Три лица Януса

      Наконец Вернер остался один с Ирмой. Они прошли небольшой коридор и очутились в комнате с широкой кроватью. Гауптман снял мундир, повесил его на спинку стула и сел спиной к Ирме, стоящей у кровати.
      В доме затихло. Вернер достал из кармана сигареты и сидел не поворачиваясь.
      Докурив сигарету, он смял ее, поднялся, развел в стороны руки, потягиваясь, и обернулся.
      Ирма, одетая, сидела на краешке кровати и в упор смотрела на гауптмана.
      - Я думал, ты уже спишь, - сказал Вернер.
      Она сощурилась:
      - Купил бутылку - и сразу в постель?
      - Ну зачем ты так? - сказал Вернер и шагнул к женщине.
      - Не подходи! - зло выкрикнула Ирма.
      - Глупая! - сказал Вернер фон Шлиден. - Плохо знаешь людей, дорогая фрейлейн. Я отношусь к тем мужчинам, которые только тогда могут быть с женщиной, когда она хочет этого. - Он отвернулся и снял со спинки стула мундир: - Спи, маленькая, спи спокойно. Пойду поищу другое пристанище.
      Гауптман открыл дверь и шагнул в коридор.
      - Подожди! - громким шепотом остановила его Ирма.
      Вернер вернулся, прикрыв дверь, и остановился перед Ирмой, продолжавшей сидеть на кровати.
      - Оставь мне сигареты, - сказала она.
      Гауптман протянул ей пачку, потом нашарил в кармане зажигалку и отдал ее тоже.
      - Не уходи, - сказала вдруг Ирма. Она привстала, схватила, Вернера за рукав мундира и потянула к себе. Судорожно всхлипнув, вздохнула. - Посиди со мной...
      Владелец бакалейного магазина на Оттокарр-штрассе Вольфганг Фишер обосновался в Кенигсберге около двадцати лет назад. Приехал он откуда-то из Силезии, имея небольшой капиталец, и сразу приобрел лавку разорившегося торговца в Понарте. Дела у Фишера шли хорошо. Он обладал особым чутьем на конъюнктуру. Клиенты Фишера оставались довольны умеренными ценами и высоким качеством его товаров.
      Через два года Вольфганг Фишер женился на Шарлотте Венк, единственной дочери Иоганна Венка, члена городского магистрата.. Женился Фишер удачно. Шарлотта была хорошей женой, и не менее хорошее он взял за ней приданое. Первое обстоятельство принесло Фишеру постоянное, никогда не оставляющее его чувство душевного равновесия, а второе - возможность прикрыть торговлю в Понарте и обосноваться на Оттокаррштрассе, в Амалиенау, аристократическом районе Кенигсберга.
      У Вольфганга Фишера связи были в самых различных кругах. Ведь независимо от социального положения подавляющее число людей любит хорошо поесть и вкусно выпить, а Фишер обеспечивал эту возможность для сильных мира сего и тогда, когда замахнувшемуся на всю планету третьему рейху пришлось-таки основательно затянуть пояс.
      Даже в конце сорок четвертого года бакалейщик сохранил приличные запасы продуктов и редких вин. Он поставлял их важным чинам из различных военных и гражданских ведомств.
      Фишер доставал кое-что и для простых офицеров, если у них были хорошие деньги и солидные рекомендации.
      У гауптмана фон Шлидена было и то и другое.
      ...В особняке на Хертеаллее проснулись поздно. Майор Баденхуб сразу уехал в свой танковый батальон, у остальных день оказался свободным, и Генрих Махт предложил освежиться. У всех болели головы, а у девиц был и вовсе помятый вид.
      Мужчины с надеждой посмотрели на Вернера. Он выглядел более свежим и подтянутым, нежели другие.
      - Трудновато, но попробую что-нибудь сделать, - сказал Вернер сразу повеселевшим приятелям.
      ЧЕРНЫЕ ЦИФРЫ ФИШЕРА
      - Пока я буду принимать ванну, Джим, закажи, пожалуйста, кофе, сказал Эл Холидей, выходя из спальни первоклассного номера нью-йоркского отеля "Уолдорф".
