Сказание о маге

Его энергию вечные существа мирно делили между собой, не выпуская ни части в обычный мир, в астрал. Значит, вот кого ты убил Эдерс — Королеву волшебных драконов, последнюю в своем роду. Ты — преступник, которому никогда не будет оправдания, ты лишил жизни последнее Великое Существо, закончил род драконьей династии. И этому не будет оправдания! Спасение людей, ценой более сильного рода — непростительно! Твоя душа будет вечно носить на себе клеймо убийцы Королевы Драконов, последней в мире Сераф!
      Эдерс встал на ноги, пересиливая легкое головокружение. Медленно подошел к кристаллу, неохотно переступая через светло-белые кости дракона. Взял кристалл, проговаривая какое-то заклинание. Магия давалось на удивление легко. Сила внутри человеческого тела вырастала, как гриб, после осеннего дождя.
      Кристалл нежно обжог руку. Именно нежно. Эдерс еще с детства помнил, что значит истинный ожог, что значит боль, обжигающая руки. Он чувствовал ее, когда впервые брал клинки, отцовские клинки, инициированные на одном хранителе, на одном хозяине. По сравнению с той болью, ожог от кристалла был нежный, словно опускаешь руку в горячую воду, не кипяток, и, хоть и медленно, но привыкаешь к температуре.
      Кристалл в руке, другой всегда "под рукой". Заклинание. Свет, ровный пол. Можно идти обратно.
      Еще одно задание сделано. Вспомнилась заложница, которую он оставил инквизиторам. Последние дни маг редко думал о Надин, пытался лишний раз не напрягать свои нервы. Теперь же мысль о ней стала слишком уж унылой, тоскливой, бьющей прямо в сердце.
      Скоро он вновь увидит ее.
      Что с ней? Как она? Как отреагирует Папа на то, что его одурачили? Выманили тайну схрона и не отдали содержимого тайника?

* * *

       Наконец, я понял свои грехи.
       Но замаливать их перед Богом не было смысла, ведь именно во имя Господа я и мои побратимы свершали эти грехи. Мой разум был затуманен, раздавлен волей Папы, но не Бога. Я делал то, что приказывал мне святой отец, считая, что это путь к Господу нашему, но я ошибался, ошибались мы все. Вся святая инквизиция на деле прогнила до мозга и костей, никто из святых братьев уже не сохранил в своей душе света, за которым должны были следовать простолюдины, дабы избавить свои души от грехов, ибо инквизиторы сами утопали в грешности, как в женщинах восточные ханы. Я был такой же, как и они, я был среди них, в их рядах! Я вместе со всеми творил зло, оправдывая себя благими намерениями! Но дела и желания не всегда ходят рука об руку, иногда — так, как получилось сейчас — они выбирают себе разные дороги. И я выбрал те тот путь.
       Дважды…
       Я решил избавить свою душу от смертных грехов, свершив другой, но не менее страшный. Я пошел на убийство, пошел, засучив рукава, обдумав каждое свое действие в той, или иной ситуации. Я сделал так, как учили меня духовные наставники. Я помнил их «добрые» советы: "Твердый расчет — залог успеха", "Сила не в мышцах, а в голове", "Сильные погибают от рук слабых, если не предвидят непокорности, поэтому будь силен и предвидь поступки врага". Все это те многообразие поучений, которыми святые братья пичкали еще неокрепших духом, телом и разумом подростков. Я был одним из таких подростков, одним из тех, кого воспитала Церковь.
       Но меня не собирались делать священником, ими становятся дети богатых родителей, а не сироты, поэтому мне перепала участь инквизитора.
       Церковь — свята, но она учила убийц, хотя и не подозревала о том, что когда-нибудь ей самой предстоит с ними повстречаться…
      … Из дневника Дерека Соудгарда

* * *

      Эдерс не обратил никакого внимания на то, что Дерека нигде не было, хотя тому было приказано находиться у входа в пещеру до возвращения мага или по прошествии двух дней. Срок еще не истек, а инквизитор уже куда-то испарился. Кто знает, может, Дерек просто посчитал, что никому, даже посланнику церкви не справиться с волшебным существом. Действительно, кто знает?
