Челанксийская федерация (№3) - Путешествие в город мертвых

Этьен попросил его:

— Не мог бы ты послушать, что передает этот прибор, и объяснить нам, что происходит?

Май нерешительно подошел к источнику звуков:

— Барабаны, трубы, флейты, хвалебные песни. Все звучит так, как будто они празднуют что-то. — По лицу Хомата было видно, что он узнал одну песню. — Так и есть. Они празднуют свою великую победу над аибитами и успешную кражу. Сначала я не понял слов. Многие из них отличаются от тех, какими пользуются в По-Раби.

— Тогда у нас есть шанс нагрянуть неожиданно, пока они гуляют.

— Не думаю, де-Этьен. Они наверняка поставили надежную охрану к кораблю, иначе его украдут свои же, чтобы выгодно продать где-нибудь вниз по реке. Тот, кто достаточно умен, чтобы украсть лодку духов, не будет настолько наивен, чтобы доверять своему народу.

Этьен потрогал асинаптический пистолет на бедре.

— Тогда нам надо просто пройти и вежливо попросить, чтобы нам вернули наше имущество. — Он посмотрел на жену, но Лира ничего не сказала относительно перспективы нарушить радостное настроение туземцев. Зато он услышал другое мнение:

— Было бы очень прискорбно лишать кого-то жизни. — Это сказал Тилл.

— Мне тоже очень жаль, Тилл, но нам нужно вернуть наше судно, и я не собираюсь быть ласковым и добрым с похитителями. Дело не только в том, что пропажа корабля означает конец нашей экспедиции, есть и другие причины. На борту судна находятся вещи, которые представляют реальную опасность для самих аборигенов, если они их потревожат. — Этьен вытер пот со лба.

Температура все еще была выше ста десяти, а влажность достигала девяноста процентов. — Нужно учитывать и еще один фактор. Мы с Лирой могли бы переправиться вниз по реке к дельте Скатанды, но мы не сможем выдержать месяцы подобной жары.

— Я не оспариваю необходимости возвращения твоей собственности,

Этьен. Я только питаю отвращение к насилию.

— Мы будем стрелять по возможности меньше.

— Какое бурное празднество. — Хомат продолжал слушать звуки, в то время как оба их парусника осторожно заплывали в бухту.

— Сиаск! — вдруг воскликнул он, падая на планшир. Этьен и Лира немедленно спрятались под сиденья.

— Что это? Что случилось?

— Патруль, полагаю.

— Что же теперь делать? — Этьен посмотрел на Тилла: — У тебя есть идея?

— Ты и Лира продолжайте прятаться, потому что, если вас увидят, тут же поднимут тревогу, но твоему другу Хомату только зададут вопросы, особенно если увидят нас. Довольно необычно увидеть тсла на реке. Воины будут заинтригованы нашим видом, но тревоги не поднимут, потому что мы известны как миролюбивый народ, не причиняющий никому вреда.

— Отличная идея, Тилл. Ты отвлечешь их внимание, а тем временем мы с

Лирой подберемся поближе и перебьем их.

Хобот Тилла вздрогнул от изумления.

— Это же очень рискованно. — Он сделал жест в сторону своих товарищей. — Мы предпримем необходимые действия.

— Подождите минуту. — Лира выглядела смущенной. — Ты только что говорил нам, Тилл, о миролюбии своего народа, который не причиняет никому вреда?

— Не смущай наших гостей, — шикнул на нее Этьен. — Давай посмотрим, что эти пацифисты могут сделать, если захотят. Думай об этом, как об интересном дополнении к своим исследованиям.

Лира сердито посмотрела на мужа, но ничего не сказала. Они спрятались за парусами, в то время как тсла направили суда к берегу. Этьен вдруг ощутил сумасшедшее желание ущипнуть жену, но подавил его в себе.

