Эра Водолея (главы из романа)

      - Почему тебя зовут Моисеем? - спросил Костя.
      - Это было очень давно, - улыбнулся дядя Юра. - Я был молод и глуп. Когда я понял, к чему нас ведет Лебедев, я начал бороться с этим. Писал статьи, выступал на митингах. В знак протеста против идей и пропаганды Лебедева предлагал всем москвичам на сутки выйти из города. С тех пор меня и прозвали Моисеем. Потом я понял, что люди всегда ищут гарантии. Чтобы подтолкнуть их к действию, мы с друзьями взорвали вычислительный центр госбезопасности и подняли восстание. Теперь о нем говорят как об июньском мятеже. Но мои друзья были слишком агрессивны. Когда они почувствовали запах крови, их уже было невозможно остановить. Но что я мог сделать? Сначала я призывал выйти на улицу, а потом просил всех тихо разойтись по домам? Ну что же, я сделал это. Я выступил по телевидению, рассказал, что идеалы свободы подменены целью слепого убийства. Ночью мятеж был подавлен. Организаторов восстания, как и участников преступлений, арестовали. Кого-то посадили в тюрьму, кого-то, в том числе и меня, закрыли в психушку. Продержали два с половиной года. Теперь я официальный сумасшедший. Раз в год ложусь на обследование. При случае меня закроют надолго - диагноз уже готов.
      - Что стало с твоими друзьями?
      - Их обвинили в организации сотен убийств и казнили.
      - Почему не посадили тебя? Ты, можно сказать, был идеологом.
      - Во-первых, я не призывал к насилию и не организовывал убийства. Если я и был организатором, то только протеста. Они не трогают меня, потому что такие, как я, создают подпольные организации. А тогда, да и сейчас, им только это и нужно. Если есть Мы, значит, у Них есть работа. Значит, Они нужны.
      Только я уже давно не играю в сопротивление. Я устал от человеческой подлости и глупости. Я просто хочу дожить свой век.
      - Когда мы после больницы пили пиво, ты сказал, что у тебя была жена...
      сейчас ты живешь один...
      - Была жена, были и родственники... а теперь, ты прав, я один. Наташка вот еще есть. Теперь ты...
      - Спасибо, - сказал Костя и немного растрогался.
      - Слушай, - сказал дядя Юра и подался вперед. - Ответь мне: откуда ты такой взялся?
      - Не знаю, - ответил Зубков. - Ей-богу не знаю. Есть какие-то воспоминания, которые я считал раньше настоящей жизнью, а теперь сном. Или же наоборот.
      Я сейчас сплю. Только что-то уж очень долго.
      - Мда. Память значит многое. Нет памяти - нет прошлого, а нет прошлого - невозможно и будущее.
      - А с чего все началось? Вся эта Эра Водолея...
      Чуев взял бутылку и, разливая вино по бокалам, начал рассказывать с интонацией сказочника:
      - Однажды, давным-давно, Лебедев владел четырьмя телеканалами, пятком радиостанций, полутора десятками газет. Кто-то считал, что он сам по себе идет к власти, кто-то думал, что он марионетка в руках недоброго и ненасытного соседа и просто отрабатывает заказ. А может, правы были и те и другие, просто однажды чужие интересы и личные пересеклись и обнаружили много общих целей. Не важно. Важно то, что под прикрытием свободы слова телевидение, радио и газеты Лебедева, сообщая новости, интерпретировали их в нужном заказчику ключе, делали заказные передачи. Ставили под сомнение любое действие правительства, президента, государственных органов. Сам понимаешь, средства массовой информации сильное оружие, и через несколько лет посеянное зерно сомнения дало всходы. Лебедева выбрали президентом.
      Кстати, крикуны не придумали ничего нового. Они пользовались методикой Лебедева. За два года люди Лебедева заняли все ключевые посты. А между тем в мире наблюдалось странное явление. Государства вдруг начали договариваться между собой. Появился Мировой Совет, который начал с того, что поставил нефтяных шейхов на колени. А через два года было объявлено о наступлении Эры Водолея. Мир переступил черту, за которой началось всеобщее процветание и благополучие. И вот уже двадцать пять лет ничего не меняется.