      Сейчас Эдерс уже подходил к городу, в котором расположилась резиденция Папы — Святая Церковь.
      Повсюду шныряли люди, какая-то странная, звериная радость красовалась на их лицах, словно голодному псу с неба свалился кусок баранины, и он с превеликим удовольствием стал его пожирать.
      У Айдие катастрофически не было времени. Дни, отведенные на выполнение миссии, подходили к концу. Совсем скоро в Сераф пожалуют те мрачные исполинские существа, против которых он будет сражаться, он и его верные друзья. Но для победы нужны все пять кристаллов, созданные великим Суммариму. Эти кристаллы были ровесниками Земли и имели необычайную силу. Именно на эту Силу и надеялись посвященные в тайну ментальной магии.
      Всего кристаллов было пять, два из них удалось найти Эдерсу, один изначально принадлежал ментальным магам и находился сейчас в Замке Забвения под охраной и защитой Дас Диаса Иззидара, два последних — дело Эо Дельтореса. Айдиё было интересно, чем закончились поиски последнего, пусть Эо и не был такого высокого уровня, как Эдерс, он тоже умел немалое, впрочем, как и любой из четырех магов разума, точнее, из трех, выживших. Память Мио Фелесу. Пусть его душа упокоится с миром.
      Кристалл "Перворождения природы" друиды согласились отдать сами, узнав, что цели магов чисты и носят благие намерения для всех на этой земле. Кристалл стихий Дельторесу придется выбороть своими силами, но элементалии уже давно утратили свою первоначальную силу, поэтому поход в Круг Стихий для Эо должен оказаться легкой прогулкой.
      Айдиё вернулся в реальность, оставив мир грез и размышлений позади. Помог ему в этом, спешивший на центральную площадь, вышибала. Здоровенный широкоплечий мужик со всего разгона врезался в замечтавшегося мага, после чего покосился на него, сидящего в дорожной пыли, и что-то недовольно пробурчал.
      — Да что происходит?! - вставая и хватая за руку пробегавшего мимо мальчишку, нервно спросил маг.
      — Инквизиторы казнят инквизитора! — восхищенно прокричал мальчик, после чего вырвался из рук Эдерса и побежал дальше.
      Айдиё застыл в оцепенении. "Как такое может быть? Инквизиторы — инквизитора? Впервые о таком услышу!" — непонимающе пробубнил себе под нос хранитель кристаллов.
      Желая убедиться в правдивости мальчишеских слов, Айдиё проследовал вслед за ним и необычайно огромным потоком людей, которые все, как один шли на площадь.
      Эдерс прямо-таки окаменел от небывалого удивления, когда понял, что люди не врали. Но еще больше поразило то, кого он увидел на эшафоте — Дерек Соудгард, собственной персоной!
      Приговоренный, будто не замечая, что вокруг скопился люд, что его жизнь висит на волоске, стоял и пилил яростным взором церковный купол.
 
      — Что произошло? — спросил Айдиё у ближайшего к себе человека.
      — Этот осел пытался убить Папу! — сразу с нескольких сторон ответили ему.
      — Пытался? — как бы в никуда задал вопрос маг, ему моментально ответили:
      — Еще бы! Папа не простой орешек, сразу раскусил этого подавшегося на уговоры Тьмы святошу!
       Как не крути, но люди верили тому, кого боялись. Они так открыто говорили, что Дерек — маньяк, а Папа и впрямь наделен благословением несуществующего Бога (пусть простят меня не, кто преклоняется перед этой религией, но у каждого свои взгляды на жизнь). А сколько было таких же, как Дерек? Как только попытаешься поднять кулаки на всесильного врага, как только пойдешь против системы, как только потерпишь поражение, так сразу все против тебя. Даже те, для кого ты все это делал. Вот и сейчас… прискакали людишки на площадь, посмотреть, как казнят инквизитора, но в первую очередь-то — человека. И им не важно, сколько уже были вот так казнены инквизицией, без всяческих на то причин, и даже без обвинений, тем более без следствия. Для этих людишек не важно даже то, что казнили и таких же невинных, как они.