      - Может быть, лучше виски? - спросил Джим.
      - Виски мы выпьем позже, когда спустимся вниз. А сейчас кофе, по которому я соскучился. Ты ведь даже представить себе не можешь, какую гадость я пил в последние недели.
      Эти слова Эл произнес, скрываясь в дверях ванной комнаты. Джим позвонил, заказал кофе, выложил на маленький столик сигареты и зажигалку, опустился в кресло я приготовился ждать. Закурив, он протянул руку к столу, взял журнал "Холостяк", с длинноногой красоткой на обложке, и увидел под журналом небольшой красный томик. Это была традиционная библия в издании Гендерсона, которой снабжают своих постояльцев хозяева всех отелей Соединенных Штатов. Джим отложил утеху холостяков в сторону, усмехнулся по поводу экстравагантного соседства и развернул библию.
      Эл плескался за дверью, напевая и покрякивая от удовольствия. Мылся он не менее получаса, и, когда появился, запахнув мохнатый халат, Джим не преминул съязвить по поводу времени, прошедшего после последней ванны Эла.
      - Ты зря смеешься, старина, - сказал Эл. - Европа сорок четвертого года - это серьезная штука, и совсем не комфортом определяется то, что там сейчас происходит.
      Он хотел произнести еще какие-то слова, но в дверь постучали принесли заказанный кофе. Эл нетерпеливо схватил чашечку с подноса и, сощурившись от удовольствия, выпил кофе маленькими глотками.
      Когда Эл был готов, они вышли из номера.
      Лифтер, сопровождавший обоих джентльменов пятнадцать этажей вниз, равнодушно принял чаевые, скользнул безразличным взглядам по спинам выходящих из кабины лифта мужчин и вернулся к своим обязанностям. Обычные жильцы, да и только. Не миллионеры, не боксеры и даже не обитатели Голливуда. Так, биржевые маклеры или мелкие бизнесмены с Запада. И если бы лифтер знал хотя бы о малой доле деятельности этих джентльменов, его интерес к ним, несомненно, возрос бы.
      А джентльмены прошли сквозь вертящиеся двери ресторана и, сопровождаемые услужливым метрдотелем, через огромный зал направились к указанному им столику у стены.
      Деловой разговор начался сразу, и они умело меняли тему, когда к их столу, стоявшему несколько обособленно, подходил прислуживающий им официант.
      - Наиболее впечатляющим для меня в России был тот неоспоримый факт, что коммунисты сумели мобилизовать все материальные и духовные ресурсы страны, - сказал Эл. Он добавил содовой в стакан с виски. - И сделали они это на самом высоком уровне. Я был у них в июле сорок второго. Та армия, которую я видел тогда, сейчас не может быть сравниваема с прежней ни в коей мере. Отличная техника, и в больших количествах. Уральские и сибирские заводы работают круглые сутки, выбрасывая все новые и новые танки и самолеты.
      - Не сгущаешь ли ты краски, Эл? Пойми, это. может не понравиться кое-кому...
      - Россию надо видеть своими глазами, Джим. Я видел русских. И тех, кто собирается идти в атаку, и тех, кто стоит у станков, и тех, кто направляет умы первых и вторых. Более десяти миллионов поставлено под ружье. Эта гигантская масса неудержимо рвется на Запад. Временные затруднения в Прибалтике русские ликвидировали, прижав немецкие дивизии к морю и отрезав их от Восточной Пруссии. Они уже освободили свою территорию и перенесли войну на чужие земли. И все это за короткое время, пока наши Айк и Монти1 топчутся на месте.
      1 Эйзенхауэр и Монтгомери.
      - Это я знаю из сводок, Эл, - мягко остановил его Джим.
      - Прости. Мне легче рассказывать, начиная с прописных истин. Для нас важно то, что в самых разных слоях русского населения можно услышать разговоры о необходимости покончить не только с немецким, но и со всяким нацизмом вообще. И это не просто лозунги, а трезвая убежденность в необходимости распространить освободительную миссию Красной Армии до берегов Атлантического океана. И у меня есть данные, правда не абсолютно точные, что таково и убеждение Сталина...