      - Но были же восстания... - сказал Костя.
      - Ну-у, хм... Это было давно... и неправда... Конечно, в самом начале были люди, которые выступали против такого рая. Но... Кто-то переменил точку зрения, кто-то просто исчез, кто-то решил, что раз кругом такой кошмар, так лучше уж заработать деньги и быть богатым, а не бедным, и начал работать на систему. А кто-то просто перешел на розовые таблетки, чтобы ни о чем не думать.
      - А что же ты...
      - А я и без таблеток не мучаюсь. Я достаточно неглуп, чтобы не пытаться пробить стену головой. Есть, конечно, и такие любители, но, как говорится, флаг им в руки и возглавлять колонну...
      А что они думают обо мне - мне как-то плевать. Я не хочу осчастливить мир.
      Я просто хочу жить. Тихо и спокойно.
      Костя пришел домой пьяный, сытый и довольный. Довольный тем, что наконец-то с ним перестали говорить полунамеками, недомолвками и общими выражениями. Несомненно, он о многом догадывался или, по крайней мере, предполагал. Но сейчас ему все это разложили по полочкам и расфасовали по кастрюлькам.
      И та пощечина, что была получена в редакции газеты, казалась такой обыденной издержкой производства, что Костя забыл про нее, как только вошел в ресторан.
      Дядя Юра сегодня был совсем другим. Он выглядел обреченным на спокойствие, ему было скучно жить в этом обществе. Ему было противно участвовать в дрязгах, в этих чудовищных игрищах и обрядах. Он уже никому ничего не хотел объяснять. Костя знал, что, просыпаясь, каждое утро Моисей кричал, надрывая связки: "Дайте жить, гады!" - но никто его не слышал и не слушал. Каждый грыз свою кость.
      Закрыв дверь квартиры, Зубков снял ботинки и, не включая свет, пошатываясь, прошел к компьютеру. Экран вспыхнул, машина возвестила о готовности работать. Костя проверил информацию о Лене. Все было без изменений. Когда он сделал запрос об Игоре... Костя долго смотрел на экран, перечитывая справку.
      В ней говорилось, что Игорь Шишкин уже три дня в командировке и на данный момент находится во Владивостоке. Попробуй после этого поставить под сомнение слова Моисея.
      Глава 16
      "Основа основ, или Нам же будет лучше".
      Яркое утреннее солнце не пробивалось сквозь задернутые шторы, а лишь подсвечивало их рисунок, окрашивая красную материю синими и зелеными цветами. Слабые вздохи ветра через приоткрытую форточку чуть колыхали занавеску на кухне. Кто-то настойчиво звонил в дверь. Без надрыва, но с завидным упорством. Зубков проснулся, но еще какое-то время не открывал глаза, переходя от феерии сна к реальности. Тот, кто стоял за дверью, повторил попытку в очередной раз. Костя открыл глаза, задумался и пришел к выводу, что кто-то звонит в дверь его квартиры. Этот кто-то снова нажал кнопку звонка.
      - Минуточку! - лениво крикнул Костя. - Сейчас открою!
      Звонки прекратились.
      Кряхтя и морщась, Зубков поднялся с постели, надел широкие домашние штаны, накинул рубаху и босиком пошел в прихожую. Когда он открыл дверь, вопреки его предположениям, звонивший не ушел, а стоял возле двери. Им оказался низенький высохший старичок лет шестидесяти. Он был седой, но не горбился. Руки и губы у него вовсе даже не тряслись.
      - Константин Зубков? - с некоторым почтением осведомился старичок.
      - Он, - мотнул головой Костя, морща лоб и чувствуя в голове остаточное влияние сна после восхода солнца.
      - Вам заказное письмо, - сказал старичок и протянул Косте конверт. Распишитесь.
      Зубков взял предложенную ручку и поставил напротив фамилии "Зубков" в подсунутом старичком бланке свою подпись.
