Муха с капризами

Летит щегол. Поздоровался со слоном. Чирикает, а сам на горшок глядит. Слониха его приглашает к столу. Летает щегол вокруг горшка, летает, а в горшок сунуться боится - чересчур глубоко ему. Понятно? Заметил это слон. Покачал головой, подумал и сунул ногу в горшок. Варево по земле разлилось. Щегол давай подбирать. Наелся, поблагодарил, как полагается, и говорит: "А завтра прошу вас ко мне на обед пожаловать. Хочу вас отблагодарить за приятное угощение!" Слон и согласился.
      Полетел щегол домой и говорит жене: мол, так и так, завтра к нам слон обедать придет. Щеглиха - в слезы! "Да чем я его кормить буду?!" - говорит. Щегол велел ей замолчать. "Я, - говорит,-у слона научился гостей принимать. Ты приготовь, что у тебя есть, и подавай на стол, а об остальном я сам позабочусь". Ну ладно. Наварила щеглиха червей в ореховой скорлупе. Ждет. Пришел слон. Смотрит на эту скорлупку и не знает, как же ему к обеду приступить. А щегол напыжился, ногу в скорлупу поставил и говорит слону: "Кушай, браток, не стесняйся!" Слон затрубил в свой хобот и пошел домой.
      С тех пор все звери смеются над щеглом. Захотел, вишь, со слоном сравняться! Понятно? - спрашивает Клепка и добродушно на всех поглядывает.
      - Откуда вы эту сказку знаете? - спрашиваю его.
      А Клепка в ответ невозмутимо:
      - Да каждый ребенок эту сказку знает там, где я по речке на пароходе ходил!
      - Где же это было?-допытываюсь я. И Клепка называет мне какое-то место, которого в школьном атласе лучше не искать. Одно только я понял: было это где-то в дебрях Африки.
      В другой раз, помню, еще на фронте, начали ребята говорить, что, мол, неплохо бы около землянки огородик устроить. Но дело у них с места не двигалось: они все спорили, что сажать, никак договориться не могли. Спрашиваю как-то Клепку, как дела с огородом.
      - Как с тем обезьяньим домом, - отвечает и весело смеется.
      - С каким еще обезьяньим домом?
      Клепка усмехается и начинает:
      - А это, пан поручик, была, с вашего разрешения, одна такая маленькая обезьянка. Обезьяний детеныш, можно сказать. Сидит она себе на ветке и чихает. И голова у нее болит. Чихает, чихает, а сама думает о том, что на свете все вверх тормашками и никак не поймешь, что к чему. Вот, к примеру, если вода внизу, искупаться в ней - милое дело. И голова не болит и не чихнешь ни разу. А когда вода сверху падает, то приятного тут ничего нет. И чихать начинаешь, и голова болит! Понимаете, пан поручик? Скачет эта маленькая обезьянка с ветки на ветку, прячется. А дождь и не думает переставать, все мокрей становится. Но всё на свете кончается, кончился и ливень. Пошла обезьяна гулять. Видит, черепаха тащится.
      Обезьяна ее и спрашивает: "Что это за вода сверху льется?" Черепаха объясняет, что это дождь. Обезьяна говорит: "А как бы сделать, чтобы дождь этот не падал, чтобы не чихать и голова не болела?" - "Построй себе дом", - отвечает ей черепаха. А что, мол, такое дом? Ну. черепаха ей все объяснила. Очень это обезьяне понравилось. "Ты, - говорит, - и правда мудрее всех зверей! Расскажу я своим родным о том, что от тебя услышала, и, наверно, будет у нас дом!" Попрощались они. Пошла обезьяна к своим. Рассказывает, что услышала от черепахи. Обезьяны крик подняли! Завтра же начнут дом строить! Собрались они на другой день, начали советоваться. Одна хочет дом строить тут, а вторая - там! Одна говорит-из веток, а другая - из листьев. Спорили, спорили и не заметили, как сухое время прошло и снова начал лить дождь. И снова им за шиворот заливало. Опять они чихали. Опять у них голова болела. Как прошли дожди, отправились обезьяны гулять. И встретили черепаху. Черепаха их и спрашивает: "Ну что, есть у вас дом?"
