Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Золотая библиотека фантастики - Обнаженный Бог - Финал (Пришествие Ночи - 6)

ModernLib.Net / Научная фантастика / Гамильтон Питер Ф. / Обнаженный Бог - Финал (Пришествие Ночи - 6) - Чтение (стр. 7)
Автор: Гамильтон Питер Ф.
Жанр: Научная фантастика
Серия: Золотая библиотека фантастики

 

 


      Родственники Эренц образовывали тесный кружок в самых глубоких пещерах, где были сосредоточены производящая свет аппаратура и исследовательское оборудование. Они также позаботились о том, чтобы обладать собственным запасом продуктов, которого свободно могло им хватить более чем на месяц. Здесь, по крайней мере, оставалось какое-то сходство с нормальным положением. В коридорах ярко светили электрофоресцентные трубки. Механические двери с жужжанием открывались и закрывались. По всей колонии слышалось постукивание вибрирующего кибернетического устройства. Даже блок процессора Толтона издавал короткое сигнальное попискивание, когда пробуждались к жизни его основные функции. Эренц ввела его в помещение, служащее складом оружия. Ее родственники с самого начала рекогносцировки на Джербе были заняты проектированием и производством личного огнемета. Основной принцип особенно не переменился за шестьсот лет, на спине у пользователя помещался бак с химическими веществами. Плоский шланг соединился с узкой форсункой, похожей на стройную винтовку. Современные материалы и использование технических приспособлений позволяли при системе высокого давления получать узкую струю пламени, которое могло достать на расстояние двадцати метров или быть выпущенным в виде широкого сужающегося конуса. Скальпель или короткоствольное ружье, комментировала Эренц. Были еще зажигательные торпедометатели, по существу, увеличенные варианты ярких вспышек.
      Эренц вступила с несколькими из своих родных в спор, в большинстве случаев пользуясь внутренним взаимопониманием. Только несколько восклицаний прозвучало по-настоящему вслух. Толтон почувствовал себя ребенком, исключенным из недоступного его пониманию разговора взрослых. Его внимание начало рассеиваться. Разумеется, община не ожидала от него, что он присоединится к битве против темных тварей. Ему не хватало той целенаправленной решимости, какой щеголяли Эренц и ее родные, их права рождения. Он боялся спрашивать - а вдруг они скажут: "Да". Еще хуже, если они скажут "нет" и вышвырнут его из своих пещер, чтобы он присоединился к остальному населению.
      Должен ведь быть какой-то совсем не боевой пост, который он мог бы занять. Толтон задействовал свой блок процессора, чтобы задать вопрос персоналу. В прежние времена Рубра стал бы сочувствовать ему в этом, и секция Дариата была ему дружественной. И тут он понял, что Эренц и ее кузены перестали разговаривать.
      - Что? - спросил он, нервничая.
      - Мы чувствуем что-то в ограде туннеля, оно приближается к одной из горных станций, - ответил блок.
      Голос был в точности такой, каким с ним говорил Рубра все время, пока он скрывался, хотя что-то в нем все-таки переменилось. Интонация стала более твердой? Не особенно важной, но значительной.
      - Один из них идет сюда?
      - Мы так не думаем. Они неистовствуют без всякой попытки скрыться. Больше похоже на то, как крадется мышь. Ни один из окружающих колонию не страдает от обычной потери тепла и не умирает. Но наши воспринимающие клетки не в состоянии получить четкий образ.
      - Эти ублюдки переменили тактику, - сердито буркнула Эренц. Она схватила с крюка один из огнеметов. - Они знают, что мы здесь.
      - На этот счет мы не уверены, - сказала личность. - Однако это новое вторжение необходимо исследовать.
      Еще несколько человек вбежали в оружейную и начали брать оружие. Толтон наблюдал эту суетливую деятельность с тревожной растерянностью.
      - Вот, - Эренц сунула ему торпедометатель.
      Он машинально схватил оружие.
