Одинокое сердце

Он и не попытался справиться с приступом горечи, а продолжал смотреть вперед. В пальцах пульсировала боль. Лишь въехав в небольшой городок и остановившись возле бара, он спросил себя, что же ему делать дальше.

Бегство с ранчо было ошибкой, но он, конечно же, не вернется. Потому что там его встретит Грейди со своими нотациями и эта женщина – Джесси. В ее глазах он увидел жалость. Она стала свидетельницей его тщетных попыток научиться писать, его неспособности сделать такую простую вещь, как дотронуться до женских волос.

Майк откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Но вместо Джесси с ее сочувственным взглядом он увидел юношу, вернее, мальчика, смотрящего на него виновато.

– Нет, – громко произнес Майк, не желая вспоминать тот день, то мгновение.

Однако память была неподвластна ему, и он увидел прошлое, причем очень отчетливо, словно все произошло вчера, а не полгода назад. Он все еще лежал в госпитале, его рука все еще была обмотана бинтами. Новость, принесенная доктором, не обнадеживала. Тим Эванс, парень, из-за которого он стал калекой, стоял в центре палаты и бормотал извинения.

Майк поднял здоровую руку и потер переносицу, но это не помогло избавиться от воспоминаний. Он изо всех сил старался изгнать из памяти события того дня, но все равно помнил, какое лицо было у Тима, когда он велел ему убираться прочь. Он взмахнул забинтованной рукой и заорал, что извинения не помогут ему снова сесть за штурвал.

Дверь бара распахнулась, и оттуда в обнимку вышла парочка. Мелькавшие красные и синие неоновые огни вывески то освещали влюбленных, то скрывали их в тени. Девушка была очаровательной блондинкой. Лицо парня показалось Майку знакомым. Каждому чуть больше двадцати. Возможно, молодой человек работает на ранчо в строительной бригаде, решил Майк, впрочем, ему это было безразлично.

За несколько секунд, пока была открыта дверь, Майк успел увидеть в ярком свете толпящихся в баре людей. Возможно, выпивка – как раз то, что ему нужно.

Когда он вылез из грузовика, парочка поравнялась с ним. Майк взглянул на девушку. Та тоже подняла на него глаза и улыбнулась. Раньше бы он, не колеблясь, улыбнулся в ответ. Теперь же он отвернулся и пошел к бару.

Внутри грохотала музыка. В толчее Майк почувствовал себя одним из множества безымянных посетителей. Он заказал неразбавленный скотч и кружку пива, затем устроился за столиком в углу, искалеченной рукой к стене. В противоположном конце зала под музыку из музыкального автомата танцевали пары. Оглядев их, Майк отвел глаза: одну из женщин он принял за Джесси.

«Забудь о ней», – сказал он себе и опрокинул в рот виски. Алкоголь огненным шаром спустился по пищеводу и наполнил желудок приятным теплом. Забыть обо всех. Возможно, он никогда не вернется. Он будет сидеть здесь и пить, пока...

– Ты занял наше место, приятель.

Майк поднял голову и увидел возле столика крупного мужчину. На его руке повисла дешевого вида рыжеволосая девчонка.

– Да ладно, Билли. Сядем за другой столик, – высоким и неуверенным, как у ребенка, голосом сказала она.

– Это наше место. Двигай отсюда, мистер.

Майк посмотрел на свое пиво, затем на Билли. Ростом около шести футов и четырех дюймов, он был тяжелее Майка фунтов на шестьдесят. Судя по красным пятнам иа отвисших щеках, он уже порядком набрался.

– А ты попробуй заставь меня, – заявил Майк, недоумевая, с чего это, ради всего святого, у него вдруг возникло желание покончить жизнь самоубийством.

– Нет, – простонала рыжеволосая. Билли выглядел довольным.

– Что ты сказал?

Майк сделал большой глоток пива и улыбнулся, потом встал и приблизился к Билли.

– Я сказал: «Попробуй заставь меня».