      А та обезьянка, что год назад с ней встретилась, как чихнет! Тут черепаха сразу догадалась, что у обезьян дома так и нет. "Спорили, ссорились вы целый год, - говорит, - а работать и не начали! Будете вы ссориться еще не год, не два, а две тысячи лет, а дома не построите! Годитесь вы, обезьяны, только скандалить, а работать не годитесь!" Сказала и пошла своей дорогой. И права она была - ведь у обезьян и доныне дома нет!
      Спрашиваю у Клепки, откуда он знает такую сказку. А Клепка потягивает свою трубочку, вытирает усы рукой и говорит:
      - Да рассказывал мне один, с которым я по Амазонке плавал.
      И опять больше ничего мне от Клепки узнать не удалось.
      На мои расспросы он только махнул рукой, усмехнулся и сказал медленно:
      - Да, потаскался я по белу свету... А под старость пришел человек отдать Польше то, что она ему дала, - жизнь. Тут, на родине, хочу я кости сложить. Должен я вам, пан поручик, признаться, что мне эта бродячая жизнь здорово надоела!
      Очень я любил слушать рассказы Клепки. Он и сам любил рассказывать, лишь бы не о себе.
      Большой он был любитель поговорить, что там греха таить! Я даже так думаю, что у них с котом нашла коса на камень. И не потому ли Мурлыка ходил в гости, чтобы выговориться? Ведь когда два болтуна соберутся, так всегда одному молчать приходится - второй не даст ему и рта раскрыть, верно?
      4
      Некоторое время Мурлыка не показывался в нашем доме. Я не особенно огорчался. Но Крися очень волновалась. Она решила, что или кот на нас за что-то обиделся, или же нашел другой дом, где его лучше принимают, чем у нас.
      Как-то встретил я Клепку на рынке и спрашиваю его про Байбука.
      - Улетел мой фазан неведомо куда! - говорит. - Боюсь, как бы с ним чего худого не случилось. Байбук - он ведь службу знает досконально! Случая не было, чтобы он не являлся на утреннюю поверку!..
      Дернула меня нелегкая передать об этом разговоре Крисе. Что тут слез было! Ужас!
      С тех пор по нескольку раз в день она забегала в казарму. Обсуждали они там с Клепкой, что могло случиться с котом.
      Крися возвращалась оттуда грустная-прегрустная. Глаза у ней распухли. Нос светился, как фонарик. Она говорила, что это от насморка. А ведь жарко было, как в бане, солнце так и жгло. Видно, это был насморк имени Мурлыки...
      Прошло так недели две, а может, и больше. Однажды, когда мы с Крисей сидели на веранде, кто-то вдруг прыгнул к нам на стол. Мурлыка!
      Но, прежде чем Крися успела до него дотронуться, кот что-то крикнул хриплым голосом и опять исчез. Только обрубок Мурлыкиного хвоста мелькнул у нас перед глазами, когда кот перемахнул через заросший виноградом забор.
      Крися шапку в охапку - и за котом. Я за ней. Добежали до казарм. Вошли в ворота. Успели увидеть кончик котиного хвоста, мелькнувший на крыше. Спешим в кухню. И входим в тот самый момент, когда Байбук прыгает на колени Клепки.
      Ручаться не могу, но кажется мне, что старый повар тоже плохо переносил жару, и в этот день у него тоже был насморк. Как-то странно блестели его глаза. И незнакомо прозвучал его голос, когда он строго, может быть даже слишком строго, крикнул на кота:
      - Где ж тебя носило, фазан?
      А "фазан", встав на задние лапы, ткнул несколько раз носом Клепку в жесткий, небритый подбородок.
      И, представьте себе, стал "смирно" и отдал честь. Так старательно, как никогда!
      Клепка покатился со смеху. Он не подал команды "кругом марш", а схватил кота и засунул его себе за пазуху, так глубоко, что только голова Мурлыки выглядывала.
      "Так вот какая история..." - заговорил Мурлыка. Он так спешил все рассказать, что у него заметно заплетался язык.
      Я уже не раз говорил вам о том, как мне грустно, что не знаю я кошачьего языка.
      Я ничего не понял из его рассказа. Но, видимо, Клепка понимал больше меня. Иначе отчего бы он смеялся так весело, да еще и кивал головой в самых неожиданных местах? Спрашиваю Клепку:
      - Вы понимаете, о чем кот рассказывает?