      - Я не умею этим пользоваться.
      - Прицелься и стреляй. Действует на расстоянии двухсот метров. Есть вопросы?
      Она, кажется, не пребывала в мирном настроении.
      - Ах ты дерьмо, - выругался он.
      Толтон покачал головой из стороны в сторону, пытаясь разогнать напряженность шейных мышц, затем присоединился к остальным в их массовом исходе.
      Их оказалось девять человек в группе, которая помчалась вниз по лестнице, к горной станции. Восемь тяжеловооруженных из группы Рубры и Толтон, который старался держаться по возможности позади всей кучи, но так, чтобы это было не очень заметно.
      Основные осветительные трубки были темными и холодными. Аварийные панели мерцали сапфировыми огнями, как будто их пробуждали к преступной жизни эти громыхающие шаги. И не особенно-то много пользы было от них. Прожекторы на шлемах заключали каждого члена группы в яркий круг белого света. Их энергетические батарейки пока что не были задействованы.
      - Какие-то перемены? - шепнул Толтон.
      - Никаких, - шепотом ответил ему блок. - Это существо все еще пробирается по туннелю.
      Рубра не уничтожил именно эту станцию во время короткого периода его конфликта с одержателями. Толтон продолжал ожидать чего угодно, что могло вернуться к жизни во время такого взрыва света, шума и движения. Это была территория "Мэри Селест". Покинутая вагонетка стояла на одной из двух платформ с открытой дверцей. На мраморном полу снаружи лежало несколько пакетов с едой быстрого приготовления, их содержимое рассыпалось тонкой пленкой по серой грязи.
      Эренц и ее кузены помахали с платформы и начали осторожно снижаться в направлении черного круга устья туннеля позади вагонетки. Они подкрались к щели, сели и прицелились.
      Вместе с остальными оставшимися на платформе Толтон спрятался за одной из центральных колонн и поднял свой торпедометатель. Девять прожекторов от шлемов сфокусировались, создавая освещение у входа в туннель, отбрасывая вниз по нему тени в несколько метров длиной.
      - По-настоящему это и не засада, - заметил он. - Оно видит, что мы здесь.
      - Значит, мы можем понять, как твердо они настроены напасть на нас, сказала Эренц. - Там, на Джербе, я пыталась осторожно приблизиться. Поверь мне, это дьявольски трудно.
      Интересно, подумал он, насколько различаются их понятия о том, что такое осторожно. Толтон еще сильнее сжал торпедометатель. И снова прикинул безопасное расстояние для метания.
      - Приближается, - предостерегла личность.
      На самой дальней протяженности теней в туннеле материализовалось серое пятно. Оно покачивалось и как будто бы уверенно продвигалось по направлению к станции.
      - Теперь иначе, - прошептала Эренц. - На этот раз оно не прячется. - И тут же у нее участилось дыхание, потому что чувствительным клеткам наконец удалось сфокусироваться.
      Толтон скосил глаза на медленно принимающее решение бесформенное существо, направляя торпедометатель вертикально, так, чтобы можно было бросить его прямо.
      - Святые угодники, - только и сказал он.
      Дариат вынырнул из устья туннеля и слегка улыбнулся, видя полукруг смертоносных узких горлышек, направленных на него из залитого ослепляющим светом пространства.
      - Я что-то такое говорил? - спросил он невинно.
      - Вы должны были нам объявить, кто вы, - осуждающе произнес персонал.
      - Я был занят размышлениями о том, кто я такой.
      - И кто же?
      - Я еще не совсем уверен.
      Толтон радостно завопил и вышел из-за колонны.
      - Осторожнее! - предупредила Эренц.
      - Дариат? Эй, это ты? - Толтон побежал вдоль платформы, ухмыляясь, как сумасшедший.
      - Это я. - Только слегка сардонический тон окрашивал его голос.
      Толтон нахмурился. Раньше голос его друга был на слух громким и чистым, никогда не нужно было даже сосредоточиваться на движении губ. Он сконфуженно помолчал.
