Звездный путь - Конституция

      – Мы не смогли ее определить, – сказал ему капитан. – По крайней мере из коммуникационного буя. Но вскоре у нас возникло подозрение, что могло привести к этому акту.
      – И как же оно возникло? – спросил Дамион.
      – Как я заметил, – сказал Кирк, – капитан «Валианта» был поглощен вопросами экстрасенсорного восприятия. Помня об этом, мой первый оенсорногок, – что каппитан ивести к этому акту.
      информацию.умел выжить – так а он вспомнил фицер решил проанализировать личные данные нашего экипажа. Особенно тех, кто был ранен энергетическим барьером. Он обнаружил, что у лейтенанта Митчелла был самый высокий фактор экстрасенсорного восприятия на «Энтерпрайзе». У доктора Динер был второй по величине.
      – И из всех, кого затронул барьер, заметил адмирал, – они были единственными, кто выжил.
      Капитан кивнул.
      – Единственными.
      Это была жуткая ситуация, если не сказать больше. Ощущение было такое, словно палуба под его ногами превратилась в трясину.
      – Значит и парень с «Валианта», – сказал Сейлор, – тот который был ранен и выжил… вы думаете у него тоже были способности?
      – Это объяснило бы озабоченность капитана вопросами экстрасенсорики, – сказал ему Кирк.
      Адмирал уставился на него.
      – И его решение уничтожить свой корабль… тоже имело какое-то отношение к члену его экипажа? – Казалось он снова был в недоумении. – Именно к такому выводу пришли вы и ваш первый офицер?
      Капитан вздохнул.
      – Прошу прощения, сэр. Но я не хотел бы, чтобы вы меня опережали.
      – Но именно так вы и ваш старший помошник и подумали, – закончил Дамион, и его глаза засияли от любопытства. – Что тот член экипажа стал причиной решительных действий капитана «Валианта».
      – Именно об этом мы и подумали, – подтвердил Кирк. Он посмотрел на адмирала Сейлора. – Вы должны понять, сэр, лейтенант Митчелл изменялся очень быстро. Я говорю не только о его глазах, голосе, скорости чтения.
      – Тогда о чем? – спросил адмирал.
      Капитан нахмурился.
      – Он начал становиться чем-то большим чем человек –чем-то, что могло по желанию убрать его собственные признаки жизни. А затем возобновить их. Или же делать тонкие настройки в операционных системах корабля.
      Сейлор казалось был не готов принять такие события.
      – Джим, если ты позволил себе вольности с правдой…
      – Все в моем сообщении чистая правда, – заверил его Кирк. – Каждое слово.
      Дамион нахмурился – первый признак эмоций, которые он показал с самого начала допроса.
      – Позвольте ему продолжить, сэр, – сказал он адмиралу.
      Сейлор заворчал, но сделал как попросил его темноволосый.
      – Давайте послушаем остальное, – сказал он.
      Капитан вспомнил, как Гэри лежал на биокровати, а его глаза пылали этим сверхъестественным серебристым светом. Его друг казался таким холодным, таким отстраненным от всех. Конечно теперь Кирк знал, почему.
      Гэри погрузился в себя. Он исследовал захватывающую дух глубину его зарождающихся способностей. И никто кроме Гэри не знал, чем он стал.
      – Коечно, – сказал Кирк так бесстрастно как мог, – ниодно из этих событий не давало повода бояться этого человека. – Он посмотрел сначала на Сейлора, потом на Дамиона. – В данный момент должен заметить, что лейтенант Митчелл был моим другом – моим лучшим другом – и я всегда ему слепо доверял. Мне было трудно думать о нем как об угрозе моему кораблю или экипажу.
      – Но вы ошибались, – предположил темноволосый.
      – Да, я ошибался, – признал капитан.
      – А ваши офицеры? – спросил Дамион. – Что они думали об изменениях в Митчелле?
      Капитан пожал плечами.
