Талисманы власти (№2) - Арфа Ветров

Анвар очень тревожился за Ориэллу. Она исхудала, щеки ее ввалились. Ребенок забирал у матери все силы, так что от волшебницы остались только кожа да кости и еще — живот. У нее было мало сил для разговоров, и теперь она уже не отказывалась от помощи Анвара. По ночам Ориэлла дрожала от холода, хотя рядом лежали Шиа и Боан, а Анвар крепко обнимал ее, согревая своим телом. Юноша очень переживал, что не может помочь ей, и всем сердцем желал положить конец страданиям, которые Миафан причинял его возлюбленной и множеству других живых душ.

На всем протяжении долгого и тяжелого пути, которому, казалось, не будет конца, Анвару не раз приходила в голову одна и та же мысль. Разве необходимо Ориэлле рисковать собой и своим ребенком? Он теперь тоже многое умеет — ведь волшебница усиленно обучала его магии, прежде чем сама утратила волшебную силу, — и сам может вступить в единоборство с Миафаном. Однако поделись Анвар такими мыслями с Ориэллой — и она непременно удержала бы его от подобных храбрых, но неразумных планов. Ведь без недостающих Волшебных Талисманов ни у кого из них не было шансов одолеть обладателя Чаши Жизни, и в лучшем случае дело бы кончилось жестокой войной между двумя равными силами, способной погубить весь мир. Так что Анвар держал свои мысли при себе, но эти навязчивые идеи потихоньку сводили его с ума. Он вбил себе в голову, что таким путем должен искупить свою вину перед Ориэллой, ибо считал и себя виновным в гибели Форрала.

Они ехали уже много дней, когда начался буран. С утра лошади были отчего-то неспокойны, а Ориэлла заметила носящиеся в воздухе снежные дробинки, твердые, обжигающие воспаленную кожу на руках и лице. Они падали на камень, но не таяли. Небо почернело и стало как будто ниже, словно тучи спустились с вершин им навстречу. Ветер усилился, и Черная Птица, парившая над их головами, вдруг приземлилась рядом с уставшими магами.

— По-моему, — сказала она, — нам лучше вернуться назад. Мы приближаемся к перевалу, а там укрыться негде.

Ориэлла выругалась. Вокруг, насколько хватало глаз, был один голый камень.

— Назад, на протяжении целых миль также нет никакого укрытия, — ответила она.

Все переглянулись. Никому не хотелось, чтобы их усилия оказались напрасными. Но прежде чем путники успели прийти к какому-нибудь решению, в воздухе вдруг закружились большие снежные хлопья. Их было так много, что они словно заполнили собою все пространство; стало трудно дышать, и путники перестали различать друг друга.

— Эй, где вы там? — закричал Язур.

Ориэлла протянула руку и вцепилась Анвару в рукав и тут же почувствовала, как он, в свою очередь, сам ухватил ее за запястье. С другой стороны за волшебницу ухватился своей ручищей Боан, и ей оставалось надеяться, что остальные спутники тоже нашли друг друга на ощупь.

Сквозь вой ветра она услышала крик Элизара:

— Соберите лошадей в круг, а сами встаньте внутри. Нелегко было последовать этому совету, вслепую пытаясь совладать с испуганными животными, да еще пальцы на руках занемели от холода. И все же, после нечеловеческих усилий, они оказались под защитой конских тел. По-прежнему находя друг друга на ощупь и боясь сесть, так как можно было уже никогда не подняться, они прижались друг к другу, но безжалостный ветер выдувал все остатки тепла. Собственные ноги Ориэлла уже давно перестала ощущать, а теперь и все остальное тело стало как будто ватным, и волшебница почувствовала, что ее клонит в сон. Она вспомнила детство, когда в такую же метель искала Форрала… Вот она просыпается на теплой кухне, в мамином замке у озера, и видит тревожное лицо воина, наклонившегося над ней…

— Ориэлла, проснись! — Это был голос Анвара, и радостный сон растаял, словно снег… О Боги, опять этот снег! Ориэлла с трудом открыла глаза. Анвар тряс ее за плечо.

