего в центр управления запуском. Если во время штурма вы потеряете слишком много людей, с кем будете выполнять основную задачу? Кто будет пробиваться через шахту?

Полковник сам остановился на кандидатуре Скейзи, но это не помешало ему при всех пустить кровь своему протеже. В этом был весь Дик Пуллер: он без малейших колебаний расправлялся с людьми. Скейзи сглотнул слюну.

– Мы думали, это отличный план, сэр, – вымолвил он.

– Отличный план для любого другого боя, но не сегодняшнего.

Чувствовалось, как атмосфера сгущается. Скейзи любили. Все знали, что он трудолюбив, фанатично предан Дельте. Один из ее ветеранов, он служил еще со времен операции «Орлиный коготь». Неприятно было видеть, как его отчитывают.

– Полковник Пуллер, – подал голос какой-то офицер из группы Дельта, – это хороший план. Стабильный, надежный, соответствующий нашим возможностям, это…

Пуллер не обратил внимания на его слова.

– Мистер Акли, последние сведения о батальоне пейнджеров.

– Гм, сэр, их самолеты вошли в воздушное пространство Сент-Луиса и попали в бурю над Скалистыми горами.

– Понятно, а как пехота?

– Сэр, их грузовики попали в дорожную пробку. Как назло. Полиция штата пытается пропустить машины, но пробка очень большая. Мы можем послать вертолеты…

– Нет, вертолеты нужны для Дельты. А где расположилась пехота Национальной гвардии?

– Они несут охрану по периметру, вы говорили, что опасаетесь возможного нападения и…

– Сколько их?

– Гм, рота В 123-го батальона легкой пехоты Национальной гвардии штата Мэриленд – это, скажем, человек сто пятьдесят. Они проводили учения в Форт-Ричи и прибыли на грузовиках пару часов назад.

– Соберите их, – приказал Дик.

Он повернулся к офицерам группы Дельта.

– Отведите группу на дальние рубежи, там сейчас безопасно. Я не хочу вводить в бой Дельту, пока мы не прорвемся к лифту. Этим парням нет смысла умирать в лесу, как обычным пехотинцам. Пусть умирают в шахте, где они принесут гораздо больше пользы.

Скейзи прокашлялся и, поколебавшись секунду, обратился к полковнику.

– Полковник Пуллер, при всем моем уважении к национальным гвардейцам, они всего лишь учителя, адвокаты и строители. У них плохая и физическая, и военная подготовка. Мы разработали отличный план, а эти ребята не смогут…

Дик властно оборвал его.

– Национальная гвардия штата Мэриленд проведет первую атаку во взаимодействии со штурмовой авиацией. Я не могу ждать этот чертов 3-й пехотный полк или рейнджеров. И пусть добираются на грузовиках, нет смысла использовать наши вертолеты для солдат, которые не смогут десантироваться с них по веревкам. Отведите Дельту на дальний рубеж, майор. Найдите командира национальных гвардейцев и передайте ему хорошую новость. Как зовут этого парня?

– Барнард. Он бухгалтер.

– Что ж, сегодня он пехотный офицер.

Это было первое из спорных решений Дика Пуллера. Оно основывалось на тайном убеждении: штурмовики не смогут убить столько солдат противника, чтобы подавить его огонь. Первая атака потерпит неудачу, тех, кто будет проводить ее, ожидает судьба британских войск в битве на реке Сомме в 1916 году – они обречены. Ценой своей жизни они добьются немногого, в лучшем случае – лишь обескровят противника. Полковник понимал, что предстоит вторая атака – силами пехоты и рейнджеров, ее, пожалуй, следует провести с наступлением темноты. Это уже будет настоящая драма. Сможет ли Питер открыть дверь? Смогут десантники из группы Дельта спуститься в шахту и захватить центр управления запуском? Смогут команды крыс подобраться снизу?

– Сэр, с вами желает поговорить командир национальных гвардейцев.

– Давай его сюда.

Дик взял трубку радиотелефона.

– Я Дельта-6, прием.

– Дельта-6, я хотел бы узнать, чем вызван ваш приказ.

– Объяснений не будет.

– В вашем распоряжении правительственные войска, коммандос, высококлассные профессиональные военные, а вы хотите, чтобы основная тяжесть штурма легла на моих ребят?

– Повторяю, объяснений не будет, Гвардия-6.

– Вы хоть имеете какое-то представление, что происходит там, наверху? Они…

– Я слышал. И читал доклад.

– Сэр, я хотел бы, чтобы мой вышестоящий штаб подтвердил ваш приказ…

– Капитан, можете делать что угодно, но в 15.00 ваша рота должна начать штурм горы. Во-первых, сейчас светло, это вам поможет. Ночная атака – это ужасная вещь. Во-вторых, что более важно, на 15.00 я вызвал штурмовую авиацию. Атаку начнете сразу после налета авиации, штурмовики А-10 наделают котлет из тех, кто находится там, наверху. Это я вам обещаю. А вы просто очистите район от противника, вот и все. Предупредите своих ребят, чтобы обращали внимание на неразорвавшиеся 20-мм снаряды, эти штуки очень опасны. Вот об этом вам и следует беспокоиться.

Пуллер врал с невозмутимым лицом. Еще тот лжец.

– А что за поддержка с воздуха?

– Истребители-штурмовики А-10, Гвардия-6. Видели когда-нибудь, как они поражают наземные цели? Сносят деревья, как цепная пила. Вам не приходилось видеть ничего подобного!