      Эдерс вообще не мог понять, что так сильно пугает людей в инквизиции? Да, она имеет власть, у нее есть руки, которые казнят, уши, которые слышат, но даже при таких условиях она же не непобедима! Она просто, словно животные, питающиеся детскими кошмарами и испугами, растет и крепнет, когда ее боятся, лебезят перед ней, как ягненок перед голодным волком.
      Может, людям просто не хватает уверенности в себе, в своих силах. Может, им просто нужен герой, который поведет их за собой? Который светом своего меча, своей души, укажет им путь? Может быть… Эдерс, в принципе, сам мог, как по мановению волшебной палочки изменить злую участь этих трусливых людей, спасти их жалкие душонки от инквизиции. Но он не хотел и просто не мог вмешиваться в дела людей, не мог так прямолинейно менять их судьбу. Ведь каждый творец собственной судьбы. Не хотят быть повешенными, не хотят спокойно ходить по темным улицам родного города, не опасаясь, что тебя заподозрят в ворожбе, так пусть берут в руки оружие, пусть идут наперекор всему, даже той же судьбе, прокладывают себе свою. Айдиё не хотел ни мешать, ни помогать людям, они сами должны решить свои проблемы, а сделать это, сложа руки, не удастся.
      …Эдерс оставил высокое и вернулся к сущему. Здесь все же было что-то весьма странное. Что заставило такого праведника, как Соудгард, напасть на священника высшей категории, на Иоанна Помпейского?
      Размышления Эдерса прервали слова: "Казнить без суда и следствия". Маг щелкнул пальцем. Волна из чистой магии раскидала всех людей вокруг него, тем самым, расчищая место для маневра. Секундное замешательство профоса. Он опускает рычаг. Пол под Дереком проваливается. Инквизитор бросает на мага непонимающий взгляд, мол: "для чего все это? Я ведь виновен и заслуживаю смерти". "Не сегодня" — мысленно ответил ему Эдерс.
      Веревка из конского волоса на шее смертника лопнула, словно сто лет лежала в сыром помещении и изрядно прогнила. Магически Айдиё замедлил падение инквизитора, чтобы тот не остался с поломанными ногами ждать для себя новой казни.
      С крыш на мага посыпался целый рой стрел. Они сгорели, так и не достигнув цели. В ход пошли мечники и копейщики. Наполненный до предела драконьей силой, Эдерс без труда превратил их оружие в пыль, которая моментально ссыпалась сквозь их пальцы. Маг слышал восхищенную толпу, но она вела себя тише воды, ниже травы, лишь в сердце радуясь происходящему, лишь в их душах Эдерс чувствовал радость, на лицах же нависли тугие маски.
      "Как все же сильно инквизиции запугала людей, если они даже боятся показать свои эмоции?!" — с легким недовольством произнес внутренний голос мага.
      Но видимо, Эдерс немного ошибался в людях.
      Вскрикнул восхищенный мальчик, лет тринадцати, его моментально поддержали остальные. Через секунду вся толпа в рукопашную стала разбивать лица инквизиторам, превращая их в кровавое месиво. Лучники еще трижды пытались атаковать, но все их стрелы превращались в прах еще в воздухе.
      Назревала революция…
      Оказывается, вот чего не хватало людям, маленькой искорки в море взрывающейся смеси. Это им с легким удовольствием подарил Эдерс. Дерек приподнялся, к нему уже успел подбежать какой-то широкоплечий мужичок. Он уже размахнулся, чтобы разбить одним ударом инквизитору, бывшему инквизитору, пол лица. Эдерс без всяческой магии отдернул руку мужлана, случайно повалив его в дорожную пыль. Затем клинком зарядил по стальным кандалам осужденного. Железо осыпалось на землю, тем самым, освобождая руки Дереку.