      - Дариат?
      Дариат положил ладони на край платформы и перевалился наверх, как пловец, выбирающийся из бассейна. Казалось, требуется приложить массу усилий, чтобы поднять такую тяжесть. Накидка плотно облегала его плечи.
      - Что случилось, Толтон? Ты выглядишь так, как будто увидел привидение. - Он хмыкнул, проходя вперед. Развевающийся край накидки задел один из пустых пищевых пакетов, и тот завертелся, отлетая прочь.
      Толтон не отрывал взгляда от треугольного пластика, пока тот не остановился. Остальные снова привели свое оружие в нейтральное состояние.
      - Ты настоящий, - Толтон слегка заикался. - Твердый! - Полный улыбающийся человек, стоящий перед ним, больше не был прозрачным.
      - До чертиков настоящий. Госпожа Ши-Ри мне улыбалась. Кривой улыбкой, но определенно улыбалась.
      Толтон робко протянул руку и тронул Дариата за плечо. Холод проник в его вопрошающие пальцы, точно от лезвия бритвы. Он отдернул руку. Но это определенно была физически ощутимая поверхность, Толтон даже оставил небольшую складку на материи накидки.
      - Дьявольщина! Что же с тобой произошло, дружище?
      - А, ну так вот вам история. Я упал, - рассказывал им Дариат. Пролетел десять распроклятых уровней по этой шахте, всю дорогу вопил. Один черт знает, почему самоубийцы так любят спрыгивать со скал и с мостов, - не стали бы они прыгать, если бы знали, на что это похоже. Я-то не уверен, что сделал это с какой-то целью. Персонал меня подначивал это сделать, но все ближе подбиралась эта штука, которая меня ослабляла. Я, вероятно, перестал владеть собственными ногами, так ослабел. Что бы там ни было, я вылетел через край и шлепнулся прямо на верхушку подъемника. Я так тяжело падал, что даже вдавил его на несколько сантиметров. Дьявол меня возьми, как это было противно. Вы представления не имеете, насколько твердыми ощущаются предметы для призрака. Ну, во всяком случае, мне пришлось с силой преодолеть ногами крышу, чтобы вылезти туда. Прямо передо мной оказались земли этого сволочного призрака. Я даже почувствовал, как он подходит, точно волна жидкого гелия, которая заливает шахту. Но эта штука, когда она об меня ударилась, - она не стукнула. Она разлилась.
      - Разлилась? - переспросил Толтон.
      - Совершенно. Это было вроде какой-то липкой бомбы, взорвавшейся на крыше подъемника. Вся шахта оказалась залитой этой густой жидкостью. Все оказалось ею покрыто, в том числе и я. Но эта жидкость вступила со мной в реакцию. Я чувствовал ее капли. Было похоже на то, как тебя охватывает ледяной поток.
      - Что ты хочешь этим сказать - вступила в реакцию?
      - Эти капли менялись, проходя сквозь меня. Их форма и цвет старались соответствовать той части моего тела, где они находились. Я подумал похоже, что мои мысли на них сильно повлияли. Я думаю - и моя форма. Так что воображение взаимодействует с этой жидкостью и формирует ее.
      - Разум превыше материи, - скептически произнесла Эренц.
      - Вот именно. Эти создания не отличаются от моего человеческого призрака, вот только что они состоят из этой жидкости, твердое воплощение. Они обладают душой, как и мы.
      - И как же получилось, что ты стал твердым? - спросил Толтон.