– Ты сам об этом попросил. – Билли отвел правую руку. Прежде чем черный туман обволок его сознание, Майк успел подумать, не забудет ли Грейди обрядить его в белую форму перед похоронами.

– Там я и оказался. На запретной части острова, с угрозой ареста за нарушение закона и без штанов. – Грейди замолчал, словно ожидая чего-то.

Джесси заставила себя улыбнуться.

– И что же вы сделали? – поинтересовалась она, продолжая поглядывать на часы, висевшие над плитой.

Было начало одиннадцатого. Майк уехал два часа назад. Все ли с ним в порядке? Она виновата в том, что он уехал. Джесси в этом не сомневалась. Ей не следовало бесцеремонно вваливаться к нему и высказываться насчет его отношений с Грейди. Да кто она такая, чтобы судить об этом?

– Вы беспокоитесь за него? – спросил Грейди.

– А разве не стоит? Вы же сами говорили, что он никогда не покидает ранчо.

– Видимо, что-то сегодня сдвинуло его с места.

– Да, я. Грейди усмехнулся:

– Отдаю вам должное. Вы быстро справились. Я неделями безуспешно пытался выпихнуть его с ранчо и отправить в город.

Джесси снова села за стол.

– Вам нужно было давно вызвать меня. Я могущественна, как природная стихия.

– С ним все будет в порядке.

– Но вы же не знаете... Может, он ранен или... Зазвонил телефон. Джесси подскочила. Грейди потянулся и снял трубку:

– Алло?

Он молчал несколько минут. Джесси, снедаемая нетерпением, ждала, нервно теребя салфетку.

– Мне известно, где это. Да, думаю, вы поступили правильно. Нет, доктор не понадобится. Пусть он спит. Спасибо за звонок.

Состояние паники боролось в Джесси с острым чувством вины. Паника одержала верх, когда до ее слуха донеслось слово «доктор».

– В чем дело? – спросила она, едва Грейди повесил трубку. Тот задумчиво уставился на нее:

– Что вы сказали этому мальчишке? Джесси принялась тереть ладони о джинсы.

– Точно не помню. Что-то вроде того, что он срывает злость и раздражение на других. Он ранен?

– Он ввязался в драку в местном баре.

– В драку? Но разве, с его рукой, он способен драться? Грейди улыбнулся:

– Как я понял, драка была исключительно односторонней. Майк здорово побит, но выживет. Пусть сегодня поспит в баре, а завтра утром я его заберу.

– Вы оставите его в баре? – понизив голос, спросила Джесси и втянула в себя воздух. – Но почему? А что, если он тяжело ранен? А что, если он нуждается в медицинской помощи? А что, если... – Она замолчала, сообразив, что мелет вздор.

Грейди устремил на нее испытующий взгляд:

– Раз вы так беспокоитесь за него, то поезжайте и заберите.

– Я? Да я едва знакома с ним.

– Однако вам этого оказалось достаточно, чтобы подбить его на драку.

Джесси прикусила нижнюю губу. Ну почему она вмешалась? Ну почему она всегда пытается решать чьи-то проблемы? Когда же она поймет, что у нее это получается плохо?

– Его должны забрать вы.

Грейди откинулся на спинку стула и положил ладони на стол. Джесси подождала несколько секунд, затем направилась к двери.

– Бар находится на главной улице?

– Ага. Он единственный в городе. Его нельзя не найти.

– Я уверена, что пожалею об этом, – произнесла она и вышла.

Грейди даже не затруднился ответить ей. «Очевидно, он смеется надо мной», – подумала Джесси, вытаскивая ключи от своей машины.

Всю дорогу к городу она уговаривала себя повернуть назад, говорила себе, что повредилась в рассудке и что дела Майка Кобурна ее не касаются. Внезапно она вспомнила, каким несчастньым он выглядел, когда не сумел коснуться ее волос. Страшная боль промелькнула в его глазах, когда рука отказалась подчиниться ему. Да, драка на ее совести. И она в долгу перед ним.