Сперва патруль приказал парусникам остановиться, но потом, разглядев в них тсла, позволил причалить. Этьен чутко прислушивался. В любой момент он ожидал, что парус будет отброшен и он увидит направленное на него длинное колье. Потом раздались звуки борьбы, и они с Лирой вышли из укрытия с пистолетами наготове. Но они могли бы спокойно отдыхать. У тсла не возникло никаких затруднений с патрулем. Особенно постарался Йулур, так продемонстрировавший свою силу, что было даже страшно смотреть. Этьен решил в будущем прекратить какие бы то ни было насмешки в адрес Йулура со стороны его товарищей.

Все было проделано быстро и тихо. Этьена охватило новое чувство уважения к своему проводнику-философу и к другим тсла, которые сбросили патрульных в реку. В то же время его охватило любопытство, как же могли эти пацифисты так легко пойти на нарушение запретов. Ладно, оставим социальные анализы на потом, решил он. Первым делом нужно было вернуть свое судно, а уж потом обсуждать мотивы поведения тсла.

Посланный на разведку Хомат кивком головы дал понять, что можно двигаться вперед. Скоро они оказались у бревенчатого частокола, опоясывавшего город. В нем было прорезано много бойниц, откуда лучники могли спокойно расстреливать атакующих.

Наконец они подошли к маленькой калитке. Она не охранялась и открылась настежь, едва Хомат толкнул ее. Они вошли в город, стараясь держаться в тени больших зданий.

Теперь стали явственно слышны крики пьяных и накачавшихся наркотиками жителей. Ближе к центру в самых неожиданных местах валялись многочисленные пьяные. Путешественникам приходилось почти переступать через напившихся до бесчувствия жителей города.

Впереди лежала центральная площадь, место церемоний и всяческих сделок. В самом центре ее, окруженный праздничными кострами, стоял их корабль. Костры были разожжены на разумном расстоянии от судна. Не потому, что боялись его, а просто для сохранности деревянной клетки, в которой оно находилось. Раздавалось пение, громкое и нескладное. Этьен взглянул на жену с отвращением, но не удивляясь: она что-то быстро записала в свой блокнот. Такая уж она была, Лира. Если бы даже местные жители варили ее в рыбьем жире, она все равно в последние минуты своей жизни записывала бы рецепт для своих последователей.

— Что будем делать, Ученый? — Определенно, стратегические познания

Тилла были ограничены. Этьен ощутил извращенное удовлетворение от того, что Тилл обратился к нему с этим титулом, принятым у тала.

— Как мы будем освобождать лодку, Ученый? — спросил один из носильщиков. — Похоже, она здорово охраняется.

— Не важно, — ответил ему Этьен. — Все, что нам нужно делать, это подобраться на расстояние выстрела. Мы достаточно близко, но, боюсь, нам помешает это громкое пение.

— Я понял, — кивнул Хомат. — Вы собираетесь призвать на помощь духов, которые охраняют корабль.

Тилл посмотрел на него с неприязнью. Он презирал суеверия, которыми полна культура маев.

— Как же ты собираешься вернуть свой корабль, Этьен? И, что еще важней, как нам перетащить его из центра этого недружественного города к реке?

— Увидишь, — усмехнулся Этьен. — Хомат недалек от истины.

Проводник-май предпочел даже не встречаться взглядом со скептически настроенным тсла.

Этьен машинально оценил архитектуру города. Никаких величественных каменных построек. Это не По-Раби. Большая часть домов была из дерева, соломы, грязи и кирпича-сырца, хотя при этом некоторые достигали высоты в три этажа. Однако они не впечатляли. Все благосостояние Хочака строилось на ограблении соседей. Может быть, этой ночью они поймут, что образ их жизни в чем-то ошибочен, и пересмотрят свои методы. Этьен надеялся, что даст им эту возможность. Лира, конечно, не одобрит такого подхода к делу, но он решил не обращать на это внимания. Этьен смотрел, как она хладнокровно делает пометки в блокноте, и ему ничего не оставалось, кроме как восхищаться ею. Если они погибнут, никто не сможет сказать, что они до последнего момента не занимались научными исследованиями.

