Волшебные камни Курага

      К тому времени, когда Якуб вернулся в отведенную для него комнату, над крепостью уже нависли сумерки. Он закрыл ставни и, не раздеваясь, лег на кровать. Где-то в вышине завывал и ярился ветер.
      - Все в порядке, - услышал Конан голос Раины.
      Киммериец замедлил шаг.
      - Главное - никого не встретить. Я этот народ знаю: ни за что, ни про что они могут тебя и на тот свет отправить. Они даже не посмотрят на то, что ты женщина.
      - Не знаю, не знаю. Честно говоря, верится мне в это с трудом.
      - Странный ты человек. Эти вояки таких страстей о демонах наслушались, что для них каждый незнакомец - уже враг. Как ты этого не понимаешь?
      - Хорошо, я буду внимательной! - засмеялась Раина. Она поднялась на цыпочки и одарила Конана поцелуем, который мог показаться невинным лишь со стороны. Руки киммерийца сами собой сомкнулись на ее талии, но он тут же опомнился и отшатнулся от Раины.
      - Что бы ни происходило, мы должны придерживаться предписанных нам ролей, - сказал он с улыбкой. - Иначе мы можем вызвать у людей ненужные подозрения, - верно, крошка?
      - Еще бы! Кто ты и кто я! - рассмеялась Раина.
      - Хотел бы я знать, долго ли еще мне быть караванщиком? - все так же улыбаясь, прошептал Конан.
      - По ночам ты можешь оставаться самим собой, - улыбаясь, ответила ему Раина и легонько оттолкнула киммерийца от себя.
      И он и она знали, что имя Мишрака может не только выручить их, но и навлечь на них беду. Произносить его вслух было пока рано.
      В казармах, по которым шли Конан и Раина, не было ни души. Откуда-то снизу доносились звуки шумного застолья - там, внизу, находилась солдатская таверна. Киммериец и его спутница прошли мимо лестницы и подошли к комнате Раины.
      Конан проверил запоры на дверях Илльяны, Дессы и Масуфа. Затем он извлек из голенища кинжал и повесил его на пояс.
      - Я спущусь на пару минут вниз. Именно этого они от меня и ждут. Заодно я поболтаю с ними о демонах.
      - Ты бы лучше у них о лошадках справился! После этого можешь болтать о чем угодно, даже и о демонах!
      - Ты мудра, как никогда, Раина!
      - И это все, что ты хочешь мне сказать?
      - Сказать тебе я могу многое, женщина! Но станешь ли ты меня слушать?
      Он привлек Раину к себе и, уже не таясь поцеловал ее в губы.
      На крепостных стенах не было ни души, что не могло не обрадовать Якуба. Судя по всему, капитан Шамиль убрал стражей с тем, чтобы они не помешали ему совершить визит к Раине.
      Впрочем, истинные причины этого неожиданного обстоятельства Якуба особенно не интересовали: в происшедшем он видел перст божий, ясно указующий на то, что предприятие от угодно не только ему самому, но и богам.
      Одетый в черное, Якуб выбрался на крышу и прикрепил к ее карнизу стальной крюк. Остальное было делом техники. Он легко заскользил вниз по веревке, проходившей мимо окна той комнаты, в которой жила Илльяна.
      Посещение комнаты волшебницы могло обернуться для него каким-либо неприятным сюрпризом, и он пытался не думать об этом, полагаясь всецело на милость сил, покровительствующих ему.
      ЕСЛИ МНЕ УДАСТСЯ ПОХИТИТЬ У НЕЕ ЭТОТ КАМЕНЬ, Я БУДУ САМЫМ СЧАСТЛИВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ НА СВЕТЕ!
      Он посмотрел вниз. Заветное окно было прямо под ним.
      Конан присоединился к солдатам, исполненный решимости не пить, но слушать. Вернее, пить в меру и слушать. Вино оказалось куда лучше, чем он ожидал, и потому он решил не давать себе никаких зароков, но пить ровно столько, чтобы не вызывать подозрения.
      Разговоры здесь шли только о демонах. Говорили о загадочных зеленых огнях и изумрудных зарницах, о столбах багрового дыма и прочей несуразице.