      - Это следует особо выделить, - сказал Джим.
      - Разумеется. Я беседовал с Авереллом1. Он не хочет этому верить и отказывается официально сообщать в государственный департамент, пока мы не представим ему надежную информацию.
      1 Аверелл Гарриман - посол США в Советском Союзе во время второй мировой войны.
      - Как тебя принимали русские, Эл?
      - Хорошо. Ты знаешь ведь, что ехал я с прикрытием, но чекисты отлично помнят меня. Впрочем, я играл с ними в открытую. Ведь мы союзники! усмехнулся Холидей. - Правда, "опекали" меня крепко, - продолжал он, вежливо, предупредительно, но надежно. Сам я почти ничего не смог сделать. Лишь через третьи руки собрал информацию у прежних агентов, введенных сейчас в работу.
      - Как вербовка среди русских?
      - Почти никаких результатов. Возросший во сто крат патриотизм и наши союзнические отношения - основные причины. На нашу долю остаются явные подонки.
      - Ладно., Хватит пока о России, - сказал Джим. - Переезжай в Восточную Пруссию. Вернее, перелетай. Ты ведь по воздуху попал туда?
      - С помощью русских, - сказал Холидей.
      - Наши войска, как вам известно, товарищи, готовятся перейти границу Восточной Пруссии. - Подполковник Климов подошел к карте и отдернул штору. - Настало время серьезно заняться "вервольфом" и восточно-прусской агентурой, которую гестапо и СД оставляют в будущем тылу нашей армии. Впрочем, наш отдел и существует для этого... Начнем с "вервольфа".
      Что они знали о "вервольфе"? "Волк-оборотень" - так переводится это слово. Сказалась в названии немецкая приверженность к напыщенному слогу, символике и мистике. Ведомство доктора Геббельса настойчиво проводило параллель между будущими оборотнями и русскими партизанами. Цель преследовалась двоякая: с одной стороны, объявить отряды головорезов, формировавшиеся исключительно из членов национал-социалистской партии и "Гитлерюгенда", народными мстителями, а с другой - заранее распространить миф о их будущей неуязвимости, по аналогии с партизанами.
      Организация отрядов оборотней началась после минского котла, показавшего, что война вот-вот перебросится на территорию третьего рейха. Шестого августа 1944 года создание "вервольфа" было оформлено особым актом. Основное руководство по организации отрядов возлагалось на рейхсфюрера Гиммлера, который развернул бурную деятельность, постоянно докладывая главе тысячелетней империи о новых и новых когортах "сильных и смелых", призванных задержать Красную Армию. Наиболее широкой и хорошо оснащенной предполагалось сделать сеть восточнопрусских оборотней.
      - По имеющимся у нас данным, стало известно, что формирование "вервольфа" в Восточной Пруссии закончено, - сказал подполковник Климов. Возглавлял его майор Шмитцель, недавно он заменен оберштурмбанфюрером Гетцелем. Штаб "вервольфа" находится в Кенигсберге, на Ленсштрассе, 3/5. Нам также известна.часть, примерно одна треть, потайных складов оборотней, фамилии некоторых командиров отрядов. Это, разумеется, очень и очень мало.
      - Русские помогли мне выброситься в Восточной Пруссии после тщательных попыток прощупать цель моего визита туда, - сказал Эл.
      - Мы сделали все, чтобы такое разрешение тебе дали.
      - Спасибо, Джим. Конечно, никаких явок, никакой связи с их агентурой. "У вас там должны быть свои люди, мистер Холидей", - сказал мне по-английски с техасским выговором один русский чекист. Не удивлюсь, встретившись с ним в Сан-Антонио. Конечно, они правы, эта их всепоглощающая конспирация, сплошная засекреченность приносит плоды. И потом, у русских отлично налаженная разведка в Европе, да и не только там. Просто удивительно, как много они достигли за столь короткое время... Вспомни хотя бы деятельность "Красной капеллы" в Западной Европе, доктора Зорге, столько лет водившего за нос знаменитую контрразведку джапов, или совершенно точную информацию, полученную советской разведкой от ответственных работников министерства экономики и министерства информации с помощью латиноамериканского негоцианта, оказавшегося офицером советской разведки, о том, что после взятия Ростова Гитлер обязательно пойдет на Сталинград...