      - Всего хорошего, - сказал старичок и ушел прочь.
      Костя машинально взглянул на конверт и вошел в квартиру. Закрыв дверь, он рассмотрел конверт более детально.
      На конверте стоял вчерашний штемпель и был написан его адрес. Адреса отправителя не было. Костя разорвал конверт и достал из него приглашение.
      Уважаемый господин Зубков. Служба государственной безопасности приглашает вас в течение семи календарных дней в любое удобное для вас время посетить собеседование, которое проводится ежедневно с 10 до 18 часов по адресу: Лубянская площадь...
      Капитан Шушукин
      Костя пару раз отрешенно хлопнул глазами и тут же окончательно проснулся. Он перечитал приглашение еще раз. Когда он понял, что именно у него в руках, то вновь перечитал приглашение, переводя с официального языка на нормальный, человеческий.
      Гражданин Зубков. Вам надлежит сегодня в десять часов ноль-ноль минут явиться в СГБ к капитану Шушукину для дачи разъяснений.
      Число. Подпись
      "Ну вот, - рассуждал Костя. - Коротко и ясно. А то, понимаешь ли, свобода слова, каждый имеет право на свои взгляды... Коротко и ясно: явиться и дать разъяснения. Только непонятно, зачем повестку, пардон, пригласительный билет, нужно было вкладывать в конверт".
      Зубков взглянул на часы. Половина девятого. "Ну что, сразу же и заеду.
      А потом, если отпустят, поеду на работу". Наверное, получив такую повестку после его статьи о мэре и патриархе, Зубкову нужно было бы испугаться, но он почему-то не испугался. Возможно, потому, что дядя Юра сказал вчера, что здесь принято сначала предупреждать, а уже потом принимать меры. Что ни говорите, а выстрел в воздух штука замечательная. Особенно когда мишень - ты.
      В назначенное время Зубков вошел в приемную Службы государственной безопасности. Там его ждал пропуск, в который дежурный вписал сегодняшнее число и проставил время. Он объяснил Зубкову, как найти кабинет Шушукина, и Костя ступил в лабиринт коридоров. Дверь капитана отыскалась сразу.
      Увидев посетителя, Шушукин улыбнулся и, встав из-за стола, вышел Косте навстречу.
      - Я так и предполагал, что вы придете сегодня же, - улыбался Шушукин, пожимая Косте руку.
      - Сделал дело - гуляй смело, - ответил Костя, наигранно улыбаясь в ответ.
      - Прошу вас, присаживайтесь, - сказал Шушукин, показывая рукой на стул.
      - Благодарю, - ответил Костя и присел.
      - Константин, - сразу же начал Шушукин, - я ознакомился с вашим делом и... не нашел в нем ничего неразрешимого. Вы со мной согласны?
      - В некотором смысле, - ответил Зубков.
      - Люблю журналистов, - улыбался Шушукин. - С вами работать одно удовольствие. Не даете зачахнуть. Простую мысль так витиевато выскажете, что прямо и не знаешь, поблагодарили тебя или послали. Ну что же, перейду сразу к главному. Не люблю я все эти реверансы и намеки.
      - Простите, как вас по имени-отчеству? - спросил Костя.
      - Это как раз совсем не обязательно, но если вам так удобнее... Иван Иванович.
      - Иван Иванович, я с вами полностью согласен, - сказал Зубков.
      - Ну вот! - воскликнул Шушукин и продолжил все с той же улыбкой. Итак... Из-за своей болезни вы наверняка не помните, что у нас принято, чтобы каждый человек вел дневник наблюдений.
      - Как юный натуралист? - спросил Костя, не переставая улыбаться.
      - Д-да-а... Это очень похоже. Вас это ничем не обременит, потому что наблюдения свои вы должны делать, как говорится, "мимоходом".
      - Извините, я не совсем понял.
      - Да. Простите. М-м-м... В интересах безопасности каждому гражданину поручается наблюдать за двумя-тремя соседями по дому или сослуживцами по работе. То есть от вас ожидаются ежедневно сделанные заметки о том, что наблюдаемый объект делал за сегодняшний день, если, конечно, вы его видели.