      Ничего иного защитники крепости, судя по всему, не знали, да и знать не хотели. И старые воины, и юные рекруты были настолько напуганы происходящим, что даже опасались говорить о демонах в полный голос, предпочитая шептаться по углам.
      Самым интересным из того, что узнал Конан в таверне, было то, что большая часть воинов была склонна подчиняться не законному своему командиру капитану Шамилю, но некоему Хезалю, о котором все говорили с неизменным почтением.
      Конан почувствовал, что он начинает пьянеть, и решил не задерживаться в таверне сверх меры. Он поднял бокал за здоровье царя и, пошатываясь направился к своей комнате.
      Едва Конан сомкнул глаза, как в коридоре поднялся невообразимый шум. Он застонал, вылил себе на голову ковш холодной воды и, прихватив с собою меч, вышел из комнаты.
      В тот же миг дверь в комнату Раины распахнулась и оттуда вылетел не кто иной, как капитан Шамиль, сжимающий в руках меч. Не схвати его Конан за шиворот, и капитан врезался бы лбом в противоположную стену.
      - Отпусти меня, пес киммерийский! - завопил Шамиль. - Я не к тебе пришел, а к твоей хозяйке!
      Конан нахмурился.
      - Слушай, приятель, я таки трахну тебя головой о стену! Подумать только - он еще будет со мной таким тоном разговаривать! А ну-ка, говори: зачем ты к ней пришел?
      - Ты что, сам не понимаешь? - завопил капитан еще громче. - Только евнухи не знают, что могут делать с женщинами мужчины!
      И тут Конан услышал голос Раины:
      - Вот уж кто не евнух, так это он! Это вам любая женщина подтвердит, с которой ему спать доводилось, а женщин таких, я думаю, не меньше сотни наберется!
      Такая характеристика пришлась Конану по душе. Он довольно икнул и тут увидел появившуюся в дверях Раину. Она была совершенно нага - меч, который она держала в руках, одеждой считать было невозможно.
      - Он не евнух, а я не шлюха, капитан! Убирайтесь прочь, и я, возможно, отнесусь к происшедшему как к досадному недоразумению. Вы слышите меня, капитан? Убирайтесь прочь! В противном случае...
      - Можно подумать, что я не видел таких, как ты! Твой киммерийский ублюдок на евнуха действительно не похож, но вот о том, что ты шлюха, каких свет не видывал, я готов биться об заклад!
      Конан решил, что капитан вышел за все мыслимые рамки приличия, и урезонил его, вонзив ему в плечо свой кинжал.
      Шамиль завизжал и принялся проклинать киммерийцев, кинжалы, женщин, а более всего тех, кто распускает ложные слухи об их, женщин доступности. Раине его откровения наскучили достаточно быстро. Она приставила к горлу капитана острие своего меча, после чего тому наконец пришлось замолчать.
      - Слушай, приятель, неужели тебе и этого мало? - проворчал Конан. Произошло досадное недоразумение. Ты должен извиниться и пойти...
      По лестнице поднималось четверо солдат. Шума, поднимаемого ими при этом, не смогли бы произвести и слоны.
      Раина вернулась в свою комнату, Конан же дозволил воинам беспрепятственно подойти к своему командиру: ему совсем не хотелось, чтобы они разбредались по всему коридору.
      Не прошло и минуты, как Раина вновь показалась на пороге своей комнаты. Теперь на ней были набедренная повязка и кольчуга; в руках же у нее кроме меча был теперь и кинжал. Конан засмеялся:
      - Лучше бы ты не одевалась - они пялились бы на тебя, как последние ослы!
      - Ничего! Сейчас я им попялюсь!
      Выбрав своей первой жертвой воина, стоявшего ближе всех к ней, Раина стала теснить его к лестнице, не выказывая при том явного желания поразить того насмерть.
      Да, этой женщине отказать в уме было невозможно. Конан довольно хмыкнул и, перегородив дорогу соратникам бедолаги, с криком сверзившегося вниз, проревел:
      - Ну что, мальчики? Кто первый?