      - Тебя прельщает место преподавателя истории разведки в одной из наших школ, Эл? Стареешь, парень...
      - Извини, давно не говорил по-английски. Терпеть не могу этот фельдфебельский язык джерри, на котором болтал и даже думал целый месяц.
      - Но говоришь ты на нем как бог... Немецкий бог!
      - Итак, высадка прошла удачно, - пожав плечами, продолжал Холидей. Нашего Ирокеза я разыскал, чувствует он себя хорошо. Пользуется серьезным влиянием в СД. Местечко - просто клад для такого человека. Когда я сидел с ним за бутылкой в Кенигсберге, то еще и еще раз мысленно благодарил всевышнего за удачу в Женеве. Ведь если б я не убрал Зероу тогда, на кладбище, он спокойно бы прибыл в Кенигсберг и Ирокезу пришла бы крышка.
      - Операция "Кактус"? - перебил его Джим.
      - Начинает развиваться. Ирокез готовит к этому своих немецких хозяев. Англичане продали нам идею, а сами, как обычно, хотят остаться в стороне. Я их немного щелкнул по носу, перевербовав в Польше нескольких второстепенных деятелей из Армии Крайовой. Будут работать для нас.
      - Послушай, Эл, есть что-нибудь по "Проекту Мэн"? - спросил Джим. - Ты ведь знаешь, что наши "большие мозги" из кожи вон лезут, чтобы обогнать немцев. И успехи у них огромные. Но беда в том, что русские тоже интенсивно работают в этом направлении. Мы получили значительную информацию от Интеллидженс сервис. В Норвегии остались интересные материалы по новому оружию. Немцы стараются любыми путями перебросить все это в Германию, и я боюсь, что тебе снова придется поехать в Европу.
      У Холидея вытянулось лицо.
      - Ладно-ладно! Может быть, поедет кто-нибудь другой, только ты сам никому этого не позволишь доверить. Расскажи мне лучше о твоей встрече а Женеве с доверенным Гиммлера...
      Оставив собутыльников в особняке на Хертеаллее, гауптман Вернер фон Шлиден, размахивая саквояжем, спешил в.магазин Фишера на Оттокаррштрассе.
      Открывал Фишер всегда поздно, и гауптман, зная об этом, миновал витрины магазина, затянутые сейчас жалюзи, свернул в переулок и остановился у железной решетчатой калитки. От нее тянулась к небольшому, приятному на вид особняку красноватая дорожка.
      Шлиден нажал кнопку звонка, и в глубине двора почти сразу показалась кряжистая фигура хозяина.
      - Господин гауптман! - Фишер издали поднял вверх правую руку и заспешил к калитке.
      - Меня ждут друзья, Фишер, - сказал Вернер. - Вы понимаете?
      - Конечно, конечно! - Фишер с готовностью притронулся рукой к локтю офицера и повел его по дорожке.
      Потом они свернули направо и вышли на задний двор магазина.
      Фишер увлек офицера на крыльцо. В небольшой кладовой с полками, заставленными бутылками, Фишер принял у гауптмана саквояж и стал наполнять его. Потом он достал снизу еще одну бутылку и протянул Вернеру:
      - А это только для вас, господин гауптман, коллекционное.
      Шлиден поблагодарил хозяина и протянул пачку кредиток, вложенных в одну, покрупнее, согнутую пополам.
      - Передайте сегодня, Фишер. Новые сведения по "вервольфу". Правда, это далеко не все. К сожалению, полностью отдаюсь операции с графиком движения транспортов с рудой. Сообщите: кое-что сдвинулось.
      - Все сделаю, - сказал Фишер. - Деньги возьмите обратно.
      Он взял сложенную пополам кредитку, спрятал ее в карман, а остальные ассигнации передал Вернеру фон Шлидену.
      - Вам нужны еще деньги? - спросил бакалейщик гауптмана.