      – Доктор Динер опасалась еще меньше меня –хотя как я понял позднее, он ее притягивал, и возможно она смотрела на ситуацию необъективно. Но мистер Спок, мой первый офицер… он видел истину.
      – Какую? – нетерпеливо спросил адмирал.
      Капитан вздохнул, а затем произнес.
      – Что Митчелл начал превращаться в то, что скоро не будет иметь с нами ничего общего, – неохотно ответил он. – Что он становится серьезной угрозой «Энтерпрайзу» и всем людям.
      Кирк вспомнил свой яростный спор с вулканцем, вспомнил какими словами они бросались друг в друга.
      – Спок пришел к выводу, что у нас было только два выхода, если мы хотим избежать судьбы «Валианта»: убить лейтенанта Митчелла или оставить его на безлюдном мире. – Даже теперь он чувствовал ужасный груз того решения. – Я выбрал последнее.
      – Вы решили оставить своего друга? – спросил Дамион.
      Это прозвучало для Кирка как обвинение.
      – У меня не было выбора, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Или он, или четыреста десять человек на «Энтерпрайзе».
      В комнате на мгновение повисло молчание. Потом постепенно капитан обрел над собой контроль.
      – Ближайшим безлюдным миром, – сказал он, – оказалась Дельта Вега – планета со станцией по переработке лития.
      – Я знаю это, – ответил Сейлор. – Совершенно неприятное место.
      Кирк печально кивнул. Он вспомнил, каким виноватым он себя чувствовал. Как его разрывало при мысли о том, чтобы оставить своего друга в таком адском месте.
      – Когда мы туда добрались, – продолжал он, – Митчелл узнал где мы находимся и что собираемся сделать. И тем не менее мы сумели застать его врасплох. Мы ввели ему успокоительное, транспортировали на поверхность, и заперли за энергетическим барьером. Потом позаимствовали то, что нам было нужно на перерабатывающей станции.
      – Позаимствовали? – повторил адмирал.
      – Когда мы пытались пересечь энергетический барьер, – напомнил ему капитан, – мы потеряли варп двигатель. Чтобы его восстановить, нам пришлось разобрать оборудование резервных систем.
      – Значит вы убили одним ударом двух зайцев, – заметил Дамион.
      И снова Кирк задумался о том, как этот человек подбирает слова.
      – Можно и так сказать, – холодно ответил он.
      – Но вы сказали, что Митчелл все-таки умер, – заметил Дамион. – И Динер тоже. Или я ошибаюсь?
      – Вы все правильно расслышали, – подтвердил капитан.
      – При каких обстоятельствах они умерли? – спросил темноволосый
      Кирк уставился на него.
      – Это кое от чего зависит.
      Дамиан вернул ему взгляд.
      – Он чего?
      Левой рукой Кирк потянулся к информационному паду Дамиана. Взяв его, от отключил функцию записи. Потом, под взглядами Дамиона и адмирала Сейлора снова положил его на стол.
      – Это зависит от того, намерены ли вы и дальше продолжать запись нашей беседы, – спокойно произнес он.
      – А если намерен? – спросил темноволосый.
      – Тогда Митчелл и Динер погибли при выполнении служебных обязанностей, – сказал ему Кирк, – и я не хочу вдаваться в детали.
      Адмирал смотрел на него с изумлением.
      – Вы не хотите…? – ошеломленно повторил он. – Джим, ты понимаешь где ты находишься?
      – Понимаю, сэр, – заверил его капитан. – И я признаю свои обязательства перед вами и флотом. Но у меня есть обязательсятва и перед моими людьми, и я не стану ни говорить ни делать ничего, что может запятнать доброе имя Гэри Митчелл и Элизабет Динер.
      Сейлор нахмурился.
      – Вас послали с научной миссией, в которой погибли одиннадцать человек. И теперь вы говорите мне, что собираетесь умолчать о результатах этой миссии?
      – Ничего подобного, – ответил Кирк. – Научные результаты были и останутся частью официального отчета, потому что они введены в мой журнал. Другие результаты, которые я не хочу демонстрировать публике – личные поступки, которые имели место, и которые мало или совсем ничего не могут внести в наше столкновение с энергетическим барьером.