      Ставни легко распахнулись, и взгляду Якуба предстала спальня Илльяны.
      Нагая волшебница лежала на кровати, забывшись крепким сном. На груди ее лежало то, ради чего Якуб и пришел к ней: огромный изумруд таинственный Камень Курага, исполненный чудовищной силы. Камень этот был так же легкодоступен, как и нынешняя его хозяйка.
      Впрочем, доступность эта могла оказаться и обманчивой. Якубу не раз доводилось слышать жуткие истории о волшебниках, обращавших своих неосторожных жертв в камень.
      Якуб спрыгнул с подоконника и осторожно направился к кровати. Камень, показавшийся ему вначале изумрудом, больше походил на кусок зеленоватого стекла. Цепочка, к которой он крепился, была не золотой, а медной. Якуб стал рассматривать лежавшее перед ним нагое тело. Рассказы о том, что Илльяна - это толстая уродливая женщина, оказались насквозь лживыми: более прекрасных тел Якубу еще не доводилось видеть, пусть возраст уже и начинал брать свое.
      Он решил не покидать ее комнату сразу. Сняв с пальца левой руки серебряное колечко, он положил его рядом с зеленым камнем. Колечко соскользнуло вниз и упало на ее нежный животик.
      Якуб дрожащей рукой погладил ее по животу и, склонившись над Илльяной, поцеловал ее груди, сладкие, словно мед. Илльяна вздохнула во сне и положила свою тонкую руку на его ладонь. Якуб замер. Илльяна вновь вздохнула и убрала руку с живота. Якуб пятясь отошел к окну и уже через минуту взбирался по веревке на крышу.
      Конан и Раина играли с воинами Шамиля, словно кошки с мышками. Через четверть часа все четыре воина были обезоружены, ранен же был только один из них, да и то легко.
      К этому времени на лестнице появилась добрая дюжина набежавших откуда-то снизу воинов. Здесь были и ветераны, и новобранцы, однако всех их объединяло одно - ни один из них не был трезв. Это хмельное подкрепление решило держаться подальше от неприятеля, - обнажив мечи, воины встали у стены и придали своим лицам грозное выражение.
      - Наверное, вы хотите сразить нас взглядом, - обратился ко вновь прибывшим киммериец. - А я-то думал, что это невозможно!
      У парочки молодых воинов не выдержали нервы, и они бросились на Конана и Раину с мечами наперевес. В следующее мгновение мечей не было ни у одного, ни у другого.
      Больше всего Конан опасался того, что Илльяна, даже не пытаясь разобраться в происходящем, решит применить против защитников крепости какое-нибудь заклинание. В этом случае карты их тут же оказались бы раскрытыми, что придало бы всему этому делу нежелательную огласку.
      Вскоре полку нападавших прибыло: снизу поднялись ветераны, с которыми Конан пил сегодня вино. Они не стали участвовать в драке и даже попытались урезонить своих соратников.
      У Конана к этому времени желание сражаться пропало начисто, чего нельзя было сказать о вошедшей в раж Раине.
      - Мне совсем не хочется драться с вами, ребята, - громко сказал Конан. - Единственный человек, с которым мне хотелось бы выяснить отношения, - это ваш капитан Шамиль. Он оскорбил мою госпожу.
      - Неужели ты думаешь, что я не расплатился бы с ней? - возмутился капитан. - Это не в моих правилах!
      - Разве речь идет об этом? С чего ты взял, что Раина станет спать с тобой?
      Шамиль часто заморгал и стал на разные лады проклинать того, кто внушил ему эту мысль.
      И тут снизу послышался громкий крик:
      - Всем разойтись! Капитана ждут на крепостной стене! Всем разойтись!
      В коридоре появились дюжий ветеран и первый помощник капитана Хезаль.
      - Как вы смеете распоряжаться во вверенной мне... - закипятился было капитан, но помощник тут же перебил его:
      - Капитан, вас ожидает гонец из Горячего Ключа. Он говорит, что на его деревню прошлой ночью напали демоны. Многие из его земляков погибли, однако большинству все же удалось бежать.
      - Демоны, говоришь? - озадаченно спросил капитан.
