Пограничный легион (др. перевод)

Бандиты развели костер в нежелательной близости от того места, где улеглась Жанна, но когда воздух вдруг стал прохладным, она больше не протестовала. Наступила темнота, и, закончив дневные работы, бандиты собрались у костра. В них произошла заметная перемена. Один за другим выискивали они всевозможные предлоги, чтобы приблизиться к ней. В поведении каждого из них сказывалась личная, индивидуальная черта. Жанна поняла, что поступок Гульдена заставил и всех остальных заглянуть в собственную душу. Гульден сидел молча и неподвижно. Освещенный пламенем костра, он походил на гигантского мрачного человека-обезьяну. Он больше не глядел на Жанну. Неужели это бесформенное существо, состоящее из одних мускулов и костей, начало думать? Бейд Вуд делал ей до грубости недвусмысленные предложения.

– Ах, мисс, – закончил он своим хриплым шепотом, – все мы знаем, что вы не жена Келса. Этот бандит никогда не женится. Он ненавидит женщин. В Калифорнии он даже стал знаменит по этому поводу. Он утащил вас, это ясно… Гульден клянется, что это он пристрелил своих людей, а затем для разнообразия и вы всадили в него пульку. Каждую минуту тут может произойти свалка… Лучше будет, мисс, если вы сегодня же ночью покинете лагерь… Когда все уснут… Я приготовлю еду и лошадей и довезу вас до какого-нибудь приискового лагеря. Оттуда вы сможете и домой отправиться.

Жанна только покачала головой. Если бы она и могла поверить Вуду, то все равно было уже поздно. Все предстоящие испытания были ей уже безразличны, поскольку своими страданиями она могла спасти своего Джима Клэва.

Бандит по имени Французик то и дело подмигивал влюбленными глазами и проявлял грубую внимательность. Он больше не обращал на своих товарищей никакого внимания, словно их тут вовсе не было. Он и Рыжий Пирс наперебой старались рассыпаться в любезностях. Остальные бандиты поглядывали на них хмуро и недоверчиво. Положение могло бы показаться даже веселым, если бы не было страшным. Молоденькая, очаровательная женщина свалилась, как снег на голову, в лагерь одиноких и диких людей. Это неожиданное обстоятельство возродило в их одичавших сердцах прежний эгоизм, тщеславие и неудержимую жажду чем-то казаться. Они выглядели так же курьезно, как стая тетеревов, расхаживающих и прихорашивающихся перед единственной самкой. Возможно, что в некоторых сердцах пробудилось и простое, братское чувство к этой беззащитной девушке, однако многие возгорелись к ней той же самой животной страстью, которую испытал и Келс.

– Послушай, Французик, ты плохой кавалер, – заявил Рыжий Пирс. – А ты, Бейд, слишком стар. Убирайтесь-ка отсюда, – ну, быстро, быстро! – Дружелюбно, но властно он отвел обоих мужчин в сторону.

– Никак ты забыл, что она все-таки Келсова девчонка, а? – протяжно заявил Вуд.

– Келс спит, а может быть, даже и мертв, – ответил Пирс.

– Чем же вы еще обработали Келса? – спросил он Жанну, наклоняя к ней свою красную рожу.

Жанне пришлось разыграть роль. В любопытстве Пирса она чувствовала желание уличить ее во лжи. Очевидно, ему хотелось сопоставить ее невинность, так сильно подействовавшую на него и его товарищей, с той покорностью, с которой Жанна отдавала себя во власть Келса, не будучи в то же время его женой.

– Это никого не касается, – ответила Жанна.

– Само собой! – сказал Пирс и затем, нагнувшись к ней ближе, спросил: – Что я еще хотел узнать… Прав Гульден или нет? Это вы прострелили Келса?

Жанна быстро отклонилась в темноту и схватила Келса за руку.

– Алло! Кто здесь? – резко воскликнул тот, подняв голову. Пирс осторожно отодвинулся, испуганный, но не смутившийся.