      – Но вы не возражаете обсудить эти поступки не под запись, – определил Дамион.
      Капитан кивнул.
      – Верно.
      Темноволосый на мгновение задумался. Потом сказал.
      – Хорошо. Я могу на это пойти. Продолжайте, капитан Кирк.
      На этот раз не было «пожалуйста», как заметил Кирк. Но такие шутливые замечания гибкие офицеры хранили при себе – кроме тех кто осмеливался задавать вопросы командованию Звездного флота или его полномочным представителям.
      – Как я уже сказал, – продолжил капитан, – мы взяли из оборудования перерабатывающей станции то, что было нам нужно. Но пока мы работали, изменения в лейтенанте Митчелле все больше усиливались. Без моего ведома и ведома первого офицера Спока он обратился к силе в своем разуме, и удушил кабелем одного из моих офицеров.
      Сейлор вздрогнул.
      – Потом, – продолжал Кирк, – он прорвался через ограничивающее его поле, вырубил нас и забрал с собой доктора Динер.
      – Боже мой, – воскликнул адмирал, – бедная женщина.
      Капитан не ответил на это замечание. Он просто продолжил свою историю, рассказав все, что считал целесообразным.
      – Когда я очнулся, – продолжал Кирк, – я уже знал, что должен делать. В конце концов это была моя ошибка. Я оставил приказ шефу медслужбы: если я не свяжусь с кораблем через двенадцать часов, Спок должен покинуть орбиту и облучить планету нейтронными лучами.
      – Чрезвычайная мера, – заметил Дамион.
      – Для чрезвычайной ситуации, – ответил капитан. – Потом я забрал фазерную финтовку, которую Спок взял с собой, и отправился вслед за Митчеллом.
      – В одиночку? – спросил Сейлор.
      – В одиночку, – подтвердил Кирк.
      – Разве это было разумно? – спросил адмирал. – Существо настолько могущественное, что смогло вырваться на свободу через силовое поле…
      – Было достаточно могущественным, чтобы размазать меня по всему пейзажу, – сказал капитан, заканчивая мысль Сейлора. – Более чем верно. Но шансы спасти Динер не стали бы больше, если бы я привел за собой армию. Я понадеялся, что смогу поговорить с Митчеллом, вразумить его. А если и не смогу, то единственная жизнь, которой я жертвовал в этом случае, была моей собственной.
      – Смелый жест, – сказал Дамион с намеком на иронию в голосе.
      Адмирал уставился на него.
      – Капитан Кирк смелый человек.
      Дамиан посмотрел на него, но комментировать больше не стал. Получив некоторое удовлетворение от этого обмена, Кирк продолжил свое повествование.
      – Через некоторое время, – сказал он, – я нашел доктора Динер. Я думал что она всего лишь заложник в его игре, но как оказалось я был неправ. Она тоже изменилась.
      Сейлор красочно выругался.
      – У нее была та же сила, которую вы увидели в Митчелле?
      – Таже разновидность, – сказал капитан. – Хотя, кажется, она не могла ей управлять. Со временем, однако, она без сомнения стала бы столь же сильной, как и он.
      – Я попытался попросить ее о помощи… воззвал к тому, что осталось в ней от человека. Это было нелегко. Лейтенант Митчелл уже показал ей преимущества его стороны. Но я заронил в ее разум сомнения, сдалал так, что она стала его опасаться. Я кое-чего добился, когда к нам решил присоединиться Митчелл.
      Кирк помнил, как это было. За секунду до этого там не было никаких признаков его друга. А в следующую он стоял на было никаких признаков друга. скалистом выступе, его виски были седыми как от возраста, а его поведение было еще более надменным, нежели прежде. Гэри больше не было. По крайней мере в этом он пытался себя убедить.