      - Лучше поговорите с ним сами, капитан. Я же пока попробую разобраться с тем, что произошло здесь.
      Капитан Шамиль на миг задумался. В нем боролись чувство долга, ярость и хмель. Чувство долга вышло из этой схватки победителем. Капитан нетвердой походкой стал спускаться вниз по лестнице.
      Хезаль отдал пару приказов, и коридор тут же опустел, - в нем остались лишь Конан, Раина и сам первый помощник. Раина тут же вернулась в свою комнату, чтобы надеть на себя что-нибудь более или менее приличное. Конан же и Хезаль решили немного побеседовать.
      - Надеюсь, шума вы больше не поднимете, - предположил помощник.
      - При чем здесь мы? - возмутился Конан. - Заварил всю эту кашу не кто-нибудь, а ваш...
      - Меня не интересует, кто начал драку! Драк в крепости быть не должно! У меня и других забот хватает!
      - Мы не доставим вам каких-то хлопот! Могу поклясться в этом честью своей госпожи!
      Хезаль рассмеялся:
      - Хорошо, что ты не клянешься честью той птахи, которая приехала сюда с вами! Эта девица на наших парней такими глазами смотрит, что им даже дурно делается. На вашем месте я бы держал ее взаперти - мало ли что с ней случиться может!
      - Будьте покойны, уж я-то знаю, как следует поступать с ней.
      - Вот и прекрасно! - С этими словами Хезаль покинул поле боя.
      В ту же минуту из своей комнаты вышла облаченная в полные воинские доспехи Раина.
      - Как ты мог согласиться на такой позорный мир! - сморщившись изрекла она.
      - Сегодня на что-то иное нам и не приходится рассчитывать, - ответил Конан. - А Хезаль-то оказался человеком вполне приличным! Он не поддерживает Шамиля, и это значит, что мы можем зачислить его в наши союзники.
      Выслушав киммерийца, Раина едва заметно кивнула и тихо сказала:
      - Разбужу-ка я Илльяну.
      - Ну а я пойду прогуляюсь к крепостным вратам. Надоело мне выслушивать рассказы о демонах от тех, кто о них _с_л_ы_ш_а_л_. Пора познакомиться и с человеком, который их видел!
      14
      Конан оказался у крепостных ворот в тот момент, когда гость из Горячего Ключа стал повторять свой рассказ. Кемаль не упустил ни одной детали: он поведал и о том, как мальчик Бора увидел демонов в одной из горных долин, и о том, как жителям деревни пришлось покинуть свои дома и спасаться бегством от этих адских тварей, и о том, как погиб жрец, и еще о многом-многом другом.
      - Наши люди направляются сюда: иного выхода у них нет, - сказал Кемаль напоследок.
      Хотя вестнику этому, судя по всему, не было еще и восемнадцати, он уже был вполне зрелым мужчиной. Конан вспомнил о том, что пришлось пережить к этому возрасту ему самому, и удовлетворенно хмыкнул.
      - Они идут сюда? У нас что - караван-сарай? - Капитан Шамиль явно был недоволен этим известием. - Если бы у нас и были свободные комнаты, я ни за что не пустил бы в них этих вонючих горцев!
      Кемаль посмотрел на капитана так, что тот тут же призвал к вниманию лучников, стоявших на стене. Конан подошел поближе к горцу и встал так, чтобы того не было видно сверху. Если бы не печальная необходимость ни за что не идти на открытый конфликт с командующим, он давно бы уже вышвырнул Шамиля вон из крепости.
      - Капитан, мне кажется, мы просто обязаны приютить у себя по крайней мере тех, кто не может защитить себя сам, - я говорю о женщинах, детях и стариках, - раздался низкий голос Хезаля. Киммериец оглянулся и с удивлением обнаружил, что недавний его собеседник каким-то адом успел облачиться в боевые доспехи. Роскошные шлем и кольчуга Хезаля были посеребрены, однако вмятины и рубцы, покрывавшие их со всех сторон, свидетельствовали о том, что доспехи эти предназначены не только для парадов.