      - Мы за это боролись, я и душа того, другого существа. Столкновение вынудило это существо на минутку утратить сосредоточенность, вот почему материальная оболочка отлетела. Мы оба начали драться за то, чтобы впитать в себя как можно больше. И я оказался чертовски сильным по сравнению с ним. Я одержал верх. Наверное, получил семьдесят процентов того, что было в том до того, как я на него наскочил. А потом я спрятался на нижних уровнях, пока не исчезли все остальные из них. - Он обвел взглядом весь круг слегка что-то подозревающих лиц. - Вот почему они сюда явились. Валиск пропитан энергией, в которой они нуждаются. Это ведь из энергии состоят наши души, из жизненной энергии. Она их привлекает, точно цветочная пыльца - пчел. Вот чего они жаждут, они разумны, как и мы, они произошли из той же самой вселенной, что и мы, но теперь ими управляет слепой инстинкт. Они так долго здесь пробыли. Они страшно ослабели, не говоря уже о том что сделались неразумными. Все, что им понятно, - это что они должны питаться жизненной энергией, а Валиск - единственный и самый крупный источник, который они могут вспомнить и куда могут вторгнуться.
      - Что они и делали в питательной жидкости, - сказала личность. Поглощали из нее жизненную энергию.
      - Угу. Что ее и истощает. И раз она исчезла, вы никогда не сможете произвести еще. Этот темный континуум напоминает проклятую разновидность потусторонья.
      Толтон ступил на нижнюю ступеньку.
      - Но более проклятую. Так это хуже, чем потусторонье?
      - Боюсь, что так. Это, должно быть, шестой мир, безымянный вакуум. Единственный хозяин там - энтропия. Все мы склонимся перед ним в конце.
      - Это не мир Звездного Моста, - резко возразила личность. - Это один из аспектов физической реальности, и как только мы поймем и сведем в таблицы то, что ей принадлежит, мы поймем, как открыть хотя бы крошечную щелочку и сбежать. Мы ведь уже положили конец тому, чтобы эти создания поглощали нас дальше.
      - Как? - Дариат с подозрением оглядел пустую станцию.
      - Артерии обиталища с питательной жидкостью закрыты.
      - Ой-ой, - вздохнул Дариат. - Это не тот ход.
      ***
      Когда им было отказано в питании, Оргатэ начали искать вокруг новые источники сырой жизненной энергии, крича своими странными трудноразличимыми голосами. Их соседи, которые наводняли органы южной вершины, пронзительно верещали в ответ. Даже там обильные питательными веществами жидкости начали высыхать, но сами органы достаточно изобиловали зажигающим жаром жизненной энергии. Достаточной для тысяч потребителей.
      Оргатэ нашли путь между звездоскребами и улетели.
      Дариат, Толтон, Эренц и еще несколько человек стояли возле одной из пещер, которой они пользовались как гаражом для грузовиков.
      Эренц облегченно вздохнула сквозь зубы.
      - По крайней мере, они все еще направляются к южной вершине.
      - Их уже более тридцати, и они прогрызаются сквозь наши органы, сказала личность. - Разрушения, которые они приносят, переходят все границы. И есть только единственная дверь под давлением в звездоскребе Иган, которая препятствует образованию атмосферной бреши. Придется вам переходить в наступление. Дариат, огнеметы их убьют?
      - Нет. Души не могут быть убиты, даже здесь. Они просто растают до состояния призраков, может быть теней, даже не обладая такой силой.
      - Ты понимаешь, о чем мы, парень?
      - Да, конечно. О'кей, огонь отправит к чертям составляющую их жидкость. Им нужно долгое время, чтобы акклиматизироваться на жарких уровнях обиталища. Только мы, тоале, знаем, сколько тысяч градусов над окружением континуума.
      - То есть сотни?
      - Не думаю. Во всяком случае, они не могут принять напрямую взрыв физического тепла. Лазеры и мазеры они могут просто отклонить, но пламя должно разложить жидкость, и их души останутся обнаженными. Это поможет их превращению просто в толпу призраков, бродящих вокруг парковой территории.
      - Отлично.
      - Если они не могут умереть, на что им нужна жизненная энергия?
      - Она возвышает их над остальными, - объяснил Дариат. - Раз они стали сильными, они останутся свободными на долгое время, пока жизненная энергия снова не истощится.
