Век дракона (№3) - Луна предателя

С неожиданной острой болью Серегил вспомнил, как его ребенком привозил сюда отец; это было одно из немногих светлых воспоминаний о нем. Легенды по-разному объясняют происхождение Чаши, говорил Корит. Некоторые утверждают, что она — подарок дракона Ауры первым Одиннадцати. В других говорится, что первые ауренфэйе, попавшие в Сарикали, обнаружили ее уже на постаменте. Чаша существовала с незапамятных времен; она ничуть не пострадала за столетия ни от времени, ни от непогоды; Чаша олицетворяла связь Ауры с ауренфэйе и ауренфэйе друг с другом.

«Связь, которая была для меня обрублена, как отрубают у дерева больную ветвь», — с горечью подумал Серегил; он наконец обратил внимание на членов лиасидра. Девять из этих одиннадцати когда-то пощадили его жизнь, но обрекли на унижение.

Его отец был в то время кирнари, и он проявил полную готовность подчиниться атуи, послав сына на казнь. Теперь среди лиасидра находилась Адриэль; Серегил никак не мог встретиться с ней глазами. Другим новым человеком, вошедшим в состав совета, был Элос-и-Ориан, кирнари Голинила. Рядом с ним стоял величественный Юлан-и-Сатхил, его худое морщинистое лицо ничего не выражало.

Серегил сделал над собой усилие и снова перевел взгляд на сестру; она стояла ближе всех к Чаше. Адриэль заметила брата, но быстро отвела глаза.

И знай, что это обстоятельства, а не холодность с моей стороны заставляют меня быть сдержанной.

Но сейчас он стоял здесь, вне их круга, и заверения сестры не могли заполнить пустоты у него в груди. Серегил почувствовал, как у него комок поднимается к горлу, и отвернулся.

Рядом с Адриэль стоял Райш-и-Арлисандин, глава Акхенди. Серегил помнил его молодым — теперь волосы кирнари побелели, морщины стали глубже. По крайней мере у них есть один надежный союзник, пусть даже и не очень могущественный.

По сигналу Клиа Серегил и остальные спешились. Принцесса сняла перевязь с мечом, передала оружие Беке и с гордо поднятой головой вошла внутрь каменного круга. На расстоянии нескольких шагов за ней последовали Серегил, Теро и Торсин.

Магия Сарикали чувствовалась здесь еще больше. Серегил заметил, как широко распахнулись светлые глаза волшебника, когда его захлестнули волны волшебной силы. Клиа, должно быть, тоже почувствовала действие магии, но поступь ее осталась ровной. Остановившись перед советом, она протянула вперед руки ладонями вверх и на прекрасном ауренфэйском произнесла:

— Я пришла к вам во имя великого Ауры Светоносного, известного нам как Иллиор, и по воле моей матери, Идрилейн Второй Скаланской.

Навстречу ей выступил Бритир-и-Ниен, кирнари Силмаи, хрупкий старец, похожий на иссохший ивовый прутик. На правах старейшего члена лиасидра он заговорил с принцессой от имени совета.

— Приветствую тебя, Клиа-а-Идрилейн Элестера Коррутестера из Римини, принцесса Скаланская, отпрыск Коррута-и-Гламиена из Боктерсы! — Ауренфэйе снял с себя тяжелое золотое ожерелье с бирюзой и надел на Клиа. — Да поможет нам мудрость Светоносного.

Принцесса в ответ преподнесла старцу пояс; золотые пластины, украшавшие его, были покрыты эмалью с изображением дракона Ауры.

— Да воссияет над нами Светоносный!

Адриэль наполнила Чашу Ауры водой из озера. Грациозная, в белой тунике, украшенной драгоценностями, молодая женщина подняла сосуд к небу, а затем поднесла его сначала Клиа, затем благородному Торсину, Теро и, наконец, Серегилу.

Пальцы Серегила коснулись руки сестры, он поднес Чашу к губам. Вода была такой же холодной и сладкой на вкус, какой он ее помнил. Пока он пил, его глаза встретились со взглядом Назиена-и-Хари, кирнари клана Хамам, деда убитого им когда-то хащица. Ни малейшей тени радушия не было в этом взгляде.