      Еще раз повторю: ни за кем специально следить не надо.
      - То есть увидел, записал, не увидел - тоже не беда, - улыбнулся Костя.
      - Совершенно верно, - улыбнулся Шушукин. - Встретили в коридоре редакции, назовем его условно Петров, Петрова, ну и встретили. Что делает Петров? Разговаривает с Сидоровым. Ну и пусть разговаривает. Вы прошли мимо по своим делам. Идете домой и видите, как соседка провожает кого-то на синих "Жигулях" - счастливого пути. Пришли домой и вечером сделали коротенькие пометки. Зафиксировали эти пустяки, и все дела. А раз в неделю отправили этот дневник заказным письмом на адрес, который я вам дам, и все.
      Ваш гражданский долг выполнен. Пересылка, естественно, за счет Службы государственной безопасности.
      - То есть вы предлагаете мне стучать? - все с той же улыбкой спросил Зубков.
      - Нет, - улыбнулся Шушукин. - Стучать - это когда донос или когда вы агент. Вы же будете просто делать наблюдения. И чтобы предупредить ваши моральные терзания, хочу проинформировать вас о том, что это делают все граждане. Все без исключения. Понимаете?
      - Что же тут не понять... - улыбался Костя. - Все - значит все.
      - Вот и ладушки, - улыбался Шушукин. - В подтверждение моих слов вот вам распечатка вашего вчерашнего дня. Утром вы получили одобрение сослуживцев за свою статью, некто пожилой дал вам пощечину, домой пришли поздно и были, судя по всему, пьяны. Никаких комментариев. Сухие факты.
      Продолжая улыбаться, Шушукин передал Зубкову лист бумаги. Улыбаясь в ответ, Костя принял лист и прочел несколько строк, что были там написаны.
      - Что же это получается, - продолжал улыбаться Костя. - Что-то вроде коротенькой аннотации ко вчерашнему дню?
      - Совершенно верно, - улыбнулся Шушукин. - А случись беда, не дай Бог, конечно, милиции не нужно восстанавливать день потерпевшего месячной давности. Допустим, по приметам подозревается юноша на красном "Москвиче". А из дневников наблюдений следует, что потерпевший несколько раз встречался с этим человеком. Сразу ясно, что это не случайный знакомый.
      Потом компьютер в автоматическом режиме выберет всех, кто ездит на красных "Москвичах", и в течение получаса круг подозреваемых сужается до десятка человек.
      - Какая прелесть, - еще шире улыбнулся Зубков и от восторга поднял брови.
      - Все гениальное просто, - сказал, улыбаясь, Шушукин. - Объекты наблюдения пересекаются. За каждым наблюдают два-три человека. Это дает возможность избежать путаницы и нежелательных ошибок, совпадений. Вот вам карточки наблюдений на первое время, а потом вы будете получать их по почте раз в месяц.
      Зубков принял карточки и адрес, по которому их нужно будет отправлять после заполнения.
      - Если вопросов больше нет, то у меня все, - улыбнулся Шушукин.
      - Да нет, - улыбаясь, сказал Костя, - все более чем понятно.
      - Ну что же, желаю удачи, - улыбнулся Шушукин и протянул руку.
      - Всего хорошего, - улыбнулся в ответ Зубков, пожал руку Шушукину и вышел из кабинета.
      "Твари, играющие на дудках! - размышлял Костя, идя по коридорам СГБ и по инерции продолжая улыбаться. - Что же это получается? Здесь все стучат на всех? И этот засранец из МЧС наверняка с ними заодно. Он говорит только санкционированную государством информацию, делая видимость ее утечки.
      Вот она иллюзия всеобщего равенства, свободы слова. Каждый имеет право знать все про каждого. На деле это оправдание того, что каждый имеет право доносить на каждого".
      Зубков с трудом добрался до работы. Два раза он не замечал, как светофор переключался с красного на зеленый, и приходил в себя, лишь услышав истошное гудение сзади стоящих машин. Один раз чуть не проехал на красный, в последний момент заметил пешеходов, вышедших на полосатый переход.