– Это только я, хозяин, – ответил он. – Я уж собрался спать, но потом решил посмотреть, как ты себя чувствуешь и не могу ли я чем помочь…

– Все в порядке, Рыжий! – сказал Келс холодно. – Убирайся отсюда и дай мне отдохнуть. Убирайтесь все отсюда.

Пожелав спокойной ночи, Пирс отошел к своим товарищам. Вскоре все они расположились на ночлег, и только один Гульден продолжал сидеть, освещенный дрожащим пламенем костра.

– Жанна, почему вы разбудили меня? – прошептал Келс.

– Пирс начал допытываться, стреляла я в вас или нет, – ответила Жанна, – и вместо ответа я разбудила вас.

– В самом деле? – воскликнул Келс сдержанным тоном и рассмеялся. – Ничего с ними не поделаешь. Но в этом нет ничего плохого. Может быть, даже будет очень хорошо, если они узнают, что ты хотела пристрелить меня.

Он задумался. Гаснущий костер освещал его бледное лицо, но больше он ничего не сказал и вскоре уснул снова.

Жанна закуталась в свои одеяла и прислонилась головой к седлу. Ночь становилась морозной. Ветер метался в ветвях бальзаминовых деревьев; костер тлел грустно и багрово. Жанна следила глазами за черной, бесформенной массой, представлявшей собою Гульдена. Долгое время он сидел совершенно неподвижно, но постепенно оживился. Приблизившись к костру, он на мгновенье выпрямился. При неровном свете он казался еще чудовищнее. Двумя черными впадинами зияли глаза на его жутком лице. Жанна почувствовала их взгляд на себе. Затем он пошел к остальным разбойникам, и вскоре раздалось его тяжелое и глубокое дыхание, подобное мирному сну зверя.

К утру весь лагерь кипел оживленной работой. Лошади стояли оседланными. Восседая на камне вблизи костра, Келс держал в руке чашку с кофе. Он выглядел значительно лучше. Направляясь к ручью, Жанна почти вплотную прошла мимо Пирса, Французика и Гульдена, однако они не обратили на нее никакого внимания. Один только Бейд Вуд приподнял свое сомбреро и промолвил: «Добрый день, мисс».

Вскоре они снова тронулись в путь. Сидя в седле, Жанна совершенно не замечала времени. Движение и перемена местности доставляли ей удовольствие. Около полудня въехали в широкую долину, окруженную высокими, куполообразными горами. Среди зеленой травы паслось стадо лошадей и овец. Широкая и шумная река разделяла поляну на две части.

Погонщики повели лошадей через реку и затем наискось – через полянку к большой расселине среди скал. Расселина оказалась узкой, стесненной отвесными и колючими стенами; но дорога была хорошая. Вскоре это ущелье вывело их на прекрасную трехугольной формы теснину. По гладкой земле струился ручеек; то там, то сям стояли группы сосен и елок, среди них высоко вздымались гиганты-бальзамины. Громадные участки, усеянные цветами, придавали холмам розовый оттенок. В дальнем конце теснины Жанна заметила несколько разбросанных блокгаузов. То был знаменитый Кэбин-Галч.

Доехав до первой хижины, всадники разделились. Из хижины с громкими приветствиями выходили мужчины. Гульден остановился здесь; другие поехали дальше. Вуд погнал нескольких лошадей вверх по отлогому холму. Рыжий Пирс, ехавший возле Келса, сделал знак Жанне следовать за ним. Они подъехали к редкому ельнику, посреди которого стоял большой дом.

Быстрым и острым взглядом Жанна окинула мужчин, вышедших к ним навстречу. Джима среди них не оказалось. Исчезли судороги, сжимавшие ее горло, и Жанна с облегчением вздохнула.

Келс чувствовал себя гораздо лучше, чем вчера, однако с седла его все-таки пришлось снять. Все бандиты старались помочь Келсу, но он оказался в состоянии и без посторонней помощи дойти до дверей дома. Бейд Вуд повел за ним Жанну.

Они вошли в длинное помещение с камином и грубыми скамейками, стоявшими возле такого же грубого стола. Шкуры зверей устилали пол, на стенах висели фонари и всевозможное оружие. В переднем углу Жанна увидела беспорядочную кучу кухонных принадлежностей и несколько досок с разложенной на них пищей.