Сидя на лошади, Алек слушал, как Ниал подробно называет имена всех кирнари; все одиннадцать ради торжественной церемонии облачились в белые туники и сенгаи, так что невозможно было различить представителей разных кланов по их головным уборам.

Одно лицо, впрочем, было знакомо юноше и без Ниала. Он видел Адриэль однажды, незадолго до войны, и теперь с дрожью возбуждения наблюдал, как она подносит брату изогнутую чашу. Что, интересно, они чувствуют в этот момент, размышлял Алек, когда наконец так близки, но по— прежнему вынуждены проявлять сдержанность?

Стоящие вокруг кирнари в отличие от Адриэль и Серегила не скрывали своих чувств. Когда священный сосуд дошел до Серегила, несколько человек обменялись мрачными взглядами, на некоторых лицах заиграла улыбка. Среди последних был и старик ауренфэйе; Алек впервые видел действительно старого представителя этого народа. Худой, изможденный, с ввалившимися глазами под нависшими веками, он двигался медленно и осторожно, словно боялся рассыпаться.

— Это Бритир-и-Ниен, глава Силмаи, — объяснил юноше Ниал, — ему не меньше четырехсот семидесяти, солидный возраст даже для ауренфэйе.

У Алека, все еще не вполне свыкшегося со знанием о собственном происхождении, перспектива столь долгого жизненного пути вызвала смутную тревогу.

Молодой человек принялся рассматривать ближайших к нему ауренфэйе; судя по сенган, здесь присутствовали как представители нескольких основных семей, так и люди из более мелких кланов. Многие были одеты в туники, на остальных были мантии и длинные ниспадающие плащи. Сенгаи тоже можно было увидеть самые разнообразные: от переплетения нескольких полосок ткани до расшитых шелком, украшенных кисточками или орнаментом из металлических бусин тюрбанов. Каждый клан завязывал их на свой лад: кто-то плотно обвязывал тканью голову, кто-то сооружал замысловатые складки.

К вящему удовольствию Алека, он обнаружил небольшую группу людей в темно-зеленых одеждах клана Боктерса. Один из них, молодой человек с седой прядью в волосах, словно почувствовав взгляд Алека, обернулся; некоторое время он разглядывал юношу с доброжелательным интересом, а затем принялся что-то шептать паре, стоящей рядом. У мужчины было некрасивое длинное лицо. Тонкие губы темноглазой женщины были плотно сжаты, но, завидев Алека, она улыбнулась. Ее лицо украшала татуировка, правда, не такая сложная, как у представителей клана Катме, — всего две горизонтальные черточки под каждым глазом. Алек улыбнулся в ответ, потом, смутившись, отвел взгляд. Похоже, родственники Серегила уже догадывались, кто он.

— Женщина, которая тебя только что поприветствовала, — третья сестра Серегила, — прошептал Ниал.

— Мидри-а-Иллия? — с удивлением спросил Алек. Женщина была совсем не похожа ни на Серегила, ни на Адриэль. — А что означают те черточки у нее на лице?

— Она обладает даром целительницы.

— А остальные? Ты их знаешь?

— Того молодого человека — нет; а мужчина постарше, я полагаю, муж Адриэль, Саабан-и-Ираис.

— Муж? — переспросил Алек; он снова посмотрел на боктерсцев.

Переводчик удивленно поднял бровь.

— А ты не знал?

— Я думаю, и Серегил не в курсе. — Алек на секунду умолк, а затем спросил: — А чиптаулосцы здесь есть?

— О нет. Из-за бегства Илара тетсаг между Боктерсой и Чиптаулосом по— прежнему в силе; кровная вражда ничуть не утихла. Появление здесь чиптаулосцев выглядело бы как вызов Клиа — родственнице боктерсцев.

— Благородный Торсин утверждает, что присутствие Серегила может иметь тот же эффект.

— Возможно. Но у Серегила есть более могущественные союзники.