– Понял, сэр, – ответил капитан. – Собираю людей и выдвигаемся, сэр.

– Отлично, Гвардия-6, великолепно.

Полковник посмотрел на часы: почти 14.00. В отдалении послышался шум грузовиков. Гвардейцы приступили к выполнению приказа.

Пуллер почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернувшись, он увидел угрюмое, осунувшееся лицо Скейзи.

– Что вам нужно? – спросил полковник.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете, Дик, – ответит Скейзи.

– Вы немного не в себе, майор, – заметил Пуллер, глядя ему прямо в глаза.

– Вы не послали нас во время операции «Пустыня-1». А сейчас должны были послать.

Пуллер нахмурился. Скейзи был командиром штурмовой группы во время операции «Орлиный коготь». Семь лет назад, когда Дик принял решение отменить штурм, Скейзи в лицо назвал его трусливым негодяем и ударил.

– У тебя будет твой великий шанс, Фрэнк. Только подожди немного, ладно? Нам предстоит долгий день.

– Послушайте, Дик, если вам неприятно мое присутствие, потому что я когда-то ударил вас, то все понятно. Авторитет командира должен быть непререкаем. Я сложу с себя командование и пойду в строй обычным рядовым. Командовать сможет Маккензи, он хороший парень. Но, черт побери, Дик, вы обязаны использовать нас в этот раз.

Пуллер посмотрел на него.

– Возвращайтесь к своим людям, майор.

На улице грузовики начали двигаться в направлении горы.

* * *

Команда тоннельных крыс «Бейкер», сидя в сарае, слышала, как недалеко от них приземлился вертолет. Деревянная стенка была не помехой, в сарай долетали все звуки, в том числе шум от грузовиков Национальной гвардии, направлявшихся к горе. Оба члена команды, уверенные, что через несколько минут им предстоит вылететь на выполнение задания, спешно заканчивали последние приготовления.

– На, возьми, – сказал Уидерспун, – прикрепи на ремень.

– Ох, парень, спасибо, – ответил Уоллс, беря у напарника автоматический пистолет «таурус РТ-92» калибра 9 мм с темной матовой отделкой и увеличенным магазином, в который входило пятнадцать патронов. Уоллс вытащил магазин, отвел назад затвор и заглянул в сверкающий патронник. Затем отпустил затвор, и тот с тяжелым металлическим звуком стал на место. Вставил магазин и снова оттянул затвор, чтобы загнать патрон в патронник.

– Эй, парень, предохранитель ставить вверх или вниз? – Натан дурашливо распустил губы.

– Вверх, а для стрельбы опустишь вниз. Эта штука автоматическая, взводить курок не надо.

– А лучше бы взводить, как у моего старого «кольта» 45-го калибра, – заметил Уоллс.

Хорошее оружие, но вспомогательное, а для основной работы требовалось другое.

– А как насчет мистера Двенадцатого? – поинтересовался Уоллс, пряча пистолет в кобуру, висящую на ремне.

– Не понял.

– Мистер Двенадцатый калибр. Обрез, парень.

– Ах, да, нашел один. Вот он. – Уидерспун протянул ему «моссберг-500» с двадцатидюймовым стволом и шероховатой серой отделкой, ствольная коробка доходила почти до дульного среза, что придавало оружию чрезвычайно воинственный вид.

– Эта штука очень дорога ее владельцу, он не хотел отдавать ее. Называет ее «Средство убеждения». Говорил, что обрез сохраняет ему жизнь, ни в какую не хотел отдавать, еле его уговорил.

Уоллс взял обрез. Мгновение понадобилось ему, чтобы понять: обрез создан именно для него. Он погладил его, пощупал, понюхал, проверил. Черт, отличная штука.

Зарядив обрез восемью патронами, он взвесил его в руке, почувствовав приятную тяжесть. Другие патроны Уоллс рассовал по накладным карманам камуфляжных брюк, отчего ноги слегка отяжелели. Значит, лежать ему будет не совсем удобно, но лучше потерпеть и иметь под рукой боеприпасы, чем из-за любви к комфорту остаться без патронов в разгар боя. Ладно, это он проверит на деле в тоннеле. И Уоллс прижал к груди заряженный обрез.

Уидерспун тем временем заряжал магазин пистолета-пулемета "хеклер энд кох МР-5", вмещающий тридцать патронов калибра 9 мм. Оружие было какое-то причудливое на вид, рифленый глушитель не вписывался в обычные пропорции.

– Эй, парень, а это что за игрушка? Детская? Из пластика?

– Отличное оружие, – пояснил Уидерспун, – лучшее для ближнего боя.

Эластичными ремнями он закрепил на голове очки – прибор ночного видения АХ/РУ5-5С. Это был набор линз, смонтированных на чем-то вроде маски для подводного плавания. Питался прибор от батареи постоянного тока 1,3 В, находившейся в сумке. Реагируя на тепло – а в холодной темноте тоннеля от человека будет исходить такое тепло, словно он горит, – прибор легко обнаружит постороннего. Убить его не составит большого труда.

– Ты, наверное, пользовался такой штукой во Вьетнаме, – заметил Уидерспун.

Уоллс хмыкнул.

– Понимаешь, приятель, я могу видеть в темноте без всяких этих штучек. Поэтому и остался жив.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27