История розги (Том 2-3)

      Флагеллянт должен считать себя счастливым, если ему удастся напасть на вполне искреннюю подругу его сладострастных развлечений.
      Женщина гораздо более мужчины чувствительна к побоям, почему среди них и мало последовательниц пассивной флагелляции. Ее нервные впечатления бесконечно острее, чем у мужчины.
      Кроме того, половое возбуждение у нее вызывается и удовлетворяется легче, чем у мужчины, не нуждаясь для этого в сложных ухищрениях.
      Не следует забывать глубокую разницу, существующую между сладострастием мужчины и женщины.
      У женщины любовная похоть или постоянна, или отсутствует вовсе. Никакими способами нельзя вызвать сладострастного чувства у женщины, которую природа наделила холодным темпераментом. С другой стороны, нет ничего легче возбудить похотливое чувство у женщины, от природы страстной.
      У мужчины похотливое желание бывает даже при случайной или естественной импотенции.
      Но у мужчины, даже очень сильного в половом отношении, половая сила пробуждается только вследствие более или менее сложных нравственных и физических процессов.
      Мужчина, преждевременно истощенный или ослабевший, почти всегда старается возбудить утерянную половую силу и испытать сладострастные наслаждения. Он ищет всевозможные средства оживить заснувшие чувства, чтобы испытать ускользающие наслаждения или чтобы создать эквивалентные им, когда получаемые им наслаждения от нормального полового акта являются недостаточными.
      Найти искреннего флагеллянта активного несравненно легче, чем пассивного. Но, как мы выше сказали, женщина все-таки чаще склонна к первому.
      Тогда как флагеллянт получает наслаждение от умеренной флагелляции своей жертвы, флагеллянтша питает к ней злобное чувство, иногда доходящее до бешенства. Если она и сечет умеренно, то это по совершенно другим соображениям, независимым от ее воли. Флагеллянт, когда бьет, то ласкает; флагеллянтша же как будто мстит за тайные оскорбления.
      Любительница пассивной флагелляции, испытывающая под ударами розог, руками или плетью настоящее наслаждение, обыкновенно получала мужское воспитание. Иногда это еще происходит от анемии, благодаря которой кожа делается почти нечувствительной к побоям.
      Активная флагеллянтша действует главным образом под влиянием ума; ей доставляет удовольствие проявить свою власть над мужчиной или более слабой своей же сестрой. Наказывая их розгами или рукой, она испытывает невыразимое наслаждение от их страданий и унижения.
      Активная флагеллянтша очень редко желает совокупления, и половой оргазм происходит у нее во время экзекуции без всякой помощи соблазнительных прикосновений или мужского члена. Если произвести в это время исследование ее половых органов, то всегда можно будет найти те же самые выделения, которые появляются при нормальном соитии.
      Впрочем это не есть общее правило. Наоборот, у некоторых женщин флагелляция является средством, возбуждающим к половому акту, которому они предаются с большей охотой и от которого испытывают несравненно большее наслаждение, если предварительно возбудили себя наказыванием своего возлюбленного.
      ФЛАГЕЛЛЯЦИЯ В МОНАСТЫРЯХ. МИСТИЧЕСКАЯ ФЛАГЕЛЛЯЦИЯ
      {Сочинение это - переводное, а потому везде идет речь о католических монастырях.}
      Флагелляция существовала постоянно и существует даже до сих пор в монастырях мужских и женских. Конечно, чаще всего она применяется не как действительное наказание, а как средство для удовлетворения наклонностей к флагелляции монахинь, подвергающих ей своих сотоварок или детей, воспитание которых доверено им.
      Напрасно было бы искать флагелляцию в пансионах, где обучаются дети состоятельных родителей, находящихся в постоянных сношениях с ними и могущих всегда уведомить о жестоком с ними обращении. Но в конгрегациях, которые призревают детей бедняков, сирот и брошенных детей, более или менее выраженная наклонность монахинь к садизму и неудовлетворенность вследствие полового воздержания удовлетворяются в широкой степени при помощи флагелляции, применяемой ими под видом наказания якобы за непослушание или леность.
      Таких учреждений, где монахини удовлетворяют свою страсть, подвергая учеников и учениц наказанию розгами или плетью, очень много.