Когда церемония официального представления завершилась, кирнари разошлись и постепенно в сопровождении родичей исчезли в окрестных улочках.

Адриэль проводила Клиа за пределы каменного круга. Покинув священную территорию, она, как и Мидри, бросилась к Серегилу; обе женщины крепко ухватили его плащ, как будто опасались, что тот от них сбежит. Серегил обнял сестер, на мгновение упавшие волосы закрыли его лицо. Остальные боктерсийцы присоединились к группе, и вскоре Серегила уже трудно было рассмотреть в этой радостно гомонящей толпе. Адриэль представила Саабана; Алек увидел, как изумление на лице друга сменяется довольной усмешкой. Он явно одобрял брак сестры.

Клиа перехватила взгляд Алека и улыбнулась. Теро и Бека, впервые видевшие семью Серегила, пытались скрыть свое отчаянное любопытство.

— Как я рада тебя видеть, — Адриэль держала брата за руку, — и тебя тоже, Алек тали. — Высвободив руку, она притянула к себе Алека и расцеловала в обе щеки. — Наконец-то ты добрался до Ауренена. Добро пожаловать!

Но я забыла о своих обязанностях, — воскликнула Адриэль, украдкой вытирая глаза. — Принцесса Клиа, позволь мне представить членов клана Боктерса. Моя сестра, Мидри-а-Иллия. Мой муж, Саабан-и-Иране. А это Кита-и-Бранин, друг детства Серегила, он любезно согласился быть твоим конюшим в Сарикали.

Адриэль указала на того самого молодого человека, что с таким любопытством разглядывал Алека во время церемонии. Серегил сгреб его в объятия, не помня себя от счастья.

— Ты ли это, Кита-и-Бранин! Как же, как же, помню, из-за тебя я пару раз вляпывался в какие-то сомнительные истории!

— Пару раз? Да из-за тебя я получил половину порок, которые мне задали в детстве! — И со смехом Кита тоже обнял Серегила.

«Одно из увлечений юности, о которых упоминал Серегил?» — гадал Алек, сгорая от ревности.

— Закрой рот, а то ворона влетит, — прошептала Бека, толкая Алека под ребра.

Юноша потряс головой, приходя в себя; он молил богов, чтобы его чувства не оказались столь же очевидны и для остальных.

Отпустив Серегила, Кита почтительно поклонился Клиа.

— Досточтимая родственница, в тупе Боктерсы для тебя приготовлены апартаменты. Как только пожелаешь отправиться туда, только скажи — я к твоим услугам.

— Наши дома рядом, — обратилась к принцессе Адриэль. — Позволь пригласить тебя сегодня на ужин.

— С удовольствием. Не могу описать, как это приятно, — знать, что хоть одному кирнари я могу полностью доверять.

— Возможно, не одному. — Мидри кивнула Амали-а-Яссара; молодая женщина подошла рука об руку со своим супругом, облаченным в белые одежды кирнари.

«Клянусь Четверкой!» — подумал Алек. Он знал, что Амали моложе своего мужа, но не настолько же! Кирнари мог быть ее дедом: вокруг глаз и рта его лежали глубокие морщины; из-под белоснежного сенгаи выбивались редкие седые волосы. Что же, если верить счастливой улыбке и сияющим глазам Амали, для настоящих чувств возраст не помеха.

— Клиа-а-Идрилейн, это мой муж, Райш-и-Арлисандин, кирнари Акхенди, — сияя улыбкой, представила старика Амали.

Последовал очередной обмен приветствиями, и вскоре Алек уже жал руку новому знакомому.

— О, сам юный хазадриэлфэйе! — воскликнул Райш. — Воистину это знак Светоносного — то, что принцесса прибыла с таким сопровождающим! — Не отпуская руки Алека, кирнари коснулся следа драконьих зубов на ухе юноши. — Ну конечно, Аура уже отметил тебя всем на обозрение.

— Любовь моя, ты совсем смутил бедного мальчика. — Амали снисходительно похлопала Райша по руке, как будто он действительно был ее дедушкой.

— Я рад, что я здесь, какова бы ни была причина, — ответил Алек.