      Сидя за своим рабочим столом, Костя порылся в черновиках, пытаясь чемнибудь заинтересоваться, но вскоре бросил это занятие. После разговора с Шушукиным работать ему совсем не хотелось. Одна мысль вернула его к жизни. Они договорились с Наташей сходить сегодня погулять в парк. Уже шла вторая неделя, как отношения с Наташей сдвинулись с мертвой точки и активно двигались в сторону улучшения. Признаться, предвкушение этой встречи вскоре вытеснило утренний разговор из памяти. Костя убрал черновики в стол и позвонил Наташе на работу. Она сказала, что через десять минут заканчивает и едет домой. Было решено встретиться у входа в парк через полтора часа.
      Ровно в два Костя увидел идущую от автобусной остановки Наташу. На ней был простенький сарафан, что только подчеркивало стройность ее фигуры, женственность и красоту.
      - Привет, - сказала Наташа и поцеловала Костю в подставленную щеку.
      Костя подарил ей букет полевых цветов, и они пошли по тенистым аллеям парка.
      День был жарким. В парке прогуливались пожилые люди, влюбленные пары, мамаши с маленькими детьми. Деды резались в домино, играли в шахматы и шашки.
      На маленькой голубой сцене проводился конкурс на звание лучшей хозяйки микрорайона. Шесть десятков зрителей, половина которых вдумчиво записывали в блокноты кулинарные рецепты, с интересом следили за происходящим на сцене.
      - Послушаем... - предложила Наташа.
      Постепенно Костя начал привыкать к всеобщему интересу к кулинарии, и они с Наташей остановились возле невысокого заборчика.
      - Итак, - сказала ведущая конкурса, - сейчас Мария Леопольдовна поделится с нами рецептом приготовления баранины с грибами.
      К микрофону подошла нескладная женщина лет пятидесяти. Она была изрядно напудрена и, как показалось Косте, носила парик.
      - Для приготовления баранины с грибами, - начала с удовольствием и громко рассказывать Мария Леопольдовна, - нам необходимо взять восемьсот граммов баранины, полстакана жира, четыреста граммов свежих грибов, одну столовую ложку муки, черный молотый перец, соль, укроп или петрушку.
      Мария Леопольдовна великодушно сделала паузу, чтобы все желающие успели записать ее слова, и продолжила:
      - Мясо нужно нарезать кусочками и обжарить в жире. Затем, добавив очищенные, промытые и нарезанные грибы, припустить на слабом огне, время от времени подливая теплой воды, и довести до мягкости. Готовое мясо заправить мукой, разведенной в воде, и черным перцем. После чего варить еще пять-шесть минут, пока не выпарится вся вода.
      - Она забыла про сок половины лимона, - повернувшись к Косте, сказала Наташа.
      Костя посмотрел в ее глаза и улыбнулся.
      После рецепта баранины настало время конкурса "Кто быстрее сделает салат "Оливье".
      На сцену вынесли четыре стола и поставили их на расстоянии трех метров друг от друга. Через минуту на столах стояло по белому эмалированному тазику, лежали все необходимые для приготовления салата продукты и инструменты. Четыре участницы в белых фартуках подошли к столам и приготовились к соревнованию.
      - На старт, - сказала ведущая, подняв вверх правую руку с секундомером. - Внимание... Марш!
      Остро отточенные ножи гулко застучали по дощечкам для резки. Каждая из участниц была настроена на победу. В качестве призов выступали кухонный комбайн, моечная машина и шестиконфорочная плита.
      Через минуту Костя и Наташа пошли дальше по тенистой аллее парка. Костя обнял Наташу за талию, она чуть наклонила к нему свою прелестную головку и коснулась виском плеча. Августовское солнце щедро одаривало мир своими теплыми лучами.
      Аллея незаметно перешла в тропинку. Попетляв немного между высоких деревьев и густого кустарника, тропинка закончилась небольшой полянкой с невысокой травой. Наташа и Костя присели на поляне.