— Благодари Богов, что ты жива. Ты ведь заснула, глупая! Если бы я не заметил, как ты падаешь…

— Я видела такой чудесный сон… — простонала Ориэлла.

— Да уж, надеюсь, — мрачно ответил Анвар. — Ведь он бы мог стать последним в твоей жизни.

И только тут до нее дошло, что она снова отчетливо слышит его голос. Ветер улегся. Снег все еще шел, но теперь это был заурядный снегопад, и на несколько ярдов видимость была неплохой, хотя Ориэлла видела вокруг только тот же снег да своих спутников, которые сами настолько были облеплены снегом, что с трудом различались на общем белом фоне.

Самой энергичной оказалась Черная Птица благодаря холодостойкости, свойственной ее народу.

— По-моему, — сказала она, — мы уже довольно близко. Если вы подождете немного, я поднимусь в воздух и уточню, где мы находимся.

Нэрени вздохнула:

— Хорошо бы костерчик развести. Нам всем не помешало бы сейчас съесть чего-нибудь горячего.

Но ей пришлось ограничиться пожеланием. Скудный запас дров, собранный в последней долине, закончился уже несколько дней назад. Но все-таки ждать возвращения Черной Птицы пришлось не так уж долго.

— Я так и думала, — заявила она, приземляясь. — Башня — в конце следующей долины. Мы могли бы достичь ее до темноты, но только… — Лицо ее поскучнело. — Вы, нелетающие, вряд ли способны двигаться с такой скоростью.

Мрачные и молчаливые, путники заставили своих уставших и замерзших коней карабкаться на перевал, по грудь в снегу. Ближе к верхней точке идти стало легче, потому что ветер разметал здесь снег, и лишь тонкий слой его лежал на камнях. Отсюда, сверху, открывалась следующая часть пути, которую им предстояло пройти в ближайшее время. Внизу простиралась заснеженная долина, на которой тут и там темнели густые ели, обремененные снегом и напоминающие утомленных старцев. А вдали угрожающе маячили горы, словно огромные клыки, нацеленные на маленьких человечков, которые отважатся сунуться туда.

При виде этого зрелища у Ориэллы упало сердце. Теперь она поняла, что имела в виду Черная Птица. Весь путь пролегал по глубокому снегу.

— Только этого еще не хватало, — вздохнула она. — Как же мы сможем пробить себе дорогу в такой толще? Шиа, рожденная в горах, оглядела заснеженный склон.

— Лавина могла бы очистить нам путь… Если бы только суметь ее вызвать…

— Что это? — спросил Анвар, и огромная кошка рассказала ему, как в горах иногда огромная масса снега устремляется вниз и ничто не может устоять перед ней.

Он задумался, а потом спросил:

— Ты думаешь, это возможно сделать?

— Да. — Шиа помолчала. — Если найдется кто-то, желаюший рискнуть собой. Опасность отправиться вслед за лавиной очень велика.

— А… — Анвар помрачнел. Но Ориэлла задумалась над словами пантеры. Она спросила:

— Анвар, как ты думаешь, мог бы ты привести снег в движение с помощью Жезла?

Он восхищенно посмотрел на нее:

— Ориэлла, ты умница! Конечно, если ты не возражаешь на время передать мне его. Она пожала плечами:

— Если я стою перед выбором: сделать это или замерзнуть, то такого вопроса просто не возникает. Но Анвар, во имя всех Богов, будь осторожен! С Жезлом шутки плохи, его сила слишком велика, а Шиа только что предупредила, что это дело и без того опасное. Ты должен все хорошенько продумать, прежде чем…

— Знаю, знаю, — заулыбался юноша. — Не волнуйся, Ориэлла, все будет в порядке.

С неспокойным сердцем вручила ему Ориэлла Жезл. Сейчас все было иначе, чем тогда, в пустыне. В тот раз он боролся за свою жизнь, и ее рука помогала ему справиться с необузданной силой Жезла Земли. «Вечно эти мои идеи», — подумала волшебница и на какое-то мгновение увидела Анвара таким, как он, должно быть, увидел ее, когда она только-только обрела этот Жезл. Он словно вырос на глазах, окруженный ореолом власти. Глаза его засветились сапфировым светом, и он подошел к началу спуска в долину, туда, где снег становится глубже.