Разговор перекинулся на другие темы. Воспользовавшись моментом, юноша присоединился к турме Ургажи. Ниал тоже находился среди конников Беки. Его не было среди тех, кто приветствовал акхендийцев. Издали с угрюмым видом переводчик провожал глазами Амали.

— Моя жена с большим чувством говорила мне о тебе, прекрасная госпожа,

— обратился Райш к Клиа. — Воистину это великое событие — после столь долгого перерыва тирфэйе вновь вступили на землю Ауренена. Молю Ауру, чтобы в будущем твои соотечественники стали нашими частыми гостями.

— Кирнари, мы ждем тебя и представителей твоего клана на пир сегодня вечером, — вмешалась Адриэль. — В благодарность за то, что вы в целости и сохранности доставили в Сарикали нашу родственницу, а кроме того, как верного союзника принцессы в ее начинаниях.

— Боктерса оказывает мне большую честь своим гостеприимством, — ответил Райш, — а сейчас позвольте мне оставить вас:

вам предстоит разместить наших гостей. До вечера, друзья мои!

Оставив Серегила среди его родственников, Алек ехал рядом с Бекой.

— И что ты думаешь обо всем этом? — спросил он по-скалански.

Девушка покачала головой.

— Все еще не могу поверить, что мы здесь. Мне все время кажется, что вот сейчас вынырнет один из тех страшных темных призраков, преследовавших Серегила.

Поворачивая за угол, Алек поднял голову; те, кто внимательно следил за ними, вовсе не были призраками-башваи. На высоком балконе стояло несколько кирнари в белых туниках. Под таким углом Алек не мог разглядеть выражения их лиц, но недоброе предчувствие подсказывало ему — они не улыбались гостям.

— Скаланская царица послала к нам ребенка во главе детей! — Руэн-и-Ури, глава клана Дация, наблюдал за проезжающей внизу кавалькадой вместе с Юланом-и-Сатхилом и Назиеном-и-Хари, хаманским кирнари.

Юлан-и-Сатхил позволил себе слегка улыбнуться. Руэн был за переговоры со скаланцами; сомнения, которые он испытывал теперь, очень устраивали кирнари Вирессы.

— Не обманывайтесь их кажущейся юностью. Муха цеце вылупляется, спаривается и умирает в один день, но за этот короткий промежуток времени она успевает наплодить сотни себе подобных, а ее укус способен свалить лошадь. То же самое и с недолговечными тирфэйе.

— Посмотрите на него, — прорычал Назиен-и-Хари, указывая пальцем на изгнанника, свободного, получившего разрешение появиться в Сарикали. — Родственник он царицы или нет, они привезли с собой убийцу моего внука! Это вызов моему клану. Неужели эти тирфэйе настолько глупы?

— Это вызов всему Ауренену, — согласился Юлан; он вовсе не собирался сообщать Назиену, что в свое время проголосовал за временное возвращение Серегила на родину.

Райш-и-Арлисандин обвил рукой талию жены и нежно поцеловал ее; супруги направлялись в тупу Акхенди.

— Я вижу, путешествие пришлось тебе по душе, тали. Расскажи мне о своих впечатлениях о Клиа и ее людях.

— Скаланская принцесса умна, искренна, честна, — отвечала Амали, играя янтарным амулетом, висящим на груди у мужа. — Торсина-и-Ксандуса ты знаешь. А остальные… — Она вздохнула. — Как ты видел, бедный Алек — ребенок, играющий в мужчину. Яшел он или нет, он так наивен, так простодушен, так открыт, что я боюсь за него. Благодарение Ауре, он не имеет особого значения. Вот волшебник — это да, странная, таинственная фигура. Он молод, но не стоит его недооценивать. Он еще не показал своей настоящей силы.

— А изгнанник? Амали нахмурилась.

— Он не такой, как я ожидала. За почтительными манерами скрывается гордое, яростное сердце. Годы, проведенные среди тирфэйе, сделали его мудрее, и, судя по тому, что слышали мои люди от скаланцев, он способен на большее, чем кажется на первый взгляд. К счастью, его цели совпадают с нашими. Я не доверяю ему. А что по его поводу решила лиасидра? Создаст ли его присутствие какие-либо трудности для нас?

