Дело о девушке с обложки

      - Записка всегда лежала в определенном месте?
      - Да.
      - В то утро вы нашли ее?
      - Нет, сэр.
      - Так. Расскажите нам, что случилось дальше.
      - Ну, после того как я обнаружила, что мистер Борден в ту ночь не спал в своей кровати, я сначала обыскала весь дом.
      - Минутку, - прервал Дру свидетельницу. - То, что он не ложился в кровать, лишь ваше умозаключение, и хотя предварительное слушание - это не суд присяжных, тем не менее я думаю, лучше придерживаться правил. Что вы имели в виду, сказав, что в кровати никто не спал?
      - Его постель была убрана. Сам он этого не делал.
      - Продолжайте.
      - Тогда я начала осматривать весь дом и вошла в студию.
      - Что это за студия?
      - Комната, где он занимался фотографией.
      - Можете вы описать ее?
      - Ну, это комната как комната. К ней ведут несколько ступенек наверх. С той стороны, которая выходит на север, окно с матовым стеклом. И всюду множество электророзеток для прожекторов или ламп.
      - Мистер Борден часто пользовался этой комнатой?
      - О да, очень часто. Он был фотографом и любил снимать, особенно людей.
      - Войдя в эту комнату, что вы обнаружили?
      - Я нашла мистера Бордена распростертым на полу с пулевой раной в груди...
      - Стоп, стоп! Вы же не знаете, что это была именно пулевая рана, прервал ее Дру. - Вы увидели что-то, что привлекло ваш взгляд к груди лежащего?
      - Да, очень много крови, которая вытекала из дырки в груди.
      - Мистер Борден был мертв?
      - Да, он был твердым, как доска.
      - И что вы сделали?
      - Я позвонила в полицию.
      - У меня все, - сказал Дру.
      - Вы будете допрашивать? - спросил Мейсона судья.
      - Я хотел бы, - начал Мейсон, обращаясь к свидетельнице, - чтобы вы поподробнее описали фотостудию.
      - Хорошо. Из студии можно пройти в темную комнату. Я еще не говорила про фотоаппарат, которым Борден снимал людей. Он стоит на такой стойке, вроде тележки, которую можно двигать в разные стороны. Еще там множество специальных занавесов - такие широкие, большие полотнища на роликах, а на них всякие картинки для заднего плана, как будто снимаешься на пляже, в горах или еще где-нибудь.
      - Можете вы рассказать, как лежал мистер Борден?
      - Он лежал на спине... Это трудно описать. Он уже застыл, и поза его казалась неестественной.
      - У нас есть снимок, сделанный полицейским фотографом, - заметил Дру.
      - Предлагаю предъявить его в качестве одного из доказательств, и тогда отпадет необходимость в дальнейшем допросе этого свидетеля, - сказал Мейсон.
      Дру предъявил суду снимок, а копии вручил Мейсону и секретарю суда.
      - Эта фотография будет фигурировать в доказательствах, - заверил Эрвуд. - Обвинитель, вызывайте вашего следующего свидетеля.
      - Офицер Гордон С. Гиббс, - назвал Дру. Гиббс вышел вперед.
      - Вы офицер полиции и работаете в столичном управлении, не так ли?
      - Так, сэр.
      - Во вторник, девятого числа, вы заходили в квартиру, арендуемую обвиняемым?
      - Да, сэр.
      - У вас был ордер на обыск?
      - Да, сэр.
      - Что вы искали?
      - Окровавленную одежду, орудие убийства и другие доказательства того, что обвиняемый причастен к преступлению.
      - Вы что-нибудь нашли?
      - Да, сэр.
      - Что именно?
      - Мы нашли костюм, покрытый рыже-коричневыми пятнами. Я отправил его в лабораторию, и там выяснили, что пятна...
      - Одну минуту, - резко прервал свидетеля Дру, увидев, что Мейсон встает. - О результатах экспертизы нам расскажет эксперт. Вы предприняли какие-либо шаги, чтобы узнать владельца костюма?