      - Спасибо. Пока нет. Добудьте мне сведения о начальнике порта. Это необходимо сделать быстрее. Боюсь, что график движения транспортов постоянно изменяют. Последние данные по "вервольфу" передали?
      - Да.
      - Это хорошо!
      - Рюмочку настоящей водки, Вернер? А? - сказал Фишер. - За победу...
      - Вы змей-искуситель, Фишер, - сказал, улыбаясь, гауптман. - Ну, разве что рюмку водки! У вас, поди, и огурчик соленый найдется!
      - Огурчика нет, а вот капусты, маринованной по особому рецепту моей Шарлотты, я вам предложу. Деликатесная, скажу я вам, вещь...
      Фишер вышел и через несколько минут вернулся с бутылкой, обернутой в папиросную бумагу. В другой руке он держал фаянсовую салатницу с капустой. Бакалейщик поставил капусту на стол и стал разворачивать бутылку.
      - Ого! - сказал Вернер. - Настоящая водка!
      - А вы думали, я угощу вас эрзацем? Я, лучший бакалейщик Кенигсберга?! Еще в сорок первом заказал с Восточного фронта три ящика. Сейчас осталось две бутылки. Эта и еще одна. Ту мы разопьем с вами в день, когда вы снимете свою форму, господин гауптман.
      Вернер пододвинул рюмки:
      - Для того дня одной бутылки нам будет мало, господин лавочник...
      Они рассмеялись.
      - Ну, поехали! - сказал Фишер. - Прозит!
      - Как идет торговля? - спросил Вернер, заедая водку хрустящей капустой.
      - Торговля моя идет плохо. Поставщики почти все исчезли, сижу на старых запасах...
      - Не горюйте, Фишер. Будет и на нашей улице праздник.
      - Спасибо, Вернер.
      Вольфганг Фишер крепко пожал гауптману руку.
      Фон Шлиден похлопал хозяина по плечу, поднял изрядно потяжелевший саквояж с бутылками и направился к выходу.
      Фишер проводил его до калитки и вернулся в дом. По узкой лестнице он поднялся наверх, где был небольшой кабинетик, приспособленный для проведения коммерческих операций.
      Давно осевший в Кенигсберге бакалейщик Вольф-Ганг Фишер, антифашист и докер из Гамбурга, оказался оборотистым торговцем и талантливым разведчиком. Главную свою задачу - организацию разведывательной сети в Восточной Пруссии и руководство ею - он выполнял так же добротно, как и торговал бакалейными товарами, надежно ограждая от провала своих людей.
      Сам Фишер не занимался непосредственно сбором разведывательных данных. С ним сотрудничали другие, доставлявшие бакалейщику иногда через третьи и четвертые руки необходимые сведения. Он принимал курьеров из Центра, руководил подпольной радиосвязью, был связан с деятельностью нелегальной антифашистской организации, наблюдал за работой групп Сопротивления в лагерях военнопленных.
      Когда Янус прибыл в Кенигсберг, Вольфганг Фишер получил указание Центра обеспечить деятельность Ахмедова-Вилкса необходимой помощью: людьми, деньгами и связью.
      Гауптмана Вернера фон Шлидена знал лишь Вольфганг Фишер. Частые визиты к бакалейщику любящего покутить с приятелями старшего офицера отдела вооружения штаба генерала Ляша не могли ни у кого вызвать подозрений.
      И вот теперь, после встречи с Янусом, Вольфганг Фишер поднялся в свои кабинет, вошел в комнату, тщательно запер дверь, сел к столу и вытащил ассигнацию, переданную ему ранним покупателем. Затем он подошел к небольшому стеклянному шкафчику, служащему домашней аптечкой, и достал два небольших пузырька. На одном было написано "Желудочные капли", второй, без этикетки, содержал в себе бесцветную жидкость.
      Вернувшись с пузырьками к столу, Фишер выдвинул один из ящиков и достал две кисточки. Осторожно разгладив кредитку на столе, он, обмакнув одну из кисточек в бесцветную жидкость, стал водить ею по поверхности ассигнации. Покрыв ее полностью, Фишер осторожно поднял за угол и несколько раз помахал ею в воздухе, чтобы скорее просохла.