Джесси легко нашла бар и припарковала машину на стоянке. Было почти одиннадцать, и большинство посетителей уже покинули заведение. Пройдя внутрь, она поговорила с барменом, который разглядывал ее с откровенным любопытством, и, следуя его указаниям, направилась в комнату за стойкой. Между ящиков с выпивкой и коробками с салфетками на тюфяке лежал мужчина.

Джесси поискала на стене у двери выключатель и зажгла свет. Мужчина пошевелился, перекатился на спину и закрыл рукой глаза.

– Что, черт побери, вам надо? – пробормотал он.

– Майк?

Он чертыхнулся:

– Только не вы. Великий Боже, кто угодно, только не вы.

Джесси осторожно приблизилась к Майку. Его голубая рубашка была наполовину расстегнута – пуговицы были просто оторваны. На светлом фоне четко выделялись темные пятна. Верхнюю часть лица Майк прикрыл рукой, нижняя же выглядела как сплошное кровавое месиво. Губы распухли, одна щека была рассечена, а на другой красовался синяк.

– Что случилось?

– Вы умная девочка, сами догадаетесь.

В Джесси вспыхнул гнев, но она напомнила себе о том, что ему больно и что вина за создавшееся положение лежит исключительно на ней.

– Я здесь, чтобы отвезти вас домой.

– Потрясающе. – Майк убрал с лица руку и сел. Джесси ахнула. Оба его глаза заплыли и были обведены красно-лиловыми кругами. Одна скула опухла, на руках запеклась кровь.

– Ну-ну, – пробормотал Майк, потрогав челюсть, и попытался подмигнуть. – Потеряли дар речи. Жаль, что вы не были свидетельницей этого исторического события. Я уже не так красив, да? Новое лицо вполне соответствует руке. Я теперь подарочек еще тот, а? Что вы думаете на этот счет?

– На меня не производят впечатления ваши синяки. У меня было шесть братьев, и все играли в футбол. Я видела увечья и похуже ваших. Я думаю, что вы пьяны и глупы.

Майк попытался улыбнуться, но у него перехватило дыхание. Он дотронулся до угла рта, затем уставился на измазанный кровью палец.

– Ого! Нет, я не пьян. Я успел выпить всего лишь рюмашку до того, как Билли потребовал освободить его место.

– Так почему вы не уступили? – спросила Джесси. Она не знала, что делать: пожалеть его или хорошенько отлупить.

– Мужчины всегда любили добрую драку.

– Вы можете идти? Майк поднял на нее глаза:

– Я никуда не пойду.

– Но я хочу отвезти вас на ранчо. Вам нужно помыться. Возможно, у вас что-то сломано.

– Это не имеет значения. Разве вы об этом не догадываетесь? – Его речь звучала невнятно.

– Вы действительно пьяны.

– Бармен дал мне что-то от боли, – признался Майк и медленно поднял брови. – Черт. – Он дотронулся до бровей. – И здесь болит.

– Что он вам дал? Виски?

Майк отрицательно помотал головой.

– Скотч. «Черную марку». Лучшее. Только лучшее. – Он поднял правую руку. – Я нанес один удар, – с гордостью заявил он. – Вот этой рукой. Чертов Билли пытался улизнуть, но я сложил пальцы в кулак и ударил. – Майк стал валиться на тюфяк.

– Нет, я вам не позволю. – Джесси обошла его и села рядом. – Обопритесь о мое плечо. Я помогу вам встать.

– Не хочу.

– Меня не интересует, что вы хотите.

Майк что-то буркнул, потом положил руку ей на плечо. Джесси обняла его за талию и скомандовала:

– Поднимайтесь!

Они встали одновременно.

Майк оказался тяжелым. От его тела исходило приятное тепло. При каждом движении под рубашкой перекатывались упругие мышцы. Он нетвердо держался на ногах, а поскольку он был намного выше Джесси, та служила ему не очень надежной опорой.