      - Да, сэр.
      - Какие?
      - На костюме сохранилась метка химчистки. Я отнес его туда и спросил хозяина химчистки, знаком ли ему этот костюм, а также кто именно и как часто отдавал его в чистку. Вероятно, я не имею права говорить, что он мне ответил?
      - Не имеете, - кивнул Дру.
      Анслей наклонился вперед и прошептал Мейсону на ухо:
      - Этот костюм был на мне, когда у меня в очередной раз пошла носом кровь. Время от времени со мной случается такое. В тот раз кровотечение началось оттого, что, когда я шел пешком от места работы до стоянки автомобиля, дул сильный ветер.
      Мейсон снова перевел взгляд на свидетеля. Дру уже кончил его допрашивать.
      - А если бы вам никто не сказал, что на костюме пятна крови, вы сами догадались бы об этом? - спросил адвокат.
      - Нет, сэр.
      - А о том, что костюм принадлежит обвиняемому?
      - Нет, сэр.
      - Вы можете утверждать, что эти пятна не являются результатом кровотечения, например из носа обвиняемого?
      - Нет, сэр.
      - Единственное, что вы знаете точно, - это то, что вы нашли костюм?
      - Да, сэр.
      - Вы сначала нашли химчистку, метка которой была на костюме, а потом передали его в полицейскую лабораторию, правильно?
      - Да, сэр.
      - И это все, что вам известно о найденном костюме?
      - Я догадывался, на что похожи пятна.
      - Конечно, - согласился Мейсон. - Вы решили, что пятна выглядят очень многозначительно, иначе бы вы не обратили на них внимания.
      - Правильно.
      - А вы не знаете, как долго эти пятна были на костюме?
      - Со слов хозяина химчистки я знаю, когда в последний раз чистили этот костюм...
      - Вы работник полиции, - прервал Мейсон Гиббса, - и знаете, что можно давать показания только о том, что знаете сами, а не о том, что вам известно с чужих слов. Я повторяю: знаете ли вы, сколько времени эти пятна уже были на костюме?
      - Нет, сэр.
      - Благодарю вас. У меня все.
      - Я вызываю на свидетельское место лейтенанта Трэгга, - произнес Дру.
      Лейтенант Трэгг принес присягу, назвал свое имя и занятие.
      - Вы знаете обвиняемого по данному делу? - спросил Сэм Дру.
      - Да, сэр.
      - Когда вы в первый раз встретились с ним?
      - Во вторник, девятого числа.
      - Где вы его встретили?
      - На стоянке машин.
      - Кто был с вами в этот момент?
      - Никого.
      - Кто был с обвиняемым?
      - Мистер Перри Мейсон, его защитник.
      - Вы разговаривали с обвиняемым?
      - Да, сэр.
      - Можете коротко рассказать о предмете беседы? Меня в данный момент не волнует точность выражений.
      - Я возражаю против того, чтобы свидетель сообщал свои выводы о предмете беседы, - заявил Мейсон.
      - Я и не прошу об этом, я хочу лишь знать, не может ли он вспомнить тему беседы. Так о чем вы говорили? - снова обратился Дру к Трэггу.
      - Мы говорили с обвиняемым о пистолете, лежавшем в отделении для перчаток его машины.
      - Можете ли вы описать пистолет?
      - Да, сэр. Это кольт 38-го калибра - тип, известный под названием "полицейская модель".
      - Вы, случайно, не запомнили номер?
      - Запомнил.
      - Какой?
      - 613096.
      - Что вы сделали с этим пистолетом?
      - Я передал его в отдел баллистической экспертизы.
      - Не совсем так, лейтенант, - заметил Дру. - Вы же передали его не просто в отдел, а определенному человеку в отделе?
      - Совершенно верно, Александру Редфилду.
      - Он эксперт-баллист?
      - Да, сэр.
      - А как вы поступили с обвиняемым?
      - Отвез его в управление.
      - Он возражал?