Поднявшийся шум и расспросы внезапно прекратились от нетерпеливого окрика Келса.

– Я вовсе не ранен, – сказал он. – Все в порядке, я только немного ослаб и устал. Вот, ребята, это моя жена… Жанна, там, с той стороны дома, ты найдешь еще одну комнату. Можешь занять ее.

Жанна с радостью ухватилась за его предложение. В задней стене первой комнаты была пробита дверь, завешенная одеялом. Отодвинув завесу, Жанна очутилась у крутых ступенек, которые вели в более маленькую хижину, состоящую из двух комнат. Обе комнаты разделяла стена, сделанная из засохших ветвей.

Опустив за собой одеяло, Жанна поднялась по ступенькам. Новый блокгауз был вплотную пристроен к старому и, кроме той двери, в которую вошла Жанна, не имел никакого другого входа. Щели между балками пропускали достаточно света.

Внутреннее убранство представляло из себя широкую постель из груды сваленных ветвей, покрытых одеялом, помутневшее и разбитое зеркало, составленный из ящиков стол и фонарь. Это помещение было на четыре фута выше остального дома. Комнаты оказались тихими и удобными, а главное, защищенными от всяких нежеланных посетителей. Жанна не ожидала от Келса такого внимания и почувствовала к нему благодарность. Она прилегла, желая отдохнуть и собраться с мыслями. В ее новом жилище было очень приятно. В трещинах стен птицы свили себе гнезда; пробегавшая по балкам белка зашипела на нее. В одну из щелей, как раз вровень с ее лицом, она могла видеть куст диких роз и зеленые склоны ущелья; мягкий, душистый ветерок проникал к ней в комнату и шевелил волосы. Как странно, что в таком разбойничьем гнезде могут оказаться такие приятные и красивые вещи. Внезапно Жанной овладела страшная слабость, глаза ее слипались. Она хотела побороть усталость, но сон одолел ее, и она проснулась только от какого-то громкого шума. Кто-то сильно стучался к ней. Встав, она отодвинула завесу в сторону. Бейд Вуд стоял у ее дверей.

– Ну-с, мисс, ужин я вам приготовил, – сказал он. – Полагаю, что вы не станете протестовать, если я принесу вам вашу порцию.

– Это было бы чудесно, большое вам спасибо! – ответила Жанна.

Спустя несколько мгновений Вуд вернулся, держа в руках крышку от ящика, на которой стояли дымящиеся сковородка и чашка.

– Ведь я первоклассный повар, мисс, если у меня есть из чего готовить, – сказал он с усмешкой, смягчавшей его жесткое лицо.

После долгого употребления тяжелой и грубой пищи этот ужин оказался донельзя вкусным и приятным. Пока она ела, завеса на дверях вдруг зашевелилась и на пороге показался Келс. Опустив позади себя занавеску, он остался стоять внизу у ступенек. Рукава его рубашки были засучены, лицо чисто выбрито. Он выглядел помолодевшим.

– Ну, как вам нравится ваше… «гнездышко»? – спросил он с оттенком своей обычной насмешливости.

– Я благодарна за уединенность, – ответила Жанна.

– Значит, вы думали, что иначе было бы гораздо опаснее?

– Я уверена в этом.

– Допустим, что Гульден прикончит меня, завладеет бандой и вас возьмет себе?.. Существует одна история, страшнее которой я еще ни разу не слыхал здесь, на границе. Как-нибудь я расскажу вам ее, когда захочу посильнее напугать вас.

– Гульден! – с содроганием повторила Жанна. – Вы очень дружны с ним?

– Ни у кого здесь не может быть друзей. Мы слетаемся, словно ястребы. Чем нас больше, тем это безопаснее, но враждуем мы друг с другом так же, как и ястребы над падалью.

– Скажите, Келс, вы ненавидите эту жизнь?

– Я всегда и всюду ненавидел свою жизнь. Я любил только приключения… Но я охотно начну новую жизнь, если вы пойдете со мной.

Жанна замотала головой.