      — Спасибо, — только и смог сказать он.
      Эдерс повернулся в сторону рухнувшего вышибалы.
      — Он нам не враг, он пытался сделать то, что требовалось от вас уже давно, причем сам, в одиночку, — присматриваясь и припоминая лицо сидевшего в пыли мужчины, Эдерс добавил: — Теперь мы квиты.
      — Надо убить Папу, — словно загипнотизированный осведомился преступник. — Все беды из-за него.
      — Не могу с тобой согласиться, но не буду спорить, — отпарировал маг, хватая Дерека за руку и волоча его в сторону Святой Церкви. — Пойдешь со мной, не хочу, чтобы эта разъяренная толпа, когда закончит с остальными, принялась за тебя.
      Инквизитор ничего не ответил, лишь машинально закивал.
      Эдерс ворвался в церковь, разметая перед собой толстую двухстворчатую дверь огромным феерболом. "Просто, но со вкусом" — подумал Эдерс, перебегая через разлетающиеся окрест щепки. Чем-то он сейчас парадировал феерического дракона. Не хотелось бы, чтобы маг закончил также. А сейчас его магия снова превратиться в маленький огонек внутри, сменяя неистовое пламя. Сейчас его способности станут настолько минимальными, что они уже никак не помогут ему в борьбе с Церковью.
      На Эдерса накатился болезненный откат, хоть он и не произнес ни единого заклинания. Маг видел, как чье-то тело сгорает в огненной вспышке, чувствовал, как огонь разъедает его душу. Будучи сильно злым на святых братьев, будучи в невероятной опаске за жизнь своей спутницы, Эдерс наложил, сам того не замечая, очень сложное и последовательное заклятье на дверь, за которой скрывалась Надин. Это заклинание пожирала не только тела людей, но и их души, заковывая в вечные капканы астрала, который никогда не против получения новой души в свои неизмеримые просторы. Произнесенные слова, произведенные магом построения, увеличивали свою силу уже без его участия, вбирали ее из человеческих душ, с каждым новым посетителем становились еще более опасными, более кровожадными. Если в комнату попробуют ворваться еще пять-шесть человек, то заклинание может выйти из-под контроля самого мага, наложившего его.
      Не успел откат от первой души миновать болью виски мага, как он ударил с новой силой. Эдерс корчился на полу в лихорадочных приступах боли и отчаяния. Заклинание стремительно росло, забирая и силы мага. А в закрытом мире, это обязательно приводило к откату.
      Дерек сомнительно посмотрел в сторону Эдерса. Если магия так больна для мага, так почему же он до сих пор не отказался от этой способности? Инквизитор ничего не знал о магии, не знал о астральных потоках. Поэтому и не догадывался о том, что Святая Церковь является закрытым миром для любой ворожбы, что здесь столетиями молились прихожане и святые отцы, отводя от этого здания злую судьбу.
      Дерек попытался поднять мага, но когда тот еще больше изогнулся в приступе боли, оставил эту сомнительную затею.
      — Ты спас мне жизнь, маг, теперь я поквитаюсь с тобой. Негоже божьему человеку пребывать в должниках… — проговорил магу инквизитор, но больше для формальности, чем для понимания, после чего схватился за его оружие — отцовские клинки — и пустился в быстрый бег.
      Эдерс хотел крикнуть вслед Дереку, предупредить на счет заклинания, но след от инквизитора уже простыл. Святой брат скрылся на ветвистой лестнице, ведущей далеко вверх. Айдиё попытался подняться, но это не получилось. Заклинанию уже не требовалось пожирать души, оно уже росло само по себе, выкачивая из Эдерса силы, подвергая его к жуткому болезненному откату.
      Теперь еще и клинки убежали вместе с инквизитором, а ведь только они и могли спасти сейчас мага, избавить, хоть частично от боли, дать силы для еще одного рывка.