      - Места у нас предостаточно, - продолжил Хезаль. - Не следует забывать и о том, что после того, как мы отправимся в поход, освободятся и казармы. Я полагаю, мужчины Горячего Ключа согласятся выступить в роли наших проводников, если мы станем охранять их женщин и детей, - не так ли, Кемаль? Умелых воинов у нас хоть отбавляй, а вот проводников настоящих нет.
      Конан обратил внимание на то, что Хезаль не сказал ни слова о Шамиле, - так, словно тот уже не командовал крепостью. Киммериец стал смотреть на Хезаля с еще большим уважением, понимая, что имеет дело с человеком действительно незаурядным.
      - Ну что? - вновь обратился Хезаль к гостю. - Согласятся ли ваши люди с такими условиями?
      - Я не поставлю этих бездельников на довольствие! - неожиданно громко закричал вдруг капитан Шамиль. - Пусть идут куда угодно, но только не ко мне!
      Странное поведение капитана Конан объяснил для себя тем, что тот пытается хоть как-то сорвать на других злость, вызванную неудачным посещением заезжей красавицы.
      - Скажи мне, Кемаль, - спросил он у горца, - есть ли поблизости и другие села?
      - Конечно, есть! Но Бора приказал мне не заезжать в них, а скакать прямо сюда! В том, что он предупредит наших соседей о грозящей им опасности, вы можете не сомневаться! Бора, он такой - первым делом о людях думает!
      - Клянусь Митрой! Я знаю, о ком он говорит! Этот самый Бора, который странным образом стал вождем собственного народа, родился в семье предателя и смутьяна Рафи! Я думаю, сынок отца своего стоит!
      - Рафи повинен только в том, что он назвал ваших мародеров тем именем, которого они заслуживают! - закричал Кемаль, выхватив из-за пояса длинный нож. Шамиль хотел было подать рукой сигнал лучникам, но в тот же миг и он сам, и его противник Кемаль оказались в руках гиганта-киммерийца.
      - Похоже, демоны вселились и в вас! Иначе понять происходящее невозможно. Беда уже на пороге, а вы все о чем-то друг с другом спорите!
      - Прямо как дети! - поддакнул киммерийцу Хезаль. - Оставьте споры. Давайте лучше обсудим наши дальнейшие действия. Я предлагаю включить в состав наших частей лишь часть мужского населения близлежащих деревень. Остальные могут либо сопровождать своих земляков во время их перехода в Харук, либо участвовать в защите наших бастионов, если люди все-таки решат остаться здесь.
      - После вчерашней ночи в Харук чужих не пустят! - проворчал Шамиль. С другой стороны, если люди останутся у нас, то от наших запасов продовольствия не останется ровным счетом ничего! - Капитан раздраженно пожал плечами. - Поступай, как считаешь нужным, Хезаль. Кому-кому, а тебе я доверяю. Я же пока приведу в порядок свои доспехи и оружие.
      Капитан, пошатываясь, побрел к казармам. Однако не успел он сделать и трех шагов, как над плацем зазвенел нежный девичий голосок:
      - Капитан, дозвольте мне помочь вам! Я видела, как вас ранили в руку, я умею врачевать такие раны!
      Это была Десса, стоявшая неподалеку от Илльяны и Раины. Масуф находился в стороне и потому никак не мог вмешаться в происходящее. Десса была одета в длинное, до пят, платье, однако Конан готов был побиться об заклад, что, кроме этого платья, на ней не было ровным счетом ничего. Шамиль, вытаращив глаза от изумления, смотрел на совершенно неведомую ему особу.
      Рассмотрев ее получше, он улыбнулся:
      - Если я не ошибаюсь, тебя зовут Десса, верно? Если ты на самом деле сумеешь утолить мучающую меня боль, я буду крайне благодарен тебе! Идем!
      - Я сделаю для вас все, что в моих силах! - громко воскликнула Десса и, подхватив Шамиля под руку, повела его к казармам. Масуф угрюмо наблюдал за своей суженой и хотел было пойти вслед за ней, но тут Конан схватил его за руку, а Раина приставила к его животу острый нож.