      Непослушная или провинившаяся девочка выслушивает строгую нотацию; затем ей велят сделать что-нибудь в присутствии ее подруг с целью унизить ее. Например, она должна стать на колени, поцеловать ноги игуменьи или монахини-воспитательницы, делать земные поклоны и т. п.
      Иногда после этого ее наказывают еще телесно, публично или келейно. Наиболее употребительный способ наказания, который обыкновенно доставляет большое наслаждение флагеллянтше, в том, что, поднявши юбки у виновной и поставив ее на четвереньки, наказывающая садится на нее верхом и крепко сжимает коленами ее тело, имея перед собою заднюю часть ребенка. После этого, спустивши панталончики и подняв рубашку, начинает сечь по обнаженным частям тела розгами, руками, плетью или просто пучком веревок.
      Иногда сильное сопротивление наказываемой и желание освободиться, хотя бы при помощи царапания и кусания своей мучительницы, вынуждают ее прибегнуть к другим способам.
      В таком случае в монастырях чаще всего кладут виновную на стол на четырех ножках так, чтобы живот ее лежал на столе, а ноги можно было бы привязать к концам ножек стола; при помощи длинных веревок кисти рук привязываются к противоположным ножкам стола.
      Затем обнажают тело и наказывают; при этом наказываемая может только вздрагивать и слегка подпрыгивать, чем доставляет еще большее удовольствие наказывающей.
      Флагелляция между взрослыми монахинями практикуется несколько иначе.
      В монастырях, открыто развращенных, сладострастная флагелляция плетью или розгами по обнаженным ягодицам применяется постоянно и сопровождается всевозможными лесбийскими развлечениями.
      В монастырях, где господствует истерия под видом искреннего религиозного чувства, флагелляция, которой собственноручно подвергает себя "святая" или которой она просит подвергнуть ее, никогда не производятся по обнаженным ягодицам, но всегда по спине, плечам, и иногда по бедрам. Тут уж царство мазохизма, и внутренне - сладострастное наслаждение, испытываемое наказываемой, будет тем сильнее, чем боль будет острее.
      Известно, что в первые времена христианства духовники присвоили себе право сечь кающихся грешников и грешниц, но злоупотребление подобными наказаниями вскоре достигло чудовищных размеров. Назначенное для умерщвления плоти наказание, наоборот, достигало совершенно обратных результатов, т. е. вызывало как у наказывающего, так и у наказываемого половое возбуждение.
      Если ксендзам было разрешено подвергать друг друга сечению, а также наказывать подобным образом и кающихся грешников, то понятно без длинных рассуждений, что чаще удары падали на спины последних. Мы уже сказали, что флагелляция в монастырях практикуется и в настоящее время, конечно, с большей скрытостью, чем когда-то, а женщины, за редкими исключениями, наказываются только женщинами же.
      Д-р Миланжен говорит, что в былые времена флагелляция в монастырях обоего пола являлась настоящим искусством.
      Флагелляция была двух родов: по верхним и нижним частям тела; первая назначалась для плеч, а вторая - для ягодиц, применявшаяся обычно к женщинам, так как полагали, что первая флагелляция была для них опасна вследствие возможности поранить груди, как известно, очень чувствительные, ударами плети или розог. Этим, кроме того, думали сильнее пристыдить наказываемую.
      Святые монахи испытывали большое наслаждение сечь не только тех, которые их оскорбили, но и самых верных своих последователей. Флагелляция считалась одним из самых лучших средств, чтобы умилостивить святых и сделать их щедрыми на всевозможные блага. При папе Сиксте VI один профессор богословия написал целый трактат против таинства Причащения и отрицал Непорочное Зачатие. За это он был публично, к великому удовольствию дам, наказан телесно. Вот перевод с латинского протокола, который был составлен об этом памятном событии: "Отец ключарь, схватив его за талию, положил к себе на колена. После этого, подняв все его одежды, потому что он, хотя и был слуга Бога, но дерзнул восставать против таинства, установленного самим Богом, стал его сильно бить по жирным обнаженным ягодицам руками. Все присутствовавшие были в восторге от этой экзекуции. Одна набожная дама даже попросила наказывающего дать за нее четыре удара. Услыхав такую, просьбу, другая дама стала просить дать и за нее тоже четыре удара. После этого и другие дамы последовали их примеру. Таким образом, если бы отец ключарь захотел исполнить все просьбы, то ему пришлось бы наказывать бедного профессора целый день".