      - Тут и понимать нечего,-отвечает мне старик.- Все само собой объяснится! И объяснилось!
      Кот выложил нам всю историю. Решил, что мы уже в курсе дела и пора действовать.
      Он вылез из-за пазухи Клепки, соскочил на пол. Крикнул нам:
      "Прошу обо мне не беспокоиться! Через минутку вернусь!" - И куда-то пошел. Его не было минут пятнадцать. Потом послышалось мяуканье. Вошел Мурлыка.
      А за ним - оробевшая рыжая кошка и три крошечных, черных, как негритята, котенка!
      Мы так и покатились со смеху! Клепка развел руками и говорит:
      - Кто же тебе, фазан, разрешил жениться?
      Байбук снова вскочил на стол. Отдал честь и начал выделывать такие развеселые фокусы, что Клепке не оставалось ничего другого, как предложить угощение всему кошачьему семейству.
      С тех пор в полковой кухне стало полным-полно кошек.
      Надо ли вам говорить, что маленькие Мурлышки стали частыми гостями в нашем доме. Что эти черные дьяволята делали с нами, что хотели. И что один из них в конце концов остался у нас навсегда. Думаю, это ясно само собой.
      Оговорюсь: я лично никогда не верил, что эти черные котята - потомство нашего Мурлыки. Я уверен, что он где-нибудь нашел осиротевшее кошачье семейство и привел несчастную вдову, обремененную детьми, в полковую кухню. Байбук знал, какое золотое сердце у Клепки, и был уверен, что уж он не даст беднягам умереть с голоду!
      ТУЗИК, РЫЖИЙ И ГОСТИ
      Глава первая
      День не сулил ничего хорошего.
      Во-первых, была стирка. Во-вторых - большая стирка. Из дверей кухни на двор валил пар и пахло мылом. Одно это может довести любую собаку до обморока. Но и это еще не все!
      Хуже всего то, что, когда тетка Катерина стоит у корыта, упаси боже показаться ей на глаза.
      Из-за каждого пустяка сразу крик, скандал, брань! Да и очень просто можно заработать мокрой тряпкой по спине.
      На дворе тоже ничего интересного не было. Не на чем глазу отдохнуть.
      На что тут полюбоваться? На кур? Да кого они могут интересовать!
      Утки? Еще того лучше! Топчутся по грязи и лопают такую дрянь, которой ни одна собака и нюхать не станет даже от скуки!
      Попадались, правда, время от времени воробьи. Но Тузик уже вышел из того возраста, когда охотятся на воробьев. Пусть за ними Рыжий гоняется, если ему охота. Хотя Тузик и ему не очень позволял гоняться за воробьями.
      Вот как раз какой-то артист-воробей появился на дворе. Рыжик кинулся за ним.
      "Рыжий! - крикнул Тузик. - Сказано тебе - не смей гонять воробьев! Слышал или нет?"
      "А почему?" - дерзко ответил Рыжий, который последнее время явно начинал отбиваться от рук.
      "Он еще спрашивает! - рявкнул Тузик. - Нельзя - и точка! Я не велю!"
      "Подумаешь!" - проворчал Рыжик и помчался дальше.
      А воробей, прохвост, словно нарочно дразнил собаку. Отпорхнет на несколько шагов и сядет, ждет. Рыжик- за ним. Воробей - фррр! Повертится в воздухе и снова - хлоп на землю.
      Рыжик носится по всему двору - взад, вперед. Запыхался, умаялся.
      Он бы и сам рад бросить охоту, да стыдно перед Тузиком. Прыгнул еще раз, подскочил как только мог выше.
      И уже почти что поймал воробья. Но только почти что.
      Зато шишку действительно поймал. Падая, он здорово треснулся головой о колоду, на которой кололи дрова. И на лбу выросла шишка.
      "Щенок! Щенок! - ворчал себе под нос Тузик. - Воспитываешь его, стараешься вырастить приличного пса, а у него все одни щенячьи глупости на уме! Ох, получишь ты от меня на орехи за этих воробьев!" - грозно рявкнул он на Рыжика.
      "А что я должен делать?" - спросил Рыжик, отряхиваясь от налипших опилок и стружек.