      - Нет, сэр.
      - И в управлении он давал вам показания?
      - Да, сэр.
      - О чем?
      - Он рассказал нам о том, что делал в ночь убийства до и после свидания с Меридитом Борденом. Затем я спросил его, не мог бы он изложить все сказанное в письменном виде. Он с готовностью согласился, взял ручку и бумагу и через некоторое время вручил нам описание всех событий.
      - Этот документ у вас с собой?
      - Да, сэр.
      - Документ написан, датирован и подписан обвиняемым собственноручно?
      - Да, сэр.
      - Говорил ли ему кто-нибудь, что именно там должно быть изложено?
      - Нет, сэр, его просто попросили описать то, что произошло.
      - Давали ли ему какие-либо обещания? Может быть, угрожали или пытались обмануть?
      - Нет, сэр.
      - Не было ли на него оказано физическое или психическое давление?
      - Нет, сэр.
      - Он дал показания добровольно и по собственному почину?
      - Да, сэр.
      - И эти показания у вас с собой, здесь?
      - Да, сэр.
      - С разрешения суда, я предлагаю представить суду данные показания, так же как и конфискованный у обвиняемого пистолет, в качестве вещественных доказательств.
      - Очень хорошо, - кивнул Эрвуд.
      - В данный момент у меня больше нет вопросов к свидетелю, - сказал Дру. - Я оставляю за собой право вызвать его позднее.
      - Ну что ж, отлично, - заметил Мейсон. - Я знаю, что этот свидетель не будет уклоняться от своего долга, поэтому сейчас отказываюсь от перекрестного допроса.
      - Отказываетесь?! - переспросил Дру, не поверив своим ушам.
      - Конечно. У меня вопросов нет.
      - Вызывайте вашего следующего свидетеля, - приказал судья.
      - Гарвей Деннисон, пройдите на свидетельское место, пожалуйста, попросил Дру.
      Гарвей Деннисон вышел вперед и, как и все остальные свидетели, принес присягу. Он сообщил, что является одним из владельцев крупного магазина оружия, боеприпасов и скобяных изделий, принадлежащего компании по продаже скобяных изделий, и работает в этой компании более трех лет.
      Когда ему предъявили для опознания кольт под номером 613096, он по документам выяснил, что этот пистолет в числе других был приобретен магазином у оптового торговца, пущен в продажу, но не продан. Года три назад во время инвентаризации выяснилось, что пистолет, который лежал на витрине прилавка, исчез. Стали думать, куда он мог деться, и вспомнили, что незадолго до этого магазин два раза по мелочам обворовывали, сломав замок на задней двери. Правда, тогда никто не обнаружил отсутствия пистолета, но тем не менее все пришли к выводу, что пистолет пропал именно в результате этих краж.
      - Перекрестный допрос? - спросил Дру. Мейсон отказался.
      - Вызываю Александра Редфилда.
      Редфилд вышел, принес присягу и представился как эксперт-баллист, специалист по ручному оружию. Дру протянул ему пистолет:
      - Я показываю вам кольт 38-го калибра, который фигурирует в деле в качестве доказательства под номером 13. Оружие имеет фабричный серийный номер 613096. Видели вы его раньше?
      - Видел.
      - Вы делали из него контрольный выстрел?
      - Да.
      - Опишите вкратце, что вы подразумеваете под словами "контрольный выстрел".
      - Ствол каждого оружия имеет определенные дефекты, свойственные только данному образцу: маленькие царапинки, выбоинки и тому подобное, которые оставляют следы на пуле, выстреленной из этого оружия. Это совсем не те следы, которые оставляют нарезы в стволе. Метки, оставляемые нарезами, известны под названием видовых характеристик пули. Я же говорю о тех неровностях, которые называются индивидуальными характеристиками.
      - И при контрольном выстреле вы получаете пулю, которая несет на себе следы всех этих дефектов?
      - Да. Выстреленная пуля имеет множество крошечных царапин, расположенных в разных местах. На каждой пуле, выпущенной из одного и того же ствола, расположение этих царапин всегда одинаково.