— Отойдите! — торжественно воскликнул Анвар, и Ориэлла тихонько выругалась. Она понимала, что он сейчас чувствует, — ведь сама испытала подобное опьянение, когда у нее в руках появился Жезл Земли. Поглядев Анвару через плечо, она увидела, что волшебная сила уже начала действовать, потому что весь склон покрылся паутиной зеленых линий. Но ведь Шиа говорила, что достаточно только немного сместить снег наверху.

— Анвар, остановись! — пронзительно закричала Ориэлла.

Силовые линии вспыхнули изумрудным светом, и с шумом, переросшим в оглушительный рев, снег низвергся с горы неудержимой лавиной, так что земля задрожала: и тут же небольшой островок, на котором стоял Анвар, тоже сдвинулся с места и начал сползать вниз. Юноша изо всех сил замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, потом раздался отчаянный крик — и он исчез.

Глава 8. БАШНЯ ИНКОНДОРА

Земля тряслась, путники глохли от рева лавины. Снежные комья взлетали в воздух, падали и разбивались, осыпая их снегом. Крылатая девушка взлетела, словно испуганная птица, а лошади в страхе встали на дыбы, пытаясь вырваться из крепких «рук евнуха. Одной это удалось, она рванулась вперед — и со страшным, пронзительным ржанием сорвалась вниз. Боан упал на землю, по которой били копыта рвущихся вперед лошадей, а Ориэлла пыталась удержаться, чтобы ее не сбросила собственная лошадь. Внезапно мир безжалостно встал на свое место.

— Анвар! — оглушенная случившимся, Ориэлла попыталась добраться до края, откуда началась лавина, но кто-то удержал ее. Сделав несколько отчаянных попыток вырваться, она поняла, что на руках ее повисли Язур и Элизар.

— Остановись, Ориэлла! — закричал молодой воин, — иначе мы потеряем и тебя!

Когда шум лавины утих, Ориэлла, поддерживаемая друзьями, сделала шаг вперед и с замирающим сердцем посмотрела вниз. Воздух был насыщен мелкими ледяными кристалликами, образующими нечто вроде легкого серебристого тумана, и трудно было различить, что творится внизу. Рядом приземлилась Черная Птица, и вид у нее был подавленный.

— Надо подождать, пока все не уляжется, — сказала она. — Внизу ничего не видно.

— Да погоди ты. Я сама спущусь туда, — ответила Ориэлла.

— Дай-ка я. Я могу быстрее двигаться по скользкому, — вмешалась Шиа. — Держись за мной, дорогая, но будь осторожна. Хватит с нас падений на сегодня.

И Шиа решительно направилась вниз. За спиной Ориэллы поднялись на ноги Боан и Нэрени. Евнух, похоже, был невредим, не считая парочки синяков, и тут же направился к лошадям, а Нэрени помог подняться Элизар. Лицо ее было в слезах, лоб разбит ударом копыта. Но Ориэлла могла думать только об Анваре (хотя звать его она больше не решалась) и, поймав себя на мысли, что Нэрени повезло: она жива, тут же забыла о ней.

Наверху каменистая тропа была почти полностью очищена от снега, а то, что осталось, утрамбовала лавина, образовалась гладкая поверхность. Вздрогнув при мысли о предстоящем спуске, Ориэлла по привычке потянулась за Жезлом и тут же в ужасе замерла на месте. О Боги, ведь Жезл пропал!..

Как можно осторожнее, она стала спускаться вниз. К счастью, Язур оказался рядом, и когда волшебница покачнулась, схватил ее за руку и помог удержаться.

— Осторожно! — воин вручил ей толстую палку, одну из тех, что вырезал для друзей Боан еще в лесу. — Лучше не спешить.

— Но… — попыталась возразить Ориэлла. Язур перебил ее.

— Я понимаю, — печально сказал он. — Но у нас нет другого выхода. Мы должны двигаться медленно, если сами хотим уцелеть. — Хотя Ориэлла сходила с ума от страха за Анвара, не говоря уж о тревоге за судьбу Жезла, она понимала: вниз невозможно сойти иначе, как очень медленно. Видимость была плохой, а тропа — чрезвычайно скользкой. Каждый шаг приходилось делать с осторожностью, а Ориэллу к тому же то и дело перевешивал ее огромный живот.