      "Ну и вопрос! Что делают приличные собаки в такую жарищу? Спят!"
      "А ты почему не спишь?"
      "Потому, что должен следить за тобой!" - отпарировал Тузик.
      "Уж как-нибудь сам обойдусь!"
      "Рыжий, ты смотри у меня!.."-начал Тузик и остановился.
      Из-за куста сирени выпорхнула большая бабочка. Тузику ужасно захотелось поохотиться на нее. Но он не был уверен, прилично ли взрослой собаке, собаке, с которой Рыжик должен брать пример, ловить бабочек. Он только поднялся и стал наблюдать, что делает Рыжик.
      А Рыжиком в этот день явно овладел дух противоречия. Он, заметив бабочку, сразу же помчался за ней. "Вот увидишь, поймаю!" - крикнул он Тузику. Тузик из осторожности ничего не ответил на эту похвальбу. Он подождет. Вдруг и правда хвастунишке удастся поймать бабочку?
      "Я, если захочу, поймаю любого летучего зверя!" - сказал он на всякий случай.
      Тем временем Рыжик из кожи вон лез, стараясь сцапать мотылька.
      Как назло, бабочка была большущая, тяжелая и летела над самой землей.
      Наконец Рыжику показалось, что стоит ему только подпрыгнуть, и добыча от него не уйдет.
      "Поймал, поймал!" - завопил он с торжеством, отделился от земли и взлетел высоко-высоко. "Что поймал-то? Шиш!" - съязвил Тузик. Бабочка перелетела в сад и исчезла. А Рыжик с трудом поднял с земли свои побитые косточки.
      "Щенок!" - бросил с презрением Тузик и повернулся к нему хвостом.
      На этот раз Рыжик обиделся не на шутку. "Щенок, щенок"! - передразнил он, подскочив к Тузику.
      "Подумаешь, какой взрослый! Забыл, наверно, как ты от Лорда улепетывал?"
      "Не "улепетывал", а покинул его общество! Не желаю водиться с плохо воспитанными собаками".
      "И сейчас ты злишься, потому что никакой приличной игры не можешь выдумать!"
      "Просто мне неохота играть".
      "Ах, неохота?" - издевательски переспросил его Рыжик.
      "Да, не хочется. Не хочется, да будет тебе известно! - настаивал Тузик. - Если бы я только захотел - ого-го!"
      "Что - ого-го?"
      "Ничего!" - буркнул Тузик и, дабы показать, что считает разговор оконченным, перевернулся на другой бок.
      Рыжик понял, что с Тузиком не договоришься. Он поплелся под веранду.
      Там был собачий склад. Лежали там кости - обглоданные, облизанные, обсосанные дочиста. Ни одной собаке не приходило в голову подкрепиться этими мослами. Они служили только для игры. И то лишь тогда, когда ничего другого, лучшего, не находилось.
      Из-за этого склада игрушек шла неустанная война между собаками и теткой Катериной.
      Но разве можно было сладить с нашими барбосами! Не раз Катерина устраивала в их конурах уборку. На двор летело все: тряпки, солома, кости. И все отправлялось на помойку. Кроме, конечно, разных щеток, гребенок, шлепанцев и иных полезных вещей, каковые возвращались их владельцам. Увы, это был сизифов труд.
      Не проходило и дня, как Тузик, Рыжик и прочие обитатели нашего двора натаскивали столько сокровищ в свои будки, что исчезали все следы уборки.
      Итак, Рыжик пошел к своему тайнику и достал баранью лопатку. Он сам притащил ее некогда со свалки возле казарм. Схватив кость в зубы, он принялся ее терзать. И ворчал при этом так грозно, что Тузик счел необходимым обернуться и посмотреть, что такое происходит.
      "Рыжий, ты что там вытворяешь?" - спросил он с деланным равнодушием и нарочно едва приоткрыл глаз, не желая подавать вида, что баранья лопатка его сколько-нибудь интересует.
      А Рыжик вошел в дикий азарт. Он носился с костью как ошалелый. Уже не ворчал, а рычал. И так свирепо, словно сражался по меньшей мере с самим львом.