Они были на полпути к центральной площади, когда наткнулись на пару трезвых местных жителей. Они были довольно молоды на вид, и Этьен с сожалением взялся за пистолет. Однако он действовал недостаточно расторопно. Снова Тилл и его товарищи быстро и эффективно продемонстрировали свое искусство рукопашного боя. Шума почти не было, а единственный вопль утонул в праздничных криках и пении.

Тсла были немало удивлены, когда в бок Сувда воткнулась стрела.

Короткий толстый мех ослабил удар, но не настолько, чтобы Сувд не отшатнулся к Тиллу. Он выдернул стрелу, и они скрылись под навесом высокого Здания.

Стрелявший стоял на навесе у входа в другой дом, через улицу. Он размахивал луком, чтобы привлечь внимание собравшихся на площади, подпрыгивал и вопил. К досаде Этьена Хомат вышел на открытое место, чтобы ответить на отборную брань местного жителя. С тактической точки зрения это было ошибкой. Участники празднества на площади услышали крики и увидели чужаков, вторгшихся в их город. Теперь по всему Хочаку разнесся клич тревоги. Некоторые горожане разыскали оружие и выступили вперед. Луки, стрелы и копья — может быть, и примитивы, но, как подтвердил бы и несчастный Сувд, часто бывают эффективнее современного оружия. Разница между асинаптом и стрелой была в точности и удобстве, но не в смертоносности.

Этьен сложил руки рупором и крикнул что было силы:

— Исполнить команду «Красная десятка»! — Потом он опустил мушку своего асинапта и открыл огонь по ногам ближайших выступивших вперед хочакцев. Те с воплями повалились ничком, поскольку оказались парализованными ниже колен.

Это задержало нападение на несколько секунд. С середины площади раздался рев. Горожане оглянулись и замерли.

Корабль неожиданно поднялся над кострами вместе с клеткой, в которую был заключен, на четырехметровую высоту. Развернувшись в ту сторону, откуда была дана команда, он стал двигаться по направлению к Этьену.

Направленные вниз реактивные двигатели поджигали дерево, разметывали костры и туземцев. Деревянная клетка стала ломаться, и бревна полетели на жителей.

10

Хочакцы сразу протрезвели, завопили что-то насчет духов и дьяволов и, побросав оружие, бросились в укрытие. Хомат присоединился к своим товарищам и широко раскрытыми глазами смотрел на приближавшееся к ним по воздуху судно.

— Назад к гавани, все, пока они не опомнились! — крикнула Лира.

Двигаясь как можно быстрее, даже не думая о том, какое впечатление произведет их быстрое отступление, они бежали, сохраняя достоинство на лицах. Время от времени из окружавших домов высовывалось чье-либо лицо, однако громкие выстрелы из асинаптического пистолета быстро заставляли закрываться двери и окна.

Наконец они достигли калитки и проскользнули в нее. Будучи не в состоянии перемахнуть через частокол, корабль с грохотом проломил его, разбросав несколько массивных бревен.

Этьен и Тилл шли сзади, Лира — впереди, направляя судно к воде. Оно мягко опустилось в Скар. Пригнувшись под остатками деревянной клетки, Лира вступила на борт.

Этьен с удовлетворением услышал рокот мотора судна, переключившегося на работу в воде. Несколько вооруженных маев высунулись было через пролом в ограждении, но не решились двигаться дальше. Как только корабль стал вести себя как корабль, ужас от его передвижения по воздуху мог у хочакцев пройти. Этьен не имел намерений дать им на это время.

— Давай, Тилл! Сажай всех своих людей на борт, пока маи не успели перегруппироваться! — И несмотря на то, что Этьен прикрывал отход тсла, наиболее смелые из местных жителей начали медленно приближаться.