      - Вы - грязные сводники! - зашипел Масуф, пытаясь высвободить свою руку.
      - Ты знаешь сам, что она пошла с этим ублюдком только потому, что сама захотела этого!
      Конан кивнул.
      - Пошевели мозгами, Масуф. Боги сотворили Дессу существом своенравным. Ты никогда не воспитаешь из нее тихую, покорную тебе во всем супругу. Если тебе нужна жена, останови свой выбор на ком-нибудь другом. Если же ты хочешь жить именно с Дессой, то приготовься к тому, что она будет делать только то, что ей нравится!
      Масуф наконец освободил свою руку и принялся ругать на чем свет стоит и Конана, и Шамиля, и Раину. Вослед Дессе он, однако, решил не идти и, поворчав еще немного, отправился куда-то восвояси.
      - Я бы приставил к этому молодому человеку стражника, - заметил Хезаль, ставший невольным свидетелем этой сцены. Конан улыбнулся. Хезаль был на год младше Масуфа, но держал себя так, словно тот годился ему в сыновья. - Вам тоже не помешало бы вести себя поосторожнее. Капитан Шамиль - бабник известный. Если уж он что-то надумал, он не успокоится, пока...
      - Десса успокоит его надолго! - улыбнулась Раина.
      - Наверное, вы правы, - кивнул головой Хезаль - Эта пташка удивительно похожа на Пилу!
      - Ты что - знаком с Пилой? - поразился Конан.
      - Если с нею знакомы и вы, то она наверняка рассказывала вам историю о молодом офицере, проведшем в ее постели целую неделю!
      - Честно говоря, ничего подобного она мне никогда не рассказывала. Но, впрочем, женщины - народ скрытный...
      Хезаль сделал шаг навстречу Конану и еле слышно прошептал:
      - Скажите мне правду - кто вы на самом деле? Мне не хотелось бы вмешиваться в ваши дела, но...
      - Что ты на это скажешь? - так же шепотом обратился Конан к Раине.
      Та кивнула и, сняв с груди монетку, служившую своеобразной верительной грамотой людей Мишрака, протянула ее Хезалю. Тот тут же посерьезнел, хотя не подал и виду, что увидел нечто неожиданное.
      - Теперь мне все понятно. Можете зря не волноваться - открывать вашу тайну кому-то еще я не собираюсь. Особенно это касается нашего командира. Поговаривают, что Шамиль - впрочем, с вашего позволения, я не стану говорить и о нем... Лучше поговорим о другом. Нам сейчас очень не хватает полевых командиров, не согласились бы вы немного выручить нас, пока вы находитесь здесь?
      - Какой может быть разговор, конечно, мы вам поможем! - тут же отозвался Конан, которому это однообразное путешествие стало уже приедаться.
      Столб пламени, взметавшийся вверх на несколько метров, можно было окрасить в любой цвет, что определялось единственно используемым заклинанием.
      Немного поразмыслив, Эремиус решил сделать пламя не только бесцветным, но и невидимым. Человек которого бы угораздило забрести сюда на Зимнее Становище, почувствовал бы неладное лишь тогда, когда языки пламени начали бы обжигать его... Чем сильнее страх, тем надежнее власть. Жители окрестных деревень наверняка попытаются скрыться на Заставе Земана. Он не станет мешать им. Когда пройдет определенное время, людям все равно придется вернуться на свои земли - иначе они просто передохнут с голоду. И вот тогда - тогда он испугает их уже по-настоящему! Их страх будет питать то начало, которое заменяет Трансформам душу, так же как плоть этих презренных тварей будет питать тела его могучих воинов!
      Приподняв посох над землей, Эремиус очертил им в воздухе полукруг, время от времени прерывая его движение. Из серебряного набалдашника один за другим вылетели пять изумрудных шаров, что полетели в разные концы деревни. К утру Зимнее Становище должно было превратиться в пепелище, подобное тому, что осталось на месте Горячего Ключа. То же самое Эремиус собирался проделать и с оставшимися тремя деревнями, лежавшими неподалеку.