Пройдя некоторую часть пути, они наткнулись на несчастную лошадь. Вся переломанная, в крови, валялась она в стороне от тропы, и Ориэлла отвернулась, стиснув зубы, не в силах не думать о судьбе Анвара. Язур взял ее за руку. Одного взгляда на его мертвенно-бледное лицо было достаточно, чтобы понять: он думает о том же.

— Может быть, подождать остальных… — нерешительно предложил он.

Волшебница покачала головой:

— Не стоит откладывать.

И как раз в это самое тяжелое мгновение в голове колоколом прозвучали слова Шиа:

«Анвар жив!»

Ориэлла издала радостный вопль, но при этом не устояла на ногах и стала сползать вниз по тропе, таща за собой Язура, и они скользили еще несколько футов, пока не уперлись в каменную стену узкого ущелья, где пролегала тропа. Язур разразился проклятиями, а Ориэлла обняла его:

— Он жив, Язур! Шиа сказала, что он жив! Воин изумленно умолк, потом воскликнул:

— Ну, колдуны! Как же ему удалось уцелеть? Анвар, еще не совсем пришедший в себя, лежал на куче снега, и удивлялся тому же обстоятельству. Шиа с беспокойством осмотрела его и несколько раз ткнула своей большой черной мордой.

— Ничего не сломано? — резко спросила она.

— Кажется, нет… Я могу двигать и руками и ногами.

— Так подвигай ими, пока не замерз!

Со стоном Анвар встал, опираясь на Жезл Земли, который не выпускал из рук, с тех пор как сорвался вниз. Тело его болело, и встать самостоятельно юноше было довольно трудно. Он еле передвигал ноги, и Шиа слегка подтолкнула его.

— Дурак! — прорычала она. — Ориэлла же предупредила, чтоб ты не совался!

— Пантера сверкнула на юношу глазами, и маг погладил ее по густой черной шерсти. Ее немая речь была резкой, но это был не настоящий гнев. Резкость была вызвана пережитым страхом за него. Он понимал, что Шиа рада видеть его живым и вообще невредимым. После падения у Анвара кружилась голова, и он сел на снег, обняв пантеру.

— Я тоже рад тебя видеть, — от души сказал он. Но еще больше юноша был рад увидеть Ориэллу и Язура, чье лицо при виде уцелевшего мага расплылось в улыбке. С размаху хлопнув Анвара по плечу так, что тот пошатнулся, воин тактично удалился помогать Элизару разбираться с лошадьми, оставив двух волшебников под присмотром Шиа. Ориэлла выглядела подавленной, ее исхудавшее лицо смертельно побледнело, и Анвар приготовился к бурной ярости, которую, как и сам считал, на этот раз вполне заслужил.

— Прости, — сказал он, — ты предупредила меня, а я не послушал.

Ориэлла опустилась на колени рядом с юношей. Ей хотелось отругать его, поколотить, закатить истерику, но она не могла. Когда волшебница увидела его, дрожащего, с посиневшими губами, в мокрой и рваной одежде, в синяках, то радость от того, что он жив, поглотила любой гнев. Однако тот жуткий страх за него еще не прошел окончательно, и Ориэлла видела перед собой не лицо Анвара, а холодное и безжизненное лицо Форрала, поверженного Призраком.

Ориэлла, чувствуя, что дрожат руки, решила подавить страх перед новой утратой с помощью напускной живости.

— Я понимаю тебя, — сказала она Анвару. — Мне не следовало забывать о сокрушительной мощи Жезла. Я помню, что испытала в Диаммаре, когда город вокруг меня стал превращаться в руины.

Анвар удивленно посмотрел на нее:

— Но ты же была не виновата. Я уверен, это сработало древнее заклинание Драконов.