      - Свободными от чего? - с беспокойством поинтересовался Толтон.
      Ему пришлось отступить от своего друга на несколько шагов в сторону. Он не хотел быть невежливым. Дариат был холодным. На его накидке конденсировалась жидкость, как это бывает с бутылкой пива, только что вытащенной из холодильника. Но Толтон заметил, что ни одна капля не оседала на материи. И это была только одна из странностей, обнаружившихся при преображении. В поведении тоже замечались некоторые перемены, маленькие причуды, которые то и дело проявлялись. Толтон потихоньку наблюдал за Дариатом, когда они все выходили из станции в туннеле. В нем появилась уверенность, которой так не хватало прежде, как будто он просто снисходил до своих родичей, а не помогал им. И тот глубокий гнев тоже исчез, вытесненный печалью. Толтона удивляло это сочетание, печаль и самоуверенность составляли странную движущую силу. Возможно, даже взрывоопасную. Но если учесть, через что пришлось пройти бедному Дариату за последние несколько недель, все это было простительно. На самом деле даже достойно стихотворения или двух. Уже довольно давно Толтон ничего не сочинял.
      - Мы не смогли толком поговорить на верхушке подъемника, - сказал Дариат. - То, что я испытал в бездне, было вроде насильственного обмена памятью. Мысли того существа не были особенно стабильными.
      - Ты хочешь сказать - оно о нас знает?
      - Я бы не удивился. Но не смешивай знание с заинтересованностью. Потребление жизненной энергии - это все, ради чего они теперь живут.
      Эренц скосила глаза на отступающего Оргатэ, когда оно направилось к морю.
      - Нам, я полагаю, следовало бы быть осторожнее. - Она произнесла это без особого энтузиазма.
      Дариат прекратил следить за темным оккупантом и огляделся вокруг. Целая толпа призраков свисала с арки входа в пещеру, они держались среди больших камней, усеивающих пустынное место. Они разглядывали небольшую группу настойчивых материальных людей с неприязненным уважением, избегая прямых взглядов, как магазинный вор избегает детектива в универсаме.
      - Эй, ты! - внезапно отрывисто выкрикнул Дариат. Он пошел по мелкому песку. - Да, ты, сволочь. Помнишь меня?
      Толтон с Эренц пошли за ним следом, заинтересованные его поведением.
      Дариат приближался к призраку, одетому в рваный комбинезон. Это был механик, которого он встретил, когда отправился искать Толтона сразу после того, как обиталище прибыло в этот темный континуум.
      Узнавание было взаимным. Механик повернулся и побежал. Призраки расступились, чтобы пропустить его. Дариат преследовал его, на удивление быстро для своего грузного тела. Когда он миновал скопление призраков, те отпрянули и, волоча ноги, потащились прочь, задыхаясь в шоке от того холода, который исходил от него.
      Дариат схватил механика за руку и заставил остановиться. Тот закричал от боли и страха, завертелся на месте, не в силах избавиться от Дариатовой хватки. И стал делаться более прозрачным.
      - Дариат, - позвал Толтон. - Эй, друг, пошли-ка дальше, ты делаешь ему больно.
      Механик упал на колени и затрясся, краски его тела все увядали. Дариат же, по контрасту, сиял еще сильнее.
      - Помнишь? Помнишь, что ты сотворил, сволочь такая?
      Толтон приблизился, но не хотел коснуться своего былого друга. Память о том холоде, который он ощутил на станции, была слишком сильна.
      - Дариат! - заорал он.
      Дариат посмотрел сверху вниз на гаснущее лицо механика. Раскаяние заставило его разжать пальцы, позволив бесплотной руке выскользнуть. Что сказала бы Анастасия о таком поведении?
      - Извини, - пробормотал он неловко.
      - Ты что это с ним сделал? - спросил Толтон.
      Механик был едва видим. Он скорчился в позе эмбриона.