– Но почему же нет? Я женюсь на тебе, – продолжал он тихо. – У меня есть золото и, может быть, станет еще больше.

– А откуда взялось это золото? – спросила она.

– Гм, я только слегка облегчил некоторых перегруженных путешественников и золотоискателей, – отвечал он.

– Келс, вы… подлый жулик! – воскликнула Жанна, не будучи в состоянии овладеть своим возмущением. – Вы, вероятно, совсем с ума сошли, предполагая, что я могу выйти за вас замуж.

– Нет, я не сошел с ума, – ответил он со смехом. – Вот Гульден в самом деле рехнулся. В его мозгу теперь недостает винтиков. Но я не дурак… только одной тебе дал я свернуть свою голову. Не забудьте же подумать о браке со мной и сравните приятную жизнь среди приличных людей с атмосферой таких лагерей, как этот. Если я не напьюсь, то по возможности постараюсь прилично обращаться с вами, но рано или поздно меня все равно пристрелят, и тогда вы достанетесь Гульдену.

– Почему же именно ему? – с боязливым любопытством спросила Жанна.

– Ну, так просто! Гульден околдовал меня.

– О, он и меня преследует… Возле него вы и все остальные кажетесь сущими ангелами, хотя вы тоже очень злы и испорчены.

– Так значит вы не хотите быть моей женой и отправиться со мной в другие края?.. Странный выбор, однако… И все потому, что я говорю вам правду…

– Келс! Какой-то голос глубоко в сердце твердит мне, что вы не станете держать меня здесь, что вы неспособны на такую подлость. Особенно теперь, когда я спасла вам жизнь. Это было бы чудовищно, бесчеловечно! Я не верю, чтобы мужчина, у которого была мать, оказался способным на такой поступок.

– Но я жажду тебя, я люблю тебя! – тихо и твердо сказал Келс.

– Люблю! Разве это любовь? – ответила Жанна с презрением. – Один Бог ведает, что это такое!

– Называйте как хотите, – продолжал он с горечью. – Вы молодая, прекрасная, очаровательная женщина. Находиться возле вас наслаждение! Вся же моя жизнь – сплошной ад. Я еще ничего не видел прекрасного. И когда я заглядываю в свое будущее, то там меня ждет опять кромешный ад. Таким же дьявольским будет и мой конец. Почему бы мне и не удержать вас.

– Келс, выслушайте меня, – серьезно сказала Жанна. – Пусть я, по-вашему, молода, чудесна, очаровательна, прекрасна. Но я нахожусь в вашей власти и принуждена искать у вас защиты против еще более страшных людей. Вы не такой, как они. Вы образованы, культурны. Вероятно, у вас… была хорошая мать. Теперь же вы полны горечи, отчаялись, сделались ужасным человеком. Вы ненавидите жизнь и думаете, что все прелести, которые вы видите во мне, дадут вам что-то новое… Возможно, что очень краткий момент радости и будет. Но как же это возможно? Посудите сами… Как же это возможно… раз я… раз я-то не люблю вас?

Келс молча уставился на нее. Злобная страсть исказила его лицо. Не спуская глаз с Жанны, он протянул руку за спину и отдернул завесу; затем, нагнув голову, быстро вышел.

Жанна осталась неподвижно сидеть на месте, прислушиваясь к усиливающемуся стуку своего сердца. Что если ей удастся заставить Келса сдерживать себя и ждать ответа на его любовь? Ведь тогда она сделает с ним все что захочет.

Несколько мгновений Жанна была целиком поглощена этой мыслью. А вдруг этот проницательный бандит раскроет ее план? Он начнет ее презирать, и тогда она погибла.

А тем временем в переднем блокгаузе беспрерывно слышались глубокие мужские голоса – то затихая, то снова гудя, гулко и угрожающе. Внезапно Жанна услышала ясно произнесенное имя Джима Клэва. Вся залившись краской испуга, она бросилась к дверям. Поднимая края занавески, ее рука сильно дрожала.