      В пузырек с желудочными каплями он окунул другую кисточку и осторожно провел по ассигнации. На ее поверхности неожиданно появились черные цифры.
      ДЬЯВОЛЬСКИЙ ГРУЗ "ТЮРИНГИИ"
      Корабль резко положило на левый борт, командир с трудом удержался на ногах и судорожно вцепился в обмерзшие релинги.
      "Уйти от английских и русских субмарин, чтобы утонуть в шторм у самых ворот Пиллау!" - горько усмехнулся про себя командир.
      - Двадцать градусов право! - крикнул он в самое ухо помощнику, который склонился к нему, увидев, что командир хочет что-то сказать.
      Услышав команду, помощник, перебирая руками поручни, двинулся к рулевой рубке.
      Из рубки выглянул помощник. Ветер отнес его слова, но командир понял, о чем тот кричал, и, стараясь не держаться за релинги, пошел ему навстречу.
      В рубке он увидел в руках матроса дымящийся кофейник, которым тот размахивал в такт качке, и улыбнулся. Кофе был совсем кстати, и командир подумал, что вскипятить его сейчас не менее трудно, чем вести по взбесившемуся морю, набитому субмаринами, вот эту посудину с дьявольским грузом.
      Легкий крейсер германского флота "Тюрингия", изрядно потрепанный штормами и авиацией союзников, ускользнувший от подводных лодок англичан в Северном море и от русских субмарин в Балтийском, на форсированном режиме работы главных двигателей мчался в Пиллау. Этот порт был последним в перечне убежищ, рекомендованных командиру секретной инструкцией.
      Десять дней назад Отто фон Шлезингер, командир крейсера "Тюрингия", был вызван из Киля, где стоял его корабль, в резиденцию рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в Берлине. Рейхсфюрер принял его лично, но о цели вызова не сказал ни слова, кроме общих фраз о том, что он, Отто фон Шлезингер, должен быть счастлив выполнить задание, от которого зависит судьба великой Германии. Инструкции командир получил в одном из отделов Управления имперской безопасности. Там же представили ему штурмбанфюрера Германа Краузе. Эсэсовец должен был сопровождать его в походе. Он спит сейчас мертвецки пьяным сном в отведенной ему каюте.
      Герман Краузе давно проклял свою судьбу и начальство, перебросивших его из теплой спокойной Бразилии; из яркого и бесшабашного Рио, в эти дьявольские края, где с неба пикируют самолеты, а под зеленой водой Балтики и Северного моря рыщут готовые влепить в борт торпеду подводные лодки.
      После гибели субмарины "Валькирия" в Берлине приняли решение отказаться от доставки никеля столь сложным и, как оказалось, небезопасным путем. Германа Краузе и доктора Зельхова отозвали из Рио-де-Жанейро в столицу рейха. Здесь доктор Зельхов довольно быстро получил назначение в нейтральную Швейцарию. "Везет этому пижону. Опять попал подальше от войны!" - злился Герман, узнав об этом. Он-то ведь получил приказ остаться в Берлине в качестве офицера особой службы, занимающейся различными деликатными операциями в самых горячих местах военных действий.
      Доктор Зельхов уехал в Швейцарию, и Краузе слышал, что ему предстоит сложная миссия по установлению контактов с секретными организациями противников Германии. А ведь это солидная гарантия уцелеть в случае катастрофы, которая уже чувствовалась, особенно теми, кто был связан с тайными службами рейха. Правда, Германа Краузе повысили в звании за командировку в Италию, где он едва не попал в лапы партизан, а теперь вот сопровождает этот чертов груз на "Тюрингии".
      Пока крейсер находится в море, ему совершенно нечего делать, а чтоб оставили голову мрачные мысли, он пьет и пьет без просыпу...
      Из Киля крейсер вышел, держа путь на Датские проливы. В Скагерраке фон Шлезингер вскрыл пакет и узнал дальнейшее направление пути своего корабля. Таких пакетов пришлось вскрыть еще два, чтобы войти наконец в один из небольших норвежских портов.