      Эремиус щелкнул пальцами и подозвал к себе человека, носившего кольцо с Камнем Курага у себя на руке и снимавшего это кольцо лишь в тех случаях, когда хозяину его, Эремиусу, необходимо было совершить ту или иную магическую процедуру, в которой без Камня обойтись было просто невозможно. Подобная осмотрительность и осторожность была не случайна. Эремиус знал, что любой магический предмет - а тем более магический кристалл - обладает собственной волей, которая зачастую выходит из-под контроля мага, что может грозить ему большими неприятностями и даже физической гибелью.
      Он приказал слуге снять кольцо с Камнем с посоха и надеть его на руку. С тех самых пор, как Камень едва не упал наземь, он вел себя как-то необычно. Эремиуса смущало не только то, что цвет его изменился, ему не нравился и исходящий от него тончайший писк, который то исчезал, то появлялся вновь.
      Слуга послушно надел кольцо на руку и едва ли не тут же завопил не своим голосом. Изменившись в лице, он быстро замахал руками, словно пытаясь взлететь. Попытку эту нельзя было считать совсем уж безуспешной: Эремиус с изумлением отмел что корчащийся от боли и напряжения бедняга оторвался-таки от земли и даже смог взлететь на высоту в несколько локтей. С человеком - а значит, и с Камнем - происходило нечто в высшей степени странное. Похоже, Камень таким образом сумел отомстить ему, Эремиусу, за то, что он смог подчинить его себе. Человек захрипел и рухнул наземь бездыханной аморфной массой.
      Эремиус осторожно коснулся Камня посохом. Камень вновь был таким же, как и всегда. Эремиус принялся снимать кольцо с руки мертвого слуги, легонько постукивая по нему концом посоха. Когда наконец ему это удалось, он нанизал кольцо на свой посох и закрепил его прядью своих волос.
      Как должен поступить воин, если его меч оживет? Если он выбросит его, то останется без оружия. Если оставит - меч будет представлять угрозу прежде всего для него самого.
      Эремиус тяжело вздохнул и решил, что ему следует немного передохнуть.
      Конан закончил сборы только к утру. Он положил на последнего мула вьюки с хлебом и вяленым мясом и отправил его в загон, находившийся за северными воротами.
      Вернувшись в казармы, он тут же поспешил в таверну, чтобы пропустить пару стаканчиков вина и побаловаться напоследок жарким. Выпив второй стакан, он вдруг загрустил. Всего пару лет назад он не взял бы с собой ни этих мулов, ни этой поклажи. Тогда к подобным вещам он относился куда проще...
      Илльяна появилась перед ним так неожиданно, что он связал ее появление с волшебством. Заметив его изумление, она засмеялась.
      - Не пугайся, Конан. К магии я прибегаю лишь в самых крайних случаях. Лучше скажи мне: не видел ли ты сегодня человека, который был бы явно не в себе? Шамиля из общего числа можешь исключить.
      - Ха! За меня это сделала Десса! - Конан, нахмурив лоб, задумался. Ты знаешь, Илльяна, наверное, я не смогу сказать тебе ничего определенного. Я был достаточно занят дли того, чтобы глазеть по сторонам.
      - Все ясно. У Раины об этом я уже спрашивала, она ответила мне примерно то же самое. Осталось задать тот же вопрос Хезалю.
      Конан почувствовал, что волшебница хочет сказать ему нечто важное. Судя по тому, что та никак не решалась заговорить с ним вновь, речь шла о чем-то из ряда вон выходящем.
      - Ты был прав, когда говорил, что мы должны держать ухо востро. Этой ночью кто-то проник в мою комнату и попытался похитить мой Камень.
      - Странное дело - ни я, ни Раина ничего не слышали!
      - Ничего странного в этом нет. Я наложила на Камень заклинание, заставляющее домогающихся его забывать не только о нем, но и о многом другом. Человек, пытавшийся похитить его, должен быть какое-то время не в себе. Кстати говоря, это колечко - одно из доказательств того, что чары не подвели меня и на сей раз, - похититель почему-то решил подарить его мне!
      Она поднесла к лицу киммерийца небольшое серебряное колечко. Конан, не раздумывая, отрицательно покачал головой: видеть это кольцо прежде ему не доводилось.