      А Дерек забежал в какой-то потайной ход и через пару мгновений был уже рядом с дверями в комнату Надин. Рядом с ней столпилась добрая дюжина инквизиторов, профессионалов, не таких, каким являлся Дерек. Но последнего это не остановило, не взволновало ни на миг. Он вырвался из стены, оказывается, тайные ходы есть везде. Потайная дверь тут же захлопнулась, что еще больше создало впечатление, что Дерек вышел прямиком из монолитного камня стен.
      Два удара, две головы катятся по полу, разбрызгивая кровь. Сегодня две семьи будут горевать по убитому мужу, отцу, сыну. Но каждый сам творит свое будущее, инквизиторы знали это, когда становились теми, кем были.
      Дерек не знал, откуда в нем проснулась такая ярость, такая злоба на всю Святую Церковь. Он уложил еще двоих, прежде чем на него обратили внимание. Десяток удивленных глаз-стеклышек уставились на бывшего инквизитора. Еще одного из них окутала полная тьма, смертельная пелена, когда Дерек зажатыми в руках клинками поочередно полоснул по лицу человека.
      Руки страшно жгло, ладони умывались собственной кровью, но это только придавало силы, заставляло рубиться еще быстрее, еще стремительнее, еще умелее. Ведь хочется все-таки выпустить бушующий огонь из рук!
      Вмиг в воздухе зависли три булавы, медленно ища цель на темечке Дерека. От них не увернуться, не спастись. Дерек не сможет выполнить данное им обещание, он не сможет помочь магу. В последней попытке спасти свою голову, инквизитор выставил перед собой клинки Эдерса. Закрыл глаза, словно маленькая девочка, которая через пару минут станет взрослой женщиной, после ночных постельных насмешек пьяного мужчины, ставшего ее мужем.
      Дерек стоял закрыв глаза, не видя ничего вокруг себя…
      Но ничего не происходило, не наносились удары, не слышалось разъяренных криков, все было тихо и спокойно, подозрительно тихо, подозрительно спокойно. Но открывать глаза Дерек не спешил, страшное предчувствие мешало оставаться сильным, страх затмевал глаза лучше век.
      Пересилив себя, Дерек расплющил глаза. Инквизиторы лежали на полу в смешных искореженных позах, словно "море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура замри". Вот и сейчас святые братья замерли в позах несуществующих морских созданий.
      Из комнаты Надин медленно выползал синий огонь, он начал пожирать одного из инквизиторов, расположившегося в позе морского конька возле опасного места.
      Дерек чувствовал, как заливается в стонах душа инквизитора, некогда побратима в борьбе со злом. Чувствовал, как растет огонь, забирая силы умирающего, слышал гнусавый смех бесплодного огня. Как огонь может иметь эмоции? Он же безлик!
      Но выпущенное Эдерсом заклинание набиралось разума, впитывая эмоции, начинало уметь ими пользоваться, превращалось в существо.
      — А за то, что заморозил святых братьев, спасибо, маг… — в полной, смертной тишине проговорил Дерек.
      Действительно, вот, что заставило людей пасть ниц в нелепом оцепенении — магия. А Эдерс — единственный маг, который был в округе, единственный маг, которого когда-либо видел Дерек.
      Ничуть не смущаясь вырастающему огню, инквизитор шагнул в чистое, синее пламя. Его душа медленно стала завывать, после чего залилась в крике агонии, стала превращаться в пищу для огня и астрала. Клинки вывалились из рук Дерека, он истошно закричал, уже в живую. Огонь бушевал вокруг него, обжигал тело. Капнули капли крови из рук, в которых были зажаты клинки, медленно, словно в вязкой жидкости, поплыли к полу.
      Эдерс не мог себя контролировать, откат то и дело вбивался в тело жуткой агонией, срывал все мышцы одновременно судорогами, сжимал и разжимал тисками виски. Пересиливая боль, маг пытался сосредоточиться, пытался выпустить какое-то заклинание, помочь Дереку, хотя б в чем-то. Возможно, избавить от Огня, расчистить путь, убрав с него инквизиторов. Но ничего не получалось. Откат глушил все проявления магии, любые мысли в голове Эдерса.