Огонь в камине и с полдюжины фонарей освещали большое помещение. Сквозь голубую завесу табачного дыма Жанна увидела толпу мужчин, собравшихся вокруг Келса, восседавшего в наиболее освещенном месте комнаты. Жанна видела, как их темные лица выжидательно обращены были в сторону двери.

– Введи его сюда, Бейд, мы хотим взглянуть на него, – сказал Келс.

Спустя немного времени Бейд Вуд появился снова. Его рука лежала на плече высокого, стройного молодца. Когда они вошли в полосу света, Жанна съежилась, как от удара. Вошедший был Джим Клэв.

– Рад познакомиться с вами, Клэв, – приветствовал его Келс, протягивая руку.

– Здравствуйте, и я также рад, – ответил Клэв, пожимая протянутую руку. Его голос прозвучал холодно и бесцветно.

Жанна смотрела на него с безграничным удивлением. Она помнила Джима широкоплечим, цветущим юношей, с добродушной, ленивой усмешкой на довольно полном лице и проницательными, живыми глазами. Теперь же она едва узнала его; он стал стройным и сильным; литые мускулы приподнимали его грубую белую рубаху. С жутким чувством заметила Жанна пару тяжелых револьверов, болтавшихся на поясе. Затем ее глаза устремились к его лицу. Прежний Джим всегда выглядел довольно непритязательно; лицо его было слишком мясистым, чтобы обнаружить силу воли или кипучую страстность. Но вот сейчас он был просто красавцем, хотя красота его и была трагичной. Он выглядел таким же бледным, как и Келс, без тени загара. Его губы как бы замерли в горькой, безразличной усмешке, глаза смотрели прямо, пронизывающе, тоскливо и мрачно, как ночь. Большие синие круги лежали вокруг век, придавая глазам особенную глубину и таинственность.

Пока Жанна разглядывала Джима, он обменялся с Келсом еще несколькими словами. Келс держался открыто и дружелюбно, как и все его товарищи. Окружив Клэва целой толпой, они со смехом и шутками повели его к длинному столу, где несколько человек уже сидели за игрой.

Жанна опустила завесу. Даже закрыв глаза, она все еще видела это бледное и скорбное лицо.

Шум в соседней хижине настолько усилился, что неожиданно последовавшая за ним тишина показалась Жанне не лишенной какого-то значения. Отодвинув край завесы, она снова выглянула наружу.

Гигантский, мрачный, тупой Гульден только что вошел в хижину. Пробившись сквозь толпу, он подошел к Келсу. Его глубоко сидящие глаза зловеще поблескивали.

– Хелло, Гульден! – воскликнул Келс. – Чего тебе недостает?

– Тебе никто не рассказывал о Билле Байли? – мрачно спросил Гульден.

Келс не проявил ни малейшего беспокойства.

– Что там рассказывать?

– А то, что он только что испустил дух там внизу, в долине.

Келс слегка вздрогнул, глаза его сузились и заблестели стальным светом.

– Нет, это для меня новость.

– Ты решил, что Бейли мертв, однако он был еще жив, когда ты оставил его. Несмотря на рану, он дотащился до хижины, – даже не придумаешь, как это ему удалось. Он уже почти помер, когда мимо случайно проходил Бэди Джонс. И прежде чем умереть, он через Бэди послал мне весточку. Хочешь узнать, что он велел мне передать?

– Нисколечки, – ответил Келс. – Байли оскорбил мою жену, и за это я пристрелю его.

– Он клялся, что ты хладнокровно убил его, – загремел Гульден. – Он клялся, что ты сделал это ни с того ни с сего, – только для того, чтобы остаться одному с этой девчонкой.

Келс поднялся с удивительным спокойствием, только бледность и легкое дрожание рук выдавали его волнение. Беспокойное движение и ропот пробежали по комнате. Рыжий Пирс, стоявший ближе всех, подошел и встал возле Келса. Внезапно атмосфера накалилась.

– Ну, что же! Он верно клялся тебе… А при чем ты тут?

Очевидно, то обстоятельство, что Билл умер, весьма мало заботило Гульдена. Иначе говоря, у него были какие-то совершенно другие намерения; он был хитер и скрытен, тогда как все считали его только тяжеловесным и тупым.