      - Вы хотите сказать, что по пуле можно узнать, из какого оружия стреляли?
      - Да, если есть пистолет, пуля с места преступления и контрольная пуля.
      - А как вы получаете так называемые контрольные пули?
      - Мы стреляем в длинную коробку, набитую мягким материалом: лоскутами ткани, кусками бумаги, ватой и тому подобным, то есть тем, что задержит пулю, но не повредит ее.
      - Итак, вы делали контрольный выстрел из пистолета, который у вас в руках?
      - Да.
      - И впоследствии имели возможность сравнить полученную пулю с другой?
      - Имел.
      - Кто вам дал пулю для сравнения?
      - Следователь.
      - Когда?
      - Во вторник, девятого числа, в полдень.
      - Что вы можете сказать об этих двух пулях?
      - В результате сравнения выяснилось, что пуля, которую дал мне следователь, идентична пуле, полученной при контрольном выстреле. Поэтому можно с уверенностью утверждать, что смертельный выстрел был сделан именно из этого пистолета.
      - У вас есть пуля, которую дал вам следователь?
      - Есть.
      - А контрольная пуля?
      - Тоже есть.
      - Будьте добры, предъявите их.
      Свидетель достал из кармана две маленькие пластиковые трубочки.
      - Вот эту пулю дал мне следователь. На снимках, сделанных с нее, стоит подпись: "Фатальная пуля". В этой пробирке - контрольная.
      - Вы делали фотографии этих двух пуль?
      - Да. Я сделал снимки таким образом, чтобы можно было наложить одно изображение на другое и провести сравнение.
      - Изображения совпали?
      - Да, сэр.
      - Эти фотографии у вас с собой?
      - Да, сэр, с собой.
      - Попрошу вас предъявить их в качестве доказательств.
      - Возражений нет, - бодро заявил Мейсон.
      - Перекрестный допрос? - спросил Дру Мейсона.
      - Нет. Я полностью доверяю способностям и знаниям мистера Редфилда.
      - Тогда все.
      Вызванный вслед за тем следователь показал, что в его присутствии и под его наблюдением было произведено вскрытие тела Бордена. Патологоанатом, проводивший вскрытие, нашел пулю, которая оставалась в теле, и извлек ее. Затем пулю положили в пластиковую пробирку с закручивающейся пробкой, пробирку запечатали и в таком виде передали Александру Редфилду для экспертизы.
      - У защиты вопросов нет, - объявил Мейсон. Судья Эрвуд поудобнее устроился в кресле с видом, выражавшим что-то похожее на облегчение. Зато Сэм Дру, казалось, чувствовал себя как человек, который шагает по минному полю и ждет, что в любой момент раздастся взрыв и его разнесет в клочки. Дело шло уж слишком плавно, слишком быстро, слишком близко к желаемому варианту его рассмотрения. Каждый из присутствующих, кто был знаком с тактикой защиты адвоката Перри Мейсона, знал, что не в его привычках было разрешать вести дело подобным образом, по крайней мере так долго.
      Следующим Дру вызвал на свидетельское место патологоанатома и задал ему вопросы по поводу вскрытия. Тот прочел по бумажке, что нашел в теле пулю 38-го калибра. Она была помещена в пластиковый сосуд и отдана следователю, который в присутствии патологоанатома передал ее Александру Редфилду. Пуля вошла в левую сторону груди, вырвала кусок сердца и застряла в кожном покрове спины. По заключению патологоанатома, смерть была мгновенной и наступила вследствие выстрела.
      - У вас есть опыт в классификации крови? - спросил Дру свидетеля.
      - Да, сэр.
      - Я дал вам костюм, на котором есть определенные пятна. Вы их исследовали?
      - Да, сэр, исследовал.
      - Что это за пятна?
      - Кровь.
      - Вы можете сказать, что за кровь?
      - Да, сэр.
      - Скажите.