      В XVIII веке существовала секта, последователи которой имели обыкновение собираться в плохо освещенных сараях, где секли взаимно друг друга. Во главе этой секты стояли два брата Бонжур, которые имели такое громадное влияние на женщин-последовательниц секты, что вызывали вполне законные протесты со стороны мужей, которые никак не могли понять, зачем их женам бросать семейный очаг, чтобы идти просить ксендзов подвергнуть их сечению. Женщины дошли до того, что с розгами в руках останавливали своих духовников в поле и умоляли их немедленно, тут же на месте, высечь. И вот можно было наблюдать сцену: в поле ксендз, подняв женщине юбки, наказывает ее розгами, как маленького ребенка!
      Известный историк Мишле относительно религиозной флагелляции говорит следующее: "Как! Даже на каторге закон запрещает бить воров, убийц и т. п. злодеев... А вы, проповедники милосердия и кротости, бьете женщин, даже молодых девушек и детей, которых, если и можно в чем упрекнуть, то только в некоторой слабости... Но самое главное, как вы производите это наказание? Кто назначает число ударов? Игуменья или игумен? Каково положение безапелляционного судьи, страстного и капризного, призванного решать споры между двумя женщинами, когда одна ему не нравится, или когда спор идет между рожей и хорошенькой, или между старухой и молоденькой!.. Бывали случаи, аббаты или аббатисы требовали и добивались того, чтобы епископ сменил духовника, который, по их мнению, не был достаточно строг. Есть громадная разница между строгостью мужчины и жестокостью женщины. Чистейшим воплощением дьявола на земле вы знаете, кто является?.. Такой-то инквизитор, или такой-то иезуит скажете вы! Нет, это иезуитка, дама из высшего света, постригшаяся в монахини и которая мнит себя рожденной для управления, которая среди дрожащего стада женщин разыгрывает Бонапарта, изощряется в изобретении всевозможных мучений для беззащитных женщин, находясь под влиянием плохо вылеченных страстей!"
      Аббат Воазенон, друг Вольтера, оставил труд, где он довольно ярко рисует, какой род набожности культивировался в тогдашних высших классах общества: "Епитимий набожной герцогини, муж которой был светский высокопоставленный человек, относившийся к ней с преступным равнодушием, происходили под наблюдением одного из друзей дома, державшегося очень строгих принципов. Чтобы изгнать грешные мысли и умертвить плоть, которая, как сказал апостол Павел, находится в постоянной борьбе с религиозным настроением, потребовалось прибегнуть к телесному наказанию. Дама, которую духовник убедил в необходимости этого для спасения ее души, подчинилась без всяких протестов. Генрих Р. был членом приходского собрания, состоявшего из ханжей, мужчин и женщин. В этом собрании толковали о проповедниках, о духовниках, о святых, память которых праздновалась в тот день, о чистилище, о последнем страшном Суде, о смерти, об аде и о многих других подобных материях. Герцогиня Конда, увидавшая его в этом собрании, пригласила его посетить ее.
      Когда он явился к ней, то благородная дама сказала ему немедленно следующее: "Я рассчитываю на вашу помощь при исполнении мною епитимий. Услыхав это, он уже собирался отвечать, что ровно ничего не смыслит по части духовных епитимий, но, когда герцогиня произносила свою фразу, он увидал, что перед ним стоит молодая и хорошенькая женщина; ему жаль было, что она такая ханжа, но Он восхищался ее дивными темно-синими глазами, открытым лбом и густыми бровями и превосходным цветом лица, а потому мысленно решил с ханжой быть тоже ханжой. Особенного зла тут не было, -придется только разыграть маленькую комедию; посмотрим, думал он, какая будет у нее развязка.
      Герцогиня просила его войти в маленький кабинет, где он нашел ночную сорочку, кальсоны и туфли. Он взял ванну, после этого началось моление. Но рассказы о рае и его утехах производят на герцогиню потрясающее впечатление и она вскрикивает: "Ах! милостивый государь, остановитесь, я более не в силах слушать! Описание вами райских наслаждений мне окончательно вскружило голову. Я чувствую, что теряю сознание! Не оставляйте меня, мне нужно воздуха! Ради Бога, снимите у меня шейный платок, но при этом не скандализируйтесь теми ужасными вещами, которые вы увидите!"
      Но, по-видимому, молодой человек проявил столько горячности, что возбудил герцогиню, и она пожелала наказать себя за это.