— Может, и так, — уступила Ориэлла, — Но я хочу сказать, что в любом случае не смогла бы тогда предотвратить это разрушение, и то, что произошло сегодня, — моя ошибка, Анвар. После того, как ты однажды уже воспользовался Жезлом в пустыне, я думала, ты в состоянии справиться с ним, но, видимо, тогда сила его нашла выход в битве. А когда эта лавина унесла тебя, Анвар… О Боги, я подумала…

Анвар обнял ее за плечи, и Ориэлла поняла, что выдала себя.

— А Шиа сказала, что я сам дурак, — проворчал он. — Зачем корить себя? Ты доверила мне Жезл, но ты и предупредила меня, так в чем же твоя вина? Кстати, этот Жезл, по-моему, спас мне жизнь. Похоже, его сила уберегла меня от самого худшего. Я помню, как быстро я катился… Благодарение Богам, самая опасная часть лавины прошла прежде, чем я начал падать, иначе я погиб бы наверняка. — Анвар вздрогнул и зажмурился.

Ориэлла и думать об этом не хотела.

— Пошли, — сказала она. — Нечего сидеть тут и мерзнуть. Тебе надо переодеться во что-нибудь сухое, и пора идти дальше. Наша единственная надежда выжить сегодня ночью — это суметь добраться до башни прежде, чем стемнеет. — Волшебница помогла магу встать на ноги и, взяв у него Жезл Земли, не оглядываясь, осторожно пошла наверх, туда, где Элизар с товарищами вели по тропе лошадей.

Растерявшись от такой неожиданной перемены и даже слегка обиженный этим, Анвар выругался.

— Боги свидетели, — признался он, — никак не пойму, что она за человек.

Хотя он говорил сам с собой, ему ответила Шиа.

— А я ее вполне понимаю.

— Значит, ты умеешь читать у нее в душе, чтоб мне провалиться! — пробормотал Анвар и заковылял за девушкой. Безутешный Элизар говорил с Ориэллой:

— Мы потеряли еще одного коня, госпожа. Он поскользнулся, и я не смог удержать его.

— Бедняга сломал ногу, — тихо сказал Язур. — Мы должны положить конец его страданиям. — Он вздохнул.

— Ты не виноват, — утешила она его. — На таком спуске этого следовало ожидать. Ты молодец, что собрал хотя бы остальных.

— Что верно, то верно, — мрачно заметил Язур, кивая на изнуренных животных, и Анвар увидел, что одна из лошадей старается не наступать ногой на землю, а у другой разбито колено. — Мы потеряли бы и их, если бы не этот здоровяк Боан. Он сумел удержать лошадей, когда те начали скользить.

Но, увидев Анвара, Элизар тут же воспрянул духом, а Нэрени, вся В крови и синяках, вскрикнула от радости и обняла юношу. Ориэлла стала осматривать лошадей, предоставив Нэрени заняться Анваром, и словно забыла о его существовании.

В нижней части тропы, где еще лежал глубокий снег, путникам пришлось нелегко. Долго пришлось им пробираться сквозь гигантские сугробы, пока они наконец не вышли в долину. Небо потемнело — то ли уже смеркалось, то ли вновь начинался буран. Впрочем, кажется, их ждало и то и другое.

Силуэт башни, стоящей на небольшой скалистой горе, маячил в дальнем конце долины. Ко времени, когда путники добрели до нескольких кривых сосен и над ними нависло мощное здание, опять повалил снег. Чтобы не замерзнуть ночью, они собирали по пути сломанные ветки и навьючили их на усталых лошадей перед последним подъемом по крутой, скользкой тропе.

И вот наконец перед ними выросла древняя башня. Входная дверь замерзла настолько, что Боану пришлось употребить всю силу своих мускулов, чтобы она со скрипом отворилась. Внутри было темно, и путники, не знавшие, что их там ожидает, нерешительно переминались у входа. Язур подергал мага за рукав.

— Анвар, ты не мог бы чего-нибудь зажечь?

Продрогший и изнуренный, еще во власти пережитого потрясения, Анвар не сразу понял, чего от него хотят. Наконец он кивнул и попытался собрать свои силы, чтобы создать огненный шар, но ничего не вышло. Он выругался и, закрыв глаза, попытался снова. Он сосредоточился так, что от напряжения пот выступил на лбу, но все равно ничего не получилось. Он слишком устал для таких упражнений.