      - Кровь человека.
      - Вы смогли определить группу крови?
      - Не везде. Некоторые пятна слишком малы. Но по большим пятнам я установил группу крови.
      - Какая?
      - Группа, известная под индексом АВ.
      - Это распространенная группа крови?
      - Нет, сэр, она очень редко встречается.
      - Как редко? Можете ли выразить это в процентном отношении?
      - Я бы сказал, не более чем у двенадцати процентов людей.
      - Вы установили группу крови покойного мистера Бордена?
      - Та же самая группа, что на костюме, индекса АВ.
      - Перекрестный допрос? - Дру посмотрел на Мейсона.
      - Можете ли вы сказать, как давно появились на костюме эти пятна? спросил адвокат.
      - Не точно.
      - Они были сухими и изменили цвет?
      - Да.
      - Вам известна группа крови обвиняемого?
      - Нет.
      - Нет?
      - Вероятно, группа О. Это наиболее распространенная. Она встречается почти у пятидесяти процентов людей.
      - Но ведь не исключено, что и у обвиняемого кровь группы АВ?
      - Конечно. Однако наше дело определить, чем испачкан костюм, а его это кровь или нет - пусть доказывает он сам.
      - У меня все. - Мейсон повернулся к Анслею и спросил его шепотом:
      - Какая у вас группа крови?
      - Не знаю, - тоже шепотом ответил Анслей. - Но только костюм я испачкал, когда у меня пошла носом кровь, это точно.
      - Больше вопросов нет, - громко повторил Мейсон, так как свидетель все еще оставался на месте.
      - Вызывайте следующего свидетеля, - обратился судья к обвинителю.
      - Вызываю Бимана Нельсона, - объявил Дру. Нельсон показал, что он работает в качестве оператора в химчистке, метка которой стоит на окровавленном костюме. По его словам, этот костюм неоднократно сдавался в чистку. Приносил и получал его каждый раз обвиняемый Джордж Анслей. Последний раз оператор чистил костюм примерно дней за десять до убийства, и тогда пятен крови на нем не было.
      - Есть вопросы? - повернулся Дру к Мейсону.
      - Никаких.
      Эрвуд с явным нетерпением взглянул на часы. Ему не терпелось вынести решение о передаче дела суду присяжных.
      Дру, заметив это, сказал:
      - С разрешения суда, у меня еще два свидетеля. Думаю, после этого я смогу закончить.
      - Продолжайте, - ответил судья. - Вызывайте ваших свидетелей.
      - Вызывается Джаспер Хорн.
      Высокий, костлявый, медлительный человек вышел вперед, поднял большую мозолистую руку и поклялся "говорить правду, только правду, ничего, кроме правды".
      - Ваше имя Джаспер Хорн? - начал Дру.
      - Да, сэр.
      - Чем вы занимаетесь, мистер Хорн?
      - Я десятник.
      - Вы знакомы с обвиняемым Джорджем Анслеем?
      - Да, сэр, знаком.
      - Вы работаете по его подряду?
      - Да. Я десятник на строительстве школы, которое он ведет в западной части города.
      - Я прошу вас вспомнить утро прошлого понедельника: была ли у вас какая-либо беседа с Джорджем Анслеем?
      - Конечно, я много раз разговаривал с ним. Он приехал на строительство, и мы осматривали работы.
      - И все было спокойно, вам никто не мешал... Нет, я снимаю свой вопрос и задам другой. Не было ли жалоб на то, что строительство ведется не точно по документации?
      - Были, и не раз.
      - Скажите, беседуя с мистером Анслеем утром прошлого понедельника, вы обсуждали какое-то определенное дело, связанное с инспекторами?
      - Да, сэр.
      - Какое именно?
      - Ну, некоторые из стальных несущих конструкций стены легли чуть в сторону от положения, намеченного в проекте. Расстояние между их центрами не совсем соответствовало документации, одна или две конструкции ушли чуть вбок.
      - Инспектор уже говорил с вами по этому поводу?