      - Ничего, - выпалил Дариат, устыдившись своего поведения. Жидкость, которая придавала ему твердое состояние, очевидно, далась ему тяжелой ценой. Он знал об этом все время, просто отказывался признаваться в этом. Ненависть была извинением, но не мотивом. Как и у Оргатэ, инстинкт подавлял разум.
      - Ой, ну пошли же! - Толтон наклонился и протянул руку по направлению к хныкающему призраку. Воздух сделался чуть прохладнее, и больше не осталось следов его существования. - Что ты такое сделал?
      - Это жидкость, - объяснил Дариат. - Она требует очень много, чтобы поддерживать меня.
      - Очень много чего? - Это был риторический вопрос. Толтон уже понял, что в ответе не нуждается.
      - Жизненной энергии. Она уходит только на то, чтобы существовать. У меня нет биологической основы, я не могу дышать или есть, я должен ее экономить. А души - сильная ее концентрация.
      - А как с ним? - На земле в слабых очертаниях тела призрака образовывалась легкая серебристая морозная оболочка. - Что будет с этой душой?
      - Он оправится. Есть растения и вещества, которые помогут ему снова обрести форму. Он когда-то поступил со мной гораздо хуже.
      Не имело значения, чего хотел Дариат, но он не мог отвести глаза от исчезающего призрака. Это то, чем мы все когда-нибудь кончим, подумал он. Жалкие освобожденные останки того, что мы есть, мы, цепляющиеся за свою сущность, в то время как темный континуум истощает нас, пока от нас не останется только голос, хныкающий в ночи. Выхода нет. Здесь слишком сильна энтропия, уводящая нас прочь от света.
      И я был орудием, приведшим нас сюда.
      - Давайте вернемся внутрь, - предложила Эренц. - Сейчас пора поместить тебя под микроскоп, и мы поглядим, сможет ли команда физиков что-то толковое с тобой сделать.
      Дариат подумал было о протесте. В конце концов он покорно кивнул.
      - Конечно.
      Они вернулись ко входу в пещеру и прошли сквозь строй подавленных призраков. Еще два Оргатэ вылупились из вестибюля звездоскреба Гончарова и неуверенно устремились в слабо мерцающее небо.
      ***
      На вокзале Кингс-Кросс нашлись бдительные люди, из крутой молодежи, которые собрались здесь, покинув дешевые жилища, расположенные вокруг внешних районов Вестминстерского купола. Их одежда была самой разнообразной, от псевдовоенной формы до дорогих деловых костюмов, она обозначала их принадлежность к разным слоям общества. Обычно такое смешение было самовоспламеняющимся. Увидеть - убить. И если гражданские лица попадали на линию огня, им приходилось туго. В некоторых случаях кровная вражда между городскими и пришлыми группами уходила корнями в прошлые столетия. Сегодня все они носили простые белые ленты, большей частью на разнообразных лацканах. Такая лента обозначала Чистую Душу и объединяла их в сообщество. Они находились здесь, дабы убедиться, что весь Лондон остается свободным от заразы.
      Луиза отошла от вагона вакуумного поезда, тяжко зевая. Джен облокотилась на нее, бредя почти что во сне, когда они проходили большой шлюз. Было уже почти три часа утра по местному времени. Ей не хотелось и думать, сколько времени она уже не спала.
      - Что это вы, воришки, тут делаете?
      Она их и не заметила, пока они не оказались прямо перед ней. Две темнокожие девицы с выбритыми головами, та, что повыше, отвела глаза невыразительные серебряные полушария. На обеих были одинаковые прочные черные костюмчики из какой-то шелковой материи. Блузок они не носили, жакеты застегивались на единственную пуговицу, обнажая мускулистые, точно у норфолкских сельскохозяйственных рабочих, животы. Ложбинки на груди были единственным способом определить их принадлежность к женскому полу, и Луиза все равно не была уверена: возможно, у них просто были сильно развиты грудные мышцы.
      - А? - удалось ей произнести.