      Тузик все еще не двигался. Лишь когда Рыжик махнул костью перед самым его носом, он не выдержал. Вскочил и как гаркнет: "Рыжий, ты положишь эту кость или нет?"
      "Отвяжись!"
      "Ах, ты так?!" - рявкнул Тузик и кинулся на Рыжего. Что тут началось, трудно описать. Белье взлетело в воздух! Да что там белье - все полетело к черту!
      Чуть не погибла курица Лысуха. Едва не раздавили петуха Беляша. К счастью, он успел вскочить на пенек, а оттуда на сарай. Сбили с ног утку Меланью. Селезню Кашпереку угодили костью в лоб.
      Напрасно Беляш с крыши сарая вопил отчаянным голосом:
      "Караул! Разбой! Спасайся кто может!"
      Кашперек-селезень, как только немного очнулся, заковылял к птичнику, за решетку. Он качал своей побитой головой и приговаривал:
      "Так, так, так! Страх, страх, страх, что эти псы вытворяют! Я сейчас же ухожу отсюда! Сейчас, щас, щас! Меланка, идем!" - позвал он жену.
      Меланка пыталась ответить ему, но слышался только хрип. И неудивительно.
      Со страху, пытаясь удрать от собак, она просунула голову в петлю решетки, а вытащить ее обратно никак не могла. Чем она больше дергалась, тем крепче застревала. "Спасите! Задыхаюсь!" - хрипела она в отчаянии. И может быть, и вправду бы удавилась, если бы не те же собаки. С разгона они налетели на Меланку, отскочили от нее и со всего размаху треснулись о сетку загородки - - только гул пошел!
      И голова Меланки сама выскочила из петли. Утка отпрянула и помчалась к мужу.
      "Ах, ах, ах! Как я расстроилась!"-жаловалась она Кашпереку.
      Но Кашперек не принимал близко к сердцу ничьих огорчений, кроме своих собственных.
      "Где собаки, там вечно драки!" - крякнул он важно и снова разинул клюв, словно собирался привести еще какую-то утиную пословицу.
      Однако лишь потряс раза два своим зеленым хвостиком и коротко приказал: "В огород!"
      И, не дожидаясь Меланки, заковылял вперевалочку к забору.
      Там был выкопан лаз. Сквозь него птицы попадали в огород.
      Кашперек пролез в дырку, за ним - Меланка. Когда они были уже по ту сторону забора, Кашперек приостановился и крякнул жене:
      "Если не ошибаюсь, скандал на дворе не прекращается".
      "Ты прав, дорогой, скандал на дворе не прекращается",- подтвердила Меланка, которая всегда соглашалась с мужем.
      "Если не ошибаюсь, причиной этого скандала опять собаки, - продолжал селезень. - Да, Меланьюшка, порядка на свете не будет, пока человек в юбке, вместо того чтобы кормить только нас, будет кормить и этих безобразников, которых называют собаками!"
      "Совершенно согласна с тобой, Кашперушка..." - начала было Меланка и не окончила.
      Ибо со двора донесся такой вопль, такой крик, такой визг, что у Меланки слова застряли в клюве. Кашперек затоптался на месте, потом крикнул: "Бегом!" - и, как пушечное ядро, полетел куда глаза глядят.
      За ним вперевалку бежала Меланка, пытаясь на ходу что-то сказать Кашпереку. Тут во дворе снова раздался грохот. Кашперек завопил: "За мной!" И оба покатились к пруду.
      Глава вторая
      А во дворе действительно творилось нечто ужасное. Собаки гонялись друг за другом с такими воплями, что это услыхала тетка Катерина. Она вылетела из кухни и окаменела на пороге.
      - Иисус, Мария! Ах вы, проклятые псы, чтоб вас! - крикнула она и недолго думая схватила ведро с мыльной водой и - хлюсь! - прямо на Рыжего и Тузика.
      Тузик был как раз сверху. Ему досталась почти вся порция.
      Рыжик получил только тряпкой по морде. Воспользовавшись тем, что Тузик зажмурился от едкого мыла, он схватил кость - и ходу.
      Оглядевшись в поисках места, где бы ее погрызть в свое удовольствие, он заметил лежащую на земле простыню. Вскочил на нее.
      Но там его снова настигла тетка Катерина и схватила за шиворот. Он вывернулся и кинулся бежать к калитке.