— Держи.

Открыв глаза, Анвар увидел, что Ориэлла протягивает ему Жезл Земли. После недавней оплошности он не мог поверить, что она снова решилась доверить ему драгоценный Талисман.

— Ты уверена, что так надо? — За этим вопросом стояли сотни других, но волшебница лишь кивнула и вручила юноше Талисман. Анвар ощутил волшебную силу Жезла, и надежда вновь ожила в его сердце. Он поднял Жезл, и под изумленные возгласы из верхнего его конца с шипением вырвалось пламя, осветив внутренность здания.

Вслед за юношей спутники Анвара вошли в большую круглую комнату, которая оказалась и единственной. Боан снял с одной из лошадей вязанку дров и бросил ее в пустой очаг. Анвар коснулся дров Посохом, и все с восторгом увидели, как мокрые дрова сначала задымились, потом на них заплясал тлеющий огонек, и, наконец, вспыхнуло яркое пламя. Только после этого Анвар погасил огонь, исходивший от Жезла: трудно было отказаться от такого великолепия. Он подошел к Ориэлле и неохотно протянул ей Жезл Земли, но девушка покачала головой.

— Оставь его у себя, — пробормотала она. — Хотя бы на первое время. В моем теперешнем состоянии мне от него мало толку.

О, каким сильным было искушение принять ее предложение, но…

— Нет, — ответил Анвар, — ты нашла его, ты воссоздала его, и он по праву принадлежит тебе. Вскоре ты снова сможешь им воспользоваться.

Но Ориэлла уже повернулась и ушла. Вздрогнув, Анвар осторожно поставил Посох в темный угол, где он не мог причинить никакого вреда.

Вскоре ревущее пламя согрело пустую комнату, и от лошадиных шкур пошел пар. Пока Нэрени, к которой вернулась ее жизнерадостность, изучала запасы, чтобы приготовить какое-нибудь из своих неповторимых блюд, Язур лечил лошадей, а Элизар с Боаном, смастерив факелы, отправились осматривать здание. Вскоре они вернулись и сообщили, что башня состоит из трех этажей: над их комнатой есть еще одно круглое помещение с непрочной лестницей, ведущей через люк на плоскую крышу, а внизу, под полом, находится темница, настоящий каменный мешок.

Ужин прошел в молчании, все так устали и проголодались, что им было не до разговоров. Однако постепенно путники почувствовали себя более или менее отдохнувшими и расслабились — все, кроме магов. Нэрени пришлось заставлять Ориэллу есть; она сидела в молчании, погруженная в собственные мысли. Анвар тоже был не в лучшем настроении и едва отдал дань превосходному ужину. Все уже давно заснули, но Анвару не спалось. Постоянные ссоры с Ориэллой уже начинали злить юношу. Что с ней такое? Ясно же, что она не обвиняет его в случившемся, и хотя он действительно мог потерять Жезл Земли во время жуткого падения, но все кончилось хорошо. Анвар вертелся с боку на бок, пока не прекратил всяких попыток заснуть.

Ориэлла спала неспокойно — ребенок ворочался у нее в утробе. Она проснулась и перевернулась на другой бок. Потревоженная Шиа открыла один глаз и напрямик спросила:

«Все размышляешь?»

Ориэлла вздохнула и уселась на постели. Ей очень захотелось выпить персиковой настойки, которую так любили они с Форралом, и не просто выпить, а напиться как следует, чтобы хоть на время избавиться от раздирающих ее противоречивых чувств, от бесконечных мыслей об этих двух мужчинах, каждый из которых был ей дорог. Между тем Шиа ожидала ответа.

— Ну хорошо, — покорно ответила Ориэлла. — Когда лавина унесла Анвара, я подумала, что он погиб, и испытала такую же боль, как тогда, когда потеряла Форрала. Но я больше никогда не хочу переживать такого! Одного раза больше чем достаточно. — Волшебница сглотнула комок в горле. — Но дело не в этом. Подобная ерунда отвлекает меня от борьбы с Миафаном, а ведь это — наше главное дело. У меня нет времени на всякие пустяки, Шиа. Это может стоить жизни нам всем.