– Идите, – сказала Джесси, стараясь не обращать внимания на то, что прижимается к нему грудью, и не вдыхать его запах – просто запах мужчины, без всякого одеколона.

Джесси уже успела забыть, как приятно идти, поддерживая друг друга. У нее защипало в глазах. Она не сразу поняла, почему вдруг ей захотелось плакать, но потом сообразила, что после смерти Брендона она еще ни разу не была так близко от мужчины. «Хотя в этом нет ни капли романтики, – подумала она, – потому что Майк спотыкается на каждом шагу». Неожиданно Майк начал клониться вперед, и ей пришлось сильнее прижать его к себе.

Наконец они добрались до машины, и Джесси усадила его на сиденье. Опустив стекло, она закрыла дверь и села за руль.

Они проехали уже половину пути, когда Джесси рискнула взглянуть на Майка. Он сидел прямо, голова не падала на грудь, его не качало из стороны в сторону. Неужели, удивилась она, действие алкоголя уже прошло?

– Как вы себя чувствуете? – спросила она.

– Рассержен.

– Хотите поговорить о случившемся?

– Убирайтесь прочь из моей жизни!

– Благодарю, – сухо произнесла Джесси. – Я очень рада возможности глубокой ночью проехать по незнакомой горной дороге ради того, чтобы спасти вас от последствий вашего постинфантильного поведения.

– Почему не приехал Грейди?

– Он сказал, что вам надо проспаться и что он заберет вас завтра утром.

– Он был прав.

– Я не могла оставить вас там. Майк повернулся к открытому окну.

– Почему? Кто вы такая, черт побери?

– Я же сказала вам: дизайнер.

– Тогда занимайтесь красками и обоями, а меня оставьте в покое!

– Я бы очень этого хотела. – Джесси наклонилась вперед и вставила кассету в магнитофон. Если он позволяет давать волю своему раздражению, пусть, ее это не волнует. Нет, это ложь. Джесси заправила волосы за ухо и устремила взгляд на дорогу. Им вовсе не обязательно становиться лучшими друзьями, но Майк должен хотя бы научиться спокойно воспринимать ее. В его душе страшная сумятица. Та часть ее существа, которая стремилась к мировой гармонии, пыталась уладить его проблемы. Если бы он только позволил себе насладиться красотой ранчо, он бы...

«Остановись, – приказала она себе. – Ты не знаешь ни этого человека, ни его проблемы. Выбрось его у лестницы на террасу, вернись в свой трейлер и займись своим делами».

Намерение держаться от Майка подальше рассыпалось в прах в тот момент, когда Джесси остановилась у дома. Майк с трудом сполз с высокого сиденья и, морщась от боли, ступил на землю. Казалось, он излучал боль, пока медленно взбирался по ступенькам, цепляясь за перила и подтягивая себя вверх.

Джесси пристально наблюдала за ним. После каждое шага он останавливался, чтобы перевести дух. Она захлопнула дверцу, подошла к Майку и обхватила его за талию.

– Оставьте меня в покое, – проворчал он, но все ж оперся о нее и позволил проводить себя в дом.

Грейди оставил свет на кухне включенным и выложил на стол аптечку. Самого же его видно не было. Майк выдвинул стул и тяжело рухнул на него.

– Аспирина, – выдохнул он.

Джесси налила воды в стакан, бросила туда две таблетки. Она не знала, что делать: остаться и помочь Майку или предоставить его самому себе. Когда Майк, выпив аспирин, потянулся за металлической миской и собрался встать, Джесси забрала ее у него.

– Неужели вы все должны делать самостоятельно? – возмущенно проговорила она и подошла к холодильнику.

Положив в миску лед, она налила в нее немного воды и поставила перед Майком.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи.

– Да, конечно, но вам все равно придется принять ее. – Намочив и отжав полотенце, она стерла кровь с его левой руки, затем сунула кисть с ободранными суставами в миску. – Это снимет отек.

Холодная вода обожгла открытые раны.