      – Я увидел в глазах Митчелла, что нет никакой надежды вразумить его, – сказал капитан. – Поэтому я прицелился в упор. Он разоружил меня движением руки. Потом, чтобы показать насколько безнадежно мое положение, он вырыл для меня могилу. Он даже сотворил надгробный камень.
      Адмирал с изумлением покачал головой. Дамион просто смотрел на него скорее заинтересованно, нежели пораженно.
      – А потом, – продолжал Кирк, – когда казалось, что удача от меня отвернулась, мне помогла Динер. Она послала в Митчелла разряд энергии. Он пошатнулся, и послал разряд ей. Она напала снова, он контратаковал. Так они и продолжали. Этой энергии хватило бы, чтобы разрубить напополам гору.
      Он вздрогнул, подумав об этом. Несмотря на опасность, несмотря на все, что лежало на чаше весов, он был загипнотизирован этим зрелищем.
      – В конце концов, – сказал он, – доктор была смертельно ранена. Она упала, но при этом ослабила его. Она подарила мне шанс.
      Капитан с сожалением покачал головой. Это была самая трудная часть рассказа.
      – Я воспользовался моментом, – вспоминал он. – Мы с Митчеллом боролись голыми руками, но даже в его ослабленном со ранена. релищем.
      сь, мне помогла Динер. остоянии он был сильнее меня. – Он показал на свою повязку. – По ходу дела он повредил мне запястье. Наконец мы свалились в могилу, которую он выкопал для меня. Но мне удалось подняться первым и вернуть свою винтовку.
      Сейлор нахмурился.
      – Но разве вы не говорили, что залп фазера не возымел на него никакого действия?
      – Не возымел, – согласился Кирк. – но я стрелял не в лейтенанта Митчелла. Я стрелял в обломок скалы, который он расшатал на утесе, возвышающимся над нами. – Он почувствовал как сдавило горло, но он закончил свою историю. – Валун упал прямо на него.
      – Невероятно, – сказал адмирал.
      Капитан снова поправил повязку, но не произнес ни слова. Даже теперь, несколько дней спустя, его воспоминания были открытой раной – свежей, кровоточащей и невероятно болезненной. Дамион на мгновение задумался над словами Кирка. А потом спросил:
      – Вы уверены, что убили его?
      Мучительный вопрос – но при сложившихся обстоятельствах он был справедливым.
      – Первый офицер Спок некоторое время после инцидента сканировал эту область на наличие признаков жизни. Но ничего не нашел.
      – Вы говорили, что Митчелл мог подавлять свои биосигналы, – напомнил ему Дамион, буравя его взглядом.
      Капитан кивнул.
      – Мог, но зачем ему это? Чего он получит, притворяясь мертвым?
      Дамион казалось увидел в этом смысл. Во всяком случае он не стал давить на это. Кирк пристально посмотрел на темноволосого мужчину.
      – Теперь позвольте мне задать вопрос вам, капитан.
      Дамион уставился на него.
      – Прошу прощения?
      Кирк наклонился вперед.
      – Скажите… почему вы не выглядели удивленным, когда я рассказал про энергетический барьер?
      Линии лица Дамиона затвердели, но он не ответил.
      – Или когда я описал коммуникационный буй, запущенный «Валиантом»? – спросил Кирк. – Или информацию, которую мы там обнаружили?
      По- прежнему никакого ответа.
      – Может быть вы уже знали о барьере? – упорствовал Кирк. – И о буе, возможно даже о судьбе «Валианта»? Поэтому мои слова не произвели на вас впечатления?
      Дамион покачал головой с ничего не выражающим лицом.
      – Я не тот, кому надо задавать эти вопросы, капитан.
      – Возможно, – допустил Кирк. – Но тем не менее я хочу, чтобы на мои вопросы ответили. Если меня и мою команду использовали как подопытных кроликов, меньшее, что вы можете сделать – признать это.
      – Джим, – сказал Сейлор. – Дамион прав. Он не тот, кому здесь надо задавать вопросы. – Но выражение адмирала подсказало Кирку, что он сам не возражает услышать ответы.