— Ну так попробуй забыть об Анваре. — Шиа немного подумала. — Хотя в такой небольшой компании, как наша, тебе все равно не удастся его избегать. Значит, ты должна или услать его куда-нибудь, или уйти сама.

Ориэлла испуганно посмотрела на пантеру. Как же она справится без Анвара?

— Но это невозможно! Пантера вздохнула:

— И почему вы, люди, все так осложняете? По-моему, если ты перестанешь бороться со своими чувствами, они не будут больше отвлекать тебя. — Шиа взглянула Ориэлле в глаза. — Послушай, дорогая, зачем ты мучаешь себя? Ты полюбила его по крайней мере еще там, в пустыне, хотя я подозреваю, что семена этого были посеяны гораздо раньше. Однако никто не вечен, Ориэлла, и я тоже. Льщу себя надеждой, что тебе будет больно потерять меня, но ты же не откажешься из-за этого от нашей дружбы?

— Конечно, нет!

— Так зачем же заставлять страдать бедного Анвара? К тому же, — добавила хитрая кошка, — вполне возможно, что это он тебя переживет!

Ориэлла громко фыркнула и виновато поглядела на спящих друзей.

— О милая Шиа, что бы я без тебя делала? Ты замечательно умеешь улучшить мое настроение, показав мне мою глупость!

— Вы с Анваром предоставили много возможностей научиться, — ответила Шиа.

— Ступай, поговори с ним. Он сейчас на крыше, — подсказала пантера, и у Ориэллы впервые за долгое время стало легче на душе. Волшебница торопливо побежала к лестнице и была так занята мыслями об Анваре, что и не заметила отсутствия Черной Птицы.

Черному Когтю было неуютно в сосновой роще под башней. Здесь было как-то тесно, не видно неба и даже дышалось труднее. Несмотря на врожденную устойчивость к холоду, он все же дрожал на проклятом зимнем ветру, а из-за неутихающего снега почти ничего не видел.

***

— Не пора ли начать действовать? — спросил он у принца. — Мои воины устали от бесконечного ожидания.

— Имей терпение, глупец, — — прошипел Харин. — Вспомни наш план. Принцесса должна прийти и сказать, что они заснули. И тогда мои люди атакуют башню, а твои нападут сверху. Но помни, Черный Коготь: они мне нужны живыми!

Верховный Жрец нетерпеливо кивнул, с трудом подавляя раздражение. Во имя Иинзы, неужели союзник принимает его за полного идиота? Но страх удержал Жреца от резкого ответа он увидел, что из пустых глаз красавчика принца на него глядят жуткие очи Владыки Волшебного Народа — Харин? — Черная Птица пробиралась сквозь заросли, жалея, что ночь слишком темная: по воздуху было бы легче двигаться Легче и не так больно, подумала она, зализывая очередную ссадину. Сверху она давно бы уже увидела его. Да где же он, во имя Иинзы?

К радости девушки, деревья вдруг расступились, и она вышла на поляну. Черная Птица нахмурилась и раздраженно топнула ногой. Харин обещал ждать ее на поляне около башни, но это, кажется, не та поляна. И все же… Она насторожилась. Вроде бы в кустах кто-то зашевелился? Да, похоже это не дерево, а высокая человеческая фигура.

— Харин? — Черная Птица сделала шаг вперед, и слишком поздно услышала позади шорох. Прежде чем она успела взлететь, кто-то всей тяжестью навалился на нее и прижал к земле, и тут же цепкие пальцы схватили ее за руки, за ноги, за крылья. Она пыталась вырваться, но силы были слишком неравны. Она хотела закричать, но чья-то рука зажала ей рот, а потом заткнула его кляпом и закрепила кляп повязкой. Ей крепко связали крылья, ноги и руки, но еще сильнее сдавила ей сердце ледяная длань страха. «Харин, где ты?» — в отчаянии подумала она.

Вскоре Черная Птица это узнала. Удар сапога перевернул ее на спину, и глаза девушки, полные слез, увидели над собой лицо бывшего любовника.

— Нет! — Голос принцессы был задушен кляпом, но все ее существо вопило от ярости и боли. Принц предал ее!

