Эра Водолея (главы из романа)

      Матросы подхватили раненых под руки и побежали по указанному курсу.
      Железняк сделал несколько шагов и уперся в мощный корпус старшины, вставшего у него на дороге.
      - Мы отступаем, - тихо сказал Афанасьев.
      - Уйди, старшина, - прорычал Железняк.
      - Отступаем для сохранения личного состава и подготовки контрудара, повысил голос Афанасьев и продолжил уже тихо: - Давай, братишка, не дури.
      Проигранное сражение не значит, что проиграна война. Мы еще шарахнем по ним из главного калибра. А за Сеню они мне ответят. Штырев ответит.
      Персонально.
      Рокот усилился, и баррикада вздрогнула. Танк уперся в груду мусора и после небольшого усилия развалил ее. Матросы отступали. Старшина бросил две дымовые шашки, прикрывая отход балтийцев. На столбах вспыхнули фонари, освещая желтым светом слабые сумерки. Защитники баррикады погрузились в "рафик", стоявший возле выхода метро "Октябрьская", и ретировались, получив вслед длинную очередь из танкового пулемета.
      Недалеко от места боев жил родной брат мичмана с крейсера, на котором служили балтийцы. Отмывшись у него и перевязав раненых, Зубков уговорил Железняка и старшину Афанасьева пойти с ним в редакцию газеты. Моряки отказывались сначала наотрез, потом все менее убедительно, но Зубков стоял на своем. "Об этом нужно рассказать. Люди должны знать о случившемся". В конце концов матросы согласились. Раненых и группу прикрытия оставили на квартире брата мичмана, благо жена его и дети все лето жили у бабушки под Новороссийском, а старшина Афанасьев и Железняк общим собранием были командированы в народ, то есть в газету.
      Через пятнадцать минут "рафик" не спеша ехал по ночной улице. За рулем сидел старшина. Железняк тяжело сопел рядом, на пассажирском сиденье. По дороге в газету Костя набросал черновик статьи под заголовком "И падет дерьмо с небес на ваши головы...".
      - Тебя как звать-то? - спросил старшина, не поворачивая головы.
      - Константин.
      - Андрей, - сказал старшина и, не поворачиваясь, протянул через плечо Косте руку. - А это Сашко.
      Железняк протянул Косте ладонь размером с бескозырку. После рукопожатия он снова вернулся в прежнюю позу и продолжил бесцельно смотреть на улицу, ползущую за окном авто.
      - Ты на Красной площади был, когда все началось? - спросил старшина.
      - Да. Как раз за десять минут до штурма стен подошел.
      - По идейным соображениям или из любопытства?
      - Скорее по работе, мне нельзя быть идейным. Я репортер. Я обязан быть объективным.
      - То есть ты наблюдатель? - сказал Железняк. - Пока...
      Он не договорил, осекся и снова отвернулся к окну.
      - Остынь, Саша, - сказал старшина. - Не все журналисты сволочи. Он ведь тоже рискует сейчас. Привезет нас в газету, а кто-нибудь возьмет и стуканет. И как пособника не только его, но и всю газету. К стенке.
      - Я не наблюдатель, - уточнил Зубков, - я репортер. И за мной уже приходили, и в розыске я был.
      - Почему был?
      Костя не успел ответить. Дорога была перегорожена самосвалом.
      На перекрестке машину остановили самооборонщики. Чуть в стороне стояли трое солдат в полном вооружении с автоматами наперевес и разговаривали с владельцем желтой "Волги"-такси. К "рафику" подошел человек в серой тройке и черной широкополой шляпе. За ним шли двое небритых самооборонщиков.
      Все остальные обитатели блокпоста встали с ящиков, на которых сидели, и перевели свое внимание на подъехавшую машину. Костя открыл дверь и вышел из "рафика".
      - Документы, - скомандовал тот, что был в серой тройке.
      Костя передал ему серебряную карточку, оставленную Сойкиным. Срок ее действия заканчивался, но попробовать все же стоило.
      - А остальным что, особое приглашение нужно?
      - Они со мной.
      Представитель Комитета национального спасения посмотрел на Костю, как бы оценивая, по Сеньке ли шапка, и отошел к справочной машине.
      Самооборонщики медленно подошли к "рафику" и окружили его. Солдаты взяли из рук водителя "Волги" две банки тушенки. Самосвал завелся. Солдаты передернули затворы и перевели свое внимание на "рафик". Самосвал освободил дорогу и, когда "Волга" проехала, снова перегородил ее.
      Через минуту представитель вернулся и отдал Зубкову его карточку.
      - С тобой все понятно. Где документы остальных?
      - Я же сказал, что они со мной, - терпеливо повторил Костя.
      - Твоя карточка не дает тебе права на сопровождающих лиц. И форма у них морская. А от тебя, - принюхался представитель, - говнецом попахивает. Не ты ли на Большой Якиманке с морячками был?
      - Если уверен, что не дает, тогда позвони кому-нибудь из них и скажи то же самое.
      Зубков протянул представителю три визитные карточки: Сиверина, Жердина и Сойкина. Судя по изменившемуся лицу представителя, Зубков понял, что для него эти фамилии одна другой страшнее.
      - Ладно, пропусти их, - сказал представитель сержанту и повернулся к человеку у компьютера. - А номер карточки "этого" зафиксируй. Разберемся еще. Свободны.
      Самосвал снова завелся и освободил дорогу. "Рафик" медленно тронулся с места и проехал мимо недовольных лиц самооборонщиков. "Значит, можно и без разрешения ездить, если в багажнике десяток банок тушенки", - отметил про себя Костя.
      В газете появление матросов произвело почти такой же эффект, как появление Ленина на Путиловском заводе. Все, включая уборщицу тетю Клаву, собрались в актовом зале. Охрана сразу же прекратила пропуск в газету посторонних. Через полчаса у проходной собралась небольшая, человек в тридцать, группа журналистов из других изданий. Они ни в какую не хотели уходить и просили разрешить присутствовать на пресс-конференции. Вскоре после просьб послышались обвинения в нарушении закона о свободе получения информации и угрозы, что за это придется ответить по закону. Назревала маленькая буза. Хозяину газеты пришлось выйти и успокоить толпу. В конце концов "чужих" журналистов пустили на пресс-конференцию при условии, что они обязательно укажут, где услышали информацию, когда и при каких обстоятельствах. За пять минут до этого Зубков предложил дождаться, когда матросы расскажут все, что знают, а потом, когда "чужие" журналисты разойдутся, он сам выступит и расскажет все, что с ним было за этот вечер.
      Так и сделали. Оставался неясным один вопрос: откуда "чужие" узнали о поздних гостях? Главный редактор распорядился отключить все телефоны сразу же, как только Зубков вошел в его кабинет и сказал, кто ждет в приемной. Сотовая связь не работала уже который день. Да и передвигаться по городу во время комендантского часа и без специального разрешения...
      Загадку помогла решить служба внутренней безопасности. Среди "чужих"
      журналистов они узнали пару кадровых осведомителей СГБ. Значит, новая власть решила не до конца отказываться от старых методов. Ложь не всегда основа разложения. Есть очень старый лозунг: "Если не можешь предотвратить, то возглавь". Люди Комитета национального спасения, получив информацию с блокпоста, посоветовались и передали ее в другие издания. Только для какой цели они это сделали? Как только одна загадка была разгадана, тут же появилась другая. Не менее сложная.
      ...
      ......
      .........