      - Почему ты пошла в медучилище? - спросил Костя.
      - Не поступила в театральный, - ответила Наташа с улыбкой.
      - Ничего себе альтернатива. Или роли играть, или людей резать.
      - Почему обязательно резать? Болезнь предпочтительнее лечить медикаментозно.
      - Да. В вашем отделении любят таблетки. Кстати, а почему психиатрия?
      - Очень тяжело смотреть в глаза смертельно больному человеку. А у нас в отделении все больные добрые и беспомощные, как дети.
      Костя лег на спину и, раскинув руки, закрыл глаза. Наташа посидела немного и легла на траву рядом, положив голову на правую руку Кости.
      - Если бы тогда, у Жоры, ты еще минут десять построила ему глазки, сказал Костя, - я бы стал пожизненным пациентом вашего отделения.
      - А я специально, - тихо сказала Наташа. - Чтобы ты ревновал.
      Костя повернул голову и посмотрел на Наташу. Она улыбалась безобидной улыбкой ребенка.
      - Почему ты так на меня смотрел тогда в больнице, в первый день? спросила Наташа.
      - Я видел тебя во сне, - тихо ответил Костя.
      Он долго смотрел в ее глаза, потом нежно поцеловал чуть дрогнувшие губы.
      Наташа прикрыла глаза и ответила тем же нежным поцелуем. Костина рука скользнула пальцами по тонкой нежной шее, задержалась на упругом мячике груди, по изгибам талии прошла до бедра. Наташа, прикрыв глаза, принимала поцелуи любимого человека. Через минуту Костина рука спустилась ниже и остановилась на колене, у края подола сарафана. Кожа у Наташи была как будто бархатной. Костя нежно погладил ногу под коленом и осторожно начал продвигаться вверх, увлекая за рукой сарафан. В этот момент кустарник хрустнул. Наташа и Костя вздрогнули, как будто их окатили ледяной водой.
      Костя обернулся на резкий звук и увидел чуть качающиеся ветки сирени. За ними кто-то был.
      Резким движением он оттолкнулся от травы и бросился к кустарнику, сквозь него... Обломок ветки оцарапал щеку, но Зубков не заметил этого он хотел поймать того, кто был в кустах, и разбить ему нос. Хорошо разбить. В лепешку.
      Или лучше даже сломать. Чтобы опух на неделю.
      За кустами сирени стояли два сорокалетних мужика. Они оба были среднего роста, небриты, в руках держали по бутылке крепкого пива "Эра Водолея" и по пакетику соленых орешков. Один из них был тощ и, как показалось Косте, сморщен. Второй был толстоват. Из-под его застиранной майки, выбившейся из спортивных штанов, выглядывало брюшко.
      - А вы че, уже все, что ли? - удивился толстячок, перестав жевать орешки.
      Он был явно огорчен неожиданным финалом.
      Зубков открыл рот, чтобы сказать, как гомосексуалист называется где-нибудь на металлургическом заводе или на стройке, и уже отвел плечо, чтобы размах был побольше, но на его правой руке повисла Наташа.
      - Да, мы уже уходим, - быстро и спокойно сказала она зрителям и посмотрела на Костю. - Пошли. Я же тебе сказала, что у меня сегодня мало времени.
      Зубков хотел сказать "погоди" и начал освобождаться от ее рук, но Наташа дотянулась до его уха и прошептала:
      - Быстро пошли отсюда. Нас могут арестовать.
      Косте пришлось подчиниться, хотя его возмущение переливалось через край.
      - За что же нас могут арестовать? - тихо прорычал Костя, когда они вышли на поляну.
      - За то, что ты хотел их прогнать, - все еще шепотом ответила Наташа, уводя Костю все дальше от поляны.
      - Че-го?!
      От услышанного глаза у Кости увеличились до невероятных размеров.
      - Каждый имеет право знать все про каждого, - сказала Наташа. - Это парк, общественное место. Ты не имеешь права мешать кому-либо получать в нем информацию.