      И вдруг все стихло. Откат канул в лето. Огонь утих, перестал расти, стал медленно уменьшаться, умирать.
      Маг моментально вскочил на ноги, вытащил два засопожных кинжала, помчался в сторону комнаты Надин. Еще болела голова, ответная реакция на несколько минутный откат. Голова будет еще болеть, как минимум, два дня.
      Через пару минут маг был уже у комнаты Надин.
      То, что он увидел, потрясло его до мозга и костей!
      Словно воины-неудачники, напавшие не на ту крепость, группа инквизиторов, около десятка, усеяли своими телами подступы к комнате заложницы. Четверо инквизиторов были без голов, мертвецкие глаза расчлененных человеческих тел смотрели укоризненно на Эдерса. Маг ничего не ответил этим взглядам, лишь еще быстрее, перепрыгивая через тела, подбежал к открытой двери.
      На полу лежали два клинка. Машинально, с помощью магии, Эдерс вкинул одним движением кинжалы обратно в сапоги, подхватывая свое оружие. Клинки еще удерживали в себе чье-то прикосновение, часть чьей-то души. Думать над тем: чьей? Эдерс не стал, итак все было понятно — Дерека. От использованного заклинания в голову тихонько, по сравнению с недавней бурей, постучался откат.
      Только сейчас Эдерс поднял взгляд, и опешил еще больше.
      Дерек, живой, ухаживает за потерявшей сознание Надин.
      Маг подбежал к девушке, обнял ее, что было мочи. Сейчас этого он хотел больше всего на свете, больше победы в своей войне, больше всех кристаллов вместе взятых, самих пришедших к нему. Объятия Надин — вот все, что ему было надо. Девушка сначала никак не ответила на эмоции мага, но, прейдя в себя, выйдя из коматозного сна, она прижалась к нему всем телом, начала тихо плакать и целовать его шею, водить руками по спине.
      Сейчас Эдерс был самым счастливым человеком на земле. Да что там на земле?! Во всей вселенной!
      Из-за задания, из-за кристалла жизни, он едва не потерял свою люби… свою спутницу.
      Натягивая привычную маску спокойствия, рассудительности и холода, маг повернулся к Дереку и тихо сказал:
      — Спасибо, я обязан тебе по гроб жизни. Ты спас меня, мою душу — Надин, — искренне проговорил Эдерс, по его щеке медленно скатилась слеза, последняя которую видел свет с момента десятилетия мага.
      — Без твоей магии, я все равно бы не справился… — смущенно отговорился инквизитор.
      Маг не понимал, что Дерек имеет в виду, ведь никакой магии Эдерс не творил. Но уточнять не стал. Не сейчас. Сейчас он хотел насладиться моментом, который подарила ему и Надин судьба, почувствовать настоящую женскую ласку, любо…
      — Идти надо, — все также смущенно проговорил трезвомыслящий инквизитор, хоть и не хотел мешать своим новым друзьям. — Скоро сюда сбежится вся Святая Церковь, не отобьемся!
      Как не хотелось Эдерсу верить в правоту Дерека, как хотелось еще хотя бы минуту не отпускать девушку из своих объятий. Но уходить и впрямь было необходимо.
      Маг несколько отодвинул от себя Надин, так, чтобы можно было видеть ее глаза. Всмотрелся в два небольших горящих кристаллика, почувствовал, как из них выплескивается любовь, не дружба, не привязанность, а именно любовь. Чтобы распознать льющиеся из девушки чувства не обязательно было быть магом, это может увидеть и простой человек.
      — Люблю тебя, — тихо прошептал маг, гладя в глаза девушки.
      — И я… и я тебя люллю, — съедая от волнения слова, ответила Надин.
      — Идем, — напрасно пытаясь сделать дрожащий голос стальным, сказал маг.
      Наконец, были вне церкви. Наконец, использование магии не будет наказываться откатом.
      Эдерс стал плести, как паук свою паутину, сложное и изощренное заклинание. Такой мощи он еще никогда не вкладывал в заклятье, но драконья Сила позволила сделать это без особого труда.