      Р. берет плеть, а герцогиня начинает петь псалом, но, окончив последний стих, она говорит: "Остановитесь! Это я виновница греха, я и должна быть наказана. Если за наслаждение можно заслужить проклятие, то я должна опасаться этого, так как я испытала очень сильное удовольствие. Через вас я получила удовольствие, через вас и должна понести наказание! Возьмите плеть и накажите меня!" Сказавши это, герцогиня легла на оттоманку, приняв положение, удобное для наказания ее, и продолжала кричать: "Наказывайте меня, бейте сильнее великую грешницу!"
      При виде стольких прелестей, Р. падает на колена и говорит: "Я должен несколько сосредоточиться и мысленно просить Бога, чтобы он принял благосклонно то, что я совершу сейчас".
      Флагелляция состоялась, но веками доказано, что ни набожная дама, ни ее духовный наставник не достигли еще той степени совершенства, чтобы стать выше могучих требований плоти".
      В большинстве католических монастырей, как показало произведенное секретно следствие, флагелляция господствует не в виде религиозного обряда, а под предлогом наказания.
      Мы уже сказали выше, как она применяется. Многие монахини ударяют по обнаженным ягодицам виновной.
      Другие употребляют розги из свежих березовых прутьев, от которых на коже очень скоро проявляются красные рубцы.
      Некоторые, что встречается реже, наказывают гибкой палочкой, веревкой с узлами на конце или иногда пучками крапивы, от которой боль особенно сильна.
      На допросе у следователя одна из монастырских воспитанниц показала следующее: "Конечно, мы все очень боялись быть наказаны телесно, особенно тяжело было ожидать предстоящего телесного наказания. Несмотря на это, втайне, одновременно со страхом мы испытывали, по крайней мере, многие из нас, - некоторое удовольствие. Мы больше любили тех сестер, которые наказывали нас чаще и при этом секли строже. Только наказание пучком крапивы внушало нам всем один страх, ибо после такого наказания боль оставалась гораздо дольше, чем приятное чувство.
      Между нашими воспитанницами, - продолжает показывать та же воспитанница, - одна маленькая девочка, жалкая, худая и запуганная, лет 12-ти, была положительно мученицей, так ее часто и жестоко секли.
      Она умерла 15-ти лет от менингита, который, вероятно, и развился у нее от перенесенных ею истязаний.
      Главной ее мучительницей была сестра Эмма, особенная любительница суровых телесных наказаний.
      Она нередко за какую-нибудь дерзость маленькой Анжель заставляла ее раздеваться совершенно догола и бегать на четвереньках по комнате кругом. Чтобы заставить бегать ее скорее, она вооружалась плетью и подхлестывала несчастного ребенка, при этом еще ругая его. Наконец, когда измученная девочка уставала и забивалась в угол, сестра начинала ее колотить по чем попало своими костлявыми руками или рукояткой плетки. После подобного истязания у ребенка всегда была на теле масса синяков и кровоподтеков. Следует, впрочем, заметить, что сестра била только по ягодицам, спине и ляжкам, избегая головы и других частей тела.
      Что касается так называемой мистической флагелляции, происходившей в монастырях, она возникла благодаря отшельникам, применявшим ее с совершенно другой целью. Так, отшельник Петр спас однажды одну молодую женщину, которую хотел изнасиловать офицер, но зато у него самого появилось такое сильное половое возбуждение, что ему пришлось запереться и подвергнуть себя жестокой флагелляции...
      Но большинство монахов и духовников пользовались флагелляцией как средством для удовлетворения своей похоти. Так, испанский монах Менус убедил нескольких молодых женщин жить с ним как бы в мистическом браке, который всегда заканчивался, вопреки его обещаниям, вполне плотски.
      Другие уверяли женщин, что брачные удовольствия, как и земные плоды, должны подлежать "десятинному налогу в их пользу, а сечению подвергали женщин, чтобы дать им возможность испытать небесные наслаждения.
      Наконец, были еще и такие монахи и духовники, которые прибегали к флагелляции женщин, чтобы отвратить подозрения и привести к благоприятному концу свои любовные интрижки. Чтобы победить чувство стыдливости у некоторых, они говорили, что наши прародители ходили в раю голыми, что люди при крещении тоже бывают голыми и в таком же виде будут при всеобщем воскресении. Ссылались также на текст из Священного Писания: "Ступай и покажись священникам", чтобы оправдать необходимость для кающихся быть в обнаженном виде.