– Дело сделано, Билл мертв! – заметил он. – Но почему ты обманываешь нас? Что ты скрываешь? Никогда с тобой не случалось ничего подобного… А эта девчонка вовсе не твоя…

– Молчать! – гаркнул Келс. Его рука молниеносно выдернула револьвер.

Но Гульден не шелохнулся. Он не проявил ни удивления, ни страха, ни вообще какого-либо волнения. Казалось, он вдруг погрузился в какие-то тяжелые размышления. Рыжий Пирс встал между Келсом и Гульденом. Напряжение толпы разрядилось. Послышался громкий вздох облегчения и шарканье многих ног. Гульден отвернулся. Келс тоже вернулся к прерванной игре и к своей трубке, как будто ничего не произошло.

Глава IX

Вся объятая холодным и почти судорожным чувством облегчения. Жанна отвернулась от двери. Тень смерти только что пролетела над этими людьми.

Бандиты болтали и пересмеивались. До слуха Жанны доносился стук бросаемых костей, сухой треск брошенной карты и глухие удары маленьких, наполненных золотом мешков. Жанна снова с любопытством заглянула в щелочку занавески.

Все помещение было окутано голубым облаком табачного дыма. Она увидела Джима в обществе нескольких бандитов, занятых карточной игрой. Он сидел к ней спиной, но по виду его партнеров Жанне нетрудно было проследить ход игры. Бандиты смотрели напряженно и нетерпеливо, проявляя жгучее любопытство, когда шла чья-нибудь карта. По движению руки и по манере держать голову можно было судить о равнодушии Клэва. Один из игроков вдруг гневно швырнул свои карты на стол и вскочил.

– Что, повытрясли, голубчик? – заметил другой. – У него есть еще две банки из-под овощей, полные золотой пыли. Я сам видел их… Он просто струсил… как отравленный койот.

– А я так рад, что Клэву чертовски везет! Можно по крайней мере надеяться, что теперь он отдаст мое золото, – громко заржала третья игральная крыса.

– Джим, послушай, тебе одинаково везет и в любви и в картах? – спросил четвертый бандит.

– Везет ли в любви?.. Ну, само собой! – ответил Клэв насмешливо.

– Черт возьми! Ну не смешно ли? Вот возьми, например, хозяина. Уж кто лучше него обрабатывает девчонок, зато и никудышный же он игрок.

Услыхав эти слова, Келс рассмеялся вместе со всеми.

– Ах ты, грязный мексиканец! Ты еще ни разу не выиграл и пяди моего золота, – сказал он.

– А ну-ка, хозяин. Посмотришь сам, как потечет твое золото. Тебе не справиться с этим Джимом. Счастье, самое свинское счастье, прилепилось к нему! Он все отыграет у тебя: все твое золото, твоих лошадей, твои седла, шпоры, револьвер и даже твою рубаху, если ты войдешь в азарт.

Говоря это, бандит бросил свои карты на стол и уставился на Клэва с каким-то печальным, недоумевающим видом. Келс подошел к ним и положил руку на плечо Джима.

– Скажите-ка, дружок, – заметил он веселым тоном, – вы только что утверждали, что вам так же везет в любви, как и в карты… Однако мне почему-то кажется, что сюда, на границу, вы явились только благодаря какой-то любовной катастрофе?

Келс говорил так шутливо, что даже наиболее вспыльчивый человек не обиделся бы на него.

– Катастрофа из-за девушки?.. А, к черту обеих! – равнодушно ответил Джим.

Наутро в соседней хижине царила долгая тишина. Никто не показывался. Утро наполовину прошло, когда, наконец, Вуд постучался к Жанне, держа в руках полное ведро свежей воды, чашку для мытья и чистое полотенце. Немного погодя он принес и завтрак. А затем Жанне ничего другого не оставалось, как только расхаживать взад и вперед по своим двум комнатам.

Около полудня она вдруг услышала голос Келса, о чем-то тихо беседовавшего с одним из своих товарищей. Слов ей разобрать не удалось. Внезапно голоса замолкли, и она услышала за углом шаги Келса. От крыльца хижины галопом помчалась лошадь, а одной секундой позже к девушке постучали.