      - Да.
      - И что он сказал?
      - Он сказал, что или я должен проложить конструкции правильно, или вся стена будет разрушена.
      - Вы спорили с ним?
      - Можно сказать, спорил.
      - А затем, позднее, вы поставили Анслея в известность об этом?
      - Конечно, я все рассказал ему.
      - И тогда же вы дали Анслею какой-то совет?
      - Да, сэр.
      - Какой?
      - Я сказал, что если он хочет, чтобы все эти неприятности кончились, то ему надо повидаться с мистером Меридитом Борденом.
      - И что Анслей вам ответил?
      - Он сказал, что скорее возьмет пистолет и выстрелит Бордену прямо в сердце, чем подчинится подобному типу и будет платить ему отступные. Еще он сказал, что если Борден действительно ставит ему палки в колеса, чтобы вымогать деньги, то на этот раз ему не повезло. Он сказал, что таких людей мало просто убивать.
      В зале суда раздался слабый гул.
      - Свидетель в вашем распоряжении, - сказал Дру Мейсону.
      Адвокат выпрямился на стуле.
      - Эта беседа состоялась в понедельник? - спросил он.
      - Да, сэр.
      - А раньше были у вас споры с инспекторами по поводу дефектов конструкции?
      - Я бы сказал... Ни на какую другую тему мы и не разговаривали, если хотите знать.
      - Инспектора были настроены придирчиво?
      - Мистер Мейсон, - с яростью воскликнул свидетель, - инспектора нас просто душили. Они толпой ходили по строительству, придирались к малейшим деталям, до каких только могли докопаться, забрасывали нас требованиями, заставляли ломать конструкции и заново их ставить. Они все время находились на строительстве, выматывая нам всю душу, не давая шагу ступить, буквально доводили нас до сумасшествия.
      - И так продолжалось до понедельника прошлой недели?
      - Точно.
      - Включая понедельник?
      - Включая понедельник.
      - А теперь обратимся к утру вторника. В тот день вы разговаривали с инспекторами?
      - Одну минуту, - вмешался Дру. - Этот вопрос не имеет отношения к делу и не входит в цели перекрестного допроса. Я ничего не спрашивал свидетеля по поводу утра вторника.
      - Полагаю, что имею право допрашивать свидетеля по поводу всех его бесед с инспекторами, - возразил Мейсон. - В конце концов, то, что он показывает, является его умозаключением. Он говорит, что инспектора действовали безосновательно и были несговорчивы. Следовательно, я имею право выяснить фактические отношения между этим человеком и инспекторами, а также что он имеет в виду, когда говорит, что они действовали безосновательно или что они были несговорчивы. Должен быть какой-то стандарт нормальных отношений, от которого он отталкивается.
      - Думаю, что вопрос правомерен, - заметил судья. - Свидетель, отвечайте.
      - Во вторник утром, - продолжал Хорн, - все было совсем по-другому. Инспектор на работе подошел ко мне и сказал, что, по его данным, отклонения опорных конструкций в стене не выходят за пределы нормы. Он давно наблюдает за нашей работой и знает, что мы строим добросовестно. Поэтому считает себя вправе с настоящего момента предоставить нас самим себе, чтобы мы могли спокойно закончить строительство.
      - Это было во вторник утром? - переспросил Мейсон.
      - Да, сэр.
      - Спасибо, у меня все.
      - Вы свободны, - сказал свидетелю судья.
      - Я вызываю Франка Ферни, - объявил Дру. Как и другие свидетели, Ферни принес присягу и приготовился к допросу.
      - При жизни Меридита Бордена вы работали у него?
      - Да, сэр.
      - В каком качестве?
      - Ну, нечто вроде главного помощника. Я делал все, что было нужно в данный момент.
      - Вы делали и секретарскую работу?
      - Да.
      - И ходили по поручениям?
      - Да. Я делал все, о чем Борден меня просил. Например, когда у него собиралась компания, я следил, чтобы стаканы были полны, чтобы гости не скучали. Короче говоря, делал все, что нужно было сделать.