      В 1765 году в Лондоне появилось довольно любопытное сочинение под названием "Дорога в рай". В нем есть несколько довольно любопытных подробностей из монастырской жизни.
      Так, например, один здоровенный монах, духовник в одном из женских монастырей, проповедовал, что наиболее короткий путь в рай - особое наклонение тела. Проповедуемое им положение было очень удобно для злоупотреблений со стороны монаха над кающимися женщинами.
      Подобные молодцы или отцы вроде Жирара, о проделке которого с девицей Кадир мы говорили в первом томе нашего труда, были всегда самыми ярыми защитниками флагелляции во всех ее видах.
      Св. Терезия, бичевавшая себя по совету своего духовника, испытывала при этом невыразимые наслаждения. Аббатиса Луденского монастыря подвергала себя и своих монахинь сечению. Все они были влюблены в ксендза Грандье, который проповедовал им прелести покаяния и уверял, что в них сидит дьявол, для изгнания которого их необходимо сечь и сечь...
      Многие из женщин испытывают мазохизм вместе с флагелляцией. Некоторые из них умоляют о прощении, как будто они страшно боятся ожидающего их телесного наказания, а между тем они часто желают быть подвергнуты сечению в минуту сладострастия.
      Флагелляция, которой добиваются некоторые женщины, благоприятствует тому, чтобы разыгрывать роль мужчины, и обладание подругой бывает тем страстнее, чем флагелляция сильнее и продолжительнее.
      ТЕЛЕСНЫЕ НАКАЗАНИЯ В КИТАЕ. ФЛАГЕЛЛЯЦИЯ У ПРОСТИТУТОК
      Китай, мудрость конституции которого признается многими, представляет во многих отношениях деспотическую монархию.
      Палочный режим в полном ходу в Китае. Пантце, или наказание палками, чрезвычайно часто применяется просто по словесному приказанию, и даже за такие проступки, которые следовало бы оставить на усмотрение каждого. Так, например, сын или внук, женатые, наказываются ста ударами палок, если плохо служат отцу, матери, деду и бабушке.
      Нередко по распоряжению верховной власти наказываются палками очень высокопоставленные лица. Они подчиняются с полной покорностью и после наказания допускаются опять ко двору. Судьи Приказывают частенько бить палками во время самого заседания граждан и даже подчиненных им судей.
      Военные, происхождением китайцы, наказываются палками, а маньчжуры плетью.
      Женщины наказываются плетью или розгами. За воровство их наказывают плетью публично. У высокопоставленных лиц провинившихся женщин секут евнухи.
      В Китае существуют дома терпимости с проститутками мужчинами. Китайская женщина, как порядочная, так и проститутка, совершенно невежественна. А китаец часто обладает поэтической душой, любит искусство, философию, о которых китаянка не имеет ни малейшего понятия. Вот почему китаец, если он со средствами, посещает мужских проституток высшего полета, среди которых он может встретить пассивных педерастов, получивших очень хорошее образование.
      В Китае педерастия не представляет чего-нибудь особенного; ей предаются вполне свободно. Общественное мнение относится к ней вполне равнодушно и не видит в ней оскорбления общественной нравственности. Подобный род развлечения считается уделом людей богатых. Практиковать педерастию роскошь, которую могут позволить себе только люди очень состоятельные; она является дополнением всех хороших пирушек, во время которых пирующие поглощают массу возбуждающих кушаний.
      Молодые пассивные педерасты с самого раннего детства воспитываются и тренируются в этих видах как в физическом отношении, так и в умственном. Большей частию они - или дети, проданные родителями их в возрасте от четырех до пяти лет, или дети, украденные лицами, специально занимающимися комплектованием мужских домов терпимости. Эти дети подвергаются особой тренировке, которая должна сделать их способными играть будущую их роль. Они отдаются в ряды проституции только в возрасте пятнадцати лет.