Лира быстро пересчитала всех, кто был на борту, и повернула колесо, нажав на акселератор. Корабль с ревом вышел на просторы Скара, однако не так быстро, как рассчитывал Этьен. Остатки клетки мешали судну встать на свои водорезы. С берега доносились отдаленные крики — погоня была организована.

Этьену понадобилось немного времени, чтобы разрезать специальным аппаратом кожаные ремни, скреплявшие между собой отдельные секции деревянной клетки. Едва Этьен разрезал эти секции, а тсла оттащили их, в корму воткнулось несколько стрел. Наконец с громким всплеском были выброшены за борт последние бревна, и судно спокойно устремилось вперед.

Преследователи были еще на досягаемом расстоянии, однако все, даже Хомат, настолько устали, что никто не отвечал на их выстрелы.

Этьен заглянул в кабину:

— Мы освободились, Лира. Поднимай.

После щелчка электрического переключателя с кораблем произошли изменения. Он встал на два гидрофойла-волнореза и ракетой помчался по реке со скоростью шестьдесят километров в час под удивленный шепот тсла, оставив далеко позади расстроенных неудачей хочакцев.

— Прекрасно, замечательно, — пробормотал Тилл после того, как осторожно посмотрел за борт. — Корабль буквально летит над водой. Ты должен объяснить мне, как это делается.

Этьен напрягся, почти тут же расслабившись. Слова Тилла напомнили ему

Ирквит и ту легкость, с которой она освоила принципы работы защитной системы корабля. Но этот учитель-философ не мог быть обманщиком. Этьен ощутил чувство вины за внезапное подозрение.

— Успокойся, Тилл. Ты достоин обучиться всему, чему захочешь. Я постараюсь объяснить тебе принципы работы этого корабля, а ты расскажи мне побольше о том, с чем нам предстоит столкнуться вверх по реке, особенно о

Топапасируте, которым вы так обеспокоены.

— Я бы с радостью, Этьен. Но о Топапасируте мало что можно сказать.

Чтобы понять, это нужно увидеть.

— Ты все еще уверен, что мы не сможем преодолеть это?

— Раньше был уверен, но после того, как увидел возможности вашего корабля этой ночью, уже не так уверен.

Это, конечно, воодушевляет, подумал Этьен. С дальнейшими разговорами можно подождать до утра. Он растянулся на своей мягкой, оснащенной кондиционером койке. Лира будет управлять судном еще полчаса. Потом они окажутся настолько далеко вверх по реке от возможного преследования, что можно будет переключиться на автопилот.

Наконец-то они имели возможность продолжить свой путь. Этьен был доволен и испытывал гордость за проведенную им по необходимости акцию против жителей Хочака, в которой те сами были виноваты. Больше подобных помех в работе допускать нельзя ни в коем случае. Что же касается позволения сопровождавшим их тсла находиться в кабине, то это было необходимо. Им гораздо удобнее в помещении, где температура приближена к привычной для них, чем на палубе. Впрочем, Этьен их и не опасался. Да и устал он опасаться всех и всего. Тем более что он неделями мирно спал среди этих тсла. Они заслужили его доверие. Кроме того, в случае необходимости они с Лирой могут запереться в своей кабине, и ни один любопытный тсла не сможет переключить запертый автопилот.

Утро было жарким и влажным. Этьен удобно расположился вместе с Лирой в укромном уголке, где они обычно обедали. Рядом на полу устроился Тилл.

Носильщики принимали пищу подальше к корме, в складском помещении, превращенном в жилье для них. Они могли бы присоединиться к землянам, но предпочли этого не делать. Этьен спросил, в чем причина.

— Им стыдно, — объяснил Тилл.

— Ага, — сказала Лира с выражением удовлетворения на лице. Судя по всему, она продолжала мыслить прежними категориями. — Потому что они вынуждены были сражаться?

— О нет. — Тилл стукнул шестипалой рукой по котелку. — Им стыдно, потому что им не было позволено выполнить их намерения.

— Но они сделали все, — возразил Этьен. — Мы в безопасности и вернули свой корабль.