– Спасибо, – процедил Майк сквозь плотно сжатые зубы.

– Всегда пожалуйста.

Джесси обтерла другую руку и занялась его лицом.

Майк старался игнорировать ее. Он сосредоточился на боли, которая, по мере того как действие алкоголя ослабевало, усиливалась. Джесси действовала очень осторожно. От беспокойства ее глаза потемнели и приобрели оттенок ночи. При любом движении густые пряди волос начинали колыхаться.

Майк не мог решить, глупа она или нет. Почему она приехала за ним? Из неуместного чувства альтруизма или из жалости? Он подавил стон. Ему не хочется этого знать.

Он вытащил левую руку из ледяной воды и сунул в миску правую. На этот раз боль оказалась не такой острой, потому что большая часть нервных окончаний была поражена, однако отекла рука сильнее. И все же он нанес тот удар. Это уже кое-что.

– Вам следовало бы снять рубашку, – посоветовала Джесси, прополаскивая– полотенце под струей воды в раковине.

Отличная идея. Пока его мышцы не свело судорогой и он не потерял способность двигаться. В последний раз его так сильно избили много лет назад в Пенсаколе. Майк снял рубашку и бросил ее на пол. Из-за чего тогда все началось? Кажется, из-за дочери адмирала и парня с видеокамерой. Майк ухмыльнулся. Да, один из его коллег заснял их на пленку и пригрозил, что прокрутит ролик на следующем собрании эскадрильи.

– Там есть еще лед, – сказала Джесси. – Если нужно... О Господи!

– Что? – Майк повернулся и взглянул на нее. Она стояла у раковины и смотрела на него. Ее глаза расширились, щеки побледнели.

– О Майк! – Она подошла к нему и наклонилась. – Что он с вами сделал!

Майк посмотрел на свою грудь. Следы от кулаков покрывали весь торс. Его тело представляло собой страшное зрелище.

– Хорошо он меня отделал.

– В жизни не видела ничего подобного. Вы уверены, что не нужно показаться врачу?

– Вы же говорили, что у вас шесть братьев. Джесси встревоженно смотрела на него.

– Солгала. Я единственный ребенок.

Он все еще чувствует запах ее духов. Майк в очередной раз вдохнул манящий аромат. Джесси осторожно дотронулась до синяка на груди. Прикосновение прохладных пальцев принесло некоторое облегчение разгоряченной коже. Внизу живота – там, где, как считал Майк, все давно умерло, – вспыхнул огонь. «Чему тут радоваться», – мысленно осадил он себя.

Джесси встала и, взяв полотенце, принялась смывать кровь с груди Майка. Когда она наклонилась, ее волосы упали ему на щеку. Затем она чуть-чуть повернулась, чтобы стереть кровь на плече, и ее грудь оказалась в опасной близости от его губ.

Он всегда предпочитал высоких и худых женщин, но в Джесси Лейтон было нечто соблазнительное. Здоровая рука Майка сжалась в кулак. Ее грудь не уместилась бы у него в ладони. Джесси перегнулась через него, чтобы обтереть шею. А у нее есть за что подержаться. Ей в отличие от тех, у кого по-детски тощая попка, не понадобилась бы подушка, чтобы поднять бедра на нужную высоту. Она была бы мягкой, ароматной, влажной и...

Майк схватил ее за запястье. Джесси удивленно уставилась на него, уронив влажное полотенце на его голый живот.

– Вам больно?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

Он дернул ее за руку. Она потеряла равновесие и, начав валиться на него, вынуждена была сесть ему на колени. В попытке удержаться на ногах она оперлась о его плечи, однако сейчас, когда опасность упасть миновала, не оттолкнула его. Их лица оказались на одном уровне. Ее соски уперлись в его грудь.

Огонь внутри Майка разгорелся сильнее. Впервые с того времени, когда произошло несчастье, он ощутил желание. Впервые за полгода его плоть набухла.

– Вы замужем? – спросил он.