      В начале тренировки их подвергают методическому сечению кожаными ремнями; подобное сечение, как говорят, особенно сильно развивает ягодицы, особенно, если сечение сопровождается еще массажем. Сладострастный китаец, предающийся педерастии, любит, чтобы предложенный ему пассивный сюжет обладал формами, похожими на женские. Вот почему сводник-воспитатель употребляет все средства, чтобы достигнуть этой цели. Молодые мужчины очень скоро привыкают к образу жизни, на который натолкнул их сводник. Они всегда роскошно одеваются, ездят только в экипаже, много душатся и вообще заботятся о туалете своей персоны и об ее чистоте. Они так привыкают играть женскую роль, что прекрасно подражают женской походке, манерам и голосу.
      Первое полицейское постановление, которым публичным женщинам запрещалось носить некоторые предметы туалета или украшения, было издано парижским прево 8 января 1415 года. Так, им было запрещено носить на платьях украшения из золота и серебра, золотые или позолоченные пуговицы, некоторые так называемые честные меха, и это под страхом конфискации, штрафа и наказания плетью.
      Известный юрист Жозе Дамудер говорит в своем сборнике "Юридическая практика": "Сводники или сводницы, соблазняющие порядочных женщин в разврат, по закону наказываются плетью, а по обычаю высылаются или подвергаются каким-либо другим наказаниям. Некая Елисавета, продавшая одну молоденькую девушку, была наказана плетьми и сожжена живой, держа горящий факел в руках. Телесное наказание по приговорам епископа производилось у ступеней Парижского собора Богоматери". Подобные экзекуции служили большим развлечением для парижан. Выше мы описали одну из подобных экзекуций за то, что проститутка гуляла в школьном квартале.
      При проезде осужденной собирались целые толпы народа. Публичные женщины и все развратники находили особенное удовольствие присутствовать при телесном наказании этих сводниц, которые частенько обогащались за счет своих жертв.
      В Лионе, несмотря на то, что проституция была терпима, сводники и сводницы стояли вне закона. Их секли розгами или плетьми, высылали и конфисковывали их имущество. Иногда сводницу, говорит де Вуглан, сажали на осла, лицом к хвосту, в соломенной шляпе и привязанной доской с надписью. После наказания плетьми ее возили по городу, а потом высылали из города.
      В 1347 году королева Ионна издала в Авиньоне указ, в котором был следующий параграф: "Если какая-либо девушка совершила падение и хочет продолжать так же поступать и впредь, то хранитель городских ключей или начальник городовых возьмут ее за руки и торжественно, с барабанным боем отведут в дом, где живут проститутки. Ей будет запрещено выходить из этого дома в город под страхом штрафа в первый раз, наказания плетьми и ссылки за нарушение этого правила во второй раз".
      В шестом пункте этого указа говорится: "Содержательница дома не должна допускать мужчин в страстную Пятницу, страстную Субботу и первый день Пасхи под страхом наказания плетьми и высылки из города".
      В мемуарах госпожи Генриетты де Пуасси, известной сводницы, жившей на улице Пеликан в Париже, мы находим интересное описание, как к ней нагрянула полиция по доносу, что у нее находятся женщины, не записанные в разряд проституток. Дело было во времена консульства. Вот как это описывается: "Посаженные вперемежку на телегу, мы были отвезены в Большой Шатле при смехе собравшейся толпы народа; нам бросили немного соломы и принесли несколько кувшинов с негодной водой. Вот где можно было наблюдать алчность надзирателей тюрьмы, которые не замедлили воспользоваться нашим несчастием, чтобы ежедневно брать с нас взятки. Безжалостные варвары, наше горе их мало трогало. Мало того, они нас очень часто жестоко пороли розгами за самый пустячный проступок, а то травили собаками, которые рвали в клочья наши платья.
      Через два дня наступил момент, когда должна была быть решена наша участь. Нас всех привели в большое зало, доступное для всех, желающих присутствовать при разборе нашего дела. Грубость конвойных, сопровождавших нас, ничем не отличалась от грубости тюремных надзирателей. Они нас награждали пинками, били саблями плашмя по спине. По прибытии полицмейстера конвойные оттеснили толпу; он уселся в большое кресло, по левую руку его стал полицейский пристав, а по правую два городовых. Нас, несчастных, грубо заставили стать на колена, в ожидании приговора. Всех нас приговорили к четырехмесячному заключению в госпитале и наказанию двадцатью ударами розог.