— Пока рано судить об этом. — Какое-то время они шли молча, затем Райш спросил: — А что Ниал-и-Никаи? За время путешествия у тебя была возможность возобновить знакомство.

Амали покраснела.

— Ну, конечно, мы разговаривали. Похоже, он увлекся рыжеволосой девушкой — капитаном охраны принцессы.

— Ты ревнуешь, тали?

— Как ты можешь так говорить!

— Извини. — Кирнари прижал жену к себе. — Говоришь, сходит с ума по тирфэйе? Как необычно! Это может нам пригодиться.

— Возможно. Думаю, Клиа — хороший выбор с нашей стороны, если она произведет на лиасидра столь же благоприятное впечатление, как и на меня. Она должна! — Со вздохом женщина положила ладонь на живот, где шевельнулся их первенец. — Во имя Ауры, так много зависит от ее успеха. Да пребудет с нами Светоносный!

— Воистину, — пробормотал Райш; наивная вера юной жены вызвала у него грустную улыбку. Слишком часто воля богов заключается в том, чтобы позволить людям самим решать свои проблемы…

Глава 11. На новом месте

Сердце Алека оборвалось, когда Адриэль показала им дом, предназначенный для гостей. Это было высокое узкое здание, увенчанное маленькой открытой со всех сторон башенкой; оно зловещим силуэтом вырисовывалось на вечернем небе.

Оказавшись внутри, юноша не почувствовал себя лучше. Хотя отведенные вновь прибывшим покои имели все необходимые удобства, а улыбающиеся боктерсийцы старались всячески услужить, дом по-прежнему оставлял тягостное, мрачное впечатление — совсем не похожее на чувство простора и комфорта, которое Алек испытал в Гедре.

«Что на свете может заставить считать это место красивым?» — снова начал гадать Алек, но, пока Кита показывал им дом, предпочел оставить свое мнение при себе. Молодой боктерсиец провел их с Серегилом по лабиринту еле освещенных, расположенных на разных уровнях комнат, соединенных узкими коридорами и галереями, идущими под странными углами. Внутренние помещения не имели окон, а внешние выходили на широкие балконы; ни занавесей, ни ставней, обеспечивающих уединение, они не имели.

— Интересные же архитектурные идеи были у ваших башваи, — пожаловался Алек Серегилу, споткнувшись о неожиданно встретившуюся в проходе ступеньку.

Внутренние стены были сооружены из того же узорчатого камня, что и внешние. Алек, привыкший в Скале к красочным фрескам и статуям, нашел это странным: казалось бы, здешние жители тоже должны стремиться сохранить живописную память о своей жизни…

Большую часть нижнего этажа занимал просторный зал для торжеств. Маленькие комнаты позади него отводились для личных нужд обитателей; в задней части здания располагались ванные и огромная кухня, выходящая в обнесенный стенами конюшенный двор. Правую сторону его занимали стойла, а слева тянулось низкое строение, в котором расположились солдаты турмы Беки. Калитка в стене выходила в узкий проулок между предназначенным для гостей домом и домом Адриэль.

Клиа, Торсину и Теро были отведены покои на втором этаже, Серегилу и Алеку — большая комната на третьем, мрачная, несмотря на красочные ауренфэйские украшения; ее высокий потолок тонул в темноте.

Алек обнаружил в конце коридора узкую лестницу и поднялся по ней на плоскую крышу к восьмиугольному каменному павильону — той самой башенке, которую заметил раньше.

Через арки в каждой из восьми его стен открывался красивый вид на город. Внутри находились скамьи и столы из гладкого черного камня. Оказавшись в одиночестве в павильоне, Алек с легкостью представил себе сидящих вокруг первых обитателей дома, наслаждающихся вечерней прохладой. Мгновение он почти слышал эхо умолкших голосов и шагов, звуки музыкальных инструментов.