— Да, но не благодаря нашей помощи.

— Вы отключили патрульных в гавани.

— Мы намеревались помогать тебе во время всего путешествия, Этьен. А вместо этого вынуждены были только беспомощно стоять и смотреть, как это замечательное судно, — он топнул по металлическому полу, — делает гораздо больше, чем мы, чтобы освободить себя.

— Но вы и не смогли бы сделать больше, чем сделали, — сказала Лира. -

Нам едва хватило времени, чтобы голосом привести судно в действие.

— Дело не в этом. Мы понимаем, что не смогли бы нести судно к реке на плечах, но ведь мы даже не попытались. Поэтому у нас нет заслуг за победу над врагом.

Лира почувствовала себя неловко.

— Насколько я понимаю, ваше общество очень миролюбиво.

— Конечно, это так.

— Тогда как вы можете говорить об обретении заслуг в бою?

— Подобно каменной лавине, объявленный враг считается природным явлением. Став врагом, он лишил себя права считаться цивилизованным.

Этьену было приятно видеть неловкость, которую испытывала жена:

— Но ведь и враг считает, что поступает по правилам цивилизованного общества.

— Судить о его поступках можно в соответствии со стандартами действительно цивилизованного общества.

— Ты имеешь в виду стандарты общества тсла?

— Конечно. Уж не хочешь ли ты сказать, что им нужно считаться со стандартами общества маев? — Тилл казался слегка возмущенным. — Подлинные цивилизованные индивидуумы инстинктивно чувствуют, из Чего складывается цивилизованное поведение.

— Это весьма удобно, я думаю.

— Вовсе нет. Наши моральные стандарты не так гибки, как кажется.

— А вы чувствуете жалость, когда убиваете врага?

— Естественно. Враг — это тот, кто добровольно отказался от своей души. Что же нам еще чувствовать к нему, как не жалость.

— Но это не помешало бы вам убивать каждого мая, который встал бы у вас на пути в Хочаке?

— Нет, конечно. Препятствуя нам в возвращении нашего имущества, они демонстрировали свое несогласие с правилами поведения в цивилизованном обществе и таким образом исключали себя из числа цивилизованных существ. Я не вижу тут никаких противоречий.

— Никаких противоречий, действительно. — Этьен взглянул на жену. Лира уронила свой блокнот. Она не могла смотреть в глаза Тиллу. — Мы просто хотели кое-что уяснить.

— Я думала, — заметила Лира мягко, — что тсла считают убийство грехом.

— Убить цивилизованное существо действительно ужасный грех. Но нет моральных ограничений для защиты себя от нецивилизованного существа, точно так же, как нет ничего плохого в строительстве крыши от дождя.

— Все ясно, — кивнул Этьен. Он все понял. Совсем не нужно беспокоиться о безопасности таких миролюбивых существ, как тсла. При всем своем пацифизме они вполне способны постоять за себя, если возникнет необходимость. Убить цивилизованное существо — грех. Значит, любой, кто напал на меня, — нецивилизованный. — Очень удобная философия, — усмехнулся

Этьен.

Услышанное нанесло ощутимый удар по самолюбию Лиры, начавшей романтизировать общество тсла. Возлюбленные ее мистики были не менее кровожадным народцем, чем любые другие примитивные племена. Конечно, это не так красиво. Но зато ясно, что они могут сознательно драться с любым, кто не будет соответствовать их стандартам цивилизованного существа. Когда ты сам устанавливаешь эти стандарты, это дает тебе возможности гибко подходить к понятию необходимой самообороны.

Лира продолжала вытягивать информацию из Тилла, надеясь найти все-таки подтверждение своим прежним представлениям о благородстве тсла.

Этьен ушел проверить автопилот и заодно посмотреть, как себя чувствуют другие тсла и Хомат. Он также хотел сказать носильщикам, что, на его взгляд, они получили большие заслуги за то, что сделали в Хочаке.