      Темноволосый мужчина некоторое время изучал Кирка, потом кивнул.
      – Хорошо, капитан. Раз мы говорим неофициально… Да, мы действительно знали о «Валианте». То есть мы знали, что он пропал в том секторе космоса почти двести лет назад. Но уверяю вас, мы не знали причину, по которой он исчез, или что это представляло опасность для членов вашего экипажа.
      – Почему мне об этом не сказали? – спросил Кирк. – Почему меня не предупредили, что туда уже ушел один корабль.
      Дамион не дрогнул.
      – Ситуация с «Валиантом» была засекречена, – сказал он, – по неизвестным мне причинам. Информация была доступна только при крайней необходимости. Командование не посчитало, что вы должны об этом знать.
      Кирку не понравился такой ответ. Совсем не понравился. Но он знал, что должен найти в себе силы и принять его. За эти годы он узнал, что даже как капитан звездолета он не будет посвящен во все файлы Звездного флота. Некоторые виды данных были ему недоступны. И это был еще один раздражающий пример.
      – Имейте ввиду, – продолжал темноволосый, – что после того как вы обнаружили буй «Валианта», у вас было больше информации, чем у нас. Но это ни на йоту не изменило вашего решения. Вы не сочли ситуацию достаточно опасной, чтобы уйти от энергетического барьера.
      Кирк нахмурился.
      – Есть разница, капитан. Когда я прошу своих людей рисковать жизнями, я ничего от них не утаиваю. Я не отказываю им в потенциально важной для них информации.
      – Вы честны с ним, – ответил Дамион.
      – Чертовски верно, – подтвердил капитан.
      – Вы можете себе это позволить, – заметил Дамион. – Но вы всего лишь капитан. Вы не командование Звездного флота
 

Глава 4

 
      Медсестра Кристина Чепел посмотрела на биокровать, с которой она снимала диагностические показания последние несколько минут. На другой стороне просторного в пастельных тонах медотсека «Энтерпрайза», начальник медицинской службы Марк Пайпер сидел в своем офисе и разбирал некоторые личные предметы, которые он выложил, чтобы упаковать.
      Чепел узнала некоторые из них. Например высеченную из камня пузатую богиню плодородия Балиба’ан. Она досталась доктору от оритикских торговцев, которых он вылечил после того, как они пережили взрыв своего торгового корабля. Не то чтобы Пайпер нуждался в услугах богини. Учитывая четырех сыновей, одну дочь и пятнадцать внуков, этот мужчина был с ней прекрасно знаком.
      Еще была медаль из латинума за заслуги, которую он получил на Церебусе Прайм, где спас миллионы, найдя лекарство от хиинканской чумы. Медсестра слышала, что хиинканцы назвали свой новый медицинский центр в честь доктора.
      Последним сувениром был примитивный дротик, который Пайпер извлек из лейтенанта Митчелла после того, как на Диморусе они с капитаном попали в ловушку аборигенов охотников. Это было очень рискованно для лейтенанта, но доктор все-таки вытащил ее.
      А теперь Митчелл мертв, не смотря ни на что. Мертв и похоронен на пустынном астероиде, далеко от проезжих путей. Это было странно. Странно и невероятно трагично.
      Медсестра задержалась возле биокровати и заметила, что диагностика в порядке. Как всегда, кровать была в отличном состоянии. Отметив это в своем падде, она пересекла изолятор и присоединилась к доктору Пайпер за его столом. Доктор поднял на нее глаза.
      – Всего несколько вещей, – объяснил он ей несколько неловко, и его глаза под кустистыми темными бровями нехарактерно увлажнились.
      Чепел улыбнулась.
      – Вижу.
      Пайпер осмотрелся вокруг.
      – Знаете, Кристина… Я думаю, что буду скучать без этого места. Но больше всего, – сказал он ей, – я буду скучать без вас. Вы были чертовски хорошим напарником.
      Медсестра кивнула, отчаянно пытаясь сдержать свои эмоции.