      Стены церкви стали покрываться трещинами, медленно полетел колокол с колокольни, погружаясь в роскошное позолоченное здание.
      Эдерс махал своими клинками, как дирижер тьмы на банкете у сатаны. Каждый взмах пробивал в стенах огромные дыры. Не прошло и пяти минут, как Святая Церковь превратилась в груду камней, погребая под собой все иконы, настенные мозаики, дорогую утварь.
      Чувствуешь себя вандалом, не считающимся с людскими ценностями и памятниками. Чувствуешь себя темпларом, свергающим всю людскую веру, разрушая их надежды, их религию. Но Эдерс готов был чувствовать это, причем, без особых угрызений совести.
      Это конец, конец для церкви, ее больше нет, и возвести подобный памятник, да еще и такой силы, люди уже не смогут, по крайней мере, ближайшие пару столетий.
      А мага и его спутников снова ждет дорога. Теперь уже с кристаллами, с возлюбленной. Теперь дорога будет более веселой, более походившей на прогулку под звездным небом на берегу моря.
      Но, когда маг вернется в Замок Забвения, все может кардинально поменяться, никакая сила еще не смогла противостоять тем монстрам, которые стояли у входа в этот мир, еще никто не побеждал этого врага. А Айдиё и его соратники по магии решили сделать это вчетвером, причем, одного из них в узкихрядах ментальных магов уже не было.
      Сложные времена были позади, но впереди был еще более сложные, еще более опасные. А теперь Эдерс был еще обременен любовью. Ведь любовь не только созидает, она самое чистое проявление деструкции. Что будет делать Эдерс, если жизнь Надин будет в опасности? Что сделает, если представиться выбор между ее жизнью и спасением мира? Вчера он мог точно ответить на этот вопрос — жизнь одного ничто по сравнению с жизнями тысяч и миллионов. Но теперь он в этом сомневался.
      Любовь, любовь, любовь…

IV. Путь в Замок Забвения или Заблудшая Душа

      Замок Забвения…
      Сколько легенд говорили о крае земли, сколько философов утверждали, что это ложь, сколько искателей приключений прожили свою жизнь в тщетных попытках добраться до него. Но никто не смог отыскать этот Замок, никто не смог побывать в крепости, стоящей на краю землю, и одновременно в ее центре.
      Замок Забвения…
      Он, словно переход между мирами, между множеством различных миров. Ты не выйдешь из этого мира, не войдешь в другой, если ты не посетишь прозрачную крепость, сделанную из чистой магии богами-творцами.
      Замок Забвения…
      Сколько войн выстояла эта крепость, сколько посягателей на спокойствие мира Сераф полегло у ее стен. У нее всегда были защитники, вечные защитники, не знающие старости и слабости. Но война богов лишила этих величайших существ их силы, боги сами уничтожили Титанов и теперь, жизнь мира была под угрозой.
      Гайя взывала за помощью круг богов, но ни один из них не встал в защиту Серафа. Тогда Дух Земли обратилась к магам. И Орден ответил отказом. Лишь ментальные маги согласились помочь, ведь крепость изначально охранял кристалл разума, сильнейший из всех существующий кристаллов Силы, старейший из них, временно забытый всеми, и теперь пребывавший во владении Дас Диза Изздидара. Этот маг, пока что, был единственным, кто своими силами противостоял нашествию Зигона , остальные его братья по оружию были в поисках четырех других кристаллов. Воссоединение магических сил, перворожденных кристаллов — вот, что было последней надеждой Серафа на выживание.

* * *

      Время было на исходе…
      Оставались считанные дни до прорыва. Эдерс и его спутники удалялись вглубь материка, единого материка — Пантеогора. В небольшом провинциальном городке, носившем название Пантеок , маг должен будет открыть портал, который приведет его небольшую группку людей к Замку Забвения.