      Он бы благополучно улизнул на улицу, но тут дернула его нелегкая обернуться. Теткин башмак угодил ему прямо в голову. Угодил с такой силой, что, отскочив, рикошетом хлопнулся о забор.
      Долго, долго тетка Катерина собирала с земли разбросанное белье, отряхивала с него песок, отбирала самое измазанное для перестирки.
      Тузик наш все это время тихо, как мышка, просидел в углу между сараем и забором, не показывая носа во двор. Он только осторожно поглядывал одним глазком, что и как.
      Наконец, когда Катерина вошла в кухню и дверь за ней с треском захлопнулась, Тузик вылез из угла. На нем сухой шерстинки не было. Да к тому же еще мерзкий запах мыла! Бедняге чуть не стало дурно, когда он обнюхал себя.
      "Так я и знал, что этот сопляк Рыжий, этот щенок, втравит меня в какую-нибудь неприятность, - простонал он. - Боже, как от меня пахнет! Теперь недели две нельзя будет показаться в приличном обществе!"
      Песик огляделся в поисках чего-нибудь, обо что можно вытереться. Но, как назло, ничего такого, что заменяет собакам парфюмерию, во дворе не было. Ни дохлой мыши, ни птички, - ничего... Удалось ему найти лишь немного гнилой моркови и картошки, которые мы не успели закопать под виноградом.
      "Ну, это еще сойдет за духи", - подумал Тузик и давай кататься по земле.
      Измазался так, что шерсть у него стала как мочалка. Обнюхал себя, чихнул и удовлетворенно произнес:
      "Теперь можно терпеть! Только хорошо бы обтереться".
      На веревке висели сорочки и воротнички. "Это в самый раз для меня", - решил Тузик и прошелся между бельем раз, прошелся другой...
      После каждого раза на сорочках оставались грязные полосы. Воротнички выглядели так, словно их окунули в кофе.
      "Теперь не мешает поспать. Но лучше где-нибудь подальше от тетки Катерины. Стирка! То-то она и злится. Пойдем-ка в сад". Пошел.
      А там под окном росли канны - довольно редкие цветы, недавно выписанные из Варшавы.
      Милый Тузик решил, что место это прямо создано для него. Улегся. Но молодые побеги канн кололи его в бок - пришлось встать.
      "Всегда там, где лучшее место для сна, должен расти какой-то чертополох! Колется-ну просто мочи нет терпеть!"-ворчал он сердито: его очень клонило ко сну.
      И немедленно принялся за расчистку местности. Схватил одну молодую ветку - вырвал. Рванул другую, третью... Чего не мог вырвать, то поломал или примял.
      Наконец устроил себе логово как полагается. Уютно устроился, зевнул и немедленно заснул. Сначала спал как камень, без всяких сновидений. Но через некоторое время начали ему сниться приключения с костью.
      Вот он гонится за Рыжиком. А тот удирает так быстро, что Тузик никак, ну никак не может его догнать.
      Напрасно он перебирает лапами во сне и тихонько взлаивает, повизгивает.
      Он бежит, бежит, и вдруг Рыжик-фрр!-и в воздух!
      Смотрит на него изумленный Тузик и тут только замечает, что это не Рыжик. И не воробей. А бабочка!
      - Я тебе еще дам, не бойся! Получишь за свои дела! Только приди домой! - обещала она собачонке.
      "Нашла дурака!"-шепнул Тузик в ответ и легкой рысцой двинулся в сторону рынка.
      До угла бежал с поджатым хвостом, боязливо озираясь. На углу еще раз обернулся. Преследовательницы уже не было видно. Тогда он гордо поднял хвост и спокойно, с достоинством двинулся вперед.
      На рынке у колодца всегда собиралось изысканнейшее собачье общество со всего города. Там в любое время можно было встретить кого-нибудь, с кем и поговорить приятно и поиграть любо.
      Машет крыльями, машет, крылья становятся все больше, краснеют, на них появляются какие-то пятна, не то полосы. Что такое?
      Батюшки! Да это же тетка Катерина летает по воздуху! Этого еще не хватало! Как же теперь от нее прятаться?