      Осознав, что именно имела в виду Наташа, Зубков открыл рот, чтобы сказать что-то в ответ, но никак не мог подобрать слов.
      - А что же стулья с собой не принесли?.. - с удивлением сказал Костя.
      Через пять минут они шли по аллее парка и хохотали. Наташа смеялась над тем, что Костя при всей своей проницательности и незаурядном уме порой бывает неуклюж в обычных житейских ситуациях, не понимает и не знает простых истин, которые понятны даже первокласснику. Костя смеялся тому абсурду, до которого может дойти общество, если не задумываясь будет тысячи раз твердить благие призывы и лозунги. И оправдывать ими любые свои поступки. Даже самые нелепые.
      Из парка они прямиком направились домой к Наташе. Было решено пригласить в гости дядю Юру и дать праздничный ужин. Пока Костя блуждал между рядами в винном магазине, выбирая, какое вино купить к рыбе, Наталья с удовольствием суетилась на кухне. Готовить она умела и любила. Дядя Юра был рад видеть Наталью счастливой. Он был рад и ее выбору. Костя, конечно, непонятно откуда взялся, но человек он, судя по всему, порядочный.
      Странный только какой-то, но... это не страшно. Главное, что он не сволочь. А все остальное... Все мы не без странностей.
      После ужина пили чай. Наташа испекла замечательный яблочный торт. Она была очаровательна, и Зубков был горд тем, что у него есть такая женщина.
      Наташа была рада, что теперь у нее есть такой мужчина. Дядя Юра сидел в кресле возле журнального столика и, откинувшись на спинку, ел торт. Он был горд собой, справедливо рассуждая, что его участие в этой истории было центральным.
      Наташа ушла на кухню. Телевизор монотонно бубнил о том, какой хороший человек мэр. У неподготовленного зрителя могло сложиться впечатление, что если бы не мэр, то вообще неизвестно, всходило бы утром солнце или нет.
      Дядя Юра доел второй кусок торта и взялся за третий. Костя сидел в соседнем кресле.
      "...С наступлением Эры Водолея, - сказал мэр, - человечество сделало гигантский прыжок вперед. Оно построило подобие рая на Земле своими собственными силами. Силами мысли и труда..."
      - Какая дикость, - сказал дядя Юра, - утверждать, что ты лучше кого бы то ни было знаешь, каким именно образом можно сделать человечество счастливым.
      - Дикость?.. - усмехнулся Костя. - Сегодня меня пригласили на беседу в СГБ. В машине осталась пачка карточек... Слушай, как вы до этого докатились?
      Вся страна добровольно стучит друг на друга.
      - Каждый имеет право знать все про каждого, - с иронией ответил дядя Юра и, откусив торт, сделал глоток горячего чая.
      - Я это уже слышал сегодня, - сказал Костя, но дядя Юра не знал о случае в парке, поэтому подумал совершенно о другом.
      - Когда это начиналось, - сказал дядя Юра, - все выглядело достаточно безобидно и поэтому никто не сопротивлялся. А в результате... ты прав, все стучат на всех.
      - Благими намерениями вымощена дорога в ад.
      - С одной стороны, ты абсолютно прав, а с другой - есть в этом и некоторый плюс. Государство требует от тебя выполнения определенных правил игры.
      Например, присылать дневники наблюдения. Пожалуйста. Вечером пять минут потратил, в понедельник заказным письмом отправил и все, живи спокойно.
      И волки сыты, и овцы целы.
      - Как все просто, - грустно усмехнулся Костя. - Вас заставляют переступить черту в малом, а дальше... когда девушка теряет девственность, на все последующее она смотрит уже гораздо проще.
      - Ты намекаешь, что нас отымели? - спокойно спросил Чуев. - Возможно. Но это вопрос весьма спорный. Порядочные люди стараются не замечать лишнего и пишут в отчетах о мелочах. Но это чистая правда, и при перекрестном сравнении она подтверждается.
      - Порядочные люди не стали бы вообще ничего писать.