      Погрузка окончилась довольно быстро, и "Тюрингия" взяла курс на Гамбург. Но уже в море штурмбанфюрер Краузе вручил командиру пакет, предписывающий идти в Киль Датскими проливами. Через час после изменения курса крейсер еле ушел от эскадрильи английских самолетов. "Тюрингию" спасла полоса тумана, куда она успела вовремя забраться. Герман Краузе в тот день напился - в первый раз за все время пребывания на корабле - и с тех пор пил не переставая. Вот тогда-то он и разболтал командиру, что хранится в стальном брюхе "Тюрингии".
      - Впереди земля! - крикнул помощник.
      - С нами бог! - сказал командир. - Это Пиллау... Запросите разрешение на проход через боны.
      Данные о начальнике Кенигсбергского порта, полученные от Фишера, заставили Вернера фон Шлидена принять решение. Транспорты с никелем беспрепятственно приходили в Кенигсбергский порт, драгоценная руда доставлялась из Пруссии в центральные и западные земли Германии, а он, надежный Янус, от которого ждали график движения пароходов, бездельничал и пил шнапс с подонками...
      Но вскоре Вольфганг Фишер сообщил Янусу, что в молодости начальник Кенигсбергского порта баловался демократическими идеями и даже принимал участие в некоторых выступлениях против правительства. Было это в незапамятные времена, до прихода Гитлера к власти, но грехи начальника порта в гестапо известны. Тайная государственная полиция не трогает его. Начальник порта не однажды доказал свою лояльность и преданность делу фюрера, даже вступил в нацистскую партию, но до сих пор чувствует себя неуверенно.
      ...Начальник порта жил один, семью он отправил к родителям жены в Баварию, дома оставалась лишь старуха экономка.
      Сегодня он поздно вернулся домой, поужинал, отослал спать старую Луизу и закурил сигарету, сидя у камина, где тлели угольные брикеты. День был ветреным и зябким. Начальник порта продрог и сейчас наслаждался теплом, исходящим от углей.
      Внезапно он вздрогнул. В дверь забарабанила нетерпеливая рука. Хозяин дома выбежал в переднюю. На его вопрос из-за двери ответили:
      - Гестапо!
      Дрожащими руками начальник порта отодвинул щеколду. Дверь распахнулась, едва не ударив его, в комнату стремительно вошел офицер в шинели с меховым воротником, в фуражке с низким козырьком, закрывающим половину лица.
      - Вы?.. - Он назвал фамилию начальника порта. - Собирайтесь немедленно!
      Начальник порта заметался по комнате, хватаясь за вещи. На нем были надеты только халат и брюки, но поздний гость подал ему мундир, лежащий на одном из кресел, снял с вешалки и сунул в руки пальто, нахлобучил на голову фуражку с "крабом" и, подталкивая в спину пистолетом, повел к выходу.
      На.крыльце начальник порта споткнулся и едва не упал. Гестаповец поддержал его за плечо и негромко проговорил:
      - Осторожнее! Не сломайте себе шею. Она вам еще пригодится.
      Начальник порта уловил в этих словах зловещий смысл и окончательно пал духом. Перед калиткой его особняка стоял длинный легковой автомобиль. Они сели на заднее сиденье. Машина сорвалась с места и умчалась в слепую ночь затемненного Кенигсберга.
      -...Итак, вы отрицаете свою связь с английской разведкой? - спросил гестаповец.
      - Да-да, конечно, это недоразумение, - бормотал начальник порта.
      Они находились вдвоем в кабинете. После долгих блуждании по безымянным улицам вовсе павшего духом начальника порта привезли сюда, откуда он никогда бы не сумел выбраться самостоятельно. Он попросту не знал, где находится сейчас.
      - Мы имеем сведения, что вы намерены передать англичанам график движения транспортов из Турку, - сказал гестаповец. - транспортов с никелевой рудой.
      - Какой абсурд! Кто-то оболгал меня, господин... Начальник порта забыл дома очки и теперь близоруко сощурился, силясь рассмотреть знаки различия на мундире гестаповца.
      - Оберштурмбанфюрер, - подсказал офицер.