– Нет. – На секунду ее глаза подернулись дымкой. – Вдова.

Он бы никогда об этом не догадался. Значит, она, как и он, лишилась чего-то важного для себя. Возможно, именно это и помогло ей достучаться до него.

– Вы не выглядите очень старой. Джесси пожала плечами:

– Как бы то ни было, я овдовела. Ну, что дальше?

Он передвинулся так, чтобы его восставшая плоть уперлась в ее бедра.

– Что вы имеете в виду?

– Я подозреваю, что события всего вечера подтверждают то, что вы задержались в своем развитии.

Майк правой рукой обхватил ее за талию и притянул к себе.

– Допускаю, что вы правы, – признался он.

В течение нескольких секунд Джесси изучающе смотрела на него, потом кивнула, будто пришла к какому-то выводу.

– Для человека, который сожалеет, что не погиб, – проговорила она, – в вас слишком активная жизненная сила.

Глава 5

Майк мгновенно отпустил ее.

«Уж больно хорошо сработало», – подумала Джесси, отталкиваясь от его груди и вставая. Дело было вовсе не в том, что ей не понравилось быть в объятиях Майка. Даже избитый, он оставался очень привлекательным представителем мужской половины человечества.

Она подошла к раковине, прополоскала полотенце и швырнула его на стол. Если ему хочется стереть кровь, пусть справляется сам.

Джесси повернулась, чтобы уйти, и едва не подпрыгнула: перед ней стоял Майк, который бесшумно подкрался, пока она полоскала полотенце.

– Вам нравится анализировать меня, не так ли? – глухо и с укоризной произнес он.

– Мне... – Слова застряли у нее в горле.

В его голубых глазах отразилась боль и нечто, что вполне можно было принять за желание. Джесси догадалась о его намерениях прежде, чем он убрал волосы с ее щеки.

– Вы пытались пробраться ко мне в душу с того момента, как приехали сюда, – заявил он.

Он провел пальцем от ее уха до уголка рта. По ее телу олной прошел трепет. Чувствуя, что ноги подгибаются, она оперлась руками о стол. Ее не покидало неприятное ощущение, что этим все не кончится.

– Я не хотела расстраивать вас, – проговорила она и облизала пересохшие губы.

Майк взглядом проследил за движением ее языка и провел пальцем по ее влажным губам. Из ее горла готов был вырваться стон, но Джесси не выпустила его на волю, решив, что ничего не случится, если она на какое-то время затаит дыхание.

Майк, раненый воин, возвышался над ней. Он ассоциировался у нее с раненым воином не потому, что его рука была искалечена, а потому, что синяки и царапины покрывали его лицо, широкие плечи и загорелую грудь. Когда Джесси смывала с него кровь, она уже тогда чувствовала, как ее тянет к нему. Возможно, причина в том, что полтора года со смерти Брендона она провела в одиночестве. Возможно, все объясняется какими-то химическими процессами в организме. Возможно, ее чувственная натура, вынужденная бездействовать долгое время, наконец-то дала о себе знать. Какова бы ни была причина, Джесси не могла заставить себя отвести от него глаза.

– Это все равно ничего не решит, – сказала она в последней попытке удержаться на краю здравого смысла.

Майк запустил руку в ее волосы и прижал ладонь к ее затылку.

– Это не для того, чтобы решать, а для того, чтобы забыть.

– Но я не хочу забывать... Его губы прижались к ее губам.

«Какие мягкие, – с некоторым удивлением подумал Майк. – Мягкие, теплые и нежные». Джесси ожидала атаки. Он использует ее для того, чтобы заглушить боль. Не от сегодняшних синяков, а от всей жизни. Потому она и предполагала, что он возьмет ее штурмом, не принимая в расчет ее чувства.

Но вместо того он ласкал ее губы, дразнил их языком, обещая сладкую негу. Рука, поддерживавшая голову Джесси, сжалась и разжалась. Напряжение, владевшее ею, исчезло. Она положила руки на его обнаженные плечи.