      По прочтении нам этого гнусного приговора, нас усадили опять в тележку и с тем же церемониалом отвезли в госпиталь, где всех отвели в баню и велели каждой взять ванну и хорошенько вымыться. После взятия ванны каждая из нас должна была переодеться в больничное белье и халат. Нас всего было со мною четырнадцать душ. Когда нас ввели в довольно большую комнату, то появился полицмейстер с доктором и начальницей женского отделения госпиталя. Доктор без всякого внимания к нашей стыдливости, в присутствии конвойных и полицмейстера, велел каждой раздеться донага, подробно осматривал ее, выслушивал сердце и затем приказывал опять надеть рубашку и халат. Из слов доктора полицмейстеру я поняла, что нас вымыли и доктор осматривал, чтобы решить, не вредно ли будет какой-нибудь из нас немедленное наказание розгами. Хотя в тюрьме без всяких подобных церемоний, по жалобе надзирателя или по капризу смотрителя тюрьмы, нам давали и по пятидесяти розог.
      Доктор нашел, что всех можно наказывать без опасности для нашего здоровья. Тогда, по приказанию надзирательницы, конвойные связали нам руки толстыми веревками. Пока конвойные вязали нам руки, надзирательница вышла из комнаты. Я и многие из нас стали плакать и просить, чтобы полицмейстер, если не хочет простить, то велел бы наказывать женщинам и в присутствии одной надзирательницы. Но он ответил, что ни сам, ни доктор не могут по закону уйти, а наказывать и - держать должны конвойные. После этого некоторые стали браниться, произносить неприличные слова и даже обвинять полицмейстера с доктором, что они хотят любоваться их голыми телами... Но когда полицмейстер пригрозил дать вместо двадцати розог сорок или даже больше, то брань прекратилась и большинство стало только громко реветь и умолять о прощении... Через некоторое время, показавшееся нам целой вечностью, опять появилась надзирательница, за ней две бабы несли длинную, узенькую скамью, на которой, очевидно, нас будут наказывать; сзади две сестры милосердия несли громадное количество длинных пучков розог из березовых прутьев... При виде такого количества ужасных розог, плач и рыдания перешли в настоящий вой и крики о прощении... Но это не произвело на начальство никакого впечатления; полицмейстер только снова пригрозил удвоить или утроить порцию тем, которые не перестанут громко орать, - после этого крики затихли и перешли опять в сдержанные рыдания. Первою была вызвана девушка Бетти; скамейка уже стояла среди комнаты, и около нее столпилось все начальство, а один конвойный взял пучок розог и стоял около скамейки; он слегка взмахивал розгами. Сестры милосердия положили пучки розог на пол около скамейки и собирались уходить, но надзирательница велела обеим остаться; одной она приказала стать около скамейки и считать удары розог.
      Бетти пошла покорно, только стала громче всхлипывать, когда конвойный, при помощи другого солдата, стал ее укладывать на скамейку. Бетти была хорошенькая девушка, всего девятнадцати лет. Она была тихая, слегка рыжеватая, с темным блестящим оттенком волос. В лице ее сохранилось пугливое, скромное и лукавое выражение. Было что-то таинственное в уклончивом взгляде ее густо темносиних глаз из-под длинных опущенных ресниц. Даже ложась -под розги, она сохранила свои манеры, усмешки и интонации скромной, но развратной святоши. Наконец ее обнажили, один конвойный стал держать за ноги, а другой за руки. Солдат с розгами в руках поднял их высоко - и смотрел на полицмейстера, ожидая знака для начала экзекуции. Последний кивнул головой, и мгновенно розги со свистом опустились на круп Бетти, которая дико крикнула и рванулась, но солдаты, видимо, крепко держали, и Бетти, когда последовали новые удары, перестала рваться и только дико кричала все время, пока ее секли. Сестра милосердия громко считала удары. Солдат бил очень сильно и с расстановкой, удерживая после удара несколько секунд розги на теле... После двадцатого удара полицмейстер велел прекратить сечение. Все тело несчастной Бетти было исполосовано темно-красными полосами, из которых сочилась кровь. Многие полосы были фиолетовые. Полицмейстер похвалил солдата... Бетти с трудом встала со скамейки и, пошатываясь, вышла из комнаты в сопровождении одной из сестер милосердия. Следующей повели сечь Женю. Это была двадцатилетняя девушка. Ей нужно было скорее быть в лечебнице, чем жить в публичном доме. Она исступленно, с какой-то особенной жадностью отдавалась каждому мужчине, даже самому отвратительному. Подруги подшучивали над нею и слегка презирали ее за этот порок.