– Жанна! – Завеса отлетела в сторону, и на пороге появился Келс, бледный и взволнованный.

– Что случилось? – быстро спросила Жанна.

– Сегодня утром Гульден пристрелил двух моих людей. Один уже умер. Другой совсем плох. Я еще не видел его.

– Кто же… кто это? – запинаясь, спросила Жанна. Все ее мысли вертелись только вокруг Джима Клэва.

– Дэн Маленький мертв. Другого мы звали Диком. Никогда не слыхали его фамилии.

– Что же там произошло? Драка?

– Конечно! А Гульден затеял ее. Он крайне неуживчивый человек, и никто не может с ним поладить. Постоянно находится в состоянии, которого другие люди достигают только в пьяном виде. Жалею, что не пристрелил его еще вчера вечером. Я бы и сделал это, не подвернись Рыжий Пирс.

Келс был в дурном настроении и казался сильно озабоченным. Он так просто говорил с Жанной, как будто ее симпатии, само собой, должны быть на его стороне.

Жанна постаралась изобразить сочувствие, которого на самом деле не испытывала.

– Я всегда думала, что вы во вражде с Гульденом.

Келс присел на один из ящиков, и его тяжелый револьвер послушно улегся на пол рядом с ним.

– Об этом я до сего дня еще не думал, – сказал он. – Мы, в общем, всегда ладили друг с другом. Когда я выдвинул его, он ни капельки не изменился, остался тем же, каким и был. А теперь я замечаю в нем перемену. Впервые мне так показалось в Ласт-Каньоне. И знаете, Жанна, это все потому, что Гульден увидел вас.

– Нет-нет. Не может этого быть! – вся задрожав, воскликнула Жанна.

– Может быть, я и ошибаюсь. Гульден никогда и ни с кем не дружит. Его отношение к Биллу Байли было самым обыкновенным. Что же теперь он нашел в этом пьянице? В общем он задира, но теперь какой-то винтик испортился в его мозгу и делает его опасным… Я хотел было отвязаться от него. И после вчерашнего вечера даже определенно решил сделать это, но теперь не так-то легко от него отделаться.

– Почему? – с любопытством спросила Жанна.

– Пирс, Вуд, Бэрд и еще некоторые парни, на которых я надеюсь, заявили, что это не пройдет. Они дали мне понять, что не только среди моих людей, но вообще по всей границе Гульден – большая величина. Я разозлился, не веря этому. Но пока я ничего наверное не знаю и ничего не могу сделать… Все боятся этого Гульдена. Вот в чем дело!.. Кажется мне, что даже я боюсь его.

– Вы? – воскликнула Жанна. Келс выглядел пристыженно.

– А почему бы нет, Жанна? – ответил он. – Ведь Гульден не человек. Настоящих людей я никогда не боялся. Но он… дикий зверь!

– Он напоминает мне гориллу, – сказала Жанна.

– Теперь я знаю только одного человека, который не боится Гульдена. Это новичок в нашей пограничной полосе. Джимом Клэвом зовет он себя. Молоденький мальчишка, которого я никак не разберу. Но он не задумается съездить по морде и самому дьяволу. Клэв недолго продержится здесь. Хотя как знать! Люди, смеющиеся над смертью, иногда очень долго не встречаются с ней. Когда-то и я был таким же… Клэв слышал, как я разговаривал с Пирсом о Гульдене, и заявил: «Я выгоню этого Гульдена вон из лагеря или пристрелю его».

– А вы что сказали? – спросила Жанна, стараясь говорить твердо и глядя в пол.

– Я сказал ему: «Джим, мне это очень нравится, но я вовсе не хочу, чтобы вас укокошили»… В нем так и кипит удальство. Сказал так легко, как будто… как будто предложил подтянуть ремень у моего седла. Но Гульден способен заставить плясать целую сотню парней. Он уже не раз доказал это. А когда разговор идет о смертельном выстреле, я еще ни разу не слыхал, чтобы он в кого-нибудь промазал.