      - Вспомните утро прошлого понедельника. Это не был ваш выходной день?
      - Нет, сэр. Определенных выходных у меня не было. Я находился около мистера Бордена почти все время, а если мне нужно было уйти, то просто говорил ему, что ухожу.
      - А как было вечером в понедельник?
      - Я сказал ему, что вернусь поздно, так как хочу провести весь вечер со своей девушкой.
      - В котором часу вы ушли?
      - В шесть часов.
      - Вы знакомы с Марианной Фремонт, служанкой в доме?
      - Конечно.
      - Пищу в доме готовила она?
      - Да, она.
      - По понедельникам она выходная?
      - Верно.
      - И кто готовил еду в понедельник?
      - В понедельник мы вели несколько лагерный образ жизни. Если мистер Борден и я оставались одни, я на завтрак делал яичницу-болтунью из нескольких яиц и жарил бекон. На второй завтрак у нас обычно был салат, а вечером я готовил что-нибудь. Если не было гостей. Если же они были (и это относилось не только к понедельнику), мы заказывали еду из кафетерия или вызывали другую кухарку.
      - Готовилась ли какая-нибудь еда в прошлый понедельник?
      - Мистер Борден сказал мне, что откроет банку квашеной капусты и сварит сосиски. Я с ним не обедал.
      - Вы знаете, в какое время он обычно ел по вечерам в понедельник?
      - С разрешения суда, я возражаю против этого вопроса, - заявил Мейсон. - Он не имеет отношения к делу.
      - С разрешения суда, - сказал Дру, - нам очень важно установить время приема пищи, потому что время наступления смерти - от восьми тридцати до одиннадцати тридцати - определено только по температуре трупа, степени трупного окоченения и посмертного посинения кожи. Его можно уточнить, если мы узнаем, когда именно Борден в последний раз ел.
      - А это именно то, что мы не можем знать точно, - заметил судья Эрвуд. - Ведь вы, Ферни, можете сказать только то, что Борден имел привычку ужинать в определенный час?
      - Совершенно верно, ваша честь. В понедельник вечером мистер Борден мог уйти через пять минут после меня и поесть где-нибудь, значит, это могло быть немного позже шести. Он также мог поужинать дома в обычное время, в половине десятого, или уже после того, как закончил свои дела с Анслеем. Я только знаю, когда он обычно ел по понедельникам. И могу назвать лишь это время.
      - Понимаю, - задумчиво произнес Эрвуд. - Считаю, что при данной ситуации я должен принять возражение адвоката.
      - Тогда, видимо, на этом мои вопросы заканчиваются. Вы можете допрашивать, - обратился Дру к Мейсону.
      - Все владение Бордена окружает стена? - начал тот.
      - Верно.
      - К воротам подключена сигнализация?
      - Да.
      - Можно ли еще как-нибудь попасть на территорию, не через эти ворота?
      - Да. Есть задний вход.
      - Где он?
      - На заднем дворе, там, где гараж.
      - Что это за вход?
      - Это тяжелая литая калитка, которая постоянно заперта.
      - У вас есть от нее ключ?
      - Конечно.
      - А у служанки?
      - Тоже, сэр.
      - И конечно, ключ был у мистера Бордена?
      - Правильно.
      - Еще у кого-нибудь были ключи?
      - Насколько я знаю, нет.
      - В калитку может проехать машина?
      - Нет, сэр, по ширине калитка такая, что в нее может пройти только человек. Это просто тяжелая, литая металлическая дверь. Машины на территорию въезжали лишь через главные ворота. Там поперек въезда вмонтирована сигнализация, прикрытая подвижной крышкой. Въезжающая машина своей тяжестью прижимает крышку, сигнализация включается, и в доме раздается звонок. Таким образом, мистер Борден всегда знал, что кто-то приехал.
      - Понимаю, - задумчиво сказал Мейсон. - А как закрываются ворота?