Экспедиция теперь была на расстоянии более трех тысяч километров к северо-северо-западу от станции и отдаленной дельты Скатанды. Облака, появившиеся днем на небе, принесли некоторое облегчение, слегка снизив жару и влажность. Баршаягад стал резко сужаться. Отвесные скалы ограничивали поступление дневного света к реке. Теперь можно было разглядеть обе стороны каньона, хотя край плато Гунтали с расстоянием отдалялся. Первое время путешественникам казалось, будто они плыли по каньону.

Впереди их ждал еще один большой приток Скара — река Гаджа, за ней, если верить Тиллу, скалы Баршаягада неожиданно сближались, а так уже совсем близко до места, где рождались лесные черти, называемого

Топапасирут. За Топапасирутом простирались земли, неизвестные даже мудрецам Турпута.

Одно не беспокоило больше Этьена — это мысль об увлечении Лиры обычаями тсла. После того как Тилл за завтраком объяснил философию своего народа, легко позволяющую принимать участие в боевых действиях, Этьен больше не видел свою жену в национальной одежде тсла.

Они достигли места, где Гаджа потоком вливалась в чистый Скар. Тсла все объяснили точно. Это действительно широкая река, вода которой имела оттенок ржавчины. Гаджа — новая Амазонка, а при этом всего лишь простой приток. Этьен уже не удивлялся. Тсламайна уже достаточно поразила его своими феноменами.

За Гаджей Скар быстро сужался. Течение убыстрилось. С гор потекла белая вода — впервые за все их долгое путешествие вверх по реке. Облака сгущались. И Этьен понял, почему эта часть реки не была точно нанесена на карту единственным спутником, находившимся на орбите планеты. На высоте восемь тысяч метров над головой край Гунтали сверкал льдом и снегом.

В тот день они плыли медленнее обычного, чтобы Этьен мог взять пробы воды. Пока Этьен находился в лаборатории, Лира наблюдала за приборами.

Несколько тсла следили за работой Этьена. Хомат дремал на палубе. Вдруг что-то резко толкнуло судно, чуть не сбив Этьена с ног. Удар пришелся по правой стороне корпуса.

— Что случилось? — закричал Этьен.

— Не знаю, что-то ударило нас снизу, — отозвалась Лира.

— А что на сканере?

— Ничего. Это не из реки.

Этьен начал быстро соображать. То, что толкнуло их, не появилось на сканере, значит оно находится не впереди них, не по ходу судна. Значит, это нечто пришло откуда-то сзади. Следовательно, это не скала.

Вдруг истерически закричал Хомат. Этьен и тсла выскочили через дверь на жаркий, влажный воздух. Этьен поймал себя на мысли, что хорошо бы иметь пистолет.

Но пистолет тут бы не помог. Этьен смотрел на медленно поднимавшийся утес, черный, как полированный обсидиан. В этом утесе была каверна с арками струящихся сине-черных лент, похожих ка китовый ус, только толще и более широко расположенных.

— Лакоти! — зарыдал Хомат в ужасе.

Этьен сразу понял, почему на сканере не появилась эта тварь. Сканер был запрограммирован фиксировать только объекты, опасные для судна, и, естественно, игнорировал всякую органическую жизнь, ползающую по дну реки.

Быстрое течение обеспечивало пищей лакоти, который, безусловно, отдыхал в иле Скара, открыв пасть в намерении сожрать все, что принесет ему река.

Пока, конечно, что-нибудь не побеспокоит его. Если у лакоти и имелись глаза, то они были скрыты сзади этой огромной кавернообразной пасти.

Лакоти двигался за ним, это было понятно сразу. Этьен закричал без страха, но не имея никакого желания более подробно изучать внутренности чудовища. Может быть, он и плохой пловец, но в последнюю секунду сможет развить большую скорость.

— Лира, за нами гонится тварь размером в половину звездолета. Давай поскорее убираться отсюда.

— А что же, по-твоему, я делаю? Я все вижу на экране. — Ее голос звучал истерично. — Но я не могу выжать большей скорости.