– И поэтому вы боитесь его?

– Нет! – страстно ответил Келс, точно задетый в своей мужской чести. – Нет, я боюсь его только за то, что он Гульден. В нем есть что-то омерзительное… Гульден – людоед.

Жанна уставилась на него, как будто плохо расслышав его слова.

– Голый факт! Известен по всей границе. Гульден не станет зря брехать, но однажды все-таки проболтался. Он был моряком. Пиратом. В одно из своих плаваний он потерпел крушение. Страх перед голодной смертью вынудил его сожрать человека. Эту историю он рассказал в Калифорнии и в лагерях Невады. Однако никто не хотел верить ему. Но два года тому назад за Левистоном его занесло снегом. С ним было еще двое товарищей. Всем грозила голодная смерть. Следовало во что бы то ни стало пробиться сквозь снег. Они тронулись в путь. Продвигаться вперед было невероятно трудно. После Гульден рассказывал, что оба его спутника не выдержали. Но он просто убил их и вновь спас свою жизнь. Когда это обнаружилось, больше уже никто не сомневался в его первой матросской истории… Но он же герой и еще одной истории. Однажды он украл девушку и затащил ее в горы. Когда зима прошла, он возвратился один и рассказал, что голую оставил эту девушку привязанной в одной из пещер, где она и замерзла.

– О, какой ужас! – простонала Жанна.

– Я не знаю, правда ли это, но могу легко поверить. Гульден – не человек. Даже самые отчаянные среди нас все-таки еще имеют совесть. Они как-то еще умеют различать злое от хорошего, но Гульден не может. Он ниже всякой морали. У него нет ни малейшего чувства долга, именно таким я и нашел его среди подонков. Эта история с пещерной девушкой выдала его. Ему следовало бы жить в каменном веке. Он – существо бездушное. Зато здесь, на границе, только благодаря такому характеру он и сможет захватить власть.

– Келс! Сделайте так, чтобы он не видел меня! – взмолилась Жанна.

Бандит сразу не понял страха, звучавшего в голосе девушки. Она была для него только слушательницей. И внезапно с озабоченным и грустным лицом он повернулся и вышел, оставив ее одну.

Целых три дня Жанна не видела его после этого, за исключением тех мгновений, когда выглядывала из-за завесы. Она по-прежнему виделась только с одним Бейдом Вудом, приносившим ей пищу. Подобно зверю в клетке, расхаживала она взад и вперед по хижине. За это время в блокгауз Келса приходило очень немного посетителей и всегда на самое короткое время. Жанна заключила из этого, что Келс не всегда бывал дома. Очевидно, он уже мог ездить верхом. На четвертый день он постучался к Жанне и вошел – спокойный, непринужденный, веселый, властный, как всегда.

– Добрый день, Жанна! – сказал он. – Вы что-то не очень печалитесь о своем заброшенном супруге.

Он засмеялся, как бы потешаясь над самим собой.

– Я не нуждалась в вас, – ответила Жанна, но при виде его все же почувствовала облегчение.

– Охотно допускаю, – сухо ответил он. – Теперь у меня масса работы. Все пока идет как по маслу. Рыжий Пирс взялся за дело, и с Гульденом не произошло особенного скандала. Сейчас он уехал. Говорят, поехал охотиться за одной девушкой по имени Брандер. Надеюсь, что кто-нибудь пристрелит его… И мы, Жанна, тоже скоро тронемся отсюда. Я жду известий. Само собой, я не оставлю вас здесь одну. Путь наш пойдет по грубым тропам, а ваше платье уже и сейчас все в лохмотьях, надо будет что-нибудь придумать для вас.

– Первый попавшийся куст, мимо которого я проеду, окончательно сорвет с меня эти тряпки, – сказала Жанна, поглаживая свое тонкое, сплошь разорванное платье.

– Досадная штука, – сказал Келс, раздражаясь на самого себя. – Откуда, черт побери, я достану вам другое платье? Двести миль до первого приличного места… Это самая дикая местность. Послушайте, вы когда-нибудь носили мужское платье?