Неожиданный скрип кожаной подошвы на камне заставил юношу вздрогнуть; обернувшись, он обнаружил, что в дверях стоит усмехающийся Серегил.

— Видишь сны с открытыми глазами? — Он подошел к арке, выходящей на дом Адриэль.

— Пожалуй. Как называется это сооружение?

— Коллос.

— Такое чувство, будто здесь водятся привидения. Серегил положил руку на плечо Алеку.

— Так оно и есть, только их не нужно бояться. Сарикали снятся сны, и иногда город во сне что-то бормочет. Если достаточно долго прислушиваться, можно что-нибудь услышать. — Слегка повернув Алека, Серегил показал на маленький балкон под крышей дома сестры. — Видишь то окно, справа? Это была моя комната. Я целыми часами сидел на балконе и прислушивался.

Алек представил себе, как любопытный сероглазый подросток, опершись подбородком на руку, ловит звуки чужой музыки в ночном воздухе.

— Тогда ты их и слышал?

Серегил сильнее стиснул плечо юноши.

— Да. — На мгновение его лицо выразило то же страстное нетерпение, которое когда-то испытывал мальчишка. Однако прежде чем Алек успел что-нибудь сказать, Серегил снова был самим собой. — Я, собственно, пришел сказать тебе о том, что тебя ждет ванна. Так что спускайся вниз сразу, как будешь готов.

С этими словами Серегил ушел.

Алек еще немного помедлил в павильоне, но услышал лишь знакомые звуки — его спутники устраивались на новом месте.

Бека отказалась от покоев в основном доме; она предпочла маленькую боковую комнатку в здании, служившем казармой ее конникам.

— С самого приезда сюда я не видела еще ни единого как следует укрепленного здания, — проворчала Меркаль, оглядывая дом, двор и конюшни.

— Вот и начинаешь гадать, что случилось с этими башваи, — согласился Бракнил. — Кто хочешь может сюда явиться и захватить город.

— Мне это тоже не слишком нравится, — ответила Бека, — но тут уж ничего не поделаешь. Проследи, чтобы часовые разложили костры, как следует осмотри помещение и выставь стражу у всех выходов. Все по очереди будут нести караул, сопровождать Клиа и уходить в увольнение. Такой порядок не должен дать солдатам заскучать слишком скоро.

— Те, кто не на дежурстве, будут заниматься учениями, как обычно, — сказала Меркаль, — группами по трое, ветераны поучат новичков и присмотрят, чтобы они не уходили далеко от дома, пока не станет ясно, действительно ли нам здесь рады. Судя по выражению лиц некоторых местных жителей, которых я видела сегодня, могут быть стычки.

— Верно подмечено, сержант. Передайте всем солдатам: если ауренфэйе начнут задираться, принцесса Клиа приказывает не обнажать оружие, кроме как для защиты собственной жизни. Это ясно?

— Как небо после грозы, капитан, — заверил ее Рилин. — Ради высокой политики лучше получить пинок, чем дать. Бека вздохнула.

— Будем надеяться, что до этого не дойдет. Врагов с нас довольно и за морем.

Войдя в длинную общую комнату казармы, Бека обнаружила Ниала, распаковывающего свой дорожный мешок рядом с одним из тюфяков.

— Так ты тоже будешь жить с нами? — спросила она, чувствуя, как странно затрепетало сердце.

— Может быть, мне не положено? — Он неуверенно снова потянулся к мешку.

Краем глаза Бека заметила, как Каллас и Стеб обменялись выразительными улыбками.

— Мы все еще в тебе нуждаемся, конечно, — решительно сказала Бека. — Только нужно сообразить, что тебе поручить, — ведь солдаты будут нести службу в разных местах. Может быть, госпожа Адриэль найдет еще переводчика или двух: нельзя же ожидать, что ты окажешься всюду одновременно, верно?

— Я сделаю все, что смогу, капитан, — подмигнул ей Ниал. Однако улыбка сбежала с его лица, когда он добавил: — Только, по-моему, мне лучше не приходить на пир сегодня вечером. За тобой и твоими людьми присмотрят боктерсийцы.