      Носится по двору бедный Тузик, увертывается как может, а тетка все над ним тряпкой размахивает... "Ай!" - взвизгнул он во сне - и проснулся. Огляделся вокруг. Тетки, правда, в воздухе не обнаружил, но в бок его что-то кололо. Последняя уцелевшая ветка канны.
      Отхватил ее зубами у самой земли, перевернулся на другой бок и вновь закрыл глаза. На этот раз ему приснился чудесный сон. Чудилось ему, будто он стоит перед лавкой мясника - того самого, к которому тетка Катерина всегда ходит за мясом. Мясник этот был грубиян и человек совершенно невыносимый: никогда не позволял собакам зайти в магазин, хоть на самую маленькую минутку.
      А тут вдруг он позволил Тузику войти вслед за теткой Катериной в лавку. Не закричал на него, не схватил за шиворот и не выкинул за дверь. Мало того! Даже сделал вид, будто не замечает, как Тузик лакомится из лоханки обрезками, требухой - лакомством, от одного вида которого текли слюнки у всех собак в округе.
      Тузик так увлекся едой, что забыл обо всем на свете. Тут ворвался в лавку Каро - бульдог, страшилище. Заклятый враг Тузика и всех собак в городе. Тузик - на него. Каро - наутек. В погоню! Выскочили на рыночную площадь.
      Но что это? Какие-то камни летят с неба. Один, другой, третий... Ой, больно, больно!.. "Ай-ай-ай!" - закричал Тузик и проснулся. Открыл глаза, глянул и как ошалелый кинулся бежать, поджав хвост. Не остановился он и за воротами. Только оглянулся. Тетка Катерина издали все еще грозила ему палкой.
      - Я тебе еще дам, не бойся! Получишь за свои дела! Только приди домой! - обещала она собачонке.
      "Нашла дурака!"-шепнул Тузик в ответ и легкой рысцой двинулся в сторону рынка.
      До угла бежал с поджатым хвостом, боязливо озираясь. На углу еще раз обернулся. Преследовательницы уже не было видно. Тогда он гордо поднял хвост и спокойно, с достоинством двинулся вперед.
      На рынке у колодца всегда собиралось изысканнейшее собачье общество со всего города. Там в любое время можно было встретить кого-нибудь, с кем и поговорить приятно и поиграть любо.
      Сегодня играми руководил Куцый, пес высоко ценимый всеми за свой действительно милый характер.
      "В салки или наперегонки? - вежливо спросил он. - Что вы предпочитаете?"
      Выбрали салки. И уже решили начинать, когда вдруг в самую середину круга влетел Рыжий.
      "Убью! - крикнул Тузик и кинулся на него. - Из-за тебя все неприятности! Уже пора ужинать, а я не смею домой показаться!" Рыжик успел только крикнуть:
      "Большие новости!" - и сразу пустился бежать, потому что выражение морды Тузика ясно показывало, что шутить с ним опасно.
      "Трус!" - прорычал Тузик, не снижая скорости. Рыжик тоже несся изо всех сил. Но каждую минуту он оборачивался и кричал: "Тузик! Хватит! Большие новости!"
      "Я тебе покажу новости!"
      "Бричка у ворот!"
      "Я тебе покажу бричку!" - рычал Тузик не останавливаясь.
      "И хозяин и Крися уже сидят!"
      "Я тебе покажу сидят! Стой!"
      Рыжик, может быть, и остановился бы, но не мог. Он с разгона подкатился под ноги какой-то даме и чуть не сбил ее с ног; отскочив, налетел на прохожего, который ел вишни. Пакет выпал из рук, вишни рассыпались, человек кинулся за палкой... А Рыжик, толкнув лоток торговки и чудом увернувшись от колеса телеги, очутился на противоположном тротуаре. Оттуда он снова крикнул:
      "Тузик, торопись, - уезжают!"
      Тут Тузик поверил, что Рыжик говорит правду. И помчался за ним.
      По дороге получил по голове зонтиком от дамы, палкой - от человека с вишнями, гнилым помидором - от торговки.
      Ошеломленный, он присел на тротуаре. Осмотрелся.
      Рыжий уже исчез.
      Побежал к дому. Смотрит - и у ворот пусто. Что делать? Тут где-то в самом конце улицы замаячило что-то. Как будто Рыжий.