— О Боже, — пробормотал Этьен. — Тилл?

У тсла было фаталистическое выражение на лице.

— Мы не имеем опыта путешествий по реке, и нам незнакомы эти твари.

Мы можем только молиться.

Этьен вошел в кабину. Гигантская глотка медленно приближалась.

Проблема состояла в том, что эта тварь сосала воду, и гидрофойлу было трудно противостоять этому. Если они не встанут на водорезы и не прибавят скорости, то попадут в глотку лакоти, как пробка в канализационную трубу.

Этьен не знал, что делать, у них не было времени. Он отпихнул Лиру в сторону. Она не возражала.

— Чрезвычайное переключение!

— Я уже пыталась!

Он бросился к приборам. Экраны потемнели. Можно было слышать шум воды, струящейся в глотку чудовища. Раздался знакомый рев реактивных двигателей. Лиру отбросило к стене. Этьен вдавился спиной в кресло. На мгновение ему показалось, что он увидел толстую черную губу над судном, а внизу — бесконечную глотку.

Потом они снова выскочили на свет, и экран заднего видения показал удалявшуюся пасть. Она закрылась, и лакоти погрузился в воду, как остров.

Быстрая проверка с помощью сканера показала, что чудовище не преследует судно, причем выглядело оно на экране, как нагромождение камней, грязи и водорослей. Лакоти здорово камуфлировался, и чем скорее они достигнут чистой воды, тем лучше. Этьен еще раз проверил приборы, прежде чем позволить себе глубокий вздох облегчения.

— Пойди посмотри, все ли в порядке с нашими пассажирами, — обратился он к жене.

— Не приказывай мне, — огрызнулась она, откинув назад волосы. — Я знаю, что делать. Просто я не такая бесчувственная машина, как ты, вот и все.

— Когда ты нажимала на акселератор, то забыла отключить второй рычажок у автопилота. Вот почему вся команда не сработала. — Этьен говорил очень мягко, понимая, что Лира находится на грани истерики.

— Я знаю, — пробормотала она, злясь на себя, а не на него. — Я увидела эту гадость на экране и испугалась. Я думала… я несколько запаниковала.

— Такое могло случиться с каждым, — заметил Этьен мягко.

Он хотел сказать не это. Он хотел назвать ее тупой, безмозглой дурой.

Но он так не поступил. Он стал нежным и понимающим. Наверное, в первый раз он поступил умно с тех пор, как они вышли из «шаттла» на станции много месяцев назад. Он не знал, отчего поступил так, и это смутило его.

— Я собираюсь устроить полную проверку всех систем, — сказал он. -

Эта дрянь выскочила из-под киля и крепко ударила нас. Я должен быть уверен в том, что она что-нибудь не сломала.

Лира кивнула:

— Я пойду осмотрю трюм.

Она вышла и через несколько минут вернулась. На ней лица не было.

— Этьен, у нас большое несчастье.

— Что случилось? — Он повернулся вокруг на своем кресле и смотрел на нее, не веря. — Что? Говори скорей!

— Среди наших носильщиков была женщина. Ее имя Уон. Когда ты ударил по акселератору, меня бросило на стену Все, кто был сзади, попадали на палубу

Но Уон стояла наверху возле мачты. Когда мы рванулись вперед, она упала и разбила череп. Она мертва.

Его пальцы впились в кресло.

— У меня не было выбора. В следующую секунду было бы поздно — мы превратились бы в пищу для лакоти.

— Я уже объяснил это Тиллу и другим, они полностью понимают нас. Они попросили..

Этьен не поднимал глаз.

— Чего они хотят?

— Они были бы благодарны, если бы мы остановились где нибудь на ночь и они смогли бы воздать Уон полагающиеся почести Я не знаю деталей, но, похоже, речь идет о ритуале. Они просят встать на якорь где-нибудь у берега.