      – Спасибо, – ответила она. – Я не прошу о ком-то, кто был бы лучше чем вы. Я только надеюсь…
      – Да? – спросил доктор.
      Чепел пожала плечами.
      – Я только надеюсь, что кто бы ни пришел вам на смену, он будет хотя бы наполовину таким врачом, каким были вы.
      Это придало щекам Пайпера немного цвета.
      – Ну вот, – сказал он, – вы только что сделали невозможное. Вы заставили покраснеть старика.
      Медсестра мгновение изучала его.
      – Нет, это вы делали невозможное, доктор. Больше чем я могу сосчитать. И я очень буду скучать без вас.
      Неспособная больше справиться с собой, она обняла Пайпера, то чего никогда не делала за время их совместной работы. Пайпер обнял ее в ответ, как наверное обнимал своих внучек. Наконец он отпустил ее.
      – Идите, – сказал он Чепел. – Заканчивайте свое дело. Я не хочу чтобы другой доктор проклинал меня за то, что я оставил его наедине с кучей капризных биокроватей.
      Медсестра выпрямилась.
      – Конечно нет, – согласилась она.
      Потом, сглотнув комок в горле, снова пересекла изолятор, и начала диагностическую проверку следующей кровати.
       Здесь больше не будет как прежде, сказала она себе. Кто бы ни пришел ему на смену.
      Доктор Леонард Маккой сидел перед столом главного врача и глядя в огромное до потолка окно на мечущихся над волнами Тихого океана чаек, произнес.
      – К черту капелланцев. К черту их всех.
      Если бы Маккой находился ближе, он смог бы услышать крики чаек сквозь плексиглас. О чем они плачут?думал он. Они ведь просто птицы. К тому же земные птицы. Ради бога, они даже не слышали о капеланцах.
      Пристальный взгляд доктора остановился на поверхности круглого черного стола. Там, между монитором и несколькими фотографиями его семьи главный хирург держал небольшую банку, наполненную кустами вертигранского ладана – небольшие, фиолетовые, похожие на виноград штучки, кроторые после растрескивания придавали воздуху сладкий аромат тропического леса Вертиграна в самом цвету.
      – Итак, – произнес позади него звучный баритон, – как там ваша небольшая миссия на Капеллу Четыре?
      Маккой повернулся в кресле и уставился на лысеющую сутулую фигуру Харриса Эглтона, заполнившего собой весь дверной проем. Эглтон был офицером высшего ранга в медицинском подразделении Звездного флота на протяжении последних семи лет, и естественно старше Маккоя по званию.
      – Насколько мне это понравилось? – спросил более молодой мужчина, когда Эглтон положил свою мясистую руку ему на плечо по дороге к своему креслу. – Я ничего такого не сделал. Капелланцы наверное самые упрямые, самые злобные и самые отсталые люди во всей вселенной.
      – Почему вы так говорите? – спросил главный хирург, втискивая свое большое неповоротливое тело в мягкое черное кресло.
      Маккой неодобрительно фыркнул.
      – Слушай, я был готов улучшить все аспекты их жалкой жизни благодаря медицинской науке Федерации, и что же они мне ответили? Это их не интересует. Почему, ошеломленно спрашиваю я. А они говорят, что выживать должен сильнейший.
      – И вы считаете это вздором? – предположил Эгллтон.
      – Смеетесь?! Да я думаю, что это вздор. Зачем эти чертовы капелланцы согласились, чтобы мы транспортировались к ним, если они собирались отвергнуть все, что мы могли им предложить?
      Главный медик почесал свою редкую шевелюру, и улыбнулся про себя.
      – Насколько я понимаю, Леонард, они отвергли не все, а только наши медицинские технологии.
      Маккой ткнул пальцем в своего начальника.
      – А именно в этом эти болваны нуждались больше всего. Вы хотя бы знаете, какая детская смертность на этой планете?
      – Кажется шестнадцать процентов, – ответил Эглтон. – Но это не означает, что капелланцы собираются с этим что-то делать. Они придерживаются своего пути точно так же как большинство культур.