      Сейчас спутники шли по мощенной дороге небольшого, но видимо, торгово-развитого и важного в своем положении городка. Полуостров Керм радовал солнечной погодой. Слегка поддувал степной ветерок, разом с ним дуло со стороны моря. Прям-таки, перекресток семи ветров. Но порывы воздуха был теплыми, дружелюбными, они не щипали лицо, не обдували губы, просто щекотали, словно теплыми перышками разноцветного павлина.
      Красота, царившая окрест, обвораживала, приковывала взгляды и теплило сердце. Вокруг все цвело, по сторонам разносился приятный запах зеленых трав, пели певчие птицы, не выводила из себя надоедливая мошкара. Все радовало, мир-сказка.
      Лишь Дерек вел себя как-то недовольно, скрытно. Он не обмолвился ни единым словом за весь долгий путь, проделанный ими из Ромио, всегда был погружен в тяжкие раздумья он никогда не смотрел в лицо попутчикам. Всегда держал наготове два освещенных святой водой меча, словно ожидал нападения. Когда же он сказал, что собирается покинуть мага и Надин, Эдерс немного растерялся, немного опешил, немного взволновался, больше расслабился, но никакого виду не подал.
      Лазутчики Зигона есть везде, кто знает, может, какой-то невзрачный дух все же сумел пробраться через бдительного Дас Диаза и теперь вселился в святого инквизитора? Это многое бы объяснило, нападение Дерека на Иоанна, оно никак не входило в планы Эдерса, да и инквизитор последнее время вел себя как-то странно.
      — Если надо идти — иди, — грубо проговорил Айдиё.
      — Мне действительно надо, но я еще не знаю зачем и куда, не спрашивай, я и сам себе этого объяснить не могу, ни то что кому-то, — без всяческих эмоций пробубнил Дерек.
      Эдерс не мог понять инквизитора. Каменная маска на лице — признак присутствия в теле чужеродного духа, но если Дерек — лазутчик Зигона, то зачем он спасал мага в Святой Церкви? Убив Эдерса тогда, когда тот был беспомощен, словно новорожденный, Дерек смог бы одним махом обеспечить своему миру победу.
      Значит, он не шпион. Если так — пусть уходит спокойно.
      — Не можешь, не надо. Я тебе не отец и не мать, не друг и не враг, чтобы спрашивать твой дальнейший путь, — спокойно ответил в каменное, словно у изваяния, лицо инквизитора Эдерс. — Знай лишь одно, я твой должник, если свидимся, я верну тебе свой долг. Прощай.
      — Прощай и ты маг, и ты Надин. Пусть у вас будет очень много детей и счастливый брак. Вы отличная пара, не поминайте лихом, — сворачивая в бок и махая на прощанье рукой, прокричал Дерек.
      Эдерс взглядом сверлил спину уходящему инквизитору. Что-то было не так, но что? Маг не знал. Опасность от Дерека не исходила, но недавняя сила, ни с того, ни с сего, проснувшаяся в нем, просто настораживала.
      — А когда у нас будет свадьба? — неожиданно спросила Надин, Эдерса даже передернуло от удивления. — Не могу же я всю жизнь проходить в девках?
      — Давай не будем торопить события, — обнимая возлюбленную и целуя ее в лобик, ответил Эдерс. — Не хочу, чтобы ты так рано стала вдовой, у меня впереди опасный бой, сильный противник, который еще ни разу не знал поражения, а сражался он не с тремя магами, а с сотнями и тысячами.
      — У твоего врага просто не было серьезных противников, — прижимаясь сильнее к Айдиё, прошептала Надин. — Ты самый сильный, Зигон для тебя просто пустышка, ты разорвешь его в клочья! — радостно воскликнула она.
      — Мне бы твою уверенность… — подумал маг, после чего остановил себя, — Стой! Я ничего не говорил про Зигон, откуда она может про него знать? Спокойно… — остановил себя маг, — Мио Фелес — всем известный болтун, в его возрасте это уже не простительно, но о покойниках либо хорошо, либо никак. Память тебе друг, прости, что не смог узнать тебя лучше.