«Огонь, пылающий в нем, может опалить меня, – отстранение подумала она. – Душа получит тяжелые ожоги».

Стараясь не прикасаться к синякам, она прижалась к нему всем телом. Какой он мощный. Он полон жизни. Он так отличается от Брендона – он выше, худощавее – и все же кажется родным. Очень родным. Ей все знакомо: и давление его набухшей плоти, и широкий разворот его плеч, и упругость мышц, и даже то, как пряжка его ремня впивается ей в живот. Возможно, они оба пользуются друг другом, чтобы заглушить боль.

Майк тыльной стороной ладони провел по щеке Джесси. Словно догадавшись, к чему он подталкивает ее, она закинула голову и приоткрыла губы. Сначала его язык пробежался по ее нижней губе, а потом медленно проник в рот. Ее язык осторожно двинулся навстречу. Они встретились и сплелись.

Джесси охватил восторг. Ее груди напряглись, соски затвердели, внизу живота образовался тугой сгусток сладкой боли. За долгое время она уже забыла, для чего предназначено ее тело. Но самое сильное наслаждение ей доставило не физическое желание, а ощущение родства душ. Когда два сердца владеют друг другом. Но она хотела – нет, не нуждалась, а именно хотела – большего.

Дразнящие ласки Майка всколыхнули в Джесси безудержную страсть, и она спросила себя, почему именно этот мужчина пробудил ее. До него несколько поклонников предпринимали отважные попытки, однако она гнала их. Ни одному не удалось достичь такого результата.

Майк оторвался от рта Джесси и улыбнулся, потом стал целовать ее глаза, щеки, нос, покусывать мочку уха. Стало щекотно, и она поежилась. Майк засмеялся, и Джесси удивленно посмотрела на него.

– Что? – тихо спросил он.

– Я впервые слышу, как ты смеешься.

Он снова засмеялся. Его смех звучал хрипло, но Джесси он нравился. Ей было приятно слушать, как он смеется.

Майк наклонился и крепче обнял ее. Джесси сразу почувствовала – что-то в нем изменилось, и приготовилась отразить нападение. Он, воин, устремленный к победе, снова атаковал ее рот и завладел им, проникнув языком внутрь. Она выгнулась, как бы соглашаясь вести переговоры на его условиях, и сильнее прижалась к нему.

Внезапно Майк отпрянул и заморгал.

– О, простите, – проговорила Джесси, изо всех сил сдерживая улыбку.

– Это не смешно, – проворчал Майк и потер заболевшую грудь.

– Знаю. Я же попросила прощения.

– Да, но вы смеетесь.

– Я не смеюсь.

Было видно, что ее слова не убедили его. Где-то в глубине дома часы пробили час, и этот звук вернул Джесси к реальности. Она опустила руки и уставилась в пол.

– Поздно, – сказала она.

Майк молча отошел от нее. Джесси безумно хотелось, чтобы он снова привлек ее к себе и принялся ласкать прямо здесь, в кухне. В его объятиях она впервые со смерти Брендона, а возможно, и за более долгий срок, почувствовала себя живой. Но он этого не сделал. Она оглядела кухню, размышляя над тем, что сказать, затем бросила «спокойной ночи» и скользнула в ночь.

Джесси шла к своему трейлеру и прислушивалась к ночным звукам. Сильно похолодало, и она, обхватив себя руками, побежала трусцой. Только оказавшись внутри трейлера и закутавшись в одеяло, она позволила себе обдумать случившееся. Она ввязалась не в свое дело, сказала себе Джесси, не говоря уж о том, что заводить шашни с клиентом – вообще дурной тон. Майк сражается со сложными проблемами и нуждается в большем, чем она может дать.

И все же воспоминание о его поцелуе заставило ее губы приоткрыться, а ноги – задрожать, и она присела на край кровати. Нет, Майку нельзя отказать в привлекательности. Но она совершит ошибку, если позволит ему пойти дальше. Нельзя поддаваться желанию. Ведь, в конце концов, она должна всегда помнить о том, что потерпела крах в семейной жизни.