      Маккой не откликнулся. Он был в ярости.
      – Печально, не так ли? – спросил Эглтон. – Тебе хочется схватить их за плечи и трясти до тех пор, пока они не образумятся.
      Маккой кивнул.
      – В точку. Конечно капелланцев было намного больше, и трясти их не самая легкая задача, но это было бы очень кстати.
      Эглтон пожал плечами.
      – По правде говоря, именно поэтому я перевелся в медуправление Звездного флота. Здесь нет такой неразберихи, с которой вы сталкиваетесь, когда имеете дело с инопланетными культурами. Здесь нет официальных лиц. Здесь самая сложная штука, с которой приходится иметь дело каждый день –какой-нибудь причудливый микроб.
      Молодой мужчина посмотрел на него, пытаясь понять скрытые мотивы этого мужчины.
      – Другими словами, доктор, вы хотите сказать, что я должно быть спятил, раз вернулся в космос.
      – Эй, это твои слова, а не мои, – сказал главный медик. – Я никогда не скрывал, как сильно мне хочется, чтобы ты остался здесь и вложил свой талант в хорошее дело. Ведь это ты создал технику, которой мы используем для того, чтобы установить аксональные мостики между привитыми нервными путями и основными ганглиями… Или я вспомнил о другом Леонарде Маккое?
      Маккой покраснел.
      – Стоп. Вы меня смущаете.
      Эглтон посмотрел ему прямо в глаза.
      – Я не буду больше вас смущать, Леонард. Но я не перестану утверждать, что все эти скачки с одной планеты на другую не для вас. По крайней мере не в данный момент вашей карьеры.
      Маккой нахмурился. С двадцати шести лет, с тех пор как он поступил в Звездный флот, он побывал на множестве инопланетных миров. Он даже некоторое время служил помощником главного врача на звездолете.
      А потом заболел редкой болезнью его отец, и он попросил о переводе на Землю. Ему сказали, что он может служить в медицинском управлении Звездного флота в Сан-Франциско под началом Эглтона, и что его отца переведут в местный госпиталь, чтобы он мог следить за стариком.
      Это было худшее время в жизни Маккоя. Его отец быстро сдал, но смерть все же не торопилась. Вместо этого он продолжал лежать на биокровати с впавшей грудью, с дышащим за него респиратором, в коме, но технически все еще живой.
      Столкнувшись с затянувшейся болезненным умиранием своего охнически все еще живой.
      за стариком.
      Эглтонатца, Маккой принял решение отключить его от поддерживающих систем, и смотрел как он умирает, чтобы несколько недель спустя узнать, что от болезни его отца найдено средство. Ирония ситуации почти добила его.
      Но все же он сумел с этим справиться, цепляясь за знакомые вещи. Медицинское управление Звездного флота было одной из них. Но даже после того, как Маккой прошел через худшее после смерти своего отца, даже после того, как он восстановил душевное равновесие, ему казалось, что в тридцативосьмилетнем возрасте легче остаться в Сан-Франциско, нежели проявить инициативу и найти себе место на звездолете.
      Он не искал назначения на Капеллу IV. Оно само упало ему в руки. Но перспектива снова оказаться в космосе взволновала его, и доктор взялся за миссию с большим оптимизмом… Оптимизмом, который после высадки на поверхность планеты разбился об упрямство аборигенов. Такова романтика приграничья, думал он в то время.
      – Вот что я вам скажу, – сказал Эглтон. – Возьмите выходной, ладно? Избавьтесь от части этого расстройства в гимнастическом зале или бассейне, или как вам нравится. А завтра придете сюда освеженный и восстановившийся, и мы сможем начать работу над вакциной от хориоменингита.
      Маккой отделался улыбкой.
      – Спасибо, – ответил он, – но я предпочитаю начать сейчас. Не откладывая на завтра то, что можешь сделать сегодня, и все такое.
      Главврач одобрительно кивнул.