— Да почему? — удивилась Бека. — Ты же живешь здесь, в тупе Адриэль. Я уверена, что она будет рада видеть тебя в своем доме.

Рабазиец поколебался.

— Могу я поговорить с тобой наедине?

Бека провела его в свою комнату и закрыла дверь.

— Так в чем дело?

— Мне не будут рады акхендийцы, а не члены клана Боктерса, капитан, и особенно их кирнари — Райш-и-Арлисандин. Видишь ли, мы с Амали любили друг друга когда-то, прежде чем она вышла за него замуж.

Эта новость оказалась для Беки болезненной, словно неожиданный удар в живот.

«Что это со мной? Я же почти не знаю его!» — подумала девушка, изо всех сил стараясь сохранить безразличное выражение лица. Но тут она внезапно вспомнила с безжалостной ясностью, как Ниал старался держаться подальше от Амали, хоть со всеми остальными был дружелюбен и общителен, и как незаметно исчез при появлении ее супруга у Вхадасоори.

— Ты все еще в нее влюблен? — Бека тут же пожалела, что сказала это.

Ниал с печальной застенчивой улыбкой отвел глаза.

— Мне не нравится выбор, который она сделала, но я всегда буду ей другом.

«Значит, так оно и есть». Бека скрестила руки на груди и вздохнула.

— Должно быть, вам было очень неловко, когда вы снова оказались рядом.

Ниал пожал плечами.

— Мы с ней… Это было так давно! А потом все говорили, что она удачно вышла замуж. Однако ее супруг ревнует — как это обычно бывает со стариками мужьями. Лучше, если я сегодня останусь дома.

— Хорошо. — Бека импульсивно схватила за руку Ниала, когда он повернулся к двери. — И спасибо, что рассказал.

— О, я давно подумал, что рано или поздно придется сказать, — пробормотал он и ушел.

«Клянусь пламенем Сакора, женщина, ты, должно быть, ума лишилась! — молча отчитывала себя Бека, меряя шагами маленькую комнату. — Ты же его совсем не знаешь, а готова выплакать глаза, как ревнивая кухарка! После окончания переговоров ты его никогда больше и не увидишь!»

«Ах, но какие глаза и какой голос!» — шептало ее непокорное сердце.

«Он рабазиец, хоть и много путешествовал», — продолжала горько размышлять Бека. Все ведь говорят, что этот клан поддерживает Вирессу. Да и Серегил явно не доверяет Ниалу, хоть и не говорит этого прямо.

— Слишком долго у меня не было мужчины, — прорычала Бека. Что ж, этому легко помочь, и вовсе не нужно еще и влюбляться. Любовь, как узнала Бека на горьком опыте, — роскошь, которой она себе позволить не может.

Приведя себя в порядок после ванны, Серегил и Алек двинулись вниз, чтобы встретиться с остальными в зале.

Дойдя до площадки второго этажа, Серегил помедлил.

— Я чувствовал бы себя лучше, если бы нас разместили здесь, ближе к Клиа, — заметил он, сворачивая в длинный изогнутый коридор, куда выходили комнаты остальных. В дальнем его конце оказалась еще одна лестница и окно, выходящее на задний двор. — Лестница ведет на кухню, как мне помнится. — Серегил двинулся по ней вниз.

Пробравшись между корзин с овощами, они действительно оказались на кухне. Повара приветствовали гостей и показали им дорогу в главный зал. Клиа, Кита и Теро были уже там, расположившись у пылающего в камине огня.

— Серегилу не повезло — оказаться среди акхендийцев в первый же вечер,

— говорил Теро Ките, но оборвал себя, заметив вошедших.

— Гостеприимство не будет нарушено, — тактично пробормотал Кита, бросая на Серегила сочувственный взгляд, от которого у Алека болезненно сжалось сердце. Эти двое могли не видеться сорок лет, но понимание между ними, несомненно, сохранилось.

— Конечно, — отмахнулся Серегил. — Кого мы ждем, Торсина?

Как всегда, ловко меняет тему разговора, подумал Алек.