Майк спустился вниз вскоре после восьми. Неловкими пальцами застегивая пуговицы рубашки, он обнаружил, что стойкая ненависть ко всему миру, обычно одолевавшая его по утрам, сегодня превратилась в спокойную неприязнь. Если бы не опухшие губы, он бы даже присвистнул. Все же ему удалось на секунду растянуть рот в слабой усмешке. Однако он тут же застонал и дотронулся до ссадины на губе. «Небольшая плата», – подумал он, входя в кухню.

– Доброе утро, Грейди, – поприветствовал он и налил себе кофе.

Грейди оторвался от газеты:

– У тебя жуткий вид. А как тот парень?

– С радостью бы сообщил тебе, что вид у него еще хуже, но, к сожалению, я нанес всего два удара, да и то левой рукой. – Майк поставил чашку на стол, потом, развернув стул и сев на него верхом, взял спортивную страницу газеты.

– Что произошло? – с подозрением осведомился Грейди.

– Ничего. А почему ты спрашиваешь?

– У тебя слишком хорошее настроение для человека, из которого едва не вышибли мозги.

– Я всегда бодр и весел по утрам. Я думал, тебе это известно. Майк услышал, как Грейди хмыкнул, но не оторвался от газеты. Однако он не читал, потому что вместо слов видел затуманенные желанием глаза Джесси. Ей были приятны его ласки, она – эта женщина, состоящая из соблазнительных изгибов и страсти, – чувствовала в его объятиях именно то, что он и предполагал. Вчера он почти час пролежал без сна, наслаждаясь сладкой тянущей болью в чреслах и вновь переживая их поцелуи. Джесси была нежна, горяча, полна желания и...

Майк улыбнулся и отхлебнул кофе. У него началась эрекция. Он вспомнил, как Джесси прильнула к нему всем телом. Они оба слишком долго были одиноки. Майк поставил чашку на стол. Вдова, как она сказала.

Видимо, то, как он встретил ее по приезде, ужаснуло ее, и она испугалась, что может потерять работу. Неудивительно, что она так настойчиво пыталась показать ему свои эскизы. Она слишком молода для женщины, похоронившей мужа. Он знал нескольких летчиков, которые погибли, оставив после себя вдов с детьми. Обычно его друзья не утруждали себя составлением завещания или хотя бы какими-либо распоряжениями на случай гибели. Неужели и Джесси оказалась в такой же ситуации? Это бы его не удивило. Она одинока, сломлена и хватается за любую работу, чтобы оплатить счета.

Майк отложил газету и через окно посмотрел на загон. Один из тренеров уже работал с лошадьми. Вдали слышался стук молотков: рабочие приступили к работе. Он понимал, что ему придется...

– Я еду в город, – заявил Грейди. – Собираюсь купить продукты и нанять экономку.

Хорошего настроения Майка как не бывало.

– Проклятие! Ты не посмеешь.

Грейди встал и, подавшись вперед, уперся кулаками в стол, при этом орел на его предплечье взмахнул крыльями.

– Я тебя не боюсь, парень. Я здесь компаньон, и я говорю, что нам нужна экономка. Мне надоело сидеть на голодном пайке только из-за того, что тебе захотелось спрятаться от всего света.

– Я не прячусь, – буркнул Майк и тут же спросил себя, а не прав ли его друг. Однако ему не хотелось думать об этом сейчас. Он отхлебнул кофе и резко поставил чашку на стол. – Я поеду с тобой.

Грейди, который уже надевал куртку, замер как громом пораженный. Вряд ли бы он удивился сильнее, получив от Майка пинок под зад.

– Мне нужно забрать грузовик. Вчера ночью я оставил его в городе.

Грейди внимательно взглянул на него и кивнул:

– Поехали.

Майк последовал за ним во двор.

– Так почему вчера ты решил не ехать за мной? – поинтересовался он.