— Полагаю, мы сможем найти тихое место. Единственное, что мы можем сейчас сделать. Мне действительно очень жаль, Лира. Это была моя вина.

Она слегка улыбнулась.

— Тсла поняли нас. Они довольно спокойно относятся к смерти.

Он поднял глаза.

— Может быть, это и лучше. Если это признак социальной зрелости, я готов пойти на уступку и признать это.

Но от его уступки Лира не стала чувствовать себя лучше.

Они нашли маленькую бухточку среди скал. Ночное небо было беззвездным, серым из-за плотного слоя облаков от одного края Гунтали до другого.

Лира решила утопить свою печаль в работе, собираясь записать тончайшие нюансы погребальной церемонии тсла, которая осуществлялась на открытой палубе корабля. Для церемонии потребовались факелы и немного специальной пудры, которая была у Тилла. Не желая участвовать в этом и даже смотреть, Хомат перетащил свою подстилку подальше. Он лежал, бормоча какие-то молитвы или заклинания. Менее интересуясь туземными ритуалами, чем жена, Этьен с комфортом отдыхал в кабине.

Неожиданно вбежала Лира. Увидев ее лицо, он прекратил чтение и уставился на жену. Она бросилась к нему, он обнял ее, чтобы успокоить.

— Что случилось, Лира, в чем дело?

Она не закрыла за собой дверь, и оттуда доносилось спокойное пение тсла.

— Прощальный ритуал… — прошептала она, давясь словами.

Лира упала ничком, магнитофон, висящей на шее, вдавился ей в грудь.

Любопытство побороло безразличие, и Этьен вышел из кабины посмотреть, что там происходит.

На палубе горели факелы, освещая то, что так не понравилось Лире. Его реакция не была такой резкой, как у нее. Не то чтобы ему понравилось увиденное, но поскольку у него не было никаких иллюзий относительно тсла, происходящее на палубе вызвало у него меньшее отвращение и разочарование, чем у жены.

Тсла были глубоко поглощены погребальный ритуалом, и только Тилл оторвался, чтобы приветствовать Этьена. Он выглядел озабоченным. С его рта и хобота капала кровь.

— Лира неожиданно покинула нас. Надеюсь, мы ничем не обидели ее?

Этьен проявил неожиданные для себя способности к дипломатии.

— Моя жена считает тебя и твой народ благородней многих. Но кое-что ей не понравилось.

Тилл дрогнул, его большие грустные глаза обратились к двери.

— Понятно, но ты относишься иначе?

— Я не одобряю, но и не осуждаю. Так же относилась бы и Лира, если бы она продолжала рассматривать это с научной точки зрения.

— Мне грустно, — продолжал Тилл. — Но это — неотъемлемая часть ритуала и должна быть сделано в тот же день, как можно скорее после смерти, в противном случае…

Этьен прервал его:

— Понятно, Тилл. — Он не мог оторвать глаз от сцены на палубе. -

Только эти обычаи очень отличаются от тех, что приняты у моего народа.

— Я могу только посочувствовать. — Тилл сделал жест назад. — Друзья очень любили Уон. Нельзя даже подумать о том, чтобы отправить ее душу в загробный мир без надлежащего выражения любви.

— Мы относимся к этому делу так же, — сказал Этьен, правда, мы проявляем свою любовь скорее философски и не так спешим.

— Обычаи разные у всех людей. А теперь простите меня, я должен принять участие в обряде, или же душа Уон не найдет меня среди своих друзей.

— У тебя кровь на лице, — заметил Этьен.

Тилл вытер.

— Это результат ритуального контакта, — объяснил он. — Уон ударилась о палубу очень сильно.

Этьен покинул церемонию и вернулся в кабину, закрыв за собой дверь.

Лира сидела на кровати, уткнувшись в ксенологическую программу, записанную на видеомагнитофон. Он сомневался, что она видела слова. Этьен сел рядом и обнял жену за плечи.

— Я понимаю твои чувства, — сказал он. — Крушение иллюзий всегда неприятно.