— Он скоро спустится, — сказала Клиа. В тот же момент они услышали военное приветствие, донесшееся из глубины дома. — А вот и капитан Бека, — добавила принцесса с заговорщицкой усмешкой.

В дверях действительно появилась Бека в платье из коричневого бархата. Ее свободно падающие на плечи волосы сияли, как полированная медь, соперничая с золотыми ожерельем и серьгами. Все это очень шло девушке, но, судя по выражению ее лица, было ей непривычно и обременительно. Следом за Бекой вошла сержант Меркаль, посмеиваясь над смущением своего капитана.

— Неудивительно, что твои солдаты так громко тебя приветствовали! — воскликнул Кита. — Я даже не сразу тебя узнал!

— Адриэль прислала известие, что я должна быть среди гостей, — покраснев, объяснила Бека, стряхивая невидимую пылинку с юбки. Заметив, как вытаращили на нее глаза Алек и Теро, Бека ощетинилась: — На что это вы так глазеете? Вы же видели меня в платье и раньше!

Алек обменялся с волшебником смущенными взглядами.

— Да, но это было так давно!

— Ты прекрасно выглядишь, — попробовал загладить промах Теро, но получил в награду лишь мрачный взгляд.

— Это и правда так, капитан, — усмехнулась Клиа. — Успешно делающему карьеру офицеру полагается знать, как держаться и в салоне, а не только на поле боя. Верно, сержант?

Меркаль вытянулась по стойке «смирно».

— Верно, госпожа, да только эта война не дает офицерам возможности проявить себя иначе, чем в сражении.

Спустившийся по центральной лестнице Торсин одобрительно кивнул Беке.

— Ты делаешь честь и принцессе, и своей стране, капитан.

— Спасибо, благородный Торсин, — ответила девушка, несколько смягчившись.

Адриэль пригласила на пир посольство Скалы в полном составе, и, направляясь к ее дому, все были веселы, даже Серегил.

— Давно пора мне познакомить вас с моей семьей, — со своей кривой улыбкой заметил он, обнимая Алека и Беку.

Адриэль вместе с мужем и сестрой встретила их у входа.

— Добро пожаловать, наконец-то я могу приветствовать вас у себя, и да прольется на вас свет Ауры! — воскликнула она, пожимая руки всем по очереди. Серегила и Алека она к тому же расцеловала, и хотя слово «брат» не было произнесено, оно, казалось, порхало вокруг, как дух башваи.

— Акхендийцы и гедрийцы уже здесь, — сообщила Мидри; она провела прибывших через просторные, элегантно обставленные комнаты в большой внутренний двор. — Амали только о тебе, Клиа, и говорит — ты ей очень нравишься.

Дом Адриэль был больше отведенного скаланцам, но показался Алеку более уютным, словно семья Серегила за столетия жизни в нем передала камню часть своего тепла.

На просторной каменной террасе, поднимающейся над зеленью сада, были расставлены низкие, рассчитанные на двоих ложа для почетных гостей — так, чтобы можно было наблюдать восход луны над башнями Сарикали. Алек насчитал среди присутствующих двадцать три человека в цветах клана Боктерса и по дюжине знатных представителей Акхенди и Гедре. Воины— ауренфэйе, сопровождавшие Клиа в путешествии через горы, разместились за длинными столами между клумбами благоухающих белых цветов. Они весело приветствовали солдат турмы Ургажи и стали звать их к себе.

Амали в живописной позе откинулась на ложе рядом с мужем. За время путешествия она не стала лучше относиться к Серегилу, не оттаяла она и сейчас, Алек порадовался тому, что оказался далеко от нее, между Адриэль и кирнари Гедре.

Устроившись на ложе рядом с Серегилом, юноша стал с интересом разглядывать тех, с кем еще не был знаком. Райш-и-Арлисандин сидел, обняв одной рукой жену, по которой явно соскучился за время долгой разлуки. Поймав взгляд Алека, он улыбнулся ему.

— Амали рассказала мне, что ты принес удачу отряду.

— Что? Ах, это… — Алек коснулся укушенного дракончиком уха. — Да, господин. Я никак такого не ожидал.