      - Этот поезд из Эдмонтона, детка. Там-то и есть одержимые. Потому-то вы и вышли? Или вы здесь по другой причине, какой-нибудь ночной клуб для извращенцев?
      Луиза начала просыпаться. На платформе было много молодых людей, некоторые одеты в такие же костюмчики, как у девушек (голос окончательно убедил ее в их половой принадлежности), одежда других менее официальна. Никто из них не проявлял желание сесть в только что прибывший поезд. Несколько вооруженных полицейских с поднятыми козырьками шлемов сгруппировались вокруг выхода. Они смотрели в ее сторону с некоторым интересом.
      Иванов Робсон легко подошел и встал сбоку от Луизы, его движение походило на инерцию айсберга. Он улыбнулся с выражением крайней вежливости. Группа девушек не отступила в полном смысле этого слова, однако теперь их стало меньше и они выглядели не так угрожающе.
      - Какая-то проблема? - спросил он спокойно.
      - Не у нас, - ответила девица с серебристыми глазами.
      - Прекрасно, тогда, пожалуйста, перестаньте приставать к этим юным леди.
      - Да? А ты кто такой - их папочка? Или, может, просто их близкий друг с планом поразвлечься сегодня ночью?
      - Если вы ничего интереснее придумать не можете, перестаньте пытаться угадать.
      - Ты на мой вопрос не ответил, снежный ты человек.
      - Я лондонский житель. Все мы такие. И вас это не касается.
      - Как и твои планы на ночь, братец.
      - Я вам вовсе не братец.
      - А душа у тебя чистая?
      - Что это вы все на мою голову - исповедники, что ли?
      - Мы хранители, не священники. Религия проклята, она не знает, как бороться с одержимыми. А мы знаем. - Девушка хлопнула по своей белой ленточке. - Мы сохраняем себя одинаково чистыми. Ни один распроклятый маленький демон не пройдет мимо нас.
      Луиза посмотрела на полицейских. Подошли еще двое, но они не проявляли никакого желания вмешаться.
      - Я не одержимая, - объявила она с негодованием. - И никто из нас не одержимый.
      - Докажи это, детка.
      - Как?
      Обе девушки из группы вытащили из карманов маленькие датчики.
      - Покажи нам, что в тебе только одна душа, что ты чистая.
      Иванов повернулся к Луизе.
      - Исполни их каприз, - произнес он. - Не хочу я затруднять себе жизнь, стреляя в них, тогда мне придется слишком много заплатить судье, чтобы нас отпустили из тюрьмы до завтрака.
      - Будь ты проклят! - заорала вторая девица из группы.
      - Ну, так приступай, - устало попросила Луиза.
      Она протянула левую руку, правой обхватила Джен, чтобы защитить ее. Девушка из группы пришлепнула датчик к ее ладони.
      - Никаких помех, - объявила она. - Чистая детка. - И улыбнулась таинственной улыбкой, обнажившей зубы, слишком длинные, чтобы быть не искусственными.
      - Проверь эту пигалицу.
      - Подойди, Джен, - попросила Луиза. - Протяни руку.
      Оскорбившаяся Женевьева сделала, как ее просили.
      - Чистая, - объявила девушка из группы.
      - Тогда ты должна быть тем, чем от тебя пахнет, - фыркнула Женевьева.
      Девушка из группы занесла руку для удара.
      - Даже и не мечтай об этом, - проворковал Иванов.
      Лицо Женевьевы медленно расплылось в самодовольную ухмылку. Она посмотрела прямо на девушку с серебристыми глазами.
      - Они лесбиянки, Луиза?
      Девушка из группы с трудом сдержалась.
      - Пошли с нами, малютка. Увидишь, что мы делаем со свежим мясом вроде тебя.
      - Довольно! - Иванов выступил вперед и протянул руку помощи. Женевьева, веди себя как следует, не то я тебя отшлепаю!
      Девушка из группы приложила датчик к его коже, стараясь сделать это мягко.