      - Их можно закрыть, нажав кнопку в доме, а в одиннадцать часов вечера срабатывает реле времени, и ворота закрываются автоматически. Время закрытия может быть изменено.
      - А как они открываются?
      - Их можно открыть нажатием кнопки в доме или при помощи выключателя, расположенного с внутренней стороны ворот около подъездной дорожки. Если пользоваться выключателем, то ворота открываются как раз на столько времени, чтобы машина могла проехать, а потом снова автоматически закрываются.
      - Есть возможность открыть ворота с наружной стороны?
      - Да. Там тоже есть выключатель, но с замком. Нужно повернуть ключ в замке, затем нажать кнопку, и ворота открываются тоже на такое время, чтобы можно было проехать, а потом автоматически закрываются.
      - У вас есть ключ и к этому замку?
      - Конечно.
      - А у служанки?
      - Да, у нее тоже есть.
      - Снаружи у ворот есть телефон?
      - Да. Это частная линия, которая идет в дом. К ней подключены два аппарата.
      - Где они размещаются?
      - Один - в кабинете мистера Бордена, другой - в моей комнате.
      - А где ваша комната?
      - Внизу, в цокольном этаже.
      - А зачем нужны два аппарата?
      - Когда раздавался звонок от ворот, я поднимал трубку и спрашивал, кто звонит и по какому делу. Мистер Борден слушал ответ по другому аппарату. Если он хотел видеть посетителя, то включался в разговор и говорил: "У телефона мистер Борден. Я сейчас открою ворота, въезжайте". Если спустя некоторое время после начала разговора этого не происходило, значит, я должен был сказать собеседнику, что мне очень жаль, но ворота уже закрыты на ночь, а мистер Борден приказал его не беспокоить, и повесить трубку.
      - Телефон у ворот связан только с этими двумя аппаратами?
      - Да.
      - Мистер Борден много времени проводил у себя в кабинете?
      - Практически все время.
      - А в фотостудии?
      - Какую-то часть времени он проводил там, главным образом по вечерам.
      - Вы помогали ему там?
      - Нет. Когда он уходил в студию, то уходил один и запрещал всем беспокоить его.
      - Он запирал дверь?
      - Да. Там пружинный замок.
      - Он когда-нибудь работал с натурщицами?
      - С разрешения суда, - вмешался Дру, - Данный вопрос выходит за рамки целей допроса. Здесь поднимаются темы, которые не имеют никакого отношения к делу, и со стороны защитника это совершенно очевидный поиск вслепую компрометирующих материалов.
      - Суд склонен согласиться с этим заявлением, - сказал судья. Возражение принято.
      - У меня все, - закончил Мейсон. Дру взглянул на часы.
      - Время приближается к полуденному перерыву. Мы старались не затягивать процедуру и все же, думаю, смогли убедить суд в нашей правоте и полностью доказать необходимость передачи обвиняемого суду присяжных.
      - Полагаю, что дело более чем доказано, - согласился Эрвуд. Следовательно, если суд признает, что есть достаточные основания для передачи обвиняемого суду присяжных, мы...
      - Я прошу прощения у суда... - прервал Мейсон, вставая.
      Судья раздраженно нахмурился.
      - В чем дело, адвокат?
      - Защита имеет право выставить свои доказательства, - ответил Мейсон.
      - Конечно, - подтвердил Эрвуд. - Я не собираюсь лишать вас права защиты, если вы этого желаете, хотя должен сказать, что на предварительном слушании это несколько необычно. Говоря откровенно, мистер Мейсон, поскольку здесь не присутствуют присяжные, я просто не могу себе представить, какие доказательства может выставить защита, чтобы убедить суд в невиновности подсудимого. Вполне вероятно, что у вас есть факты, которые могут породить в умах присяжных сомнения в виновности вашего подзащитного. Что же касается данного суда, то здесь, по-моему, более чем достаточно доказательств как того, что преступление совершено, так и того, что в нем виновен именно ваш подзащитный.