— Ага… — Сердце крылатой девушки сжалось, когда она услышала знакомый резкий голос, не раз посещавший ее в кошмарных сновидениях. Из-за спины принца выступил Верховный Жрец — Черный Коготь.

— Наконец-то она моя!

Он опустился на колени рядом с ней, и Черная Птица закрыла глаза, содрогнувшись от его прикосновения.

— Пошли, Черный Коготь, еще успеешь наиграться. — Голос Харина был холодным и злым. — Я выполнил свою часть сделки, но теперь надо доделать дело, пока твоя добыча в безопасности.

— Следи за своим языком, когда говоришь с королем Крылатого Народа! — злобно ответил Черный Коготь, но все же повиновался и встал. Черная Птица снова вздрогнула, услышав его последние слова. Король! Но это могло означать только, что ее мать умерла! Когда звук ненавистных шагов умолк, она уткнулась в землю и в отчаянии зарыдала.

***

С большим трудом Ориэлла взобралась по прогнившей, шаткой лестнице на крышу. Анвар спрятался от ветра за полуразрушенной бойницей, и когда волшебница увидела его, мужество едва ее не покинуло. Но юноша повернул голову, как всегда, почувствовав присутствие Ориэллы, и при виде его печального, усталого лица решимость девушки окрепла Она присела на корточки рядом с ним, но слова ее заглушал вой ветра.

— Иди вниз, Анвар! — закричала она — Ты замерзнешь!

В верхней комнате имелся камин и какая-то старая рухлядь, очевидно, служившая мебелью, еще когда здесь была сторожевая башня. Анвар шмякнул о стену старый стул без спинки и бросил обломки в очаг, после чего запалил их, создав огненный шар. Потом он швырнул туда же обломки столика. Увидев его хмурое лицо, Ориэлла невольно попятилась, но первые слова оказались для нее полной неожиданностью.

— Ты последняя дура, Ориэлла, что полезла на эту гнилую лестницу! Если бы ты упала, ребенок мог погибнуть! — Внезапно до него дошел смысл собственных слов, и он отвернулся. — Хотя это не мое дело, — добавил он горько.

Ориэлла глубоко вздохнула и, коснувшись его руки, тихо сказала:

— Анвар, это — твое дело, если ты еще хочешь, чтобы было так.

Какое-то мгновение он просто неподвижно стоял, а потом резко повернулся к ней:

— Что ты хочешь этим сказать? В горле у девушки пересохло.

— Я должна была бы сказать об этом раньше, — с трудом выговорила она, — может быть, когда мы прошли пустыню. И, конечно же, после лавины. Но я боялась. — Голос ее задрожал. — Ох, чтоб тебе! — Ориэлла шмыгнула носом и вытерла его рукавом. Она сделала попытку отойти, но Анвар удержал ее.

— Кажется, я так и не отучу тебя от этой возмутительной привычки. — Лицо его смягчилось; он подвел ее к огню и усадил на пол у очага. Анвар продолжал подкладывать в огонь обломки мебели, а Ориэлла решила продолжать, пока имела для этого мужество. — Я давала тебе понять, что не люблю тебя, но я лгала. Я лгала даже самой себе. Потеряв Форрала, я ни за что не хотела вновь пережить эту боль. А нам угрожает такая опасность…

— Ив этом-то все и дело? Ты боялась, что меня тоже убьют? О любимая… — Он крепко обнял ее, и впервые девушка с радостью ответила на его объятия, наслаждаясь близостью юноши. Но ей следовало сказать ему еще одну очень важную вещь.

Она подняла голову с его плеча и посмотрела ему в глаза.

— Знаешь, — сказала она тихо, — я не могу забыть Форрала. Да если бы и могла, то не захотела бы. Анвар покачал головой:

— А мне и не нужно этого, любовь моя. Форрал был мне верным другом, и я чту его память. Однако после его смерти мы многое пережили, и я хотел бы, чтобы ты пришла ко мне с открытым сердцем, а не терзаемая сомнениями.

Ориэлла погладила его по щеке:

— Да, у меня много сомнений. — Ее руки заскользили ниже по широким плечам юноши, как вдруг странный звук нарушил очарование их близости.