      - Я встречала одержимого, - сказала Женевьева. - Самого отвратительного, какой только может быть.
      Обе девушки из группы бросили на нее неуверенный взгляд.
      - Если одержимый только выйдет из поезда, знаешь, что нужно делать? Только бежать. Ничто - что бы вы ни делали - их не остановит.
      - Не правильно, сучка ты норовистая. - Девушка из группы похлопала себя по карману, там лежало что-то тяжелое, что оттягивало материю. - Мы их просто глушим десятью тысячами вольт и наблюдаем фейерверк. Я слыхала, что это бывает очень славно. Будь ко мне добра, и я дам тебе тоже посмотреть.
      - Видала я уже.
      Девушка повернула свои серебристые глаза к Беннет.
      - И ты давай тоже. Хочу убедиться, что ты чистая.
      Беннет тихонько засмеялась.
      - Будем надеяться, что твои датчики не проверят мое сердце.
      - Какого дьявола вы все тут делаете? - спросил Иванов. - Единственный случай, когда я видел Блеров и Бепнов в одном и том же месте, был в морге. И еще я вижу вон там парочку Ястребов.
      - Они следят за нашей территорией, братец. Эти одержимые, они же все в секте состоят. Вы никого из этих ублюдков здесь не видите, нет? Мы не собираемся допустить, чтобы они нас задавили, как они сделали с Нью-Йорком и Эдмонтоном.
      - Я думаю, об этом позаботится полиция, а ты - нет?
      - Нет уж, не таким путем. Они же Терцентрал. А эти говнюки допускают одержимых сюда в первую очередь. На этой планете лучшие средства защиты в галактике, а одержимые просто проскальзывают мимо них, как если бы этих средств тут вовсе и не было. Можешь ты мне объяснить, как такое случилось?
      - Хороший вопрос, - протянула Беннет. - Я все еще жду на него ответа.
      - А почему они совсем не отменили вакуумные поезда? - продолжала девушка. - Они все еще ходят в Эдмонтон, где, как нам известно, есть одержимые.
      - Преступно, - согласилась Беннет. - Наверное, полицию подкупили люди из большого бизнеса.
      - Ты оттуда что-то имеешь, сучка?
      - Кто, я?
      Девушка из группы кинула презрительный взгляд, полный отвращения, не зная, как отнестись к ее позиции. Стукнула большим пальцем по плечу.
      - Пошли отсюда, хватит тут трахаться, - все вы! Ненавижу вас, богатеньких извращенцев.
      Защитница чистоты наблюдала, как они проходили через арку выхода, со смутным ощущением тревоги. Что-то в этой компании было ужасно неладное, все четверо просто невероятно не подходили друг другу. Но к чертям это все, поскольку они не одержимые, кому какое дело, что за оргия им предстоит? Она внезапно содрогнулась из-за того, что холодный ветер прошел по платформе. Должно быть, он поднялся из-за того, что захлопнули тамбуры вагона.
      - Это было ужасно! - воскликнула Женевьева, когда они дошли до большого зала над станционной платформой. - Почему полиция не запретила им проделывать такое с людьми?
      - Потому что в три часа утра и так слишком много неприятностей, ответил Иванов. - Кроме того, я думаю, офицеры были бы совершенно счастливы, если бы бодрствующие приняли на себя огонь первого удара в случае появления одержимых. Они действуют как буфер.
      - Неужели Терцентрал такой глупый, что разрешает функционировать вакуумным поездам? - спросила Луиза.
      - Не глупый, а просто медлительный. Там, в конце концов, самая бюрократическая организация во вселенной. - Он махнул рукой в сторону информационного табло, замелькавшего над головой. - Видите? Несколько путей уже закрыли. И в скором времени под давлением публики закроют еще несколько. Напряжение нарастает, как снежный ком, раз уж у кого-то появилась возможность вступить в эдмонтонскую драку. Завтра к этому времени будет трудно достать такси, если вам надо будет проехать дальше, чем за два квартала.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44