      – Как скажете, доктор. Кто я такой, чтобы стоять на пути прогресса.
      Молодой мужчина встал.
      – Тогда до свидания.
      – Да, конечно, – ответил Эглтон.
      Когда Маккой покинул офис, он обнаружил, что рад снова вернуться к работе. К настоящей работе, заметил он про себя, вместо того чтобы нянчиться с детьми. В управлении он делал настоящие открытия. Он ощутимо содействовал научному прогрессу.
      Его босс прав, сказал он себе, спускаясь по длинному хорошо освещенному коридору к собственному офису. Он слишком зациклился на возвращении в дальний космос. Он нашел свою нишу здесь, на Земле.
       В некотором смысле, размышлял доктор, даже хорошо что он совершил эту поездку на Капеллу IV. Иначе он наверное задавался бы вопросом, не совершил ли он ошибки, оставшись на Земле. Зато он смог ликвидировать сомнения, которые у него не было возможности развеять.
      С ним что-то произошло. Возможно ли, спрашивал он себя, что Эглтон послал его на Капеллу потому что считал, что Маккой жаждет двигаться вперед? Возможно ли, что главврач знал, насколько досадным будет назначение на биологические исследования, и именно поэтому он дал его?
      Размышляя над этими возможностями, Маккой повернулся и шагнул в свой офис. В нем тоже было хорошее окно, но не настолько огромное как у Эглтона, и оно выходило не на океан, а в город. Его стол был меньше и более функционален, а воздух не содержал даже намека на вертигранский ладан.
      Но это был его собственный кабинет. Знакомый. Это был его дом. Он как всегда бросил взгляд на экран монитора, чтобы посмотреть были ли для него сообщения. Как оказалось были.
      Первое пришло от Джоанны, его дочери. Теперь уже подросток, она была на каникулах в Вайоминге с друзьями, и хотела чтобы он знал, что она прекрасно проводит время.
      Доктор вздохнул. Ему было жаль, что он не смог быть частью жизни Джоанны, когда она была младше. Но ее мать разбила ему сердце, и он провел большую часть первых лет жизни дочери в космосе, убегая от жизни, которая выбивала его из колеи.
      Еще четыре сообщения были от коллег, просящих у Маккоя помощи или совета относительно своих проектов. Он быстро просмотрел их, чтобы узнать чего они хотят, затем сохранил сообщения до тех пор пока не разберется с другими по очереди.
      Шестое послание было от женщины, с которой доктор был знаком. Она хотела знать, не пожелает ли доктор сопровождать ее на прием в Алькатрас. И это несмотря на то что они вдвоем больше не общались. Он послал в ответ решительное: ?спасибо, мэм, но нет?.
      Маккой ненавидел коктейл-приемы почти также как ненавидел транспортеры. Если бы женщина присмотрелась к нему повнимательней, она бы это поняла. Неудивительно, что их отношения ни к чему не привели.
      Седьмое сообщение удивило его гораздо больше, чем все остальные. Оно пришло от Джима Кирка, с которым доктор служил на «Конституции» несколько лет назад. Теперь Кирк уже больше года был капитаном «Энтерпрайза». А его навигатором был Гэри Митчелл – нахальный, но интересный молодой человек, которого Маккой также встречал на «Конституции».
      Кирк и доктор частенько переписывались, но никогда не делали это дважды в месяц. К тому же они разговаривали несколько недель назад, когда капитан провожал своего друга в миссию на Капеллу IV. Так что же произошло такого важного, что Кирк посчитал необходимым нарушить традицию?
      Маккой нахмурился, разглядывая на экране имя капитана. У него возникло плохое предчувствие от сообщения Кирка. Предчувствие, что ему не понравится то, что он там обнаружит. Но это же глупо?
      Возможно Кирк повонил, чтобы сообщить что он влюбился, или вышел на первый контакт с ранее неизвестной культурой. Возможно он звонил, чтобы сказать другу, что обнаружил инопланетный эдем – или еще лучше, пожизненные запасы ромуланского эля.