      - Что у тебя за чары! - усмехнулся он. - Нет бы они обращали вора в камень или лишали бы его жизни! Неужели ты на это не способна?
      - Ох, Конан, Конан, когда ты только поумнеешь! Людям лучше не знать о том, кто я на деле, иначе мы не оберемся неприятностей. Об этом не должен знать даже Хезаль!
      - Уж я-то это понимаю! Но ты знаешь, Илльяна, мне почему-то начинает казаться, что этот парень раскусил и тебя! Давненько я не встречал таких умников, как он!
      - Вы друг друга стоите, Конан. Если он действительно умен, он мешать нам не станет.
      В ответ Конан только улыбнулся. Он понимал, что многое так и не было сказано, однако с него было достаточно и услышанного, - лучше уж чего-то не знать, чем знать слишком много.
      - Откровенно говоря, заклинание должно было, помимо прочего, запечатлеть на Камне лицо вора.
      - Ты хочешь сказать, что этого не произошло?
      Илльяна покраснела.
      - Да. Почему этого не случилось, я не знаю. Кто знает, может быть, этого не захотел сам Камень.
      Конан кашлянул и, налив в кубок вина, одним махом опорожнил его и тут же наполнил вновь. На этот раз он протянул его Илльяне.
      Замешательство волшебницы было недолгим. Она благодарно кивнула киммерийцу и, приняв от него кубок, сделала несколько глотков.
      Щеки ее тут же зарделись румянцем. Конан поставил бутыль на стол и тяжело вздохнул. Вот оно, оказывается, как. Камень-то этот еще и с норовом.
      15
      Где-то позади заплакал ребенок. "Не та ли это девочка, которую бросили в доме родители?" - подумал было Бора, но тут же попытался отмахнуться от этой мысли. Он уже слишком устал для того, чтобы думать о чем-то подобном.
      Ноги повиновались ему с трудом, но не идти ему было нельзя, ибо за ним шла вся деревня. А как хотелось присесть ему на камень и оставаться там до той поры, пока мимо него не пройдет эта бесконечная вереница людей! Он порывался сделать это уже несколько раз, но каждый раз его останавливала мысль о том, что земляки его сочтут такой поступок проявлением слабости и незрелости.
      Начинало светать, однако идти по горной тропе все еще было непросто: камни сливались в неясную темную массу, каждую минуту грозившую уйти из-под ног, обернувшись рытвиной или колдобиной. Останавливаться тем не менее они не могли. С приходом ночи хозяин демонов должен был вновь выпустить своих страшных слуг на охоту. Скорее всего, они шли по следу людей и сейчас.
      - Стой на месте! Иначе не сносить тебе головы! - раздалось впереди.
      Бора поднял голову, но увидел только лучника, высланного вперед На всякий случай он снял с пояса пращу и тут вдруг услышал на удивление знакомый голос:
      - Это я - Кемаль. Со мной солдаты с Заставы Земана. Можете не волноваться.
      Горы огласились радостными криками селян, мгновенно забывших о своей усталости. Бора, будь на то его воля, затанцевал бы от радости, но нынешнее положение обязывало вести себя иначе. Он важно приблизился к Кемалю, восседавшему на незнакомом мальчику жеребце.
      - Куда ты подевал Бурана? - спросил Бора.
      - Он остался в крепости. Капитан Конан пожалел нашу лошадку и отправил ее в конюшню. Меня же он снабдил этим красавцем!
      Бора перевел взгляд на спутников Кемаля - дюжего черноволосого детину и изящную женщину, одетую в боевые доспехи. Судя по звукам, доносившимся из-за их спин, за ними следовал целый полк пеших солдат.
      Бора вздохнул и, собравшись с силами, произнес:
      - Благодарю вас, капитан Конан!
      Черноволосый великан по-кошачьи легко спрыгнул с коня и посмотрел в глаза мальчику.
      - Благодарить меня будешь тогда, когда мы покинем эту гору. Смогут ли твои люди пройти хотя бы милю? Сколько в твоем отряде воинов? Остался ли кто-нибудь на тропе?