      - Это ложь, господин оберштурмбанфюрер, и это легко доказать.
      - Попробуйте.
      - Дело в том, что я не могу передать график, так как такого графика не существует...
      - Поясните, - с трудом сдерживая волнение, равнодушным голосом произнес Вернер фон Шлиден, мнимый гестаповец.
      - О выходе каждого транспорта сообщается заранее, а идут они к нам безо всякой системы. Иногда мы узнаем о выходе постфактум, когда корабль уже следует в Кенигсберг. Я полагал, что это вам известно, господин обер...
      - Молчать! В последний раз я спрашиваю: когда вы были завербованы английской разведкой? С кем держите связь? Фамилии, пароли, явки! Если солжете, я передам вас в руки специалистов по развязыванию языка. Когда вас завербовали англичане? Отвечайте!
      Начальник порта приподнялся в кресле и вдруг рухнул обратно. Он был без сознания. "Только этого мне не хватало!" - подумал Вернер, подходя к начальнику Кенигсбергского порта.
      Он похлопал его по щекам, и тот открыл глаза, испуганно глядя на фон Шлидена.
      - Встаньте, - сказал фон Шлиден и протянул руку.
      Начальник порта поднялся и смотрел на Вернера, помаргивая глазами от яркого света лампы, направленного ему в лицо.
      - От имени рейхсфюрера СС я благодарю вас за стойкость и верность идеалам фюрера, - сказал Вернер. - Приношу вам извинения за этот небольшой спектакль. Дело в том, что вами действительно заинтересовалась английская разведка. Мы имеем сведения: в вашем аппарате находится их человек. Они пытались скомпрометировать и вас, но мы разобрались во всем и пришли к выводу, что имеем в вашем лице верного слугу рейха.
      - Благодарю вас, - прошептал ошеломленный начальник порта. - Это так неожиданно...
      - Война есть война, - сказал Вернер. - Но это не все. Мы решили с каждым транспортом посылать своего человека, который бы обеспечивал интересы службы безопасности. Для этого нам необходимо знать сроки выхода транспортов из Турку.
      - Я могу официально извещать ваше ведомство...
      - Нет-нет! Это опасно. Мы до сих пор не знаем, кто из ваших сотрудников является английским шпионом. Давайте условимся. Вы никому, понимаете, никому не сообщаете сроков выхода. Нам же эту информацию будете передавать следующим образом. Я буду звонить вам по телефону. Пароль: "Говорит Вилли. Когда приедет Грета?" Ведь это ваша жена, не так ли? Если в кабинете будут посторонние, отвечайте: "Позвоните позже". Если вы одни, передавайте кодом, который я вам дам, срок выхода очередного судна. О том, чтобы ваш телефон не прослушивался посторонними, мы уже позаботились.
      Вернер подошел к сейфу, открыл его и положил перед начальником порта листок бумаги с машинописным текстом и внушительным штампом Управления имперской безопасности наверху.
      - Это обязательство не разглашать ничего из того, что произошло с вами сегодня. Помните: молчание - золото. А зачастую молчание - это жизнь. Еще раз прошу извинить нашу службу за причиненное вам беспокойство. Позвольте предложить рюмку коньяку...
      Старшая дочь генерала Вилкса, Индра, подошла к отцу и, заглянув в глаза, сказала:
      - Я знаю, отец, что не имею права об этом спрашивать... Но ты мне скажи одно: как Сережа? Тебе известно о нем?
      Арвид Янович взял ее за плечи.
      - Допустим, - сказал он.
      - И как он?
      Вилкс вздохнул:
      - Трудно ему, дочка, трудно... Сережа устал. Он ничего не сообщает об этом, но где-то между строк его сообщений я чувствую, как тяжело ему сейчас. Ты понимаешь, ему, словно Антею, надо бы прикоснуться к родной земле, набраться от нее сил... Но я не могу ему этого позволить, а впрочем, он и сам бы не смог себе разрешить такое... Ведь еще немного осталось.
      - Я понимаю, отец. Жалко, что ты не можешь ему написать, как все мы любим его и ждем домой...