      - Порядочных людей очень мало, и они должны помогать друг другу. Сам знаешь, основной закон человека - кто сильнее, тот и прав. Что ты предлагаешь? Поднять восстание? Собственно, это не сложно. Только зачем?
      Чтобы какая-нибудь сволочь воспользовалась этим и, вывернув все наизнанку, наживалась на чужой крови? Нет уж, увольте. Ты не понимаешь главного.
      Человек по натуре существо рабское. Оно не может жить самостоятельно. Ему обязательно нужно подчиняться кому-нибудь. Чтобы кто-то принимал за него решения, говорил, что делать. Может, поэтому возникают некоторые легенды?
      Атлантида - страна, где вершины технического и морального развития человечества сделали всех счастливыми.
      - Ты веришь в Атлантиду? - удивился Зубков.
      - Я живу в Эру Водолея, - ответил Чуев.
      Через час дядя Юра ушел, оставив Костю и Наташу одних.
      Зубков лежал в кровати, заложив руки за голову, укрывшись одной простынкой. Было слышно, как на улице лаяла собака. Наташа выключила свет, осторожно ступая, прошла к кровати и нырнула под простыню. Костя обнял свою мечту и вдохнул пьянящий запах ее мокрых волос. Он потерся носом о ее левое ушко, затем коснулся его кончиком языка. Его руки медленно заскользили вниз, от плеча по ключице, и задержались на несколько мгновений на правой груди. В темноте что-то зажужжало. Костя насторожился.
      - Слышишь? - прошептал Костя. - Что это?
      - Камера безопасности, - также шепотом ответила Наташа и коснулась губами его прикрытых век.
      - Что? - чуть ли не крикнул Костя.
      - Видеокамера наблюдения, - улыбнулась Наташа. - Для защиты от нападения на жилище.
      - А может, потому, что каждый имеет право знать все про всех? - громко спросил Костя.
      - И это тоже. Только чтобы получить запись из частного жилища, нужен специальный допуск. А его без уголовного дела никому не дают. И звука у записи нет.
      - Цивилизация извращенцев! Как же вы по нужде ходите? Как можно мыться, зная, что на тебя кто-то смотрит да еще и записывает все на видео?!
      - В ванной и туалете нет камер, - сказала Наташа и осторожно поцеловала нижнюю губу возлюбленного.
      Головокружение вернулось к Косте. Он ответил на поцелуй. Наличие камеры на мгновение стало не таким уж и важным.
      - Тогда пошли в ванную, - пробормотал Костя, на секунду оторвавшись от губ возлюбленной.
      - Зачем? - удивилась Наташа.
      - Потрешь мне спинку.
      Глава 18
      "Доброе утро, страна!"
      Зубков проснулся рано. Он открыл глаза и повернул голову налево. Наташа еще спала, положив голову на его левую руку. Осторожно, чтобы не разбудить ее, Костя чуть приподнял голову и посмотрел на будильник. Было без пятнадцати шесть. Спать больше не хотелось. Зубков осторожно освободил руку и встал с кровати. Наташа спала, тихо посапывая, как ребенок. Костя улыбнулся этому и, надев штаны, вышел на балкон. Утро было прохладным и свежим, небо - безоблачным и голубым. Костя вернулся в комнату и осторожно закрыл балконную дверь. Он поправил одеяло, сползшее с плеча Наташи, и пошел в ванную чистить зубы.
      Через десять минут на плите стояла турочка с кофе. Его ароматный парок дразнил аппетит. Костя зашел на кухню с красной конторской папкой в руках, положил ее на стол, открыл холодильник и достал из него кусочек голландского сыра. Сделав себе два бутерброда, он налил минуту назад сваренный кофе и, удобно пристроившись на табурете, развязал у папки тесемочки. Вчера после работы он заехал на свою квартиру и забрал папку, чтобы сделать в ней новые записи.
      В красной папке Зубков хранил листы бумаги, которые с большой натяжкой можно было назвать дневником. Скорее это были путевые заметки. Костя не мог сказать, зачем он однажды начал делать эти записи. Наверное, в какой-то момент ему захотелось зафиксировать те мысли, что мучили его первые недели.