      "Ой-ой-ой!" - взвизгнул Тузик и понесся бешеным карьером. Уши у него так и прыгали.
      Наконец вот она, бричка. Тузик, вывалив язык до самой земли и пыхтя, немного сбавил аллюр. "Ну что? Не говорил я тебе? - спросил Рыжик. - А то бы ты опоздал!"
      Тузик ответил ему признательным взглядом: "Мир, мир! Дружба до гроба!" Им встретилась Сплетня - противная собачонка. "Сюда, сюда! - залаяла она. - Кролики в саду!"
      "Не морочь нам голову! Ты что, не видишь - мы с хозяином едем?" И морды у обоих были такие гордые и важные, словно они и впрямь ехали.
      Глава третья
      Бричка остановилась перед вокзалом. Там было уже полно народу. Поезд из Варшавы ожидался с минуты на минуту.
      Тузик, пес бывалый, который часто ходил на станцию, шепнул Рыжему: "Ты только берегись вон того, что стоит в дверях. Ужасный грубиян!"
      Рыжик подошел к двери. Улучив момент, когда контролер, отбирая билеты, отвернулся, он прошмыгнул у него между ног.
      - Куда? Вон отсюда, паршивец! - закричал на него контролер.
      Но Рыжика это уже мало трогало. Отскочив на несколько шагов, он посмотрел на контролера с презрением и тявкнул: "Очень я испугался! Не видишь, что я иду с хозяевами?"
      Поскреб задними лапами землю и вприпрыжку двинулся вперед.
      Исполненный важности, он и не заметил, что как раз подходил поезд.
      Что-то загудело, застучало прямо у него над головой, паровоз пронзительно засвистел. Бедный Рыжик присел, распластался на земле. "Спасите!" завопил он не своим голосом. Поджал хвост - и ходу!
      Как сумасшедший несся он по платформе. Ничего не видел, ничего не слышал. Треснулся головой о какую-то тумбу, отлетел, свалился в канаву и исчез в траве.
      "Так я и знал! Этот Рыжий всегда ведет себя как щенок!" - поморщился Тузик, свысока наблюдавший недостойное поведение Рыжего.
      Тем временем из вагонов начали выходить пассажиры. Тузик внимательно принюхивался к каждому выходящему.
      "Одни чужие, - удивлялся он. - Ага, понятно, это мясник. От этой бабы пахнет молоком. А что, интересно, у этой в корзинке? - заинтересовался он и побежал за женщиной, у которой на каждом плече было по огромной корзине. - А, ясно: масло, масло! - проворчал он успокоенно. Внезапно он повел носом и зафыркал.
      - Что это такое? - произнес он. - Это же тот самый мерзкий запах, каким несет из шкафа, в котором тетка Катерина прячет на зиму мех!"
      Полный любопытства, он уставился туда, откуда доносился удивительный запах.
      Из дверей вагона выехал сначала маленький саквояж. За ним чемодан побольше. Потом еще больший. Крися принимала один чемодан за другим у кого-то невидимого и ставила их возле себя на землю. После чемоданов пришел черед корзинам, корзинкам, корзиночкам, баулам, узлам, сверткам.
      Образовалась целая гора всякого добра. Тузик так и сел от изумления. Но по-настоящему изумился он тогда, когда вслед за баулами показалась длинная, сухая, костлявая фигура, с носом, напоминающим кочергу. На кочерге сидели очки размером с тарелку.
      "Кто это? - поражался Тузик. - Тетка Катерина, только еще похуже? Мало одной, решили вторую завести, что ли?"
      У костлявой дамы в руках были две корзиночки. Она подала их Крисе и сказала скрипучим и слащавым голосом:
      - Только осторожно, деточка, только осторожно - Микадочка спит! Спит... - повторила она озабоченно. - А Сандик всю дорогу очень нервничал. Боюсь за него - он такой нежный. И так привязан ко мне!
      Крися взяла в руки обе корзиночки. Тузик втягивал в себя запах.
      "Ай, ай! Не может быть!.." - подумал он. Подпрыгнул, стараясь дотянуться до корзинки. Дама это заметила.
      - Вон! Вон отсюда! - закричала она и попыталась оттолкнуть Тузика от корзин, в которых хранились ее сокровища.
      - Это наш Тузик! - представила Крися.